Глава 34. Игра в секреты
– Как тебе не стыдно такое непотребство кричать на маленького ребёнка? Ещё и на сестру? Да ты вконец охамел! – совсем недалеко стоял Надариэль Бенджамин, держа в руках некое подобие ружейного обреза. – Я тебя наущал малышку воспитывать, а не сворачивать ей голову!
Он в самом деле выглядел сердитым и недовольным. Наверное, все, кто его знал (да и не знал) лично, уже простились бы мысленно с жизнью. Тогда как а’перв попытался оправдаться:
– Дэм Прогрессор, вы не совсем правильно оценили ситуацию. Я кричал на летающую бестию, которая осмелилась… э-э-э…
– Защищать девочку? Тем хуже для тебя! – крик вдруг стал ощутимо неприятный от какого-то добавленного в него инфразвука. – И как ты посмел нарушить правила обращения ко мне?!
– Мм? – только и промычал ничего не понимающий Поль.
– Хоть ты и не приписной, но я тебя давно обязал обращаться ко мне на «ты». Почему нарушаем?
Несмотря на страх в душе, удалось включить поведение недалёкого рубахи-парня, обожающего своего дэма как отца родного:
– От недостатку ума, разумеется. Больно уж ошарашен оказался твоим поведением, в глазах двоиться начало по причине повышенного кровяного давления, вот и не сообразил, что бог наш милостивый в единственном числе явилси.
– Дядя Бен, – подала голосок и малявка. – Не кричи на моего брата, он меня любит и только что спас от бандитов. Мы ведь здесь прячемся. Вояки из одного флайера нас до сих пор ищут по этажам, а второй флайер Поль лично подбил! Вот!
Только сейчас Бенджамин стал оглядываться с узнаванием, понимая, куда перенёсся. Шагнул к ближайшей бойнице, выглянул наружу, к чему-то прислушался. Но на поощера рыкнул всё так же зло и угрожающе:
– Разучился доклад правильно делать? Исправляйся!
Тому пришлось частить словами, рассказывая о последних событиях и начиная с момента своего беспамятства на объекте «2-пИ». По ходу дела постарался про массовую оргию в Крепости поведать иносказательно. При этом многозначительно косился на Ласку. Ну и о своих феноменально возросших умениях поощера постарался и на полслова не проговориться. Почему-то считал это несколько преждевременным. А может, попросту постеснялся выставлять себя великим мастером и отчаянным героем?
Зная, что слушатель легко отличает правду от лжи, скрывать истинное положение дел оказалось архисложно. Это приходилось делать неуместным живописанием второстепенных деталей, что прикрывало словоблудием иные важные факты. Так о событиях в усадьбе Поль упустил из рассказа, что их всех крепко связали, а крики недоумения его товарищей, вместо панических и жалких, превратились в гневные, запугавшие до дрожи нежданных пленителей. Про убиенных подручных коварной Бзань тоже было сказано вскользь. Сразу пересказ скакнул к описанию временного портала:
– …И я сразу понял, что это! Не раз видел, как ты делал подобные в других мирах!
С уничтоженным флайером выкручиваться было сложней. Пришлось включать фантазию, идеально подходящую для реальности, и тараторить с восторгом:
– Ух, как они по нам стреляли! Непрерывными очередями. А мы под ним, раз! И резко так проскочили! Так что какой-то излишне усердный автоматчик даже прекратить стрельбу не сообразил. Спешил нас взять с упреждением, ну и стрельнул себе под ноги. Или изнутри борта пальнул пару раз. Уж как оно им не повезло, только гадать могу. Наверное, пуля прошла рикошетом, убила пилота или чего важного в силовой установке повредила. Вот они и грохнулись! Да как красочно! Пыли, пыли-то поднялось до самого неба! Всё пыль заслонила!
Раз сорок слово «пыль» прозвучало и раз тридцать про тучу, которая всё скрыла. А дальше уже и оставалось, что чистосердечно хвастаться умением сестры управлять гарпией:
– Ах, какие сложные пируэты мы тут по внутренним анфиладам закладывали! И как ловко преследователей оставили с носом! Ах…
Наконец дэм не выдержал и досадливо скривился:
– Хватит мне мозги полоскать, Зуммер-буммер! – как обычно, не удержался от язвительного переименования Труммера. – Понимаю, что ты мне тут наврал с три короба, но в чём конкретно – не пойму. Потом разберусь… А пока постой минутку тихо, не отвлекай меня.
Постоял, типа как выглядывая опять в узкую щель бойницы, и только совсем тупой не догадался бы, что идёт разговор божества с себе подобными. Затем, всё в том же молчании, чуток прошёлся вдоль стены, машинально похлопал протянувшуюся к нему гарпию по нижней челюсти и вновь замер, разглядывая замурзанного ребёнка.
А когда заговорил, вновь начал с претензий:
– Тебя брат не учил, что умываться надо? Хотя бы иногда…
– Так я огромную ягоду айеми ела, – стала оправдываться Ласка, частя словами всё быстрей и быстрей: – А тут тревога! Все на взлёт! Ветер в лицо! Флайеры за нами гонятся! Пулемёты грохочут! Пули свистят! Сражение в воздухе! Война!.. Какое умывание может быть?
– Хм! Да ты вся в брата! Такая же балаболка, своим трепом напрочь отсекающая попытки понять, да и само желание слушать.
В этот момент вне стены послышался гул летящего флайера, потом стук посадки на верхней кромке и топот сапог в стороне ближайшей лестницы. То ли полиция прибыла (что почему-то выглядело сомнительным), то ли грузовик решил ещё и с этой стороны лабиринты проверить. Верным оказалось второе предположение, потому что даже дэм удивился:
– Экие настойчивые вам преследователи попались! В чужом секторе и такое вытворяют? Вот сейчас у меня будет повод кого-то взгреть!
Создалось впечатление, что он собирается с кем-то ругаться. А вот действия его оказались совсем иными: очень бессловесными и очень жестокими. Он направил свой обрез в сторону лестницы и вроде как на курок нажал в течение нескольких секунд. Ни пули не вылетело, ни дыма, ни искорки. Зато ещё через несколько мгновений весь колодец с лестницей превратился в столб плотного огня. Там все затрещало, загудело, что-то пару раз взорвалось, а потом этот смерч огня унёсся куда-то вверх. И там стало светло. То есть крыши над колодцем, вкупе с небольшой надстройкой, попросту не стало. Не слышалось и гудения силовой установки флайера.
Тогда как в данной анфиладе даже воздух не качнулся, пыль не поднялась, жар не почувствовался и гарью не запахло. Это всё Поль зафиксировал, будучи ближе всех к колодцу и не успев ещё поднять отвисшую челюсть.
В себя его привели голоса за спиной:
– Какого сока хочешь? – и ответ Ласки:
– Вот этого, синего! Никогда такого не видела.
Поощер обернулся и нервно сглотнул. Под противоположной стеной уже стоял солидный стол, уставленный напитками и сладкими закусками. Дэм восседал на кресле, а девочка сидела рядом на высоком стуле. Она явно вознамерилась перекусить и попить, а Прогрессор, судя по его прищуренным глазам, собрался смотреть какое-то представление. Ну и дал должное пояснение:
– Это сок из кахатаньи, очень синей, насыщенной по цвету груши. Ну и вкус у неё соответствующий, – заметив, как девочка непроизвольно скривилась после первого глотка, подтвердил: – Ну да, очень кислый. Лимон напоминает. Но зато полезный, вкусный и отлично утоляет жажду. Надо только к нему немножко привыкнуть.
Малая почмокала губками, облизала их язычком, да и продолжила пить как ни в чём не бывало.
А тут и новое действующее лицо появилось. Не запылилось…
Во всём своём великолепии, словно на торжественный приём к себе подобным, нарисовалась в мерцающем кругу Азнара Ревельдайна. Вечернее роскошное платье, браслеты, колье, тонкая диадема в волосах. Только короны не хватало. А может, она и в самом деле сюда явилась с какого-то иномирского бала? Ведь упоминала Л’укра, что её покровительница где-то в дальней отлучке.
Первым делом дэма уставилась на Труммера и спросила с угрозой:
– Почему ты нарушил мой запрет и покинул усадьбу? – Вопрос не только глупым казался или риторическим, просто служил поводом для дальнейшего давления: – За это будешь наказан! – И тут же само наказание: – Призна́ю твою женитьбу на Азе недействительной.
Поль всеми силами старался казаться испуганным и расстроенным, но его слова создавали совсем противоположное мнение:
– Смиренно внимаю твоему наказанию, Несравненная! Хотя в этом случае больше окажется ущемлена маркиза Рейна. Лучше бы я погиб в усадьбе, тогда она бы получила хоть какую-то компенсацию как несчастная вдова.
– Да ты ещё и рот открываешь?! – последовало нарастающее возмущение. – Вместо того чтобы ползать у моих ног и вымаливать прощение?!
– За что? – А’перв выпучил в изумлении глаза. – Что удалось выжить в созданной для меня западне? Или за то, что не сумел убить твою подлую предательницу байни?
Кобра развернулась к Прогрессору, сидящему словно в зрительском зале, и стала апеллировать к нему:
– Нет! Ну ты видел этого скользкого угря? Мало того что он чуть мою первую советницу не угробил, так он около сотни высших чиновников Крепости умертвил! Ворвался к ним во время… э-э-э, важного дела, кого потоптал со своими уголовниками, кого испугал до смерти. Представляешь? Лучших, самых почётных и известных обитателей Крепости жизни лишил?
– Да ты что?! – При этом тон вроде как искреннего ужаса совсем не соответствовал жестам Бенджамина. Он двумя ладошками, словно неслышно и притворно аплодировал разгневанной актрисе.
– Не поняла? – нахмурилась его божественная коллега и тотчас в ответ получила скорбные разъяснения:
– Меня этот Труммер тоже достал. Казнить его буду, ибо врать мне начал.
– В чем?
– Конкретно ещё не понял, но какая разница? Этак прецедент перейдёт в данность, войдёт в привычку, станет массовым, и мне придётся полсектора выжигать за крамолу. Мало того! По его вине я теперь выгляжу в глазах фей словно злобный колдун их родного мира. Они мне ставят ультиматумы и требуют невозможного.
– Сочувствую. Но мне ты его отдал раньше, так что длительным пыткам и продолжительной казни я его сама подвергну.
– Хм! Рад был наблюдать за твоими «наказаниями», – играл ударениями Прогрессор, – но сроки его аренды истекли. Сам с ним разберусь. И вначале заставлю исправить отношение ко мне принцессы Лидии. Пока этого не сделает, будет мучиться от жажды и голода.
Азнара оглянулась на Труммера, который с обидой и недоумением разводил руками. Мол, за что? И с уверенностью заявила:
– Выкрутится. Это не наказание. А вот у меня есть такое задание, где ему достанется по самое не балуй.
Она шагнула к столу и словно только сейчас увидела Ласку. Та уже вовсю наворачивала какую-то булку, посыпанную сахарной пудрой, запивая её всё тем же соком кахатаньи. Благодаря этому вид у юной прелестницы получился потрясающий: синие губы на фоне красных щёк с белыми разводами. При этом видно было, что дитё старается сдерживаться от смеха.
За что и нарвалась на строгий вопрос:
– А ты чего лыбишься, страшное, сахарное чудовище?
– Хи! – пискнуло дитя, стараясь не подавиться булкой. – Вы такие все смешные! – и охотно пояснило причину смеха: – Каждый думает, что знает о других какую-то тайну, а это совсем и не тайны.
Вроде общеизвестно, что устами ребёнка глаголет истина. Но сказанное почему-то не произвело малейшей реакции. Словно ни единого слова только что не прозвучало. Вместо этого дэма излишне строго глянула на своего божественного собрата:
– Как ты осмелился дать ребёнку сок кахатаньи?!
– Не давал я ей, – буркнул тот с каким-то, скорее всего притворным, разочарованием. – Она сама его выбрала. И пьёт. И, как видишь, жива-здорова.
После такого ответа заволновался Труммер:
– Что значит «жива»? Дэм Прогрессор, о чём речь?
– Что за тон, смертный?! – прикрикнул на него покровитель. И был тут же поддержан Азнарой:
– Совсем распустился! Давай ему ноги отрежем?
– Угу… И язык – тоже!
– Мм? – серьёзно задумалась дэма. – Не-а, язык не надо.
После чего быстро и резко вздохнула. Бенджамин ехидно осклабился, помотал головой и вновь перешёл на деловой тон:
– Какое же суровое наказание ты для него придумала?.. Конечно, не считая того, о котором ты совсем недавно подумала.
Вначале Ревельдайна сотворила для себя удобное кресло за столом с торца, уселась на него, налила телекинезом какого-то сока себе в стакан и только после этого соизволила ответить:
– Раз он такой великий дипломат, так умеет хорошо работать языком и утрясает все проблемы, пошлю его от своего имени к жабокрякам. Пусть с ними договаривается и выясняет, что надо этим каннибалам в нашем мире.
Прогрессор после этого так на неё удивлённо посмотрел, что она сподобилась на подробные объяснения:
– Мне попросту жалко своего двойника. Девочка Аза из титулованной семьи, маркиза, древний род и прочее, прочее, прочее… И тут вдруг выходит замуж за простого смертного, который никому в ДОМЕ не известен. Представляешь, какой мезальянс получится?
Бенджамин с прискорбием и с сочувствием зацокал языком. Но промолчал.
– А так Поль прославится, я ему дам титул заслуженного дипломата. Ты подкинешь звание генерала. Вот и получится сносная партия для бедной маркизы. Не правда ли?
– Мм! – восторженно замычал Прогрессор. – Наверное, лет шестьсот не участвовал в такой крутой интриге. Хе-хе! – и тут же поднял ладони, словно сдаётся: – Нет, нет! Никакого ёрничанья с моей стороны. Чистая констатация фактов. Только вот вновь арендовать тебе своего поощера никак не могу. При всём уважении… Тем более для отправки его к жабокрякам. Мало ли что там с ним случится? А я уже определённые мучения ему запланировал, последовательность казни продумываю. Да и выяснить вначале надо у него под пытками, где, как и в чём он мне врёт.
– Ой! Что там выяснять! – фыркнула Несравненная. – Отдаёшь мне этого болезного в аренду на три года, и я тут же раскрываю тебе все его секреты. Согласен?
– Может, и соглашусь… Если объяснишь причины именно такого срока. Почему три, а не сто? Почему года, а не часа? И почему вообще я должен тебе его отдавать, лишая себя удовольствия от выверенной во всех деталях казни? Ведь его секреты выясню по простому щелчку пальца.
– Так неинтересно! – надула губки Непревзойдённая. – Банальные пытки – банальные признания. А так смертный уверен, что его тайны никому не известны, гордится собой, готов взойти на эшафот. Мысленно себя уже ставит на одну ступеньку с гениями и научными светилами нашего ДОМА! И вдруг… Все его секреты выбалтываются во время застольной беседы. А? Каково?
– Ну ты и жестокая! – с осуждением прогудел дэм, создавая ещё один стул с другого торца стола и жестом приглашая Труммера садиться на него. – Видел циничных мучителей, сам такой, но таких, как ты, нет во всём мироздании! – и уже непосредственно Полю заговорщицким тоном: – Давай быстрей во всём кайся! Обломай всё удовольствие богине чуждого, неприемлемого для нас сектора. Прояви патриотичность! Ну? Не подведи моего доверия!
Раз пригласили к столу, Поль вначале утолил мучавшую его жажду. Потом расслабился, блаженно выдохнул и вновь стал наглеть:
– Исключено! Не посмел бы я соврать!.. А вот забыть что-нибудь, так это и небольшая вроде вина. Всё-таки у меня не компьютерная память на сотню терабайт. В одно ухо влетело, во второе тут же вылетело. Знать хотя бы, что за тема? За что конкретно меня живота лишать собрались?
Тут и улыбнулась Кобра ядовитой улыбкой, задав первые вопросы:
– Почему не рассказал своему опекуну про убитого тобой ченнелингера? И про снятые с него трофеи?
Вот тут а’перв и запаниковал. Если уж Ревельдайна вначале обозлилась, рассмотрев уникальные артефакты, то Надариэль может совсем неожидаемо отреагировать.
«Да и вообще, – проскользнула на дальней периферии сознания обида. – Чего это она мои секреты выдаёт? Неужели в самом деле решила от меня избавиться, послав на верную смерть к жабокрякам?.. Вот и пойми этих женщин…»
