Все собрались в том же самом конференц-зале Белого дома, и мне сразу вспомнилась ночь после обращения президента к нации, много недель назад. Присутствовали отец, Мэри, Рекстон и Мартинес. Не было никого из обычного окружения президента, их места заняли наш генерал из лаборатории, доктор Хазелхерст и полковник Гибси. Мартинес еще не вполне очухался от известия, что самое большое шоу его собственного отдела разыграли у него за спиной.

Но никто не обращал на него внимания. Наши глаза были прикованы к электронной карте на стене; прошло уже четыре с половиной дня от начала операции «Лихорадка», но долина Миссисипи по-прежнему светилась рубиновыми огнями.

Я немного нервничал, хотя в целом заброска обезьян прошла успешно и мы потеряли только три борта. По нашим расчетам, все слизняки, вступавшие в прямые переговоры, должны были заразиться три дня назад, причем двадцать три процента из них неоднократно. Операция планировалась таким образом, чтобы охватить около восьмидесяти процентов титанцев в первые же двенадцать часов – главным образом в крупных городах.

Скоро, очень скоро паразиты начнут дохнуть быстрее, чем мухи. Если только мы нигде не ошиблись.

Усилием воли я заставил себя сидеть на месте, но мысли сами возвращались к карте. Что там за этими рубиновыми огнями? Несколько миллионов очень больных слизняков или две сотни мертвых обезьян? Вдруг кто-то напутал в расчетах? Сболтнул лишнего? Или мы допустили в своих рассуждениях ошибку столь колоссальную, что не можем ее увидеть?

Неожиданно прямо в центре карты вспыхнул зеленый огонек. Все встрепенулись. Из динамиков стереовизора послышался голос, хотя изображение так и не появилось.

– Говорит станция Дикси, Литл-Рок, – донесся до нас очень усталый голос; говорил явно южанин. – Нам срочно нужна помощь. Все, кто нас слышит, пожалуйста, передайте это сообщение дальше: в Литл-Роке, штат Арканзас, разразилась ужасная эпидемия. Необходимо поставить в известность Красный Крест. Мы были в руках… – Голос растаял – то ли от слабости, то ли прервалась связь.

Я наконец вспомнил, что надо дышать. Мэри тронула меня за руку, и я откинулся в кресле, чувствуя, как полегчало на душе. Не просто удовольствие, нет – ощущение великой радости. Вглядевшись в карту внимательнее, я заметил, что зеленый огонек вспыхнул не в самом Литл-Роке, а западнее, в Оклахоме. Вскоре вспыхнули еще два: один в Небраске, другой чуть к северу от канадской границы. Из динамиков донесся новый голос – со звонким новоанглийским произношением. И как его угораздило оказаться в красной зоне?

– Как во время выборов под конец дня, да? – пошутил Мартинес.

– Похоже, но обычно мы не получаем голосов из Мексики, – согласился президент и указал на карту: в штате Чиуауа загорелось сразу несколько зеленых огней.

– А, черт, верно! Видимо, когда все это закончится, Госдепартаменту придется утрясать не один конфликт, а?

Президент не ответил, и Мартинес, слава богу, умолк. Я посмотрел на президента. Тот шевелил губами, словно разговаривал сам с собой. Он заметил мой взгляд, улыбнулся и произнес вслух:

Я из вежливости улыбнулся: ситуация – наша, во всяком случае, – к веселью не располагала.

Президент отвернулся и сказал:

– Кто-нибудь хочет ужинать? У меня впервые за несколько дней разыгрался аппетит.

К вечеру следующего дня зеленого на карте стало гораздо больше, чем красного. Рекстон распорядился установить в зале два монитора с прямым подключением к центру управления в Новом Пентагоне: один показывал сложным образом рассчитанный процент готовности к высадке, другой – расчетное время десантирования. Цифры на втором мониторе время от времени менялись то в одну, то в другую сторону, но последние два часа время колебалось около 17:43 по времени Восточного побережья.

Рекстон поднялся с места и объявил:

– Я думаю, надо назначить десантирование на семнадцать сорок пять. Господин президент, если позволите…

– Разумеется, сэр.

Рекстон повернулся к нам со Стариком:

– Если вы, донкихоты, все еще не передумали, то пора идти.

Я встал:

– Мэри, ты меня обязательно дождись.

– Где? – спросила она.

Еще раньше мы решили – правда, не без скандала, – что Мэри в операции участвовать не будет.

– Может быть, миссис Нивенс подождет вас здесь? – вмешался президент. – В конце концов, она – почти член семьи.

Он сопроводил приглашение своей лучшей улыбкой, и я сказал:

– Благодарю вас, сэр.

Полковника Гибси чуть не перекосило.

Спустя два часа мы были над целью, и дверь уже открылась. Мы с отцом шли последними, за молодыми десантниками, которые займутся настоящей работой. Руки у меня вспотели, и, видимо, от меня просто несло страхом. Ненавижу прыгать с парашютом.