Ароматный цветной дым плавал высоко под зеркальным потолком, играя красками; из-под чутких пальцев музыканта, сидевшего со своим инструментом в отдаленном углу на удобном креслице, рождалась негромкая, но цепляющая слух мелодия, в такт которой на возвышении танцевала не совсем одетая полуэльфийка. Немногочисленные посетители глазели на нее, ели, пили, перебрасывались шутками или вели деловые разговоры. Некоторых, в том числе худощавого молодого человека, похожего на студента, и его собеседника, скорее всего отца или дядю парня, окружало марево чуть подрагивающего воздуха – верный признак чар, применяемых для сокрытия разговоров. Обычные будни ресторана, разместившегося в столице одного из людских королевств. Ресторана не самого лучшего и дорогого, но прочно закрепившегося в первой десятке.

«Хорошо устроились, паразиты, – подумал Келеэль, чей внешний вид благодаря наложенной иллюзии был неотличим от человеческого, и отодвинулся от стола, на котором от обильной трапезы остались объедки. – В пору моей молодости все было иначе. Полутемные таверны, где отвратительно воняло, а по стенам бегало нечто среднее между крысами и тараканами, подозрительные личности, прячущие в лохмотьях отравленные кинжалы…»

– М-да, а девушка-то неплоха, – высказался его сотрапезник, с видимым усилием отрывая глаза от точеной фигурки. Внешне он походил на стремительно разбогатевшего купца: толстый живот, мясистые щеки, окладистая борода, яркие одежды из дорогих тканей и пальцы, унизанные массивными, но безвкусными перстнями, грубость работы и количество которых отвергало саму мысль о том, что это могут быть артефакты. – Так что, мастер, принимаете вы условия сделки?

– Неплоха, принимаю, – согласился эльф и про себя подумал: «Лет четыреста, но выглядит примерно на пятьдесят, тело чересчур пластично, а значит, побывало в руках весьма специфического целителя, да и мордашка, во-первых, кажется подозрительно знакомой, черты лица буквально вопят о родстве с кем-то из старших родов, а во-вторых, очень уж ее прекрасный лик походит на лицо моего собеседника, если с него снять грим и побрить. Интересно, кто она ему? Не мать явно, он не квартеронец. Бабушка? Может быть. Но что на сцене сейчас развлекает публику, а заодно читает наш разговор по губам, следя за отражением в зеркале над головой, глава местного филиала гильдии – это точно; все-таки подобные кадры – большая редкость, если поднапрягусь, наверное, даже ее имя вспомню».

– Значит, договорились! – обрадованно хохотнул пузан. – Первую же партию оркских жеребцов, что сумею заполучить, отправлю вам! Как насчет десерта?

Поднырнувшая с новой порцией лакомств служанка заставила слегка нагреться сережку в ухе пятитысячелетнего некроманта, что свидетельствовало о магической природе существа, выглядевшего как симпатичная девушка лет двадцати. Мысленно перебрав все возможные варианты, волшебник решил, что она оборотень, так как люди-волки были достаточно распространены и требовали не столь больших затрат на содержание, в отличие от прочих существ, способных маскировать свою внешность.

– Мне хватит, – поднял руки, загораживаясь, Келеэль, желудок которого, закаленный многочисленными алхимическими экспериментами, уже переварил пищу, приправленную безвкусной и безвредной, но вызывающей легкое, почти незаметное желание выговориться приправой, но добавки не жаждал. – Да и засиделся я что-то, домой пора.

Старый эльф, пребывавший в личине молодого человека, прошествовал к выходу, мазнув напоследок взглядом по танцовщице, и вышел во двор, где заказал экипаж до окраинного парка. Стоило карете тронуться, как пассажир растворился в воздухе, оставив вместо себя фантом, а сам перенесся в собственное жилище, откуда мог без помех наблюдать за покинутым помещением, магическая защита которого от подглядывания и подслушивания была давно им взломана.

Его собеседник, допив вино, расплатился по счету и поднялся вместе со служанкой в один из номеров, расположенных над рестораном. Однако предаваться утехам парочка не стала, а быстро юркнула в открывшуюся в стене дверь и потайным ходом прошествовала в подвал, слишком просторный для обычного ресторана и похожий больше на склад какой-нибудь крепости. Там за столиком с целым набором хрустальных шаров их ждал пожилой гном. Спустя несколько минут к ним присоединилась танцовщица.

«Вот это паноптикум собрался! – восхитился старый эльф. – Ну приятно видеть, хоть что-то с годами не меняется. В делах, где требуется удачливость и пронырливость, почему-то самыми преуспевающими являются именно подобные компании, в которых вовсю сотрудничают представители разных профессий и рас. Жаль, что в государственном масштабе этот эффект неприменим, народы очень быстро передерутся между собой».

– Ну что, Келисса? – спросила полуэльфийка служанку. – Что ты почуяла?

– Пахнет как эльф, – сморщилась та в недовольной гримасе. Оборотни, особенно те, которые не родились метаморфами, а стали таковыми, как правило, очень болезненно относились к косвенным напоминаниям об их природе. – Точнее, как очень немолодой эльф, не раз продлевавший жизнь.

– Подтверждаю, – откликнулся гном, оторвавшись от хрустального шара и разгибаясь. – Глазное яблоко дракона, спрятанное в люстре, фиксировало не человека, а остроухого, а ведь эти летучие крокодилы иллюзий не видят.

«Гном-некромант, не скрывающий своего искусства? – поразился Келеэль. – Хм… Протоклис, видимо, с каждым годом все успешнее работает со своим народом, раз такие кадры из-под гор вылезают».

– Да с самого начала было понятно, кто это, – фыркнул человек. – Ну скажите на милость, кому еще кроме эльфов может понадобиться слежка за аристократами Западного леса? Остальным народам до этих зазнаек и дела нет!

«И хорошо, что нет, – согласился с ним Келеэль. – Значит, дипломаты и разведка в нашем государстве еще работают как надо, а это не может не радовать».

– Дело пахнет тухлятиной, а если точнее, политикой, – подумав, пробормотала полуэльфийка. – Даже рада, что не нам его выполнять и в этой операции мы только посредники; жизнь дороже денег. Крор, покажи мне физиономию клиента!

Гном кивнул и вывесил в воздухе иллюзию.

– Глава рода Горного ручья? – поразилась девушка, всмотревшись в представшую перед ней картину. – С какого перепуга внешней разведке Западного леса вдруг понадобились наши услуги?

– Не знаю, учитель, – откликнулась оборотень. – Но отказываться от контракта не советую. И потом… раз эта информация представляет интерес для него, ею можно воспользоваться и с другими целями…

Представители официально никогда не существовавшей, но тем не менее не раз уничтожавшейся на корню гильдии шпионов принялись обсуждать возможности, открывающиеся для шантажа аристократа. Возможности конечно же сугубо теоретические, вряд ли кто-нибудь из них, кроме, само собой, полуэльфийки, мог бы работать в Западном лесу. Не подвергаясь чрезмерному риску.

– Какой я нехороший, так подставил паренька, – покачал головой Келеэль, прервав наблюдение, и трансформировал свою плоть, несколькими часами ранее принявшую облик одного из наиболее влиятельных и могущественных эльфов своего государства, шестисот лет от роду, в естественное состояние. Хотя в принципе таковым оно уже давно не являлось. Благодаря своему искусству пятитысячелетний маг мог без особых проблем на сколь угодно долгий период обратиться в любое живое или не очень существо, размерами от мыши и до дракона включительно. – Ну что ж, начало активной фазе расследования положено, – пробормотал эльф, по старой привычке озвучивающий свои мысли вслух. – Теперь остается ждать… Гм. Посмотреть, что ли, чем там мои протеже занимаются, а может быть, и в гости к ним сходить?

Быстро перенастроив заклинания так, чтобы с их помощью наблюдать за происходящим в далекой пустыне, волшебник обыскал всю пещеру, но никого, кроме дроу, находящихся в запертой снаружи комнатушке, так и не нашел. Притом чары упорно твердили, что восемь молодых эльфов находятся дома и никуда не удалились, а это означало только одно: они собрались в лаборатории шамана.

– Интересненько! – Волшебник предвкушающе потер руки. – Насколько я знаю Михаэля, он опять изобрел что-то новенькое и теперь хвастается перед сородичами. Любопытно, что он придумал на этот раз? Хм… а навещу-ка я их лично!

Открыв окно телепорта, архимаг набросил на себя несколько заклинаний, которые до тех пор, пока их не снимут, оберегали бы его от чужих взглядов, а заодно скрывали звуки ходьбы, дыхания и сердцебиения. Защитой от обнаружения запаха на этот раз волшебник решил пренебречь: среди его сородичей, которые намеревались в ближайшем будущем создать новую ветвь народа эльфов, эльфов сумеречных, никого с достаточно тонким обонянием, чтобы учуять чужака, не было.

Стоило эльфу шагнуть в портал, как он буквально нос к носу столкнулся с духом. Маленьким духом. Очень маленьким. Старый маг успел сделать два шага по каменному подземелью, как у него за спиной раздался голос, явно принадлежавший шаману, но какой-то слишком громкий и грубый:

– Внимание! Общая тревога!

Келеэль, опираясь на опыт множества выигранных поединков, рефлекторно крутнулся вокруг себя и нацелил разрушительное заклинание на… маленькую коробочку, из которой и вылетел голос. Присмотревшись, волшебник узрел в ее внутренностях какого-то мелкого духа и несколько странных предметов непонятного назначения.

«Оригинальная система обнаружения, никогда с такой не сталкивался, – решил старый маг и спешно начал окружать себя кучей всевозможных заклинаний. – Ну-ка, проверим, как это работает и насколько эффективно…»

– Нарушитель у дверей лаборатории! – снова раздался из коробочки голос шамана. – Не двигайся! Сопротивление бесполезно, ты окружен, у тебя есть десять секунд, чтобы сбросить защитные чары, иначе открываю огонь.

«Угу. Щас! – мысленно хмыкнул Келеэль и сделал несколько шагов по направлению прочь из коридора. – Раз уж меня, всерьез озаботившегося маскировкой, защита королевского дворца засечь не может, то тебе-то куда… И потом, мои щиты все равно не пробить столь слабому магу или примитивным артефактам кустарного производства».

С негромким хлопком из скрытого паза прямо рядом с древним волшебником выметнулся язык пламени и стая железных шариков. Первый угрозы не нес, а вот шарики, не будь они отражены заклинаниями, могли бы причинить немало неудобств даже столь живучему существу, как некромант.

– Метко, – решил Келеэль, повысив скорость восприятия в десятки раз и уворачиваясь от следующего залпа. – Меня явно видят… точнее, не видят, иначе бы не стреляли, а чувствуют. Но как? Предвиденье? Ну нет… не может быть… Так быстро и так четко засечь местоположение противника не способен ни один пророк.

Медленно-медленно, на взгляд волшебника, а на самом деле с приличной скоростью падающего со скалы булыжника в разных концах коридора посыпались плиты. Эльф легко успел бы вырваться из каменного мешка, но не стал, ему было интересно, чем же еще шаман, в недалеком прошлом вполне серьезно рассчитывавший на конфликт с ним, величайшим магом этого мира, удивит незваного гостя. Со злорадным шипением из тонких щелей в потолке просочился туман и заполнил ловушку.

«Ядовитый газ, – с явным разочарованием подумал Келеэль, намеренно вдохнувший немного его паров и призвавший на помощь свой опыт алхимика. – Точнее, нет, не ядовитый, просто непригодный для дыхания. Ну… это несерьезно…»

И тут грянул взрыв. Вреда чародею ни ударная волна, ни осколки, смешанные с новой порцией железных шариков, не принесли, а вот подземелью теперь понадобится капитальный ремонт, который на должном уровне способны произвести разве что гномы. Хотя лучше бы они этого не делали. Стоит бородачам увидеть, в какое состояние приведено их творение, и они выставят счет, для оплаты которого потребуется разорить как минимум драконью сокровищницу.

– А это уже серьезно, – покачал головой волшебник, спешно восстанавливающий верхний слой щитов, практически исчерпавших вложенную в них энергию. – Не на архимага, конечно, рассчитано, а магистру хватило бы за глаза.

Из щелей в потолке, как старых, так и возникших после взрыва, хлынула вода. А с ней, к громадному удивлению эльфа, и кровососущие, и очень крупные пиявки, которые при взгляде в магическом плане оказались все теми же мелкими духами, только подселенными на этот раз в тела живых существ. Такие твари с равным успехом могли откусывать куски как от материальной плоти, так и от магических структур. И благодаря своей нематериальной составляющей не дохли от голода при отсутствии кормежки в течение пары лет.

«Параноик, – с оттенком уважения подумал о шамане Келеэль и телепортировался обратно в свое жилище. – Видимо, придется зайти с парадного хода. Конечно, пробить этот жалкий камешек, отделяющий меня от дверей, я смогу, но тогда всему содержимому лаборатории придет конец или как минимум оно подпортится. Думаю, Михаэль такого не простит. Я бы точно не простил».

Спустя несколько ударов сердца волшебник снова очутился в пещере, но на этот раз не в глубине ее, а в громадном холле, предназначенном, помимо всего прочего, и для приема обычных посетителей, уже без чар невидимости и неслышимости, но по-прежнему окруженный защитными заклинаниями. К нему тотчас же из темных углов рванулись две «маленькие» тени, принадлежавшие гигантским пустынным скорпионам, и одна большая, хозяин которой, молодой дракон, несмотря на полученную не так давно травму и потерянный вследствие этого разум, был куда опаснее, чем оба членистоногих сторожа вместе взятых. До архимага чудовища не добежали, резко остановившись, гигантский ящер так вообще на зад плюхнулся, противно проскрежетав прочной чешуей по еще более прочным камням.

– Келеэль? – осведомился голос шамана, идущий из маленькой коробочки, висящей у монстра на шее. – Это вы?

– Разумеется, – с достоинством кивнул волшебник, не совершая, однако, резких движений. Драконы, благодаря своей природной сопротивляемости магии, были самыми неудобными противниками для любого волшебника. Даже с демонами справиться было намного легче. Нет, конечно, пятитысячелетний эльф при необходимости смог бы сделать из гигантского ящера, к тому же покалеченного, набор алхимических ингредиентов, аккуратно разложенных по полочкам, но убивать питомца тех, к кому пришел в гости, не лучшая идея.

– Тогда скажите, скольких моих сородичей вы вытащили оттуда, откуда вытащили, – не унималась коробочка.

– С тобой – девять, – мгновенно понял, чего от него хотят, Келеэль. Действительно, внешний облик подделать достаточно просто, ауру сложно, но можно, а вот с воспоминаниями такой фокус не пройдет. Их, конечно, можно разделить с кем-нибудь или украсть, но в отношении сильнейшего мага мира проделать эту процедуру смогли бы немногие. – Правда, один не выжил. Точнее, не ожил.

– Это и вправду вы! – с облегчением откликнулась коробочка искаженным голосом Ликаэли, подруги шамана. – Представляете, на нас буквально несколько секунд назад кто-то напал!

– Вообще-то это был я, – покаянно склонил голову архимаг. Причин скрывать правду он не видел. Раз уж шаман неведомым ему путем определил, что к ним кто-то пришел, то узнать, кто именно пришел, он точно сможет, пусть и затратив на это немного времени. – Простите, если напугал.

– Ничего страшного, – мрачно откликнулся Михаэль. – Я тоже извиняюсь за свою систему охраны… блин, теперь дня три ее чинить придется. – Последнее было сказано тихим шепотом и явно не предназначалось для посторонних ушей, но архимаг, давным-давно сделавший свой слух и другие чувства гораздо более острыми по сравнению с таковыми у обычных эльфов, уловил слова и довольно улыбнулся. Наверняка Михаэль не откажется разъяснить, как именно он соорудил чары, способные засечь его, Келеэля, а значит, способные повторить аналогичное и с другими архимагами, в обмен на схемку из классической эльфийской магии или полезный артефакт. Вдобавок в результате инцидента старому волшебнику досталось немного веселья, а шаману много работы. Приятно.

– Вы по делу или в гости? – спросила через все ту же коробочку Лика.

– А разница? – удивился Келеэль.

– Если через пять минут уйдете, какой смысл нестись на кухню и спешно готовить торжественный ужин?

Архимаг подумал и признал, что смысла в этом действии нет никакого, девушка просто не успеет соорудить что-то приличное за краткий отрезок времени. К тому же в животе еще чувствовалась приятная тяжесть после обеда, несмотря на несколько необычные специи… но, с другой стороны, раз пришел, то стоит задержаться.

– Я совмещу.

– Отлично, Мих, а где тут запасной выход?

– Ну… э… – Судя по голосу, шаман испытывал сильную растерянность.

– Только не говори, что запер нас здесь! – Подозрительные интонации в голосе эльфийки не сулили предводителю колонии ничего хорошего.

– У тебя над головой, – отверг предположение о том, что из его лаборатории нет выхода, шаман.

– Где? Там же ничего нет, только щели для воздуха и света… Ты что, больной? В них же не пролезть!

– Можно, взрослый человек не пролезет, а эльф с его гибким скелетом и почти полным отсутствием мяса на костях протиснется, я пробовал, только выдохнуть надо… Семен, а ну назад! Дубина ты недожаренная, я же еще защиту с них не снял! Э… Келеэль, может, я сниму со своей каморки блокировку телепортации и вы к нам здесь присоединитесь?

– С большим удовольствием, – кивнул волшебник, которому совсем не хотелось ждать, пока хозяева выберутся из подготовленного ими же самими укрепления.

Первым делом, попав в лабораторию, волшебник осмотрелся. Конечно, при помощи животных-шпионов он ее уже видел, но свои глаза все-таки лучше. Не слишком просторное помещение было заставлено разнообразными предметами, понятными и не очень. А практически все свободное пространство было занято группой эльфов, аквариумом гипнурга и одним дроу. Последний, впрочем, в настоящий момент был скорее деталью обстановки, чем живым существом, так как явно находился под плотным псионическим контролем созданного Келеэлем монстра и вряд ли мог самостоятельно мыслить. С лица темного эльфа не сходило выражение блаженного идиотизма, а странный красный шлем, в который зачем-то воткнули штук пять светящихся колб, лишь усиливал впечатление.

– Добрый день, – поприветствовал он собравшихся, краем глаза наблюдая, как туча мелких духов, почему-то присутствующих в комнате и моментально сообразивших, кто именно появился рядом с ними, спешно разлетается в разные стороны. – Кажется, я не вовремя.

– Да не сказать чтобы совсем не вовремя. – Шаман отошел от шкафчика, внутри которого сидело штук пять нематериальных жителей иных планов, чуть более сильных, чем остальные, а потому оставшихся на месте, хоть и порядочно испуганных, и, смахнув со стула листы бумаги, заполненные непонятными каракулями, освободил место почетному гостю. – Просто мы наконец-то озаботились выработкой единых концепций для того подобия народа, что пытаемся создать. Все-таки, несмотря на возможности Мозга, нам нужно хорошенько постараться, чтобы дроу не вспомнили, кто они такие на самом деле. Конечно, можно стереть им память полностью, но с ней безвозвратно уйдут многие умения, а наведенная блокировка может по разным причинам слететь. Оно нам надо, быть перерезанными одной прекрасной ночью лет через двести?

– Угу, – подтвердил его слова Серый. – Мих, тут что-то с телевизором не так, кажется, настройка сбилась. Я пробовал стучать, – не помогает.

– Извиняюсь, но у нас небольшие технические неполадки. – Вздохнув, Михаэль снял со стены бубен и начал отстукивать на нем какой-то простенький ритм, сопровождая его повторением в астрале одних и тех же фраз в мысленном диапазоне: «Это друг. Друг и союзник. Друг пришел».

Келеэль поймал на себе взгляд целительницы, которая явно хотела что-то сказать ему, но не решалась. Хотя почему «что-то»? Старый некромант прекрасно знал, о чем его собрались просить.

– Помогу, – ответил он на невысказанную просьбу Насти. – Уже завтра вечером твой муж будет жив.

Эльфийка просияла и резко потеряла интерес к окружающему миру, погрузившись в собственные эмоции.

Некоторые из сбежавших духов осторожно принялись возвращаться на материальный план или выныривать из стен, но к архимагу, чья духовная мощь превосходила их в сотни, если не тысячи раз, приближались по-прежнему с опаской. Примерно половину из них можно было обнаружить и обычным зрением, видимый облик существ разнился, напоминая то клубок тумана, то маленький смерчик размером в полпальца, то танцующий в воздухе огонек, а то и полупрозрачный силуэт какой-нибудь мелкой твари вроде змейки, крупного насекомого или ящерки. Эльфы на них внимания не обращали, видимо, уже привыкли.

– Это любопытно, – подобрался Келеэль, пустив в пространство волну согласия и умиротворения, что окончательно вернуло беглецов по местам, которыми оказались установленные по всей лаборатории артефакты. – Кстати, зачем тебе столько слабых духов? Ни один из них, насколько я вижу, не может служить защитником.

– Но их же много, – возразила Шура. – Мих столько этих барабашек в наш дом нагнал, что они любого порвут на клочки.

– Сразу видно, что ты не знакома даже с основами шаманизма, хотя я пытался их вам объяснять, – вздохнув, ответил ей предводитель небольшой колонии эльфов. – Духи намного ближе к природе, чем мы, у них иной тип даже не мышления – не все им обладают, а образа существования. Если орки, люди или эльфы толпой слабо вооруженных и абсолютно необученных ополченцев запинают мастера меча или боевого мага, напавшего на них, то они на это неспособны. Миллионный косяк макрели, каждая из рыбин лишь раз в десять уступает небольшой акуле, никогда не нападет на морскую хищницу. Подобно рыбам, сонм слабых духов ничего не сделает тому, кто сильнее его представителей. Стайные хищники среди них, конечно, тоже имеются, но такие в нашей пещере только те, кто подселен в пиявок, а остальные условно безопасны для всего, что превосходит их, они имеют потенциальную возможность для нанесения урона, но никогда не воспользуются ею, их инстинкты резко против. Ну я же объяснял это, когда проводил лекцию и пытался хоть кого-нибудь из вас взять себе в помощники!

– Шиш тебе, – хмыкнула эльфийка. – Ищи других дурачков, согласных по полночи выть на луну или жрать всякую гадость, вроде птичьих перьев и лишайника, ради того, чтобы привлечь внимание этих мелкотравчатых полтергейстов.

– С обязанностями по автоматизации они, во всяком случае, справляются в отличие от некоторых, которые только и делают, что на диване сидят и деликатесы жрут, – рассердился шаман.

– Не надо ссориться, – пригасил конфликт Келеэль, которому были неинтересны свары. – Лучше расскажите о своих успехах.

– Мы лучше покажем, – ответила Настя, чьего полного имени старый маг еще ни разу так и не услышал. – Подвиньте стул сюда, к столу, тут у нас монитор… ну или что-то вроде того.

Архимаг послушно передвинулся и с любопытством уставился на предложенное ему зрелище. На плоском столе под квадратной стеклянной доской было нанесено не слишком четкое и едва заметно подрагивающее изображение, разделенное на две части. Слева дроу стоял в какой-то пещере рядом с группой больших сталактитов, а справа он же, но уже с гораздо более светлой кожей, в той же позе, находился посреди каких-то явно южных лесов. Только там бывают такие деревья, толстые, с кроной, скрывающей солнце, и… чем-то похожие на те же сталактиты.

«Иллюзия? – задумался Келеэль о природе изображения и тут же сам себе ответил: – Нет, не она, картинка материальна. Но как?»

Этот вопрос он хотел задать вслух, но Ликаэль и Шура уже рассказывали ему, что именно коллективными усилиями эльфы собираются сотворить с мозгами дроу.

– Как гласят многочисленные исследования, проведенные в нашем родном мире, – заливалась соловьем черноволосая эльфийка, не забывшая принять эффектную позу, при которой ее совсем не маленькую грудь выгодно подчеркивала одежда, – практически у любого индивида возникает так называемая ложная память, более известная под термином «дежавю». Именно под него при помощи гипнурга было решено замаскировать воспоминания дроу, случись им все-таки прорваться через наведенную блокаду. Таким образом, если они по какой-то причине и вспомнят что-то из своей прошлой жизни, то примут это за искаженную картину собственного прошлого, а имеющиеся несоответствия объяснят давностью событий.

– Точно так, – поддержала подругу Ликаэль. – За основу новых личностей и памяти дроу были взяты их собственные воспоминания, которые подвергнутся корректировке. Прототип этих изменений сейчас сидит перед вами. Для того чтобы исключить возможность их возврата к сородичам и предотвратить потенциальную опасность отделения, мы решили представить нашу колонию беженцами из далекого мира. В общем-то поменяли мы не так уж и много. Подземелья без света сменились на влажные тропические леса, где у самой земли его тоже почти нет. Поселения сумеречных эльфов, народа, к которому якобы принадлежим и мы, и они, располагались у подножия вулканов. Огненные горы были ключом к нашему могуществу и объектом поклонения. Собственно, мы просто заменили весьма жестокий культ богини-паучихи на более приемлемый, но все равно практикующий массовые жертвоприношения культ матери-вулкана. Михаэль порылся в местных фолиантах, порасспрашивал жрецов из города и пришел к выводу, что в этом мире такого божества нет, а значит, опасность, что они вернутся к старой религии, отсутствует.

– Он прав, – подумав, признал Келеэль. – Вулканам, конечно, кое-где поклоняются разные дикие племена, но дальше договоров с духами огня у них не дошло. Но если вы сохранили основу, то все равно их желание вернуться к прежней жизни может сделать из нового народа всего лишь чуть иную версию дроу, просто приспособленную к жизни на поверхности.

– Такая опасность исключается самой легендой бегства, – улыбнулся Семен. – Скорее уж новые сумеречные эльфы при встрече с огнепоклонником, пусть в жизни не видевшим ни одного вулкана, постараются его прирезать. Последние воспоминания этих дроу, как ни крути, связаны с их пленом. Тут мы ничего не меняли. Почти. В неволю восемьдесят процентов из них, приходящихся друг другу родственниками, попали после войны домов. Проигравших по какой-то причине не убили, а решили на них заработать. Фактически их просто продали гипнургам на мясо… пардон, на мозговое вещество. А те, вместо того чтобы сожрать скот, решили его перепродать. Так вот в тех воспоминаниях, что будут заложены в головы пока еще темных эльфов, причина пленения не изменится, только по мозгам им пройдутся уже не твари с щупальцами вместо глаз, а жрицы матери-вулкана, обезопасившие будущих жертв от попытки побегов и бунтов. Все, что светило проигравшим на родине, – это краткий полет в жерло с последующим купанием в магме или, как вариант, долгая и мучительная смерть на алтаре из вулканического стекла от вулканических же ножей. Но их спас случай в виде еще одной группы пленных. Нас. Благодаря мастерству Михаэля и его учителя, куда более опытного и могущественного, нам удалось сломить чары и смыться в буквальном смысле из-под носа охраны, прихватив заодно тех, кто под руку подвернулся. Вариант с нашим давним знакомством пришлось отвергнуть, слишком сложные воспоминания придется накладывать, велик риск проколов. Старший шаман принес в жертву сам себя, но смог открыть портал куда подальше и выиграть время для того, чтобы остальные успели сбежать. Очутившись в новом мире, мы, хорошенько подумав, решили послать религию предков подальше, после чего с матом и руганью кое-как сумели обеспечить самих себя и спасенных сородичей, чьи мозги все еще находились под действием чар, необходимым минимумом для выживания, ну а затем нашли способ привести их в чувство. Возвращаться им некуда, к тому же в покинутом навсегда мире их просто обязана умертвить первая попавшаяся жрица. Реальные воспоминания о том, что именно происходит с попавшими в цепкие ручки служительниц культа, органично будут сочетаться с навеянными в сознании образами, так что им остается только примкнуть к имеющимся в наличии землякам… На удобных для нас условиях. Все. Ну как вам?

Келеэль задумался.

– А если кто-то, например бывшие служанки богини, все же попробует возродить культ, чтобы вернуть утраченное могущество? – спросил он.

– В таком случае, – вздохнул Михаэль, – я их сам убью. Не хочется, конечно, но придется.

Архимаг кивнул и задал следующий вопрос:

– А цвет кожи? Как вы объясните тот факт, что вы светлые, а они черные? Или вы пока за это не брались?

– Косметика, – улыбнулась Настя. – Мы решили внушить им, что изменение пигментации – это следствие регулярного применения магических средств, сделанных на основе вулканического пепла. Ею пользуются не все, но многие.

– Сложно, но можно, – согласился шаман. – Конечно, с рождением первых детей придется что-то придумать… если я к тому времени не научусь менять магическим образом наследственность.

– Могу помочь, – подумав, решил для себя архимаг. – Когда эта проблема встанет перед колонией в полный рост, изменю организмы дроу… за соответствующую плату знаниями, естественно. Думаю, если Михаэль и целительница поднатужатся, то вспомнят что-нибудь пригодное для обмена. А если нет – помогу в кредит. Долг этих эльфов передо мной тоже способен принести немалую пользу. Кстати, а как ты так быстро сумел сотворить настолько мощную охранную систему, что она меня обнаружила, – спросил Келеэль у шамана. – Признаться, я был слегка удивлен. Нет, конечно, чары, которые не могло бы с налета превзойти мое искусство, встречаются, но они, как правило, наложены на дворцы и укреплялись сотнями лет. Да и силовая часть защиты неплоха, остановит практически любого незваного гостя.

– Здесь нет ничего сложного, – махнул рукой шаман, – система аварийного затопления осталась от гномов, переборки от них же, а выдолбить в камне углубления для мин вообще на один день работы; разместить в вентиляции баллоны с газом тоже недолго, я их купил у волшебников, они, как оказалось, любят подобные игрушки… А вот система датчиков – это да! Это – мой шедевр! Первый раз я смог осуществить такую сложную задумку…

– Сможешь объяснить принцип ее действия, подарю вашей колонии меллорн. – Архимаг решил прервать самовосхваление молодого коллеги, воззвав к его корыстным интересам.

Природный концентратор магической энергии, а вернее, его молодой росток, потому что взрослое дерево пересадить не удастся, стоил дорого и являлся заветной мечтой большинства начинающих волшебников, но был по карману лишь наиболее богатым. Даже молодые, только что образованные эльфийские дома, как правило, имели всего одно священное древо на всех своих представителей, два были не по карману. Поселению эльфов пригодился бы собственный меллорн, точнее, он был им просто необходим, но взять в пустыне его было неоткуда. Так что Михаэль должен был заглотить наживку вместе с удочкой. По собственному опыту пятитысячелетний чародей знал, что разглагольствования о сложности только что созданного шедевра могут затянуться надолго. Увы, но этим грешили практически все неопытные волшебники. И опытные. А уж те, кто этот самый опыт мог сдавать в аренду, и подавно любили покрасоваться перед публикой, погреться в лучах славы. Тратить столько времени старый эльф не хотел, а повод, чтобы замаскировать ценный дар, был вполне подходящим.

– Да на фиг мне он сдался? – Михаэль отмахнулся от чрезвычайно выгодного даже по меркам эльфов Западного леса предложения. – В кладовке и так ими уже все забил.

– Где? – не понял Келеэль.

– Серый, открой дендрарий, ты ближе всех сидишь, – попросил друга шаман.

– А у самого руки отсохнут? – пробурчал воин, недовольный тем, что его заставили встать и сделать аж целых два шага, но просьбу выполнил, отдернув небольшую занавеску, скрывающую выдолбленное в толще камня неизвестно с какими целями углубление.

Келеэль смотрел на то, что предстало его глазам, и отказывался им верить. Пять священных деревьев, лет по пять, в пару ладоней высотой, стояли в каких-то странных горшках под стеклянными колпаками, к которым подсоединялись гибкие трубы. С потолка, в котором были прорублены уже не щели, а практически окна, спускались косые солнечные лучи, в которых весело танцевали пылинки. В том, что это именно меллорны, сомнений не было, характерную листву нельзя было спутать.

– Откуда? – пораженно спросил древний эльф у шамана.

– Купил семена у гильдии магов в прошлом месяце и прорастил, – не понял причины удивления архимага шаман. – А что такого-то? Дички, что ли, без прививки вырастут?

– Кха… гхм… – закашлялся Келеэль. – То есть как в прошлом месяце? Им же… ну как минимум пять лет! Пусть четыре. Но никак не меньше трех, они слишком крупные!

– Я слегка ускорил их рост и развитие, – пожал плечами шаман. – Чему вы удивляетесь? Это же самые простые чары, как уверяли меня местные агрономы… тьфу ты, друиды. Даже бездарь моего уровня за неделю осилит, духи такие чары готовы накладывать практически бесплатно.

– Но можно ускорить, к примеру, раскрытие бутона или созревание плода, что-то большее просто убьет дерево! – все еще не верил Келеэль. – Нет, пока магия поддерживает его жизнь, оно, конечно, не сдохнет, но вот потом…

– Конечно, убьет, – согласился с ним Михаэль. – Но я вообще-то не шаман, это только так, между делом, я эколог и учился этой специальности почти пять лет. Найти ошибку, приводящую к летальному исходу подвергшихся зачарованию растений, оказалось делом пяти минут. Меллорн, он же живой. Он ест, пьет и гадит, а эти, с позволения сказать, специалисты об этом почему-то совершенно не думают. С ускоренным в десятки раз метаболизмом их растения просто мрут от истощения или интоксикации; чтобы уберечь их от этой участи, нужна была тщательно контролируемая среда обитания. К каждому горшку у меня по четыре мелких духа привязано. Один за циркуляцию воды отвечает, второй им углекислый газ подает, третий кислород гоняет, четвертый минералы из почвы в раствор по мере необходимости подтаскивает. Еще бы духа, что мог бы освещение регулировать, добавить, но те, кто на это способен, просят столько, что ну их на фиг! В качестве оплаты каждому из нематериальных работников идет двадцатая часть той энергии, что меллорн собирает. Чем больше он вырастет, тем больше они получат; духи, конечно, мыслят не так, как обитатели привычной нам реальности, но простейшую экономику понимают на «отлично».

Келеэль подошел к горшкам, в них, к его удивлению, не оказалось земли, только вода, в которой слабо шевелились искусственно создаваемым течением корни, и убедился в правоте слов шамана. Духи действительно работали так, что, обладай они телами, пот лил бы в три ручья, но без всяких признаков недовольства. С увеличением доступной им магической силы они неминуемо поднимутся в своей иерархии, а это значит, что уже очень скоро, может быть, в течение считаных лет, у шамана появятся действительно верные и могущественные слуги, которых очень сложно будет перекупить.

– Высокое искусство, – вслух признал он мастерство шамана и мысленно поставил ему еще один плюс.

Меллорны всегда были одним из столпов, на которых держалась эльфийская раса. Слишком капризные, чтобы массово выращиваться кем-то, кроме детей звезд, но чрезвычайно эффективные, они усиливали мощь любого друида в десятки раз. А по количеству мастеров магии природы у перворожденных всегда был немалый перевес над всеми остальными расами вместе взятыми. У самого Келеэля официально было восемь священных деревьев. А неофициально – двадцать одно, правда, тринадцать находились вне пределов Западного леса и росли в малодоступных без помощи телепорта местах. Уже только это изобретение шамана могло принести поселению эльфов официальный статус признанного князем дома. Правитель леса за такой пряник, как возможность усилить магов своей страны, пожаловал бы титул даже гоблину. Если бы, конечно, не мог отобрать его по-тихому.

– А с животными такое устроить можешь? – спросил волшебник Михаэля.

– Это сложнее как минимум на пару порядков, – ответил шаман, – у меня и про меллорны-то еще уверенности нет, что удастся их вернуть в нормальные условия, но теоретически да. А вам зачем?

– Да так, – неопределенно пошевелил пальцами старый эльф, уже размечтавшийся о резком прибавлении животных, которых эльфы Западного леса разводили с хозяйственными или военными целями. Единороги, конечно, хороши до безумия, но обычным лошадям в плане приплода проигрывают сильно. – Есть пара идей. Кстати, я знаю, что растения пьют… Но разве они что-то едят? Ну, хищные понятно, а простые?

– Конечно, – даже удивился такой постановке вопроса шаман. – Вы разве не знаете? Это же элементарно… простите, для меня элементарно, в этом мире могло и не найтись своего Жана Сенебье. Гхм… как бы это сформулировать… Растения – это по сути дела природные фабрики переработки энергии в материю, а если точнее, солнечного света в собственную плоть. По способу питания они делятся на две группы: зеленые, которых большинство, и все остальные. Зеленые, когда их освещает свет, запасают его энергию, которую потом тратят на синтез органики. В них идут сложные химические процессы, цепочки которых я вряд ли вспомню без помощи Мозга, но суть сводится к следующему. Для любой реакции нужны реактивы, в роли которых выступают различные минералы, но растения не грызут камни, у них иной путь добывания необходимых ресурсов. Корни всасывают воду, которая, как известно, является универсальным растворителем. В ней всегда есть определенный набор химических элементов, необходимых траве или деревьям… а если чего-то в ней не хватает, то и растения в этом месте не растут. Все или только некоторые – это зависит от состава той воды, которую могут добыть корни. Когда магически ускоряется метаболизм живого существа, то оно погибает, если не может питаться с той же скоростью, с которой расходует свои запасы. Упомянутые вами хищные растения, как и все прочие не зеленые, по разным причинам имеют недостатки в каких-либо компонентах для обычного роста, а потому для восполнения своих запасов они используют чужую органику, в которой априори есть так необходимые им вещества и из разложения которой можно получить энергию. Я понятно объяснил?

– Полностью. – Перед воображением Келеэля в полный рост встали стройные ряды различных эндемиков, ценных, но редких, которые бы он хотел видеть в своей оранжерее. – Чем я могу отдариться за это знание?

– Ну… – задумался Михаэль. – Есть тут у меня одна идея, которую бы стоило реализовать… и которую можно реализовать лишь при помощи магии. Зеленые растения, как уже говорил, запасают свет… А я бы хотел научиться извлекать его обратно, и, если можно, узким, не рассеивающимся пучком.

– Лазер? – охнул Шиноби. – Ты хочешь вырастить на грядке лазер?!

– Ну, откровенно говоря, да, – признался Михаэль. – Меня давно эта идея мучает, с тех самых пор, как прочел среди уворованных книг томик, объясняющий переход одних веществ в другие не с химической, а с энергетической точки зрения. Я уже провел кое-какие исследования…

– Ну-ка, ну-ка, – заинтересованно подался вперед Келеэль, предчувствуя новую порцию знаний.

– Кхм… господа ученые, – вклинилась в беседу Ликаэль. – Простите, конечно, что мы вас отвлекаем, но, может, вы все-таки займетесь тем, что обеспечите выход из лаборатории, и мы отправимся по своим делам? Эксперименты – зрелище, конечно, интересное… но лучше любоваться сразу на результат, минуя промежуточные стадии.

Келеэль вместо ответа сотворил портал в холл подземного поселения, куда немедленно юркнули все эльфы, кроме Насти, которая сначала вытащила из кресла безучастного ко всему дроу и только потом удалилась.

– Ну-с, – довольно потер руки в предвкушении интересной работы Келеэль, – приступим!

Архимаг взглянул на шамана, и на миг ему показалось, что он смотрит в зеркало. На губах Михаэля гуляла слегка безумная улыбка, а глаза светились восторгом.

Спустя несколько часов архимаг чудовищным усилием воли все-таки оторвал себя от лабораторного стола и забрал тело Азриэля, вокруг которого целительница вытаптывала дорожку в камне в свое жилище для проведения ритуала воскрешения. Об оплате он и не заикался, то, что он узнал от шамана, оправдывало возвращение к жизни как минимум полусотни погибших. Но быть должником, пусть ему и не выдвигали счетов, пятитысячелетний эльф не собирался и поэтому, невзирая на то что проводил подготовку для сложного ритуала, отчаянно перебирал варианты оплаты.

– Так, – бормотал он себе под нос, не прекращая работать, – золото им не надо, да и моветон платить за знания презренным металлом… Книги? Да, найдется у меня парочка редких фолиантов, точнее, копии с них… А что еще? Артефакты? Ну, если только самые простые, со сложными шаман не разберется…

И тут Келеэя разобрал смех. Краска из плошки, которая использовалась для рисования рун, пролилась на мантию, но эльф не обратил на это внимания. Он был очень занят. Смеялся. Точнее, не так. Архимаг самым бессовестным образом ржал.

– Ой, не могу, – все еще похихикивая, сказал он сам себе. – Я! Келеэль! Лучший маг этого мира, сделал ошибку, больше подошедшую бы троллю! Если нет накачанных мышц, значит, передо мной слабак. И то, что речь идет о магических мышцах, меня совершенно не извиняет. Так вот, разберусь с этой демоновой интригой и возьму Михаэля в ученики. Во-первых, у меня их давно не было, а во-вторых, следует позаботиться, чтобы на старости лет на такого толстокожего мэтра, как я, не нашелся неожиданно арбалетный болт с бронебойным наконечником.