Архимаг Келеэль пребывал в некоторой задумчивости, вызванной поступками двух эльфов, которых друг с другом роднило очень многое. Оба они были правителями своих народов, обладали некими особыми личными талантами, делающими их персонами, вне сомнения, стратегического значения, и, наконец, оба являлись кем-то вроде его учеников. Хотя вернее будет сказать, что древнейший маг мира просто помогал иногда своим собратьям, выглядевшим по сравнению с пятитысячелетним демонологом сущими детьми. Ну вот просто так. По доброте душевной. И для поддержания репутации в глазах союзников, которых, в случае чего, можно привлечь к своим проблемам, разумеется. Правда, обычно это ему приходилось расхлебывать ту кашу, которую заварил кто-то, но особых усилий для этого легендарному волшебнику не требовалось. Но не теперь.

– Рвануло знатно! – восхищенно сообщил гном Протоклис своему старому партнеру, с которым их связывала тесная дружба на протяжении пары тысяч лет или чуть больше. – Ремонта… ну, в общем, не половину тех денег, которые мне за строительство этой душегубки заплатили, так треть твои ушастые родственнички выложат точно! Хотя, признаться, урона там едва ли на одну десятую, но когда эти зазнайки из Древнего леса умели работать с камнем?

Для того чтобы возвести крупнейшую в государстве тюрьму, правители Древнего леса некогда пригласили большого специалиста в этой области, являвшегося верховным жрецом бога гномов и, по слухам, то ли бывшей, то ли действующей аватарой последнего. Хотя за свои услуги предприимчивый подгорный житель всегда драл такую цену, словно являлся как минимум целым пантеоном в одном лице. Превзойти его в искусстве сооружения чертогов, неважно, какого назначения, из ныне живущих не удавалось еще никому, и можно было не сомневаться, что достойно отремонтировать одно из его творений смогут только те же руки, что когда-то создавали шедевр. Пусть даже этот шедевр служил тюрьмой. Из которой, кстати, ни одного побега до недавнего времени не совершалось.

– Что тебе удалось установить, спрашивая подземелье? – осведомился Келеэль.

– Многое, – насупился гном. – Я тебе так скажу, труповод ты мой наилюбезнейший. Если тех, кого там замучили перед твоей башней со всеми ее мертвяками, что в подвале спят, просто горочкой сложить, до звезд, может, и не достанет, а вот облака зацепит точно. Этот сарайчик, всеми роскошным дворцом считающийся, у ее подножия разглядеть удастся далеко не сразу.

– Ну я все-таки уединенно живущий исследователь таинств небытия, – усмехнулся Келеэль. – Ко мне еще живой материал со всей страны не привозят. Приходится самому с полей сражений таскать. Ну или из домов, если нечто особенное требуется, но я такого себе уже четыре тысячи лет как не позволяю. А смерть есть часть природы, причем интригующая, так что интерес лордов-жрецов к ней вполне понятен. Мне, во всяком случае. Масштабы, правда, вызывают некоторое изумление. Ладно, не отвлекайся… Чего там учудили эти… правители?

– Форменный раздрай, – довольно заявил гном, который к большинству перворожденных питал разнообразные чувства – от полного безразличия до искренней ненависти. – Мне поначалу даже обидно стало за свое творение, что штурмом его взяли, словно курятник какой. Но если подумать, тут охранники виноваты, а не стены. Твои воспитаннички вломились сквозь защиту, в которой им отворили дверь, а иначе, уж поверь, гоблина лысого у них бы что получилось. А дальше… ну эти их громыхалки, которые огнестрельные, ты мне показывал, огнемет и ракеты тоже… Не маг с силой, прежде доступной обычно лишь чародеям да героям с легендарным оружием… Это не страшно, если он один. А вот если их полсотни, да при поддержке трех драконов, тогда становится весело. Ящеры шли первыми и приняли удар растерявшихся чародеев, охраняющих тюрьму, без особых для себя последствий. А дальше кое-кто, нам обоим известный как твой сюзерен, просто воспользовался фамильной силой и вынес охранников ударом, сожравшим, наверное, половину его запаса сил. Сумеречным эльфам осталось лишь расправиться с ошеломленными стражниками, впрочем, они их даже убивать не стали. А вот заключенные отвели душу. Вообще штурм был стремительным, поскольку организованное сопротивление после такого начала смогли создать лишь на входе в особые отнорки, где занимались вещами, на всеобщее обозрение не выставляемыми. А таких раз-два и обчелся.

Жаль, что ходячие деревья, которые встроенными амулетами обвешаны, как шаманы бусами, глубоко не пролезли, побоялись в коридорах застрять. Очень хотелось их в бою увидеть, ну да ладно, успею еще. И если подумать, несильно они отличаются от големов, вышедших из рук признанного мастера. Единственное, чего я не понял, – это почему духи взялись за обычными эльфами следовать и их команды выполнять. Они же тупые, кроме высших, а те поголовно… хм… Ну или, скорее, подушевно с прибабахом! Как твой Михаэль этого добился?!

– Сложно объяснить, – вздохнул Келеэль. – Он, кажется, и сам не до конца понимает. Что-то из магии его родного мира, называется программированием. В общем, при подготовке к бою зачаровывается один высший дух из самых понятливых, которого почему-то надо именовать сервером, а потом ему зачитывается длинный перечень приказов, которые он должен отдавать, ориентируясь на действия бойцов, снабженных амулетами под названием «мышь».

Фамильяр Келеэля, в очень-очень далеком прошлом бывший именно этим животным, немедленно вывалился из воздуха прямо на плечо древнего волшебника и вопросительно пискнул. Протоклис покосился на существо, которое в обычном состоянии выглядело как банальный грызун, с неодобрением. Видимо, никак не мог простить любимую наковальню, которую фамильяр сжевал во время одного из визитов архимага к другу. Впрочем, он тогда много чего успел попробовать на зуб, начиная от мебели и заканчивая волшебными доспехами сбежавшихся отражать атаку жуткого чудовища паладинов. Возможно, верховный жрец бога гномов не мог простить ему именно последнее. Хотя вид улепетывающих двух десятков бойцов, двое или трое из которых вполне заслуживали звания «мастер меча», несмотря на то что ходили с топорами, был забавным. Может, оттого, что бегущие бородачи всегда вызывали у иных народов приступ веселья из-за несуразных пропорций, а может, оттого, что после знакомства с питомцем пятитысячелетнего демонолога прикрыты отважные воители остались лишь собственной честью. Ибо одежду монстр, который сейчас сидел на плече древнего волшебника, тоже сжевал. Вернее, растворил в себе, продемонстрировав способ питания, характерный для обитателей Хаоса, но никак не для мирных грызунов, населяющих план смертных.

– Ладно, мне эти штучки все равно без надобности. – Верховный жрец гномов в шаманизме был подкован превосходно как на теоретическом, так и на практическом уровне, но вот среди его сородичей магов подобной направленности можно было пересчитать по пальцам. – Лучше объясни, каким образом Михаэль умудрился соорудить бомбу, которая без его непосредственного участия произвела такой знатный взрыв, что основательно порушил тюрьму, воздвигнутую этими вот руками.

– Думаю, ты ограничился ритуальным ударом кирки, – хмыкнул Келеэль. – А остальное делала божественная сила. Так, значит, взрыв был силен?

– Не то слово! – кивнул гном. – И настроен как точно: только лорды-жрецы приблизились, как громыхнет! Им хоть бы хны, разумеется, как и чародеям-придворным, а вот простым воинам из свиты пришлось несладко. Кого просто сдуло, кому по голове булыжником шарахнуло. Размером с них самих. Эпицентр вообще напоминал «недра вулкана». А это, если помнишь, одно из немногих заклятий уровня магистра, способное при удаче уничтожить архимага.

– Кому ты говоришь? – поморщился от неприятных воспоминаний Келеэль. – Меня им однажды испепелили. Пришлось новое тело создавать.

– Вернее, занять уже подготовленное и ждущее подходящего случая в тайнике, про который никто не знает. – Протоклис никогда не уставал попенять старому другу на некоторые аспекты жизни, которые верховному жрецу не нравились. В частности, гном не видел ничего зазорного в том, чтобы создать новое вместилище для духа, но вот вырастить точное подобие из собственной крови и хранить в кладовой не согласился бы ни за какие деньги, поскольку почему-то считал такой поступок аморальным. Впрочем, на пятитысячелетнего некроманта такие мелочи принципиально не действовали. – И как, кстати, ощущения?

– В лаве искупайся, сам поймешь, – насупился Келеэль. Он не любил вспоминать про моменты, которые могли оборвать его длительное существование. И тот день был как раз таким. Если бы на редкость талантливый магистр огня, ударивший в спину уже всемирно известному, но еще не легендарному архимагу, к которому пришел улаживать конфликт между могущественным чародеем и собственным сыном, сдуру сделавшим вызов на самоубийственную дуэль, пережил собственное заклинание, то мог бы и с душой покойного, ошарашенной внезапной смертью, разобраться. Но он тоже сгорел в пламени, жар которого превращал песок в стекло даже в сотне шагов от места, где бушевала стихия. Вот только в отличие от своего противника лазейки с того света на такой случай не заготовил. – Да, любопытная вещь – эти вакуумные бомбы.

– Тебе известно использованное плетение? – приподнял бровь верховный жрец бога гномов. – Поделишься?

Поскольку среди бородачей магов было не просто мало, а очень мало, они поголовно избегали прямого боя, как только могли, и слыли лучшими мастерами ловушек в мире. И способ разнообразить свой убийственный арсенал столь эффективным приемом должны были оценить весьма высоко.

– У меня есть схема изготовления этого артефакта, так что никаких проблем, – сказал Келеэль. – Собственно, Михаэль со мной ее и согласовывал, чтобы ошибок не допустить, только я не думал, что это будет так эффективно. А ведь все началось с обычных мельниц… Ты вот знал, что они взрываются?

– То есть как «с мельниц»? – осведомился Протоклис заинтересованно. – Да я про подобное слышал, и не раз. Но там, по-моему, совсем не такие масштабы.

– Принцип один, – пояснил архимаг. – В воздухе рассеяно вещество, например мука, которое при определенных условиях способно лавинообразно детонировать. А если это более легковоспламеняющаяся пакость, да к тому же духами воздуха специально распыляемая и поддерживаемая в заданной концентрации, то эффект, не побоюсь этого слова, грандиозный. Чем больше вещества одновременно вступает в реакцию, тем выше сила взрыва. «Недра вулкана» точно так же, кстати, работают, только там вместо хитрой алхимической взрывчатки, соединенной с активатором, магическая сила самого чародея применяется.

– Вот только требуется ее очень много, – задумался Протоклис. – Столько лишь у магистров наберется, да и то, наверное, не у всех. А создать сколь угодно сложную взрывчатку моим верующим по силам. Ты сделал мне щедрый дар, Келеэль. Чего попросишь взамен?

– Сочтемся, – безразлично пожал плечами архимаг, у которого и так было все возможное, невозможное и даже официально не существующее. – Лучше сумеречным эльфам помоги. Михаэль через князя сразу после того, как с ним познакомился, разместил в гильдии магов заказ на переносные порталы, и чем больше их ему доставят, тем лучше. Все запасы уже подчистую смел… Куда ему столько? Ведь имеет же всего один город, который и крупным-то назвать нельзя, да пустыню, которую охранять бесполезно, ибо украсть ее не только никто не сможет, но даже и пытаться не будет. А у ваших мастеров зачарования, я знаю, всегда запасы всевозможных артефактов имеются. Продай ему их, тем более и цену дают хорошую. Да, и особо ему интересны те врата, что ведут на элементальные планы.

– Оптовым покупателям даже скидку выбью, – пообещал Протоклис. – Но ты потом расскажешь, зачем ему столько.

– Не вопрос, – согласился архимаг. – Тем более самому интересно, но спрашивать некогда. Мне скоро придется всерьез заняться своей душой.

– Опять? – удивился верховный жрец бога гномов. – Ты вроде бы всего триста лет назад очередной раз в спячку впадал. Может, помочь?

– Не надо, – покачал головой древний эльф. – Сам понимаешь, процесс более интимный, чем встреча с женщиной, и более опасный, чем ночь с голодной демоницей. И сколько раз повторять, что это не спячка, а глубокая медитация и восстановление износившихся структур?

– Раз по полгода лежишь бревном и не шевелишься, то по-другому это назвать нельзя, – упрямо стоял на своем Протоклис. – Давай хоть посторожу, что ли, а то ведь беззащитен в это время, как младенец.

– Нет, – снова покачал головой Келеэль. – Извини, друг, но тайну своего убежища не могу доверить даже тебе.

– Ну и дурак, – сделал вывод гном. Впрочем, к нему Протоклис пришел еще тогда, когда в первый раз узнал от эльфа, как тот борется со старением души. Износившееся тело починить для высшего мага было относительно легко, в то время как тонкие материи требовали куда более пристального внимания. Самого-то верховного жреца исцеляли высшие силы, а вот его партнеру приходилось с проблемами справляться самостоятельно. Ну почти. Пленные демоны, все остальное время балансирующие на грани жизни и смерти, не в счет. – Выследят тебя когда-нибудь и зарежут во сне. А душа в следующем перерождении, на которое немедленно отправится, даже и не вспомнит кто.

– Зато у этого способа других недостатков, кроме полной моей беззащитности во время ритуала, нет, – возразил Келеэль. – Да и меры безопасности я принимаю такие, что даже бог в мое убежище не проникнет. Просто потому, что не найдет его.

– Да уж, прятать и прятаться ты мастак, – с некоторым оттенком зависти произнес Протоклис. – Ллос, наверное, своих слуг, которым поручалось найти и поймать беспомощную жертву, устала наказывать. Нет, а все-таки хорошо получилось с набегом. Особенно молодому шаману повезло. В пустыне, как я понял с твоих слов, был переизбыток свободных баб, а теперь с соотношением полов полный порядок. В тюрьме-то в основном мужики сидели. Молодым женщинам всегда найдется более полезное применение, чем показательная казнь, а эльфийки не стареют долго.

– Да и натянутые отношения с лордами-жрецами, если подумать, нам с тобой на руку, – поддержал его Келеэль. – Раньше, чем через тысячу лет после подобных взаимных плюх, сумеречные и восточные ветви перворожденных на высшем уровне ни одного договора не заключат. За меньший срок эти спесивые зазнайки обиду не переварят.

– Не любишь ты своих родичей, – хмыкнул гном.

– Есть за что, – подтвердил архимаг. – Они несколько раз объявляли Западному лесу войну. Один раз из-за сидящего здесь и поныне чародея, который в те годы их Древний лес видел исключительно на картинках и знал о нем лишь по книгам и рассказам немногочисленных путешественников. И чужие армии не смогли дошагать до наших границ только из-за бездарности полководцев! На их фоне, если честно, даже дроу как-то лучше выглядят. С ними, по крайней мере, сразу все ясно. Если кожа черная – враг.

– Теперь уже нет, – покачал головой верховный жрец. – Сам говорил, сумеречные их готовы принимать. И кто-то из этой мерзости даже уже там. Зря Михаэль этих ядовитых пауков решил на груди пригреть, ой зря.

– Молодо-зелено, – пожал плечами Келеэль. – Я пробовал его отговаривать. Не получилось. Впрочем, не особо старался, время само расставит все на свои места. Первый же заговор, который приведет к смерти кого-то из его близких, – и духи долго будут играть с черепами, на которых будут остатки белых волос.

Друзья еще немного поболтали, обсуждая события, произошедшие в мире, после чего Протоклис отправился к себе домой, так как приближалось время очередной службы, которую он в связи с занимаемой должностью обязан был проводить чаще, чем ему хотелось. А вот архимаг после его ухода крепко задумался. Его тревожили сразу две вещи. Во-первых, грядущий ритуал. Он обещал быть тяжелым, ведь триста лет назад Келеэль его не проводил, а только сделал вид, что стал на полгода беспомощным, чтобы выявить всех своих врагов, обязательно воспользовавшихся бы моментом, чтобы расправиться с сильнейшим магом мира. А во-вторых, конфликт его подопечных с Древним лесом.

– То, что лорды-жрецы попытаются сквитаться, – произнес вслух Келеэль по многотысячелетней привычке, – можно считать доказанным фактом. Прямую войну они не станут использовать, или я плохо знаю этих фанатичных идиотов. Надо ждать пакостей. Но каких? Эх, как все не вовремя! Очень не хочется покидать эту реальность, пусть не телесно, но духовно, но, видимо, придется. Хорошо хоть, не на месяцы, как думают все, а на недели. Время ведь, оно как река. Его можно притормозить, а можно и ускорить. Если, конечно, обладаешь нужными навыками. Ладно, не буду медлить, вот прямо сейчас восстанавливающий ритуал и начну!

Каэль занимался делом, для себя новым и в общем-то совсем непривычным. Он скучал. Шел уже шестой день, как он «освободился» из тюрьмы, и четвертый, как его выпихнули из палаты лекарей под странным названием «Больница». Делать воину-магу было решительно нечего. Сумеречные эльфы, общее число которых, как с удивлением узнал бывший житель Древнего леса, приближалось к полусотне, были по горло заняты тем, что допрашивали спасенных пленников, которых пока ни к чему важному или хотя бы способному хоть как-то заполнить время не привлекали. Вернее, этим занималась правящая верхушка, а остальные выполняли свои повседневные обязанности, как то: патрулирование границ новоявленного анклава народа перворожденных, надзор за союзниками, основное число которых составляли люди вида, прямо скажем, диковатого, и воспитание зачем-то набранного гигантского числа человеческих же детей. Каэль смысл большей части этих занятий не понимал, но с вопросами лезть не спешил. Ему пока было достаточно и того, что трофейное оружие у спасенных не отнимают, кормят регулярно, а спрашивают без сопроводительных побоев. Правда, с использованием ментальной магии, но эльфы, которые замечали вторжение в свой разум, в большинстве своем принимали это как должное. А парочка «исключений», осмелившихся бурно протестовать против подобного, не была показательно превращена в пепел шаманом, который незримо присутствовал всегда и везде, через своих духов наблюдая за растущим посреди песков поселением. Впрочем, последние два дня даже нехитрое развлечение в виде рассказов о себе со всевозможными уточняющими смысл и повторяющими друг друга вопросами, которые чаще задавал уже знакомый воину-магу Шиноби, почти прекратилось. В настоящий момент Михаэль, не поленившийся лично обратиться к тем, кого вытащил из темницы, разрабатывал общий текст присяги для пленников, что выразили желание присоединиться к сумеречным эльфам, а таких набралось целых двадцать семь. Еще четыре с половиной десятка решили переселиться в Западный лес, страну более известную и, чего греха таить, цивилизованную. Их почти всемогущий говорящий с духами отправил куда-то через один из множества имеющихся у него порталов сразу, как убедился, что своего мнения они не изменят. Каэль, правда, сомневался, что выйдут они действительно там, где хотели, а не, скажем, в человеческих землях, где переселенцам, оказавшимся без поддержки, денег и к тому же плохо вооруженным, светила, скорее всего, скорая смерть или рабская участь. Не то чтобы Михаэль выглядел таким уж злодеем, вовсе нет, просто жизнь отучила бывшего пограничника Древнего леса верить во всемогущих и добрых правителей. А потому молодой чародей бродил в закатных сумерках со скучающим видом вокруг свежевыращенных бамбуковых насаждений, создававших на желтом песке пустыни причудливый зеленый лабиринт, и страдал пусть не физически, но душевно. От затянувшегося безделья. Тренировки, начатые с самого раннего детства и не ослабевшие с началом службы, отучили воина-мага не просто от наличия свободного времени, а от возможности его существования вообще. Раньше каждое мгновение приходилось вырывать с боем, теперь же день тянулся, судя по ощущениям, столько же, сколько прежде месяц. Эльф даже начал серьезно подозревать, что высший маг, в чьей резиденции он теперь намеревался жить, экспериментирует с этой великой и могущественной основой мироздания. Во всяком случае, это бы не слишком выбилось из общей картины жизни Сумеречного леса, напоминающей, по мнению бывшего пограничника, бред сумасшедшего. Он исходил город, не такой уж и большой, признаться, вдоль и поперек. И увиденное там не раз заставляло его задуматься о состоянии собственного рассудка.

Первой странностью были трубы. Длинные, тонкие, ветвящиеся и зачарованные на негниение. Просто, примитивно и безыскусно, но с чудовищной силой. Вероятно, теперь их можно было бы без особой опаски опустить на столетие-другое на дно океана. Воину-магу случалось видеть защитные артефакты, уступающие простым бамбуковым стеблям, над которыми некто могучий, наверняка Михаэль, хорошо постарался. Трубы выходили из гигантской каменной пирамиды, служившей жилищем верхушки сумеречных эльфов, и паутиной оплетали окрестные земли. И там, где они стелились по песку и из специально проделанных в них отверстий животворными каплями сочилась вода, зеленели растения. В основном все тот же бамбук, превращающий открытую взгляду пустыню в настоящий лабиринт. Но Каэля заботили не столько растения, сколько те, кто беспрестанно сновал вдоль них взад-вперед. Духи. Обитатели иных планов, видно спутавшие свой дом и привычную смертным реальность, шелестели листьями посадок, подставляя их солнцу, ускоряли ток воды в бамбуковых стеблях, чинили временами все же случавшиеся поломки и даже выполняли работу самых обычных крестьян, таская по проложенным маршрутам навоз из находившейся ближе, чем хотелось бы тонкому эльфийскому обонянию, грандиозной кучи. Именно она заставила бывшего жителя Древнего леса в первый раз спросить прохожих, видят ли они то же самое. И если да, то почему эта отбивающая своим видом аппетит на год вперед гора еще не провалилась к на редкость невезучим демонам. Ответы окончательно убедили молодого чародея в том, что кто-то здесь сошел с ума. До того дня Каэль, разумеется, предполагал, что высший маг обложил окрестные земли данью, но чтобы треть ее составляли нечистоты…

Еще Михаэлю от окружающих город племен кочевников требовались продукты и малолетние дети. Последних по городу сновали целые стаи, обязательно в сопровождении эльфов, которые их обучали. Правилам поведения в обществе, которое сумеречные сочли бы цивилизованным, а остальные народы – ненормальным. Однажды Каэль увидел, что занятие ведет лично Ликаэль, жена шамана и, значит, королева всей страны. Он не поленился подойти поближе и послушать. Обсуждалась тема рабства, которое венценосная особа считала пережитком прошлого, требующим скорейшего искоренения. И, чувствовалось, свою точку зрения она обязательно вдолбит в юные головы. Если бы жрецы с таким же жаром призывали паству молиться, боги периодически спускались бы на землю и просили смертных сбавить тон, потому как у небожителей распространились поголовные мигрени. Еще молодежь регулярно загружали работой, причем нередко достаточно грязной, выполнять которую даже не каждому слуге пристало, также ее учили чтению, письму и началам магии. Причем последнее тоже преподавалось абсолютно всем, невзирая на наличие или отсутствие у учеников малейших зачатков дара. На вопрос зачем, заданный сменившей Ликаэль целительнице Насте, рассказывающей о строении человеческого тела, последовал ответ: «Для общего развития». Переспрашивать бывший житель Древнего леса не решился, поскольку увидел Михаэля. Тот явно шел к ожидающим начала следующего урока ученикам с каким-то свитком под мышкой. Высшего мага и правителя страны в роли наставника детей чужой расы, фактически заложников, выданных собственными родителями как гарант своей верности, психика Каэля могла и не выдержать.

«Ясно, что ему это зачем-то надо, – подумал чародей, спешно повернув в противоположную сторону. – Но понять смысл идей, заставляющих давать краткоживущим, обязанным подчиняться эльфам, образование качественнее, чем получает большинство аристократов в своих исконных землях, лучше и не пытаться. Воистину странное место и странные жители».

Назвать Сумеречный лес обычным язык не повернулся бы ни у кого, кто видел небо над жилищем пришедших из иных миров перворожденных. Невысокие тучи, казалось цепляющие брюхом верхушку видимой издалека пирамиды, защищали горожан от палящего пустынного солнца. Правда, в них было множество просветов. В точности повторяющих план города. Вернее, не так. Прямые лучи падали лишь туда, где зеленели живые стены или небольшие поля, засаженные злаками и овощами, остальное пространство находилось в благословенной тени. Климат в окрестностях Сумеречного леса был рукотворным, и любой волшебник мог в этом убедиться, задрав голову вверх. В небе духов, играющих с ветрами, имелось куда больше, чем птиц. Однако подобная благословенная картина простиралась не слишком далеко. Тот, кто не поленился бы проделать две-три тысячи шагов от крайних насаждений, оказался бы посреди самой обычной пустыни.

Другие странности выглядели менее шокирующе. Например, тут не было деления на привычные для межрасовых городов кварталы народностей, а вместо обычных домов имелись постройки, напоминающие одновременно дворцы и бастионы. Шестиэтажные, в сотню шагов в длину, с одним входом, с проведенной до самого верхнего этажа водой и канализацией, которая сразу из подвала ныряла глубоко под землю. Насчитывалось их, правда, пока совсем немного, с десяток, но еще четыре уже возводилось, причем за те дни, которые Каэль провел в пустыне, высота построек заметно увеличилась. В ином месте – несомненная достопримечательность. В Сумеречном лесу – не заслуживающая внимания мелочь. Более интересных зрелищ хватало. К примеру, небольшое озеро, в котором всегда можно было поплавать или порыбачить, правда, исключительно удочкой, но никак не магией и сетью. Духи, выталкивающие из воды тех, кто начинал тонуть, особого удивления не вызвали, а вот наряды перворожденных купальщиц, вернее, полное их отсутствие… Каэлю один гном, видимо, как и он сам, недавно оказавшийся здесь, предложил пари. Если подгорному жителю удастся полностью спрятать наряд одной из девиц в кулаке, он поит эльфа вином до состояния, в котором без всякой магии можно увидеть демонят. Если нет, эльф угощает бородатого пивом до такой же кондиции. Бывший житель Древнего леса заведомо проигрышных условий не принял. И не потому, что у него не было денег, просто рука гнома сильно напоминала лопату.

Еще было любопытно взглянуть на громадную нору, служившую обиталищем для песчаных скорпионов. Жуткие монстры, каждый размером с лошадь, жили стаей в несколько сот особей, хотя вообще-то были животными одиночными и вроде бы даже выводили потомство. Во всяком случае, Каэлю как-то раз удалось увидеть невысокое, всего-то по колено, белое насекомое с наверняка еще мягким после линьки панцирем, жмущееся к ногам более крупного существа, оседланного одной из воительниц. В принципе чародей мог и в логово их зайти, размеры последнего, естественно, позволили бы эльфу даже не пригибаться, а вреда разумным существам и их домашней живности твари не причиняли никогда, но больно уж оттуда несло гнилым мясом.

«И на что я надеялся, отправляясь сюда без вычищенной магом-менталистом памяти, – подумал тогда Каэль, глядя на жилище прирученных чудовищ. – Не знаю, кто именно из сумеречных столь искусен в обращении разума, шаман или нет, но ему для опознания шпиона вроде меня хватило бы небрежного взгляда».

В ту часть города, что была обнесена не символическим заборчиком из редкого бамбука, а настоящей живой стеной и в которой обитали в качестве стражей все те же духи, воина-мага пока не пускали. А ведь именно там было сосредоточено все самое интересное: гильдия магов, мастерские по изготовлению артефактного оружия и площадки, где то ли сами росли, то ли изготавливались ходячие деревья. А еще там, судя по слухам, было разбито бесплатное кладбище, куда предполагалось свозить останки бедняков, не сумевших оплатить свои могилы в специально отведенных для этого местах. Пока таковых в городе сумеречных эльфов то ли не было вовсе, то ли было, но в мизерном количестве. Судьба покойников, когда таковые все же появятся, ни у кого не вызывала сомнений. Их останки отправятся прямиком в руки некромантов. Данный факт вызывал глухое недовольство среди жителей, большинство которых было уверено в том, что уж они-то в число немертвых никогда не попадут. Каэль не пытался подсмотреть, что происходит в огороженном районе, хотя попробовать мог. К примеру, поднявшись на крышу дворца, в котором жили простые рабочие. Вот только подозрения у него были сильные, что спуститься он не успеет.

В высших магов, плохо защищающих свои секреты, он верил слабее, чем в персонажей детских сказок.

Ну и еще юный чародей не мог не обратить внимания на меллорны, концентраторы магической энергии, которые служили городу живой изгородью. Священные деревья росли в кадках, которые, судя по рассказам местных жителей, переносили с места на место, расширяя периметр поселения куда быстрее, чем должны были. Где Михаэль смог их раздобыть в таком количестве, Каэль не знал, но отметил, что вокруг каждого источника маны крутится определенное и постоянное количество духов, которые то и дело чего-то подливают или подсыпают в просторные, сделанные явно в расчете на увеличение корней в ближайшую сотню лет, деревянные ящики. Духов было много. Десятки. Прежняя родина чародея, разумеется, могла похвастаться большим количеством волшебных растений-гигантов, взрослых или даже уже старых, которые не смогли бы охватить и два десятка эльфов, но они стояли на своих местах не первое тысячелетие. А Сумеречный лес основала горстка беглецов, попавшая в этот мир совсем недавно и почти с пустыми руками.

Ноги сами вынесли Каэля на что-то вроде полянки в импровизированном лабиринте зеленых насаждений. Посреди нее рос меллорн. Пока маленький, всего в два раза выше воина-мага. Под ним целовалась какая-то парочка. Ручки эльфийки, облаченной в броню воительницы, четко и целенаправленно устремились в грубые штаны, выданные бывшим узникам взамен лохмотьев, свидетельствуя, что одними объятиями попавшийся ей перворожденный явно не отделается.

Бывший пограничник, проведший долгие годы в лесных чащах, незаметно развернулся и зашагал в противоположном направлении. Слева от Каэля тихонько зашелестел бамбук. Воин-маг, слегка смущенный невольно подсмотренной сценкой, скосил глаза в сторону и обнаружил вылезшую из зарослей клешню, размером чуть уступающую драконьей лапе. Вслед за ней на тропинку выбрался и весь песчаный скорпион, своим видом заставивший воина-мага рефлекторно схватиться за оружие и приготовить любимое заклинание молнии. Гигантское насекомое, способное без особых усилий сожрать целиком человека или эльфа, не обратило на него никакого внимания и, немного потоптавшись на одном месте, потопало к меллорну. Раздался глухой мужской вскрик, а следом громкий женский вопль:

– Сегмент! Пшел прочь, скотина! Без ужина оставлю! А ты куда?! А ну назад!

– Это не женщины, – хмыкнул Каэль, наблюдая, как расстроенный грубостью хозяйки песчаный скорпион топает обратно к своему убежищу в бамбуковых зарослях. Прочитать чувства по выражению жуткой морды он бы не смог, но эмпатически эти существа не слишком сильно отличались от обычных животных, а потому их ощущения при некотором желании вполне мог уловить любой чародей. – Это дроу какие-то. Впрочем, они все такие, просто некоторые маскируются лучше прочих.

Мысли Каэля сами собой вернулись к тому моменту, когда он был отпущен целительницей по имени Настя и встретился со своей старой знакомой. С Сариэль. Высокая, ростом почти с него, ладно скроенная симпатичная эльфийка, не слишком воздушного телосложения, впечатляющих форм, поджидала его практически за самыми дверями. Светло-русые, коротко стриженные волосы, ярко-синие глаза и одежда грубого сукна делали ее похожей на женщину человеческого племени, но не прикрытые ничем характерные острые уши не давали заподозрить в ней даже полукровку.

– Ты мой! – Ее палец остановился на опешившем Каэле.

Чисто рефлекторно он поставил между собой и странной женщиной магический щит.

– Что, они уже успели? – ахнула странная особа, вплотную приблизившись к нему. – Но как? Когда? Кто?!

В голове воина-мага зародились пока еще смутные, но уже мрачные предположения, в которых ему отводилась роль то ли личного раба, то ли жертвы на заклание.

– А ну хватит мне тут! – прикрикнула на них высунувшаяся со своего рабочего места Настя. – В других местах будете разборки устраивать. Слышишь, ты, новенькая, чтобы все полюбовно было! Трех изнасилованных мужиков вконец рехнувшимися нимфоманками за какие-то двое суток вполне достаточно для нашего тихого города!

Молодой чародей, немного подумав о сложившейся ситуации, пришел к очень простому и логичному выводу. Он сошел с ума. Оружие дроу, ударившее его по голове, было явно магическим и, похоже, наложило на него какое-то отложенное проклятие. Очень хитрое, раз его ни сам волшебник, хотелось бы верить, далеко не бесталанный, не обнаружил, ни даже лежавший рядом некоторое время высший маг не заметил. Впрочем, Михаэль был тогда сильно вымотан и почти недееспособен. Хотя телепатически общаться или убегать сквозь стены от любимой жены ему это и не мешало…

– Каэль, ну чем таким они тебя очаровали, чего нет у меня? – сменила гнев на милость то ли реальная, то ли воображаемая эльфийка, задав вопрос голосом обиженного ребенка, вызывающим подспудное желание пожалеть малышку, и развернулась к объекту своих притязаний полубоком, как бы демонстрируя все свои достоинства и сзади, и спереди одновременно. – Ведь все же при мне! А формы?! Я ведь не здешняя мышь, которую в густой траве и не разглядеть! И грудь, и бедра… А знаешь, каким штучкам меня в гареме научили? Хочешь, покажу?

Предпоследняя фраза натолкнула вконец опешившего воина-мага на мысль. Вернее, сразу на несколько, но одна из них была вполне приличного содержания.

– Сариэль, это ты? – осторожно спросил он, пытаясь разглядеть в девушке нечто общее с тем чудовищно распухшим существом, которое вытащил из кокона лесных паучков. Сходства не находилось. Ну вот ни малейшего. Даже глаза, кажется, у его неожиданной находки были другого цвета, а губы, ранее обильно накрашенные неимоверно стойкой ярко-красной помадой, теперь имели ровный природный цвет.

– Да она это, она, – раздался сзади голос Насти. Целительница определенно скучала без пациентов и решила немного поболтать. – Сразу как ты сюда загремел, так и начала у двери ошиваться, выспрашивать о здоровье своего ненаглядного. Двух конкуренток, между прочим, отвадила. От одной даже клок волос на память остался.

– Ничего не понимаю, – сознался наконец в обуревавших его чувствах Каэль. – Да что тут вообще происходит?!

– Борьба за самок, – хихикнула сумеречная эльфийка. – Вернее, за самцов. Кстати, будь осторожнее, по крайней мере какое-то время. А то мало ли… были уже прецеденты.

– Я все ему объясню! – вскинулась Сариэль и попыталась продавить преграду грудью. Безуспешно. Хотя открывшаяся взгляду эльфа картина определенно заслуживала внимания. Может, именно на это и был расчет?

– Лучше я сама, – возразила целительница и вышла из дверей лечебной палаты. – Понимаешь, мы, сумеречные, – беженцы из другого мира. И у нас сложилось соотношение полов где-то четыре-пять к одному, может, чуть меньше. В пользу женщин. Молодых и здоровых, хочу заметить. Других там, где мы их… освободили, не было. А потому за свободных мужчин эльфийской расы развернулась настоящая борьба со своими полюсами силы, альянсами, интригами, предательствами и переходящими из рук в руки призами. Шиноби какое-то время пытался разобраться в том, что они накрутили, но потом запутался, плюнул и напился с горя от осознания собственного непрофессионализма.

– Некоторые, вообще обделенные умом и красотой, даже людей-любовников себе завели, – поспешила наябедничать Сариэль. – Одна абсолютно распущенная особа так вообще сразу двух гномов, представляешь? А когда лорд Михаэль спас нас, то они, естественно, побросали этих полуживотных и стали искать себе более подходящую пару.

– Еще раз назовешь так людей, следующие два месяца будешь сортиры сначала копать, потом чистить, – пригрозила целительница спасенной Каэлем девушке. – И не называй Миха лордом, он этого не любит. А что до наших дамочек с повышенной, хе-хе, ушастостью, то они действительно повели себя как последние… М-да, ну не мне, счастливой в браке, их судить. А Лике, на которую супруг спихнул в общем-то свои обязанности по наведению порядка.

– А чем они вызвали гнев, – Каэль попытался подобрать подходящий высшему магу эпитет, – великого?

– Тем, что несколько ваших, которых только-только отмыли и одели, эти дуры перепугали своей любовью, нежностью и лаской до такой степени, что те свалили в Западный лес. Ну и еще, может, пятком скандалов и тройкой драк, произошедших, когда дамочки, попробовав новое, решили вернуться к незаслуженно забытому старому. – Настя определенно была настроена поболтать. Впрочем, для женщин, по мнению Каэля, такое состояние было, скорее, нормой. Хотя воин-маг отлично понимал, что не может считать себя экспертом по данному вопросу.

Кое-как распрощавшись с целительницей, он пошел туда, где были размещены выходцы из Древнего леса. Сариэль вызвалась быть своему знакомому то ли проводником, то ли конвоиром. После обсуждения дамами царящих в поселении сумеречных эльфов амурных дел воин-маг ожидал, причем с некоторым интересом, увидеть вокруг распущенность, но обманулся в своих предположениях. Ходившим по коридорам каменной пирамиды перворожденным, людям, эльфам и даже одному дроу, которого куда-то вел уже знакомый Каэлю гигант по имени Рустам, судя по всему, было решительно не до любовных забав. Во всяком случае, не прямо здесь и прямо сейчас. Да и женщины, которых на пути попадалось не меньше, чем мужчин, не производили впечатления хищниц, готовых наброситься на первого встречного представителя противоположного пола. Напротив, они выглядели на удивление хрупкими, миниатюрными и милыми.

«Низкие они какие-то, – решил воин-маг, провожая взглядом волшебницу, куда-то тащившую большой котел с плотно привинченной крышкой. Изнутри в стенки кто-то не слишком громко стучал. – У той же Сариэль формы на вид куда пышнее будут».

Сариэль, тащившая своего кавалера за руку куда-то вниз и, судя по всему, наружу, заметила направленный на себя взгляд и, не теряя ни секунды, прижалась к нему потеснее. Она совершенно точно не была намерена отдавать его кому бы то ни было из населяющих Сумеречный лес, который пока походил, скорее, на чересчур разросшуюся рощу конкуренток. Впрочем, что еще ей оставалось, кроме как искать мужчину, способного позаботиться о своей женщине? Бывшая рабыня родилась в семье торговцев и, значит, могла бы попробовать заключать выгодные сделки сама, но где бы Сариэль взяла деньги или товары для открытия собственного дела? А дальнейший жизненный опыт «обогатил» эльфийку только в одной сфере деятельности. И именно его она, похоже, и собиралась использовать, выражая свои намерения всеми возможными способами.

«Впрочем, чувствую, скоро смогу провести и тактильное их исследование, – хмыкнул про себя молодой воин-маг. – Кажется, сейчас я понимаю, что чувствует зверь, которого охотник загоняет в незамаскированную ловушку. Но в данном случае это и хорошо: немного покоя и уют на ближайшие лет двадцать, за которые, надеюсь, решу, как жить дальше, определенно не помешают. Главное, не дать этой беглянке из гарема ни забеременеть, ни женить меня на себе».

Ближайшие же ночи подтвердили все ожидания Каэля. Спасенных из тюрьмы жителей Древнего леса временно поселили в одном бараке, разделенном пополам тонкой перегородкой, но претворению в жизнь планов девушки это не помешало. Просто удивительно, сколько укромных мест может найти женщина даже посреди пустыни, если захочет.

– О, Каэль, – раздалось за спиной прогуливающегося эльфа. – Отлично. Тебя-то я и искал.

Бывший пограничник и несостоявшийся шпион развернулся и с удивлением уставился на полупрозрачного Шиноби. Вернее, на духа, который полностью скопировал облик эльфа, приближенного к правителю и занимающегося теми делами, про которые приличный политик никогда не говорит на публике. Шаманом он не был. Но некоторое количество сущностей с иных планов его почему-то беспрекословно слушались, нарушая таким образом известные молодому волшебнику каноны искусства магии.

– Мое почтение, – склонил голову в поклоне воин-маг, мысленно пытаясь понять, что же могло от него понадобиться одному из хозяев Сумеречного леса.

– Если не сильно занят, поднимись ко мне, – попросили его с интонацией, не предусматривающей отказа. – Вход в мои апартаменты справа от ворот сокровищницы.

При этих словах дух испарился, отправившись то ли на свой родной план, то ли еще куда.

– Дорога мне известна, – ответил Каэль уже пустому месту и отправился к пирамиде.

Входов в нее было несколько, причем некоторые поражали своими размерами. Тех, кто не знал, что через него регулярно проникают внутрь драконы. Четверо гигантских огнедышащих ящеров неусыпно охраняли богатства Сумеречного леса. Одна из летающих рептилий, ее воин-маг еще не видел, так вообще оттуда не выходила, поскольку была детенышем и могла свободно передвигаться в предназначенной изначально для людей и эльфов постройке. Каэлю оставалось лишь гадать, чем привлек к себе на службу гордых и могущественных повелителей неба высший маг. Впрочем, один из них, знакомый ему лично, причем куда ближе, чем хотелось бы, принадлежал к пещерной ветви этого народа и являлся на удивление неразговорчивым. Каэль ни разу не видел, чтобы тот с кем-то разговаривал. Когда же он как бы мимоходом задал этот вопрос сумеречной эльфийке из знати, которая чаще всех чистила чешую дракона и летала на нем осматривать окрестности, то получил исчерпывающий ответ:

– Он идиот. Причем это уже не лечится.

Поскольку вышеупомянутая личность находилась куда ближе, чем хотелось бы самому воину-магу, и обладала, судя по прочитанным во время учебы книгам, феноменальным слухом, позволяющим ориентироваться в сложной системе тоннелей глубоко под землей, разговор пришлось прекратить. Возможно, аристократка Викаэль и не опасалась прицельного плевка кислотой, растворяющей железо и камень, но о себе того же бывший житель Древнего леса сказать не мог.

Пройдя через пару незапертых дверей, в каждой из которых сидело по одному-два духа, делавших вид, что они всегда тут были, и поднявшись по узкой каменной лестнице, Каэль оказался в небольшой комнатке без окон, откуда других выходов не было. Или они были скрыты. Все стены были уставлены шкафами, в которых стояли книги, вот только вместо названий на переплетах были почему-то исключительно цифры. А в геометрическом центре комнаты располагался ее хозяин: он сидел за сделанным из бамбука столом, буквально заваленным какими-то бумагами. Один. Даже духи вокруг него не крутились. Или слишком хорошо скрывали свое присутствие, чтобы воин-маг мог их с ходу обнаружить. Еще в комнате имелось несколько стульев, на взгляд эльфа, привыкшего к вырезанным из дерева предметам мебели, хрупких и неудобных.

– Нет здесь потайных проходов, глухая стена везде, – то ли разгадал, то ли прочитал его мысли Шиноби, но молодой эльф не почувствовал вмешательства в свое сознание. – Сам удивлен, зачем строители разместили здесь этот скворечник. Или с планом чего напутали, или ход их мыслей без двух-трех бутылок не понять. Ладно, не о том речь. Ты, наверное, гадаешь, зачем я тебя позвал?

Каэль молча наклонил голову в знак согласия. Титулование среди сумеречных эльфов, как он успел заметить, было абсолютно не в ходу, но сказать простое «да» столь влиятельной персоне мешало полученное воспитание.

– Ситуация такова… – Шиноби задумчиво постучал пальцем по столу, как бы размышляя о чем-то. – В общем и целом, парень, тебе просто не повезло. Обстоятельства так сложились. Лика откуда-то узнала, что сменщик несостоявшегося отравителя, пусть и разжалованный до вступления в должность, находится буквально в двух шагах от нее. И закусила удила. Разъяснять это выражение нужно?

Каэль отрицательно помотал головой. Что такое мстительность женщин, он знал прекрасно, пусть и не из личного опыта.

– Мне нужно покинуть вашу страну, уважаемый Шиноби? – спросил он, лихорадочно прикидывая, где бы затеряться. Западный лес воин-маг отбросил сразу. Во-первых, шпионы лордов-жрецов обязательно найдут там внука того, кто отворил сумеречным врата тюрьмы. А во-вторых, жена высшего мага вполне может и одолжить у мужа могучего духа, решив прогуляться порталом в более цивилизованные земли ради покупки какой-нибудь мелочи вроде нового платья. И слуге шамана, уничтожающего своей силой армии, не придется отвлекаться от обязанностей надолго, чтобы по приказу хозяйки разыскать одного-единственного эльфа.

– Необязательно, – покачал головой аристократ, вызвавший его, фактически, на прием. – И называй меня Семеном. Более того, лично мне бы этого очень не хотелось, поскольку более-менее опытных воинов у нас просто нет. Да-да, и не смотри на меня так. Все наши победы основаны на подавляющем технико-магическом превосходстве, правильной тактике, ну и, конечно, удаче. А потому командир, пусть не особо опытный, но хоть как-то умеющий управляться с отрядом в условиях, когда приходится регулярно рисковать своей шкурой, весьма востребован. Я знаю, ты пока не нашел себе дело по душе, а потому предлагаю должность полусотника особого нерегулярного отряда в нашей армии. К резиденции Михаэля, а значит, и его жены, эту часть не планируется подпускать ближе, чем на неделю пути в одну сторону. Лике этого вполне хватит, чтобы через месяц-другой забыть о существовании эльфа по имени Каэль. Если, конечно, сам не напомнишь о себе тем или иным образом.

– Польщен оказанным доверием, – медленно ответил воин-маг, тщательно подбирая слова и лихорадочно обдумывая свои дальнейшие действия. Обострившиеся инстинкты бывшего пограничника, безуспешно пытавшегося сделать карьеру в столичной страже, твердили о каком-то грандиозном подвохе. – Но слово «нерегулярный»… Оно означает то, что я думаю?

– Наемников, – кивнул в ответ Шиноби. – Наших ненадежных вассалов из числа кочевников. Даже преступников, которым было нанесено магическое клеймо. В общем, всякую шваль. Стандартный контракт о приеме на службу будет заключен на десять лет. Плюс обязательные клятвы о неразглашении некоторой тайной информации, действующие пожизненно и, возможно, посмертно. Что там будет точно, не знаю. Мих как раз сейчас их разрабатывает с Асазором на пару.

Это имя Каэль знал. Его носил человек. Некромант. Муж дроу.

«А кто-то еще говорит, что представители этой омерзительной ветви искусства магии не являются чистым злом, – мысленно вздохнул эльф, уже понимая, что не сможет отказаться от работы, даже такой мерзкой. У него не было денег. Вообще. Зато была Сариэль, наверняка не привыкшая влачить нищенское существование. Нельзя сказать, чтобы он в нее влюбился, но бросать женщину, которой не на кого надеяться, молодой чародей считал бесчестным. – Идиоты. Так искренне тянуться к самым глубинам мрака могут лишь существа, изначально приближенные к тьме».

– Откажешься – тебя поймут, – пожал плечами Шиноби, заметивший задумчивость собеседника. – Но оплата щедрая. Пятнадцать золотых в месяц. Плюс, конечно, построенный за счет казны отдельный дом в месте дислокации, где сможешь поселиться вместе со своей подружкой.

– Вы знаете, что я сейчас не один, – спросил Каэль. – Следили?

– Работа такая, – не стал отрицать Семен. – Ничего личного, понимать должен. Так как, берешься?

– Кто будет моим командиром и где я могу найти своих солдат? – спросил воин-маг одновременно с утвердительным кивком.

– Насчет последнего ничего сказать не могу, – вздохнул Семен. – Это выяснится после того, как закончат с присягой, для которой уже готовят декорации, а вот со своим начальством ты уже знаком. Кандидатур на пост верховного главнокомандующего, кроме Миха, попросту нет, а вот сотником твоим будет Кайлана. И не надо так бледнеть, она, в конце-то концов, не сама Ллос, а всего лишь ее бывшая служанка.

Каэль почувствовал, как пол уходит у него из-под ног. Оказаться под командованием дроу… Боги, чего такого он натворил в прошлой жизни?!

Пару дней спустя в просторном зале древней пирамиды, выполняющей роль дворца и крепости и являющейся пока единственным высотным строением зарождающегося эльфийского государства под названием Сумеречный лес, собралось немало народу. Все пришли сюда за одним и тем же. За подданством. Правитель Михаэль оказался довольно толковым управленцем и потому, столкнувшись с жутким дефицитом подданных в своей новообразованной стране, начал массово привлекать иммигрантов. Обещано им было многое. Освобождение от налогов на ближайшие сто лет, подъемные выплаты, возможность отдать своих детей, обладающих даром, в обучение к чародеям, бесплатная помощь целителей при не слишком сложных заболеваниях и травмах. Предложения казались настолько заманчивыми, что даже выглядели подозрительно, да к тому же репутация высшего мага, которой обладал потенциальный сюзерен, сама по себе была немного пугающей. Слухов о его силе ходило множество, но в правдивости некоторых сомневающихся уже не осталось. Странные, но смертоносные устройства, которыми оказались почти поголовно вооружены его подданные, убивали врагов вспышкой и грохотом. Отряды, оснащенные ими, несколько раз видели в боях в разных частях света, куда те попадали в результате исполнения союзнического договора между Сумеречным и Западным лесами. Причем самыми легкими в них могли считаться всадники на гигантских скорпионах, жутких чудовищах, способных разорвать своими клешнями рыцаря в латном доспехе вместе с конем. Но куда больший страх внушали тяжелые войска зарождающегося народа. Шагающие магические конструкты, к которым прочно прилипло название «Буратинаторы», были малочисленны, но в столкновении по своей огневой мощи могли быть приравнены к дракону. А ведь летающие и плюющиеся пламенем разумные рептилии в войсках Сумеречного леса тоже имелись, хоть и в крайне небольших количествах. Ну а про то, что почти каждый перворожденный был каким-никаким, но магом, и не упоминали вовсе, потому как это и так было общеизвестно. Эльфам вообще свойственна склонность к этому искусству, что правитель Михаэль и доказал, уничтожив в недавнем прошлом своими чарами целую армию орков. Численность погибших зеленошкурых так и осталась невыясненной, но, судя по тому, что до столкновения с высшим магом они разграбили не самый маленький город, она явно заслуживала внимания. Да еще ходили неясные слухи, что некоторые темные силы на него очень за что-то обижены и периодически устраивают покушения, единственным итогом которых является пополнение алхимических лабораторий ингредиентами, полученными из останков посланцев зла. В общем, репутация у Сумеречного леса сложилась своеобразная, и лезть в него даже по приглашению хотели немногие. Но все же находились и такие, кто решался на риск и отправлялся в далекую пустыню, чтобы попробовать зажить в ней лучшей жизнью. За год, прошедший с того момента, как начали созывать добровольцев, их набралось почти полсотни.

Люди, эльфы, орки, гномы, даже один дроу примостился в углу, почти полностью спрятавшись за стоящим там трофейным доспехом с громадной дырой в области грудной пластины… Ну вот просто так. На всякий случай. У новых переселенцев, впрочем, как и у большинства остальных жителей этого мира, на темных родичей перворожденных была одинаковая реакция. Убивать без разговоров, а в случае численного преимущества последних бежать с воплями так быстро, как это только возможно, чтобы не оказаться принесенным в жертву на алтарь богини-паучихи. Сумеречный лес оказался, пожалуй, единственным не темноэльфийским государством, где дроу готовы были принять не только в виде пленника, дожидающегося мучительной казни. И этот факт стал одной из причин, по которой количество возможных эмигрантов резко сокращалось. Видеть рядом с собой соседей, обладающих настолько плохой репутацией, не хотели практически все.

– Каэль, долго нам тут еще стоять? – подергала эльфа с цветной татуировкой на лице его спутница, принадлежащая к той же расе и раскрашенная подобным же образом. – У меня уже ноги отваливаются!

– Терпи, – попросил ее Каэль, оглядывая зал. В принципе помещение как помещение, ничего выдающегося, иные казармы пышнее выглядят. Никакого сравнения с потрясающим воображение городом, стремительно растущим за пределами пирамиды. Только небольшая канавка рядом с троном настораживает. Очень уж похоже, что сделана она там для смыва воды. Или крови. – Если верить той странной штуке, что висит на стене и вроде как отсчитывает время, правитель придет через пять минут. Это совсем скоро.

– А вы не знаете, церемония принятия подданства долго длится? – обратился к ним гном с подозрительно короткой бородой и лысым черепом, одетый в кожаную куртку с множеством кармашков, в которых определенно можно было спрятать целый склад оружия. Как его в таком виде пропустила охрана на встречу с венценосной особой, было решительно непонятно.

«Впрочем, – подумал Каэль и покосился на собственный меч, который никто и не подумал отбирать не только сейчас, но даже и тогда, когда эльф валялся на соседних с правителем койках в палате лекарей. Просто с пояса сняли и положили в небольшой сундук, расположенный в той же комнате, – чего высшему магу бояться в собственной-то резиденции? Его отсюда разве что бог, спустившийся на землю, выковырнет. Да и то не сразу».

О чем-то шушукаясь, мимо двух беженцев из Древнего леса прошли три личности явно оркского происхождения. И это уже само по себе было странно. Зеленошкурые вести себя тихо не умели в принципе. У них даже толковая разведка из-за этого была страшным дефицитом, так как среднестатистический представитель этого народа не понимал, как можно, завидев врага, не издать боевой клич.

Удар гонга сообщил о том, что тот, кого так долго ждали, прибыл. Все взгляды обратились к трону, стоявшему на возвышении в дальнем конце зала, дорогу к которому преграждала светящаяся черта. Пересекать ее жаждавшим стать подданными Сумеречного леса на предварительном собеседовании с царедворцем, занимающимся эмигрантами, очень не рекомендовали. Они, впрочем, и не настаивали: связываться с защитной магией себе дороже, а каждый искусный чародей, доживший до высот мастерства, немного параноик. Вопреки ожиданиям правитель Михаэль не возник прямо из воздуха. Просто открылась боковая дверь, и молодой эльф, совсем не похожий на мага, способного в одиночку уничтожать армии, дошагал до своего места и с тяжелым вздохом опустился в каменное кресло.

– Ну что, – вздохнув, сказал он, – вы все собрались здесь за одним и тем же. За получением гражданства моей, хе-хе, страны.

Каэль всеми своими инстинктами воина-мага почувствовал, что тут скрывается подвох. Остальные тоже начали как-то нервно переглядываться. Тон правителя Сумеречного леса был странен. И это настораживало.

– Начнем по порядку с выяснения личностей тех, кто решил принять подданство. – Михаэль махнул рукой, и пол под вздрогнувшими орками окрасился неярким светло-синим цветом. – Кто вы и почему решили переселиться сюда?

– Я Акрат, – стукнул себя в грудь, прикрытую стальным панцирем, явно трофейным, слишком уж тонкие узоры были на нем, один из них. – А это мои младшие братья. Наш отец был главой клана, но он проиграл в битве, его победителей убил ты. Мы пришли отдать долг чести!

– Ясно, – хмыкнул правитель. – Знаменитый кодекс воина, да? Он вроде бы требует никогда не лгать… Вы это требование, впрочем, выполнили, ведь игра словами не откровенное вранье. Следующий.

Пол засветился под гномом.

– Меня зовут мэтр Кроцинфольд, – представился он. – Я скромный ученый… и, скажу честно, рассчитываю найти в ваших краях спасение от кредиторов. Мои последние проекты не окупили затрат, а ваше величество обещал всем деятелям науки, что решат поселиться в Сумеречном лесу, некоторое спонсирование.

– Верно, – кивнул эльф. – Деньги будут. Редкие реагенты, скорее всего, тоже. Мастер ты талантливый, хоть и не брезгливый. За любую работу берешься, в том числе и торговлей медленно действующими экзотическими ядами не пренебрегаешь. Но вот какая незадача: покойникам иногда необязательно знать своего убийцу, чтобы указать на него. Ладно, дальше пойдет наш молчаливый темный эльф, почти умудрившийся залезть внутрь чужих доспехов. Кстати, куда ты дел опилки, которые в них лежали, чтобы эту помесь скафандра с кастрюлей не роняли каждые пять минут?

Пол засветился под дроу.

– Я второй принц дома Крадатс, и моя мать послала меня убить тебя, – честно признался он, – правда прекрасно понимая, что эта задача не по силам никому, кроме такого же, как ты, архимага. А потому прошу убежища и защиты и готов взамен предоставить свой клинок и свою верность.

– Я шаман, – поправил его Михаэль. – Правда, немного необычный… техношаман, можно сказать. Впрочем, вы этого все равно не поймете. Верность дроу – это почти оксюморон. Но тем не менее твой ответ пока наиболее полон и правдив из всех, что прозвучали. Не ожидал. Нет, честно, не ожидал. Думаю, остальные решатся проявить куда меньше откровенности, а потому скажу сам. Вы. Все. Шпионы, воры, диверсанты, отбросы общества и убийцы. И именно потому некоторые из присутствующих мариновались моими чиновниками в гостевом секторе почти три месяца, пока не набралось достаточное количество засланцев, чтобы разобраться с ними разом.

Каэль сглотнул. В горле враз пересохло. А Михаэля начали убивать. Ну, во всяком случае, попытаться это проделать решилось большинство собравшихся в зале.

Два орка из трех разорвали себе горло собственными руками, и их кровь, слившись в единый бурлящий поток, устремилась к правителю Сумеречного леса по мановению руки Акрата. Человек, облаченный в плащ из шкуры снежного барса и короткие меховые штаны, выпалил в эльфа светящейся стрелой из громадного арбалета. Где он его прятал, неизвестно, – в свернутом пространстве, не иначе. Гном-ученый выхватил из кармана какой-то пузырек, молниеносно осушил его и свалился замертво. Примерно половина находящихся в помещении людей выхватили мечи, явно зачарованные, и бросились вперед, намереваясь разрубить мага на куски в ближнем бою. Мимо виска Каэля пронесся заряд холода, от которого его волосы покрылись инеем, но кто выпустил этот заряд, эльф не видел, занятый другим, куда более захватывающим зрелищем. Нападающие проваливались через открывшиеся в полу непроницаемые для взгляда иссиня-черные дыры куда-то вниз, увлекаемые толстыми черными щупальцами, явно принадлежащими кому-то из обитателей Бездны. Заклятия и оружие не помогали против этих чудовищных и безжалостных конечностей, которые, однако, хватали далеко не всех. Те, кто не предпринял никаких активных действий, остались целыми и невредимыми. Да и лежащее на полу тело гнома не тронули.

Отчаянный женский вопль резанул слух Каэля, и, обернувшись к источнику звука, он увидел, как его спутница исчезает в одной из дыр.

– Сариэль, – закричал молодой эльф и прыгнул за ней, наконец-то обнажив клинок, но приземлился на плиты пола, по которым уже нельзя было сказать, что секунду назад здесь был портал в нижние планы.

– Опять ремонт делать, трон оплавлен, – тяжко вздохнул Михаэль, из груди которого торчала все еще вибрирующая арбалетная стрела, прямо-таки сочащаяся магией. Чей-то меч ударил его по шее настолько сильно, что перерубил ее и погрузился в камень высокой тронной спинки. Каким образом голова не упала с плеч, оставалось только гадать. Правитель Сумеречного леса неярко замерцал и рассеялся в воздухе, а спустя секунду оказался стоящим среди уцелевших, тех, кто пришел в его страну не с самыми добрыми намерениями.

– Ну что ж, господа хорошие, – обратился он к ним. Каэль с раздражением отметил, что обращение относится и к дроу, который во время заварушки вообще, похоже, с места не двинулся. – Вообще-то личности вроде ваших приятно в лучшем случае сажать под замок для последующего обмена на своих провалившихся агентов, но таковых у меня пока нет. Спешу вас обрадовать, сейчас я слишком нуждаюсь в персонале, чтобы терять хорошо подготовленные кадры, которые в дополнение к накачанным мускулам имеют и мозги в голове. А это во все времена большая редкость. А потому предлагаю вам выбор аж из трех пунктов. Вы честно пытаетесь прикончить меня и отправляетесь следом за своими предшественниками – это раз. Вы отправляетесь на каторгу и спустя двадцать лет будете отпущены из исправительных заведений Сумеречного леса, на территорию которого вход вам будет запрещен под страхом смертной казни, – это два. Ну и третье. Можете попробовать, как и хотели, принести присягу и отправиться в обществе своих коллег и прочего сброда кровью искупать преступные намерения в ту дыру, куда вас засунут. Выжившим и сумевшим заработать мое уважение обещаю прощение, защиту от бывших начальников и полноценное гражданство. А вы знаете, маги свое слово нарушать не любят. Обмануть же меня… ну что ж, можете попытаться. Мой добрый знакомый и коллега Келеэль показал мне парочку фокусов, которые я никак не могу повторить. Материала не хватает.

– Я согласен на третий вариант, – донеслись слова откуда-то снизу. Гном, упорно притворяющийся мертвым, глаз не открывал и даже, кажется, не дышал, но молчать после такого предложения был не намерен. В том, что Михаэль действительно водит дружбу с легендарным эльфийским некромантом и демонологом, особой тайны не было. И чему его мог научить тот, кто пять тысячелетий приносил жертвы силам, про которые простым смертным и говорить-то чревато, на своей шкуре желающих проверять не нашлось бы, пожалуй, на всем белом свете. Остальные тоже поспешно повторили на разный лад слова гнома. Шансов против высшего мага у них не было никаких. Потому-то, собственно, и не дергались они в недавнем бою. Свое согласие искупить вину кровью дали все, исключая Каэля, хотя он тоже порывался это сделать. Но был остановлен повелительным жестом.

– С тобой отдельный разговор будет, полусотник. Кстати, познакомьтесь, ваш новый командир. А теперь закрой рот и иди к Семену. Думаю, то, что там покажут, снимет все вопросы относительно судьбы твоей подружки.

«Повезло! – Воин-маг наконец-то позволил себе расслабиться и перестал волноваться за свою жизнь и, вполне возможно, душу. – Меня не тронут. И кажется, даже сделают не рядовым воином. А Сариэль… что ж, не повезло ей. Думаю, за дело. Правитель сумеречных эльфов непохож на личность, которой есть дело до бывшей рабыни. Если бы ему потребовалась такая жертва, вряд ли ей позволили свободно перемещаться по поселению почти целых десять дней. Значит, остается одно: она не та, за кого себя выдает. Шпионка. Настоящая. Красивая, умная, хорошо обученная, беспринципная, умеющая владеть собственным телом…»

На этом месте Каэль сбился, припомнив свое тесное знакомство с последним. Очень, надо сказать, впечатляющее. Между прочим, до недавнего времени воин-маг и не догадывался, на что он способен.

«Вероятно, она должна была передавать информацию лордам-жрецам, а я так… для отвлечения внимания понадобился, – со вздохом признал воин-маг. – Интересно, на поляне с лесными паучками была она? Подмена чудом выжившей девушки в тюрьме маловероятна, для этого понадобился бы налет на узилище, а это безумно расточительно».

Занятый мыслями, Каэль не заметил, как добрался до покоев Шиноби, и едва не столкнулся с Михаэлем. Ощущение мягкого, пока мягкого, вмешательства в сознание остановило бывшего пограничника.

– Э, простите? – только и сказал он, в последний момент притормозив на расстоянии вытянутой руки от правителя сумеречных эльфов.

– Еще шаг, и это можно было бы считать попыткой покушения, – то ли пошутил, то ли пригрозил высший маг, которому сейчас полагалось быть совсем в другом месте.

«Впрочем, не исключено, что там он тоже есть», – решил для себя Каэль и, немного подумав, не стал повторять это вслух. Зачем? Ведь мысли же и так читают.

– Лень, конечно, двигатель прогресса, но так и говорить разучиться можно, – неодобрительно заметил Михаэль. – А в тронном зале сейчас Шиноби перед новобранцами распинается. Вернее, кукла, которой он дистанционно управляет. Вторая. Первую поломали так, что легче новую сделать, чем эту починить. Но я здесь не для того, чтобы рассказывать о маленьком представлении, которое устроил. Твоя подруга Сариэль, с ней все не так просто, как может показаться.

– Я догадался, – кивнул Каэль.

– Вернее, ты так и не привязался к ней как следует, – констатировал шаман. – Даже будь это не так, спорить со мной ты не станешь. Так уж воспитали. М-да. Что ж, может, оно и к лучшему. Прекраснодушные идиоты хороши в сказках, а в жизни нужны личности с холодной головой, горячим сердцем и желательно не очень грязными руками. Посмотри туда.

Каэль послушно повернул голову, проследив за рукой Михаэля, которая указывала на не замеченный им прежде диван. На нем лежала Сариэль, опутанная толстыми темными щупальцами с ног до головы. Кажется, она была без сознания. Из щупалец неведомой твари торчали какие-то разноцветные нитки и несколько костей. Человеческих. Или эльфийских. Воин-маг попытался вспомнить о демонологии все, что знал, чтобы определить, какое же создание караулило подпол тронного зала.

– Обычный робот, только загримированный под порождение зла, – хмыкнул Михаэль. – Ложная аура, немного крови для запаха, косметика – и почти полное соответствие виду большинства обитателей нижних планов. Хотя Келеэль как-то предлагал продать мне парочку своих рабов, но я еще не сошел с ума, чтобы жить бок о бок с кем-нибудь из них.

«Так я и поверил, что ты отказался от столь могущественных слуг. А как же дроу, проживающая в вашем городе? К тому же теперь она и не одна такая?» – захотел спросить Каэль, но вовремя осекся. А затем вспомнил, что вслух вопросы задавать вовсе не обязательно.

– Две вещи не люблю, – вздохнул шаман. – Расизм и негров. Ладно, заканчиваем вечер вопросов и ответов и переходим к делу. У твоей подружки в сознании есть нечто вроде канала, ведущего не пойми куда. Не к человеку и не к эльфу, точно, но точно принадлежащему этой реальности. Возможно, это какое-то существо, играющее роль своеобразного живого предохранителя, чтобы не подвергать опасности создавшего эту связь мага. Аномалия спрятана невероятно хорошо, уверен, обычный ментальный маг ничего не обнаружил бы даже при тщательном исследовании, если бы не знал, что искать. Но не тот, кто проверил тебя и твою подругу по просьбе Лики, подхватившей от Шиноби паранойю после неудавшегося отравления. Мозги он знает назубок, уж поверь мне.

Каэль с готовностью кивнул. Простым смертным спорить с высшими магами вообще занятие бессмысленное. Хотя бы потому, что сказки о том, как менялся мир, чтобы могущественный чародей мог выиграть заведомо проигрышное пари, основаны не на пустом месте.

– Тяжелый случай фатализма, – поморщился Михаэль. – Да, большинству сумеречных, и мне в том числе, тебя не понять. Обратное, впрочем, тоже верно. В общем, так. Я могу попробовать проследить связь, но что тогда будет с твоей подругой, не представляю. Или вы с ней можете обособленно поселиться где-нибудь на окраине пустыни и будете присматривать за посадками меллорна. Что выбираешь?

Каэль задумался. С одной стороны, потенциальная карьера, с другой – случайная подруга, которая, возможно, просто использовала его. Решение воина-мага было очевидным, во всяком случае для него самого.

– Я сочту за честь служить вам, – с глубоким поклоном произнес он, предпочитая не задумываться о судьбе лежащей рядом девушки.

– Ты выбрал, – тяжело и, кажется, немного печально вздохнул правитель сумеречных эльфов. – Готовься отвечать за последствия своего поступка. Отойди в уголок, сейчас я выясню, что с ней.

К Михаэлю из-за грани реальности начали стягиваться духи. Много духов. Они возникали из ниоткуда и как живая река вливались в тело шамана, под одеждой которого ярким, режущим глаза светом проявились контуры латного доспеха. Непонятно как на правителе оказался глухой шлем и латные перчатки, выкованные словно из чистой молнии. Воин-маг поспешил выполнить приказание и на всякий случай набросил на себя еще и парочку защитных заклинаний. Силы, ответившие на призыв высшего мага, могли ненароком превратить его в пыль, затем воскресить и извиниться.

– Иди ко мне! – провозгласил Михаэль, вытянув руку в направлении девушки, опутанной то ли демоническими щупальцами, то ли искусной имитацией. Силуэт Сариэль немедленно засиял переливающимся всеми цветами ореолом, а шаман замер, как будто к чему-то прислушиваясь. – Так-так-так… – уловил Каэль его бормотание. – Между зрением и слухом… где-то за памятью… последнюю не зацепить, а то идиоткой как пить дать станет. Левее, выше… нашарил… ага… не то… соседнее…

Внезапно эльф дернул рукой, будто рыбак, пытающийся подсечь невидимый и пока еще скрытый водою улов. Тело Сариэль выгнулось, и из ее открытого рта к шаману метнулась тень, на глазах обрастающая плотью. Слишком мелкая, чтобы принадлежать даже кобольду, и, кажется, хорошо знакомая Каэлю.

– Вфшшшаууррр! – во всю мочь заорал канамот, как никогда напоминающий обычного кота. Представительница этого странного вида измененных магией животных болталась в руке Михаэля, удерживаемая за загривок, и совершенно точно пребывала в шоке. Впрочем, Каэль и сам вряд ли выглядел бы лучше, протащи его духи в единый миг через половину континента.

– Не поняла. – Супруга правителя, взявшаяся не пойми откуда вместе с десятком сумеречных эльфов, одной дроу и странным созданием, похожим на ходячее дерево, с трудом уместившееся в и без того маленькой комнате, потыкала в серое пузо концом своего оружия, издалека смахивающего на толстое копье без наконечника. – Что, весь переполох из-за этой блохастой мышеловки?

– Мяу, – подтвердило полуразумное животное-эмпат.