Глава 2. Завтрак для принцессы
Сентябрь 2447г., ЮАИ, префектура Сеара, Форталеза
– Да сбежала она! Удрала! Сразу после Полигона, утром, когда все были в пьяной отключке! – хмыкнула Мамочка. – Подготовилась, зараза, детоксин из аптечки стащила. А когда все дрыхли или похмельем маялись, вколола себе, и спокойненько в город ушла.
– Так за вами же приглядывают? Где были ваши… Как они называются… Надзиратели?
– Наставники! – Мамочка фыркнула. Идущую рядом с отрешенным видом и смотрящую в противоположную строну улицы виновницу разговора вообще передернуло.
– Наставники… – поправилась Изабелла.
– Дрыхли, где им быть! Чё за малышней присматривать? Напились? Напились. Организмы молодые, к алкоголю не приспособленные? Не приспособленные. Что ждать от них, доходяг? У нас это… Как бы не приветствуется, сбегать сразу после Полигона и мстить. Для этого другое время дается, после посвящения. А эта мымра…
– Хватит! – взорвалась "эта мымра". Мамочка довольно показала ей язык. – Я между прочим тоже могу про кое- кого много порассказать!
– Ну, порассказывай! – уперла руки в бока ее напарница. Возникла заминка, результатом которой стало то, что Мэри включила заднюю. Да и Изабелла бы удивилась, будь иначе. Импульсивная нервная Мэри ничего не могла противопоставить спокойной непробиваемой Мамочке, столпом невозмутимости "девятки".
– Ну вот, – продолжила Мамочка, – мы остановились на том, что наша девочка сбежала из под опеки и вернулась в родной квартал. Квартал, надо сказать, бедный, где все друг друга знают, и сбежать от нее у отчима не получилось. Ей сказали, куда тот побежал, она догнала его и…
Вздох.
– В общем, отчим нашей Мэри отправился в обитель предков быстро. И красочно – кровь отскребали в радиусе многих метров вокруг. Но болезненно.
Хочешь знать, чем она его? – глаза Мамочки ехидно блеснули. Мэри вновь передернуло. Изабелла кивнула.
– Ножами. Гостиничными. Тупыми, с зазубринами. Оружия мелюзге не дают, тем более после Полигона, когда крышу сносит, вот она и вооружилась, чем смогла. Представь, отпиливать таким ножичком человеку голову?
У Изабеллы от отвращения по коже пронеслись противные мурашки. Но рвотный позыв, представив себе это, она сдержала.
– И что, отпилила?
– Фррр! Нет, конечно! Но умирал тот погано.
– И за это приговорили к ликвидации? Но у вас же это… Право… Неподсудность в общим… – замялась Изабелла, пытаясь по-новому взглянуть на охраняющий ее взвод. Пока еще охраняющий.
Мамочка усмехнулась.
– Не-а, все не так просто. За одного отчима бы не приговорили. Но наша мстительница им не удовольствовалась, вернулась домой. Это все-таки был ее дом, пока мать была жива, это позже отчим ее вышвырнул. Короче, вернулась она и зарезала его сынка. К тому времени тот превратился в кабанчика лет двадцати пяти, упитанного такого и остепенившегося. Но это ничего не меняло, и она сделала с ним примерно то же, только без издевательств. Вонзила нож в сердце – просто и без изысков. А затем его жене…
Мамочка перевела осуждающий взгляд на "мстительницу". Ту мелко трусило.
– Может не надо, а? – обернулась она с мольбой в глазах.
– Надо, Мэри, надо. Наша девочка должна знать, что бывает, когда срываешься. Нельзя исполнять всё желаемое, даже если есть возможность.
…Изабелла про себя кивнула – и здесь скрытый смысл, обучение. Молодец, Мамочка, что сказать! Ясный день, рука Ланы – сама Мамочка до такого урока не додумается.
– Если хочешь, сама закончи. Как было. Чтоб не переврала ненароком, – вновь фыркнула старшая в их паре телохранительница, предоставляя Мэри слово.
Та кивнула, но убрала глаза на другую сторону улицы.
– Пока я два года в "малышне" ходила, да перед этим больше года просто в приюте, эта сволочь выросла и женилась. Я не знала. – Она помолчала. – И девчонка эта, жена его, нормальная была. Я потом про нее справки наводила. Обычная простая девушка. Она не знала ни обо мне, ни о том, что эта скотина со мной вытворяла. У них идеальная пара была. И ребенок был…
Вздох.
– В общем, когда я его кончила, выбежала эта девочка и начала кричать. Я как в тумане стояла, злющая, ничего не соображала… И… Ее тоже… Того!..
На щеке Мэри выступили слезы.
– А потом малыш в коридор вышел. Мааааленький такой, и плакать начал. Меня как током дернуло: стою, с ножом в руке, вся кровью перемазанная… А передо мной плачущий малыш и два трупа.
Повисла пауза.
– А потом?
– Потом сзади гвардейцы в квартиру вломились, повязали меня, – продолжила Мэри с отчаянием в голосе. – Думала, убьют. Но нет, не убили…
– А я хотела, чтоб убили! Слышите? Хотела! – крикнула она на Мамочку. – Чтоб кончили меня, прямо там! Чтобы не видеть ничего, не жить с этим!..
Но наткнувшись в лице напарницы на глухую непробиваемую стену, сникла.
– …Но они лишь передали меня нашим. И жить с этим придется.
Изабелла почувствовала, что и так невеселое настроение с утра испорчено окончательно. Да, вот это урок!
– А дальше что было?
Мэри покачала головой.
– Ничего. Твоя мать меня помиловала. Хоть я и нарушила кодекс, но была в своем праве. Если бы то же самое сотворила после посвящения, после присяги, не понадобилось бы даже ее помилования.
В общем, официально я была виновата только в побеге от наставниц, в нарушении дисциплины, и мою ликвидацию заменили понижением, ссылкой в "девятку". Может тогда им это казалось достойной заменой, но… Но это не смерть же! – вновь воскликнула она.
– А прозвище ей как-то само прилипло, спонтанно, – усмехнулась Мамочка, разряжая раскалившуюся обстановку. – Была Мария, стала Кровавая Мэри.
Изабелла поежилась. Да уж, точно, Кровавая Мэри!
– А ребенок? Что стало с ним?
Мэри опустила голову, и даже по лицу Мамочки пробежала тень.
– Живет. У деда, отца матери. Я им каждый месяц деньги перечисляю с жалования – они небогато живут. Пару раз ездила к ним. Один раз не пустили, другой вроде как поговорили.
– "Вроде как"?
Мэри кивнула.
– Я прощения просила. На коленях. За дочь. Рассказывала, почему это сделала, и что… Не специально.
Вновь повисла пауза.
– И что, простил?
– Нет, конечно. Но деньги берет. Вот так вот, девочки…
– Кстати, а вы в курсе, где мы находимся? – задала риторический вопрос Мамочка.
Риторический, поскольку они не были в курсе. Шли наобум, спонтанно выбрав направление, по не самому симпатичному району города, далеко от центра. Но Изабелла именно этого и хотела, посмотреть на сам город, старинную его часть. Что толку от этих двухсот – трехсотэтажных полисов, в которых живущие люди, как и на Венере, годами не видят солнечного света? Там все то же, что и дома, только с чужим акцентом и иным национальным колоритом. Душа Форталезы, душа Старой Бразилии здесь, в этих бедных малоэтажных кварталах, заселенных простыми небогатыми людьми. Да, тут не слишком чисто, а основное занятие многих аборигенов явно в конфронтации с законом, но она сознательно пошла на этот шаг. С нею же "девятка"! Уж она знала, на что способны ангелы-хранители ее матери, как никак обучалась у них несколько месяцев. А эти… Вообще звери! В последнем она еще больше убедилась после рассказа младшей из текущей пары своих охранниц.
– Привет, девчонки!
Четверо молодых парней с перекачанными мышцами и татуировками, стоящие до этого возле припаркованной у обочины машины, перегораживали им дорогу. На их откровенно бандитского вида рожах висели ухмылочки хищников, жертвы которых попали в ловушку и никуда не денутся. Гопота, стражи улиц. За разговором она проглядела их, что неудивительно, но судя по лицу Мамочки, для нее эта встреча откровением не является, а значит, можно не нервничать.
– Как там дела на Венере? – ухмыльнулся тот, кого Изабелла определила, как "клоуна". Отличительной его особенностью был складной ножик в руке. Маленький, представляющий угрозу какой-нибудь кошечке или собачке, или даже ему самому, если нечаянно порежется, но никак не королевским телохранительницам. Он показно, щелчком, то складывал его, то раскладывал, видимо, считая, что демонстрирует этим свою крутость. Детский сад!
"Как дела на Венере". Три ничего не значащих слова, кажется. Но на самом деле – ключевая фраза, объясняющая поведение компании, и ее намерения.
Мальчики не собираются приставать к ним, или тем более, если они не согласятся (а они не согласятся), насиловать. Мальчики подошли, чтобы взять свое, принадлежащее им по праву, а как можно назвать насилием взятие того, что и так принадлежит тебе? А мнение их, девчонок, спрашивать по этому поводу никто не собирался. Конечно, кто ж в здравом уме будет спрашивать мнение каких-то венерианских шлюх?
Так уж исторически сложилось, что пару столетий назад здесь, на земле Латинской Америки, схлестнулись в смертном бою две силы, два религиозных учения: молодая религия апокалипсиса, церковь Благоденствия, семимильными шагами распространяющаяся по миру, и неохристианство, мутировавший и принявший крайне радикальные агрессивные формы старый добрый католицизм, защитная реакция общества на экспансию чуждых духовных ценностей.
Религии схлестнулись. Вначале полетели выбитые зубы, сломанные руки и ноги адептов и с той и с другой стороны, затем полилась кровь. Много крови. По меркам истории, конечно, ничего страшного, каждая страна рано или поздно проходит через подобное. Но к несчастью (или счастью, для кого как) именно тогда и именно в этой стране, благодаря этой самой схватке, сложились предпосылки для создания другой страны, ныне грозной и независимой, переплюнувшей по мощи и влиянию бывшую метрополию. Венеры.
Обе эти религии исповедовали крайний консерватизм, сравнимый по строгости разве что с шариатом или Средними веками Европейской цивилизации. Доставалось всем; "грязь" и "грех" выметались с улиц городов палками и камнями, а где и более совершенными техническими средствами. Люди вспомнили давно забытый термин "охота на ведьм", поговаривали о возрождении инквизиции. Целое столетие страну лихорадило, подливая религиозными распрями масло в огонь и так неспокойной обстановки в обществе, провоцируя решение застарелых конфликтов силовым путем. Возможно, не будь этой конфронтации, и гражданские войны не затянулись бы здесь на такой долгий период, и не сменилось бы за сто лет на имперском троне целых три династии…
Но нет смысла гадать, что было бы. Главное, пока на Земле шли гонения на "грехи", к коим причисляли проституцию и азартные игры, проституция и игры нашли себе новый дом, новую "крышу", переселившись на Венеру, молодую, но перспективную имперскую колонию. Генерал-губернатор колоний, ее сколько-там-раз-пра-бабка Алисия Мануэла, пытаясь заработать денег и не зависеть от воли братьев-императоров, дала клерикалам на вверенных ей землях от ворот поворот, всем, без исключения, и приютила всё, на чем можно заработать, не переходя дорогу сильным мира сего. Венера ее правления, и особенно правления ее дочери Аделлины, превратилась в настоящую Мекку, место паломничества туристов со всей необъятной многомиллиардной Земли, желающих потратить денежки на удовольствия, не совсем законные на своих Родинах, и осуждаемые всеми мировыми религиями. Это было выгодно, это не раз спасало страну…
…Но это была бомба замедленного действия, которую Алисия Мануэла сама же под свою страну и положила.
Да, именно проституция и казино вытащили юную Венеру из финансовой ямы после войны за Независимость. И денег на восстание, на саму войну кроме этого бизнеса королеве Аделлине было взять неоткуда. Это правда. И все же это бомба, негативные последствия которой намного превышают положительные.
Потому, что кроме денег, на которые можно жить и строить космические корабли, есть еще такая вещь, как репутация. И эта репутация, уважение венериан землянами, была похоронена еще до возникновения Венеры, как независимого самостоятельного государства.
В массах землян прочно укоренилось, что Золотая планета – большой публичный дом. Им плевать, что она собой представляет на самом деле, главное имидж. А с этим у королевства туго.
Ведь что такое публичный дом? Место, где тебя обслуживают, самые низменные твои желания. Где можно купить все, что хочешь, если у тебя длинный империал. А если публичный дом – планета? То же самое. И все, кто населяет эту планету, всего лишь персонал, обслуживающий эти самые желания, какими бы низменными они ни были. Слуги, халдеи и шлюхи. А как можно относиться с уважением к шлюхам и лакеям?
Однако, шлюхи и лакеи отчего-то ставят себя слишком высоко, гораздо выше, чем им положено. И подкрепляют притязания ракетами и импульсными деструкторами. Что с точки зрения землян неприемлемо Потому венериан и не любят. Терпят, прилетают потратить денежки, но и только. И если ТАМ, дома, земляне ведут себя тише воды – все-таки, несмотря на деньги, прижучить их могут в два счета, то здесь, на Земле, презрение – самое малое из того, чем тебя могут одарить за национальную принадлежность. Даже в толерантной Бразилии.
И изменить такое положение вещей невозможно – почти все земные державы при помощи религий и контролируемых СМИ всячески поддерживают этот имидж Венеры, не просто демонизируя образ врага, но и оправдывая любые свои действия против вольного королевства. "Мы должны победить их, потому что сам бог/боги/высшие силы (нужное подчеркнуть), не хотят терпеть мерзость, насаждаемую мерзкими инопланетянами"! "Это не простая война, это война святая"! "Мы защищаем свои ценности, свою культуру и национальную самобытность, и пусть горят в аду подлые развратники"!
Красивые лозунги. И чрезвычайно действенные, так как указывают не просто того, кого нужно ненавидеть, но и конкретизируют, за что именно. Где же им, земным правителям, противиться воле божественного, или не замечать защитную реакцию "национально-самобытного"?
Здесь, в Империи, религия и традиции загнанны победившими их в столетней гражданской войне императорами в угол, и не играют такой роли, как в других регионах. Но именно здесь дела обстоят еще хуже, чем где бы то ни было. Потому, что Венера – не просто абстрактное государство в космосе; Венера – имперская колония.
"Бывшая колония" – возразит грамотный человек. Ага, как же, держи карман шире! Это ТАМ считают, что она бывшая и целое столетие как независима. ЗДЕСЬ же думают, что это лишь временное явление, бунт, который рано или поздно сойдет на нет. Либо сам, либо с помощью непобедимого имперского флота и бравого имперского десанта. И эти непонятно с чего много возомнившие о себе инопланетяне займут, наконец, то место, которое отведено им высшими силами.
И самое прискорбное, что так считают даже образованнейшие люди, ученые и интеллигенция. Стоит ли говорить о не самых образованных?
Они, венериане, весь их народ – изгои. Живут в изоляции. И максимум, что Золотая планета может противопоставить всему миру, это выжить. Просто выжить, назло всем. И сейчас, глядя на загородивших дорогу бандитов, решивших "взять свое" и "проучить дерзких шлюх", кулаки Изабеллы непроизвольно сжались. Она хотела, жаждала крови, и судя по настрою девочек, эта кровь сегодня прольется.
– Не надо! Расслабься! Все под контролем! – раздался шепот Мэри. Телохранительница накрыла ладонью ее кулачок, и Изабелла почувствовала, что напряжение спадает.
– Я знаю.
Она кивнула и бросила взгляд на козырек, на иконку заднего выхода. Так и есть, путь назад им перекрывали, грубо и недвусмысленно. На тротуар позади выруливал большой, но грязный и обшарпанный броневик. Хотя, какие тут к дьяволу броневики, здесь все машины одного единственного класса! Но это была большая машина, вместительная и тяжелая, сравнимая по мощи с венерианским "Мустангом".
– Все под контролем, не дергайся, – одними кончиками губ продублировала высказывание Кровавой Мэри невозмутимая Мамочка. После чего улыбнулась и шагнула вперед, перегораживая уркам дорогу к ней. Гаденько так улыбнулась. И Изабелла успокоилась окончательно. Все будет хорошо!
Девчонки что-то задумали, хотят устроить спектакль. Зная их, она понимала, что лучше дать им осуществить задуманное, как приз за нудную и скучную работу. Дать возможность самовыразиться. Их пути вскоре разойдутся – почему бы не побаловать девочек? А там, глядишь, слово за слово, и ее репутация среди остальных хранителей поползет вверх? "Телеграф" страшное оружие, не стоит его недооценивать.
Она принялась наблюдать со стороны, с упоением ценителя-театрала. Она не рисковала, кроме этой пары ее охранял весь остальной взвод, рассредоточенный в двух машинах, одна из которых двигалась впереди, другая позади них, и наверняка все здесь присутствующие давно взяты девчонками Ланы на прицел. Ну разве совсем чуть-чуть рисковала, самую малость.
– Привет, мальчики! А вы не подскажете, где здесь ближайшее метро? – принялась лепетать Мамочка, вкладывая в голос весь возможный интерес самки к самцам перед спариванием. Ну, они же "шлюхи", должны же соответствовать образу!
Подонки заулыбались, переглянулись. Эти венерианские штучки даже не ломаются для приличия! Местные бы поломались, так принято. Неужели с инопланетянками все так просто?
Нет, они чувствовали подвох, подсознательно, но силовой перевес (как они думали) был на их стороне, а из голоса Мамочки лилось столько недвусмысленного намека… А ресницы ее так выразительно поднимались и опускались… Что им не осталось ничего другого, кроме как расслабиться в предвкушении победы. Что, собственно, и было нужно.
– А зачем тебе метро, крошка? – заулыбался тот, что стоял справа от "клоуна". – Оставайтесь с нами! Мы вам покажем, что такое настоящие мужчины!
Мамочка позволила себе презрительную усмешку.
– Вы? Мужчины?
Правильно, раздразнить, заставить нервничать, подстегнуть адреналин – пусть не расслабляются. Лица урок надо было видеть – вмиг посеревшие, злые… Но Мамочка на то и хранитель, чтобы дирижировать человеческими чувствами:
– Вы мачо! Молодые зеленые мачо! – продолжила она. – И до мужчин вам, как до Сатурна!
Бандиты заметно расслабились. Стоящий от типа с ножичком слева, видать, "старший по политической подготовке", сделал шаг вперед, беря переговоры на себя:
– А ты что-то имеешь против мачо? Это так важно в горизонтальном положении? – его улыбка расползлась до ушей.
– Я?.. – Мамочка картинно задумалась, не забывая при этом невербально просто вопить о желании спариться. Если бы Изабелла не проходила все эти уловки кратким курсом, ни за что бы не смогла оценить ее талант. – Я не против. Но мне не нравится некоторый… Чересчур практичный подход… – Она многозначительно кивнула за плечо, в сторону машины, из которой вылезли еще два гопника и открыто скалились на их короткие юбки и ровные стройные ножки. Разве только слюни не текли.
Урка глядел на нее с интересом, оценивал. Мамочка в ответ смотрела ему в глаза, честно и открыто. Она ведь действительно не собиралась сопротивляться и убегать, и эта ее честность должна была стать непреложной истиной для бандита.
– Прошу прощения, сеньорита… – Он махнул рукой, показывая некие жесты, в которых Изабелла опознала приказ отъехать назад. Стоящие сзади нехотя, с тихими нецензурными комментариями под нос, его послушались. Кажется, это и есть вожак. – …Мы приняли вас за других.
Бандит новые правила игры принял. Изабелле стало интересно, потянут их бандиты, или нет? Грешила она на последнее.
Конечно, то, что машина отъехала, было лишь знаком добрых намерений. Кольцо вокруг них не размыкалось, просто сам транспорт встал чуть-чуть дальше. Она насчитала еще троих урок, держащихся в нескольких десятков метрах позади них, плюс к вылезшим из машины и вновь вставшим сзади тем двум. Итого, девять человек. Да, превосходство налицо! Как и намерения.
– Итак, на чем мы остановились? Что-то о мачо и мужчинах? – улыбнулся главарь.
Мамочка кивнула, выразительно хлопнув ресницами.
– Вы хотели рассказать нам, какие вы горячие и вообще классные парни… – Она подалась вперед и провела двумя пальцами главарю по груди, спускаясь ниже и ниже. – Мы вас слушаем…
И главарь не выдержал – ладонь его потянулась к ее груди, и не встречая никакого сопротивления, по-хозяйски ощупала вначале одну, затем вторую. Стоящие сзади "коллеги" разинули рты от удивления и зависти.
– А ты ничего девочка! – ухмыльнулся он, обнажая зубы. – Что, прямо здесь показать? Посреди улицы?
– Прямо здесь, – спокойно согласилась Мамочка. – Если не имеешь ничего против, конечно.
Судя по тому, что улица вокруг, видя происходящее действо, на глазах пустела, он бы не отказался и здесь. Но Мамочка, ломая кайф, тут же добавила:
– Но только вначале убеди, что с тобой будет интересно это делать. Что ты ДОСТОИН делать это со мною. И я как женщина, не смогу отказать тебе. Хоть здесь, посреди улицы, хоть в любом другом месте, где скажешь. – Она красивым повелительным жестом убрала его руку назад.
Пауза.
Главарь, как оплеванный, стоял и молчал, пытаясь понять происходящее. Так неестественно, непривычно и нагло, да еще в окружении стольких дружков, его еще не ставили на место.
– Знаешь что, детка… – Ничего не придумав, он попытался просто схватить ее и объяснить серьезность ее положения…
…Но молниеносное движение, и вот уже он сам стоит в три погибели с вывернутой под большим углом назад рукой.
– Знаю.
Немая сцена. У парней вокруг от неожиданности отвисли челюсти. Восхищенно отвисли – Изабелла оценивала главаря, как достойного противника, и они наверняка знали его возможности.
– Мальчик, – все еще тихим голосом, но теперь состоящим из одного железа, повторила Мамочка, – еще раз: убеди меня, что с тобой стоит это делать. Или с кем либо из вас. И я трахнусь с вами, хоть со всеми сразу, прямо здесь. Хоть мужчины вы, хоть мачо – без разницы.
– Ах ты сука венерианская… – зло зашипел главарь, и Мамочка… Отпустила его, отступив на шаг назад.
Главарь также подался назад, опасливо потирая запястье и оглядывая "братву" – читал по лицам репутационные потери. Пока выходило, что таковые невелики, но ситуацию спасать надо было срочно.
В этот момент подтянулись все оставшиеся бандиты, все девять человек, и взяли их в полное кольцо. Мэри скользнула за спину, готовясь принять на себя первый удар и вообще держать ситуацию позади нее под контролем, но Изабелла знала, что у нее не получится. Не с таким численным перевесом. Однако голоса Ланы в берушах она до сих пор не услышала.
Надо ли говорить, что благодушия на лицах подонков после выходки Мамочки не осталось и следа? Поняли, что легкой победы не получится. Но с другой стороны, они были уверены, что так или иначе последняя останется за ними, ведь их больше и они сильнее. В этот момент в подошедших подонках Изабелла не видела ничего человеческого – лишь звериный оскал и звериные инстинкты охотников, готовых прямо сейчас наброситься и растерзать.
– Мы – обычные девчонки, – словно не замечая общего настроя продолжала Мамочка. – Если уломаете нас – флаг в руки. Если нет – я думаю, нам лучше разойтись мирно. Нам всем. Идите своей дорогой, мы пойдем своей.
М-да, в их положении звучало это минимум комично, и ожидаемо, вызвало смех всей окружающей компании.
Единственный, кто не смеялся – это главарь. Что-то почувствовал, зараза, понял, что связываться не стоит. Но к своему сожалению, он возглавлял стаю, и не мог включить заднюю передачу, вопреки ее желанию. Стая хотела крови, хотела жертвы, и если он не даст ей желаемого, превратится в бывшего вожака. А для мира мелкого криминала это похуже смерти.
– Гляньте, а у них чувство юмора есть! Пожалеем девочек, не будем делать им больно? Ну, слишком больно?.. – ухмыльнулся он, но Изабелла видела, что тот явно храбрился.
Вновь взрыв хохота.
– Мальчик, как тебя зовут? – безо всякой магии в голосе спросила Мамочка, прищурившись.
– Энрике, – оскалился тот. – Энрике Солано. – И гордо задрал голову.
На лицах стаи промелькнуло перманентное удивление, что "эти чужачки" не трепещут от звука такого грозного имени. Видать, в авторитете парень. Или кто-то из его родственников.
– Энрике, предлагаю тебе выбор. Или ты предпринимаешь вторую попытку очаровать меня, только без этой стаи обезьян – кивок вокруг, – или расходимся мирно, каждый куда шел. В противном случае здесь будет много трупов. Включая твой собственный.
И вновь банда вокруг заржала. М-да, венерианки все с приветом. Но сам Энрике по-прежнему не смеялся. Он видел перед собой людей с моделью поведения, коренным образом отличающейся от долженствующего. Так говорят с позиции силы, имея как минимум взвод штурмовиков за спиной, и бригаду снайперов. Это были инопланетянки, чужачки, и пусть район бедный и знатные люди сюда не заглядывают, он боялся связываться с ними, боялся совершить ошибку.
– Да чего ты сопли распустил! …хать надо, этих венерианских сучек! – воскликнул тот, что с ножичком, и этим решил судьбу компании. Вожак принял решение.
– Заткнись, шлюха! – рявкнул он и сделал шаг вперед. Бросок… и под одобрительное улюлюкание дружков схватил эту суку за волосы, после чего сам ей выкрутил руку. А затем вторую.
Ничего не произошло. Того, чего боялся. Все остались целы, лишь эта шлюшка затрепыхалась в его медвежьем захвате. Попыталась дернуться, но проще сдвинуть космический корабль с места старта, чем вырваться из его объятий. Это придало ему новых сил: мальчишка! Сопливый мальчишка!
– Братва, глянь какие у нашей курочки цацочки! Наверное, пол-Венеры по таким вздыхает!.. – Он притянул девку к себе и принялся лапать ее сиськи, демонстрируя сие действо вновь заулюлюкавшим дружкам, реабилитируя этим себя за проявленную ранее слабость. – А тут что у нас? – и его рука принялась путешествовать далее, тогда как вторая пресекала малейшие попытки девки к сопротивлению…
…Изабелла почувствовала движение, и Мэри оказалась скручена сильными руками сразу двух подонков. Один завел ее руки за спину, второй, нагло ржа, задрал юбку.
– Не дергайся, шалава! – рявкнул он и саданул ее по лицу после того, как та вывернулась и заехала ему вскользь коленом по подбородку.
– Вы, уроды! Вы об этом пожалеете! – принялась орать Мэри. – У нас дипломатические паспорта! У меня дядя работает в консульстве, он всех вас порвет! На кусочки! Найдет и порвет!..
Но Изабелла видела, что это фальшь. Игра на публику и для публики, принявшей эту игру, сделавшей Мэри центром всеобщего внимания – члены банды, не участвовавшие в скручивании ее и Мамочки, сгрудились вокруг ее молодой телохранительницы. Сама же Мэри не была напугана ни на полграмма и старательно изображала из себя актриссу. – Вы заплатите за это! За всё заплатите! Я обещаю!..
– А это у нас что тут?
Да, саму Изабеллу так же скрутили, но не сильно, да и лишнего пока не позволяли – Мэри завладела вниманием и ее мучителя в том числе. Который, обдавая пивным перегаром из-за плеча, принялся неторопливо ее лапать.
Ей стоило большого труда доиграть роль жертвы до конца и не вывернуться из захвата, уработав этого подонка. Но она терпела. Девчонки знали, что делали, а Лана по-прежнему молчала. Но тут противная ручища больно сдавила ее правую грудь. Она почти сорвалась, плюнув на все…
…И в этот момент раздался железный возглас Мамочки, почти крик:
– Энрике, последний раз говорю! Отпустите нас и идите с миром!
Ответом ей вновь стал смех. Толпа переключилась с Мэри на нее, бросая едкие комментарии нецензурного содержания. В этот момент в ушах, не слышимый никем из гопоты, раздался вкрадчивый голос Ланы:
– Три секунды! Две!.. Одна!..
По счету "Начали" Мамочка бросила: "Сами напросились!", выкрутилась из захвата и на завершении разворота всадила правую "бабочку" правой руки в шею стоящему рядом урке. После чего, не останавливаясь, прыгнула на Энрике, и нанеся два точечных удара в лицо, сама схватила его за волосы, наклонив вперед.
– Я предлагала разойтись? Ты не захотел.
Левая "бабочка" той же руки с силой вошла в горло вожака, после чего хранительница дернула руку вправо, оставляя грубокую борозду на горле, перерезая ею все, что там можно было перерезать.
Кровь брызнула фонтаном, обагряя бетонопластик земли. Урки, не ожидавшие такого поворота, опешили, подались назад, и в этот момент начала действовать Мэри, мгновенно вырубив двух держащих ее бандитов. После чего, оправдывая свое прозвище, не торопясь, со смаком, перерезала горла им. Одному и второму. Все это заняло не более четырех секунд.
– Потанцуем, мальчики?
И все-таки Изабелла ошиблась, перед ними оказались не какие-то хулиганы, рядовые "стражи трущоб". Это были бойцы криминального мира, имеющие кое-какой опыт. Иначе объяснить скорость, с которой в руке у "клоуна" вместо ножичка появился пистолет, она не могла.
– Стоять, шмары!..
Пииим.
На взгляд Изабеллы, он умер слишком быстро. Игла на выходе из ручного игломета обладает низкой скоростью, но зато гигантской энергией. И эта энергия тратится на то, чтобы вскипятить мозг под черепной коробкой, в которую попадает. Смерть жестокая, но совсем не мучительная.
Пиим. Пииим
Держащий ее тело захват ослаб, и через секунду лапавший ее бандит кулем с дерьмом рухнул под ноги – ей даже пришлось испугано взвизгнуть и отскочить в сторону. Не привыкла она к трупам! Следом упал еще один из нападавших, пытавшийся вытащить из наплечной кобуры свой пистолет. Слишком долго пытался.
Двое оставшихся, никак, к своему счастью, не успевших среагировать, еще целую секунду стояли, переводя взгляд с игольника Мамочки на Мэри, так же доставшую свой игольник, после чего развернулись и трусливо показали свои пятки. Естественно, девчонки могли их уложить двадцать раз. Но не стали этого делать – кто-то ведь должен остаться и рассказать все остальным?
Изабелла огляделась. Прямо посреди теперь уже безлюдной улицы лежали трупы. Три из них были в приглядном состоянии – игла почти не оставляет следов проникновения на теле, но от вида остальных у нее закружилась голова, а желудок посчитал, что то, что они перехватили в киоске на выходе из метро полчаса назад, ему не особо нужно…
– Все в порядке? – спросила Мамочка, осторожно подойдя сзади. Она была перепачкана чужой кровью, особенно рукава. Своя, с места разрезов от деактевированных ныне "бабочек", была настолько ничтожной каплей, что о ней не стоит упоминать. От взгляда на телохранительницу Изабеллу сотряс новый спазм, но рвать было уже нечем.
– Да. Хорошо, что мы утром не позавтракали… – Она отлипла от машины, на которую облокотилась в приступе рвоты и попыталась взять себя в руки. Ее же учили! Учили не бояться крови! Она Веласкес! Принцесса! Должна воспринимать спокойно такие вещи!
– Это точно… – ухмыльнулась Мамочка. – Не переживай, он бы ничего тебе не сделал. – Она пнула ногой тело бандита, державшего и лапавшего ее какую-то минуту назад.
– Брррр! – Изабелла тряхнула головой, отгоняя гуманистские бредни, настырно лезущие в голову вопреки всему.
– Он все время был у Ланы на прицеле. Она не дала бы ему ничего сделать.
– Может не надо было так жестоко? А, девочки?
Мэри, шмонавшая трупы на предмет документов, поднялась и отрицательно покачала головой.
– Надо. Кстати, насчет завтрака неплохая идея! Что-то я проголадалась! Нервы, нервы… – Она беззаботно пожала плечами.
