Глава одиннадцатая
— Итак, господа студенты, продолжим, — сказал Глун, направляясь обратно к кафедре. — Как совершенно верно отметила Маришка, формула — это способ описания магического процесса. И мы рассматривали формулы простейших заклинаний, чтобы понять принцип их построения и воздействия. Но это был косвенный принцип. А теперь нам с вами предстоит понять и принять основной, то есть главный, принцип стихийной магии.
Профессор Глун добрался-таки до прежнего места и развернулся к нам. Опершись руками в края кафедры, он чуть наклонился вперед, и в этом движении таилось нечто хищное и опасное.
— Но прежде чем мы перейдем к теме сегодняшней лекции, я хочу услышать ответ на еще один вопрос, — произнес он. — Что такое магия? Даша!
Я вздрогнула — да-да, опять. И так как вероятность слуховой галлюцинации исключалась, прокашлялась и ответила:
— Однозначного определения магии не существует. Каждый раздел науки трактует данный термин по-своему. — Я выдержала паузу и, так как наводящего вопроса не последовало, а взгляд синих глаз по-прежнему был направлен только на меня, продолжила: — В рамках данного предмета уместнее использовать следующее определение «Магия — это совокупность природных потенциалов, при управлении которыми человек способен получить тот или иной результат».
По губам Глуна скользнула холодная улыбка, которая не сулила ничего хорошего. Но я твердо решила не теряться и не отступать. Не зря ведь столько времени над учебниками сидела! Я реально пыталась разобраться — не для галочки, а потому, что мне это действительно было необходимо.
— Поясните данное определение. — Голос Глуна прозвучал ровно.
Ну вот, так и знала. Наверняка «валить» начнет. Впрочем, выбора нет — надо отвечать.
Сжав холодными пальцами краешек парты, я подчинилась.
— Магия — это совокупность природных потенциалов, — повторила я, собираясь с мыслями. — То есть, по факту, некий набор энергий. Энергии делятся по природному признаку, то есть по признаку стихии. Людей, способных управлять каким-либо видом стихийной энергии, называют магами. Благодаря направленному воздействию на стихию маги и достигают определенных, необходимых им результатов.
Я замолчала и мысленно благословила составителя учебника и собственный мозг, в котором содержимое этого учебника запечатлелось.
Вот только Глуну этого показалось мало.
— К какому результату? — уточнил он.
— Результат зависит от характера заклинания, — ответила я. — Это может быть разрушение, перемещение, блокировка — что угодно.
— Хорошо… — Увы, это прозвучало не как похвала, а как плохо прикрытая досада. — А что вы можете сказать о принципе универсальности?
Я нахмурилась. Что, простите?
Повисла пауза. Нервно закусив губу, я судорожно перебирала в голове прочитанные материалы из учебника, но так и не могла вспомнить ничего, хотя бы примерно подходящее под это название. Мою растерянность Глун, разумеется, видел, но помогать не спешил. Куратор молча стоял, одаривая снисходительным взглядом. Лишь когда тишина затянулась, со вздохом покачал головой и заговорил сам.
И вот когда он заговорил, стало очевидно, что дело не во мне. Глун задал вопрос, который касался нового материала — материала сегодняшней лекции. Но я все равно почувствовала себя дурой. Злость и смущение отступили, на их место пришла обида.
Зачем он так со мной? Почему?
— Итак, господа студенты, принцип универсальности! Вы о нем, безусловно, слышали, но в рамках нашего предмета мы будем обсуждать этот принцип максимально подробно. В чем он заключается? Кто-нибудь желает ответить?
Если кто-то и желал, то не признался — в аудитории царила тишина. Хмыкнув, Глун направился к доске. Быстро вычертив мелом четыре символа, которыми в теоретической магии обозначаются стихии, он вновь повернулся к нам.
— Четыре вида магии, — выдержав короткую паузу, вновь заговорил куратор. — Четыре вида магической энергии. Но! Как нам уже известно, магическая энергия — только двигатель, кровь, которая бежит по венам, заставляя сердце биться. А сами вены и есть наша универсальность.
Кто-нибудь что-нибудь понял? Лично я — нет.
А профессор тем временем продолжал:
— Если говорить языком науки, магическая энергия — это сила, которая приводит в движение магическую систему. А сама система, по большому счету, универсальна. То есть…
Глун снова повернулся к доске, подхватил мел и вычертил формулу, которая была мне хорошо знакома. Эта формула описывала огненный пульсар. Да-да, тот самый шарик, который я смогла вызвать без всяких расчетов и прочей математической гадости.
Потом куратор подчеркнул первую часть этой формулы и сказал:
— А теперь следите внимательно…
И принялся выписывать вторую формулу, практически идентичную. Разница между ними оказалась только в паре символов.
— Как, по-вашему, — Глун кивнул на вторую формулу, — что это?
Вступать в диалог с профессором по-прежнему никто не хотел, поэтому ему вновь пришлось отвечать самому.
— Это формула водного шара, — с усмешкой сказал он.
И вот теперь мы поняли. Получается, заклинания четырех магических направлений очень похожи, разница между ними заключается лишь в паре закорючек, которые всплывают в формулах. Ну и в энергии, которая приводит заклинание в действие.
Но что из этого следует?
— Что нам это дает? — будто подглядев мои мысли, спросил Глун. И тут же ответил: — Прежде всего, принцип универсальности подчеркивает равенство стихий. То есть мы — огневики, водники, маги воздуха и земли равны. Ну а в том, что касается практического применения, этот принцип важен только в высшей магии. Заклинания высшего порядка, к примеру, ментальные, телепортация и иже с ними, для всех четырех стихий совершенно одинаковы. Вопросы?
Да, мне уже влетело, и я приняла решение сидеть тише мыши. Но, блин, сейчас Глун сам разрешил спрашивать, а мне действительно кое-чего непонятно. Более того, нужно это выучить.
Выждав с полминуты, я не выдержала и, бросив быстрый взгляд по сторонам, подняла руку. Знаю — Эмиль заметил сразу, но еще какое-то время игнорировал, вглядываясь в притихшую аудиторию. Потом все-таки соизволил откликнуться:
— Что тебе не ясно, Даша?
— Для того чтобы создать заклинание, нам нужен материал, — поспешила озвучить я. — Огневикам — огонь, водникам — вода и так далее. А заклинания высшего порядка? Где там огонь или… — Я запнулась и сама себе вдруг показалась очень-очень глупой.
Вот и куратор, услышав мой вопрос, скривился. И лишь тот факт, что в аудитории по-прежнему было очень тихо, то есть никто не хихикал, как-то ситуацию сглаживал.
— А что такое этот, как ты изволила выразиться, материал? — спросил Глун.
Я, к собственному стыду, с ответом не нашлась и от этого смутилась еще больше. Щеки буквально горели. Блин, вот зачем я вообще рот открыла? Лучше бы поступила как все! Лучше бы молчала!
— Хорошо, перефразируем, — не добившись ответа, зашел Глун с другой стороны. — Зачем нам, магам Огня, нужен источник пламени?
— Не всем, — машинально поправила я и тут же почувствовала, как вдобавок к щекам воспламенились уши.
— Не всем, — согласился куратор. — И тем не менее зачем нам источник пламени?
Я прикусила язык, чтобы не сказать очередную глупость, и куратор обратился к остальным.
— Так зачем? — раздраженно повторил он.
Отвечать вызвался какой-то парень. Кто именно, я не видела, потому что поворачиваться было страшно.
— Пламя и есть энергия. Мы берем огонь из источника, то есть мы берем энергию.
Блин! Я же это знала!
— А маги Воды, например? — продолжал задавать вопросы Глун. — Зачем им вода, и в чем отличие от нас?
— Огонь — природная энергия, а вода — носитель энергии, — отчеканил парень. — То есть энергия воды содержится, собственно, в воде. А отличие в том, что вода является еще и рабочим телом заклинания. Вернее, всех заклинаний магии Воды, за исключением высших.
— Вы слышали, Дарья? — Глун вновь перевел исполненный скепсиса взгляд на меня. — Теперь, зная все это, вы можете сообразить, в чем отличие магии высшего порядка от магии обычной?
Я, наверное, могла. Однако после всех этих унизительных интонаций и молчаливых подколок предпочла промолчать. И, если честно, окончательно стушевалась. Настолько, что даже поднять глаза и взглянуть в лицо куратору не сумела.
— Магия высшего порядка, Дарья, использует абсолютно чистую энергию. Выжимку, квинтэссенцию. У нас, магов Огня, это та же энергия, которая позволяет зажечь пульсар, не прибегая к помощи источника пламени. У водников — это энергия, которую как бы вынули из носителя.
Ого! А вот такого я не знала. В смысле, не знала, что так бывает.
— И магия высшего порядка, как нетрудно догадаться, доступна далеко не всем, — добавил Глун. — Теперь ясно?
Я кивнула, хотя поняла далеко не все. Но главное, кажется, уловила: абсолютно чистая энергия, — вот в чем фишка этой их высшей магии.
— Ну и, возвращаясь к теме нашего занятия, — продолжил профессор уже мягче, — повторюсь, что заклинания высшего порядка одинаковы для всех четырех стихий. Разница только в том, какая именно энергия в заклинание вплетается.
— То есть водники тоже могут открывать порталы для перемещения и ставить ментальные блоки? — осмелел кто-то.
— И водники, и воздушники, и маги Земли, — подтвердил Глун. — Только восприниматься их магия будет по-разному. К примеру, возьмем упомянутые вами ментальные блоки. Блок, поставленный магом Огня, при попытке считать мысли ощущается как нечто агрессивное и жгучее, а блок, основанный на магии Воды, — как некая текучая субстанция, которая уводит вектор воздействия в сторону.
Я не выдержала и нервно передернула плечами. Надеюсь, Глун, приводя в пример именно ментальные блоки, не из-за меня это сделал. Впрочем, если блок Дорса держится, то без разницы. А он точно держится, ведь боли от взлома я не чувствовала, да и Каст наличие защиты подтвердил.
— Так, если с этим разобрались, идем дальше, — заявил куратор. — Пишем формулу…
После этих слов меня наконец-то оставили в покое. Глун, конечно, частенько косился в мою сторону, проверяя, но не более того. Зато, когда мы уже покидали лекционный зал, не преминул окликнуть:
— Дарья!
Пришлось остановиться.
От моей былой смелости и следа к этому времени не осталось. Чувствовала я себя глупо и одновременно размышляла: окажись на моем месте какая-нибудь другая девушка, родом с Полара, Глун бы так же среагировал на нарушение дисциплины? Или ограничился простым замечанием?
А еще в мыслях настырно крутились воспоминания о первой лекции по теории боевой магии, на которой куратор рассказал историю одного поединка. Тогда он четко дал понять: окажись на месте моего соотечественника Петра уроженец Полара, приговор был бы иным.
Ну и еще кое-какие моменты касаемо его поведения вспоминались. Все они недвусмысленно говорили о том, что Глун — законченный расист и иномирян искренне ненавидит. Вот только…
Склонности к самообману я не имела. Ведь очень просто сказать: Глун враг, и точка. Но ведь я прекрасно помнила и другие эпизоды: его заботу после столкновения с женой Ваула и то, как он меня перед шишкой из Совета магов защищал.
Можно злиться на куратора сколько угодно, но при этом надо признавать — образ законченного негодяя не завершен. Более того, Глун — фигура противоречивая. На публике он ведет себя совсем не так, как…
— Дарья!
Я тряхнула головой и уставилась на куратора, изображая предельное внимание.
— Я буду ждать тебя в этой аудитории, — сказал куратор. И добавил, чуть скривившись: — Надеюсь, ты придешь вовремя.
Разумеется, опаздывать я не собиралась. Кем бы вы ни были, лорд куратор, на это занятие я приду вовремя.
Так уж вышло, но о том, что Глун намерен подтянуть меня по учебной программе, сокурсники узнали лишь сейчас. Эта весть разлетелась по Академии Стихий буквально со сверхсветовой скоростью, и уже на следующей лекции я оказалась под прицелом десятков не слишком дружелюбных взглядов.
Единственной, кто остался равнодушен к новости, оказалась Кассандра. А вот Велора… Кажется, не будь между нами преграды в лице рыжеволосой «эльфийки», она бы ногтями мне в лицо вцепилась.
Но к концу лекции девчонки чуть успокоились. Видимо, им таки удалось включить мозг и понять банальную истину: индивидуальные занятия с Глуном — это не куш, а скорее наказание. Ведь кто я и кто он? Ну и еще один момент: наши отношения с куратором очень далеки от приятельских. Мы едва ли не в контрах.
Ну а о том, что Эмиль фон Глун временами ведет себя со мной более чем нормально, студиозусам знать неоткуда.
В общем, когда настало время обеда, даже Велора и та остыла, правда, не до такой степени, чтобы помолчать. И как только я заняла ставшее уже привычным место между Кастом и одним из мордоворотов за обеденным столом, протянула:
— Везучая ты, Даша.
Я прекрасно поняла, о чем речь, но реагировать не спешила. Вообще, в жизни порой бывают моменты, когда лучше прикинуться дурочкой, просто из чувства самосохранения. И это точно был один из них.
Поэтому я удивленно приподняла брови и во все глаза уставилась на огневичку. Но диалога не получилось, потому что тут же вмешался резко посмурневший Каст:
— Что произошло?
— Ты о чем? — вторя королю, спросил один из верзил.
— Че? — многозначительно добавил третий — тот, который рядом со мной сидел.
Велора тут же засмущалась, но это смущение было иным, не таким, как тогда, на лекции. Ну а отвечать за слова подруги пришлось Кэсси.
— У Даши индивидуальное занятие с куратором Глуном, — сказала рыженькая. — Вместо практикума по медитации.
Велора прекратила краснеть и томно вздохнула. За что и получила по полной.
— Какие вы, бабы, временами дуры, — процедил пижон.
— Сколько уже можно слюни по этому преподу пускать? — включился в разговор тот из мордоворотов, который сидел напротив нас. В голосе парня прозвучали неприязненные нотки.
— Нашли в кого всем своим бабским стадом втюхаться, — добавил третий.
И снова на щеках Велоры вспыхнул румянец, только на этот раз не смущенный, а злой.
— Это у вас стадо, — выдохнула она. — А у нас… у нас… Эмиль, он такой…
— Ну какой «такой»? — Мордоворот, сидевший напротив, скривился.
— Он потрясающий! — выдала огневичка. — Благородный! Внимательный! Чуткий! В общем, настоящий мужчина. Вам до него расти и расти!
Парни дружно фыркнули, и я вместе с ними. Глун чуткий? О да…
— Вы просто завидуете, — продолжила защищать кумира Велора. — А Глун, он… он…
— Мечтай, — махнув рукой, снисходительно сказал Каст. — Мечты о недостижимом развивают фантазию, а в магии развитая фантазия очень кстати. Проще производить визуализацию эффекта заклинаний.
И вот тут Велоре точно следовало замолчать и вернуться к тарелке с супом, но охота оказалась пуще неволи.
— Эмиль очень даже достижим! — подавшись вперед, сообщила девушка взбудораженно. — Да, отношения с преподами не поощряются, но ведь я не всю жизнь студенткой буду А он…
Каст заржал. Мордовороты тоже. Кэсси, которая, как и остальные, уровень фантазии и самонадеянности Велоры оценила, прикрыла рот ладонью в явном стремлении скрыть улыбку. Я же закусила губу и уставилась на свои колени.
Блин! Мы, девчонки, временами действительно как полные дуры себя ведем!
Ну а когда приступ смеха прошел, король факультета подарил девушке очень строгий взгляд и сказал не менее сурово:
— Вел, прекращай. Смех смехом, но Глун не для тебя.
— А для кого? — Нет, сдаваться Велора не собиралась.
— Он опасен, — поджав губы, сообщил рыжий.
И вот опять я расслышала в интонациях Каста уважение, граничащее с почтением. И это при том, что Глун у нас первый подозреваемый. Любопытненько.
— Вы все просто ревнуете, — заключила огневичка.
— Мы, в отличие от вас, баб, в состоянии здраво оценить всю эту ситуацию, — отрезал пижон. — А для вас то, что Глун неплох, благороден и очень силен, затмевает все остальное.
— Каст, — попыталась одернуть рыжего Кэсси, но тот внимания не обратил.
— Если без шуток — Глун личность очень неоднозначная, — продолжал король огненного факультета. — Вот что он, при его-то магических возможностях, в нашей академии делает, а?
— Он поссорился с какой-то шишкой из Совета Магов, и его сослали, — прошипела Велора. Шипела не иначе как на правах подруги кастовской сестры.
— Ага, как же! — парировал пижон зло. — А ничего, что он еще пять лет назад сам в Академию Стихий просился? И потом не иначе как нарочно нарвался на магическую дуэль, после которой его на год в архив Совета засадили?
— Это все неправда, — заявила огневичка, а Кэсси положила руку на плечо подруги, явно призывая ту сбавить обороты и успокоиться.
И это таки подействовало. Девушка замолчала, и король факультета, как следствие, тоже. Ну а я… я следила за этой перепалкой с неподдельным удивлением и, когда разговор стих, не постеснялась придвинуться к Касту и спросить:
— А ты откуда это все знаешь?
Парень раздраженно передернул плечами и промолчал. Мое любопытство удовлетворила Кэсси.
— Наша мама состоит в Совете Магов, — сказала рыженькая тихо. И добавила: — Но это не для разглашения, ладно?
Ого! Меня посвятили в маленький секрет, который, как понимаю, и секретом-то не является, но… Короче, не важно. Куда важнее другое: мать Каста и Кэсси — сильный маг. И она — одна из тех, по чьей милости такие, как я, на Поларе не выживают.
Стоп! А может быть, она в Высшем Совете состоит, а?
Я уже хотела уточнить это, но опомнилась и прикусила язык. Потому что нельзя мне показывать, что я знаю об этом их Совете. А о расколе и саботажах — тем более.
— Все. Закрыли тему, — буркнул тем временем Каст. И уже лично Велоре: — Нравится быть дурой — будь. Разрешаю.
Огневичка вновь залилась злым румянцем, а я уткнулась в плошку с крем-супом, мысленно радуясь тому, что меня, как и Кэсси, в симпатиях к куратору первого курса факультета Огня не заподозрили.
Значит, мой диагноз не так очевиден. Что ж, это радует. Впрочем, моя симпатия к Глуну лежит в области подсознания, а не разума, так что не удивительно.
Черт! А может, это все-таки не подсознание? Или… или, может быть, эта нездоровая тяга пройдет, а? Очень бы хотелось, чтобы прошла, ибо мне и без этой «шизы» несладко. И вообще, я тут, чтобы учиться, а не…
От неожиданно скользнувшей на талию руки Каста я едва не завизжала.
— Каст!
Пижона возмущенный писк не впечатлил. Он притянул меня ближе и, склонившись, негромко, почти интимно спросил:
— О чем задумалась?
Вот только задушевного разговора с Кастом мне сейчас и не хватало. Однако я понимала, что огневик не отстанет. Ведь я, не далее чем сутки назад, повела себя как типичная поклонница рыжего — сама к нему на шею бросилась и сама же поцеловала. И пусть то действие было продиктовано экстремальными условиями, сути это не меняет.
— Так о чем задумалась, Дашунь? — повторил вопрос Каст, а потом пробежал губами по моей шее и коснулся ушка.
За нашим столиком сразу стало ну о-очень тихо. Народ, сидевший по соседству, этот интимный междусобойчик тоже заметил и жевать стал раз в сто медленней.
— Прекрати, — строго потребовала я и попыталась отодвинуться.
Каст не пустил. Напротив, уткнулся носом в мои волосы и выдохнул:
— Даже не надейся.
Я отложила ложку и повернулась к огневику. И пальчиком поманила, поясняя — тоже на ушко пошептать хочу. Ну а когда парень наклонился…
— Ты что творишь?! — прошипела я. — Совсем с ума сошел?!
Меня прижали крепче, и, судя по тому, как это было сделано, кое-кто разозлился.
— Не смей говорить со мной в таком тоне, — подтверждая догадку, прошептал Каст.
— Не смей меня лапать, — столь же грозно и тихо ответила я.
Огневик рассерженно рыкнул и прижался губами к моей шее. Не желая мириться с таким положением, я скользнула ладонью по его бедру, а потом с удовольствием впилась ногтями в бок самоуверенного пижона. И тотчас тихо вскрикнула, потому что в ответ на эту агрессию меня… укусили!
— Хм, — прозвучало где-то рядом.
Затем последовал тихий, но предельно красноречивый кашель.
Каст тут же ослабил захват, а я извернулась и прошептала:
— Ты не забыл, что на мне амулет? Хочешь, чтобы тебя через полстоловой швырнуло? Хочешь скандала и позора?
Пижон замер на миг. Затем снова рыкнул и выдал:
— Ах, вот значит, как? Ладно, солнышко, об амулетах и твоих желаниях мы поговорим после пар.
Черт! То есть Каст всерьез думал, будто я не против? Он именно поэтому полез обниматься? Ведь как показала практика, если я не против, то амулет не срабатывает.
М-да…
— Ешь, — выпустив меня из капкана рук, хмуро скомандовал Каст.
Захотелось выругаться вслух, но я сдержалась и действительно вернулась к еде. Война войной, а кушать на самом деле хотелось. И даже при том, что меню сегодня не очень.
Однако на этом наше общение с Кастом не закончилось.
Едва мы вышли из столовой, рука пижона вновь скользнула на мою талию. Не успела я опомниться, как была перемещена в сторонку, почти к стене. И уже там, на глазах не слишком, но все-таки удивленной публики, меня снова попытались заключить в объятия.
Но сейчас с маневрами было проще, нежели за столом, и я успела упереться ладонями в грудь огненного «величества». А вот дальше пришлось притормозить, ибо я вдруг очень четко поняла: бороться — себе дороже.
Во-первых, Каст, похоже, из тех парней, которые от сопротивления кайф ловят. Во-вторых, прилюдный посыл короля факультета — это приговор самой себе. После такого унижения, как бы он ко мне сейчас ни относился, точно добьет. В-третьих, на меня сегодня такие взгляды из-за Глуна бросали, что… вот лучше пусть все думают, будто я с Кастом!
Движимая этими мыслями, я не стала отталкивать пижона и даже лицо помягче сделала. Каст мою покладистость оценил, в том смысле, что дальше объятий дело не пошло. То есть шейку мне не целовали и ушко не грызли. И вообще… со мной, как оказалось, вовсе не на «сердечную» тему поговорить хотели.
— Что за занятия, Даш? — спросил Каст напряженно. — И почему я узнаю о них только сейчас?
Вторую часть вопроса я проигнорировала, ибо понятия не имела, что на это ответить. А вот о первом сказала как есть:
— Куратор будет подтягивать меня по учебной программе. Я ведь школ не заканчивала и вообще без подготовки сюда попала, так что многих элементарных вещей не знаю.
Каст недовольно поджал губы и наморщил нос.
— Что? — не выдержала я.
— Могла бы и меня попросить, — отозвался парень. — Я, знаешь ли, тоже в магии немного разбираюсь.
От такого заявления я невольно улыбнулась, но Каст реакцию не оценил.
— Ничего смешного, — буркнул он. — И вообще, я против того, чтобы ты к нему шла. Глун… он опасен, Даш. Понимаешь?
— Каст, я глубоко сомневаюсь, что именно Глун на твою жизнь покушался. По мне, так декан Фиртон куда подозрительней.
— Да при чем тут покушение? — перебил Каст. — Ты ведь слышала разговор за обедом. Глун — очень мутный тип.
— Так мутный или все-таки опасный?
Пижон скривился, но тем не менее ответил:
— Даш, я точно знаю, что он слишком силен для простого препода замшелой академии.
О как! Быстро, однако, понизился рейтинг нашей альма-матер.
— Ты тоже слишком силен, — парировала я.
— Я — другое дело.
Хм. Кстати…
— Слушай, а Глун, случаем, не один из вас?
Каст вздернул бровь, потом нахмурился и отрицательно качнул головой:
— Нет, Дашка. Точно нет. Крови Ваула я в нем не чувствую.
А в следующий миг нас прервали. Король факультета Воды подкрался, как тот самый зверек, и, прежде чем заговорить, сгреб нас с Кастом в охапку. Да-да, обоих!
— О чем ругаетесь? — спросил Дорс весело.
Пижон наградил водника убийственным взглядом, и тот сразу же убрал руки. Но лишь для того, чтобы в следующий момент обвить рукой мою талию и ткнуться носом в мое же ухо. Тот факт, что я вообще-то стою в объятиях огневика, Дорса совершенно не смутил. Слава богу, адепты уже разошлись, и в зале было пусто.
— Этот прыщ опять достает мою девочку? — промурлыкал блондин и, подмигнув мне, полюбопытствовал: — Навалять ему?
Водник, само собой, шутил, но кое-кто юмора не понял.
— Руки от моей, — это слово Каст подчеркнул, — девочки убрал!
— Да пошел ты, — беспечно отмахнулся король недружественного факультета и, пока один рыжий-бесстыжий «переваривал» ответ, поцеловал меня в щеку.
Каст недовольно зашипел. Я же фыркнула, а потом, повинуясь какому-то необъяснимому чувству, повернула голову и внезапно напоролась взглядом на куратора нашего курса.
Эмиль фон Глун, который как раз входил в общий зал, происходящее не оценил. Он резко остановился, скрестил руки на груди и уставился на нас с неподдельной злостью. Вернее, он уставился на меня, но…
Черт, я-то тут меньше всего виновата была!
— Мальчики, отпустите, — пытаясь вывернуться из захвата парней, пропищала я.
— Мальчики? — воскликнул Дорс возмущенно.
— Ну не девочки же!
Я предприняла очередную попытку вырваться, но безуспешно. Хуже того, Каст пихнул Дорса, а Дорс Каста. Рыжий, который шутку по-прежнему не воспринимал, тихо рыкнул, а водник радостно оскалился. И все намекало на то, что сейчас что-то будет, но… нервы фон Глуна тоже не железными оказались.
— Господа студенты! — воскликнул куратор холодно. — Балаган прекратили. — И уже мне, лично: — Дарья!
Вот теперь и «их величества» Глуна заметили и отпустили меня беспрекословно. А когда я направилась за крайне раздраженным аристократом, так и остались стоять. «Красный» и «синий». Вместе.
В аудиторию мы с куратором вошли под оглушительный визг звонка. Глун излишне резко закрыл дверь, и я невольно поежилась. Уже сам факт того, что пришлось остаться с брюнетом один на один, нервировал, а после этой сцены в общем зале и подавно.
Я замялась, пытаясь сообразить, куда сесть. Однако эту проблему вместо меня решил куратор. Глун подошел к преподавательскому столу и, приставив рядом второй стул, нетерпеливо бросил через плечо:
— Ну?
После чего сел сам и по-барски откинулся на спинку.
Искренне радуясь тому, что на мне длинная форменная мантия, которая отлично скрывает дрожь в коленках, я приблизилась и пристроилась на краешке стула. Судорожно, стараясь делать все как можно быстрее, вытащила из сумки тетрадь, листок со списком вопросов, которые собиралась задать «репетитору», и шариковую ручку. Однако озвучить хотя бы один из вопросов я не успела — Глун перехватил листок прямо из рук.
— Это еще что? — спросил он, а потом развернул сложенный вчетверо лист и вгляделся в написанное.
Боже, какое счастье, что я приличным языком эти вопросы формулировала! А ведь в момент, когда составлялся список, из меня лился исключительно мат, так что вполне могла написать и иначе.
Кусая губы от напряжения, я следила за Глуном. Однако ничего страшного не происходило. Наоборот. Чем дольше куратор читал, тем мягче становилось выражение его лица и уходило раздражение. Наконец он оторвался от бумаги и посмотрел на меня.
— То есть ты действительно училась? — удивленно, без тени агрессии, спросил Глун.
— Конечно, училась, лорд куратор. А как иначе? — не сдержавшись, обиженно буркнула я.
Фон Глун хмыкнул, вновь мазнул по листку взглядом и заключил:
— Тут вопросов занятия на три.
В ответ на это я лишь пожала плечами. Ну, допустим, и что?
— Ладно, — отозвался Глун. — Посмотрим. Как пойдет.
А затем, подарив мне какой-то странный взгляд, зачитал первый вопрос и… начал на него отвечать.
Я едва успела открыть тетрадь и подхватить ручку!
А дальше… дальше почти как у Пушкина:
«Я помню чудное мгновенье,
Передо мной явился ты…»
В том смысле, что в момент, когда Глун начал отвечать на первый вопрос, я увидела того самого нормального человека, в образе которого брюнет предстал передо мной после нападения в храме и пару раз позже.
Куратор, вопреки обыкновению, не язвил. Не цедил надменно слова. Не морщил нос так, словно перед ним вылезшая из выгребной ямы алкоголичка.
Кажется, не так давно я считала, что Глуна в моем, земном, универе выставили бы вон за непрофессионализм? О, как я, оказывается, ошибалась! Человек, который сидел сейчас рядом со мной, вел себя как настоящий, опытный преподаватель со стажем.
Глун дал четкие и внятные разъяснения по первому пункту моего списка и дождался, когда я закончу конспектировать. После чего совершенно спокойно отреагировал на пару дополнительных вопросов, которые возникли у меня по ходу его рассказа. Потом снова заглянул в список и зачитал следующий вопрос. Этот, насколько мне помнилось, был записан как четвертый, но, едва куратор заговорил, стало ясно: по логике его действительно лучше было рассмотреть сейчас, потому что вопрос шел в жесткой связке с первым.
Однако на удивление не было времени. И вообще, я очень боялась спугнуть момент. Поэтому отбросила в сторону страхи, сомнения и прочие ненужные эмоции и продолжила конспектировать.
Как между нами завязался диалог? Без понятия. Но он таки случился. Наша маленькая лекция плавно перешла в подобие семинара, потом снова к монологу Глуна свернула и опять к обсуждению вернулась. Когда прокричал звонок, оповещающий об окончании последней пары, мы еще сидели. И расставаться не собирались.
Это было интересно. Более того, это было здорово! Жаль только, мой мозг в конце концов не выдержал потока информации и в какой-то момент начал вскипать.
Глун этот момент, как ни странно, поймал и предложил переключиться на другое. Этим «другим» оказались базовые жесты. Да-да, те самые!
Я, к собственному стыду, ничего, кроме базового жеста «Ус», продемонстрировать не смогла, но Глун насмехаться не стал. Он терпеливо, показывал, как сложить пальцы в жест «Тин», и совершенно не ругался оттого, что мои попытки, раз за разом, заканчивались неудачей.
— Как я и говорил, основная проблема в слабой гибкости твоих пальцев, — наконец сообщил куратор. — Смотри сюда…
Дальше мне уже не жесты показывали, а упражнения из местной околомагической гимнастики, направленной на «разработку суставов». Я послушно повторяла и усиленно запоминала. И совсем не боялась ошибиться или забыть, потому что у меня появилась уверенность… нет, не в себе, а в Глуне. Просто я точно знала: забуду — напомнит, покажет еще раз. И есть вероятность, что даже не наорет при этом.
А под конец занятия совсем уж удивительное случилось…
— Ты молодец, — сказал Эмиль. — Не думал, что тебя будет так просто и так приятно учить.
От такого заявления я окончательно растерялась, а брюнет добавил:
— Еще какие-нибудь вопросы есть?
Разумеется, он говорил не о списке, и даже не о жестах с гимнастикой, а так… И, возможно, это была риторика — то есть в действительности никаких вопросов фон Глун не ждал. Но я так долго была в изоляции и столько времени самостоятельно билась о стену поларской науки, что не воспользоваться такой возможностью не могла.
А может быть, дело в перегрузе мозга, который во время занятия получила?
Впрочем, неважно. Как бы там ни было, а я все-таки спросила. О маленьком, бессмысленном и изрядно попортившем в свое время кровь:
— Лорд Глун, я читала учебник по «Философии магии Огня». — Я поморщилась, припоминая эту задвинутую на самую дальнюю полку книгу. — И там едва ли не на каждой странице, пишут о душе. И жрица Шанарин, — я снова поморщилась, как от ведра лимонов, — тоже о душе все время толковала. Да и вы… — а вот тут я свою мимику проконтролировала, хотя от воспоминаний о том, как Глун надзирательствовал на занятиях с Шанарин, тоже кривиться хотелось, — вы тоже об этом говорили.
— А ты не понимаешь?
Я отрицательно качнула головой.
Говорить, что мне эта их «душа» до зубного скрежета противна, не стала. И вообще решила — это моя последняя попытка понять странную философию поларцев.
— Но ты же открыла душу в танце. — Уголки мужественных губ дрогнули. — То есть что-то ты все-таки поняла.
Отпираться не имело смысла, но в отличие от Глуна я знала — мое понимание было подсознательным и очень-очень зыбким. А при том, как меня загружали этой темой во время подготовки к танцу… в общем, хочу! Действительно хочу понять.
— Видишь ли, Даша, — сказал Эмиль со вздохом, — наша магия, магия Огня, несколько отличается от магии других стихий. Ты ведь уже знаешь, что магу с высоким уровнем дара совершенно не обязательно иметь под рукой внешний источник пламени, чтобы создать заклинание?
Я кивнула.
— Так вот. Сильный маг призывает огонь, который живет в нем самом, внутри, вот здесь. — Куратор приложил руку к собственной груди, потом продолжил: — Именно поэтому, когда мы говорим о магии Огня, мы так часто вспоминаем душу. Огонь внутри нас. Но чтобы иметь возможность пользоваться этим безграничным по своей сути источником, нужно уметь открывать свою душу.
Я не выдержала и скривилась опять, а Эмиль вновь улыбнулся.
— Просто позволь себе ощутить силу своей души, — сказал куратор мягко. — Дай себе свободу. Разбей клетку.
Аудиторию я покидала в смешанных чувствах. С одной стороны, все стало как-то понятнее, а с другой… базовые жесты и формулы заклинаний однозначно проще.
Наверное, не надо забегать вперед и гнаться за силой. Наверное, сейчас лучше сосредоточиться на том, что удается. И учиться. Черт, кажется, я начинаю ненавидеть это слово.
