Глава 6. Блюдо, которое подают холодным
Вновь кабинет ее величества. Как мы до него добрались — не скажу, не помню. Слишком все навалилось. И пока шли, накрыла волна полнейшего отупения. Действительно, ночь без сна, извод — который день на нервах, а теперь эта моя акция. Пролетела, как один миг, притом, что разгребать и осмысливать произошедшее не один день!
…Но и осмысливать некогда. Жизнь не стоит на месте, она постоянно в движении. А здесь, в корпусе, ее скорость вообще близка к релятивистской. И если сяду и буду осмысливать…
Хм… Ладно, хватит об абстрактном. Есть более близкие и более важные вещи. Например, я вновь в кабинете правительницы этой планеты, от разговора с нею вновь зависит мое будущее, мне же… Совершенно наплевать. Не испытываю пиетета ни от осознания, где я, ни кто передо мной. А это, кажется, повод для беспокойства, ибо меняюсь я слишком быстро, не успевая за релятивистски несущейся ситуацией.
Ее величество плавно опустилась в свое кресло, указав мне жестом на одно из стоящих напротив. Я сел и достаточно вольготно откинулся на спинку. Повисло молчание. Она рассматривала меня, я ее, при этом никто из нас не мог прочесть друг друга по лицу. Подозреваю, ей это было не нужно, она и так знала обо мне все, что хотела, но я лишний раз убедился, что стоит растрясти своего будущего куратора (???) и пройти пресловутый курс владения мимикой. Пригодится.
Пауза тем временем затягивалась, и я закинул удочку первый, согласно их понятиям о приемах воспитания молодого поколения и субординации.
— Так понимаю, сейчас разговариваю с режиссером прошедшего действа? Самым главным, поставившим представление так, что ни один из персонажей до конца не подозревал об отведенной роли и выполняемой функции?
На лице ее величества не дрогнул ни один мускул.
— К сожалению, нет, Хуан. Я просто пыталась играть эту роль. Самый главный режиссер у нас один — время. Оно — критерий оценок всех планов, оно же главная движущая сила, ломающая их. Поднимающая на смех любой, даже самый мудрый и просчитанный сценарий.
Грустный вздох.
— Ты даже не представляешь, какой продуманный и красивый план был в самом начале. Нам казалось, учли все, что только можно учесть. Но сбой произошел на первом же этапе реализации. Такая ирония.
— Но изначальная задумка противостояния все-таки ваша. — Я спросил, и поймал себя на мысли, что не испытываю злости, которую испытал бы еще вчера вечером. Злость, недовольство, расстройство фактом, как с тобой обошлись, как подставили… На самом деле это все не имеет значения. Я прошел сквозь их испытание, стал сильнее, и главное, победил. Теперь все злоключения минувшей пары месяцев показались вдруг глупыми детскими игрушками, не стоящими того, чтобы тратить из-за них нервы.
— К сожалению, моему большому сожалению, — усмехнулась ее величество, — моя в этом плане была только главная идея. Стравить тебя с превосходящим противником и смотреть, как выкрутишься. Если хочешь знать, девочки были против, все. В разной степени, но особенно настаивала твоя подружка Мишель.
Я чуть не поперхнулся от слова «подружка». Впрочем, на тот момент Мишель была мне нечто вроде опекуна, о «горизонтальной связи» между нами я не смел и подумать. Как и она.
— Так что, по сути, мои планы не просели в лужу, но только по причине их отсутствия, — закончила мысль королева. — И только что касается моих планов. В целом все пошло наперекосяк практически сразу.
Вы сцепились с Перес раньше запланированного, когда градус фоновых эмоций среди личного состава не дошел до кондиции. То есть, когда высокомерные выходки «сорок четвертых» еще не сели всем в печенки, и симпатии в вашем противостоянии изначально были на их стороне. Далее, перстом судьбы стал ты сам, искалечивший ее. После вашей стычки я устроила девочкам разнос, особенно Елене, слишком вольно интерпретировавшей приказ дать вам сцепиться в передаче своим подчиненным, но ситуация уже вышла из под контроля. Все, что нам оставалось, это пытаться не сорвать ее с петель окончательно.
«Ну, ничего себе!» — пронзило вдруг меня, когда дошла суть происходящего. Пришлось приложить все силы, чтобы не застыть с отвиснутой челюстью. Кажется, она не заметила, продолжив изъявление:
— Это было похоже на сплав на байдарке по горной реке. От нас не зависело ничего, просто несло по течению, крутя и вертя во все стороны. Все, что мы могли — грести то в одну сторону, то в другую, не давая байдарке наскочить на скалы. Вот такие у меня сложились ассоциации.
Я нервно сглотнул, лихорадочно пытаясь понять, что именно она делает. Поясняет свои действия, как «воспитатель», «учитель», указывая на ошибки и просчеты, разбирая произошедшее по косточкам, или все-таки оправдывается, чувствуя себя «немножко неправой»?
— После того случая девочки в один голос настаивали на прекращении эксперимента, — продолжала она. — На отсылку сорок четвертого взвода в Форталезу с переводом провинившейся в силовую поддержку службы вербовки. Но я отказалась. Ситуация складывалась поистине безвыходная, создать такую искусственно мы не бы не смогли. Это был уникальный момент, уникальная возможность дать тебе реализоваться, нельзя было сворачиваться, не попытавшись.
— Не попытавшись решить проблему, не имеющую решения, — хмыкнул я, приходя в себя. Кажется, начал понимать. Нет, она не оправдывалась. И не разбирала по косточкам. Она общалась. На равных. Делилась впечатлениями. А это совсем-совсем иной уровень общения.
— Задевает, да? — Усмешка. — Постановка задачи? «Сделай то, не знаю что, но выкрутись?»
Я успокоился. Эмоции еще играли, но после сделанного открытия это было естественно. Однако, она приняла их за остатки юношеской обиды, что со мной некрасиво поступили, и продолжила «воспитательную беседу».
— Хуан, позавчера я имела разговор с двумя десятками личностей, самых богатых и влиятельных на этой планете. Они имели наглость почти в открытую давить на меня, ставили перед фактом своих решений, своих закулисных договоренностей. И у меня почти нет возможности противостоять им. По отдельности — да, но не всем вместе. Вот это — безвыходное положение. Ситуация усугубляется тем, что если я не найду способ, как осадить их, но попытаюсь настаивать на своем, прибегая к имеющимся под рукой возможностям, начнется гражданская война.
Она рассмеялась, смех ее лучился иронией.
— Конечно, я немного преувеличиваю, но война будет в любом случае. Подковерная, тихая, незаметная. Зато с большими последствиями для экономики и, возможно, социальными потрясениями. И все это накануне возможной крупномасштабной проверки нас на прочность со стороны врагов внешних — мои аналитики прогнозируют в обозримом будущем небольшую войнушку с большими последствиями. Это так, о ситуациях и цене ошибки. Ты понимаешь, что я хочу сказать?
Мне стало стыдно, кажется, даже покраснел. Она вновь поняла все по-своему и улыбнулась.
— У тебя же был выбор. Всегда. В любой момент. Тебя прикрывали мои девочки, защищали некоторые представители рядового состава — как умели. «Наружка» в отделе Елены постоянно мониторила, где ты, с кем общаешься и не угрожает ли тебе опасность. Ты мог в любой момент подойти и сказать, что выходишь из игры, что устал и не выдержишь, и тебя отвезли бы домой, безо всяких санкций. У меня же таких возможностей нет.
— Я понимаю, ваше величество. Простите. Просто сталкиваюсь с подобным в первый раз… — замялся я. Не люблю выволочек. Особенно, когда нечего возразить.
Она довольно кивнула.
— Да, конечно. Потому еще раз напомню. Я подписала тебе увольнительную на сегодняшнее утро, хотя мне очень не хотелось этого делать. Мне хотелось ЗАСТАВИТЬ тебя выступить перед казнью, это должен был быть апофеоз моего плана. Но я оставила тебе право выбирать, и надеялась, ты мой поступок оценишь.
— Спасибо, ваше величество… — сбился я, вновь не зная, что сказать.
— Тогда давай закончим. С обидами и недовольствами. У тебя есть вопросы по существу?
Я задумался. Пожал плечами.
— Я — Веласкес? Ваш племянник?
Ее губы растянулись в еле уловимую улыбку.
— Если отвечу «да», или «нет», это что-то изменит?
Пауза.
— Пойми правильно, Хуан, у меня восемь подтвержденных экспертизой неофициальных племянников и шесть племянниц. Это только те, о которых я знаю и которые на Венере. Имперских «родственников» считать даже не пыталась. Однако, передо мной в моем кабинете сидишь именно ты, и никто другой. И курс молодого бойца в корпусе, как тебе должно быть известно, проходили лишь мои собственные дети. Я не буду отвечать тебе, ты должен был давно все понять сам.
— Я понял, ваше величество. Просто не дает покоя… — Сбился. — Да, вы правы, это не важно. Но мне всего восемнадцать, и на некоторые вещи я еще смотрю детскими глазами. Например, на возможность пообщаться с родственниками таинственной неизвестной мне мужской линии…
Она покровительственно улыбнулась, но это оказалась и вся ее реакция. И я понял, что лучше закрыть тему — эта женщина слишком хорошо владеет собой, чтобы я смог выяснить что-то более подробно. Пока, во всяком случае, раскрытие тайны моего рождения не светит, хотя я определенно ее родственник.
— А если бы меня убили? — задал я другой вопрос. Глупый, но быстро придумать что-то тяжеловесное не получилось. — В той схватке с «сорок четверками» или в любой другой? В меня столько вложено, и… Вы не боялись рисковать проектом?
Она вновь покровительственно улыбнулась.
— Ты когда-нибудь играл в рулетку? — начала издалека. Я скромно пожал плечами. — Но ты наверняка должен знать ее основное правило. Потому, что это не просто правило, это закон всей нашей жизни, ибо вся она в какой-то степени одно большое казино.
Это правило гласит, Хуан, что нельзя что-то выиграть, ничего не поставив на кон. И чем больше ты хочешь получить, тем больше должен ставить. Поставив один империал и выиграв, уедешь из казино на такси. Поставив тысячу — купишь новую машину. Сто тысяч — станешь богачом. Но если желаешь играть по-крупному, стать тем, кем тебе не светит быть никогда и ни при каких обстоятельствах, то и ставка должна быть соответствующая.
— Жизнь, — произнес я. — И эта ставка — жизнь. Как минимум.
Она кивнула.
— Вот именно, как минимум. Иногда и жизнь — не такая великая цена. Но сейчас ты ставил на кон ее, желая продолжить борьбу за то, чтобы вылезти в дамки, стать членом королевского клана с невероятной поддержкой. Тебе ведь говорили про моих дочерей? — резко сузились ее глаза.
— Я это понял и сам, ваше величество… — съежился я, вдруг почувствовав себя неуютно. — Про ваших дочерей. Особенно про старшую. Нельзя отдавать такие козыри Феррейра.
Усмешка.
— Ну, о Феррейра говорить рано, слишком рано. Как и о Фрейе. Но главное, ты понял — кем можешь стать. Вопрос свелся лишь, готов ли ты платить свою цену, делать свою ставку? И что ответишь мне сейчас, сидя в этом кабинете? — ее лицо вновь расплылось в улыбке. Которую я ей вернул.
— Учитывая, что это был далеко не последний риск, не последняя ставка? Готов, ваше величество. Вы же видели.
— Да, видела. — Она удовлетворенно кивнула. — И ты правильно понял, это было лишь самое начало. Скажу больше, этот риск будет с тобою всегда, особенно после окончания обучения. То, что происходит сейчас… — Она махнула рукой.
— Вы ведь тоже делали ставку? — Я почувствовал, что окончательно расслабился, и разговариваю не с королевой, а… С хозяйкой мелкой фирмы, в которой работаю разносчиком пиццы. Что мы на равных, просто она тяжеловесней в силу возраста и опыта. Я достиг высоты, о которой мечтал, прошел пропасть, отделяющую меня-обыкновенного от меня-теперешнего. Даже не приняв присягу, я уже стал телохранителем ее величества, и дороги назад нет именно отсюда, с этого момента, от этой точки отсчета. Я ее человек, поэтому она позволяет себе сидеть и трепаться на равных. И знаете, это непередаваемое ощущение!
— Я тоже делала ставку, — согласилась она. — И рисковала многим, очень многим. — Ее лицо приняло задумчивое выражение, по нему пробежали морщинки. — Ты даже не представляешь, чем, Хуан. Но у меня свой приз, своя цель, и считаю, она того стоит.
И лучезарная искрометная улыбка, как итог монолога.
— Еще есть вопросы?
— Что будет с «сорок четвертыми»? — скорее по необходимости спросил я, примерно представляя, что она ответит.
Действительно, так и есть.
— Их должны были «расстрелять», ибо вина их признана единогласно всем Советом. Однако, девочки Елены получили тайный приказ стрелять по плите поверх их голов. Это был крайний вариант, резервный, на случай, если ты не выйдешь или вернешься домой. После этого ее помощница зачитала бы всем мой указ о помиловании. Извини, подтвердить ничего не могу, бумаги остались у помощницы Елены внизу.
— Что вы, ваше величество! — воскликнул я, взмахнув руками. — Я и думать не смею, что вы можете соврать!
— Это хорошо. — По ее губам пробежала ядовитая ухмылочка. — Но с другой стороны не очень. Потому, что верить нельзя никому. Особенно мне. Надеюсь, этот закон жизни ты знаешь?
— Знаю, — улыбнулся я. — И никому не верю. Но сейчас не тот случай, неправда ли? А девочки… Все-таки стрелять в них было обяза…?
— Если бы кто-то из них обделался в момент выстрела — это были бы их и только их проблемы, — перебила она. — А за потрепанные нервы пусть говорят «спасибо» себе. Их никто не заставлял шкодить. Пусть радуются, что с ними поступили так, можно было бы обойтись и круче.
— Круче? Но их все равно вышвырнут! Причем всех! Куда круче?
— Смысл в том, куда их вышвырнут, Хуан. Можно ведь оказаться штатной медсестрой персонала исследовательской станции за орбитой Урана, а можно стать силовиками в службе вербовки, отбирать и охранять зеков для Полигона. Пока более вероятен второй сценарий. Пока. — Ее величество оскалилась. — Еще?
— Сеньора Ортега долго ломалась?
Веселость с лица моей собеседницы будто сдуло ветром.
— Она сдала тебя только тогда, когда ей показали бумаги с моей подписью о помиловании. Сучка настырная, отправить ее в народное хозяйство, что ли? — сама себе задала она вопрос и вымученно вздохнула. — Но после этого да, выложила все как на духу. Но ты и сам подставил ее, выдал нам на блюдечке, так что сам и виноват.
Разумеется, никто никого никуда не отправит, это так, бравада. А сеньора оперативная все-таки молодец!..
— Я не мог рисковать, ваше величество, — пожал я плечами. — Если бы ее не взяли в оборот, ваша Елена, или ее высочество, докопались бы до второго игольника и второй гранаты. Надо было успокоить их и настроить на позитив, чтобы иметь козыри. К тому же, вы знаете, что я ее подставил, и ей ничего не будет.
Королева рассмеялась. И смеялась долго. И что ее так рассмешило?
— Молодец, Хуан! Зачет тебе на «отлично»! Елену сложно обмануть, поверь. А еще сложнее сделать это, полностью выполнив ее собственный план видения ситуации, отойдя от него лишь в момент, когда исправить что-либо уже невозможно. Скажу честно, они не знали о второй гранате, слишком понадеялись на… Капитошку — так ты ее прозвал? Интересное прозвище!
Я вновь кивнул. Похвала льстила, хотя понимал, что не такие это и великие заслуги. Я просто не мог двигаться в ином направлении, был скован четырьмя стенами тоннеля своего выбора.
— И когда ты в последний момент вышел из строя, они… Ликовали! — закончила она. — На свою беду.
— Недооценка противника… — начал я известную цитату, но продолжать не требовалось. — Однако, вы-то знали про вторую гранату! — продолжил я, и, кажется, грозно прищурился.
— Хуан, это мой дворец, — улыбнулась она. — И мой корпус. И моя операция. Это моя сказка, и я сама решаю, кто и что в ней будет делать.
Сережа — отец моих детей, он так же заинтересован в их будущем, а значит, будущем Венеры, как и я. Другое дело, что девочкам мы не сказали — позволили импровизировать. Для чистоты эксперимента, чтоб было интереснее.
«То есть, camarrado, — перевел внутренний голос, — пока ты в проекте и играешь по правилам, а его превосходительство думает, что контролирует тебя, все будет великолепно. Правда, лишь пока он будет в тебе уверен…»
Оптимистично! Но пока не стоит забивать себе голову подобными вещами. Жить нужно сегодня, а не завтра.
— Все понятно, ваше величество, — уважительно вытянулся я. — Я все понял. И постараюсь оправдать ваши надежды,
Она добро-добро так, по-матерински улыбнулась.
— Я в тебя верю, Хуан. Верила всегда, до последнего. Даже когда не поверила Елена. Вот и не подводи мою веру дальше. До встречи! Думаю, она состоится не так уж не скоро!
— Спасибо, ваше величество! — поднялся я, сделал легкий поклон. Ощущения кайфа от разговора на равных просто распирало. — Я не подведу!
— Иди.
Когда я обернулся и уже шел к двери, она окликнула:
— Хуан, насчет твоего взвода. У меня целая стопка рапортов с настойчивыми рекомендациями тебе его заменить. Что скажешь? Особенно, после сегодняшнего?
Я замялся.
— Все будет хорошо, ваше величество. Чтобы понять конфликт, нужно было его пройти, окунуться в него. Я справлюсь.
— Надеюсь, ты понял, почему именно они? — прищурились ее глаза.
— Так точно, ваше величество. И не сомневайтесь, я решу проблему. Наметки есть. Тем более, сейчас, пока они раздавлены и психика их наиболее уязвима для воздействия. Я справлюсь.
Вновь кивок
— Вот и хорошо. Все, я на тебя рассчитываю.
Я снова развернулся и бодро зашагал к выходу.
* * *
— Входите, рассаживайтесь! — произнесла Лея, кивая входящим на кресла вокруг стола. Елена от каталки отказалась, переступала, опираясь на костыли — на ее ноге под штаниной форменных брюк высился бугорок шины.
— Все в порядке? — кивнула Лея ей на ногу, тщательно скрывая заботу в голосе. На что та ответила совсем не литературно, плевав, что находится в кабинете главы государства.
— …Этот щенок стрелял в меня, Принцесска! — подвела она итог длинному монологу. — Понимаешь? Он! Стрелял! В меня! В МЕНЯ!!!
— Не пыхти, — буркнула Сирена, присаживаясь на место напротив нее. — Сама виновата.
Мишель и Алиса заговорчески улыбались. Елена вновь что-то выдала, но неразборчиво, и замолчала. Доля правды в этих словах имелась, не ей, специалисту с огромным опытом, попадаться на дешевую удочку сопливого мальчишки. Но именно поэтому, что удочка дешевая, а мальчишка сопливый, и было так обидно. Всем им.
— Все мы дали маху, — озвучила общую мысль Сирена, успокаивая давнюю подругу. — Признаюсь, я поверила, что она настоящая. Слишком уверенно он играл, слишком опасливо эту гранату держал. И Сережа тот еще… хороший человек. Подобные подлянки в его духе.
— Ласково ты о муже! — кошкой ухмыльнулась ее высочество. За столом повеяло легким холодком, который тут же развеялся под громкое натужное покашливание Елены. «Девочки, личные проблемы будете решать за пределами этого кабинета».
— Говорю как есть, — перескочила тему Сирена выдавив змеиную улыбку. — Как человек, достаточно его знающий. Он мог подкинуть парню настоящую гранату и смотреть, как мы разгребаем это дерьмо. Смотреть и веселиться. И не смотри на меня так! — гневный взгляд в сторону Леи. — Ты и сама знаешь, как он кого любит, и что является причиной этой «любви»!
Лея не отреагировала, но все почувствовали, что укол достиг цели. Во всяком случае, ее величество промолчала, что обычно не в ее традициях.
— Его же контакты в корпусе не проработаны, до сих пор, — продолжила сеньора Морган. — Хотя это, на мой взгляд, не такая сложная вещь при нашем техническом обеспечении. — Косой взгляд на Мишель, которая, судя по лицу, произнесла про себя несколько непечатных выражений из лексикона Елены. — Следовательно, то, что мы делали, делали правильно. Но только в рамках полученных установок. А вот по этому поводу у меня возникло много вопросов.
Ее глаза прищурились, взгляд, адресованный Лее, запылал. Но ее высочество ее опередила, задав сестре прямой вопрос в лоб:
— Почему так сложно, Лея? Да, мальчик важен. Для тебя. Но всего этого можно было достигнуть гораздо проще, без риска и для него, и для нашей репутации. Нашей общей, как совета офицеров. И твоей, как сеньора, допустившей такое.
Я умолчу, сколько традиций и неписаных правил мы нарушили, сколько допустили прецедентов на будущее, сколько раз откровенно садились в лужу на виду у всех, роняя остатки авторитета, и как долго будем всё это разгребать. Скажи только, это того стоило?
Лея задумалась. Затем усмехнулась:
— Да, девочки. Это того стоило.
Пауза.
— Авторитет? Репутация? Это дело наживное, девочки. С вашими характерами и вашими подходами к делу порядок наведете быстро. Прецеденты? Да, создали. Но чтобы воспользоваться прецедентами, одного их наличия мало. А ситуации, когда кому-то захочется ими воспользоваться, вы не допустите. Во всяком случае, я в это верю, зная вас. — Она оглядела присутствующих внимательным взглядом. Всем стало неловко.
— Что же касается паренька… Да, девочки, повторюсь, это стоило затраченных нервов и репутации. Мы добились того, о чем даже не мечтали, считая, что это невозможно в принципе. Он стал своим, понимаете? Без кавычек, сносок и условностей. Они его приняли. Более того, готовы встать за него горой, идти следом, если придется. И это уже сейчас, хотя до Полигона ему, как до Макемаке. (z) Мерседес так и не стала своей, даже для собственного взвода, хотя участвовала в десятке боевых операциях на равных со всеми. А он стал. Делайте выводы, сеньорины офицеры!
Повисло задумчивое молчание.
— Те девочки, — решила добить королева, — что собрались помогать ему, которых он осадил вчера вечером, это только начало, поверьте. Он — лидер, и корпус последует за ним, даже если на это не будет приказа.
— И ты срываешь сложившуюся десятилетиями традицию подчинения ради какого-то безумного проекта, — фыркнула ее высочество. — Ты сама признаешь, что они последуют даже без приказа. А как же власть? Как же королевская власть, сестренка? — заводилась она. — Как же порядок? Дисциплина? Ты в своем уме?
— Остынь, Алиса, — усмехнулась королева. — Да, отдаю. И поверьте, мне не очень нравится сложившееся положение вещей.
Да, у нас дисциплина. Да, порядок. Были до этого момента. Но надолго ли? Сколько нам отмеряют быть надзирателями этого порядка, играть в собственную армию, пока всё вокруг не слетит с катушек?
И тоже перешла на повышенный тон:
— Себастьян уже в открытую скалится, намекая, что готов к «более плодотворному сотрудничеству»! Сеньоры олигархи в лицо озвучивают свои условия, как быть и что делать, если я хочу перевести страну на военные рельсы! При том, что китайцы со товарищи готовят новую масштабную провокацию, после которой и Себастьян, и русские ударят в спину! Это ты понимаешь?
У нас нет времени на политес, Алиса! — попробовала она взять себя в руки, но получалось плохо. — У нас ни на что его нет! Мы должны рисковать, должны рушить устоявшиеся традиции, иначе совсем иные традиции разрушатся сами, без нас, и тогда вся планета хлебнет горя! Да такого, что вопросы дисциплины внутри корпуса покажутся жалкими и никчемными! Я ясно выражаюсь, или кто-то понимает не до конца?
Все присутствующие сидели, повесив головы. У них уже была эмоциональная беседа с Леей на эту тему, где она убеждала их действовать в соответствии со своими задумками, а не тем, «как положено». Тогда тоже звучали подобные аргументы, но эмоциональный накал был существенно ниже.
— Только что наш мальчик назвал нашу систему болотом, — продолжила ее величество, зло усмехнувшись. — Ваши традиции, ваша дисциплина и уставы — это уставы болота, Алиса, ибо корпус — гармоничная его часть. Мы много лет ничего не делали, никуда не спешили, охраняя свои традиции, как жук охраняет собственную навозную кучу. И ничего, совершенно ничего при этом не достигли!
А я больше не хочу жить в болоте — хватит. И главное, если не выберусь из него, не вытащу оттуда нашу планету, я стану последней королевой, которая здесь правила. Всем последующим останется лишь дрессировать молодняк в личном никому не нужном охранном полку, поддерживая дисциплину лишь среди ангелочков, потому, что иных объектов приложения их власти не останется.
Я все сказала. Кто что возразит?
Воцарилось молчание. Никто ничего не хотел возражать, все прекрасно всё понимали. Власть сгнила, ее надо менять, и срочно — приперли обстоятельства. Но кощунственная мысль о том, скольким для этого придется пожертвовать, который день не давал покоя. Елена поймала себя на мысли, что тогда, на том совете Лея сказала правильно, прежней жизни больше не будет. Если они не разрушат устоявшийся порядок сами, им либо помогут это сделать «снаружи», либо задвинут всю их команду в такие дали Большой Политики, где они ни на что более не смогут влиять. И неизвестно, что хуже. И за последние два месяца, за время «прокачки» Хуана, эта мысль дошла до всех девчонок, даже для непримиримого консерватора Алисы.
А значит, они будут рисковать, согласятся участвовать в проекте дальше. Эта верткая выдра Мишель сказала правильно — они все в одной лодке. За ее пределами каждой из них останется лишь маленький домик на берегу океана, и то если повезет вовремя «соскочить».
На первый же план на ее взгляд теперь должен выйти вопрос, как не воспитать из мальчишки волчонка, который съест их самих. Как не дать ему пойти по пути кровавого тирана, наслаждающегося вседозволенностью и безнаказанностью. До этой мысли девочки еще не дошли, но уже начали задумываться, и это обнадеживало.
— Хорошо, мы поддержим тебя, — выдавила Сирена обреченный вздох, выражая общий настрой. — Будем и дальше реализовывать твои проекты, какими бы безумными они не казались. Я ведь не верила! До последнего не верила, что он выкрутится! — воскликнула она. — Никто из нас не верил! Только поэтому мы продолжим: ты оказалась права, акция удалась, а твой проект раскручивается дальше, набирая силу.
Но и ты пойми нас правильно, мы хотим знать не просто о Хуанито, о его наличии, и что он «чем-то там» обладает. Мы хотим знать, кто он, на что модифицирован, и, наконец, какова твоя конечная цель.
— Пойми, — продолжала увещевать давняя подруга, — мы не против тебя. Мы — твоя команда. Но если мы — команда, отнесись к нам, как к команде. Раскрой оставшиеся карты. И тогда вместе подумаем, что и как делать дальше. Раз уж занялись такими делами, давай делать их до конца, но вместе, «всветлую»? Лея?
Лея натужно задышала, чувствуя по взглядам Алисы и Мишель, что как в прошлый раз ей не отвертеться. Опустила голову. Наконец, выдавила:
— Не могу, девочки. Не сейчас.
Молчание. Четыре пары глаз выжидающе буравили ее, не торопя. Все присутствующие знали, на Лею нельзя давить. Наконец, выдохнула:
— Я скажу вам. Обязательно скажу. Но давайте не сейчас? Пожалуйста! Вы мне верите?
Присутствующие молчали.
— Это не просто тайна, поймите. Это оружие, страшнейшее из придуманных на сегодняшний день. И оно только начало проявляться в мальчике. Только первые ростки, совсем не то, чего мы с Еленой в свое время ожидали. — Беглый взгляд на давнюю подругу, которая одними глазами поддержала ее, вселив дополнительную уверенность. — Это эксперимент, девочки. Дайте мне еще посмотреть, понаблюдать за ним. И когда у меня появятся первые определенные выводы, я скажу. Всё-всё скажу! И тогда составим окончательный план на будущее, — кивнула она на три стоящие перед ней голографические рамки. Одна, центральная, с изображением Изабеллы, была перед приходом Хуана предусмотрительно погашена, но с двух других присутствующим улыбались ее высочество инфанта и принц Эдуардо.
— Год, Лея. Давай договоримся о годе, — вновь взяла слово принцесса Алисия. — Оговорим срок заранее, чтобы не было потом недосказанностей и недоразумений. — Она окинула всех присутствующих взглядом, и все, включая Елену, ей кивнули. — В апреле следующего года ты соберешь нас и раскроешь все секреты, на какой бы стадии проект ни находился. Мы же за это время постараемся выполнить все твои капризы насчет паренька, какими бы странными они ни казались, не задавая вопросов. Все согласны?
Сидящие за столом вновь по очереди кивнули. Когда дошла очередь до Леи, та опустила голову, вновь вздохнула и улыбнулась.
— Да, Алиса. Хорошо. Ровно через год я просвещу вас, что бы ни случилось. И поверьте девочки, это вынужденная мера. Слишком много еще того, что мы не понимаем…
— Тогда следующий вопрос в повестке, что делать дальше, — перебила ее Елена. — Я отправила его отсыпаться. Но завтра он проснется, и надо будет как-то продолжать игру. Кто что скажет?
— Ему надо отдохнуть, — покачала головой Сирена. — Его психика на пределе, тормоза еле держат. Если мы хотим переходить ко второй фазе, вначале нужно дать ему отдохнуть, и серьезно. Иначе у парня сорвет крышу, можно будет ставить на проекте крест.
— Подтверждаю, — подняла руку Мишель. — Вы не видели его эти дни. Я — видела. Слишком много всего свалилось: противостояние, попытка убийства, попытка убийства единственного близкого человека, проблемы со взводом, а под конец еще и осознание ответственности за жизни других. Тех, кто хотел его убить, — глаза ее холодно сверкнули, но Лея сделала вид, что не заметила. — А ему нет и девятнадцати, нет никакой антистрессовой подготовки. Мы потеряем его.
— В чем проблема? — пожала плечами ее величество. — Разве я против увольнительных? Сколько дней считаете нужным ему дать?
— Две недели. Минимум. Лучше месяц, — холодно отчеканила Сирена. — Поверь, все сложно, я прошу именно месяц, причем провести его как можно дальше от корпуса. Просто понимаю, месяц ты не дашь, потому две недели. Но это минимум.
— Возражаю, — взяла слово ее высочество. — Под нашего мальчика копают, причем конкретно. И не один человек — оставленные нами информационные «сигналки» срабатывали несколько раз. Уверенно могу сказать только об Октавио Феррейра, но я удивилась бы, не начни он копать. Остальные члены «большой тройки» вряд ли остались в стороне, возможно, как и некоторые более мелкие кланы.
Плюс, вы все забываете наших неотмщенных девочек, — сузились ее глаза. — Прошлая весна, Варшава. Мы так и не нашли убийцу. А выбраться самостоятельно из обложенного города Красуцкий не мог — поверьте, я знаю, как работает безопасность.
— Есть предположения, кто? — профессионально-сосредоточенным тоном спросила Елена, «уходя на волну», начиная анализировать в уме какую-то свою оперативную информацию. — Хотя бы предположения?
Ее высочество пожала плечами.
— Думать мы можем на кого угодно, но доказательств нет. Кто-то неумело пытался подставить дедушку Сантана, я уже рассказывала об этом, но в подобную версию не верю. Старому герцогу плевать на околотронные дела, его наследники устроены, а свое он пожил. Он не станет ввязываться в игры с такими ставками. А Софи сама подобное не потянет. Что касается остальных — повторюсь, не знаю. Мои люди так ничего и не нашли.
Потому я могу гарантировать безопасность мальчишке только в течение нескольких дней, — покачала она головой. — Две недели… Слишком много. Может далеко, за пределами Альфы, где не так людно… Но вряд ли ему будет в кайф отдыхать на глазах у охранников, которых может сгоряча посчитать тюремщиками.
— И вы забываете про «мозговерт» — подлила масла в огонь Мишель. — Мы не можем отпускать его из Альфы, ему нужно делать процедуры.
— Да уж, та еще задачка! — вздохнула Лея, нервно сцепив руки в замок.
— Могу отвезти их отдохнуть в Форталезу, — взяла слово Елена. — Всем взводом. Отвезу туда очередную смену, захвачу их хвостиком. «Мозговерт» же погрузим на яхту, захватим с собой — у нас есть несколько резервных машин. И возьмем кого-нибудь из девочек Рамирес, можно даже стажера, лишь бы справилась с программой-минимум. Будет им и отдых, и новые впечатления — всему их взводу.
— И два месяца коту под хвост, — закончила королева. — Нет, неприемлемо. Хорошо, красиво, но неприемлемо.
Вздох.
— К началу военного конфликта он должен стоять рядом со мной и смотреть, вникать. Провокацию же по последним данным разведки наши Восточные друзья собираются организовать в течение года-полутора, максимум двух.
Я ссорюсь с аристократией, заставляю принять внеочередные военные заказы в ущерб их бизнесу, вывожу корабли трех эскадр во внеплановый ремонт, чтобы ввести в строй к началу конфликта, экстренно перевооружаю марсианскую армию, а тут… — Она сделала жест, считающийся приличным, но явно из арсенала Елены.
— Он мне нужен, девочки. Не через два месяца. Сейчас. На счету каждый день.
— Тогда что? — фыркнула Сирена. — Мы не он, не требуй от нас невозможного.
Вновь воцарилось молчание.
— А может, — глаза Леи лукаво блеснули, — поступить проще? Радикальным, но не менее действенным методом?
Все подняли недоуменные взгляды.
— Если тормоза плохо держат, может, стоит сорвать их окончательно? Он ненавидит нас, особенно… Нас, — кивнула она, обозначая всех присутствующих. — Вот и пусть перебесится, даст злости выход? Под присмотром, конечно. А после с новыми свежими силами приступит ко второй фазе.
— А переборщить не боишься? — напряженно рассмеялась Сирена — ей такая мысль была не по душе.
— Боюсь, — согласилась Лея. — Но он справится. Он крепкий. Поверьте.
— Принцесска, помнится, кто-то мнил себя его матерью… — глаза Елены сощурились в две маленькие щелочки. — Или я запамятовала?
— Мать это женщина, добивающаяся результатов, моя дорогая Елена, — парировала королева. — Мать делает сына сильнее, способным лучше противостоять окружающему миру. А та, кто трясется над каждым его чихом, над каждой царапиной…
— Тоже мать, — перебила Мишель, смотря куда-то в сторону. Глаза ее были зло прищурины. — Это тоже мать, Лея. Любящая.
— Любовь матери не должна быть слепа, она не должна быть обуяна ею, — вновь возразила ее величество. — Сегодня ты трясешься над каждой царапиной своего дитеночка, вытираешь сопельки, позволяешь не есть маисовую кашу и баловаться перед сном, а завтра он начнет пить, курить, беспорядочно водить девочек и нюхать порошок коки — потому, что было жалко вовремя дать ему ремня и наставить на путь истинный.
Она помолчала.
— У меня уже есть Эдуардо, девочки. Я не хочу обжигаться второй раз. Или я сделаю его сильным и целеустремленным, или…
— Или? — усмехнулась Сирена.
— Или я плохая мать. Во всех смыслах этого слова.
Повисло напряженное молчание. Никто не был согласен с ее величеством, но все понимали разумность логики ее доводов, как и признавали право сей жестокий шаг осуществить.
— Я не буду это курировать. Отказываюсь в этом участвовать! — безапелляционно заявила Сирена, вскидывая руки. Мишель так же улыбнулась и покачала головой.
— Я тоже.
Лея с победным видом откинулась на спинку, расслабляясь.
— А вам и не нужно. Более того, вам противопоказано — вы не справитесь. Слишком мягкие.
Подруги предпочли оставить это высказывание без комментариев.
— Мишель, сейчас же, в срочном порядке пишешь приказ о возвращении Лока Идальги. Она знает душу нашего мальчика вдоль и поперек, имеет влияние, которое вам и не снилось, и главное, у нее хватит духу на подобное. Вообще, зря вы с нею так поторопились, можно было спустить дело на тормозах, а уже потом разбираться, оставлять ее или нет. Так что пускай возвращается и принимается за работу. Думает, что делать и как, что для этого потребуется. Вы же ей всего лишь не мешайте.
— У меня пока все, — подвела она итог собранию. — Предлагаю собраться завтра с конкретикой — что и как получается. И по корпусу, вашим действиям по его успокоению, и по нашему мальчику, и по сеньорам аристократам, — кивнула она сестре. Та кивнула в ответ. — Тяжелое нынче выдалось утро!..
* * *
Январь 2448 г., Венера, Альфа.
— Ты уверена, что хочешь это делать?
Лана задумчиво кивнула. Она чувствовала, что так надо, хотя логика говорила об обратном. Тем звериным чувством, руководившим ее действиями десять лет назад, на далекой Красной планете.
— Мы не найдем его, — потянула она, на ходу ища оправдания. То ли самой себе, своим действиям, то ли перед девчонкой и напарницами. — Если сейчас отступим, уедем, завтра все следы окажутся заметенными. Я знаю, как работают эти люди: если мы хотим выяснить, в чем дело, надо действовать или сегодня, или никогда.
Бэль тяжело вздохнула и покачала головой.
— Я боюсь за вас. Что вас опять вышвырнут, и…
Лана усмехнулась.
— Куда? Куда вышвырнут? Ну, не будем твоими хранителями, вернемся в резерв. Но это всё, что нам грозит. Нет, Бэль, я «за».
Изабелла перевела взгляд на следящую за завихрениями визора Мамочку.
— Девчонки, зачем это вам? Это моя проблема, моя головная боль. Я не хочу вас ни во что втравливать. Мне в любом случае ничего не будет, а вам… Вас…
Мамочка подняла равнодушный взгляд.
— Слушай, давай так, или мы ищем твоего хоббита, или нет. Если ищем — то ищем. Если нет — зачем брались?
Изабелла хотела возразить, но слов не нашлось.
— Почему хоббита? — обреченно усмехнулась она.
— Маленький. Незаметный, — начала перечислять Мамочка. — Все его видели, но никто не знает ни где он в данный момент, ни что с ним. Пока сам на свет не выйдет — ищи его свищи! (z)
Что на такое ответить? Нечего! Изабелла хмыкнула и ушла в себя.
Правда, ненадолго. Минут через пять раздался голос Мэри, следящей за камерами внешнего обзора школы.
— Выходят. — Увеличила изображение, переместив его поближе к ней. — Это он?
Изабелла аж подскочила, чуть не влетев лицом в электромагнитный вихрь. Вид одной из камер показывал здоровенного парня, не высокого, чуть выше среднего роста, но широкого и мускулистого. Толстым назвать его язык бы не повернулся, слишком уж он был накаченный, но при беглом взгляде это слово на язык просилось.
— Он. — Перед глазами всплыла картинка ухмыляющегося лица собирающегося нагло облапать ее подонка. «Хочешь, сделаю тебя настоящей принцессой?» — раздались в ушах звуки его голоса.
…Принцессой он ее сделает! Как же!..
— …Не кипятись! — вернул ее в действительность ледяной голос Ланы.
— А?..
Изабелла поймала себя на мысли, что, кулаки ее до боли сжаты, руки мелко подрагивают, дыхание сбито, а мысли далеко-далеко. Плохо, очень плохо. Она принцесса правящего дома и должна уметь держать себя в руках. Даже в таких случаях. Но, господи, как долго она эту сволочь искала!..
— Итак, это он, — констатировала Лана. — Тогда последний вопрос, решающий. «Да» — да. «Нет» — нет. Берем его?
— Я…
— Или «да», или «нет»! — повысила голос ее личная хранительница.
Изабелла опустила голову и тихо выдохнула:
— Да…
Лана что-то кивнула сама себе, активировала пятый, общий канал. Лицо ее все это время оставалось эталоном бесстрастности.
— «Девять-один» и «девять-два», занять позиции. «Девять-три», приготовиться. Клиент тот, кто нужно, работаем по плану.
Пауза.
— «Девять-три», работаем ювелирно. С охраной без церемоний, они работают на криминального хефе, но без «синих». «Девять-один», с гвардией в бой не вступать, только отсекать. Даже, если будут в вас стрелять. Как поняли?
— «Прима» — «Девять один», поняли нормально. Не стрелять.
— «Прима» — «Девять три», так точно, поняли нормально
— Повторяю, никто не должен пострадать, — завершила она последнее напутствие. И дождавшись череду ответов, добавила:
— Девчонки, наши действия санкционированы. Любые действия, в том числе подобные. Благословение дал лично его превосходительство, а значит, и королева. Просто сделайте свою работу, как умеете, как должны. Я в вас верю.
Отключилась. И в ответ на вопросительный взгляд Бэль, коротко сформулировала:
— Мы не проводили подобных акций много лет. Тем более так, с места в карьер, без подготовки, без старших офицеров и благословения Совета. Не хочу, чтобы у них в голове крутились лишние мысли.
— К тому же это именно так — нас благословили, — обезоруживающе улыбнулась Мэри, отрываясь от полудюжины визоров, через которые следила за ситуацией.
Тем временем Кампос, ведя под локоток красивую худощавую темноволосую девушку, подошел к одной из подсвеченных на карте маркером машин — большому серо-стальному «Либертадору», вокруг которого прогуливалось двое так же подсвеченных личностей, подозреваемых в причастности к охране сынка криминального дона. Ну-ну, угадали, в обоих случаях, отлично.
Постояв с полминуты и потрепавшись о чем-то своем, Кампос обернулся к машине. Задний люк ее тут же начал подниматься. Галантно усадив девушку, он влез сам, после чего первый охранник запрыгнул в передний люк, на переднее сидение, и оба они почти одновременно встали на место.
Второй охранник прошелся до стоявшего рядом «Фуэго» и исчез внутри. Обе машины тронулись, и тут же тронулась стоявшая неподалеку планетарная, но достаточно легкая «Иберия», выезжая кортежу наперерез, но пропуская его перед собой в последний момент. А вот эту машину девочки не определили. Впрочем, Лана изначально строила план, предполагая, что машин три, потому сюрпризом «Иберия» не стала.
Со стоянки выехали согласно стандартной схемы — впереди тяжелый «Фуэго», способный выдержать выстрел противотанкового гранатомета или таранный удар, следом «Либертадор» собственно охраняемого объекта, замыкающая — легкая мобильная «Иберия», в любой момент готовая отреагировать на опасность, с какой бы стороны та не исходила. Разумно, лучшего придумать невозможно, а потому предсказуемо.
— Действуем по первоначальному плану, — произнесла Лана, отмеряя расстояние от головной машины до засады по мини-карте. — Десять секунд… Восемь… Семь…
Кортеж начал набирать скорость, но это была еще территория школы, потому набором в полном смысле слова назвать ее сложно — шли машины слишком медленно.
— Четыре…
В этот момент из «Мустанга» группы-три не спеша вылезла одна из ее новеньких девочек, облаченная в полную броню и шлем, держащая в руках ни много ни мало армейский импульсный деструктор. Лана до последнего не хотела его использовать, все-таки рядом школа, но броня — есть броня, а значит, выбора не было.
— Две…
Из другого «Мустанга», припарковавшегося на противоположной стороне дороги, метров на сорок дальше в сторону города, вылезла еще одна девочка из группы-три, вскидывая на плечо «Ландыш» — легкий ПЗРК русского производства, случайно найденный ею, любительницей разных оружейных диковинок, во втором арсенале. Имперские и венерианские аналоги этого оружия более мощные, но и более тяжелые. «Ландыш» же проектировался для войны совсем не на этой планете, в далекие-далекие времена, когда обратная сторона Венеры еще не называлась «русским сектором». И для использования под куполом группе, охраняющей лицо королевской крови, подходил гораздо больше современных монстров.
— Один. Начали!..
Головной «Фуэго» въехал в «горловину», как назвали они это место промеж себя. Это была граница территории школы и города, в стену здесь был вмонтирован огромный гермозатвор на случай пробоя основного городского купола — чтобы защитить школу в случае прорыва атмосферы. Естественно, быстро закрыть его в ручном, не в аварийном режиме, нельзя, нужно несколько долгих секунд. И то, если охрана этого заведения бдит так, как ей положено, в чем Лана изрядно сомневалась. Им же было достаточно секунд пять — пока машины не выедут на территорию города, что будет после — ее не интересовало. А «горловина»…. Ни свернуть в сторону, ни развернуться въехавший в нее кортеж не сможет. Сворачивать некуда, а развернуться им не дадут девочки группы-три. Единственный выход — набрать скорость — так же проблематичен: практически с места броневики не могут разгоняться быстро.
…Все, вот он, момент истины — дыхание привычно выровнялось, а время замедлило бег. Первая машина показалась из-за поворота, вживую, а не на визорах камер внутришкольного слежения. Водитель, а управление кортежем редко доверяют автопилоту, заметил фигуру с деструктором издалека, и к своей чести, принял единственно правильное решение — «Фуэго» пошел на разгон. Но класс машины у него был не тот, чтобы разминуться с импульсом самого совершенного на сегодняшний день оружия. И импульс, посланный хранительницей почти параллельно земле, под днище, приподнял его в воздухе, превращая всю нижную часть в полужидкую металлическую кашу, перевернул и шандарахнул о стену «горловины», аккурат там, где начиналось расширение со стороны города. Видно, в последний момент нервы водителя сдали и он немного, совсем чуть-чуть повернул штурвал в сторону.
Почти одновременно со скрежетом искалеченной машины о бетонопластик стен и земли раздался гулкий звук «П-ф-ф-ф-ф», отчетливо зафиксированный микрофонами внешнего наблюдения, и сверкающая молния ракеты «Ландыша» длинным росчерком понеслась в сторону «горловины», впечатавшись в бочину следующей, второй машины.
«Либертадор» — еще более тяжелый транспорт, чем «Фуэго». Но у него есть свои слабые места. Например, если всадить небольшой химический заряд, как у «Ландыша», в определенное место на корпусе сбоку, под определенным же углом, он достаточно легко перевернется. И тем легче, чем больше скорость.
Скорость этого «Либертадора» была маленькая, но пытаясь разминуться с поврежденным «Фуэго», водитель второй машины так же повернул штурвал в сторону. Совсем на чуть-чуть, но и этого хватило. И через мгновение толстая серо-стальная туша покатилась в сторону города, кувыркаясь вокруг своей оси.
С «Иберией» церемониться не стали. Вновь дымный прочерк, направленный по сходящейся к земле линии, и последняя машина бандитов… Пардон, телохранителей дона хефе, взлетела в воздух в самом узком месте «горловины». Взрыв ракеты под днищем, конечно, не то же самое, что ультраминиатюрный ядерный взрыв, но и «Иберия» не эталон броневой мощи. Чтоб обездвижить и вывести из боя хватило и этого.
Через секунду мир вокруг взорвался. Из трех припаркованных в разных частях дороги «Мустангов» начали выпрыгивать фигуры в безликих стальных и форменно-белых доспехах, беря зону проведения операции под контроль. Девочки группы-три ювелирно отрабатывали навыки прицельной стрельбы, очередями срезая с машин то, что может помочь тем двигаться, стараясь не зацепить людей, оставшихся в салонах. Группа-два тем временем взяла в кольцо каждую из машин, лаконично наставив на перевернутые и покореженные транспорты иглометы — оружие, для которого даже планетарная броня почти ничего не значит. Группа же один, разделившись на две части, начала перекрывать подступы к зоне. И если со стороны школы достаточно было выставить цепь из трех человек во всеоружии, то в сторону города из подствольников «Жал» одна за другой полетели дымовые гранаты. Все, первая фаза окончена, как и просила, ювелирно. Нареканий нет.
— Всем группам. Охрану — мордой в землю. Сопротивление жестко пресекать. Мальчика и девочку не трогать. Повторяю, мальчика и девочку не трогать. В случае ранения оказать помощь.
И не вслушиваясь в ответные отзывы, открыла люк и быстро зашагала к поверженному титану «Либертадору».
Вооружившись четырьмя резаками — все, что у них были — девочки уже почти вскрыли оба боковых люка. Транспорту повезло, скорость его была невелика, он успел сделать всего два с половиной оборота и лег набок, причем поврежденным боком кверху. Когда она подошла, девочки почти закончили. Последний надрез, укрепить автозахваты..
Вооруженные белоснежные фигуры отпрянули от машины. Один люк, затем второй, отстреленные автозахватами, полетели в сторону, после чего над проемами зависли боевые информационные модули, именуемые в народе «геликоптерами», передавая картинку того, что происходит внутри, одновременно деморализуя тех, кто там остался.
— Все целы? — воскликнула командир «двоечки», запрыгивая на бочину машины, заглядывая туда визуально. — Ты и ты, помогайте.
Две ее напарницы запрыгнули следом. С другой стороны трое ввалились в люк переднего сидения.
— Лан, двое, — доложилась старшая. — Водитель и охранник. Целы, сопротивления не оказывают. Мальчик и девочка в порядке, оба, сработала подушка.
Лана переключила вид на камеру командира группы-два и осмотрела все своими глазами. Да, ребятам повезло без кавычек — их сдавило подушками со сжатым воздухом, с двух сторон, по центру салона, и все фокусы с переворачиванием машины не доставили им ничего, кроме нервного потрясения.
— Вот.
Над люком показалась одна из бойцов, несущая на руках тело девчушки. Местная, школьница, выпускной класс — определила Лана ее примерный возраст. Та смотрела на всех ошарашенными глазами, ничего не понимая. Лана показала ее поставить на землю, разгерметезировала скафандр и сняла шлем.
— Как ты? — спросила девчушку. Та замялась.
— Что здесь происходит?
— Твой друг кое-кому кое-что задолжал. — Она зверски оскалилась. — И теперь будет платить долги. Ты же свободна, можешь идти. Сама дойдешь? — кивнула она в сторону школы.
Та оглядела свое тело, руки, ноги.
— Вроде да, но…
— Вот и иди! — подтолкнула в спину Лана. — В город пока нельзя, дорога закрыта. Пережди в школе, мы не долго.
— Ага… — кивнула девчушка, и, спотыкаясь, побрела по указанному направлению.
— Вы! Сучки! Совсем что ли охрене…? — раздалось со стороны заднего люка.
Бр-р-р! Лана повернула голову. Девчонки, не церемонясь, вытаскивали на свет Бенито Кампоса. Того самого, о котором ее высочество прожужжало ей все уши, красочно описывая, что с ним сделает, когда найдет. С камер он показался ей хлюпиком, но вблизи впечатление производил грозное — опасный противник. Для обывателей, естественно.
— Слышь, ты! Сучка траханная! — крикнул отморозок, видно, издалека признав в ней главную. — Меня выкупили! Вы-ку-пи-ли! Ты это понимаешь? Ты представляешь, что с тобой сделают?! Сейчас же освободите меня и моих людей, и…
Что «и» окончить он не успел — дуло винтовки Ланы привычным уже за сегодня жестом врезалось ему в живот. Подонок взвыл, скрючился, по щекам его потекли слезы. Поднял глаза — во взгляде его плескалась ненависть… А еще страх. Да какой!
Лана вдруг поняла, ей не придется его обрабатывать, как директора галереи и сеньора Жункейра, клиент «уже готов». И кто так постарался, что этот здоровенный наглый уверенный во всемогуществе и безнаказанности лоб вскидывает лапки кверху при виде доспехов королевских телохранителей? Ответ на этот вопрос ей отчего-то очень-очень захотелось узнать. В этот момент она поняла, что не жалеет, что ввязалась в эту авантюру. Есть такие тайны, которые стоят любых рисков.
— На колени! — скомандовала она. — Руки за голову! Быстро!
Парень обреченно повиновался. Даже не пытаясь медлить или тянуть время.
— Как тебя зовут? — произнесла она. Боковым зрением увидела, что девочки сместились к следующей машине, «Фуэго», разрезая люки, держа салон под прицелом. «Фуэго» приземлилась на крышу. Взрыв под днищем был сильный, вряд ли там кто-то будет сопротивляться. Но вскрыть эту жестянку надо, хотя бы для того, чтобы оказать первую помощь тем, кто будет в ней нуждаться.
— Бенито… — растерянно прошептал парень. — Меня зовут Бенито. Кампос… — закончил он совсем жалко. Такого вопроса явно не ждал.
— Бенито, с тобой очень хочет поговорить некто, — повторила Лана фирменный оскал. — Ты ее знаешь, вы виделись один раз. И она крайне вашей встречей недовольна.
На лице парня застыла недоуменная улыбка: «Подруга, ты о чем?»
Лана не стала ничего объяснять. В этот момент автозахваты на «Фуэго» отстрелили все четыре люка сразу, издав дружное четырехкратное «бух». Несколько секунд — и девочки начали буквально вытаскивать наружу незадачливых охранников. Незадачливых, потому, что задачливые не станут работать на криминального дона, хозяина четверти города, как выяснила она из служебной базы данных, пока они сюда ехали. А раз так — пусть терпят.
Из салона шел пар, воздух внутри нагрелся градусов до ста, ребята чуть не сварились. У двух парней на лицах виднелись пятна от ожогов. Но переживать за них она не собиралась, живы — и ладно.
— Чисто! — отрапортовала командир «двойки», вновь вылезая из салона.
— «Прима» — «Девять — три». Иберия зачищена. «Синих» нет, чисто, — доложилась командир «тройки», работающая с «Иберией» чуть дальше, в стороне.
— Молодцы, — похвалила она девчонок. — Третья фаза, работаем по плану. «Девять — один», что насчет гостей?
— Есть, сигнал пошел почти сразу. У нас минут пять.
— Поняла. — Лана переключилась на вторую линию. — Бэль, твой выход.
Люк их машины, получившей название «командной», поехал вверх, и через несколько секунд к ним зашагала девчонка в сопровождении верных Мэри и Мамочки. Впечатление она производило то еще: гордая, грозная, злая. Глаза сверкают. Без скафандра, как есть, во всей красе. В своих полуспортивных брюках и топе она выглядела не менее грозной, чем ее девочки в легких боевых скафандрах, шлемах и при оружии. Бенито аж разинул рот от удивления, смешанного с восхищением. Девчонка же подошла вплотную, сверкнула глазами.
— Он? — бросила ей Лана, кивая на Бенито. Бэль скупо кивнула.
— Он. Что, не узнал, подонок?
Тот затрясся. Кажется, узнал. Только что. Когда девчонка вышла из машины, он понял, кто она. Теперь же ее именно УЗНАЛ.
— Это меня ты хотел сделать настоящей принцессой? — оскалилась ее высочество. — МЕНЯ? Дочь Леи Веласкес?
Бум! Боковой в ухо, с ноги. На взгляд Ланы, удар слабоватый, но у девчонки совершенно иная подготовка, ей простительно.
— У тебя три минуты, — бросила ей Лана. — Смотри, не убей, отец рассердится. А ссориться с ним тебе сейчас невыгодно, — использовала она аргумент, могущий гарантированно спасти бедолагу. Конечно, Изабелла не убийца, мухи в жизни не обидит, но срывы бывают у всех. Особенно после нескольких месяцев безуспешной попытки найти любимого человека. Потерянного глупо, благодаря одному единственному подонку. Да и сам подонок пусть имеет в виду, как «высоко» ценится его жизнь. Сговорчивее будет! — Мэри?
— Слушаюсь?
— Проследите, чтоб чего не учудила, — кивнула она девчонкам на нулевой объект. И направилась к «Иберии», проверять, что там да как. После же надо будет быстро отозвать всех охранять периметр — разговор о ТОМ мальчике лучше продолжать без свидетелей.
* * *
Такого борова, как Кампос, избить сложно. Ну, не человеку с физическими параметрами Бэль. Разогнав девчонок, мотивировав это необходимостью защиты от возможной атаки гвардии, Лана подошла к главным действующим лицам. Девчонка дубасила Бенито руками и ногами, но судя по всему, тот мог выдержать не один час такого «массажа». Рожа у него распухла, губа разбита, под глазами наливались краской синяки, но, в общем, это были и все повреждения.
Сделала жест рукой, Мэри оттащила уже начавшую уставать девчонку в сторону. Подошла сама, медленно, с показной неспешностью. И зарядила доспешным сапогом как раз упавшему на землю мальчику по ребрам.
Вот-вот, сразу бы так! Что, пробрало, да?
Хорошо, что охраняющие его орлы поголовно были свалены в стороне, мордами вниз. Двум особо ретивым девчонки в первую же минуту всадили несколько игл в конечности — просто так, в назидание остальным. Проблем возникнуть не должно, ребята, вроде, понятливые.
— Больно? — бесцветным голосом спросила она скулящего сынка дона. Тот выдавил нечто нечленораздельное. Лана размахнулась и пнула еще раз, целясь носком сапога в живот. Сил, естественно не жалела, единственное ограничение — мальчик должен суметь после «общения» осмысленно разговаривать.
— Когда я спрашиваю, надо отвечать, — так же бесцветно произнесла она. — Назови имя.
— Я тебе его уже называл!
— Повтори.
— Да пошла ты, сука…
Какая именно сука уточнить он не успел. Новый пинок, и снова со всей силы. Затем Лана разгерметезировала рукав, сняла правую латную перчатку. Знакомым жестом извлекла из-за пояса метательный нож.
— А ты невоспитанный юноша. Это плохо. Сын известного человека, а в высшее общество не выпустишь — опозоришь.
Она дала Бенито прийти в себя, чтоб воспитательный эффект имел максимальную отдачу. Пару раз подбросила нож перед его глазами.
— Настоящий кабальеро никогда не назовет сеньориту грубым словом, юноша. Ибо он — кабальеро. Но даже если это не так, умный человек в подобном незавидном положении все равно остережется говорить гадости. Следовательно, ты глупый не-кабальеро, невоспитанный невежда. А значит, тебя надо воспитывать.
Ор Бенито, наверное, был слышан даже в школе. Да что там в школе, подъехавшие к той стороне завесы гвардейцы наверняка тоже его слышали. Не удовольствовавшись простым тычком ножа в ногу, Лана еще и провернула его в ране, вызвав дополнительные, поистине адские мучения. А как он хотел, сопляк! Это не «поглаживания» ее высочества! И главное, все действия санкционированы самой высшей властью из возможных на планете, вот что должно его додавить!
— Приготовь жгут, — бросила она стоящим за спиной давним подругам, не оборачиваясь. — И вызовите скорую.
— Уже, — отрапортовала Мамочка. — Вызвали. Практически сразу. На всякий случай.
Лана кивнула.
— Ничего не хочешь сказать? — продолжила она диалог с Бенито. Тот сидел, схватившись за ногу, глядя диким, но осмысленным взглядом на хлещущую из раны кровь. Если честно, крови там было не много, она знала куда тыкать, серьезных артерий не задето. Но и такое зрелище должно вывести его из равновесия.
— Что? — поднял он недоуменные глаза.
— Я говорю, мальчик, ничего не хочешь сказать? Например, извиниться за плохое поведение? И гадости, которые здесь наговорил?
— Но я не… А-а-а-а-а!!!..
Лицо Ланы было эталоном бесстрастия. Вновь провернув нож в ране, она повторила вопрос.
— Извини! Извини! Прости меня! Я не хотел тебе грубить! — залепетал подонок.
— Так-то лучше! — усмехнулась она. — А ее высочеству что-нибудь хочешь сказать?
Бенито замолчал, надув губы. Ноздри его мелко запульсировали.
— Я не знал, что это она. Честно. Если бы знал — обошел бы десятой дорогой.
— То есть, если бы это была не она, если бы ты знал это, ты со спокойной совестью напал бы на нее и изнасиловал?
— Да не собирался я никого насиловать! — заорал он, и это было похоже на правду. — Ну, потискали бы мы ее на глазах у этого… Этого недоноска! Ничего бы с нею не сталось! Мы остановились ради НЕГО, а не ее!
— Лан, дай нож, а? Я тоже хочу! — рыкнула за спиной Бэль.
Марсианка отрицательно покачала головой.
— Тебе нельзя, не положено. Нож только у меня. Но ты же понимаешь, мой хороший, что пользоваться им я буду без всяких глупых предрассудков? — улыбнулась она Бенито в лицо. Тот побледнел, задрожал. Примерно так он и думал.
— Как его зовут?
— Кого «его»?
— Того парня, ради которого вы остановились? Его полное имя?
— Шимановский. Хуан Шимановский, — пролепетал подонок. Сразу бы так!
Лана посмотрела по сторонам, проверяя месторасположение девчонок группы. Нет, всё нормально. Все далеко. Тут подошла Мэри, протянула ей вынутый из аптечки в машине медицинский жгут.
— Ну и имя! — вздохнула Лана. — Поляк?
— Не знаю. Мать его — да. Польская шлюха. А кто отец — никто не знает. Говорят, какой-то аристократ, но мало ли, что говорят?
— Повтори фамилию, медленней, — раздался голос Мамочки.
Лана посмотрела на напарницу. Бенито повторил, та закусила губу. Узнала фамилию? Ну, как минимум раньше слышала. Интересно!..
— Знаешь его? — вопросительно взлетели ее брови.
Мамочка отрицательно покачала головой.
— Кажется, да. Слышала. Хотя не уверена.
Бэль удивленно перевела глаза то на одну хранительницу, то на другую, но промолчала.
— Почему вы на него напали? — продолжила допрос Лана
Бенито усмехнулся.
— Было за что. А вы что, ничего не знаете?
— Чего не знаем?
— Ну, про фонтан, например?..
— Фонтан?
— Фонтан, — зло ухмыльнулся Бенито. — Об этом вся планета знает. Почти семьдесят миллионов просмотров за месяц. Как же, искали меня, а про фонтан не знаете?!
— Хорош трепаться! — осадила его Изабелла. Не понравились нотки превосходства у подонка в голосе. — Где Хуан сейчас? Что с ним, как его найти?
Лана сидела вполоборота, и только потому увидела, как взмыла рука Мамочки в жесте «тишина», адресованном напарнице. Мэри в ответ еле заметно кивнула.
— Да не знаю я, где он! — Глаза Бенито запылали, налились кровью. Кулаки сжались. — Сам бы нашел с довольствием, да придушил бы!..
Бум!
Нет, не она. Изабелла. С ноги. Мэри тут же перехватила ее, оттащила на пару метров, но за выпадом не уследила.
— Слышишь, твое высочество, — прошептал Бенито, выплюнув окровавленный зуб. — Шли бы вы отсюда со своими подружками! Меня выкупили, понимаете? Я ничего вам не должен! Ни-че-го! Никому из вас! Долг закрыт! Я не знаю, где ваш Шимановский, а если и знал бы… Отец запретил приближаться к нему ближе, чем на сто метров, и свечку, где он пропадает, я ему держать не собираюсь! А если так вам нужен, спросите у этой сучки де ла Фуэнте, она из ваших. — Кампос скривился с такой злобой, что Лана поняла, она — школьница. Де ла Фуэнте, вот кто обрабатывал его, вот кого он ДЕЙСТВИТЕЛЬНО боится. Что рядом с работой Мастера ее жалкий ножичек?
— Да пусти ты меня! — закричала Бэль и вырвалась. Точнее, Мэри ее выпустила, посчитав адекватной. — Де ла Фуэнте? — потянула она. В голове ее с бешеной скоростью завихрились мысли, поймать которые по лицу Лане не удалось. — Снова эта де ла Фуэнте!
Задумалась.
— Значит так, Бенито, так ведь тебя? — Сидящий кивнул. — У меня деловое предложение. Выгодное, поистине королевское. Меня какое-то время не было на планете, и за это время произошло много интересного. Например, вся эта эпопея с де ла Фуэнте и исчезновением Хуана. Кстати, только поэтому мы разговариваем с тобой сейчас, а не на два месяца раньше.
Бенито снова кивнул. Догадался.
— Так вот, сейчас ты мне всё-всё рассказываешь, в деталях и подробностях. Что произошло? Что за фонтан? Какие за дела у тебя с де ла Фуэнте, какие у Хуана? При чем тут вообще она? Что за таинственные истории с чистками информации, и, главное, где Хуан? Я же в обмен отпущу тебя живым, и, что самое главное, совершенно здоровым. Ты даже ходить сможешь самостоятельно. Как тебе такое предложение?
— Она не блефует, — выдала Лана самый хищный оскал из имеющихся в арсенале и вытащила второй нож — просто так, поиграться.
Бенито сглотнул ком, ловя блики света на лезвии.
— Я не знаю, где он. Честно. Они забрали его после обмена. Его и золото. Что было дальше, куда его увезли — не имею понятия.
— Обмена? Золото? — брови Бэль вопросительно выгнулись. В глазах Бенито вновь заиграли нотки превосходства, но под магическим воздействием вида ножа быстро исчезли.
— Можете дать слово, что не будете мне больше ничего делать? — испуганно зыркнул он. Видно, имелись причины бояться, и веские. — Я расскажу, всё, но только если дадите слово не причинять вреда.
— А не много хочешь? — усмехнулась Бэль.
— Да, можем, — перебила Лана. И вопросительно глянула на подопечную. Та стушевалась.
— Слово принцессы крови, — величественно кивнула Бэль, подняв вверх правую руку. — Обещаю, мы ничего тебе не сделаем, если честно все расскажешь. Ничего не утаивая.
— А смысл чего-то утаивать? — воспрянул этот гаденыш духом. — У меня нет в этом деле интереса, больше нет. Разбирайтесь сами.
— Я заказал его, — начал он. — Одному мелкому халтурщику.
— Заказал? В смысле, убить? — уточнила Лана. Подонок кивнул.
— Я не знал, что он гулял тогда с принцессой крови, не знал, что его взял под охрану корпус. Де ла Фуэнте пару раз подвозила его, да, но отец не говорил, что она ангел. А я об этом не знал.
— Подвозила? Когда? — вытянулось лицо Бэль.
— Сразу после… Того, — неопределенно кивнул он. — На следующей неделе. Мы встретили ее, их вместе. Хотели поговорить, предупредить. Но эта тварь прострелила мне ногу… — Бенито побагровел, скривился. И Лана еще больше убедилась в своих догадках, кого и почему он боится. — А отец за это меня же и наказал. У нее же крыша «красная», «чекисты», я и не подумал насчет корпуса. Потому и пошел к халтурщику — чтоб не засветиться. — Он опустил голову.
— Дальше, — потребовала Бэль, из последних сил сдерживаясь. Это «заказал» явно вызвало в ней раскаяние за обещание больше ничего плохого не делать. Но слово дадено.
…Через несколько минут они знали всё. Кроме местонахождения искомого Хуанито в текущий момент, но об этом она собиралась выспросить у Амаранты и Мэри позже — что-то девочки темнят.
— Как обстановка? — спросила Лана, включая пятую линию.
— Нормально. Мы блокированы. Гвардия требует подтверждения, что мы — охрана ее высочества.
— Сейчас подойду, — бросила она, оглядываясь. Раненого Бенито оставили там же, где он и сидел. Естественно, больше не тронув. Изабеллу девчонки потащили в «командирский» «Мустанг». Всех восьмерых охранников Кампоса отпустили, правда, без оружия.
— «Девять-прима», «девять-три-пять», — раздалось в ушах. — Тут какая-то девочка пробивается. Говорит, должна сообщить важную информацию.
— Кому сообщить? — не поняла Лана.
— Ее высочеству.
Из груди Ланы вырвалось несколько непечатных слов на родном языке.
— Ведите. Бэль, подожди.
Через полминуты одна из девчонок, стоявших в оцеплении со стороны школы, подвела высокую длинноногую смуглую девушку в платье из последнего журнала мод. Ну очень уж высокую, и ввиду худобы, напрашивался бы эпитет «тощая», если бы не величественная совсем не «школьная» грудь. Красивая девочка! Вели ее почти под прицелом винтовки, но Лана отметила, что та нисколько не боится ни окружающей обстановки, ни вооруженных фигур, ни даже вида Бенито с окровавленной ногой, мимо которого ее провели. Озирается с любопытством, с каким-то детским восторгом. Смелая или дура?
— Проверили, чистая, — кивнула сопровождающая. Лана махнула рукой, занимая позицию сбоку, привычно ложа руку на спусковой крючок. Девчонку подвели к Изабелле.
Их взгляды встретились. Бэль смотрела на длинную с вызовом, интуитивно угадывая в ней соперницу. Та же отвечала хоть и без вызова, но как проигравшая битву гордая самка выигравшей. «Ты победила, я уступаю его тебе, заботься о нем», — читалось в ее взгляде. Будь Лана более сентиментальной, она бы добавила про себя что-то вроде: «И люби его так же, как я». Но, к счастью, она считала себя в достаточной степени реалисткой, чтобы не скатываться до такого мыла.
Однако вызова во взгляде длинной не было, факт. Почувствовав это, Изабелла успокоилась, глубоко вздохнула, собираясь с мыслями, и выдавила:
— Слушаю.
— А ты такая, как он описал, — обезоруживающе улыбнулась девушка. Бэль чуть не поперхнулась от неожиданности. — И волосы белые. Белоснежные. Он так и сказал.
— Хуан? Хуан тебе так сказал?
Кивок.
— Ты его знаешь?
— Мы с ним учимся. Или учились? Даже не знаю, как теперь правильнее.
— Ты знаешь, где он? — сузились глаза ее высочества. Девчонка отрицательно покачала головой.
— Нет. Никто не знает, даже его лучшие друзья. А мама не говорит. Но пару раз до исчезновения его забирала розовая «Эсперанса», если это может вам помочь.
— Де ла Фуэнте, — пояснила Мамочка. — Это ее машина.
Лана бросила беглый взгляд на Кампоса. А мальчик не соврал. Молодец!
— Он искал тебя, — продолжила девушка. — Пытался. Видимо, не нашел?
Вопрос относился к разряду риторических.
— Я говорила ему, кто ты, кем можешь быть. Но он не поверил. Продолжал искать, но совсем не там. — Ее лицо расплылось в улыбке. — А это и правда ты! Настоящая!
— Ты его девушка? — спросила, наконец, Бэль, вновь чуть не закашлявшись. — Вы встречаетесь?
Собеседница отрицательно покачала головой.
— Но встречались раньше, до меня, — настаивала она.
— Нет, сожалению. Не встречались. — Девушка горько улыбнулась.
Изабелла недоверчиво оглядела ее с головы до ног опытным раздевающим взглядом.
— С такой, как ты, трудно не встречаться!..
— Но я же не принцесса! — лаконично огорошила та.
У Бэль на такое даже не нашлось что ответить.
— Это все, что ты хотела сказать? — взяла разговор Лана в свои прагматичные руки. — Что он ее искал?
Девушка кивнула.
— Не знаю, где он сейчас и что делает, но он пытался. Поверьте.
— Зачем ты это говоришь? — сверкнули глаза Изабеллы.
— Желаю ему счастья. Ты ему небезразлична.
Бэль снова покоробило, но она сдержалась.
— Он любит тебя. Любил. И очень себя корил, что не смог защитить. — Девчонка обернулась и бросила презрительный взгляд в сторону Бенито. — Переживал очень. Собирался что-то сделать, какое-то безумие, но что именно — не знаю, не говорил.
— Какой его адрес? — вновь увела опасную тему Лана.
— Улица Первого Космонавта Гагарина… — начал девушка.
— …Это район с монументам пионерам космоса, — закончила она. Мэри кивнула — знала, где это.
— Нам пора, — произнесла Лана, ставя в беседе точку. Изабелла посмотрела вначале на нее, затем на соперницу, но теперь с какой-то жалостью во взгляде. Ей действительно было жалко эту «не принцессу». И кажется, та оказалась единственной, кто хоть немного ее сегодня подбодрил. Обнадежил, дал отклик в душе, что их поиски не напрасны.
— Всего хорошего! — Улыбнулась она девушке.
— И вам, ваше высочество! — кивнула та, развернулась и спокойно побрела назад к школе, словно и не стояли рядом четыре «Мустанга», не бегали вокруг два десятка вооруженных королевских телохранителей в доспехах, не сидел на земле с окровавленной ногой ее одногрупник, недалеко от десятка собственных обезоруженных охранников. И все это на фоне трех перевернутых покореженных изувеченных машин планетарного класса.
— М-да! — лаконично вырвалось у Мамочки.
— В машину! — скомандовала Лана и направилась в сторону кордона с почти рассосавшейся дымовой завесой.
* * *
— Он искал меня, девочки! — как заведенная шептала Изабелла вот уже минут десять. — Искал меня! Но не нашел. — Я не безразлична ему!
С одной стороны ее лицо лучилось от счастья, с другой — она понимала, что это иллюзия. Хуанито нет в Альфе, его спрятали. Спрятали люди, которые, скорее всего, врали ей в лицо. В ее понимании.
Лана успела перемолвиться с Амарантой парой слов с глазу на глаз. Фамилию мальчика, которого та подозревает в сходстве с искомым Хуаном, она слышала вскользь и запомнила звучание только благодаря экзотичности. Но все выясненные сегодня обстоятельства сходились к одному-единственному знаменателю — к нему, и Лане это не нравилось. Если все так, как девчонки думают… Не сносить ей головы. Лично ей, как ввязавшейся в не свое дело. Ведь получается, она влезла в Большую Игру, на кону которой не абстрактный мальчик ее высочества, а будущее как минимум клана. Если она нарушила (или нарушит в ближайшее время) планы сеньорин офицеров, а, возможно, и королевы… Огребет ОЧЕНЬ сильно!
Но с другой стороны, всё, скорее всего, не так запущено, как кажется с беглого взгляда. Да, игра есть, но это не целенаправленная операция Совета, это чья-то личная инициатива, тайная от остальных. В противном случае, его превосходительство был бы прекрасно осведомлен, кого ищет его дочь, и им выдали бы четкие инструкции, что и как делать.
Нет, если искомый мальчик и тот, что проходит «мозговерт» в корпусе, одно и то же лицо, это однозначно личная инициатива. Но с планами на шикарные дивиденды в будущем, которые не стоит ломать — не та у нее весовая категория, чтобы выдержать последствия. А значит, если девчонка не знает о местонахождении «своего» Хуана, то так нужно, и надо принять все возможные и невозможные меры, чтобы не узнала впредь.
То есть, обрисовалась четкая первостепенная задача, которую нужно решить до приезда на базу — не допустить утечки информации в сторону нулевого объекта. И еще, впредь слушать мудрых товарищей, советующих не влезать в чужое дело, а связываться с начальством.
— Он? — обернулась Мэри, показывая на планшетке лицо… Знакомого ей парня. Знакомого смутно, видела она его в основном боком и сзади, но передом он пару раз все-таки поворачивался. В душе все оборвалось.
— Да, это он, — кивнула Изабелла. — Где ты его нашла?
— В базе данных школы, — соврала Мэри с такими честными глазами, что будь ситуация иной, Лана бы рассмеялась. Она видела тщательно заретушированные напарницей тут же, прямо в машине, петлички формы департамента безопасности на воротнике парня, на которые Бэль не обратила внимания. Само изображение было «портретным», хотя изначально явно таковым не являлась — Мэри просто обрезала все лишнее, чтобы не осталось и намеков на форму. Но главное, что она сделать не успела — это фон. Коридор с подсветкой. Таких коридоров на планете миллионы, все они похоже друг на друга, и только человек, знающий конкретно этот коридор, проживший в лабиринте подобных ему много лет, мог определить, что это именно он.
База. Корпус. Дом.
Слава богу, Бэль проходила спецкурс всего три месяца, да и не вчера — не узнала. Но факт есть факт — мальчик там. Лану передернуло от ощущения пушистого полярного лиса, подобравшегося к ней на неприлично близкое расстояние.
Но другого изображения не имелось — файл с названием «Хуан Шимановский» в школе находился под защитой, и внутри не содержал ничего, кроме скупых оценок и данных посещаемости, успешно, кстати, по сей день заполняющимися.
— Не переживай ты так! — выдавила Лана, вложив в голос все тепло, на какое была способна. — Мы точно знаем, что он жив и в безопасности, и что искал тебя. Это уже много, Бэль!
— Я знаю. — Та поникла.
— Мы найдем его. Обязательно. Где бы он ни был.
— Но почему они ничего не сказали?
Лана пожала плечами.
— Во-первых, ты должна была его найти сама. И если я правильно что-либо понимаю, ты справилась. Это в духе твоего отца, не находишь?
Нет, она не находила. Да, с фантазией у его превосходительства всегда было хорошо, но Изабелла — его избалованная любимица, ей прощалось то, за что Фрейе или Эдуардо влетало по первое число. Откуда ей знать о его фантазии?
— Теперь, когда ты припрешь его к стенке, будет совсем иной разговор, — продолжала искать аргументы Лана, пытаясь оттянуть время. Хотя бы пока, до разговора с вышестоящими. — И не забывай, Виктор Кампос — хефе, а корпус — организация, державшая в заложниках его сына. Если он пронюхает, где твой Хуанито спрятан, он сделает все возможное, чтобы убрать его, под чьей бы защитой тот не находился. Под его рукой не халтурщики, вроде нанятого Бенито отморозка, а специалисты своего дела. Не стоит недооценивать Кампоса-старшего, Бэль.
— А как относятся в народе к корпусу, ты сегодня видела, — неожиданно поддержала Амаранта. — Ну, не боятся нас, хоть тресни! Так что чем меньше людей знают о твоем мальчике, тем лучше.
— Надо было прикончить этого ублюдка! — вспыхнула девчонка, смешно сжав кулачки.
Лана покачала головой.
— Не думаю, что это правильно.
— Да, это неправильно, ты права, — согласилась подопечная. — Но очень уж хочется!..
Лана на такое изъявление чувств лишь улыбнулась.
— Я должна знать, где он, — продолжила девчонка.
— Думаю, отец тебе скажет, — попыталась вновь перевести стрелки Лана. — Или даже мать. И уж точно — Мишель.
— Мишель?
— Де ла Фуэнте — ее человек. А она отвечала за операцию. Значит, это операция Мишель. Предлагаю вернуться и начинать поиски на ином уровне с иными аргументами.
— Мать знает, где ее сын. Должна знать, — сказала вдруг Бэль. — Я про его мать. Которая полячка.
Челюсть Ланы отвисла. Это была плохая идея, но она не находила убедительных аргументов, чтобы отговорить девчонку так, чтобы она ничего не заподозрила.
— Польская проститутка! Кто бы мог подумать! А он — настоящий латинос! — вздохнула девчонка. Досье сеньоры Стефании покоилось у нее на коленях на завихренной планшетке. Это была единственная вещь, которую они нашли в базах данных, в отличие от информации о ее сыне.
— Бэль, поехали домой? — махнула она девчонке рукой. — Его мать никуда не денется. Если бы было нужно — она бы давно «испарилась». Но та девочка сказала, что разговаривала с нею, а значит, она здесь, в городе.
— Поехали. С отцом я всегда успею поговорить, — сделала обратные выводы подопечная.
Зная ее упрямство, Лана про себя перекрестилась, прочитала молитву Древним и воззвала к силам Священного Круга Жизни. Задачу номер один никто не отменял, придется ехать и импровизировать.
Девчонки смотрели на нее испуганными глазенками, тщательно от охраняемого объекта испуг скрывая. Лана попыталась подбодрить их взглядом, но получилось плохо.
— Изменение маршрута, — произнесла она, активировав пятую линию. — Новая конечная цель — улица Первого космонавта Гагарина…
На душе поднималась волна сродни той, что она испытывала, уходя в очередную пустыню на очередной бой с неравным противником. Где малейшая ошибка стоила жизни. Что ж, поехали!..
