Глава 7

Началась нормальная учёба.

Думаю, говорить, что я плавала по всем предметам, кроме географии и ферейского, не стоит. А ещё сильнее расстраивало то, что я ждала практических занятий по магии, но их не было.

Поэтому я то зарывалась в книги в библиотеке, читая наставления по использованию разных видов волшбы, то до середины ночи бдела в компании Хаоса в башне. Мы перешли на новую ступень в общении — теперь кот, если надо, мог не просто мысленно говорить со мной, а передавать картинки. Зачастую это оказывалось полезным. Например, выяснилось, что всем волшебникам доступно нечто под названием «магия рун». Закорючка хитрой формы, в которую при рисовании вкладывалась магическая сила, могла творить самые разные вещи: взорваться при приближении врага, нагнать туман, вызвать дождь или привлечь крыс, изгнать с поля кротов и так далее. Хаос передавал мне визуальные образы разных рун, а я выводила их песком на полу. В принципе, пользоваться можно было чем угодно — углём, солью, мелом. Важным являлось только, чтобы субстанция отличалась от окружения, то есть границы были контрастными.

Однажды я поинтересовалась:

— А можно ли рисовать прозрачные руны? Скажем, сахарным сиропом?

«И привлечь всех Муравьёв с округи? Представляешь, буквы чёрные и шевелятся!»

Я засмеялась. Но всё же в идее что-то было. Нужно попробовать сделать отвар какой-нибудь бесцветной травы и нанести на пол или стену. По логике, с контрастностью всё должно быть в порядке, а о существовании руны не будет знать никто, кроме её создателя.

Проблем с другими студентами у меня пока больше не было. Правда, никто, кроме Алена, ко мне и не подходил. Ещё при встрече мы здоровались с Колином, который мерил меня задумчивым взглядом и щурился, будто решал какую-то задачу. Надо сказать, что я тоже ломала голову на его счёт. Картинка упорно не складывалась. Вроде бы он — одарённый маг из могущественной семьи, ведь Дом Эрранд, как мне объяснил Ален, тоже входил в пятерку самых-самых. Что стоило Колину использовать влияние семьи или же пригрозить несговорчивому купцу устроить парочку пожаров на складе? Но парень не стал применять грязные методы. Спрашивается, почему, ведь нрав у этой звезды местного масштаба ещё тот? Значит ли это, что в его семье серьёзно относятся к кодексу чести и уважают закон? Но тогда как объяснить случай со мной, ведь записку с заданием Колин подменил без раздумий. Или то была для него лишь невинная шутка?

А ещё, увы, с первого дня в Академии я ни разу не видела лорда Тиурру. Стыдно сказать, но я скучала. Сейчас, посмотрев на других магов, я осознала, что мой «первый встречный» и вправду был особенным.

Наконец, как только волосы на висках чуть отросли, я прокрасила их хной. Если добавить в ту немножко отвара не из корня, а из листьев вержейки, который действовал как усилитель, рыжело что угодно. Теперь то, что я — огненная ведьма, мог видеть каждый.

Между тем денежный вопрос становился острее и острее. Я, постаравшись не обидеть, отказалась от помощи Алена, сказав, что кормлю сама себя всю жизнь, и это — принцип. Если хочет помочь — пусть научит читать ноты и играть на какой-нибудь дудке. Или нет, дудка не подойдёт, тогда петь не получится. Ален хохотнул, что к моему характеру лучше всего подошёл бы барабан, причём там даже ноты учить не надо. Я надулась и стукнула его тетрадкой по белобрысой макушке. После этого в мозгах у парня наступило просветление, и он вспомнил о брэне — пятиструнной разновидности лютни. По словам Алена, играть на нём было не в пример проще, чем на том же клавесине, а звук выходил нежным и мелодичным.

Не знаю, где друг раздобыл инструмент, но через два дня я уже была при личной лютне. Сидела на идеально выметенном чердаке в башне, перебирала струны — несколько аккордов запомнились быстро — и разучивала по книжке баллады. Я решила, что двадцати песен достаточно для репертуара.

Тут-то, глухой полночью, и застал меня лорд Тиурра.

Оглядел изменившийся чердак — счастье, что Хаос успел выскочить в окно — и уставился на меня.

— И чем вы заняты, леди? Мне казалось, что вопрос с вашим проживанием я решил.

— Я тут стараюсь не мешать другим. Представляете, если начну в час ночи петь в «Розовом коттедже» о штурме Рдийска и гибели славных героев?

— А зачем вам петь по ночам о штурме Рдийска и гибели героев? Неужели вы таким оригинальным способом учите нелюбимую историю?

Нет, так просто его из себя не вывести…

— Вообще-то я готовлюсь к работе. Конечно, если у вас есть ещё пара словарей для переписывания, тогда мне не придётся зарабатывать вокалом. Кстати, я проверила — Уставом Академии подработки не запрещены. — Сладко улыбнулась: — О них нет ни слова. Наверное, потому, что до моего появления в этих стенах ни у кого не возникало такой надобности.

Сама не знаю, почему я его так задирала.

— Ладно, хотите петь — пойте. Ваше право. Выходит, кстати, неплохо, хотя игре недостаёт уверенности. Вообще-то я зашёл узнать, всё ли у вас в порядке. Слышал, были какие-то проблемы с нашей звездой — юным лордом Колином эйд Эррандом.

Ха, он тоже огненного задиру звездой зовёт!

— Всё хорошо. Я помогла Колину купить вещь, которую он давно хотел, и сейчас мы ладим. — Прищурилась: — А если бы и не ладили, вас, лорд, я просить бы о помощи не стала.

Прозвучало не слишком вежливо, но показалось, что стоит лишний раз напомнить о границах.

— Почему?

— Потому что с детства справляюсь, хорошо или плохо, но сама. У вас же есть принципы? У меня тоже.

— Ладно, спойте ещё что-нибудь, я послушаю, а потом всё же отправляйтесь спать.

Что-то он подозрительно мирный сегодня. Хорошо, порадую его балладой о мёртвом женихе и невесте на кладбище.

Он дослушал, а потом вежливо поинтересовался:

— Собираетесь петь на поминках, леди?

К работе я приступила неделю спустя. Оказалось, что ресторатор — господин Фосс — так никого ещё и не нанял. Договорились, что петь буду три вечера в неделю. Правда, услышав, что я собираюсь выступать одна, хозяин тут же срезал оплату на треть, но зато пообещал рассчитываться в конце каждого вечера. Я пожала плечами — всё равно выходило больше, чем делить первоначально предложенное вознаграждение пополам с Аленом. Тот, кстати, порывался помочь и поучаствовать в сомнительной инициативе, но я отговорила — ему, знатному отпрыску влиятельного Дома, никак не подобает выступать за деньги в каком-то трактире. Если дойдёт до родителей, — а наверняка дойдёт, — попадёт и ему, и мне.

Вопрос с нарядами я решила просто: вряд ли в этом ресторанчике собираются сильные маги, так что надеваю, скажем, голубое платье и при помощи иллюзии превращаю его в то, что мне нужно — меняю цвет, покрой, добавляю шлейф или блёстки. Огненные пряди на висках тоже прячу. Кстати, между песнями можно развлечь публику фокусами: вынуть бумажную розу из сложенных кольцом пальцев, достать пару карт из-за уха какого-нибудь посетителя посимпатичнее, жонглировать фруктами, веерами или факелами — это я умела безо всякой магии.

Остался последний вопрос — имя. Представляться своим, пусть и придуманным, не хотелось. Значит, надо обзавестись сценическим псевдонимом. Я — огненный маг, да? Так пусть будет, скажем, Агнесс. Леди Агнесс — вроде, звучит неплохо?

Первый вечер прошёл как в тумане. Всё же я давно не выступала и волновалась. Чуть не забыла в середине слова одной из баллад. Зато фокусы, которые стали неожиданностью для господина Фосса, — как-то выпало из головы предупредить его о своих талантах — удались на славу. Белую бумажную розу я подарила самой красивой посетительнице.

Ален, естественно, пришёл посмотреть на очередное развлечение.

Ближе к полуночи я засобиралась. Хозяин, замечу, попытался было изменить условия оплаты на «всё сразу в конце недели», но я смахнула морок с волос — он уставился на горящие пряди, потом заглянул мне в глаза — и полез в карман за кошельком. Дал, замечу, две серебрушки сверху.

На обратном пути мы с Аленом распевали дуэтом.

Соседки смотрели на мои вечерние отлучки с подозрением. Ясно, я ж никому не объясняла, что или сижу до трёх пополуночи в башне, или вывожу для прокорма рулады в трактире. Кстати, после жонглирования в первый день лимонами — больше ничего подходящего не нашлось — я озаботилась инвентарём и раздобыла пять неплохих кинжалов с костяными рукоятками. Смотрелось это эффектнее, а ещё я прикинула, что вид летающего колюще-режущего арсенала остудит горячие головы некоторых слишком галантных посетителей. А то была пара парней, разглядывавших меня предвкушающе и нежно, как непочатую бутылку бренди.

Ален ходил на каждое моё выступление, но сюрпризом стало, когда я заметила в зале Колина. А этот что здесь потерял? Хотя кормили в «Трости и свече» на самом деле неплохо — с какого-то момента я стала брать сверх оплаты кусок чего-нибудь мясного. Не для себя, естественно.

Ко мне Колин не подошёл, но в следующий раз появился снова. Я пожала плечами: может, у парня предки под Рдийском воевали? — вот он и ходит.

Осень вступила в права…

Я купила на заработанные деньги то, что задумала, — пушистый серый тёплый палантин, который подходил к любому из моих платьев и который я закалывала на груди приобретённой задёшево в ломбарде брошью с камеей. Следующей моей целью был хороший плащ с капюшоном и меховой подкладкой. Учёбой я не особо заморачивалась, ничему интересному, на мой вкус, нас пока не учили. Зато старалась освоить лютню и начать играть по нотам. Музыка мне нравилась.

Что забавно, проблемой большей, чем нелюбовь к скучной истории, стали танцы, которые устраивались два раза в неделю. Танцевать умели все — кроме меня. Выручил, как обычно, Ален. Друг сам предложил потренировать путающуюся в ногах неумеху вечером в башне, чтобы больше не приходилось прикидываться охромевшей и подпирать стенку.

Он и стал моим бессменным партнёром, больше никто безродную выскочку приглашать на котильон или вальс не рвался.

Ещё мне удалось сдружиться с Терри: однажды, под настроение, я предложила ей сшить новое платье — и соседка согласилась. Пока выбирали материю, Терри рассказала, что приехала из провинции и что её родители не очень богаты.

— Тогда пошли отсюда! — потянула я её за руку прочь из дорогого магазина.

Потом мы полдня бродили по рынку, присматривая отрезы ткани — я решила побаловать и себя тоже — и болтая.

Терри было интересно, как я уладила дело с Колином, но я отшучивалась — неразгаданный фокус производит большее впечатление.

— А знаешь, что у лорда Колина есть прозвище — Девичья Погибель? — закатила глаза Тереса.

— Как-как, погибель? — зафыркала я.

— Именно! И я понимаю… Каждый раз, как он на меня смотрит, мне просто ужас как хочется погибнуть!

Мы уставились друг на друга и захихикали.

— А с тобой он сам здоровается! Ты — счастливица!

Я вздохнула.

Но Терри мне понравилась — милая и отзывчивая. И никому по доброй воле не причинит зла. С удовольствием помогу ей с платьем.

Ален сказал, что уедет на несколько дней, потому что заболела прапрабабушка. Сначала я озадачилась — это ж сколько лет старушке? — но потом вспомнила, что маги живут намного дольше простых смертных. До сих пор я об этом не задумывалась, но сейчас примерила на себя — и порадовалась.

И в первый же вечер моего выступления в «Трости и свече» без Алена на меня напали.

Произошло всё на обратном пути, когда я, закутавшись в плащ, выскользнула из задней двери ресторанчика в тёмный переулок. Лютню, по счастью, я сегодня оставила в трактире, потому что на улице было очень сыро.

Не успела я дойти до фонаря на углу, как за спиной послышались не шаги, а буквально топот. Будто табун несётся.

— Вот она!

Похоже, это не случайность и не ошибка. Им нужна именно я. Ну что же, проверим, сработает ли то, что я придумала на подобный случай.

Шаг ускорять не стала, просто сгорбилась. А когда меня схватили за плечо — повернулась так, чтобы фонарь освещал лицо.

Мужик, дёрнувший меня, глянул — и завопил.

Эту личину я лепила долго и с любовью. Украшенный парой бородавок размером с боб нос почти касался оттопыренной нижней губы, обвисшие морщинистые щёки поросли серой шёрсткой, под седыми кустистыми бровями сверкали угольками жёлтые глазки…

— Мило-ок! Ой, ка-акой ты хорошенький, прям соколик яхонтовый! — проскрипела дребезжащим голосом я и протянула руки с растопыренными пальцами, украшенными чёрными когтями, к «соколику».

Тот отпрянул:

— Изыди, ведьма! — и рванул в темноту. Подельники с конским топотом помчались следом…

— Са-аколик, ты куда? — Разочарование в моём голосе было искренним, я ещё не наигралась.

Из темноты послышался хохот, а потом в освещённом фонарём круге появился Колин. Я настороженно уставилась на него.

— Ну, ты даёшь! — сообщил он вместо приветствия.

— Что ты здесь делаешь?

— Услышал кое-что и решил последить. В общем-то, это моя вина, что на тебя напали. Кое-кто приревновал. Слушай, убери ты эту иллюзию, а? Знаешь, странно, но мне приходится сосредотачиваться, чтобы видеть сквозь твои мороки. Похоже, у тебя хороший потенциал.

Потен… что? Ладно, потом спрошу у Хаоса.

— Холодно, пойдём отсюда? — поёжилась я.

— Ты что, вообще не испугалась?

— Ну, я ж не трепетная лань, взращенная в розовых кущах… Не умела б постоять за себя, долго не протянула бы.

— И ты вообще не кокетничаешь. — Заглянул мне в лицо: — Я тебе не нравлюсь?

Пожала плечами. Да я вообще об этом не думала, у меня других забот хватает.

— Хочешь что-нибудь в подарок? — продолжил он искушающим голосом.

— Сама куплю, — отмахнулась я. Хотя… Хищно уставилась на спутника: — Если рвёшься расплатиться за сегодняшнее, покажи какой-нибудь приём огненной магии, которого нет в учебниках.

— Гм… Я могу, но сможешь ли ты? Что ты вообще умеешь?

— Зажигать свечу, — хихикнула я. — Согреть что-нибудь без огня, поставить обжигающий оберег. А больше, пожалуй, ничего.

— И в самом деле ничего… Кстати, ты знаешь, что для магического огня не нужна свеча? Гляди! — В паре локтей от нас появился и закачался в воздухе небольшой огонёк. Потом добавился ещё один, и ещё, пока не получилось целое ожерелье.

— Смотри дальше! — Колин чуть пошевелил пальцем, и цвет огоньков изменился, плавно перетекая от рыжего и жёлтого в голубой и фиолетовый, а потом обратно. — Пламя не одинаковое, цвет зависит от температуры, то есть жара. Уловила? Но это всё есть в учебниках. А вот это уже посложнее, — наставил палец на один из огоньков — и тот послушно начал кружить вокруг нас, а потом ускорился, падающей звездой прорезал темноту и расплескался, разбившись о каменную стену дома впереди.

Колин добродушно усмехнулся:

— Когда сможешь вот так, покажу ещё.

— Колин, а почему в Магической, — выделила голосом слово, — Академии не учат магии? Учат чему угодно — истории, танцам, ботанике, — а о магии ни слова!

— Причин две. Во-первых, пока Дар у большинства новичков толком не проявился, так чему вас учить? А во-вторых, и это важнее, Дома всегда соперничали между собой. И наработки и знания Дома Эрранд доступны только членам Дома Эрранд. С остальными Домами так же.

— То есть я буду сидеть здесь пять лет и так ничему и не научусь? Тогда зачем это надо?

— А есть выбор? И, кстати, научишься. Начиная с третьего года всех учат главному — защищаться. Не только от уличных бандитов, но и от других магов.

А когда он говорит серьёзно, то очень даже ничего.

Невероятно, но на следующем уроке танцев, когда я, смирившись с тем, что без Алена придётся скучать, пристроилась на подоконнике, ко мне подошёл Колин и церемонно пригласил на вальс.

И как реагировать? Это он всерьёз или надеется наступить мне на юбку и заставить бегать у всех на виду в чулках и полосатых панталонах? Но смотрит вроде бы прямо, в глаза.

Кивнула и протянула руку…

Танцевать с Колином оказалось здорово. Он был на полголовы выше Алена, широкоплеч и вёл уверенно и легко. Ощущения были как от полёта на качелях — кружилась голова, замирало сердце. Интересно, а ему как? Впрочем, если во второй раз не пригласит — буду знать как.

Колин почти весь танец молчал и только на последних аккордах неожиданно спросил:

— Что ты ненавидишь больше всего?

— Скуку и предателей, — без раздумий выдала я.

Кажется, он удивился. А чего ожидал, лепета про лягушек в кровати?

День за днём я тренировалась зажигать пламя в воздухе. Получалось плохо. Хаос смотрел, смотрел на мои потуги и пшики, а потом сказал, что дело не в недостаточной силе магии, а в том, что мне мешает здравый смысл. Мол, я не в состоянии поверить, что огонь способен обходиться без топлива. Оттого заклинание и не выходит. После чего сыто зевнул, полизал лапу и предложил повесить иллюзию огня в воздухе — пусть та себе спокойненько болтается, пока я привыкаю, а мне можно в это время заняться чем-нибудь другим.

Невероятно, но кошачья педагогика помогла. Через три дня я легко, почти играючи, зажгла в воздухе язык пламени в ладонь, и тот горел почти час.

Следующими задачами стали — уж что выйдет — заставить пламя менять цвет или научиться его двигать. И снова помог Хаос.

«Не забудь отдать чёткий вербальный приказ! Слова суть фокус».

Ух ты! В учебниках об этом было упомянуто настолько смазанно, что факт не казался важным.

«„Лети, зараза“ — не сработает, — продолжил вредный кот. — Соображай, что говоришь!»

Пока я обдумывала формулировки приказов — те должны быть максимально короткими, но при этом чёткими, пришла другая мысль: а ведь огонь, летящий по воздуху, — это не игрушка, это оружие.

«Правильно мыслишь. Но тебе пока рано. Тренируйся».

Меня снова, и опять в час ночной, неожиданно посетил лорд Тиурра.

Застал лорд меня сидящей, скрестив ноги, на кровати и сосредоточенно пялившейся на десяток висящих в воздухе огоньков.

— Ого! Сами научились?

Из-за окна беззвучно раздражённо зашипели. Погода сегодня была премерзкой, и незапланированная прогулка Хаоса не обрадовала.

— Не могу заставить их летать, — пожаловалась я.

— Нарисуйте траекторию. Представьте, что огонь вдоль неё движется. Прикажите.

Ух ты! Как бы мне его уговорить стать моим учителем?

Выбрала один из огоньков и сделала, как посоветовал лорд Тиурра. Нарисовала замкнутую линию, представила, как язычок пламени перемещается вдоль неё, а потом велела: «Лети!»

Я сама удивилась, когда огонёк дёрнулся — и полетел!

— Отлично. Есть ещё вопросы? — бесстрастно поинтересовался лорд. — Кстати, как там ваш кладбищенский хор?

— Приносит золотой, а иногда полтора в неделю, — отозвалась я.

— Неплохо. Хотя разбогатеть вам не грозит. Если выучитесь и поступите на службу Короне, будете получать в двадцать раз больше.

— А что делают на службе Короне? — осторожно поинтересовалась я.

— А как вы считаете, чем вообще занимаются маги? Сидят по башням и правят страной? — говоря, он уселся на стул верхом, упёр подбородок в сложенные на спинке кулаки и уставился в упор на меня.

В ответ я пожала плечами. То, что рассказывали на больших дорогах и постоялых дворах, так примерно и звучало — сидят на сундуках с золотом и всеми командуют.

— Если в мире существует магия, она есть не только у людей. Слышали о привидениях, лесных оборотнях, крадущих детей кикиморах и прочей нечисти?

Кивнула. Ну да, в сказках чего только не бывает… Там даже драконы летают.

— Часть, и немалая часть этого — правда. В природе есть сущности, владеющие либо питающиеся магией. Иногда они сильные, даже мощные. В лучшем случае они просто неудобные соседи, в худшем — способны убить. Причём не одного человека, а целую деревню. Маги на службе Короны следят, чтобы такого не происходило. — Улыбнулся уголками рта: — Конечно, это упрощённое описание ситуации.

Сейчас синеглазый красавец выглядел старше и серьёзнее. Почему-то подумалось, что он видел то, о чём говорит. И, неожиданно для себя, я спросила:

— Лорд Тиурра, а почему у вас такое необычное имя? Никогда ничего похожего не слышала.

Сказала — и сглотнула. Не подумав, я ступила на личную территорию, куда меня никто не приглашал. Если он одёрнет меня или даже грубо обрежет, будет в своём праве. Но лорд Тиурра внезапно мечтательно улыбнулся:

— Заслуга моей матери. Она обожала древние легенды… — и замолк.

Так, надо порыться в библиотеке и попробовать выяснить, что там за легенды такие.

— Кстати о родственниках, — продолжил он, изучающе глядя на меня. — Я всё же не верю, что такое дарование может взяться из ниоткуда. Поэтому продолжаю наводить справки, выясняя, в каких семьях примерно в то же время, когда появились вы, родились дети без Дара.

— Почему без Дара?

— Потому что считаю, что вы — либо украденный близнец, либо подменыш. Хотите узнать о результатах поисков?

Задумалась. А надо? Я привыкла быть странницей, перекати-поле, свободной и независимой. Никому не завидовала и не хотела ничего лишнего. Буду ли я рада, если выяснится, что я — часть влиятельного Дома, что у меня множество родственников, включая родителей, которых я в глаза не видела… и ещё больше обязанностей. Одна из которых, очевидно, выйти замуж во благо Дома, за кого скажут, и родить столько детей, сколько выйдет. Нужно ли мне такое? Пожалуй, нет. Единственно, хотелось бы узнать, кто мои родители и как случилось, что я осталась одна. И на этом остановиться.

— Не ищите, лорд Тиурра. Всё уже позади.

Он покачал темноволосой головой:

— Вы не понимаете ситуации, леди. Уже сейчас идёт спор, какому Дому вы достанетесь. А кое-кто даже предложил убить вас, чтобы устранить проблему в корне.

Ошеломлённо заморгала — как убить? За что?! Разве так можно?

Стиснула кулаки, чувствуя, что сейчас сорвусь:

— А то, что я человек со своими желаниями и ничем ни одному из Домов на сегодняшний день не обязана, в расчёт берётся?

«Убить», надо же! Вот стая стервятников! Сейчас я чувствовала отчаяние, как загнанная в угол сворой собак лисица.

— Не переживайте так. Пока принято решение — наблюдать ближайшие два-три года, а затем снова поставить вопрос в зависимости от уровня способностей, который вы явите.

— А наблюдатель, как понимаю, это вы? — окрысилась я. — Так поэтому вы помогли мне весной, а потом проследили, чтобы я пришла в Академию?

Синие глаза блеснули, отброшенный стул полетел на пол. Одним прыжком он покрыл разделявшее нас расстояние, схватил меня за плечи — и впился губами в губы. Резко, даже грубо — и коротко. А потом, прежде, чем я начала вырываться, отстранился, бросил: «Дура! Какая же вы дура!» — и вылетел с чердака. Дробь шагов по лестнице — и тишина.

И что это было?