Глава 11

Вот и все. Вика смотрела на свою палату, в которой провела последние дни, и думала о том, что возвращается она уже не в прежний мир. Теперь многое вокруг изменилось. И люди будут вроде бы и те же, но внутренне они другие. И она сама другая. «Нет, не так, – поправилась Вика. – Я теперь не одна. Нас теперь двое. А с Даней уже трое».

Вика посмотрела на врача и спохватилась, что он ведь что-то говорит, дает напутствия перед выпиской:

– Самое главное, гуляйте, спите и проводите вместе как можно больше времени. Лучший момент супружеской жизни – не упустите.

– А какие-нибудь рекомендации, что можно, чего нельзя? – попросила Вика.

– Дорогие мои! Беременность – не работа. Рождение ребенка – не подвиг. Это счастье. И чудо. Доступное каждой семье. Поэтому идите уже отсюда и наслаждайтесь.

Даня и Вика озадаченно переглянулись и с улыбкой неуверенно пожали врачу руку.

– Кое-что вам действительно нельзя, – понизил врач голос, делая вид, что собирается поведать Вике на ухо большую тайну. – Беременным категорически запрещено бегать за преступниками. Вот теперь – до свидания.

Даня не повез Вику домой. Таинственно отмалчиваясь, он привез ее к новому дому и потащил по лестнице вверх. Пустая квартира, серые стены без отделки, но на полу в натуральную величину выложены эскизы будущей мебели. Обнимая Вику за плечи, Даня водил ее по комнатам, показывая, где будет гостиная, где их спальня, где комната для гостей. А то вдруг, например, Жека засидится допоздна? Он взахлеб рассказывал о своем ви́дении квартиры, отмахнувшись на вопрос Вики про ипотеку. И только насытившись рассказом, Даня опустился перед Викой на колени, обнял ее и прижался лицом к ее животу.

Вика стояла, и по ее щекам текли слезы. То ли слезы радости, то ли слезы предвкушения новой жизни, то ли слезы потери…

Соколовский промычал что-то нечленораздельное и, не открывая глаз, начал ощупывать рукой постель. Телефона рядом не было, до стула Соколовский не мог дотянуться, и пришлось сесть. Найдя в кармане брюк телефон, Игорь открыл наконец глаза и, посмотрев на номер, приложил его к уху.

– Убью тебя, Евгений, – простонал Соколовский. – Я все помню. Свадьба как свадьба, все через это прошли! Ладно – не все. Кстати, ты не против, если я приду не один? Все, отбой.

Бросив телефон на стул, Игорь почувствовал, что Катя за его спиной пошевелилась и поднялась, потягиваясь.

– С добрым утром. – Игорь опустил голову на колени Кате и посмотрел на нее снизу вверх. – Мы с тобой приглашены на свадьбу к моему доброму другу Евгению.

– Прямо сейчас? – прикрывая рукой позевоту, спросила Катя.

– Завтра. Но ты должна там быть!

– Почему?

– Это мой личный проект, – гордо заявил Соколовский и сел.

– Свадьба?

– Конечно. Я еще и сваха. Так идем?

– Посмотрим, – повела Катя плечиком.

Игорь мгновенно встал перед ней на колени с торжественным выражением на лице.

– Стоп. Ты что, собрался делать мне предложение? – засмеялась девушка.

– Конечно да! – отрицательно помотал головой Соколовский. Но после продолжительной паузы, в течение которой Катя недоуменно смотрела на него, он продолжил: – Я предлагаю тебе позавтракать вместе. Пока работа не разлучит нас.

– Кофе в постель будет достаточно.

Улыбнувшись, Соколовский соскочил с кровати и ушел на кухню. Катя упала на спину, потянулась и стала смотреть в потолок, задумчиво покусывая край простыни. Когда зазвонил ее телефон, Катя тоже не сразу нашла его под кроватью, но увидев, кто звонит, она села, глядя на экран, и ответила не сразу.

– Доброе утро, папа, – холодно отозвалась она наконец.

– Я думал, ты не ответишь, – сказал Игнатьев. – Нам нужно поговорить. Но не по телефону.

– Прости, но пока я не вижу в этом смысла.

– Я признаю, что был неправ. Точнее, не во всем прав. Мы не слышали друг друга, поссорились, я… я, наверное, перегнул палку и слишком сильно на тебя надавил. Именно поэтому я не хочу сейчас обсуждать все по телефону. Нужно встретиться. Завтра вечером.

Соколовский вошел с подносом, на котором аппетитно дымились две чашечки кофе, и замер возле кровати.

– Завтра? Извини, пап. Завтра вечером я занята, – сказала Катя, глядя на Игоря.

– Уверен, ты сможешь поменять планы ради отца.

– У меня свадьба, – коротко объяснила Катя.

В разговоре повисла пауза. Игнатьев явно был ошарашен таким ответом и понял его однозначно. Соколовский поставил поднос на край постели и поднял большой палец вверх.

– Что? – наконец переспросил Игнатьев.

– Не бойся. Не моя. Пока что.

– Катя, если ты думаешь, что все шуточки…

– В том-то и дело, пап, что между нами все слишком серьезно. Мне пора бежать. Поговорим позже. Пока.

Аверьянов навытяжку стоял в кабинете Пряникова со смущенным и разочарованным видом. Андрей Васильевич сидел за своим столом, мрачный и раздраженный, устраивая Жеке разнос.

– Это уму непостижимо, что творится, – ворчал Пряников. – Одна, считай, полностью из оперативной работы выпала, теперь и другой намыливается! Медовый месяц, надо же!

– Положено ведь, товарищ подполковник, – сделал Жека слабенькую попытку.

– Кем положено? – сразу вспылил Пряников. – Куда положено? Нет, я тоже не зверь, конечно. Все понимаю. Но месяц!

Жека виновато опустил голову.

– Короче, Аверьянов, – посмотрел на него Андрей Васильевич и сжалился: – Не прямо сейчас и не месяц. Но чемоданы помаленьку собирать можешь.

Жека заметно повеселел и даже заулыбался.

– Куда собрался-то?

– Мы с Ниной еще не решили. Я хочу на Мальдивы, а Нина говорит – уже была, скучно.

– М-м. – Пряников понимающе кивнул: – Да. Дело хорошее. Мы вот с супругой, помню, в Туапсе были…

– Хорошо отдохнули?

– Ага, как в сказке. Почти весь месяц дожди, мы снимали у одной бабки домик, крыша протекала… А нам с женой было все равно. – Пряников вздохнул, потом снова посмотрел на Аверьянова: – Чего стоишь? Иди плавки покупай! На Мальдивах небось дождя не будет.

Соколовский перестал целовать Катю и повернулся на бок снова в поисках телефона. Что за настырный абонент, который звонит третий раз подряд, видя, что ему не отвечают.

– Майк? – Соколовский удивился, полагая, что этот номер он давно уже удалил. – Слушаю.

– Игорь, мне нужна помощь! – взволнованным голосом заговорил Майк. – У меня машину угнали!

– Звони в полицию, – посоветовал Соколовский.

– Там одни мудаки сидят! Второй день говорят: ищем, а я же чувствую, что ни хера не делают! Тачка новая, «Бентли»…

– Майк, от меня конкретно что нужно?

– Ты же сам мент! Ну позвони, кому надо, пусть отнесутся с пониманием! Объясни там, кто я! Ведь не у быдла какого-нибудь «жигуль» сперли!

– Извини. Не мой район.

– Ты охре…

Соколовский нажал отбой и бросил телефон на кровать. Повернувшись с улыбкой к Кате, он небрежно сказал:

– Извини. Один модный фотограф. Очень нервный тип.

Телефон снова начал настырно трезвонить. Соколовский, не меняя снисходительного выражения лица, дотянулся до него и ответил, глядя на Катю:

– Майк, твое счастье, что я с девушкой и не могу тебя обматерить…

На этом месте Игорь поперхнулся и стал серьезным:

– Извините, Андрей Васильевич. Слушаю. Понял. Буду через двадцать минут.

– Не фотограф? – засмеялась Катя.

– Труп в лесополосе нашли, – надевая штаны и застегивая ремень, ответил Соколовский.

Чтобы не мешать эксперту, оперативники пока не стали подходить к трупу. Но даже с расстояния в несколько метров было видно, что это девушка. Соколовский смотрел на автотрассу, где проносились машины. Едут, и никто даже не подозревает, что вот здесь, в нескольких десятках метров от шоссе, закончилась жизнь человека, которому бы еще жить и жить. Жека что-то снова пытался сказать о своих сомнениях и предстоящей свадьбе, но вовремя понял, что не время и не место.

Наконец к ним подошел Илья, держа перед собой пакет с деньгами и студенческим билетом.

– Задушена, – уверенно заявил эксперт. – Двух мнений быть не может.

– Городецкая Юлия, – прочитал Королев в студенческом билете. – Деньги были в карманах, так что ограбление сразу исключаем.

– Убили не здесь? – спросил Соколовский, осматривая снег вокруг тела. – Вокруг никаких следов борьбы.

– У покойной оборвано несколько пуговиц на одежде, – подсказал Илья. – Что немного странно.

– А чего странного? – спросил Жека.

– Ну, если предположить, что убийца пытался ее задушить, а она сопротивлялась, то пуговицы рвать ей ни к чему. Если же предположить, что пуговицы оторваны в попытке раздеть жертву, то странно, что дело на пуговицах и закончилось. Больше добавить пока нечего. Посмотрю в лаборатории, нет ли следов под ногтями жертвы.

– И еще у нас есть следы машины, – показал рукой Соколовский.

Игорь подошел и присел возле хорошо отпечатавшегося участка резины. Даня и Жека подошли тоже.

– Свежие, – сказал Жека.

– Скорее всего, на ней и привезли, – показал Даня рукой. – Вот тут она остановилась, выбросили тело и поехали дальше. Что тут еще машине делать?

– Широкая резина, – заметил Жека. – Необычная.

– «Винтер Пирелли», – сказал Соколовский. – Под сотню штук каждая, на что попало их не ставят… Например, «Роллс-Ройс». Или… – И тут он замолчал.

– Или что? – спросил Даня.

– Или «Бентли». Интересно… Мне час назад звонили по поводу угнанного «Бентли». Угон зафиксирован в другом отделе. Владелец – Михаил Белов.

– Думаешь, та же машина? – задумался Даня. – А угнали когда?

– Два дня назад.

– Тело тут лежит не больше суток, – добавил эксперт. – Так что все может быть.

– Ладно. – Даня сделал себе пометку в блокноте. – Свяжусь, узнаю детали про угон и про владельца.

– Про владельца я и так все знаю, – сказал Соколовский, проходя немного дальше по следу машины. – Владелец, конечно, отморозок. Но не убийца. Правда, я больше двух лет с ним не общался.

– Люди меняются, – усмехнулся Королев. – Слышь, Мажор. Думаю, «Бентли» в этом районе примерно как пингвин в Африке. Если кто видел – наверняка запомнил. Пройдись по району, местного участкового привлеки – нам нужны свидетели.

– Сделаю.

– А я в институт съезжу. – Жека взял из рук Дани студенческий билет. – Узнаю, кто друзья, с кем гуляла – все такое.

– Узнай, может, ее с Михаилом Беловым видели, – посоветовал Соколовский, возвращаясь к телу. – Его между собой зовут Майклом. Он так любит… Слушайте, а у нее одной сережки не хватает.

– Ну, вот и признаки борьбы, – сказал Даня, подходя и разглядывая девушку.

– Осталось понять, где эта борьба случилась, – фотографируя сережку, добавил Соколовский.

Уже сильно стемнело, когда Соколовский начал обходить третий поселок в том районе, где нашли убитую девушку. Его внимание привлекли двое мужиков, копошившихся возле «шестерки» с поднятым капотом. Один из них совал другому резиновый автомобильный коврик. То, что Игорь услышал, заставило его остановиться.

– Да ты забодал уже, видишь, тут же написано: «Бентли»!

– Так в Китае и не такое напишут, Толян. А то ты не знаешь.

– Какой Китай?! Он при мне эти коврики из «Бентли» вынул!

– Ну, все теперь, твоя «шаха» сразу облагородилась, шо звездец.

Соколовский подошел к мужикам, быстро оценив их как местных работяг, да еще и сильно перебравших вчера.

– Где коврики брали? – с интересом спросил Игорь.

– Там больше нету, – неприязненно отозвался Толян.

Соколовский достал удостоверение и показал сначала одному, потом второму мужику. А затем снова повторил свой вопрос.

– Допокупался? Шумахер, блин, – хмыкнул второй мужик.

– Да тут, рядом, – качнул Толян головой. – Могу показать!

– Нет, мы сделаем по-другому.

Самая тяжелая минута была позади. Самое страшное – первая минута, когда ты приходишь в дом и заявляешь, что вашей дочери больше нет в живых. Истерика, крики, иногда даже ступор, близкий к помешательству. Люди реагируют по-разному, ведь горе неожиданно обрушивается на семью. Если это приличная, самая обыкновенная семья. Семья Городецких и была самая обычная.

Они сидели в комнате. Отец погибшей девушки держал ее мать за руку. Глаза у женщины были потухшие, но она уже могла отвечать на вопросы.

– Мы только начинаем свою работу. Я буду держать вас в курсе, – пообещал Даня.

– Но вы уверены, что ее… что это не несчастный случай? – снова с затаенной надеждой спросила мать.

– Знаю, сложно принять. Но мы уверены.

– Какой кошмар… – Женщина снова закрыла лицо руками.

– Я должен задать несколько вопросов.

– Да-да. Конечно, – ответил отец.

– У Юли был какой-нибудь молодой человек, друг?

– Да, конечно, был кто-то, – вытерев лицо, с обреченным вздохом ответила мать. – Юленька же у нас красавица. Но она нам с отцом не говорила, а мы и не настаивали.

– Они ссорились?

– Нет, – покачал отец головой. – Юлия никогда ни с кем не ссорилась, она светлая, добрая девушка… была.

– Любая мелочь поможет, – сказал Даня. – Неужели ни с кем никаких конфликтов?

– Был один разговор, – вдруг вспомнила мать. – Странный. Может быть, мне даже послышалось. Она с кем-то говорила и сказала что-то вроде: «Купец меня достал, а послать на фиг в лицо страшновато».

– Купец?

– Я думала, может, я не так услышала. Но, может быть…

– Может быть, это уже что-то, – делая пометки в блокноте, сказал Даня. – Я вот вам оставлю свой номер телефона. Если вы еще что-нибудь вспомните или просто захотите узнать, как идет расследование, то звоните. Звоните в любое время.

Второй мужик, друг Толяна, назвавшийся Саньком, согласился помочь по двум причинам. Во-первых, этот странный мент сразу отстегнул премиальные за помощь следствию. А во-вторых, надо же наказывать крохоборов, которые наживаются на честных трудящихся. Святое дело!

Они с Соколовским подошли к железному ангару, в котором размещался автосервис. Возле ангара стояло несколько машин, пригнанных на ремонт, валялись покрышки. У самого входа была большая бочка с отработанным маслом. Соколовский отошел за угол, а к Саньку вышел из ангара кавказец лет пятидесяти в спортивном костюме.

– Здоров! Ты Толику коврики классные продал?

– Больше нету, – ответил кавказец и развел руками.

– А мне и не надо. Мне бы зеркала, – Санек понизил голос, – того же типа.

– Деньги есть? – недоверчиво спросил кавказец.

– Обижаешь. – Санек вытащил из кармана небольшую пачку денег, которую ему дал Соколовский.

– Не здесь, дурень, – спохватился кавказец и принялся озираться по сторонам. – За мной давай.

Кавказец привел Санька к гаражам и остановился возле одного из них – неприметного, с виду даже заброшенного. Забрав деньги, он старательно пересчитал их, сунул в карман и только потом открыл гараж. Блеснула металлом машина со снятыми номерами.

– Проходи, смотри.

– Смотреть я буду, – подойдя вплотную к кавказцу сзади, заявил Соколовский и сунул под нос удостоверение. – Где взял тачку?

– Нашел, – недовольно пробурчал хозяин автосервиса.

Соколовский встал так, чтобы кавказец не смог сбежать, проскользнув мимо него к выходу из гаража, и, достав телефон, набрал Королева:

– Даня, с родными поговорил? И что? Понятно. А у меня есть кое-что. Машина. Адрес: проезд Ковалева, четыре, гаражи за домом.

Зеваки собрались быстро, несмотря на позднее время. Полицейские лентой обтянули территорию возле гаража. Соколовский вместе с Королевым осматривал машину под аккомпанемент возгласов хозяина автосервиса:

– Честное слово, не знаю ничего! Купил-продал, дело маленькое!

– А говорил – нашел? – напомнил Соколовский, не отвлекаясь от осмотра.

– Недорого взял, считай, даром!

Даня почти по пояс залез в багажник с фонариком, чтобы изучить внутренние поверхности. Потом он попросил пинцет и пластиковый пакетик.

– Вот, – вылезая и поворачиваясь к Соколовскому, протянул он пакетик. – Несколько женских волос. Отдадим на экспертизу, проверим, совпадают ли с волосами жертвы.

– Готов поспорить, что совпадут, – заявил Соколовский. – Посмотри, что я в салоне нашел. – Игорь протянул Дане пуговицу. – Один в один, как и на ее одежде.

– Покажи, где пуговицу нашел.

– Не знал ничего, веришь? – снова начал убеждать полицейских хозяин автосервиса. – Какие волосы, откуда волосы? Я багажник не открывал даже, веришь?

– Кто машину пригнал?

– Леха и Витек, – с готовностью ответил кавказец. – Местные. Плохие люди! Бездельники, в тюрьме сидели.

– А ты, значит, хороший человек? Когда они машину пригнали?

– Позавчера!

– Мажор! – позвал Даня.

Соколовский подошел и наклонился к нему в салон.

– Пуговица была на полу. Следов борьбы в салоне нет. Скорее всего, было так: села по доброй воле, куда-то завез, там уже силой вытащил из салона, а когда рванул, пуговицы и посыпались. Вытащил, удушил. Положил в багажник. Отвез в лес и выкинул.

– Стоп, раз по доброй воле села, значит, знала убийцу? – предположил Игорь.

– Так что скажешь, Мажор? Этот твой Майк – мог он убить? Или не мог?

Соколовский постоял, задумчиво глядя на машину, потом неопределенно пожал плечами. Королев набрал номер отдела:

– Андрей Васильевич, докладываю! Нашли машину, в которой перевезли тело. Я вам сейчас VIN отправлю – пробьете? И если владелец Михаил Белов, его надо срочно на допрос. Это какой-то приятель Соколовского, чокнутый.

– Товарищ начальник! – снова влез в разговор кавказец. – Пойдем, покажу, кто машину пригнал! Они то и дело во дворе болтаются! Ей-богу, мне скрывать нечего!

– Ага. Кроме скупки краденого? Показывай, хороший человек, у кого машину взял. И молись, чтобы они твою версию подтвердили.

Леху и Витька привезли в отдел и посадили посреди кабинета на расстоянии метра друг от друга. Было им лет по сорок пять, но оба выглядели какими-то потасканными, побитыми жизнью. У обоих на руках были зоновские татуировки, а в глазах – молчаливое согласие снова топать на зону, раз попались.

– Начальник, – Леха развел руками, будто ситуация была самая обыденная, повседневная, – ну сказали же мы тебе: стояла тачка на пустыре, дверь открыта, ключи на месте, вокруг никого!

– О-од-назначно, – старательно борясь с заиканием, подтвердил Витек.

– Вы и решили навариться, – согласился Соколовский.

– Не, ну а чего? – снова стал жестикулировать Леха. – Не мы, так другой бы кто аппарат прибрал.

– П-п-поодписываюсь п-п-под каждым с-словом.

– Тело в багажнике не смутило? – усмехнулся Даня.

– Так мы… поехали в лесополосу и там оставили на видном месте. Небось не звери, девку-то, поди, ищут, плачут по ней.

– Святые люди! – согласился Даня. – Чем позавчера занимались?

– Так это… – Леха напряг извилины. – Бухали!

– Это в-в-вечером. А д-днем не п-п-поолюдски, – уточнил Витек.

– А, ну факт! Днем работали, – согласился Леха. – Канаву рыли. На трассе заправка, нас и попросили канаву вырыть, типа водосток. Мы весь день и пахали, как Карлы, а ихний пахан с нами честно рассчитался – два литра и закусон. Даже шпроты были!

– Вы п-проверьте – все п-правда, даже шпро-оты.

– Проверим, – пообещал Соколовский. – А убитую вы раньше не видели?

– У н-н-нас круг о-общения другой, н-начальник.

В дверь сунулась голова Аверьянова. Он кивнул и одними губами беззвучно сказал:

– Там Белова привезли.

– Ну, пошли – полюбуемся на твоего Майка, – начал вставать Королев.

– Дань, будет лучше, если я с ним один поговорю, – предложил Игорь.

– Ладно, как скажешь. Эй, на выход, бухарики!

Майк опешил, когда в кабинете, куда его привели, увидел Соколовского. В его глазах мелькнули радостные огоньки, но после первых же вопросов он насупился и начал бегать по кабинету, психованный и злой. Соколовский сложил руки на груди и стал наблюдать за Майком. Долго так продолжаться не могло.

– Я понял! Это месть, да? Ты мне мстишь? – наконец сделал гениальный вывод Майк.

– Сдался ты мне, – парировал Соколовский.

– Но я никого не убивал! – метал громы и молнии Майк. – Зачем меня притащили в ваши застенки? Я же заявил об угоне машины!

– Отвел подозрения.

Майк буквально упал на стул и умоляюще посмотрел на Соколовского:

– Игорек, ты же меня знаешь, ну разве я похож на убийцу?

– Ты знаешь Юлию Городецкую? – вместо ответа задал вопрос Соколовский.

– Кого?

– Да или нет?

– Нет! – чуть помедлив, ответил старый приятель. – Первый раз слышу!

– Откуда тогда в твоей тачке пуговицы с ее одежды?

– А я знаю? – снова взвился Майк. – Это с позавчера не моя тачка, я не ответчик за то, кто в ней ездил, кого возил!

– У тебя есть алиби?

– Чего?

– Что ты делал позавчера? – снова стал терпеливо спрашивать Соколовский. – Кто тебя видел? Кто может подтвердить, где ты провел тот вечер?

– Ты издеваешься? – возмутился Майк. – Я сам тебе позвонил!

– Кто может подтвердить, что в момент убийства Юлии Городецкой ты был в другом месте?

Майк замолчал, опустив голову. Потом спокойно, с усталостью в голосе, завил:

– Ладно, хватит, Игорь. Я уже позвонил своему адвокату. Он скоро будет. При нем и поговорим.

– Говорить можем хоть при Гаагском суде. Но правда все равно всплывет.

Соколовский встал и вышел из кабинета. Майк со стоном уронил голову на руки и замер, сидя на стуле.

В кабинете Пряникова уже сидел Аверьянов и что-то рассказывал, показывая на какой-то ноутбук на столе.

– Признался? – тут же спросил Андрей Васильевич, увидев вошедшего Соколовского.

– Нет. Говорит, не знал Городецкую.

– На. Почитай. – Жека подвинул Игорю ноутбук. – Я в общаге узнал, что убитую видели в ночном клубе. Незадолго до того, как она на звонки родителей перестала отвечать. В клубе она была с Олегом Шелестом – это сокурсник ее. Так вот этого сокурсника тоже никто не видел с тех пор, как она пропала.

– Это он – «Олежек»? – показал Соколовский пальцем в текст переписки на экране.

– Ну да. У них типа был роман – у него с Городецкой. Это его ноут. Он в общаге жил, мне его комнату открыли, ноут на столе стоял. Я посмотрел почту – и вот.

– Ну что? Пойдем, вместе с Майком пообщаемся? – предложил Королев.

Все втроем они вернулись в кабинет. Майк поднял голову и взглядом мученика посмотрел на Соколовского.

– Я спрошу еще раз, – открывая на столе ноутбук, сказал Соколовский. – Ты знал Юлию Городецкую?

– Игорь, ты в ментах совсем тупой стал? Я говорить буду только с адвокатом!

– Ты ее знал?

– Нет! – почти выкрикнул Майк.

– Читай! Читай и пойми, что ты мне уже дал ложные показания, что само по себе уже преступление – триста седьмая статья. А теперь читай! Вслух!

– «Милый Олежка, ты знаешь, как я тебя люблю». – Майк наклонился к ноутбуку. – Что это за хрень? Я не знаю никакого милого Олежки!

– Дальше читай! – велел Соколовский.

– «Меня достал уже этот Белов»… Это подстава какая-то!

– Читайте, гражданин Белов! – рявкнул сзади Даня.

– «Он предложил мне сняться в интерьерах, я согласилась, а он сначала намекал на ню, потом начал приставать, хватать, я ему заехала по роже». Я не буду читать, это херня какая-то!

– И не надо, – покачал Соколовский головой. – Я бы на твоем месте не читать, а писать начал. Признательные показания. В убийстве Юли Городецкой.

– Ничего я писать не буду! – заорал Майк. – Я выйду отсюда, а вы все сядете за произвол и подставу! Думаешь, у меня в вашей полиции больше знакомых нет? Везде есть! И в Следственном комитете, и в ФСБ! Капец тебе, Игорек! И тебе, хрен лысый!

Даня и Соколовский молча двинулись к выходу. Майк наконец осознал, что ситуация серьезная и факты складываются не в его пользу. Он вскочил со стула и кинулся за оперативниками:

– Стойте, парни! Слушайте, ну свои же люди… Я заплатить могу, если надо! Я не убивал, правда! Ну схватил я ее за сиськи, с кем не бывает?! Она и не против была, потом чего-то закозлила в последний момент. Да что я объясняю, ты же знаешь, как оно! Ты сам такой, Игорь! Мало тебя отец отмазывал после всякого. Все мы люди, все человеки! А этот ее Олежка – мудак, студент, ничтожество из деревни!

– Ничтожество, да? – спросил Даня, выслушав длинный монолог. – А ведь он тоже куда-то исчез. Ты не в курсе?

– Твари, – снова разозлился Майк, – вы и его на меня хотите повесить?! Да пошли вы! Никогда вы ничего сделать не можете, никого не находите, только продаетесь и покупаетесь! Пошли на хрен отсюда!

Королев вытащил из кармана наручники и подошел к Майку. Тот попятился к стене, непонимающе глядя то на Соколовского, то на его напарника. Но в этот момент в кабинет вошел Жека с несколько обескураженным видом.

– Там… это… отпустить его надо, – кивнул Жека на Майка. – Его адвокат сейчас у Пряника.

– Ну что, а? – заорал довольный Майк. – Поняли? Я уже с журналистами встречаюсь, я расскажу, что у вас тут творится!

– Флаг в руки, – спокойно ответил Соколовский.

Как Жека ни переживал, но свадьба прошла замечательно. Волновался он страшно. А когда в ЗАГСе была произнесена заветная фраза: «Объявляю вас мужем и женой!» – Жека расслабился. Удивительно поладили между собой гости и родственники с обеих сторон. И Нине понравилась мама Жеки – Лариса Евгеньевна. А потом подарки, подарки… Самым ценным и приятным был подарок отца Нины, который через стол бросил молодым ключи от квартиры.

И снова поразил Жеку Соколовский. Мажор сделал подарок в своем непредсказуемом стиле. Когда мама Жеки при всех преподнесла ему альбом со всеми его детскими фотографиями, которые она только смогла сохранить, жених немного сконфузился. Конечно, на фоне подаренной квартиры, охотничьего карабина «Сайга» и сертификата на двухлетнее посещение массажного салона подарок мамы как-то…

Но вот немного притушили свет, загорелся экран на дальней стене ресторана, и на эстраду вышла Вера в черном концертном платье. И она запела, а на экране стали проходить Жекины фотографии – одна за другой. Шоу получилось великолепным.

Игнатьев спустился на парковку бизнес-центра, но сел не в свою машину, а в другую – с затемненными стеклами, стоявшую напротив. Человек, сидевший внутри и ждавший Игнатьева, приподнял руку, поправляя воротник рубашки под пиджаком. Блеснула в полумраке запонка с гравировкой в виде буквы «F».

– Я не люблю такие рандеву, – сказал человек в машине.

– Ситуация вышла из-под контроля, – угрюмо ответил Игнатьев. – Тебе не кажется?

– Уточни.

– Я забрал заявление, как мы и договаривались, и он вышел. Но на все остальное я не подписывался!

– Твои предложения?

– Я его снова посажу! – резко бросил Игнатьев.

– Никого ты сажать не будешь. Я знаю: у тебя проблемы. Постараюсь тебе помочь, но и ты должен соблюдать правила.

– Но моя Катя… – проворчал Игнатьев.

– А что Катя? – спокойно возразил мужчина. – Ей не двенадцать лет, она без тебя разберется.

– Если я должен терпеть – я хочу знать, ради чего все это!

– Скоро узнаешь. Это все?

– Все, – вынужден был ответить Игнатьев.

– Тогда не будем тратить ни мое, ни твое время.

Выйдя из машины, Игнатьев посмотрел, как она резко рванула с места и скрылась на пандусе выезда из подземной парковки. Стиснув челюсти, Игнатьев с большим трудом сдерживал бешенство.

И уже в самом конце праздника, когда даже Соколовский забыл о тревогах сегодняшнего и предыдущих дней, к их столу подошел Пряников:

– Простите, парни, что отрываю от веселья. Но Аверьянов у нас теперь счастливый женатик, а вот нам придется попахать. Есть новые данные по исчезнувшему гражданину Шелесту. Год назад привлекался за торговлю курительными средствами. Проходил под кличкой «Купец».

– Так это он – «Купец»? – задумчиво переспросил Даня. – Дело в том, что мать Городецкой слышала, как дочь кому-то говорила: «Купец меня достал, а послать на фиг в лицо страшновато».

– Завтра утром первым делом едете в общежитие, – приказал Пряников. – И проводите повторный обыск его комнаты. А сегодня – гуляем!

Пряников вернулся за столик к жене. Соколовский проводил его взглядом, а потом посмотрел на экран. Там было финальное фото клипа – фотография счастливых Жеки и Нины. Вера поздравляла молодых. А потом Игорь поймал взгляд Кати. Катя смотрела с какой-то легкой тревогой.

Обыск в комнате общежития был несложным. Да и что можно спрятать в маленькой комнате, имевшей минимум мебели, у хозяина, имевшего минимум одежды? Даня и Мажор пролистали все учебники и книжки. Тщательно проверили все полки, ящики шкафа на предмет тайников. В ящике стола Даня нашел какие-то квитки.

– Посмотри-ка, – показал он Соколовскому, – билет на электричку. Неделю назад катался. До платформы «Семьдесят шестой километр».

– Предлагаешь поехать туда? – прощупывая зимнюю куртку хозяина, спросил Соколовский.

– Рано. Продолжаем искать.

Не прекращая поисков, Соколовский приложил к уху телефон:

– Слушаю, Илья Сергеевич.

– Игорь, – голос Васильева был заметно напряженным, – к сожалению, пришло время для таких звонков.

– Начало так себе, – не оценил Соколовский.

– Мы начинаем выплачивать по кредиту. И я вынужден напомнить: если вам не удастся найти причину, чтобы объявить господину Игнатьеву эвент оф дефолт, то все усилия были зря.

– Я понимаю, – ответил Игорь, присев на корточки и глядя, что блестит в трещине между плашками старого паркета.

– Рано или поздно он начнет обо всем догадываться. И тогда все пропало.

– Я понимаю, понимаю, – ответил Соколовский, вставая на колени и разглядывая странную блестящую штучку.

– Может быть, вам постараться поискать среди сотрудников Игнатьева слабое звено? Кого-нибудь, кто согласится дать информацию о незаконных тратах в обход совета директоров?

– Илья Сергеевич, я все знаю. – Соколовский поднялся в поисках чего-то острого. Увидев на полке отвертку, он взял ее и снова вернулся к паркету. – Я думаю об этом все время, но… но сейчас я об этом думать не могу. Проблему я понял. Буду решать. До свидания.

– Что там у тебя? – подошел Даня.

Соколовский осторожно подцепил плашку паркета отверткой, и со второго раза у него поучилось. По полу покатилась женская сережка. Найдя в телефоне фото сережки, которая была на убитой Городецкой, он показал Королеву.

– Абсолютно одинаковые, – сказал Игорь. – Вот теперь нам точно надо ехать на «Семьдесят шестой километр»!

– Ну ладно, – согласился Даня, прихватив с полки фотографию, на которой Городецкая стояла в обнимку с Олегом Шелестом.

Соколовский и Даня шли по поселку. Надо было как-то понять, где искать Шелеста. Или понять, зачем он сюда приезжал. Даня пространно стал говорить, что в работе оперативника главное не умение руку выкрутить подозреваемому, а умение войти в доверие свидетелю. Соколовский указал рукой на тетку лет шестидесяти с большой лопатой, расчищавшей возле дома дорожку от снега. Даня усмехнулся и подошел к женщине.

– Бог в помощь! – излучая позитив и благодушие, сказал он.

– Чего надо? – обернулась тетка и смерила Даню неприязненным взглядом.

– А что так неприветливо? – попытался улыбнуться Даня, но тетка взяла лопату на изготовку, как винтовку со штыком, и угрожающе посмотрела на него: – Чего надо, говорю?

– Мы из полиции, – уже без улыбки сказал Даня, мельком глянув на Соколовского и предъявляя тетке удостоверение. – Вы вот этого человека здесь в последние дни не видели?

Он протянул фотографию Шелеста, и, к огромному удивлению Дани, женщина почти сразу кивнула:

– Видала, – уверенно заявила она. – В магазине водку брал. Он вон там живет, где старые дачи. Снимает, видать, там их почти все сдают.

– А показать можете, в какой именно? – оживился Соколовский.

– Да вон, она отсюда видна, – махнула женщина рукой. – С острой крышей.

Сыщики прошли по почти пустынной улице в дальний конец поселка. Здесь снег уже не чистили централизованно, да и улицей это место можно было назвать с натяжкой. Старые дома, деревянные заборы, запущенные фруктовые сады. Идти пришлось, утопая в снегу.

Домик, на который показала женщина, стоял особняком, от забора остались одни воспоминания. Сам дом выходил одной стороной на небольшое озеро, и этот факт значительно увеличивал его ценность. Из трубы вился дымок – на это оперативники сразу обратили внимание.

– Что делать будем? – спросил Соколовский своего более опытного в задержаниях коллегу.

– Там пацан-студент, а не серийный убийца, – хмыкнул, высокомерно глянув на Соколовского, Даня. – Пошли.

Поднявшись на крыльцо первым, Королев постучал в дверь. Потом для солидности еще и пару раз ударил ногой:

– Шелест, открывай!

Неожиданный выстрел из дома выбил кусок древесины из дверного косяка рядом с головой Королева. Соколовский рванул Даню на себя, и они оба рухнули в снег.

– «Там пацан-студент», – передразнил Соколовский.

– Я сзади зайду. Отвлекай! – вытаскивая из кобуры пистолет, велел Даня, зло нахмурившись.

Соколовский дождался, пока Королев скроется за углом. Потом отошел от двери в сторону и закричал:

– Олег! Выходи! Не будь кретином!

Изнутри снова раздался выстрел, и в верхней части двери появилось несколько отверстий. «Дробью стреляет», – подумал Игорь. И вдруг внутри что-то с грохотом опрокинулось, зазвенело разбитое стекло, упала какая-то мебель. Соколовский бросился к двери, выбил ногой то, что от нее осталось, и влетел внутрь. Шелест лежал на полу в очень неудобной позе, а навалившийся на него сверху Королев заламывал ему за спину руки и надевал наручники.

– Вы меня лучше застрелите! Скажите, что сопротивлялся! – со злостью выкрикивал Шелест.

– Щас! – усмехнулся Соколовский, помогая Королеву поднять парня на ноги и усадить на стул посреди кухни. – Искали тебя, искали, а теперь застрелите.

– Я все равно жить не буду.

– Из-за Юли, да? – наклонился к нему Игорь. – Рассказывай. Учти, что мы много знаем. Мы у тебя в комнате ее сережку нашли. И мы знаем: она у нее выпала, когда ее убивали. Так что давай разговаривать, парень.

Олег сидел, уставившись в пол. Потом решился и начал говорить, глядя куда-то в окно на заснеженный лес:

– Она меня бросила. Ей фотограф по вкусу пришелся, хоть она его и не любила, но у него, видите ли, перспективы, а у меня…

– У кого у него? – тихо спросил Соколовский.

– У Майка! – зло ответил Шелест.

– И поэтому ты…

– И поэтому я ее задушил! – с вызовом, громко, сказал Шелест. – Нет, я не хотел, так получилось, я вроде как отключился! А потом понял, что сделал, ну и решил – получай, сволочь!

– Угнал тачку, закинул в багажник труп. Решил подставить?

Шелест кивнул, покусывая от напряжения губы. За спиной он то сжимал, то разжимал кулаки.

– А теперь совесть замучила?

– Нет. Не совесть. Просто я ее любил. И мне без нее тошно…

– Ладно. – Королев поднял Шелеста со стула. – Поехали. Закрыли дело.

Майк стоял на улице, закуривая. Зажигалка никак не хотела гореть. Скорее даже дело было не в ней, а в том, что от злости у Майка не слушались руки. Соколовский подошел к нему и встал рядом.

– Ну и что ты от меня хочешь? Опять арестуешь, да?

– Нет. Хочу принести свои извинения. Ты чист, – спокойно ответил Соколовский. – Мы взяли убийцу. Ты ни при чем.

– Да пошел ты, придурок! – огрызнулся Майк. – Думаешь, извинился – и все?! Тема закрыта?

– Спасибо за понимание.

Майк от злости не нашелся что сказать дальше, только зло сплюнул на снег и ушел. Соколовский пожал плечами и пошел к своей машине.

Они сидели с Даней за стойкой бара и смотрели друг на друга.

– За что выпьем? За удачное завершение дела? – спросил Королев.

– Нет. Я хочу выпить за то, чтобы впереди было еще много раскрытых дел, – ответил Игорь.

– Почему бы и нет. – Даня опрокинул в рот виски и, шумно выдохнув, стал крутить по столу свой стакан. – Ты ведь знаешь, что я тебя ненавидел?

– Знаю, – кивнул Соколовский.

– Из-за папы твоего с баблом. Из-за того, что у тебя все сразу на блюдечке было. Ну и из-за твоих крутых тачек.

– Ненавидел? В прошедшем времени? – поинтересовался Игорь.

– Я знаю, что она приезжала к тебе, – вдруг сказал Даня. – В отель. Вика. Вот только не надо ничего говорить. Ясно? Никогда. Я ничего не хочу знать.

Сделав бармену знак повторить, Даня снова заговорил:

– А знаешь, за что я тебя ненавидел больше всего? Я видел, что Вике с тобой будет лучше.

– А с тобой?

– А когда Вика со мной, лучше мне. Она делает меня лучше, понимаешь? Точно. Я уже меняюсь. Так что…

Они подняли наполненные широкие стаканы из толстого стекла.

– Давай за то, чтобы все нашли свои половинки и не теряли, – предложил Даня. – Чтобы дети у нас были что надо и чтобы гоняться за бандитами никому не пришлось.

– Потому что не будет никаких бандитов и все мы будем жить долго и счастливо, правильно?

– Правильно, Игорь.

– Мир? – спросил Соколовский.

– Мир, – пожал Даня протянутую ему руку. – А поехали к Вике? Скажем, что у нас теперь все ровно. Она обрадуется, знаю.

– Поехали.

Вика взяла трубку и грустно улыбнулась, увидев на экране «Даня».

– Вика! Мы теперь с Игорем друзья! – услышала она в трубке громкий голос Королева.

– С кем? – удивилась Вика.

– Да с Мажором! – пьяно засмеялся Даня. – Мы сейчас приедем! Я люблю тебя, слышишь? Люблю! Скоро буду!

Растерянная, Вика опустила руку с телефоном, не зная, как относиться к тому, что сказал сейчас Даня. То, что у них, может быть, теперь не будет вражды, конечно, хорошо. Телефон зазвонил снова.

– Вика! – раздался в трубке голос Королева. – Я подумал: все-таки назовем Игорем, если родится сын!

– Так вы что, накидались? – дошло до Вики.

– Мы с Даней теперь одной крови! И одной водки…

– Вы сумасшедшие!

– И это здорово! И все будет здорово! Выгляни в окно: мы уже подъезжаем!

Не опуская телефона, Вика подошла к окну. Она увидела, как во двор ее дома заехала большая черная машина Соколовского. И тут же с противоположного конца двора тронулся большой внедорожник. И он ехал навстречу Игорю, его машине.

– Игорь! – закричала Вика, сама не понимая, чего испугалась. – Игорь!

В трубке была тишина. Вторая машина, разогнавшись, вдруг притормозила и встала прямо возле машины Соколовского. Опустилось стекло, и из чужого внедорожника показались две руки с зажатыми в них маленькими автоматами «узи». Две очереди били прямо в окно со стороны водителя. Стекло машины Соколовского разлетелось от пуль, а Стас все стрелял, разряжая оба магазина. Тело человека, сидевшего за рулем, обмякло, окровавленное лицо опустилось на руль.

Даже на улице было слышно, как наверху в квартире у окна страшно закричала Вика…