Глава 6. Карты на стол
В это утро меня разбудил звон бьющегося стекла.
Насторожив ушки, я лениво перевернулась на спину. Пару секунд вслушивалась в приглушенный монолог Джеда, оплакивающего разбитую чашку, от души зевнула, потянулась и скинула ногами одеяло.
Откровенно говоря, начинать новый день не хотелось, ведь это был третий выходной и мой последний шанс вернуться в Академию. И что-то настойчиво подсказывало, что переубедить упрямого пятнистика не выйдет.
После скоропалительного отхода из ресторана и экстремального бега по крышам города прошло аж целых два дня.
Все это время я провела в доме Джеда, не высовывая любопытный нос за пределы калитки. На мои искренние попытки возмутиться кот отмахивался. На напоминалочки типа: «Я не твоя пленница!» – леопард ехидно улыбался уголками губ, а на две неудачные попытки свалить по-тихому разразился таким гневным монологом, что я в кои-то веки устыдилась (правда, как и прежде, запала хватило всего на пару минут).
Диалоги о моем возвращении в Академию были приблизительно такого характера:
– Джед, выходные заканчиваются…
– Ты не вернешься.
– Но у меня злой ректор на посту, искать будет…
– Не будет.
– Я хочу учиться. Магия крови…
– Магия тебе не нужна.
– Но…
– Мы возвращаемся в прайд – и точка.
В такие минуты доведенная непрошибаемостью жениха пардочка обычно теряла терпение и начинала шипеть.
– Ты знаешь кто, Джед! Ты эгоист! Ты не уважаешь моего мнения, а значит, и меня тоже!
Потом шел обмен взаимными гадостями и претензиями, а затем, окончательно и бесповоротно психанув, я сбегала в отведенную для меня комнату. Завалившись на кровать, долго колотила руками подушку, представляя на ее месте лицо упертого леопарда, а когда негодование проходило, укладывалась и пускала скупую женскую слезу.
В такие моменты дверь в спальню обычно неслышно открывалась, и в комнате появлялся Джед. Он ложился рядом, прижимал меня к себе и подолгу шептал, как сильно любит, как скучал и как не представляет свою жизнь с другой кошкой. От его ласковых, идущих от самого сердца искренних слов становилось только хуже, и, вместо того чтобы успокоиться, я принималась хлюпать носом с удвоенной силой.
– Покусанный каннис… – донеслось с кухни.
Засвистел вскипевший чайник, щелкнула подставка для приготовления горячих бутербродов, заскворчал брошенный на раскаленную сковороду бекон: Джед услышал, что я проснулась, и начал готовить завтрак.
– Ноэми! – позвал он в нетерпении. – Вставай.
Вздохнув, я смирилась с неизбежностью и пошла умываться.
Один только взгляд на свою заспанную моську – и последующие водные процедуры подрубили зарождающееся настроение на корню. К столу, старательно накрытому леопардом для завтрака, я села с таким кислым выражением, что даже Джед присмирел.
– Эй, – осторожно обнял он меня за плечи, – ну не грусти. Я уже забрал твои документы и послал человека за вещами из общежития.
– Что, даже попрощаться ни с кем не дашь? – с горечью произнесла я.
Вопрос был риторический, ибо его хвостатость уже все решил, а мужчины прайда не меняют своих решений. Тем не менее Джед счел нужным немного поднять настроение своей избраннице от мрачного нуля до отметки «приемлемо».
– Поверь, в прайде тебе будет безопаснее.
– Безопаснее, но не лучше, – тут же возмущенно перебила я кота.
– И лучше, и безопаснее! – подчеркнул непробиваемый эгоист. – Вернемся, начнем подготовку к свадьбе, потом пару недель свободного кутежа по джунглям, а там и котята пойдут…
– М-да, скучать будет некогда!
Кот сарказм уловил, выпустил из объятий, раздраженно отодвинул ближайший стул и уселся рядом.
– Не понимаю, с чего вдруг ты начала упрямиться, – сверкая желтыми глазами, пристально глянул Джед. – Мими, это ведь ты меня выбрала. Ты захотела Устранителя себе в пару, хотя знала, как это опасно. Ты едва не сцепилась с Лолой из-за того, что она пыталась флиртовать со мной. И это ты закатила главе прайда скандал, когда он заикнулся про разницу в возрасте. Мне продолжать?
Отвернувшись от леопарда, я придвинула тарелку с тостами, подцепила ближайший и мрачно захрустела поджаренной корочкой.
Кот был прав по всем статьям. Всю кашу с отношениями заварила я. Под действием гормонов, очарованная ореолом загадочности и силы Джеда и прессом кошачьей натуры, которая была просто без ума от пятнистой ипостаси своего избранника.
Джед, уже давно готовый остепениться и создать семью, идеей проникся и, несмотря на тот факт, что на тот момент до совершеннолетия мне оставалось два года, согласился на такого рода отношения. И я не совру ни в чем, если скажу, что это были два года идеальных отношений. Мы любили друг друга, строили планы, вот только… Вот только однажды, проснувшись рядом с теплым боком Джеда, я поняла, что не хочу всю оставшуюся жизнь просидеть за его каменной спиной где-то в глубине джунглей.
После изгнания пардов с территории королевского дворца мы вернулись на свои земли. Лишь свободолюбивые единицы, такие как бабушка Лили, остались жить в городах. И чем старше я становилась, тем почему-то больше завидовала тем, кто предпочел цивилизацию. Да, у нас в прайде тоже было неплохо, особенно для кошачьей сущности, но все же такое существование не шло ни в какое сравнение с благами крупных городов.
Беда заключалась в том, что Джед был категорически против того, чтобы обзаводиться семьей вне защищенных территорий оборотней, и теперь, благодаря предупреждению младшего засра… наследника, я понимала причину. Леопард переживал, что месть настигнет его через наиболее близких и уязвимых для него людей.
Джед не уступит, не позволит закончить Академию, не позволит остаться жить в городе. Он ничего не позволит. А раз так, то маленькой черной пардочке придется воспользоваться своим главным талантом…
В полном молчании уничтожив заботливо приготовленный Джедом бутерброд, я слизнула с губ крошки и спросила:
– Ты меня любишь?
Сидящий рядом кот едва не подпрыгнул от неожиданности.
– Ты сомневаешься? – пророкотал оборотень на всю кухню.
Я повернулась к нему и хитро улыбнулась:
– Если любишь – поцелуй! – и еще провокационно губки вытянула.
Дважды просить голодного (и это я сейчас не про завтрак) кота не пришлось.
Властный, лишающий воздуха поцелуй стал для меня и наказанием, и сладким удовольствием.
– Ты моя, Мими, – непреклонно зашептал мужчина, продолжая эту удивительную пытку губами. – Только моя.
Полностью погруженная в свои ощущения, я даже не сразу сообразила, что крепко сжимаю его талию ногами, а сам леопард решительным шагом несет нас двоих по лестнице наверх, к спальням. Пнув ногой дверь в мою комнату, он не церемонясь скинул меня на кровать и тут же лег сверху. Прижатая тяжелым телом к незаправленной постели, я тихо млела от счастья, наслаждаясь действиями своего партнера, и всячески оттягивала этот момент, когда предам своего пятнистого мужчину. Снова…
– Ты моя, Мими. – Во взгляде желтых глаз появился лихорадочный блеск. – Только моя…
Его руки одним властным движением стянули с меня пижамную кофточку и потянулись к завязкам на штанишках.
– Джед… – немного испуганно пискнула я, прикрывая руками голую грудь.
Нагота для нас, для оборотней, не была чем-то неприличным. Когда превращаешься по сотне раз на дню, сверкающие из-за кустов тут и там голые зад… конечности перестают казаться чем-то особенным. К тому же за эти два года, пока Джед ждал моего кошачьего совершеннолетия, мы частенько ночевали вместе после долгих прогулок по лесу. И не сказать что каждый был в этот момент при полном параде одежды. Но почему-то сейчас, под голодным взглядом лихорадочно стягивающего с меня пижамные штанишки мужчины, я смутилась и даже, кажется, покраснела.
– Джед!
Леопард откинул в сторону последний элемент моего гардероба и на мгновение замер, разглядывая мое тело.
– Я так долго этого хотел! – Его правая ладонь легла на мой живот и осторожно погладила. – Ты даже не представляешь, каково это – воздерживаться от того, чего хочешь больше всего на свете. Иметь возможность целовать тебя, засыпать в одной постели и не давать себе разрешения переступить черту…
Джед стянул с себя майку, отвел мои руки и лег сверху.
– Я заслужил это право, – тихо прорычал он, раздвигая коленом мои ноги.
Кошачья натура втянула потрясающе-приятный запах возбужденного леопарда, восторженно мурлыкнула и молитвенно глянула в мою сторону. Дескать, только не делай тех глупостей, которые ты называешь «Ноэми подумала и решила»…
А Ноэми в этот момент действительно подумала и решила, что она не почетный приз для самых терпеливых. И уж тем более не наградная медаль «За долгое воздержание». И вообще, что значит – «он заслужил это право»! А разве я не заслужила той жизни, которую хочу?
Волна злости поднялась из глубин души, и даже осуждающий взгляд кошачьей натуры не стер с моего лица жесткой полуулыбки.
Обхватив шею Джеда руками, я прикоснулась своими губами к его и вонзила клыки в нижнюю губу. Кот, не ожидавший подвоха, зашипел от боли и неожиданности, попытался дернуться, но было поздно. Я уже ощутила на кончике языка металлический привкус крови.
Всего одного удара сердца хватило, чтобы восстановить перед мысленным взором структуру плазмы и начать действовать.
Во второй раз работать с кровью Джеда было проще, чем тогда, полтора года назад, когда отчаянно трусившая, но полная решимости свалить из прайда парда впервые попробовала свои силы на практике. Полтора месяца зубрежки и тридцать три тысячи вопросов к нашему местному магу крови (под конец подготовки, заприметив меня на горизонте, бедолага предусмотрительно откупоривал пузырек с успокоительным настоем, который начал носить на поясе после первого моего визита), чтобы обучиться двум не самым сильным заклинаниям.
– Мими… – молитвенно посмотрел мне в глаза Джед.
И вот совершенно зря! Невысказанная мольба не применять силу только сильнее разожгла желание действовать.
Знакомая сеточка-подсказка тотчас всплыла перед мысленным взором, дробясь на сотни частей, помогла найти нужный сектор, беспрекословно позволила погрузиться чуть глубже и развернула передо мной «карту крови». Леопард тихо мяукнул, чуя вмешательство, и я выпустила магическую силу.
Послушная приказу, кровь Джеда слегка изменила состав. Количество кислорода, поступающего в мозг, немного снизилось. Мужчина обмяк и потерял сознание.
Ай да парда! Ай да молодец! Вот только где же была твоя логика, когда ты применяла заклятие, находясь под восьмидесятикилограммовой тушей тренированных мышц?
Извиваясь, словно уж на плите, и пыхтя, как рудокопы в шахте, я выползла из-под Джеда и с трудом перевернула его на спину. Выпустив когти, провела две симметричные линии на предплечьях и сконцентрировалась на крохотных капельках крови, выступивших из ран.
Приступим-с!
Что ни говори, а маги крови – ребятки опасные. Поговаривают, что в Первую эпоху наш брат был самым опасным из обладателей дара (видимо, поэтому от «повелителей эритроцитов» старались избавиться при любом удобном случае). В народе до сих пор ходят легенды и песни о кукловоде Турлуэте и Красной деве, которые по одной капле крови могли десятилетиями управлять людьми на далеком расстоянии. Ну и, конечно, не стоит забывать о страшилках с подпольными пыточными, лабораториями для выведения антимагов – людей с «идеальным» составом крови – и прочей чепухе, которой родители пугают несознательных детишек, чтобы те слушались старших.
И хотя теперь маги крови в основном лекари и гадалки, простой народ продолжает их здраво опасаться, и, если честно, на то есть причины…
Мне хватило двадцати секунд усердной концентрации, чтобы подновить наложенное на Джеда полтора года назад проклятие отложенного дела. Простенькое, по сути, заклинание заключалось в том, чтобы проклятый постоянно откладывал на пресловутое «потом» все, хоть как-то связанное с предметом проклятия.
Допустим, ты одолжил крупную сумму своему соседу, а тот и не думает о возврате долга. Ты все порываешься нагрянуть к нему и потребовать свое, но куча важных мелочей не дает тебе этого сделать. То споткнешься и растянешь лодыжку, то вспомнишь, что на базаре продают голубику, и, бросив все, по-мчишься на противоположный конец города, то вдруг начисто забываешь, для чего стоишь у соседских дверей.
Нечто похожее я провернула с Джедом, заставив его откладывать мои поиски вплоть до того момента, пока ректор не сообщил ему о моем местоположении.
Прошептав знакомую формулу, я направила поток силы, трижды перепроверила правильность наложенного проклятия и облегченно выдохнула. Теперь, пятнистый, ты не станешь командовать и распоряжаться моей жизнью!
Соскочив с кровати, я метнулась к шкафу, где висела моя форма, за считаные секунды облачилась в серо-черный наряд и, кинув прощальный взгляд на лежащего без сознания мужчину, вышла за дверь.
Кошачья сущность фыркнула и обиженно отвернулась, всем видом показывая, что с такой непроходимой идиоткой, как я, не желает иметь ничего общего.
– Ну и фиг с тобой! – сказала вслух и, поправив над головой нимб собственной непогрешимости, поторопилась прочь из дома Джеда.
Едва ли не вприпрыжку я прошла по дорожке из серо-белого гравия, но в паре метров от калитки, увитой ярко-зелеными листиками буйно разросшегося вьюна, словно налетела на невидимую стену и остановилась.
Что за покусанный каннис!
Нет, Джед, конечно, тот еще обеспокоенный параноик, но не до такой же степени, чтобы ставить магический барьер вокруг всего дома? Да и сил на такое у него не хватило бы. Тогда что меня остановило?
Недоверчиво вытянула руку, пощупала воздух перед собой.
Ни-че-го.
Мотнув головой, словно отгоняя от себя наваждение, я сделала еще один шаг и вновь замерла, но теперь у меня было достаточно времени, чтобы сконцентрироваться на своих ощущениях. А дело было именно в них.
Обиженная кошачья сущность продолжала дуться где-то в глубинах души, но, к счастью, чувство опасности у нас было общим и не зависело от ипостаси оборотня. Задумчиво оглядев калитку, я вновь вспомнила о предупреждении Джерома.
Привилегированный засранец говорил о грозящей опасности. Что, если за калиткой меня поджидает наемный убийца с топором в руках, кто-то из недовольных врагов Джеда с заклинанием полного уничтожения, готовым сорваться с кончиков пальцев, или и того хуже… одна из бывших пассий леопарда с отравленной шпилькой в прическе?
Мрачно оценив перспективы, я сошла с дорожки, легко пробежала по все еще мягкой и влажной от недавнего дождя земле, обогнула большую клумбу и приблизилась к боковой стене участка. Используя перевернутый ящик, взобралась наверх каменного забора, разделяющего территории, и принюхалась.
Барс…
Это хорошо, что «свой», но злоупотреблять гостеприимством все же не стоит. Спрыгнув вниз, я быстренько миновала небольшой палисадник, выскочила на точно такую же дорожку из серо-белого гравия и кинулась к калитке. В этот раз интуиция останавливать не стала, даже наоборот – любезно подталкивала в спину и настойчиво советовала поторопиться.
Оказавшись на улице, я воровато огляделась и быстрым шагом направилась к центру города. Впереди была оживленная улица, а мне крайне необходимо скорее затеряться среди толпы зевак, разглядывающих тележки с товарами и дорогие витрины бутиков.
– Ох, прости, деточка, – заизвинялась розовощекая старушка, налетевшая на меня откуда-то сбоку.
Я отскочила от безобидной бабки с такой прытью, словно передо мной из подворотни выскочила не преклонных лет бабуля, а то самое трио «наем-ник – враг – бывшая».
– Милая, с тобой все в порядке? – забеспокоилась старушка. – Какая-то ты бледная. Жуть смотреть…
– Нормально все! – резко осадила я пожилую женщину и поторопилась к рынку.
Попетляв между рядами с чуть прогнившим луком, дешевыми томиками книг и чулками якобы из тончайшего тиридатского шелка, я покинула базарную площадь, сделала небольшой крюк через городской парк и, немного успокоившись, заторопилась обратно в бывшую школу магического профиля, а ныне – Академию под управлением чурбана, не умеющего хранить чужие секреты.
Надеюсь, Итон-Бенедикт еще не успел отослать мои документы и вещи Джеду. В противном случае… Что делать в этом самом случае, я понятия не имела, но была уверена: исключить меня из Академии у ректора не выйдет!
По крайней мере, не сегодня.
У родных и любимых ворот, плохо прокрашенных белой известкой, прохаживался Маккалич. А каждому известно: где первый меч королевста, там поблизости ошивается и младший наследник. Вот только встречаться с избалованным принцем сейчас не было никакого желания.
Свернув в сторону, я дошла до тайной студенческой тропы (проще говоря, дыры в заборе) и беспрепятственно оказалась на территории школы. Тьфу ты! Академии.
Точнее, так мне показалось в начале. Но уже через десять шагов по едва приметной в высокой траве тропке выяснилось, что с воцарением Итона-Бенедикта беспрепятственно попасть на его территорию не так просто.
Стоило приблизиться к большому ветвистому дереву, как что-то неприятно громко ухнуло, зашипело и взорвалось разом. И пока я трусливо оглядывалась, поджимая черный хвостик, прямо из коры дерева вылезла какая-то образина.
Существо напоминало перевернутый табурет, поставленный на пыльный мешок с прошлогодней картошкой. Где-то посередине на мешке находились большие внимательные глаза наподобие совиных и аккуратный ярко-красный клюв.
– Кто такая? Куда прешь? – подозрительно прищурилась образина.
– Ноэми Вейрис, иду к себе в комнату, – ошарашенно откликнулась я. – А ты что такое?
Неизвестное существо зашипело, затрясло складками мешка и воинственно наклонилось чуть вперед, отчего ножки табурета стали указывать на меня.
– Я не что! Я не что! – заголосила образина. – Я – страж Лопастик.
Мать моя кошка! Чудные дела творятся у нас в Академии. Стоило отлучиться на выходные, а территорию уже сторожат всякие Лопастики.
– Извини, не хотела обидеть, – мило улыбаюсь, с куда большим интересом разглядывая непонятное существо.
Ко всяким ожившим странностям типа говорящего чайника в столовой, ходящего на двух лапах бобра из живого уголка и ругающегося аки портовый грузчик с островов Славии павлина-умертвия, которого старшекурсники стащили у прошлого ректора, все уже давно привыкли. Обучающиеся частенько неправильно заучивали ту или иную схему заклинания, а некоторые – так вообще придумывали на ходу, поэтому на лабораторных случалось всякое.
Чудили и сами преподы, особенно профессор Тебион.
После его последнего эксперимента, случившегося аккурат в начале учебного года, целый месяц на весь корпус воняло тухлой рыбой и болотной серой, зато в искусственном бассейне, пересыхающем каждое лето, внезапно обнаружилась русалка.
Пышногрудая красавица с длинными ярко-салатовыми волосами и почему-то красным хвостом переселяться в королевский аквариум редких видов категорически отказалась. На волю, в реку или болото капризной дамочке тоже не захотелось. Видите ли, экология нынче не та!
Директор Варениус долго ломал голову, что делать с редкой особью, а в конечном итоге плюнул и решил оставить все как есть. Тем более что русалка проблем не создавала, а ухаживать за ней взялся профессор Каспо.
Поэтому нет ничего удивительного в том, что, насмотревшись за эти полтора года на ляпы в работе обучающихся, я не сильно впечатлилась видом Лопастика.
Ну, возомнил мешок с табуретом себя стражем… И что с того? В конце концов, у каждого есть право на придурковатые мысли.
Продолжая разглядывать нового обитателя пришкольной территории, я только сделала небольшой шаг в сторону, чтобы заглянуть за спину существу, как образина неожиданно воинственно заухала.
– Не пущу! – выкрикнул страж, загораживая дорогу. – Сначала обыск!
– Ты спятил? – фыркнула я. – Какой еще, к каннису, обыск?
Образина пару раз задумчиво щелкнула маленьким красным клювом и прищурила глазки.
– А вдруг ты на территорию запрещенные предметы вносишь? – возбужденно зачастил страж. – Я тебя впущу, а потом мне от начальства влетит по первое число. Скажут: «Лопастик, это ведь твой участок был. Ты почему пропустил обучающуюся с незаконной печатью на руке? Вот тебе за это выговор. Строгий! С занесением в личное дело и лишением компота из червивых яблок на ужин…»
– Стой! Стой! – замахала я руками, пытаясь остановить торопливую речь собеседника. – Какая еще печать на руке?
Лопастик вновь щелкнул клювом и ткнул ножкой табурета в сторону моего левого запястья:
– А вот эта!
Я оторопело уставилась на собственную руку, покрутила ею, поднесла поближе. Какая еще печать?
Под натяжением ткани манжет форменного пиджака слегка опустился, открывая еще несколько сантиметров кожи на запястье, и вот тут-то я тоже ее заметила. Маленькая печать, состоящая из затейливо выведенной буквы «пси» и семи крохотных черных точек, заключающих букву в круг.
Ну, бабка!
Бабка из переулка (а это, без сомнения, именно она) каким-то невероятным образом умудрилась не просто налететь, но и проклясть меня. Причем не абы чем, а магическими чернилами.
Вообще-то, чтобы проклясть мага крови, надо очень сильно попыхтеть.
Природные способности позволяют нам работать не только с чужой, но и в первую очередь со своей кровью. Точнее, сам дар развивается первые десять лет на бессознательном уровне и только затем открывается для доступа сознания. Любая попытка проклясть мага крови сводится к нулю, мы чувствуем такое вмешательство и сразу гасим магию, не давая ей распространиться по телу. Поэтому-то старшекурсники уже давно завели моду отрабатывать базовые проклятия перед выпускными экзаменами на магах крови. Естественно, не на безвозмездных началах.
И все бы хорошо, но в любой ситуации должны быть свои исключения. Таким исключением для магов крови стало хорошо подзабытое знание магии чернил. Они никак не влияли на кровь, а действовали непосредственно на ауру человека, поэтому-то маги крови банально не замечали вмешательства, как и обычные люди, пока дело не начинало пахнуть жареным.
Если бы не Лопастик с его большими зоркими глазами, я и не знала бы о том, что проклята. Потому как через полчаса после нанесения магические чернила впитываются, не оставляя на коже и следа.
– …так что ты мне клюв не заговаривай! – Пока я думала, страж продолжал говорить. – Лопастик все сделает по инструкции: сначала обыск, потом допрос, затем доклад начальству!
– А докладывать ты кому собрался? – не на шутку заинтересовалась я.
Просто если его оживил и сделал стражем кто-то из студентов, есть шанс остаться безнаказанной. Ну а если отличился кто-то из преподов, малой кровью не обойдется. Во-первых, неизвестно, что там с моим отчислением, во-вторых, печать вызовет кучу вопросов, а я не вполне уверена, что могу распространяться о деятельности Джеда…
– Ректор, – с непонятной гордостью произнес Лопастик, разом убивая все надежды. – Итон-Бенедикт.
Кошачьи боги, за что вы так меня невзлюбили?
Мысленно застонав, я сложила руки на груди и взмолилась:
– Лопастичек, может, мы как-то сами решим… без ректора? Хочешь, я тебе целый мешок червивых яблок приволоку? Нет, два!
– Поздно, – с явным сожалением вздохнула образина, покачивая ножками табурета. – Я отправил запрос начальству, как только увидел, что ты входишь на территорию.
Видимо, в эту секунду вся народная горечь отра-зилась на моем лице, так как страж продолжил:
– Ты пойми, у меня уже четыре выговора за халатное несение службы. А вы все шастаете и шастаете через эту дыру. То бутылки какие-то несете, то запрещенных зверушек, то магический фейерверк. Мне-то не жалко, но ректор все равно отловит, а виноват кто? Виноват Лопастик! А я ведь ох как червивые яблоки люблю…
Нет, чисто по-человечески (если, конечно, это слово применимо к оборотню и говорящему мешку с табуретом вместо головы) я понимала стража. Служба есть служба. Но объясняться с ректором после его подставы с Джедом мне не слишком хотелось.
Уж лучше бы я прошла через главные ворота мимо Маккалича, нашла куратора Руколо и через нее передала начальнику новость о своем возвращении и отсутствии всякого желания возвращаться в прайд, чтобы воспитывать котят.
Но, видимо, зря я хаяла кошачьих богов. Удача сегодня явно благоволила одной хорошенькой парде, иначе почему вместо уверенных шагов ректора послышался шум кожистых крыльев, а из-за роскошных, раскинутых ивой ветвей показалась наглая моська горгульи?
– Ба-а-атюшки, – ехидно протянула она, зависая в воздухе. – Вы токмо гляньте, кого в наши края занесло…
– А где ректор? – подозрительно уточнил страж.
– Я за него, – отмахнулась лапкой Гуля, тут же потеряла к Лопастику всякий интерес и во все глаза уставилась на меня. – А мы-то уж и распрощаться с тобой успели. Я самолично ректору на подпись бумаги о твоем отчислении носила. А ты вместо того, чтобы быть на полпути к прайду, стоишь вся такая счастливая, довольная и улыбаешься.
А я действительно улыбалась, потому что была безумно рада видеть эту языкастую заразу. Лучше каменная вредина, чем Итон-Бенедикт.
– Шиш вам всем, – громко засмеялась я и даже для наглядности скрутила из пальцев вышеупомянутую комбинацию. – Не вернусь в прайд, так ректору и передай. А отчислить без видимой на то причины он не имеет права.
– Ну, допустим, у опытного руководителя причина всегда найдется… – ухмыльнулась горгулья, подлетела ближе и устроилась на моем правом плече. – Колись, кошечка, как умудрилась уговорить леопарда отпустить тебя? Истинные пары не разбрасываются своими половинками… И да, кстати… зачем ты потащилась через это лихолесье, а не вошла через главный вход, как подобает воспитанным пардам?
– У входа Маккалич…
Я показательно скривилась, дабы продемонстрировать свою любовь к телохранителю младшего наследника.
Гуля внимательным взглядом окинула мое лицо, нахмурилась и поскребла коготком щеку.
– Хм… – задумчиво выдала она и нетерпеливо топнула лапой по моему плечу. – Ну и чего стоим, кого ждем? Пошли скорее твои документы восстанавливать. Да советую поторопиться, пока курьер с твоими вещами не уехал. А по дороге ты мне все-все с подробностями…
– Минуточку! – влез в чисто женский междусобойчик Лопастик. – А незаконное проникновение? А попытка провоза контрабанды?
– Контрабанда? – заметно оживилась Гуля, и ее маленькие красные глазки загорелись огнем предвкушения. – О-о-о… контрабанда – это то, что я люблю. И что же хотела протащить парда на территорию Академии?
Я молча отодвинула край рукава и продемонстрировала горгулье печать.
Ну все… Сейчас тут такое начнется! Помощница ректора поднимет шум, потащит к ректору… Итон-Бенедикт начнет допытываться, кто и как умудрился проклясть его студентку… Сам снять магию печати он, скорее всего, не сможет, так что прибегнет к помощи педагогов.
Вызовут специалиста по проклятиям – профессора Тебиана. А он ведь тоже маг крови, и что-то не припоминаю, чтобы упоминал хоть одно проклятие, сотканное посредством магических чернил.
Значит, соберут консилиум из всего педагогического персонала, и понесется… Один предложит мне руку отпилить, пока эта гадость не впиталась окончательно, второй – погрузить в стазис, третий скажет, что для волнения нет причин, а в конечном итоге все переругаются, так и не найдя верного решения. А верное решение есть – оно наверняка записано в толстой тетрадке, врученной мне бабушкой Лили. Иначе где еще я могла видеть похожий символ?
Удивительно долго длится минута, в течение которой Гуля рассматривает печать на моей руке, затем слетает вниз, слюнявит указательный коготок и недоверчиво проводит им по чернилам.
– Это что такое? Это и есть твоя контрабанда? – удивленно уставилась на меня она. – Детка, а где спиртные напитки, запрещенные сладости, взрывоопасные вещества и взрослая литература?
Горгулья была явно разочарована.
– Какая-то нынче чересчур правильная молодежь пошла, – удрученно покачала она каменной головой и махнула крылом. – Пошли, я тебя по пути просвещу, как ведут себя порядочные обучающиеся.
