Глава 1
— Вижу, — раздраженно отмахнулась я от Капли.
Я действительно видела, что линии выходят криво, но пусть бы сама попробовала в точности повторить рисунок этой треклятой картины ледяными узорами на стекле. Хорошо повелевать водой — в лучшем случае отправят помыть Главный зал в компании с огневиками, дабы те шустро подсушили обрушившееся на него наводнение. А мне и еще нескольким «счастливчикам», чьей основной стихией является лед, поручили украшение замка к празднику Зимы. Узнать бы, у кого возникла гениальная идея разрисовать окна портретами величайших выпускников, да отморозить бы ему что-нибудь за гениальность. Можно подумать, мы на эти возвышенные лица в зале Почета не насмотрелись!
— Вы только посмотрите, Цапля и Ледышка!
Насмешливый голос заставил вздрогнуть. Линии ледяного узора окончательно искривились, превратив придворного императорского мага в нечто больше похожее на богомола. Или кузнечика.
Я стиснула кулаки и почувствовала, как во мне закипает привычная ярость.
— Какого демона ты здесь забыл, Янтарь? — как можно спокойнее поинтересовалась я, по опыту зная — чем больше бешусь, тем веселее ему становится.
— Гуляю, — нахально отозвался парень, прислоняясь к стене и щуря золотисто-карие глаза.
— Гуляй в огненной башне, здесь тебе не рады. — Я отвернулась и, вздохнув, взмахом руки стерла нарисованное, начиная все сначала.
— Боюсь, ваше ледяное магичество, некоторые с вами не согласятся. Не так ли, Капелька?
Подруга покраснела и спряталась за меня, прижимая ладони к запылавшим щекам. Я закатила глаза. И что они в нем находят? Мерзкий, беспринципный, обожающий издеваться над окружающими мальчишка, уверенный в своей неотразимости.
— Живопись тебе никогда не давалась, — продолжал насмехаться он, наблюдая за моей работой.
— Убирайся, — прошипела я сквозь зубы, начиная терять самообладание. Мы всего неделю назад отбыли наказание за драку в столовой, не хватало еще схлопотать очередное перед самым праздником.
— И не подумаю.
— Янтарь, я прошу по-хорошему.
— Мне не терпится увидеть, как ты это делаешь по-плохому, — заверил он меня.
Нет, честное слово! Есть предел моему терпению!
Я знала, что ледяные стрелы он остановит без труда. На то и был расчет: разом обернувшееся талой водой оружие начало стремительно замерзать на полу и, пока Янтарь шутя отбивался от летящих на него осколков льда, подбираться к его ногам, почти незаметно карабкаясь по штанине хрупким, полупрозрачным вьюнком, чей шип внезапно уперся ему в горло, легонько прокалывая кожу.
Парень изумленно замер, не гася пляшущие в руке языки пламени. По шее скользнула крохотная алая капля, теряясь в вороте рубашки.
— Льдянка! — испуганно вскрикнула Капля. — Ты что творишь?
— Он сам напросился, — прошипела я, стискивая кулаки.
В золотистых глазах растерянность вдруг сменилась ехидством, пылающие в руке язычки скользнули ему под рукав, и спустя несколько мгновений мой вьюнок уже таял под жарким напором. За спиной взвилась огненная стена, я отскочила подальше от палящего жара, отвлекаясь от противника, чем он и воспользовался, чтобы ухватить меня за руку и, дернув на себя, прижать к стене. Огненный шар, грозящий опалить волосы, а то и наградить немаленьким ожогом, завис в паре лайнов от лица.
— Сама напросилась. — Его губы расплылись в самодовольной усмешке.
Он стоял совсем близко, не касаясь, но я даже вдохнуть толком не могла, опасаясь задеть его грудью.
— Отвали, — буркнула я, отворачиваясь. И от шара, и от этой ухмыляющейся физиономии. В ноздри бил раздражающе-знакомый запах — сушеной травы и меда, отдающий легкой горчинкой полыни. Очень приятный, в общем-то, запах, если бы он не принадлежал самому ненавистному на свете человеку.
— Не надоело проигрывать? Когда ты уже сдашься, Ледышка? — Дыхание шевельнуло мне волосы у уха, вызывая дрожь омерзения.
— Никогда, — отчеканила я, сгибая колено.
Янтарь скривился, сдавленно охнув, а по коридору разлетелось грозное ректорское:
— Опять?! Да сколько же можно терпеть ваши выходки? В мой кабинет! Оба! Живо!
Мы даже не пытались сделать вид, что раскаялись и нам стыдно. Во-первых, мы не раскаялись совершенно, во-вторых, потому что стыдно было только мне, и вовсе не за драку с Янтарем, а за очередное в ней поражение.
Из-за угла высовывалась виноватая мордашка Капли. Так вот кого можно поблагодарить за грядущее наказание. Наверняка побоялась, что мы опять увлечемся и оба окажемся в больничном крыле. Такое тоже бывало. Вот только тогда во всем виноват был туповатый дружок Янтаря, а не кто-то из нас.
До кабинета мы дошли молча. Ректор нам компанию не составил, велев его дожидаться столько, сколько потребуется. Наказание таким образом начинает, ага. Все надеется, что если мы будем больше времени проводить вдвоем, то или спустим уже пар, или, чем Злотвер не шутит, подружимся. Смешно. Семь лет почти прошло, а он все еще в это верит.
На входе в ректорский кабинет Янтарь галантно распахнул передо мной дверь. Я не упустила возможности пройтись ему по ноге, а в ответ получила болезненный рывок за косу.
— Где ваши манеры, ваше ледяное магичество? — ядовито поинтересовался он, проходя мимо ректорского стола и усаживаясь на подоконник.
— Вы их лично закопали, ваше огненное магичество, — в тон ему отозвалась я, плюхаясь в кресло для посетителей — жесткое и неудобное. Безуспешно поерзав, я забралась в него с ногами, поджав их под себя.
Нас, бывало, так называли. Огненный король и Ледяная принцесса Тароса. Любой школе нужны кумиры. Янтарь им был всегда и везде благодаря яркой шевелюре и незаурядной способности лезть куда надо и не надо, а мне просто не повезло. Я настолько активно вставляла ему палки в колеса, что невольно стала, если можно так выразиться, лидером оппозиции. Двое едва ли не самых одаренных учеников потока, вечно враждующие между собой, — лучших кандидатур не найти! И пусть я временами жалела, что вообще ввязалась в это противостояние, и мечтала, чтобы Янтарь просто про меня внезапно позабыл, уступать и признавать поражение не собиралась.
Я недовольно покосилась на четкий профиль, подсвеченный голубоватым светом приближающихся сумерек. Рыжие лохмы, сверкающие огненными сполохами на солнце, глаза, словно и впрямь кусочки темного янтаря. Когда он был задумчиво серьезен, как сейчас, черты лица исполнялись возвышенного благородства — сказывалась все-таки кровь предков. Но гораздо чаще на этой физиономии можно было наблюдать язвительную бесовскую ухмылку, в которой не было ни следа благородства. Серьезно, что в нем такого, о чем можно вздыхать долгими зимними и короткими летними ночами, тоскливо глядя на луну?
А ведь вздыхают. И страшно мне завидуют, не понимая, почему я так упорно отталкиваю его «внимание». Кто внушил этим дурочкам, что дергающий за косички мальчик непременно в тебя влюблен? Отмазка для неудачниц.
Впрочем, вскоре подружки нашли этому свое объяснение. После того как, вернувшись с каникул, они обнаружили у меня на безымянном пальце помолвочное кольцо с редкой красоты бриллиантом, по всей школе разнесся слух о том, что я просто храню верность своему нареченному, и даже такой красавчик, как Янтарь, не в силах отбить меня у жениха.
Вопреки всеобщим ожиданиям сам Янтарь эту новость воспринял с равнодушной усмешкой и попыток меня «добиться» не оставил. Чем вызвал очередную волну восхищения в свой адрес и мой злобный скрип зубов.
Меня долго пытали насчет таинственной личности моего суженого. Не узнав о нем ничего, подружки тем не менее выстроили теорию насчет его невероятной красоты, сказочного богатства и доходящей до неприличия знатности. К моему величайшему сожалению, ошибались они только по первому пункту.
Дверь отворилась, впуская ректора, и мой невероятный сказочно-неприличный жених поспешно соскочил с подоконника.
— Сядь, не мельтеши. — Ректор устало махнул на второе кресло, после чего прошел к столу и уставился в окно.
Несколько мгновений он позволил нам любоваться идеально уложенными темными волосами с проблесками седых нитей, веером рассыпавшимися по плечам, и затейливыми серебристыми узорами на синем плаще, после чего повернулся и вперил в нас взгляд внимательных карих глаз.
— Ну и как это понимать?
— Он первый начал, — буркнула я, прекрасно сознавая, что объяснение выглядит по-детски, но иного найти, увы, не могла.
— Я просто сказал, что она не умеет рисовать. — Янтарь развел руками. — Чистейшая правда, между прочим, после которой вовсе не обязательно было кидаться в меня ледышками.
Лир Сэндел недовольно покачал головой, не принимая за правильный ни первый, ни второй ответ.
— Вам самим еще не надоело? — в очередной раз спросил он без особой надежды услышать положительный ответ, поэтому тут же продолжил: — Ведете себя как дети малые. Первокурсники больше благоразумия проявляют, чем два взрослых выпускника. Глядя на вас, я всякий раз думаю, что совершеннолетие надо перенести с восемнадцати на двадцать один, как это было принято в некоторых королевствах ранее.
— Мне уже двадцать один, — ввернул Янтарь, разглядывая потолок с невинным видом.
— Значит, в вашем случае на тридцать! — отрезал ректор. — А вообще мог бы вести себя соответственно возрасту и подавать пример младшим! — Он махнул в мою сторону.
Я скривилась. Три года разницы имели какое-то значение лет пять назад, но точно не сейчас. Хотя лично я бы предпочла официально считаться ребенком хоть до пятидесяти, потому что в таком случае мне не нацепили бы эту гадость. Кольцо в ответ на мое движение призывно сверкнуло бриллиантом, и я раздраженно спрятала руки в рукава платья.
— Значит, так. — Не дождавшись от нас слов раскаяния и признания своей вины, лир Сэндел грозно сдвинул на переносице черные брови и вынес вердикт: — Три ночи дежурств. За каждый инцидент с вашим участием во время обходов буду добавлять по ночи.
— Но, — возмутилась я, — сейчас же подготовка к празднику Зимы, и экзамены скоро, и…
— Или я могу сообщить о произошедшем его императорскому величеству, — словно невзначай бросил ректор.
— Не надо! — в один голос выпалили мы с Янтарем.
— Вот и прекрасно. — Ректор улыбнулся нашей покладистости и тому, что упоминание Императора всякий раз производит на нас нужный эффект. — Можете идти.
Янтарь тут же вскочил, а я терпеливо подождала, пока он скроется за дверью.
— Ты что-то хотела, Льдянка? — Лир Сэндел несколько озадачился, когда я не поспешила скрыться с его глаз, как это делала обычно.
— Да, — я кивнула. — Скажите… а нет совсем никакого способа оставить меня в школе после выпуска?
Лицо ректора помрачнело. Он потер лоб кончиками пальцев, и я поняла, что уже знаю ответ, но все-таки дождалась, пока он произнесет:
— Видишь ли, лично я, несомненно, не имею ничего против. Ты прекрасно учишься, и лире Кайрис как раз нужна помощница. Юные маги не очень-то рвутся возвращаться в стены школы на условиях, которые больше отпугивают, нежели привлекают, поэтому нехватка работников у нас есть почти всегда. Но… ты же понимаешь, что ни тебе, ни мне не позволят этого сделать?
— Школа официально считается независимой от императорской власти, — пробубнила я, не столько надеясь его переубедить, сколько оттянуть момент, когда поражение будет окончательно признано.
— Считается. Официально, — согласился ректор. — А ты официально считаешься принцессой суверенной провинции, вольной творить все, что душе угодно. И как? Получается?
Жестоко. Я поджала губы и поднялась.
— Вам лучше как можно скорее принять все, как есть, ваше высочество, — бросил мне в спину лир Сэндел, неожиданно сменив тон. — Жизнь станет проще.
— Для кого? — уточнила я, чуть обернувшись. Но на этот вопрос ответа не получила. Ректор лишь неуловимо пожал плечами.
Я едва удержалась от хлопанья дверью и подошла к высокому стрельчатому окну, вглядываясь вдаль сквозь цветные стеклышки витражей. Отсюда дворец Императора, стоявший на возвышенности, был как на ладони, но больше походил на составленную из разноцветных кусочков картинку для малышей.
— Дом, милый дом, — хмыкнул Янтарь за спиной, заставив меня подпрыгнуть.
— Какого беса? — возмутилась я, оборачиваясь. — Тебе больше заняться нечем, кроме как меня доставать?
— Вообще-то я изначально пришел совсем не за этим, но ты всякий раз так соблазнительно бесишься, что устоять просто невозможно.
Парень ухмылялся, но рук из карманов не вынимал и попыток приблизиться не делал, поэтому я слегка расслабилась.
— Ну? Говори.
— Отец написал… — Эти два слова заставили меня вздрогнуть, потому что обычно ничего хорошего они не предвещали. — Он заберет нас на эти каникулы.
— На каникулы? Зачем? До окончания школы еще полгода, и… — я растерянно замолчала, а Янтарь только пожал плечами.
— Скажи спасибо, что предупредил. У тебя будет время морально подготовиться. До встречи на дежурстве, Ледышка.
С этими словами он развернулся и зашагал по коридору прочь, а я нервно стиснула кулаки и вновь покосилась на дворец, в котором не была уже десять долгих лет и с удовольствием не возвращалась бы туда еще столько же.
Империя Закатного Солнца простирала свои земли на многие сотни лиг: от берегов Русалочьего моря на западе до пустыни Костей на востоке, от южного леса Перворожденных до северных Зубчатых гор. Еще недавно, каких-то триста лет назад, на этой территории ютились с дюжину мелких и крупных королевств, вечно грызущихся между собой за лишнюю деревеньку и «ничейный» кусок земли.
А потом в одном из королевств, чье название уже никто и не помнит, родился принц по имени Дэниэр, которому суждено было стать первым Закатным Императором. Взяв под свое крыло магов, которых до сих пор сторонились, боялись и пытались не вмешивать в государственные дела, заключив договор с Перворожденными и заручившись поддержкой воинов Мглистых островов, он прошелся по королевствам, словно ураган, сметая все на своем пути.
Завоевав восемь из двенадцати королевств, Дэниэр объявил себя Императором и основал в самом центре новорожденной Империи новый город, как символ новой власти — Съерр-Таш, Золотой город в переводе с эльфийского. Пару лет спустя здесь же появилась первая и до сих пор единственная на всю Империю школа магии — Тарос.
Раньше магическое знание передавалось от учителя к ученику чуть ли не тайком, теперь же изучить эту науку мог почти любой, у кого проявлялся дар. Почти. Чтобы поступить, необходимо было пройти жесточайший отбор: из сотен претендентов со всей Империи в год школа принимала лишь пятьдесят учеников, по десять на каждое стихийное направление.
На время обучения адепты отрекались от всего, что связывает их с внешним миром, вплоть до имени. Здесь не имело значения, родился ты в семье крестьянина или самого императора. Ученикам строжайше, под угрозой исключения, запрещалось рассказывать о своем прошлом. Таким образом в будущих магах пытались воспитать непредвзятость и чувство равенства между братьями по ремеслу. А при поступлении каждому давали новое имя, в какой-то степени отражающее стихийную предрасположенность.
Едва повернув голову в мою сторону, видящая, приглашенная на церемонию Посвящения, произнесла «Льдянка» и отвернулась. Тогда я еще не знала, что именно лед станет моей стихией.
Ночные дежурства в Таросе ввели еще на заре существования школы, когда компания старшекурсников, стащив из библиотеки «Сборник величайших обрядов и ритуалов», попыталась вызвать демона в Главном зале. Вызвать не вызвали, но переполошили всех знатно, заляпали пол и порушили потолок. Доверия с тех пор к адептам больше не было, и ректор распорядился ночами патрулировать коридоры школы, дабы ученики не порывались во внеурочное время применять на практике полученные знания. Сначала этим занимались исключительно преподаватели, начавшие от скуки и из вредности прихватывать с собой наказанных старшекурсников, а постепенно и вовсе спихнули это неблагодарное дело на ученические головы.
Меру эту время от времени порывались отменить, но скопление юных магических дарований постепенно начало привлекать большое количество нечисти и всяких потусторонних сущностей. Днем они соваться не рисковали, а вот ночью то и дело пытались присосаться к дармовому источнику энергии в виде юных магов. И после того как очередной патруль наткнулся на стаю голодных шайс, едва не прикончивших целую группу первокурсников, дежурства окончательно стали незыблемой традицией. Как и то, что занимались ими чаще всего именно провинившиеся адепты.
Часы на главной башне пробили полночь, когда я спустилась в зал Почета, откуда начиналось патрулирование. На этот раз нас распределяла лира Кайрис — декан водного факультета. Я всегда восхищалась этой довольно хрупкой на вид, но энергичной женщиной, отличавшейся поразительным чувством справедливости.
— А вот и Льдянка. — Она лукаво улыбнулась. — Что-то ты последнее время зачастила на пару с Янтарем.
Огневик, по привычке взгромоздившийся на подоконник, жизнерадостно помахал мне рукой, а я ответила ему мрачным взглядом. В отличие от него я была не особенной любительницей нарушать школьные правила, поэтому если и отбывала наказание, то только в компании с этим задавакой.
Лира Кайрис поставила последние галочки в списке и объявила:
— Злата и Лист взяли первый этаж, парк и Земляную башню, Искра и Бриз второй и башни Огня и Металла, а вам остается третий плюс Водная и Воздушная башни. Вопросы есть?
— Есть, — кивнула я. — Можно, он отправится спать, а я одна попатрулирую?
— Ты так трогательно обо мне заботишься, — умиленно произнес Янтарь, поднимаясь.
Он сделал два стремительных шага в мою сторону, чтобы наверняка опять дернуть за косу или еще как-нибудь досадить, но застыл на месте, нелепо взмахнув руками, когда по легкому движению руки его ноги сковали ледяные глыбы.
— Нет, я просто знаю, что ты мне такого удовольствия не доставишь. — Я бросила на него не менее ледяной взгляд и снова повернулась к декану. — Так можно?
— По правилам патрульных должно быть двое. — Преподавательница только в очередной раз улыбнулась. — Идите, желаю вам спокойной ночи.
С этими словами она удалилась. Я зло выдохнула сквозь стиснутые зубы и решительно зашагала в сторону Водной башни.
— Почему сначала не Воздушная? — Янтарь, расправившийся со льдом, поравнялся со мной в два прыжка.
— Потому что я так хочу. А ты можешь катиться на все четыре стороны, не волнуйся, я никому не скажу.
— И бросить тебя на растерзание голодных шайс, полоумных призраков и безжалостных бесов? Право, Ледышка, ты такого дурного мнения о своем будущем супруге?
Я закатила глаза.
— Просто признайся, что хочешь лишний раз поиздеваться.
— Не я это сказал, — ухмыльнулся огневик.
До Водной башни мы дошли молча. В школе царила сонная тишина, шаги гулко разносились по коридорам, и казалось, будто здесь нет вообще никого, кроме нас двоих. Ярко горящие до отбоя факелы после него приглушались до едва заметных язычков пламени, призванных не столько осветить, сколько обозначить: вот тут стена. Частенько во время обходов я призывала светлячка, но сегодня ночь была на редкость лунная. Прозрачный серебристый свет просачивался сквозь стрельчатые окна, даря волшебное ощущение, что мы находимся не в привычных стенах школы, а в каком-нибудь таинственном заколдованном замке, погруженном в сон на многие сотни лет, пока не явится герой-освободитель и не спасет заточенную там прекрасную принцессу.
— У тебя на редкость мечтательное выражение лица, даже боюсь представить, что за гадость ты для меня замышляешь, — внезапно подал голос Янтарь.
— Откуда столько самоуверенности? Я не обязана постоянно думать только о тебе, — огрызнулась я.
— Жаль, вот я, например, только этим и занимаюсь, — поддразнил он.
Я предпочла этот выпад проигнорировать. Мы поднялись по лестнице и направились вдоль ученических комнат.
— Ты правда не знаешь, зачем мы понадобились твоему отцу раньше времени? — разговаривать с огневиком не хотелось, но вопрос я все-таки задала. Любопытство — не порок.
— Соскучился. — Парень искривил губы в издевательской усмешке.
За что получил заслуженный тычок под ребра. Мог бы хоть раз ответить без шуточек! Янтарь в отместку шлепнул меня чуть ниже спины, я возмущенно замахнулась на него ладонью, но он легко перехватил запястье, сжимая его, словно стальными клещами — ни дернуться, ни вырваться. Угодив в лунный луч, бриллиант на кольце призывно сверкнул, и мы оба замерли, уставившись на него.
— Сними его, — внезапно выпалила я. — Если мы оба воспротивимся, Император ничего не сможет сделать.
— Сниму, — неожиданно легко согласился Янтарь, не выпуская мою руку и продолжая изучать кольцо взглядом. — Когда придет время надеть обручальное.
— Но… почему? — выдавила я, растерявшись, и поняла, что никогда раньше не задавала ему этот вопрос.
Почему с тех самых пор, как Император объявил об обручении его младшего сына с принцессой Аверна, он ни разу не возразил, хотя — и в этом можно было не сомневаться — не испытывал ко мне не только светлых чувств, но и даже симпатии. С самого моего появления в императорском дворце, когда мне исполнилось семь, мы только и делали, что раздражали друг друга. Его — мелкая капризная девчонка, с которой он вынужден был проводить время, а меня — задавака-мальчишка, возомнивший себя пупом земли.
Вместо ответа Янтарь вдруг притянул меня свободной рукой за талию и впился поцелуем в губы.
На мгновение я опешила и застыла столбом, даже не пытаясь высвободиться. Ничего подобного он себе раньше никогда не позволял. Никто не позволял! Я вообще еще никогда не…
Мою внезапную растерянность парень, кажется, принял за покорность и выпустил запястье из захвата, скользнув ладонью по плечу на шею, но я толкнула его в грудь и завершила начатый минуту назад замах. По пустынному коридору разлетелся звонкий звук пощечины. А я для верности еще и отскочила назад.
— Ты ведь в курсе, что ударила принца Закатной Империи? — поинтересовался Янтарь ровным голосом, и было совершенно непонятно, какие мысли блуждают в этот момент в его голове.
— Я сама принцесса Аверна, — вспыхнула я. — И…
— Вот поэтому, Ледышка. Именно поэтому, — перебил он, не дослушав гневную речь о древности и величии моего рода, с которым императорской семье и не сравниться. — У нас все равно никогда не будет самостоятельного выбора. А ты, по крайней мере, не страшная.
Я так и замерла с открытым ртом. Вот нахал! Ну и заявления!
— А зачем нужно было?.. — Я машинально коснулась пальцами губ.
— Интереса ради, — оскалился ненавистный жених, и мне тут же захотелось распять его сотней ледяных стрел. — Не умеешь ты целоваться, Ледышка, хочешь, научу?
Он шагнул вперед, и вокруг меня тут же выросла стена из прозрачных шипов, губы огневика расплылись в предвкушающей усмешке, в ладонях заплясали языки пламени, но в этот самый миг я услышала странный звук.
— Стой! — Я предупреждающе подняла руку, шипы растаяли и, повинуясь моему движению, без следа впитались в каменный пол. — Ты слышал?
— Дверь скрипнула. — Янтарь пожал плечами, но тут же сам насторожился, подумав о том же, о чем и я: среди ночи в спящей школе этому звуку взяться неоткуда.
Высокие дубовые двери, украшенные эльфийской резьбой, изображавшей различные проявления водной стихии, были распахнуты настежь. Но они и не запирались уже неизвестно сколько лет после того как Школа перешла от раздельного обучения адептов разных стихий к совместному. На первом этаже находились служебные помещения, комнаты для занятий и отдыха, и я решительно направилась туда — может, просто кто-то из учеников засиделся за книжками или отработкой пассов? Но Янтарь резко ухватил меня за локоть.
— Наверху, — коротко бросил он, прежде чем я успела возмутиться, и для верности показательно ткнул пальцем в потолок.
Сначала я машинально вскинула взгляд и увидела над собой лишь серые каменные плиты, и только потом в воцарившейся тишине различила едва слышные цокающие звуки, словно по плиткам стремительно пробежала мелкая собачонка.
Собачонок в Таросе не держали, если не считать таковой старого гарха, подаренного когда-то школе его императорским величеством. Вот только мелким здоровенного, с теленка величиной, местного «охранника» тоже не назовешь, а потому мы дружно бросились к лестнице.
Янтарь меня опередил, хоть в какой-то момент я и поймала себя на желании напустить льда под его ногами и полюбоваться, как он красиво врежется своим благородным профилем в ступеньки. Когда несколькими мгновениями позже я выскочила вслед за ним на второй этаж, огневик грубо оттолкнул меня в сторону, благодаря чему ядовитый плевок василиска зашипел, испаряясь на перилах, а не превратил меня в новую оригинальную статую к празднику Зимы.
Чтоб мне к Злотверу провалиться! Откуда здесь взялся василиск?!
Ящерица, в свою очередь, видимо, задалась вопросом: откуда здесь взялись люди, и только поэтому на несколько секунд замерла, пялясь на нас выпуклыми желтыми глазами.
Опыта битвы с василиском лично у меня не было, но что-то подсказывало: если мы не хотим увековечить себя в камне, лучше поторопиться и избавиться от ящера как можно быстрее.
В тот самый миг, когда на монстра обрушился десяток моих сосулек, Янтарь додумался ударить по нему огненной волной. Василиск шмыгнул в сторону, разъяренно шипя, пламя безрезультатно расплескалось по стене, а ледяные иглы разбились на сотни осколков. Я метнула на огневика рассерженный взгляд, но ящер очередным плевком призвал нас уделить все внимание ему.
Он был очень быстрым. Иногда уследить за перемещением в полумраке серебристого тела не успевал даже взгляд, спасало только то, что для плевка василиску требовалось замереть и прицелиться, накапливая слюну.
— Осторожно!
Придуманный на ступеньках трюк я все-таки применила, Янтарь, поскользнувшись, шлепнулся на спину, и очередная струя ядовитой слюны просвистела у него над головой. Ящер метнулся к огневику, распахивая утыканную не менее ядовитыми клыками пасть, с явным намерением вцепиться ему в ногу, но вместо этого проглотил огненную бомбу.
Василиск натужно поперхнулся и захлопнул челюсти, когда уголек размером с горошину влетел ему в горло. А затем раздался негромкий хлопок, и я едва успела заслониться рукой от брызнувших во все стороны ошметков. В воздухе резко и вкусно запахло жареным мясом.
Янтарь поднялся, брезгливо отряхивая одежду.
— Как думаешь, Ледышка, лир Анист будет сильно огорчен, что мы не принесли ему хладный труп для коллекции? — проговорил он, подхватывая с пола и с интересом разглядывая чудом уцелевшую голову с обреченно вывалившимся из пасти раздвоенным языком.
Я представила, как разочарованно вытягивается и без того по-лошадиному длинная физиономия учителя по нечистым силам, и невольно хихикнула. А затем окинула взглядом живописные подтеки на стенах, чумазого, как бес, Янтаря, изобразившего неописуемый восторг лира Аниста при виде уцелевшей головы и запечатлевшего на оной звонкий поцелуй, и невольно рассмеялась в голос, устало привалившись к стене.
— Ты надо мной смеешься? — переспросил огневик так подозрительно, что я тут же постаралась скорчить невозмутимую физиономию, хоть от этого и стало еще смешнее.
К тому же не стоило будить учеников. Поразительно, как они до сих пор еще не проснулись от той беготни, которую мы тут устроили.
— Надо сообщить о произошедшем.
Я провела ладонью над останками василиска, замораживая, чтобы сохранить в целости и сохранности до прихода учителей.
Нервное веселье после внезапно нахлынувшего азарта схватки спало. Я выхватила у Янтаря голову и торопливо зашагала в сторону покоев лиры Кайрис, коль скоро она сегодня дежурная.
— А ну верни мой боевой трофей! — возмутился огневик, бросившись за мной, но я от него лишь отмахнулась.
— Что ты с ним будешь делать? На стенку повесишь?
— Тебе в качестве свадебного подарка вручу, перевитую розовой ленточкой.
Если он этим аргументом думал меня убедить, то затея с треском провалилась. Я только еще упрямее стиснула голову. С него ведь станется.
Лира Кайрис, естественно, спала. Крупных набегов нечисти на школу не случалось уже давно — защитный круг, несмотря на свое несовершенство, худо-бедно, но работал. А с мелкими пара адептов-старшекурсников справлялась без чьей-либо помощи, поэтому дежурный учитель, как правило, спокойно почивал у себя, никак не ожидая, что к нему ни с того ни с сего ввалятся пара учеников и одна пятая василиска.
Хотя мы и не планировали вваливаться. Для начала я честно громко постучала. Молчание было мне ответом. Я собиралась постучать второй раз, но Янтарь, нетерпеливо фыркнув, с такой силой врезал по двери объятым пламенем кулаком, что та содрогнулась и… рухнула внутрь, непонятным образом слетев с петель.
Декан Водного факультета рывком села на кровати, уставившись на нас расширившимися от изумления и сонного испуга глазами.
— Какого де… — начала она, но проглотила окончание слова, спохватившись. — Что ты себе позволяешь?!
— Извините, — без особого раскаяния отозвался Янтарь, с интересом разглядывая опустевший проем. Такого эффекта он, кажется, и сам не ожидал.
— Мы стучали. — Мне в отличие от него сейчас было все-таки стыдно перед преподавательницей. — Я найду Злату, и она все исправит.
— Что случилось? — Лира Кайрис поднялась с постели, и надо отдать ей должное, спала она в одежде на случай, если все-таки придется исполнять обязанности дежурного. Да и сон с ее лица быстро слетел, стоило ей приглядеться к нашему внешнему виду.
— На нас напал василиск. — Я протянула ей голову. Янтарь за моей спиной возмущенно засопел. — На втором этаже Водной башни.
— Как такое возможно? — изумилась женщина, с недоверием покрутив трофей в руках, словно проверяла, не подсунули ли мы ей фальшивку.
И я вполне понимала ее удивление. Василиск — редкий гость в этих краях. Настолько редкий, что повстречать его можно в лучшем случае в питомнике любителя коллекционировать нечисть, а никак не в коридорах школы. Эти ящеры живут в Зубчатых горах, но и там, если хочешь отыскать его, нужно постараться. Василиски крайне осторожны, они избегают людей, а атакуют не раздумывая, вместо того, чтобы бежать и прятаться, только когда до смерти испуганы. И вот магов они как раз боятся до смерти.
— Возможно, сбежал из чьего-нибудь зверинца. — Я пожала плечами. — А каменное здание школы принял за родную гору.
— Возможно, — кивнула лира Кайрис; ее уже немолодое лицо было хмуро и сосредоточенно, между бровей залегла глубокая складка. — Вы успокоили учеников?
— В этом не было необходимости. — Я покосилась на странно молчаливого огневика, его взгляд сверлил лопатки и, несомненно, предвещал какую-нибудь гадость. — Никто не проснулся.
Преподавательница приподняла брови. Янтарь и Льдянка бились сначала поди друг с другом, потом с василиском в паре футов от дверей ученических комнат, и никто не проснулся? Этот вопрос буквально читался у нее на лице.
Согласна, странно. Может, у них на нас просто уже иммунитет?
— Я заморозила место происшествия на всякий случай, — добавила я, не зная, что еще сказать.
— Молодец. — Декан поправила растрепавшуюся прическу. — Я извещу ректора, и мы с ним все осмотрим. А вы продолжайте патрулирование.
Останки ящера нам не вернули, так что Янтарь остался без головы. Василисковой. Своей-то у него отродясь на плечах не было.
— Зачем надо было ломать дверь? — возмутилась я, когда мы направились в сторону Воздушной башни через внутренний двор.
— Ну, перестарался чуток, — хмыкнул Янтарь, склонившись над одним из питьевых фонтанов, чтобы ополоснуть измазанную кровью василиска физиономию. — Было бы лучше, если бы мы еще полночи под дверью провели, пытаясь вежливо достучаться?
— Сам теперь проси Злату помочь.
На самом деле нашу однокурсницу с факультета Металла, которая сегодня была еще и сестрой по несчастью в деле патрулирования коридоров, я знала неплохо. Она была милой и смешливой девушкой, всегда готовой помочь в случае необходимости, а значит, попросить ее об услуге не составило бы труда, но должен же этот зазнайка уже учиться самостоятельно отвечать за свои поступки и исправлять их последствия.
— Ты вызвалась, ты и проси, — равнодушно отозвался огневик, заканчивая водные процедуры.
После чего не забыл кинуть в меня пригоршню воды. Сверкающие капли замерзли на лету и осыпались на гравий мелким крошевом. Тоже мне, нашел чем досадить представительнице Водного факультета.
— Не я ломала дверь!
— Не я сказал, что ее починю.
— Упрямый мерзавец, — в очередной раз не выдержала я.
— Занудная мелочь, — не остался в долгу Янтарь.
Все это могло бы перерасти в очередную драку, но из коридора как раз вынырнули Злата и Лист, завершающие осмотр первого этажа. Оба улыбались так, что сразу стало ясно: нашу перепалку они застали, и она их несказанно веселит.
— Вас за милю слышно, — сказала Злата, приближаясь.
Ее длинная пшенично-золотистая коса блестела в лунном свете не хуже драгоценного металла, подарившего ей второе имя. Лист, малознакомый мне шестикурсник с факультета Земли, следовал за ней, но стоило им подойти, как улыбки стремительно исчезли.
— Что стряслось? — Девушка мгновенно насторожилась, рассматривая кровавые разводы на моем платье.
— Василиск, — коротко бросил Янтарь, выпрямляясь.
Злата удивленно вскинула золотистые брови.
— Эко чудо! Откуда ему в наших краях взяться?
— Ледышке родственники прислали на именины, — фыркнул огненный маг, намекая на авернское происхождение этих ящеров.
Я только обреченно возвела глаза к потолку, слегка утомившись уже придумывать ответные колкости. Несмотря на то, что нам запрещалось рассказывать о себе, ни для кого не было тайной, откуда я родом. Настолько светлым оттенком волос щеголяли только выходцы с Зубчатых Гор.
— Кстати, Злата. — Я вздохнула и укоризненно покосилась на Янтаря. — Ты не поможешь? Тут такое дело…
Девушка пообещала заняться выбитой дверью, но только при условии, что виновник происшествия отправится с ней и расскажет подробности схватки с ящером, а потом они продолжат патрулирование по нашему маршруту, а мы с Листом отправимся к Земляной башне. Я радостно согласилась, а Янтарь возразить не успел: бойкая Злата подхватила его под локоть и утащила за собой. Готова биться об заклад, спиной он ощутил мое злорадное ликование, потому что обернулся и бросил на меня сердитый взгляд, а я лишь ехидно помахала ему рукой.
— Хотел бы я на живого василиска посмотреть, — произнес вдруг Лист, когда мы дружно направились в сторону комнат будущих магов Земли. — Говорят, они красивые.
Я воззрилась на него, не сумев скрыть удивление.
Среди остальных факультетов бытовало мнение, что землянники несколько… «странные». Они сторонились человеческого общества, были большей частью молчаливы и замкнуты. Среди магов даже поговорка гуляла: «Когда землянник с тобой о погоде заговорит», то есть никогда. Мои однокурсники полностью соответствовали этой характеристике, и я, откровенно говоря, была готова провести оставшиеся полночи в тишине.
— Статуя заговорила, да? — Парень улыбнулся, угадав мои мысли.
Он был далеко не красавцем. Черты лица грубоватые, темные волосы топорщатся, словно воронье гнездо, отнюдь не придавая им мягкости, большой хищный нос, и практически черные глаза, сверкающие из-под густых бровей. Однако улыбка это лицо преображала, разом превращая Листа из угрюмого на вид парня в, можно даже сказать, очаровательного юношу.
— Что-то вроде того. — Я улыбнулась в ответ.
— Ты из Аверна, так? — продолжил болтать землянник, руша все предубеждения.
Я кивнула.
— Давно дома не была?
— Одиннадцать лет.
Парень присвистнул.
— Много. А я местный, от школы до дома полчаса ходьбы, а так хочется вырваться куда-то, мир посмотреть.
— А еще говорят, землянники — домоседы, — хмыкнула я.
Лист пожал плечами.
— Сама земля мне не очень дается. Я больше по растениям. У меня вообще мечта — работать императорским садовником. Я один раз был в дворцовом парке, там такое… — Он мечтательно закатил глаза, а затем тут же перевел взгляд на меня. — А ты?
— Что — я? — Мне удалось убедить себя, что знать о моем происхождении землянник не может никак, а значит, вопрос точно не является попыткой подловить.
— Что думаешь делать после школы? — Лист, казалось бы, не заметил сорвавшегося с губ облегченного выдоха, когда тема дворца отошла на второй план. — Ты же выпускница?
— Хочу вернуться домой, — неожиданно для самой себя открылась я. — Но вряд ли получится.
— Почему? — простодушно переспросил парень, но хлопнул себя по лбу. — Молчу-молчу и не задаю дурацких вопросов.
Я рассмеялась.
Остаток ночи прошел без происшествий, мы честно прошли несколько раз по назначенному маршруту, не встретив ни падкой до магической крови нечисти, ни других дежурных. Когда часы пробили пять утра — время, после которого нападений уже можно не опасаться, — Лист галантно проводил меня до Водной башни, вручив напоследок выросшую прямо из его ладони ромашку.
Я вошла в комнату, думая о том, что у меня есть еще целых три часа на сон, а еще было бы неплохо, если бы Янтарь поучился манерам у этого паренька, коль скоро императорские учителя этикета в столь неблагодарном деле не преуспели.
Шторы мы с Каплей зимой не задергивали, все равно ложишься и встаешь в кромешной тьме, поэтому сегодняшняя яркая луна освещала комнату не хуже закатного солнца. Мне в лицо ударил морозный воздух из приоткрытого окна. Опять Капля забыла его закрыть после проветривания. Мне-то все равно, а она однажды подхватит воспаление легких, вот тогда помянет мои слова! Я бросила в сторону кровати подруги укоризненный взгляд и остолбенела.
Ромашка выпала из ослабевших пальцев, порыв ветра распахнул окно, шевельнув белоснежные лепестки, листы конспектов и учебников на столе и оставив недвижимой спящую каменную статую с лицом моей подруги.
Мы с Янтарем были не первыми, кого повстречал василиск.
