Время мчалось мимо меня, как взбесившаяся лошадь. Никогда еще мне не было так легко и весело. Я была единственной женщиной на факультете практической и боевой магии, поэтому спрашивали с меня вдвое больше. Наверное, надеялись, что меня удастся поймать на каком-нибудь экзамене и отчислить, чтобы не нарушать традиций. Но не тут-то было. Я впервые понимала, что значит заниматься по-настоящему любимым делом, к которому у тебя просто призвание. И учила, нет, просто познавала магию не за страх, а за совесть. В итоге, мой рабочий день выглядел так. В семь склянок я поднималась, с восьми до десяти склянок шли уроки, как правило, физкультура и спорт, с десяти до одиннадцати — завтрак, с одиннадцати до пятнадцати дня опять уроки. В пятнадцать — ноль — ноль обед, с шестнадцати до двадцати одного часа повторение всего пройденного за день материала или отработка за розыгрыши, а потом у меня в комнате собирались ребята. Мы могли играть в карты или кости, шашки или шахматы, магические тропинки или фанты, беззастенчиво мухлюя и разоблачая друг друга. Один раз после окончания игры в колоде оказалось аж шестнадцать тузов. Азартные игры нам не запрещались. Директор считал, что это отличная практика. Было только одно условие. Со своими картами или костями делай все что пожелаешь, но чужие не трогай. Иначе это было чревато поединком СИЛ, а мы старались не наживать себе врагов. Тем более, что планы мщения обдумывались здесь же. Ох, сколько же проказ и проделок мы проворачивали по ночному времени, с ног до головы завернувшись в плащи.

Одному лекарю, который неуважительно отозвался о нашем факультете, пересыпали слабительное в склянку из-под снотворного и наоборот. Это было несложно. А что, белый порошок, он и в другом мире белый порошок. Надписи же делаются не на самих порошках, а на склянках. И обнаружить подмену просто невозможно. Сложнее было ночью пролезть в лабораторию так, чтобы никто не заметил. Заклинание тревоги блокировали целой компанией, а в форточку пропихивали меня, как самую мелкую и легкую. Мне в тот момент было ну очень грустно. Требовалось не просто пролезть в форточку, но пролезть в зимнем плаще, с лицом, закрытым не только маской, а еще и капюшоном. А как еще прикажете действовать? Директор, да и любой сильный маг, вполне мог исследовать память вещей, и если бы в этой памяти увидели мое изображение во всей красе, мне просто оторвали бы голову. А может, что не намного лучше, дали бы дополнительный вопрос на экзамене. Предметы я все знала на отлично, но зачем лишний раз нарываться?

Порошки-то мы местами поменяли, но кто же знал, что это снотворное понадобится милому, дружелюбному и глубокоуважаемому учителю истории (заглазное прозвище — истерик)? Историка-истерика мы, правда, дружно не любили, но не до такой же степени? Слабительное было оч-чень качественным, а его эффект длился не меньше трех дней и не снимался никакой магией. Шутников учитель истории искал по всему Универу. Нас так и не вычислили, но дней на двадцать мы свои проделки прекратили. Универ получил короткую передышку и обрадовался. Но рано!

Вообще, со дня моего поступления в Универ, начали происходить какие-то странные события. Какой-то доброжелатель, чье имя так и осталось неизвестным для истории, подсунул очаровательному учителю с факультета лекарей (заочное прозвище — тиф египетский), под паркетину в комнате дохлую (о ужас!) кошку. Учитель, конечно, нашел ее за несколько часов и выкинул, но комната, одежда, да и он сам пропахли капитально. Не помогли ни магия, ни стирка. Дня три учитель просто благовонял духами и дохлой кошкой. Кто-то подсунул учителю с факультета нечисти в камин сырое манбуковое полено, зная, что он любит спать с горящим огнем. А древесина манбука, надо сказать, известна тем, что, высыхая в огне, а не на солнышке, начинает трескаться со страшным шумом, похожим на залп крейсера Аврора. Учитель зажег камин, подбросил туда дров, и лег спать. Что произошло потом, несложно догадаться. В общем, проснулся учитель уже седым и долго носился по коридорам, пока его не отловили и не объяснили, что это чей-то розыгрыш, а не покушение на его драгоценную жизнь. Но заикаться он так и не перестал.

Наши проделки с удовольствием обсуждал весь Универ. Всякие мелкие пакости, типа ведер с водой, подвешенных над дверью на сложной системе ремней, тухлых яиц в сумках, мышей и лягушек за шиворотом в расчет просто не принимались, и считались недостойными истинного художника.

— Ёлка, как тебе только не стыдно смотреть мне в глаза! — в очередной энный раз отчитывал меня Антел Герлей. — Взрослая девица, а ведешь себя так, словно у тебя черт сидит в известном месте!

Я невинно хлопала длиннющими (магически нарощенными) ресницами, вовсе не собираясь падать на колени и активно каяться в совершенных моей компанией грехах.

— Это просто невыносимо! — распалялся директор Универа, потрясая в воздухе толстой пачкой жалоб и расшвыривая половину из них по комнате. — Скажешь, не твоя идея!?

— Да почему я!? — оправдывалась я с самым честным видом, и зная, что мне особо не верят, но и доказать ничего не могут. — Почему все время я виновата!? Можно подумать, я в Универе самая лысая, или самая крайняя! — Тут я немного кокетничала. С помощью нехлорированной воды и народно-магических средств мои волосы росли настолько хорошо, что я даже перестала их стричь. Так, ровняла челку и макушку, а затылок обрастал сам по себе, придавая мне сходство с взволнованным дикобразом.

— Как только ты переступила порог Универа, — разносил меня Верховный колдун, — все сорвиголовы с факультета практической и боевой магии просто расцвели пышным цветом! Может ты сама и не выполняешь все эти пакости, но ты — их мозговой центр! Я на сто процентов уверен, что все это — твои идеи! И не смей отрицать!

Начальству противоречить не стоило.

— Директор! — праведно возмущалась я, — как вам не стыдно собирать мной все кляузы! Ну что я такого сделала!? Ну, хорошо! У меня богатая фантазия! Я изобретательна! Но этими качествами обладают все маги! И вы в том числе! Более того, без этих качеств просто нельзя быть магом! И потом, я ведь никого за уши не тяну, в спину сапогом не подталкиваю! Я просто фантазирую! Но в чем я виновата, если кто-то, а часто я и сама не знаю — кто именно, решил осуществить нечаянно высказанную мной идею! Если вы сами создадите заклинание, чтобы двигать скалы, а кто-то другой воспользуется им, чтобы обрушить скалу на ни в чем не повинную деревню, в чем будете виноваты вы!? Вы же не можете не творить, а я не могу не думать! В моем почтенном возрасте уже поздно становиться глупой куклой!

Примерно через десять минут разговора мне удавалось рассмешить директора, и он, в очередной раз махнув рукой на мое воспитание, разрешал мне удалиться. Правда, просил не попадаться ни на какой пакости. Я смотрела на Верховного колдуна невинными глазами, обещая в душе оправдать все его ожидания. И оправдывала. Девчонка с ветром в голове, хулиганка и нахалка, проказница и вредина, младшая сестренка для всего факультета самоубийц, и, добавлю от себя, любимая сестренка. Я просто расцветала, как новогодняя ёлка, получая, кстати, сплошные пятерки на зачетах и экзаменах. Но это было не слишком сложно. Дело в том, что год здесь состоял, как и у нас, из трехсот шестидесяти пяти дней, но делился на четыре периода — летень, дождливень, снежень и озелень, соответствующие нашим лету, осени, зиме и весне, но в каждом времени года был ровно девяносто один день. И еще один день, между снеженем и озеленем, был днем проводов старого года. В этот день устраивался грандиозный праздник. Все гуляли, плясали, пели, ходили на голове, стояли на ушах… В общем были крайне опасны для общества. Так вот, в первый же день летеня, всех нас распускали на каникулы. И все удирали кто куда. Все, кто был из этого мира, отправлялись по домам. Те, кто пришел из мира техники, поступали по-разному. Старшекурсники отправлялись по домам, студенты младших курсов, которые еще не могли проходить между мирами, сбивались в ватажки и отправлялись бродить по градам и весям. Это было чертовски познавательно. И мне нравилось. Но ровно за семнадцать дней до окончания летеня я отправлялась обратно в Универ, с помощью магической телепортации. И садилась за учебники и конспекты.

Экзамены и зачеты здесь проводили очень мудро. Не после окончания учебного года, пока все свежо в памяти, а в самом начале нового года мучений, когда ты успел все забыть за лето, и с трудом отличаешь вампира от упыря. Этим достигались сразу две цели. Во-первых, студенты не слишком расслаблялись за каникулы, а во-вторых, вспоминали все пройденное перед новым учебным годом, и уже не смотрели на учебники и учителей, как стадо баранов на новые ворота. Впрочем, не стоит говорить о моей добросовестности. Уверяю вас, если бы мне не нравилось заниматься магией, меня никто не усадил бы за книгу. Но чародейство затягивало, как трясина. Наша программа была гораздо обширнее того, что проходили на других факультетах. Мы должны были вкратце узнать все, что проходили они, и еще добавить много своего. Краткий курс целительства, обязательно — иные расы и стихийная магия, ну и желательно история магического мира и предвидение будущего. И это не считая собственно боевой магии! В общем, на нашем факультете жизнь никому сахаром не казалась. Но я не жаловалась ни на что. Я впервые за всю свою веселую жизнь поняла, что такое ТВОЕ дело. Не хорошее, выгодное, интересное или просто привычное дело, нет! Именно ТВОЕ дело, которое создано неведомой силой в заоблачной выси специально для тебя, или для которого создана ты сама. И я была первой почти во всем, кроме рисования и фехтования. Увы. Даже магической кистью мне не удавалось провести прямую линию на бумаге! Больше всего мои творения напоминали Ван Гоговские, хотя я-то, в отличие от голландца, была абсолютно здорова и физически и душевно. Но факт оставался фактом. Даже самые лучшие мои картины были жуткой абстракцией на заданную тему. Профессор выводил мне твердую тройку, но я совершенно не обижалась. Какие уж там обиды! Я бы за свою мазню и трояка не поставила. Вот не дано — и все тут! Если что-то нужно придумать или разнести — это пожалуйста, а нарисова-а-а-ать…. Это вы не по адресу. Даже нарисованный карандашами домик у меня получался косым, кривым, со съехавшей крышей, покосившимся забором и авангардной расцветкой. И с фехтованием тоже. Когда я в первый раз взяла в руки тяжелую уродливую железку, гордо именуемую мечом, я сразу поняла — мы никогда не сработаемся! И правильно! На первом же уроке эта здоровенная железная дура вырвалась у меня из рук и полетела по загадочной траектории. Не было ни малейшего проблеска магии, но меч летел точно в сторону учителя фехтования. И хорошо, что тот вовремя отскочил и пригнулся. Меч только задел его по уху рукояткой. В общем, нам обоим повезло. Ему — что жив остался, мне — что мага не угробила. Это мне с рук не сошло бы. К нашему с ним общему сожалению, от уроков фехтования меня не освободили, но теперь, когда я выходила с мечом на площадку для тренировок, студенты быстренько разбегались по сторонам, а преподаватель крепко привязывал мне меч к ладони, создавал вокруг себя надежный щит и только после этого начинал показывать мне различные приемы. Но помогало плохо. Приемы получались просто смертоносными, но не для противника, а для меня и моих друзей. Меч определенно не был продолжением моей руки. Разве что сломанной и растущей из задницы.

А сейчас я сидела и писала письмо домой. Должна сказать, это было чертовски тяжелым занятием. Раз в девяносто дней я брала себя за шкирку, усаживала за письменный стол, и начинала изобретать новый номер 'Английских новостей'. Дело это осложнялось сразу несколькими факторами. Во-первых, я и до перехода в этот мир плохо представляла себе Англию. В основном — по учебникам English language и романам Артура Конан Дойла. С другой стороны, мои родители представляли ее по тем же учебникам, а в библиотеке Универа они были. Директор заботился о достоверности писем младшекурсников, и всегда просил тех, кто отправлялся в мир техники, привезти с собой книги о городах, путеводители и газеты с последними новостями. Что старшекурсники и делали. Попадая в этот мир, книги немного изменялись по форме, но содержание оставалось прежним, так что я описывала Лондон на основе путеводителей и газет, отдавала конверт директору, а он каким-то образом переправлял его в мой мир. Несколько раз я получала и письма от родителей. У них все было хорошо, деньги мои они получали, жалели, что я не оставляю им обратного адреса, а письма приходится передавать со знакомыми, и писали, чтобы я приезжала, хотя бы ненадолго.

А время летело, летело, летело… Я и не заметила, как оказалась на пятом курсе. А в мире техники, в котором я родилась, прошел ровно год и восемь месяцев. За это время на наш факультет поступили еще сорок два человека. Я была старше них, и более того, я уже была неплохим магом, но почему-то все они начинали относиться ко мне, как к младшей любимой сестренке. К середине второго курса я смирилась. Хотят — пусть так и относятся. Мне же лучше.

Березка сейчас тоже училась на пятом курсе. Из нее должна была получиться отличная целительница. Связи мы не теряли, но особо и не дружили. Я была своей в компании самых отъявленных сорванцов, а она была первой леди своего курса. Две противоположности.

От размышлений и от письма меня оторвал колокольный звон. Звонили часы на главной башне, звонили в неурочное время и звонили набатом. Это могло означать только одно. Общий сбор.

Я вылетела из комнаты, на ходу набрасывая плащ, и помчалась на Площадь Собраний. Все учителя уже ждали нас там. Антел Герлей был чем-то сильно взволнован. Я плюхнулась на трибуну рядом с Каном.

— Что случилось, Ёлка!?

— Если б я сама еще знала! Сижу, размышляю, вдруг бум! Бах! Тарарах! — и я мчусь сюда, как угорелый ежик!

— Это что-то странное, согласен. Но, вроде бы, не из-за нас?

Я прокрутила в уме наши проделки за последнюю неделю, но не нашла ничего такого особенного, из-за чего можно было бы устраивать набат. Вот в прошлом лунном круге, это да! Это была действительно страшная месть преподавательнице по высшей магоматике. Если полностью — высшей магической математике. Но и тогда набат не звенел. А что же сейчас?

— Что такое? Что произошло? — пропел высокий голос за моей спиной.

Даже не оборачиваясь, я могла ответить, кому принадлежит этот голос. Лоррелайн ан-Астерра, для близких друзей просто Лорри, моя лучшая подруга, можно даже сказать, моя тетя, добрая бабушка для всех шалопаев с факультета самоубийц, наглядное пособие в кабинете по иным формам жизни, и…. привидение.

Мы с ней познакомились два года назад. Дело было на летних каникулах, мы с друзьями как раз отправились путешествовать, и добрались до небольшого городка Астербефорс. Там друзья уехали дальше, а я задержалась. Мне пора было возвращаться в Универ и садиться за книги. Я отправилась к местному магу с просьбой телепортировать меня в Универ, но он как раз уехал сражаться с саранчой, и обещал вернуться только послезавтра. Я особо не расстроилась. Экзаменов в этот раз обещали всего шесть штук (обычно их было девять-одиннадцать), сложными они не были, так, разминка для ума, и я пообещала зайти послезавтра. А когда я выходила, на меня налетел какой-то жирный тип, толкнул меня и отдавил ногу. Раньше я бы просто рявкнула: 'Осторожнее!', помянув при этом всех ближних и дальних родственников нахала, но уж очень сильно он по моей ноге прошелся. — Чтоб тебе чихать три дня! — громко и от души пожелала я.

Толстяк остановился, словно я его в зад пнула. И закатился мелким дробным чихом. Я злорадно ухмыльнулась и хотела отправиться восвояси, но не тут-то было. С необыкновенной для его габаритов прытью, толстяк развернулся и вцепился в мой рукав.

— Помилуйте, ап-чхи, госпожа ап-чхи ведьма!

Злость моя уже немного рассеялась, да и нога болеть перестала, поэтому я кивнула:

— Смотри сюда.

Толстяк, непрерывно чихая, повиновался. Я сделала такой жест рукой, словно снимала у него с лица накидку. Чихание прекратилось. Я кивнула, и, довольная собой, хотела отправляться своей дорогой.

Но толстяк опять вцепился в мой рукав.

— Какой Тьмы!? — грозно поинтересовалась я.

— Смилуйтесь, госпожа ведьма!

— Я не ведьма, я только учусь.

— Помогите, госпожа ученица! А я вам заплачу, не обижу!

Это уже было интереснее. Но стоило проверить платежеспособность клиента.

— О делах не говорят на улице.

— Пойдемте, госпожа ученица, разрешите угостить вас пирожными в трактире 'У зеленой свиньи'! — правильно понял мой ответ толстяк.

Пирожные я любила, но ела их редко. Если помощь родственникам в десять золотых считалась большой, по меркам моего мира, то стипендия в те же десять золотых разлеталась в этом мире за неделю. Конечно, питание в столовой Универа было бесплатным, но и малосъедобным. Приходилось питаться в трактирах, или готовить самостоятельно. Одежда выдавалась раз в год, но было и множество других мелочей. Перья, бумага, интересные книги или артефакты, кое-какая одежда и обувь. В общем толстяков среди студентов нашего Универа было крайне мало.

Разве что те, кому родственники помогали.

Но опять же!

Толщина не считалась показателем красоты в этом мире. И ученики, пользуясь косметической магией, активно лепили из себя шикарных красавцев и красавиц.

Трактир 'У зеленой свиньи' оказался милым местечком, хотя и довольно дорогим. Мы уселись за столик, заказали мне — пирожные и сок, толстяку — полный обед. Мне тоже предлагали пообедать, но я отказалась. Есть не очень-то и хотелось. И, пока мы дожидались заказа, попросила:

— Излагайте ваше дело.

— Дак вот оно что, — вздохнул толстяк, — дом я недавно купил. Хороший дом, еще от баронов ан-Астерра остался, в таком только и жить! Переехали вместе с семьей! День живем, два, а на третий день такое началось!

— С этого места поподробнее.

Подробности оказались тоскливыми. Какое-то существо бродило ночью по дому, гремело цепями, завывало и стенало, оплакивало свою судьбу в самых изысканных выражениях, и требовало оставить в покое владения древнего рода. По всем признакам — привидение. Это было крайне грустно. С привидениями я справляться еще не умела. То есть я читала об этом, но самостоятельно, учителя нам еще ничего не рассказывали, да и практики у меня не было никакой. Но все же я решила попробовать. И ночью удобно устроившись за большим рыцарским щитом, поджидала призрака.

Лорри появилась ровно в полночь, с последним ударом фамильных часов и, стеная и оплакивая горькую участь рода ан-Астерра, поплыла по коридору. Я встала из-за щита и помахала ей рукой:

— Приветик! Не ждали?

Лорри развернулась в мою сторону.

— Как смеешь ты, смертная, так разговаривать со мной!?

— А в чем проблема? — нагло поинтересовалась я. — Уж простите, кланяться я не стану, а реверанс мне тоже делать неудобно, я сегодня без юбки.

— Я тебя сейчас в порошок сотру! — зашипела Лорри, и поплыла в мою сторону. Вот уж не знаю, что она хотела сделать. Привидения ведь бесплотны! Пределы их сил, конечно, никому не известны, но им надо постоянно совершенствоваться. А Лорри на тот момент могла только стенать. Это сейчас она может и вещи двигать, и появляться при свете, но тогда все ее угрозы были только блефом. Мои, впрочем, тоже. Я достала из-за воротника цепочку с пластинкой и помахала ей перед носом у привидения.

— А если я тебя по ветру развею? Я это могу обеспечить!

Лорри немного ослабила свечение. Я, не теряясь, перешла в наступление:

— Так будем беседовать, или будем драться?

Глаза у привидения полезли на лоб.

— С каких это пор охотники беседуют со своей добычей?

Они и не беседовали, но я и не была охотником! Я была всего лишь ученицей третьего курса, и даже еще не сдала переходные экзамены. Но признаваться в этом не стоило.

— А что такого!? Думаешь, мне так хочется уничтожать привидение просто за то, что оно не такое, как мы? Я бы предпочла другой выход!

— И какой же?

И я, не знаю почему, вдруг ляпнула:

— Директор жаловался, у нас в Универе не хватает наглядных пособий! Не хотите подработать?

Первый раз видела привидение, которое чуть Кондратий не хватил.

Мы проговорили до рассвета. И нашли-таки общий язык. Лоррелайн ан-Астерра была крайне недовольна тем, что в ее фамильном доме поселился какой-то 'наглый смерд, недостойный мне и туфельки чистить', а я хотела получить свои деньги и выйти из этой ситуации с наименьшими потерями. И нам это удалось. На рассвете я сходила в семейную усыпальницу, забрала там шкатулку с прахом Лорри, положила ее в карман и покинула город (не забыв, разумеется, свой гонорар).

До Универа я добралась полуживой, проведя в пути три дня и три ночи, и поспешила представить директору Лорри. Когда Антел Герлей смог говорить, он отчитал меня, выставил из кабинета, и предложил Лорри место наглядного пособия в кабинете иных форм жизни. Лорри не возражала, в свою очередь, выставив несколько условий. Во-первых, о ее существовании должны быть оповещены все в Универе, от директора до повара. Во-вторых, она должна свободно передвигаться по Универу. И, в-третьих — она сможет уйти в любую секунду, предупредив о своем решении за три дня. Директор согласился, и Лорри заступила на должность.

К концу первого же лунного круга к ней привык весь Универ, а я просто забыла, что она — привидение, и относилась к ней, как к почтенной и горячо любимой тетушке. В свою очередь, Лорри как-то призналась, что относится ко мне, как к своему потомку. Она опекала меня и моих приятелей, помогала в доброй половине наших проказ и отчитывала за их вторую половину.

— Добрый день, Лорри, — поздоровался Кан.

— А его можно назвать добрым!? — ехидства в голосе привидения хватило бы не только на Кана, но и на весь его шестой курс. Ясно, Лорри опять не в духе. — Признавайся, что вы такого натворили, что директор в колокол ударил?

— Честное магическое, ничего! — праведно возмутился Кан.

В голосе его было столько возмущения, что Лорри ему просто не поверила, но тут директор поднял руку, и все разом заткнулись. Если бы я знала, ЧТО он сейчас скажет, я бы заткнула себе уши и быстренько рванула в свой мир. Но я не знала, так что директор, без всякой подготовки, грохнул нам по головам радостной вестью:

— Ученики, сегодня Его Величество Деркаан объявил истребительную войну всем иным формам жизни. Он просит помощи магов. Вчера его войска вторглись в земли элваров, и движутся к Элвариону.

Всем резко поплохело. Я выматерилась. Лорри, забыв о том, что она — привидение, упала в обморок прямо на голову Кану, который не обратил на нее никакого внимания. Он поднимал с земли и отряхивал свою челюсть, отпавшую после сенсационного заявления. Еще бы. Я сейчас кратко расскажу вам о географии и населении этого мира, и тогда мой шок будет понятен всем.

Наш мир, вернее мир техники, был полностью занят людьми. В этом мире, мире магии, люди занимали не больше половины земли. Да и история появления самой земли была довольно интересна. Раньше, в год основания Универа, существовал только один старый континент. У него даже не было названия. Земля, как имя — и все. Потом, когда примерно через семьдесят тысяч лет начались жалобы на перенаселение, маги собрались и начали размышлять над проблемой. При отсутствии войн, перенаселение становилось катастрофой этого мира. Выбор был крайне прост. Или уменьшить количество людей и не-людей, или увеличить размеры земли. Первое предложение осуществить было проще, второе — сложнее. Но Магический Универ нашел решение достойное своих Основателей. Проблему перенаселения решили. Не вызывая чуму, что вы! Десятки тысяч магов, все выпускники и преподаватели школы, люди и не-люди, управляя тектоническими процессами, сдвинули земную кору так, что из моря поднялся еще один континент, даже немного больше первого. Находился он к северо-западу от старого континента, их разделяла небольшая водная перемычка, нечто вроде Ла-манша. Кстати, королевство Риоллен до сих пор процветает на доходах от перевозки людей между континентами. Потом за дело взялись друиды и эльфы. С помощью своей разновидности магии, они засадили новый континент деревьями и травами и значительно ускорили их рост. Оборотни привели туда зверей, вампиры, как ни странно, привели птиц и составили подробные карты нового континента — и через двадцать лет туда хлынули люди из всех королевств. Для магов это тоже не прошло даром. Многие из них утратили СИЛУ полностью, многие были вынуждены восстанавливать ее несколько лет. Этот период в записях Универа отмечен как период сплошных теоретических занятий. Было и еще одно обстоятельство. Благодаря такому мощному выплеску силы, маги до сих пор не сидят без работы. На новом и на старом континентах постоянно открываются ворота в другие миры. Открываются они ненадолго, но сколько дряни умудряется в них пролезть — это просто уму непостижимо! Кое-какими воротами маги научились управлять, например, воротами в наш мир, но большинство ворот мы не в состоянии даже засечь, не то, что управлять ими. И, простите за цинизм, но никому особо и не хочется это делать. Постоянный приток разной нечисти в наш мир обеспечивает, во-первых, работу для магов, а во-вторых, регулирует число людей, которые с удовольствием плодятся и размножаются (шесть-восемь детей в семье — это как раз норма мира магии). Так что пока перенаселение нам не грозит, и повторять свой подвиг магам еще долго не придется. Хотя за свое самопожертвование маги получили хорошую компенсацию. Короли так и не смогли договориться, кто будет управлять новым континентом, и маги сами выбрали короля, некоего Астелла Карием, прямого потомка основателей Универа, и неплохого мага. А он обязался передавать в распоряжение Универа четверть доходов с королевства Карием. Скромное название, правда? Это обещание подтверждали и его потомки, так что Универ мог не только выплачивать стипендию и пособие родителям своих учеников, он вообще мог прокормить половину старого континента. На новом континенте жили, кстати, не только люди, но еще и не-люди. Эльфы, друиды, вампиры, оборотни, гномы, элвары. Все они образовали нечто вроде небольших королевств, и Астелл Карием им в этом не препятствовал. Просил только не вредить людям. Законы на его континенте были одинаковы для всех. Любой человек, причинивший вред, например, оборотню, наказывался по всей строгости закона. Для не-людей существовало то же самое правило. Хотя за все время существования королевства Карием таких случаев было не больше пяти. И те изучались, как нечто невероятное. А на старом континенте дело обстояло немного по-другому. Если на новом континенте людей было большинство, то на старом континенте большинство принадлежало не-людям. Они основали свои государства, все жили тихо, мирно, и были вполне довольны своими соседями. Подводя итоги, люди и не-люди сосуществовали вполне спокойно уже чертову прорву времени, аж со дня основания Универа, и всем это нравилось. Все притерпелись друг к другу. И вот, здрасте вам, пожалуйста! Король Кейротолла объявляет войну элварам! Делать ему, козлу позорному, нечего было! С похмелья он, что ли был? Или головкой ударился? Это же просто гибель для королевства! И нарушение равновесия! Да еще какое! Смешно, но политическую географию этогомира я знала на отлично, хотя в мире, в котором я родилась, я всю жизнь путала Австралию и Африку. Кейротолл довольно большое государство, справиться с ним будет крайне нелегко, а Элварион не слишком велик.

Элвары вообще крайне своеобразная раса. Да, их не слишком любят. Но нельзя же ожидать, что не-люди стерпят ТАКОЕ!? Их логика будет проста…

Мои мысли прервал голос директора.

— Наша цель — прекратить эту бессмысленную и губительную войну, поэтому мы отправимся в армию, но не к королю, а к элварам. Выступаем завтра же. Отправляются все ученики старше восьмого курса. Все свободны.

Как старше восьмого!?

А я!?

Я тоже хочу! Я умная, обаятельная, я знаю много! Я вообще равна как бы не десятому курсу!

Но когда я высказала это Лорри, тетушка только головой покачала.

— Ёлочка, женщинам на войне не место.

— Я боевой маг! — надулась я.

— Ты пока еще ребенок. Неопытный. Неоперившийся!

— А где мне перья отращивать прикажешь!? — завелась я. — в курятнике!? Так я не хочу! Не буду! И не заставите!!!

— А ты поди, выскажи все это директору, — Лорри ехидно улыбнулась. Я запустила в тетушку подуш-кой.

Естественно, не попала. Это ж не магический файербол! Теми-то я что хочешь разнесу! А вот в мета-нии разных предметов мне равных нет. Могу кинуть нож вперед и попасть в того, кто стоит сзади.

Преподаватели просто рыдают от восторга. И почему-то прячутся за непробиваемые предметы, когда я выхожу на поле.

— вот-вот, ты сначала с двух метров в забор попади, а потом уже на войну собирайся, — добила тетуш-ка. И улетучилась сквозь стену, помахав на прощание ручкой.

Зараза!!!

Хоть ты, тетя и привидение, но… ей-ей, вирус гриппа — лучше!!!

Долго позлиться мне, впрочем, не дали. Дверь скрипнула — и ввалились ребята. Лерг, Лютик, Эвин и Кан. Последний и начал. Приложив палец к губам, он заговорщически прошипел:

— Ёлка, мы тут такую информацию натырили!

Я слушала. И глаза мои принимали форму правильного круга.

Информацией разжился Лерг. Мои друзья давно нашли общий язык с домовыми духами. И те иногда, в качестве любезности, проводили их по Универу, минуя официальные коридоры.

В частности, мы теперь знали потайной ход в библиотеку.

Вы не думайте, мы ничего оттуда не брали! Во-первых, это невозможно — на библиотеке стоит за-клинание. Во-вторых, иметь дело с разъяренным магистром Истроном!? Лучше уж в клетку к живому тираннозавру. И в-третьих, вы нас за кого принимаете?

Маги вообще на редкость честные создания. В большинстве случаев.

Нет, встречаются мелкие нарушения, где без них. И Универ закрывает на них глаза. Но стоит кому-то совершить серьезное преступление с помощью магии — например, кражу, разбой, грабеж, убийст-во — и на уши становятся все.

В буквальном смысле слова — ВСЕ маги, находящиеся в радиусе ста километров от места преступле-ния. Это оговорено еще основателями Универа.

Ребята отлично понимали, что соблазн велик. И они могут получить на свою голову компанию не-управляемых властолюбцев. Или преступников. И стали это пресекать сразу.

Любой маг, по-крупному нарушивший закон, подлежит смерти. Как тот же Вирт, кстати. Преступ-ников выслеживали и уничтожали. Потом это вошло в привычку, а потом и в традицию. И теперь каждый маг знает — хочешь жить долго и счастливо?

Живи честно и не связывайся с криминалом.

Но суть не в этом.

Доклады мы пишем сами и от руки.

Лерг к ним относится весьма серьезно. Сейчас ему понадобилась теория эфира Альсена Сольского. А книга эта есть только в хранилище у магистра Истрона. На руки ее ученикам не выдают, ибо почти магический фолиант.

Но подойти сейчас к библиотекарю?! Когда объявлено о войне? И всем ни до чего?

Лерг правильно предположил, куда его пошлют и не стал нарываться. Вместо этого приятель преспо-койно прошел по потайному ходу. И хотел было вылезти, но услышал голоса.

Подслушивать некрасиво. Но уйти Лерг уже не смог.

Если вкратце — Деркаан не просто так ополчился на нелюдей. Папик нашего короля, после смерти ко-ролевы, женился второй раз на девушке-оборотне. У них родились сын и дочь — близнецы и тоже обо-ротни, полностью унаследовавшие кровь матери. Поговаривали, что король собирался оставить все второму сыну, потому что первый был неадекватен. Из него при всем желании не получилось бы хо-рошего короля. Глуповат, труслив. Если попытаться сравнить, то он скорее крыса, а король должен быть львом, на худой конец волком. Но и крыса может укусить, верно? Близнецам было уже по шест-надцать лет, когда король отравился грибами. Очень неудачно, правда? А главное — мгновенно. Коро-лева бросилась к нему, но внезапно упала и умерла.

— От чего? От ушибов? Грибы есть не хотела?

— Почти. Причиной смерти стал яд кастельвии. Знаешь, что это такое?

Я кивнула. Еще бы мне этого не знать. Яд кастельвии это практически аналог нашего кураре. Доста-точно намазать этим снадобьем булавку, а потом царапнуть ей человека или не-человека, и смерть бу-дет мгновенной и безболезненной. Противоядий не существует. Справиться с этим ядом могут только эльфы и элвары. Говорили, что один маг-человек смог выжить, но я как-то не очень верила.

— Это произошло почти восемь лет назад. Через два дня после похорон Деркаан заключил брата и се-стру в драконью башню, где они до сих пор и находятся.

— И что? — не поняла я. — Нам-то какое дело?

— Директор отправил шесть команд. Они должны вытащить принца с принцессой и доставить сю-да.

Я присвистнула.

Интересный поворот.

— Ага. А мы тут будем сидеть просто так? И ничего не делать?

— Наоборот, — вредно протянул Кан. — Нам НАДО принять самое активное участие. Вот что ты дума-ешь об этой войне?

— Ну, если честно и кратко, дело дрянь. Сейчас у нас конец озеленя, так?

— Шестьдесят девятое озеленя.

— Ну, так до конца озеленя этот придурок может и повоевать, а вот потом будет грустно. Мы уже под-ключились к элварам, остальные расы, хоть и не питают к ним симпатии, но тоже в стороне не останутся, а о последствиях мне страшно и думать. Мы почти сто пятьдесят семь тысяч лет ходим по лезвию ножа, между людьми и не-людьми. Я знаю, Основатели Универа считали, что здесь будут учиться и люди и не-люди, так и вышло. Те, кто едут сюда, легко находят общий язык с людьми. Но даже сейчас приходится тщательно следить и пресекать любой нацизм. Я права?

— Абсолютно, — согласился Эвин, показывая шикарные клыки. — Дальше?

— Сейчас мы все дружим! А если начнется война!? Найдутся ведь идиоты, борцы за чистоту крови, которые будут провозглашать нечто вроде: 'Земля — для людей! Смерть не-людям!' Наверняка найдут-ся! Идиотов полно в любом мире! Не-люди такого не потерпят, разгорится война, причем не открытая, а исподтишка, и в итоге мы будем отброшены на сто пятьдесят семь тысяч лет назад. И еще неизвестно, сколько нам потребуется, чтобы опять примирить людей с не-людьми, если нам это вообще удастся. Основатели-то Универа всю жизнь на это потратили, почти две тысячи лет! И то я им удивляюсь. Надо быть просто над-людьми, чтобы провернуть ТАКОЕ. И посвятить этому всю свою жизнь. Нам такое счастье нужно!?

— Только прибавь еще раскол между магами, — припечатал Лютик. — Хоть здесь нам и долбят, что и люди и нелюди заслуживают жизни, что все мы равны и должны жить мирно, но если война заденет чьих-то родных…

Я поморщилась. Мысль ловилась на лету. Если бы во время войны элвары, пусть случайно, но унич-тожили кого-то из близких мне людей, я бы объявила им настоящую корсиканскую вендетту. Ничего не поделаешь, мстительность — это качество, от которого не может избавить никакая СИЛА. А если учесть, что наш Универ находится как раз на землях Кейротолла, часть наших учеников как раз мест-ные и у них есть братья, сестры и родители, а также ближние и дальние родственники. Да и путь коро-левского войска в Элварион проходит мимо нашего Универа. Интересно, может король в отместку напакостить Универу? Нет, вряд ли. С магами связываться опасно. А вот с их родными — уже совсем другой вопрос. Они, как правило, беззащитны, а эвакуировать всех мы не успеем, даже если каждый маг на три части разорвется. Одним словом — хреново.

— Значит надо все это прекратить в рекордно короткие сроки, — решила я. — Но как!? Что мы можем сделать?

— Вытащить принца с принцессой из башни и доставить сюда. В Универ, — пожал плечами Кан.

— Ты ох…фигел!? — с трудом выразилась я.

— Наоборот! Вот смотри! Мы можем телепортироваться! Почти на место. Директор отправил группы, там как раз пятерки магов, пентаграмма уже настроена. Мы просто повторим их дорожку.

— а деньги? Продукты? Лекарства?

Но спорила я только для вида. Если честно… мне и самой хотелось на подвиги!

Глупо? По-детски!?

Ну и наплевать!

Что, лучше сидеть здесь ровно и на попе!? Да никогда!

Я не любительница громких слов, но этот мир дал мне кров и пищу, принял меня, как родную, в нем я нашла дело всей своей жизни. И если я как-нибудь могу отплатить за все хорошее, что здесь обрела, я сделаю это даже ценой своей жизни, своей души, своего посмертия!

Главное, чтобы из Универа не выгнали.

До вечера мы прособирались. Втайне от всех. Чтобы никто за нами не увязался. Я уложила свой ста-рый рюкзак, с которым сюда попала когда-то. Он, хоть и трансформировался в вещмешок, но был удобным, вместительным и немарким. Что еще нужно?

Смена одежды, теплый плащ, одеяло, кое-какая утварь, лекарства, пара магических амулетов. Прови-зию я решила не брать с собой, ну разве что на пару дней. Вяленое мясо, сушеные фрукты, шоколад, фляга с вином и две — с водой. Откуда вино?

Так с алхимии. Там же в каждом третьем декокте спирт. Так что синтезировать его мы уже могли. Бы-ли бы вода и сахар.

Ребята подтянулись ближе к ночи. Одетые, обутые по-походному, с рюкзаками. Выступать решили после отбоя.

— я тут покопался в архивах, — сообщил Лерг.

— И когда ты успел?

— я талантливый, — приятель фыркнул. — Знаете, почему за этими короленышами надо было посылать магов?

— Почему?

— А они в антимагической точке.

Я выматерилась на тролльем, с удовольствием помянув всех Деркаановых предков и ныне здравст-вующих родственников. Что такое антимагическая точка? Это точка, в которой не действует никакая магия. Побочный эффект деятельности придурка, две тысячи лет назад закрывшего все ворота в мир техники.

Когда-то ученые считали, что в космическом пространстве существует невидимый глазу прозрачный и нетленный эфир. Потом доказали, что его не существует. То есть его не обнаружили. Да и не могли. Этот эфир все-таки существовал. Но не физической природы, нет! Это магический эфир! Магическое поле, пронизывающее всю галактику. И техника его не обнаружит при всем желании. Только магия. Искривления, возникающие в нем от того или иного человека, как раз и называются аурой. Именно их видят экстрасенсы в мире техники. Хотя им никто и не верит.

Так вот, этот эфир существует во всех мирах. Он окутывает их, как одеяло. И искоренить его не смог даже тот гениальный безумец. Он смог просто разделить эфирные поля мира техники и магии, но не до конца. В результате его деятельности, в моем мире исчезла всякая магия, но все же остались несколько точек на карте, где можно было колдовать. Не стану называть их, скажу только, что часть из них христиане объявили святыми местами. В них как раз и совершались чудеса исцеления. Кстати, без всякого участия священников или святого духа. Для любого колдовства нужны вера в себя и целеустремленность. Люди же истово верили, что исцелятся, их биополе входило во взаимодействие с магическим эфиром — и вот, пожалуйста, святое чудо исцеления. Но это в мире техники. А в этом мире, в мире магии, соответственно, появились точки радиусом до четырех километров, в которых не действовало никакое колдовство. В них не было магического эфира, и человек мог рассчитывать только на свои силы, без подпитки извне.

А своих сил у мага не так уж и много. Он может накапливать их, генерировать, талантливо использовать, но факт остается фактом — используя в таких точках СИЛУ, выматываешься до крайности. И в драконьей башне, куда душка Деркаан засунул ближайших родственников, и в радиусе четырех километров от нее мне придется полагаться только на себя, любимую. Но какой вызов! Я чувствовала, как во мне начинает просыпаться здоровый охотничий азарт.

Тем более, что мы можем даже не доехать до башни!

Но какая будет игра!

— Мы там будем просто бесполезны, как маги.

— Мы и без магии дорого стоит, — Эвин полюбовался когтями на кончиках пальцев. Частичную транс-формацию мой друг освоил недавно и теперь с удовольствием пользовался.

— Это ты. А я?

— а ты у нас генератор идей.

Я скорчила рожу, но возражать не стала.

— Пойдемте, а? Вдруг Лорри явится?

Добраться до зала для телепортаций было несложно. В Универе царили тишина и покой. Большинство магов отправились на помощь элварам, остальные сидели по комнатам, как пришибленные. Проказничать никому не хотелось.

А мы?

Мы исключение!

Мы же не ради прикола! Мы действительно хотим помочь!

В зале тоже было тихо и пусто. На полу — фигуры для перемещения. Нам подошла пентаграмма.

Вот туда мы и встали.

Подняли руки и начали произносить заклинание переноса.

М-да.

Знать-то мы его знали. Но шло очень тяжело. Словно ты толкаешь в гору бочку с камнями. Или та-щишь туда же за хвост слона.

Но потом словно что-то щелкнуло.

Сила влилась в заклинание — я вздохнула и провалилась в портал.

Последнее, что я успела увидеть — было разгневанно лицо Директора, влетающего в зал.

Об этом разговоре мне рассказала Лорри.

Она же и заложила нас Директору. Из лучших побуждений. Чем бы дите не тешилось, да! Но не с такой же опасностью для жизни! Отправляться невесть куда в разгар военных действий!

К сожалению, тетя узнала все слишком поздно. Мы уже шли по коридору.

Она тут же метнулась к Директору, но пентаграмма переноса сработала. Увы — коряво.

Сегодня ей слишком часто пользовались. И силы в пентаграмме осталось с гулькин нос. А мы еще не имели достаточно своей для переноса в нужное место.

Нам еще повезло.

Иногда магов переносило по частям. В Универе же во все чертежи был внесен защитный меха-низм.

Если не хватает силы для переноса — он либо не состоится вовсе, либо перенесутся только те, на кого хватит силы. Магоматика…

Силы, как выяснилось, хватило на двоих. И перед Директором стояли весьма грустные Эвин, Лерг и Лютик.

— Ну, и что вы собирались делать?

Директор был гневен и внушающ.

Был бы. Если бы не голубенький халат в цветочек и тапочки с помпонами. Колпака не было. Но сейчас Антелу Герлею было явно не до внешнего вида.

— Мы… это…, - начал Эвин…

— Которое то самое ну вообще чисто конкретно в натуре? — ехидно поинтересовался Директор. А потом со всей дури стукнул кулаком по столу.

И принялся орать.

Из краткой речи, пересыпанной красочными тролльими метафорами и эпитетами, следовал конкретный вывод.

Этой компании самонадеянных… героев мало оторвать все части организма. Потому что из-за собственной дури сопливая девчонка и не менее сопливый пацан очутились невесть где. И дорога у них ежит через страну, охваченную войной.

Досталось всем.

Лергу, подслушавшему разговор.

Лорри, которая не успела подслушать вовремя.

Лютику и Эвину за чрезмерную самонадеянность.

Заочно — Ёле и Кану которым пообещали открутить все, до чего руки доберутся.

Пусть только живы останутся.

Парни стояли молча, отлично понимая — сами виноваты. Надо было брать накопители. И не жлобствовать. Тогда бы перенеслись все. А так — только двое из пяти. То, что авантюра может окон-читься трагично, им и в голову не приходило. Как и всем детям.

И поняв это, Директор махнул рукой.

— Если Ёлка и Кан погибнут — это будет на вашей совести.

— Спорим, они еще с победой вернутся? — вдруг блеснул глазами Эвин.

Директор фыркнул.

— И спорить не буду. Пусть возвращаются хоть со щитом, хоть под щитом. Лишь бы не на щи-те. А вы — брысь отсюда, пока я вас из Универа не выкинул! И чтобы сидели тише воды, ниже тра-вы.

Парни повиновались. Лорри осталась.

— Их никак нельзя вернуть?

— Нет. Я так понял, они хотели телепортироваться ближе к Стеллару?

— Да.

— Вот. Но силы оказалось мало для пятерых, но много для двоих. Куда их выкинет — я даже предположить не могу.

— Боги… Ёлочка…

— Она с Каном.

— И кто кого будет спасать?

— Подозреваю, что спасаться от них будут все окружающие. Ёлка просто мастер художествен-ных неприятностей, — окрысился Директор. — Вот что ее понесло на подвиги?

— она просто еще ребенок.

— Выдеру! Пусть только вернется — я ее выдеру!!!

Мерно пересыпался песок в часах на столе Верховного Колдуна Магического Униве-ра.