ЭПИЛОГ, который мог стать прологом
Январь 2448 г., Венера, Альфа — Золотой дворец.
— Как ты? Уже лучше?
Бэль скупо кивнула. Слезы высохли, эмоции спали, полное отчаяние сменилось полным отупением. Они увидятся, обязательно. И не просто так, мельком. Их сведут. И будут пытаться сделать из этого союза нечто. Что именно — Лана не понимала, не ее это уровень мышления. Но это будет что-то глобальное, что в итоге окажет влияние на судьбу планеты. Однако, сейчас она ни в коем случае не должна дать девчонке понять это. Никакой надежды! Никаких намеков, что знает больше, чем полагается! Да, Изабелле горько, больно, но ей надо пережить эту боль. Это ее судьба, ее крест, ибо так и задумано
Кто придумал сей план? Лана не знала, а гадать не хотела. Кандидатур потенциальных авторов не много, но она старательно выбрасывала из головы любые предположения. Хватит, и так наломала дров. Теперь будет следовать в русле задуманного, согласно и изначальным замыслам сеньор офицеров. К сожалению, это единственный путь выйти сухой из воды. А значит, с сего момента указанием к действию для нее станет только приказ свыше. На который можно опереться и за который можно спрятаться.
…И тогда, если ее простят, конечно, если удастся отбрехаться, она со временем окажется в эпицентре событий, ибо именно она — глава опергруппы девчонки, и именно ей придется держать под наблюдением этих голубков. Так же, как Оливия держит в поле зрения Себастьяна и Сильвию Феррейра, являясь главой опергруппы ее высочества инфанты. Ну, если ее не заменят перед началом операции, конечно, но тут, скорее всего, будет порядок, учитывая уровень ее влияния на Изабеллу.
Однако всё это будет потом, когда оба голубка дозреют до встречи друг с другом. А пока надо дать девчонке переболеть, выплакаться и перегореть, как бы ни резало по сердцу ее горе — после Земли они все очень близко переживают ее волнения, радости и печали. Они теперь гораздо ближе, чем могли предполагать. Но… Надо.
— Если я оставлю тебя, сама до дворца доедешь? — спросила, наконец, Лана, нарушая тишину. Бэль подняла глаза.
— Что-то случилось?
— Нет. Пока нет. Но если я не переговорю кое с кем и не прикрою тылы, обязательно случится.
И глядя на непонимающие глаза, добавила:
— Мы напали на школу, Бэль. А перед этим на участок гвардии. А перед этим засветились в Королевской галерее. Я должна первая доложить, что и как было, до того, как с меня спросит начальство. Объяснить, пояснить, убедить. Ты должна понять.
— Да, понимаю, — кивнула та. — Подать произошедшие события правильным образом.
Лана облегченно улыбнулась. Получилось.
— Я не за себя боюсь, пойми. У меня под началом два десятка девчонок. Многие из них новенькие. Не хочу для них осложнений, сама знаешь свою маму.
— Да-да, Лан, я все понимаю, — вновь кивнула та. — Не волнуйся, я в порядке. Со мной ничего не случится.
Лана улыбнулась и активировала связь, начиная отдавать распоряжения.
— Головной машине, кортежу — прижаться к обочине. «Девять-три» — оставаться на месте. «Девять-один» и «девять-два», вашим командиром до прибытия во дворец назначается Мамочка. Как поняли?
— «Девять-прима» — «девять-один», поняли нормально.
— «Девять-прима» — «девять-два», поняли нормально, — отрапортовали девчонки.
— Отлично.
Машина сбросила скорость и неспешно подъехала к бордюру-заграждению. Остановилась. Лана кивнула Мамочке.
— Давай, Мара, принимай командование!
— Так точно. — Та скупо кивнула.
— Во дворец, и сразу ротация. Я свяжусь с Мишель.
— Так точно, — повторилась та. Они уже обсудили предстоящие действия, а двадцать раз мусолить одно и то же Амаранта не любила.
Лана открыла люк, вышла. Вдохнула полной грудью, испытывая несказанное облегчение, что теперь рядом нет девчонки и не надо играть на зрителя. Люк за спиной опустился, три «Мустанга», один за другим, тронулись. Лишь четвертый остановился возле нее, подъехав поближе, встав, как вкопанный, в пяти метрах справа. Эту машину они использовали в основном как передвижной склад с оружием, «группа-три» в реальности почти не играла никакой функции, во всяком случае, в используемых ими тактических схемах. И ее отсутствие не особо ослабит охрану ее высочества.
Теперь предстоит самое сложное. Доложиться. По времени это чуть-чуть, совсем немного, но именно это «немного» было как бы не сложнее всей оставшейся за спиной эпопеи.
Резким жестом Лана активировала перед глазами козырек визора, выбрала меню связи. Задумалась. Вот она, дилемма, от которой зависит будущее. С кем она? В чьей лодке? Правильно ли поступает? Правильно ли ее поймут, и правильно ли оценят риски офицеры, если узнают?
Хорошие вопросы. И ни одного ответа. Однако, она поймала себя на мысли, что подсознательно решение уже приняла, сейчас же испытывала лишь попытки «доколебаться» до него со стороны инстинкта самосохранения. На то он и инстинкт, чтобы пытаться отговорить от безумных затей.
Но на то он и инстинкт, чтобы не понимать: кто не рискует… Тот всю жизнь ходит в «резерве», и спокойно идет на заслуженный отдых в тридцать пять, ни к чему не придя и ничего не достигнув.
Палец зло, с напором прошел сквозь безликую иконку вызова человека, помещенного в базу «на черный день», спрятанную под грузом двойной защиты. Линия замигала желтым светом соединения. Через несколько секунд раздался знакомый усталый голос:
— Да, я слушаю.
— Добрый день, ваше превосходительство, — начала она. Рядом стоял столб, и Лана почла за лучшее прислониться к нему, чтобы не упасть — коленки подкашивались.
— Лана? — произнес голос после оценивающего молчания. — Надеюсь, у тебя что-то важное, раз ты воспользовалась этим каналом?
— Да, сеньор, — вздохнула девушка. — Очень. — Почувствовала, что приходит в себя. Действительно, решение принято, «палец нажал на спуск» — так чего теперь бояться?
— Что-то случилось?
— Да, сеньор. — Помолчала. — Сегодня мы с вашей дочерью устроили одиссею в поисках ее пропавшего мальчика.
— Да-да, уже доложили, — ухмыльнулись на том конце. — И из галереи, и из участка. Или вы натворили что-то еще?
— Да, разумеется! — с некой пацанской гордостью вскинулась она. — Еще мы были в школе. Из школы пока не сообщили? Ну, что мы ее разбомбили?
— Школу?
Пауза. Затем с тревогой и удивлением:
— Серьезно разбомбили?
— Жертв и повреждений нет, — успокоила Лана. — Кроме личного транспорта некого представителя теневого мира планеты, чей сынок в свое время и доставил вашей дочери неприятности.
Облегченный вздох.
— Надеюсь, «все живы», это значит…
— Да, это и значит. Инвалидом никто не стал, сеньор, — усмехнулась она.
Вздох на том конце стал еще более облегченным.
— Лана, ты меня пугаешь. Это все? Больше вы ничего не учудили? Пресса меня не съест?
— Нет, сеньор. Больше ничего. Но я хочу поговорить на иную тему, немного пересекающуюся с этой одиссеей. — Лана не хотела, но против воли в ее голос закрались покровительственные нотки.
— Весь во внимании, — сосредоточился его превосходительство.
— Вы не спрашиваете, нашла ли Изабелла своего мальчика, — заметила она.
— Я так думаю, что нашла, судя по тому, что ты говоришь. Или я не прав?
— Скажем так, не совсем, — скривилась Лана. — Она нашла его дом, но его самого… В данный момент нет в городе.
— И что? — не понял его превосходительство.
— Сеньор, скажите честно, вы смотрели его досье? Которое вам передали ваши люди, перед тем, как обрубить концы?
На том конце послышались раздраженные нотки.
— Лана, ты занимаешь мое время! Тебе не кажется?
— Я не долго, сеньор, — не отставала она. — Поверьте, это важно. Вы не смотрели. Вам, наверное, было некогда — вам ведь практически всегда некогда!
— Лана! — повысил голос сеньор Серхио.
— Сеньор, не так давно вы сделали моему взводу одолжение. Даже два, — выложила она главный аргумент. — Первое — затянули в ваш воспитательный проект, благодаря чему нас посвятили в хранители. Хотя нам такой статус не грозил в принципе. После же прикрыли задницы, когда мы лопухнулись в Центральном парке. Не дали офицерам на растерзание. Поверьте, сеньор, «девятка» все помнит, мы вам очень благодарны за это и понимаем, что долг красен платежом.
Она замолчала, молчали и на той стороне. Его превосходительство удалось заинтриговать.
— Продолжай, — наконец, разрешил он. — Как это связано с твоим звонком и моей дочерью?
— Напрямую. Я звоню вам первому, в качестве благодарности. Просмотрите это досье, и все сами поймете. Через две минуты после вас я наберу Мишель, та передаст информацию о мальчишке дальше. Но чтобы собраться, обсудить и что-то решить, офицерам понадобится время. И это время будет вашей форой во владении информацией, за которую вы сможете что-то решить и что-то предпринять быстрее них.
Пауза.
— Всего хорошего, сеньор! Salud! — закончила она разговор и поскорее оборвала линию. Вымученно выдохнула. Получилось, хотя местами вышло и не совсем вежливо. Но главное — информативная составляющая, а не эмоциональная, во всяком случае, для дона Серхио.
Ну вот, она в игре, и выбрала покровителя. К добру это, не к добру — будет видно. Но изменить более ничего не получится.
Палец вновь завихрил перед глазами меню связи и прошел сквозь одну из стандартизованных иконок «горячего» вызова. Через три секунды в ушах раздался голос Мишель:
— Слушаю.
* * *
Мишель обвела глазами угрюмые озадаченные лица девчонок. Благодаря компетенции Васильевой почти все они узнали о происходящем впервые, от нее, ни о чем во время сегодняшней операции не догадавшись. И услышанное для многих стало шоком. Хуан? Их Хуан, которого многие шапочно знали и практически все хоть раз видели? И вдруг тот самый мачо, которого столь долго и безуспешно разыскивала ее младшее высочество?
Мишель про себя усмехнулась. Она была готова к такому разговору, ждала этого поворота событий. Джин рано или поздно должен был вырваться из бутылки. Но больше всего порадовали действия Ланы, не допустившей утечки информации через «телеграф». Хотя и на этот случай у нее был заготовлен ряд мер, итоговому плану это бы не помешало, но усложнилось бы обеспечение его достижения. Молодец, Васильева, далеко пойдет! Надо бы присмотреться к девочке повнимательнее, умные исполнители всегда в дефиците.
— Более ничего не могу сказать, вы и сами всё видели, — кивнула она на завихренный на противоположной стене визор, показывающий картинку Изабеллы и Хуана, гуляющих по залам королевской галереи. — И должны понимать, какие будут последствия в случае утечки. Я говорю это потому, что многие из вас новенькие, не все привыкли жить в режиме секретности. Так сказать обрисовываю последствия. Толкового наследника у клана Веласкес нет, наше будущее, к сожалению, зависит от случайностей, и от того, по какому пути покатятся отношения этих двух молодых людей, будет зависеть, как мы сможем от них уйти.
Нам нужна стабильность, нужно будущее, — подвела она итог. — Уверенность в завтрашнем дне. И следовательно, к тому, из-за кого эта уверенность окажется под угрозой, клан будет беспощаден. Даже в случае невинного выболта лучшей подруге под стаканчик «Мартини». — Мишель грозно сверкнула глазами.
— Мы знаем!..
— Поняли!..
— Понимаем!.. — начали раздаваться нестройные голоса девчонок. Хозяйка кабинета улыбнулась. С девочками работали психологи, но новички есть новички, лучше лишний раз поездить им по ушам.
— Я бы сказала больше, от этого зависит будущее планеты, — продолжила нагнетать краски она. — . Но стартовой площадкой плана в любом случае является ее высочество. Потому ни она не должна знать, кто такой Хуан и где сейчас находится, ни он не должен знать ничего про нее. Пока они не будут готовы к «знакомству», но это не ваша забота. Лана?
— Так точно, сеньора! — подтянулась Васильева. Мишель пробормотала про себя: «Шельма!»
— А если у них не получится? — растерянно пробормотал кто-то из новеньких. — Если разлюбят друг друга?
— Получится. — Мишель выдавила приторную улыбку. — Но повторюсь, это не ваша забота, и это не обсуждается.
— На сегодня всё. С вашими сменщицами поговорю лично, завтра, после заступления. Ещё раз, для особо тупых, хотя надеюсь, среди вас таковых нет: это дело ОСОБОЙ ВАЖНОСТИ, и если кто-то проболтается, расстрел покажется слишком гуманным наказанием. На кону слишком многое, чтобы рисковать из-за чьего-то длинного языка. Вы — хранители, и должны осознавать это.
— Да, сеньора!..
— Так точно, сеньора!.. — вновь прошел по рядам нестройных хор голосов.
— Инструкции касательно действий в рамках проекта получите перед началом основной фазы. Пока же просто делайте свою работу — охраняйте Изабеллу. Держа язык за зубами. Все, можете идти.
Девочки начали подниматься и выходить, создав возле выхода небольшой затор. Кабинет у нее небольшой, а их набилось более двух десятков.
Но после того, как последняя представительница «большой девятки» его покинула, и перед тем, как створки встали на место, внутрь успело проскочить существо, цвет одежды которого отличался от белой повседневной формы хранителей, как и цвет волос, неестественный для основной массы жителей Венерианского королевства.
Рука Мишель дернулась, запоздало смахивая с управляющего контура изображение архивной записи, но вошедшая девчонка успела разглядеть на визоре и себя, и Хуана. Как и определить, что это именно тот файл, который исчез из базы данных галереи.
— Мишель, я… — произнесла она, сбилась и так и осталась стоять с открытым ртом. Видно, входя, собиралась говорить совсем о другом, и такой подлянки от судьбы не ожидала.
Хозяйка кабинета про себя выругалась, и лексикону ее позавидовали бы портовые грузчики.
— Ты что здесь делаешь? — она грозно сощурилась, чувствуя, что растеряна, и эта растерянность пытается вылиться через злость. Что не есть хорошо — необходимо на сто процентов себя контролировать, особенно сейчас. — Кто тебя пустил?
От звука ее голоса, Изабелла пришла в себя.
— Мишель, где Хуан?! Я знала, что ты его прячешь! Это ведь ты «зачищала» следы?
Пауза.
— Я должна с ним встретиться! Должна его увидеть!
В ее голосе было столько мольбы, и одновременно столько напора, что хозяйка кабинета на секунду растерялась.
— Изабелла!..
— Это была случайность! — в голосе девчонки прорезались нотки вины, самооправдания. Но напор только усилился. — Меня не было на планете! Я не могла защитить его! Но теперь я здесь, и я должна его увидеть!
Судя по ее виду, ситуация могла выйти из-под контроля, ибо нет на свете более непредсказуемых существ, чем влюбленные. И Мишель решилась действовать жестко, сбив накал и уведя разговор в другое русло.
— Становись! Равняйсь! — зарычала она командирским голосом.
Изабелла, проведшая на территории корпуса долгих три месяца, занимавшаяся все это время на равных с простыми новобранцами, испуганно вытянулась. Инстинкты, инстинкты — некоторые вещи не выбьешь и с годами. — Изабелла Веласкес, мне интересно знать, что ты здесь делаешь?! — продолжила Мишель.
— Но я!.. — попробовала возразить девчонка, однако, сметенная напором, быстро сориентироваться не смогла.
— Отставить! — давила Мишель. — Отвечать на вопросы! Что ты здесь делаешь?
— Но я!.. — вновь сбилась та, из глаз ее потекли слезы. — Хуан!..
— Ты, поганка! — вновь рыкнула Мишель. — Последняя подлая поганка! Что ты сегодня натворила?
Она сделала паузу, акцентируя внимание, затем продолжила с новой силой:
— Ты подставила девчонок! Свою группу! Вновь, в который раз!
— До каких пор ты будешь подставлять девчонок? — сорвалась она на крик. Изабелла вздрогнула, втянула голову в плечи. Из глаз потекли слезы. — До каких пор мы будем менять тебе опергруппы? Сколько их тебе уже сменили? Сколько это будет продолжаться?
— Но я… — жалобно всхлипнула девушка, вконец обескураженная.
— Что, «я»?! — не давала ей прийти в себя хозяйка кабинета. — Что, «я»?!
— Я искала Хуана! — выкрикнула та. — Которого ты спрятала! От меня! Понятно тебе?
Мишель улыбнулась — «клиент дозрел». И продолжила на несколько тонов ниже.
— Во-первых, никого ни от кого я не прятала. Я его ЗАЩИЩАЛА. От бандитов. И от одной высокомерной дряни, считающей, что ей позволено практически всё, и она при этом ни за что не отвечает. Дряни, подставившей сегодня моих подчиненных, вновь, в который раз, подведя их под удар ради личных интересов, не задумываясь о последствиях. Последствиях для них, Изабелла, стрелявших в автотранспорт в черте города, в метре от школы, из деструктора и ПЗРК. Да, ты подставляла их и раньше, но это — перебор!
— Я молчу про прессу и политическую составляющую, — сделала отступление она. — Пусть с этим разбирается твой отец. Но ты подставила МОИХ людей. И этого я тебе не прощу.
Пауза.
— До каких пор ты будешь считать себя пупом Венеры?
Слезы на лице Изабеллы потекли в три ручья.
— Извини… Но Хуан… И я…
— Мы поговорим о Хуане! - отрезала Мишель. — Но сначала поговорим о тебе. Ничего не хочешь сказать? Сообщить?
— Хочу… Мне жаль!.. Правда жаль!.. Я не подумала!.. — выкрикнула девчонка.
— «Не подумала!» — передразнила Мишель. — А когда ты думала?
— Я больше не буду! Обещаю! — вспыхнули вдруг глаза ее высочества, и Мишель поняла, что всё, хватит. Больше давить нельзя.
— Ладно уж, — вздохнула она. — Садись. — И кивнула на противоположный конец стола. — Будешь чай? — И не дожидаясь ответа, встала, подошла к кухонной панели, начала доставать и выставлять на стол всякие вкусности.
— О чем ты вообще думала? — продолжила она отстраненно. — Бэль, тебе столько лет? Где твоя голова на плечах?
— Я не подумала, — повторилась девчонка, всхлипнула. — Правда, не подумала. Я знала, что это… Нехорошо, но не думала, что так… Серьезно!
— По-твоему, люди в доспехах клана Веласкес, стреляющие из тяжелого оружия возле места, где учатся дети, не серьезно?
Бэль пожала плечами.
— Серьезно. Но девчонки… Они согласились. Не отказались.
— «Не отказались»! — вновь передразнила Мишель. — Они — исполнители, Бэль. Их задача — делать. Да, они сделали свою работу на «отлично», никто не пострадал. Как они и сказали. Но от этого политический эффект от акции никуда не делся. Мы в любом случае проиграли.
— Думать должна ты, — подвела она итог. — Ибо не они, а ты член королевской семьи, и ты отвечаешь за них. Да-да, не они за тебя, а ты за них. Как сеньор, отдающий приказы. Они же всего лишь тебя защищают. Когда ты это поймешь?
— Мишель, я после покушения много поняла, — пробормотала Изабелла, и голос ее был очень искренен. — Правда. Я уже совсем не та. Просто… Ну, не до конца поняла! Не всё!
Хозяйка кабинета картинно вздохнула и покачала головой.
— Что мне с тобой делать?
— Я исправлюсь. Обещаю! Только не наказывай их? А? — неожиданно закончила ее высочество. — Заступись перед мамой? Ты же можешь, она тебя послушает!
Мишель осталось только крякнуть про себя и незло выругаться.
Она выставила на стол последние чайные принадлежности, заварник и кипяток.
— Наливай.
Изабелла кивнула и с энтузиазмом принялась за таинство процедуры чаепития, к которой относилась со священным трепетом. Как, впрочем, многие гости этого кабинета. Слезы ее почти высохли, сама успокоилась, хотя изредка еще раздавались остаточные всхлипы.
Мишель навела чай и себе, села. Но не на свое место вдали, во главе стола, а рядом. Теперь, после взбучки, показывать иерархический барьер было не обязательно.
— Хуан на Земле, — выдохнула она. — С ним все в порядке.
Изабелла сделала небольшой глоток, подняла на нее глаза. Удивления в них не было — примерно такие дали она себе и представляла.
— Где точнее — не скажу, — продолжила Мишель. — Ради его безопасности. Ты слышала об обмене? О попытке покушения на него со стороны сынка криминального босса?
Кивок.
— Я не могла рисковать. Он — никто, не имеет ценности. Клан Веласкес, кроме твоей слепой привязанности, никак с ним не связан. Да и твое отношение под большим вопросом. — Она вскинула руку в ограждающем жесте. — Да, под большим вопросом! Не спорь! Что вас по сути связывает? Вот именно, ничего. Две невинные встречи в городе.
Поднявшаяся было в негодующем порыве Изабелла опала.
— Потому я не могу использовать для его защиты… Скажем так, превентивные меры. И лучшим выходом оставалось спрятать его там, куда рука хефе гарантировано не смогла бы дотянуться. Заодно и твоя, но тут уж извини. — Она пожала плечами.
— Я понимаю. — Бэль задумчиво кивнула. — А ты не могла сказать мне об этом? Лично? Просто сказать? Я же его искала!
— А зачем? — Мишель выдавила воспитательскую улыбку. — Смысл? Я защищаю его, и, скажу честно, мне он симпатичен. Хороший юноша. Но защищать я его буду ровно до того момента, пока это будет считаться необходимым, — ткнула она палец в потолок. — Что будет с ним после — не хочу даже предполагать. То есть в момент, когда ты его… Скажем так, условно бросишь, когда он перестанет быть тебе интересен, моя работа закончится. Как и его жизнь. Хефе ничего не простит, а защитить его будет некому.
Бэль роежилась.
— Значит, чем дальше мальчишка будет от тебя, тем дольше проживет, — подвела итог Мишель. — А там, глядишь, найдем какой-то иной способ его защитить, пристроим куда-то, чтоб не висел на балансе клана.
— Или калиф умрет, или ишак сдохнет… — пробормотала девчонка, опустив глаза, обнимая руками чашку с дымящимся напитком.
— Именно.
— Но ведь ты все равно сказала бы мне, где он.
— Сказала бы.
— Когда?
Мишель замялась.
— Не знаю. Зависело бы от многих обстоятельств.
— А теперь скажешь?
— Нет.
— Почему? Я же нашла его. И до всего докопалась. И не собираюсь… «Условно терять к нему интерес».
Мишель покачала головой.
— Не хочу, чтобы столько усилий пропало втуне по вине одной взбалмашной девчонки, не знающей, что хочет ее левая нога. «Интереса» мало, Бэль. Ты слишком непредсказуема.
— Мишель! — обиженно воскликнула Изабелла, но без особого энтузиазма.
— Что, «Мишель»? — с вызовом улыбнулась хозяйка кабинета.
— Я не такая, говорю же. Я изменилась.
— Да? — Она сделала удивленные глаза. — А после сегодняшнего, мне так не кажется.
Из груди Изабеллы вырвался вздох.
— Ладно, поняла. Прониклась. Можешь не продолжать. Исправлюсь, честно-честно! Буду над собой работать!
Когда вы его привезете? Когда мы увидимся?
Хозяйка кабинета победно улыбнулась.
— Летом.
Прошло несколько секунд, пока до Изабеллы дошел смысл этого слова.
— То есть, как это, летом?
— Вот так, летом, — Улыбка Мишель стала еще шире. — Примерно через полгода.
— Полгода?!! — Челюсть девчонки отвисла. Такого удара она так же не ожидала. — Но это же слишком долго!
Затем она приподнялась, выдавив в порыае:
— Тогда я сама полечу к нему!
— Сидеть! — пригвоздил ее к креслу голос Мишель. — Я тебе полечу!
Бэль запыхтела, сверкая глазами. Но в итоге скривилась и повиновалась.
— Слушай, давай кое-что выясним, обговорим, так сказать? — продолжила хозяйка кабинета назидающим тоном. — Чтобы не было недопонимания?
Изабелла кивнула.
— Хуан в данный момент спрятан. Пережидает волну охоты на свою персону в недоступном для врагов месте. Врагов, от которых даже ты его не защитишь, разве что заберешь во дворец, чего тебе сделать никто не позволит.
Изабелла удрученно повесила голову. С этим высказыванием была согласна.
— Я отвечаю за его безопасность, и мне плевать на твое хотение/не хотение. Во многом из-за тебя, из-за твоего вмешательства в его жизнь у него проблемы, потому не усугубляй.
Пока его нет, возможно, хефе остынет, кое-что забудется, кое-что изменится. Ты так же используешь это время с пользой — разберешься в себе, в своих чувствах. Поймешь, действительно, любишь его, хочешь видеть, или это лишь химера, самообман. Он, возможно, потратит время на то же самое. И если огонек в вас останется, совет вам, как говорится…
Если же нет — то нет, — подвела итог Мишель.
— И это не обсуждается! — вновь вскинула она руку, останавливая готовое сорваться возражение. — Я сказала, летом. Кроме всего прочего, Хуан в данный момент проходит программу специальной подготовки, его тренируют знакомые специалисты. Не из мира спорта, знакомые МНЕ. Дабы он смог постоять за себя в следующий раз. Это ему, так сказать, подарок от меня лично. Я же говорю, симпатичный мальчик. Так что тем более, до лета срывать его противопоказано.
— И еще, добавила она тихим голосом. — Подумай насчет совета сеньоры Стефании. Я просмотрела запись вашего разговора, тут уж извини, работа. На полном серьезе подумай, она говорит мудрые вещи. Когда он вернется, я смогу защитить его от Кампосов, не такая это непосильная задача. Но против аристократии я бессильна.
Когда… Не если, когда его начнет клевать аристократия, он будет только под твоей протекцией и только под твоей защитой. Сможешь ли ты защитить его? Убережешь ли?
Она сделала эффектную паузу. Девчонка окончательно повесила голову, и, ей показалось, из глаз ее вновь покатилась слезинка.
— Допила? Тогда все, можешь идти. — Она завихрила меню связи и выбрала пункт «Светлячок».
— Лана, кто-нибудь из твоих девочек ждет под дверью? Отлично, забирайте ее высочество и выведите за территорию.
Отключилась.
— Мы договорились?
Кивок в ответ.
— И не надо дуться, обижаться. Это взрослая жизнь, Бэль. И ставки здесь совсем другие. Привыкай к ответственности, слава богу, ты, действительно, начала меняться.
Девчонка встала.
— Хорошо. Буду думать. Но летом…
— Обязательно, — подняла руки Мишель. — Но и ты в свою очередь больше не делай глупостей. Всё будет. Только не сразу.
— Договорились.
Девчонка развернулась и вышла. Спина ее просто кричала о недовольстве, но Мишель видела, что добилась успеха. Что ж, еще одну галочку напротив пунктов выполнения плана можно смело ставить.
* * *
Когда ее высочество вышла, прошло минуты две, прежде, чем раздался сигнал вызова от двери.
— Открыть, — приказала Мишель искину.
Створки разъехались, в кабинет вошла Сирена.
— Это ты ее запустила, да? — скорее констатировала, чем спросила хозяйка кабинета.
— Разумеется! — приторно улыбнулась ее бывшая напарница, проходя внутрь, без приглашения присаживаясь на место, которое только что покинула ее высочество, закидывая ногу за ногу.
— Для чего?
Сирена пожала плечами.
— Было интересно, что ты ей скажешь. У тебя ведь имелись заготовки на этот случай, вот и захотелось их посмотреть.
— У меня в кабинете система подавления сигналов, — теперь плечами пожала Мишель. — Что-то ты темнишь.
— А зачем мне твои сигналы? — рассмеялась бывшая напарница. — Смысл? Ситуация зашла так далеко, что ты сама мне все расскажешь. И даже больше, чем сказала Изабелле. Ставки сделаны, время вскрывать карты.
Мишель вновь налила себе чашку, на сей раз напитка с ароматом розы, придвинула коробку с заварками подруге.
— У меня такое чувство, что для тебя происходящее откровением не стало. В отличие от Елены или Леи. Не объяснишь?
— А чего объяснять? — Сирена так же принялась заваривать себе что-то, смесь из нескольких трав. — Понимаешь, кроме официального архива все записи дворцовой стражи дублируются у меня на сервере. Моем личном, изолированном от внешних сетей. Называй это паранойей, но я веду собственную базу данных, которая, естественно, включает не только записи походов членов королевской семьи. Формат там, конечно, похуже, — рассмеялась она, — весят записи поменьше, но лица видно. И когда мне доложили, что ты брала что-то из архива, я бегло просмотрела, что именно. Не так часто ты у меня что-то берешь.
— Паранойя? — улыбнулась Мишель.
— Называй как хочешь. — Сирена пожала плечами, сделала глоток. — Всегда завидовала твоему умению делать из чайной церемонии ритуал. Не Китай, не Япония, но выглядит солидно. Ни у кого из нас такого нет!
Пауза.
— Потому я и не забила тревогу, когда ты эту запись не вернула, — усмехнулась она, продолжив повествование. — Не было смысла.
— Но и не доложила Лее, — задумчиво покачала головой Мишель. С этой стороны прокола она не ждала, а это прокол, несмотря на то, что Морган не сдала ее с потрохами.
— А зачем? Лея слишком импульсивная, она обязательно наделала бы глупостей, — потянула Сирена. — Теперь же мы представим ей реальный план действий, и она никуда не денется — просто не сможет наломать дров.
Из груди хозяйки кабинета вырвался вздох.
— Я только не понимаю, зачем ты устроила из всего шоу? — продолжила Сирена. — Почему не рассказала всё сразу? Тебе вроде и так неплохо живется! К чему тайны мадридского двора?
— Чтобы меня вышвырнули за борт? — Мишель хмыкнула. — Ага, сейчас!
Она сделала паузу.
— Мальчишка мой. Я нашла его, я защитила. Он проходит обучение под моим контролем. Теперь уже никто, ни одна живая душа не «прокатит» его мимо меня.
— И не забывай, моя дорогая, я ЕДИНСТВЕННАЯ, у кого был и есть реальный план, — победно улыбнулась она. — Кто не собирал его на коленке, не латал прорехи на ходу, а четко разработал все детали, от и до. И теперь скурпулезно претворяет в жизнь. У Леи даже близко не было ничего подобного.
— С этим согласна, — Сирена кивнула. — Но у тебя не хватит власти довести план до конца. Просто не хватит влияния. Без Леи ничего не получится.
— А кто говорил, что я собираюсь действовать без Леи? — усмехнулась хозяйка кабинета. — Пойми, Сирена, я с вами. Я не против. У меня нет сольной партии. Единственное, чего я хочу, это не остаться за бортом. И я лучше, я эффективнее вас, особенно Леи, как бы ей не хотелось этого признавать. Мне не нужно многого, оставьте мне мое.
Сирена кивнула, задумалась.
— Хорошо, я передам. Мы подумаем. Однако, мне кажется, тебе все-таки стоило сказать о мальчишке и Бэль. Лея строит планы относительно Фрейи, у нее и в мыслях не было брать в расчет младшую. Для нее это станет шоком, а ты знаешь нашу Принцесску.
— Ничего, попыхтит и остынет, — улыбнулась хозяйка кабинета. — Сама же только что сказала, нам нужно разработать дальнейшую стратегию, чтобы у нее не осталось возможности поломать что бы то ни было. Для этого, в принципе, ты и пришла, ведь так?
Сирена сделала салют чашкой, признавая интеллектуальные заслуги собеседницы.
— Итак, давай начнем. Фрейя, Изабелла — это можно решить и позже. Но некоторые базовые моменты от этого зависеть не должны. Предлагаю начать с анализа данных от его инструкторов. Детальных. Что скажешь?
Мишель активировала перед собой управляющий контур и вывела на экран папку с названием «Ангелито».
— Начнем с Гонзалес. Итак, судя по ее отчетам, он…
* * *
Космос. Мириады километров пустоты. Пространства, где нет ничего, где расстояние между ближайшими атомами таково, что можно каждый из них посчитать, штучно, если, конечно, обладаешь возможностью каким-то образом видеть или ощущать их.
Среди этой пустоты, тянущейся на бескрайние расстояния световых лет, изредка встречаются островки погуще, где плотность атомов выше. А внутри них можно найти островки совсем плотной, и даже сверхплотной материи, имя которым — звезды. Их участь изначально предрешена, судьба каждой извесна, но мы не будем говорить о сроках, длинною в жизнь звезды. Ибо для человечков, маленьких существ, живущих в пределах системы одного такого островка, маленькой-маленькой по меркам мироздания звездочки, даже сотня оборотов их собственной планеты вокруг светила кажется вечностью.
Итак, где-то в глубинах вечной пустоты летела по своим вечным делам эта маленькая звездочка. Вокруг нее, по устоявшейся миллиарды лет назад орбите, вращалась планета — маленькая и безжизненная, но просто огромная по меркам живущих на ее поверхности странных существ. Существ, выстроивших себе дом в адских условиях, пытающихся что-то делать, как-то жить, добывающих ресурсы, но лишь продливающие агонию своего существования.
В подвале одного высокого сооружения этой планеты сидели две женщины, считающие себя очень умными. Гораздо более умными, чем окружающие их другие человечки. И строили планы по захвату мира, не осознавая свою истинную малость и незначительность. Недалеко от них мальчик, юный представитель общества этих слабых существ, рассказывал окружающим его девочкам-самочкам сказки. Он ощущал свою незначительность, но пытался бороться с нею, достигнуть мифического авторитета, уважения окружающих, не понимая, что нельзя построить из себя того, кем не являешься. Что если хочешь изменить мир вокруг, прежде всего нужно изменить себя самого. Но у него все впереди, ибо он не обладал главными качествами, которые женщины ставили себе в достоинства — костностью и властность.
Лишь один человек в этом здании, правда, сидящий почти на самой его вершине, в этот момент понимал реальное положение вещей. Что он — песчинка мироздания, которое творит со всеми своими детьми то, что считает нужным, и не имеет ни малейшего намерения спрашивать их о желаниях, как и ставить в известность о планах. Этот человек истерично хохотал, откинувшись в кресле, глядя на безжизненный пейзаж планеты за окном. В руках у него лежала открытая папка с личным делом, переданная ему долгих два месяца назад, в которую он по каким-то субъективным причинам не дал себе труда заглянуть, даже бегло, посчитав себя кем-то важным и значимым.
Да, оказалось, что он — никто, пух. Маленький сгусток атомов, способный выполнять простейшие функции, но не способный проектировать вперед даже на жалкие по меркам истории сроки. С вложенной в папку картинки на него взирало лицо юноши, которого он ненавидел, убить которого было самым большим его тайным желанием последние восемнадцать лет, но который отныне становился главной его надеждой на будущее. И что партия, игра, которую он затеял, с этого дня не имеет никакого смысла, всё придется менять и перестраивать заново.
За дверью его кабинета испуганно переглядывались друг с другом его доверенный человек, личный секретарь, и соответствующий антониму слова «доверенный» начальник охраны, девица лет тридцати, которую смеющийся человек ненавидел. Они не знали что делать и боялись, ибо думали, что делать что-то надо, так же не осознавая своей мелочности, незначительности по меркам вселенной. Они так и будут переглядываться, и ничего не сделают, ибо на самом деле они были даже более мелкими, чем смеющийся за дверью сгусток атомов.
Молодая девушка, почти ровесница смотрящего со страницы досье юноши, идущая по территории этого здания, еле сдерживая слезы, так же осознавала истинное положение вещей, но не в такой степени, как ее отец. Она пыталась думать, строить планы на будущее, как-то обойти сложившуюся в ее жизни ситуацию с разных сторон, но раз за разом понимала, что несмотря на высокий статус, которому позавидовал бы любой на планете, она — никто, и самое разумное в данном случае — просто плыть по течению. Ибо мироздание само решит, как быть дальше, и от действий конкретных людей, а в данном случае конкретно ее поступков, мало что зависит.
А над всем этим незримо висела Сила. Кто-то называет ее Мирозданием, кто-то Вселенной, кто-то Судьбой. Кто-то Вероятностью, кто-то вкладывает религиозные или мистические значения. Этой Силе было плевать. У нее не было чувства юмора, у нее не было даже понятия целесообразности, ибо и то и то всего лишь отражениее, абстракция, логика мышления самих маленьких смешных существ.
Эта Сила жила по своим, непознаваемым законам, и была непостижима. Именно она делала так, что кто-то прогорал, кляня судьбу, кто-то наоборот, добивался успехов, не имея к тому объективных предпосылок. Кто-то выжил после гарантированной зачистки секретного бункера, после взрыва, когда выжить было совершенно невозможно, получив шанс отомстить, кто-то случайно посреди городского парка встретил человека, которого нигде и никогда встретить не мог. И тем более он, один из ста двадцати миллионов находящихся на планете людей, ибо только от встречи с ним могла начаться лавина событий, которую никто, даже сильно захоти, не сумел бы обуздать ввиду своей незначительности.
Были у Силы и другие проявления, вроде случайного открытия гонимым ученым случайной генетической закономерности, которую никто не видел до него и возможно не увидит после. Или то, что данной случайностью случайно заинтересовалась наследная принцесса государства, где этот ученый жил. Или то, что открытие удалось удержать в тайне, что вещь само по себе нелегковыполнимая. Или редкое по своей глупости решение забитого отчаявшегося мальчика искать защиты и счастья в заведении, куда закрыта дорога всем, не чета ему, как и невероятное решение несмотря ни на что его туда принять.
Этих проявлений много, нереально много. И только эта первозданная Сила, вечная, как сама вселенная, понимала сущность происходящего. Но у нее не было намерения как-то сообщить о своих планах маленьким сгусткам атомов. Вряд ли она вообще понимала слово «намерение».
…А планета, вторая по счету от своей звезды, всё продолжала и продолжала лететь по своей вечной орбите вокруг вечного по меркам человечков светила. Летящего в свою очередь по своим делам по невероятной орбите вокруг центра галактики. Которая так же неслась куда-то в невообразимой бездне пространства, которое так же куда-то зачем-то летело…
Март 2014
Назад: СКАЗОЧНИКИ
На главную: Предисловие
