Книга: Гонка века. Самая громкая авантюра столетия

11. Рождество

«Мы находимся на моей славной яхте «Teignmouth Electron». По календарю на моих часах 24 декабря, а до полуночи осталось всего 11 минут. Другими словами, сегодня канун Рождества, и я могу сказать точно, что мне еще никогда в жизни не приходилось отмечать этот праздник в таком узком кругу. Я нахожусь в одиночном плавании почти два месяца. За это время я даже мельком не видел берега, хотя однажды и заметил какой-то одинокий огонек, проходя мимо архипелага Фернанду-ди-Норонья, находящегося у побережья Бразилии, южнее экватора. Из лоций я узнал, что здесь расположена колония-поселение, и я надеюсь, что осужденные весело отмечают праздник.

Ну а я? Чем занимаюсь я в канун Рождества? Ну, просто удивительно, сколько всего нужно сделать, когда замахнулся на такой грандиозный проект. Список задач, которые нужно решить, постоянно растет, и каждый день приносит все новые проблемы или создает обстоятельства, требующие твоего внимания. Тут поломки и износ, перетирание парусов и снастей для настройки. Все нужно проверить, а многое – заменить.

Нет смысла развивать бурную деятельность в тропиках в середине дня, потому что через пару часов напряженной работы выдыхаешься и все оставшееся время чувствуешь себя усталым и ни на что не годным. Лучше отложить все дела до позднего вечера, а если необходимо, работать и ночью. При таком режиме можно сделать намного больше, а силы тратить гораздо эффективнее.

Конечно, наиважнейшая задача моряка – продвигаться вперед с нужной скоростью, поэтому все заточено на то, чтобы свести задержки к минимуму. Так, например, очень часто бывает, что, если дашь слабину и потеряешь хотя бы пару часов, это может привести к отставанию на полдня».

Эту речь Дональд Кроухерст надиктовал на пленку в Рождество. В очередной раз почувствовав необходимость выступить на публику, чтобы поднять бодрость духа, он обратился за помощью к магнитофону, выданному ему в «ВВС». Хотя яхтсмен и не преминул отметить в своей речи, насколько важно выдерживать ритм гонки и следить за скоростью, на самом деле теперь он уже не был настолько сильно обеспокоен задержками в пути. Единственная реальная проблема, тяготившая его, имела психологическую природу: моряк пытался решить, стоит ли ему отказаться от борьбы или же нужно продолжать сфальсифицированное путешествие и дальше. Это состояние стресса, в котором пребывал Кроухерст, ощущается даже в записях. Например, после исполнения рождественского гимна «Тихая ночь» на губной гармошке.

«О да, это прекрасный и грустный рождественский хорал, и хотя он сыгран не ахти как хорошо, есть что-то такое в этом любительском исполнении… такая непрофессиональная, дилетантская игра на губной гармошке во многих отношениях навеивает мысли об одиночестве и опасности, которые в умах большинства людей, несомненно, ассоциируются с этим инструментом. Губная гармошка – тот самый инструмент, на котором непременно играют во время артобстрела или при авианалете в бомбоубежище или в других ситуациях, подобных этим, в которых человеческий дух подвергается суровому испытанию. Так что нельзя сказать, что она совсем уж не к месту в моем положении.

Не то чтобы я находился в состоянии большого стресса, но в этой части Атлантического океана царит атмосфера такой тоски и заброшенности, что она каким-то образом совпадает с моим умонастроением: и неспроста я почувствовал желание сыграть на губной гармошке именно сейчас, в канун Рождества.

Не то чтобы я так уж сильно был угнетен, подавлен или жалел себя, ни в коем случае, но в этом месте и в этот час есть что-то такое – может быть, дух Рождества, – что на самом деле навевает тоску и грусть. Начинаешь думать о друзьях и семье, зная, что они тоже думают о тебе, и от этого чувство разлуки и одиночества только усиливается… усиливается одиночеством этого места и в какой-то мере теми звуками, которые я только что извлекал и которые во многих отношениях отражают суть, настроение этого праздника. Ну да ладно, довольно об этом. Давайте лучше немного повеселимся».

Тут Кроухерст опять берет свою губную гармошку и наяривает «Пусть Бог хранит вас, господа». Здесь уже чувствуется, что отношения между Кроухерстом-героем и Кроухерстом-человеком становятся все более натянутыми. Яхтсмен пока еще играет роль смельчака, находящегося в трудной ситуации, но уже начинает терять контроль над собой. Интонация его голоса вслед за настроением меняется почти в каждой фразе. Он как будто просит о снисхождении, взывает к милосердию, жалости, но одновременно отрицает свою потребность в них. Удивительно, но его показные чувства все больше превращаются в действительные личные переживания.

Из-за того что теперь Кроухерсту никуда не нужно было торопиться, в его распоряжении оказалась уйма времени. Нестихающие юго-восточные пассаты, в районе которых двигался тримаран, обеспечивали стабильное продвижение вперед, но при этом не требовалось особо следить за парусами. Как случается со многими людьми, у которых неожиданно появляется куча свободного времени, Кроухерст нашел успокоение в дилетантских занятиях – литературном творчестве и математических задачах. Он также начал читать книги, которые прихватил с собой в плавание. Вероятно, примерно в это время яхтсмен взялся изучать «Теорию относительности» Альберта Эйнштейна, где великий физик пытается объяснить основные положения доступным языком.

В тот момент Кроухерст пожалел о скудности своей библиотеки и о том, что не захватил с собой других книг, кроме технических инструкций и учебников по математике.

Как-то он записал отрывки из оратории «Мессия» Джорджа Генделя, поймав в эфире радиотрансляцию по одному из каналов: «О ты, кто приносит добрые вести Граду Давидову…», «Да снизойдет благословление Господне на тебя…», «И они обитали на земле в тени смерти…». В этот же период яхтсмен занялся стихосложением. Готовые строфы он записал в конце Журнала № 1, вставляя кое-где отредактированные фразы.

Первое стихотворение, вероятно, созданное где-то в районе экватора, было самым образным, самым возвышенным и как по тону, так и по географии, абсолютно неискренним. Когда Кроухерст сочинял его, он находился более чем в 2000 милях от Южного океана.

Назад: 10. План

Дальше: Законы Песнь Южному океану