Глава 3
Не помню, когда в последний раз мне хотелось попасть на тригонометрию сильнее, чем сегодня. Как, во имя всего, Дэймон мог знать посреди ночи, что меня нужно отвезти в больницу? Озеро… Тот сон точно не мог быть реальностью. Без вариантов. Если это вдруг окажется правдой… мне придется… я не знаю, что мне придется делать, но уверена, что в этом процессе определенно будут задействованы мои горящие от ужаса щеки.
В классе первой, кто меня встретил, была Лесса.
— Кэт! Ты вернулась! Как себя чувствуешь? Лучше?
— Да-а, вернулась. Все хорошо. — Мои глаза в ожидании метнулись к двери. Через пару секунд вошла Карисса. Проходя мимо, она улыбнулась, слегка дернув меня за волосы.
— Я рада, что тебе лучше. Мы все так сильно переживали. Особенно, когда зашли тебя навестить, а ты находилась в абсолютной прострации. Знаешь, для нас это был тот еще шок.
Интересно, что я могла выкинуть на глазах у всех такого, чего теперь не могла бы вспомнить.
— Уверена, что я хочу об этом знать?
Лесса захихикала, вытаскивая тетрадь.
— Ты болтала без умолку. Все время звала кого-то.
О, нет.
— Серьезно?
Сжалившись надо мной, Карисса понизила голос:
— Ты звала Дэймона.
Я спрятала лицо в ладонях, чувствую безумную неловкость:
— О господи.
Лесса захихикала.
— Да ладно тебе. Это было… своего рода, мило.
Прозвенел звонок. Почувствовав тревожно-знакомое тепло в области затылка, я подняла глаза. Через секунду в класс неспешной походкой зашел Дэймон. Как всегда, без тетради. У него, конечно, был ноутбук, но я сомневалась, что он когда-либо делал в нем записи. Я вообще начинала подозревать, что наш преподаватель по математике являлся пришельцем, как иначе Дэймону могло бы сходить с рук то, что в классе он ровным счетом ничего не делал?
Он прошел мимо, почти не поглядев в мою сторону.
Я развернулась на стуле.
— Мне нужно с тобой поговорить.
Дэймон опустился на стул.
— О’кей.
— С глазу на глаз, — прошептала я.
Выражение его лица не изменилось, когда он наклонился ко мне чуть ближе.
— В библиотеке во время ланча. Туда мало кто ходит. Ну, сама понимаешь, кому нужен склад пыльных книг и разной дребедени.
Состроив гримасу, я снова развернулась лицом к классу. Ровно пять секунд спустя я почувствовала, как в мою спину ткнулась ручка. Сделав глубокий вдох, я оглянулась. Дэймон наклонил стол так, что нас разделяло всего несколько сантиметров.
— Да?
Он усмехнулся.
— Знаешь, ты сейчас выглядишь гораздо лучше, чем тогда, когда я видел тебя в последний раз.
— Спасибо, — буркнула я.
Его взгляд скользнул вокруг меня, и я знала, что именно он делал: рассматривал мой след.
— Знаешь что?
Я склонила голову набок в ожидании.
— Ты не светишься, — прошептал он.
Удивленная, я почувствовала, как мой рот открылся. Еще в понедельник я сияла как комета, а теперь… не светилась?
— То есть как? Совсем?
Он кивнул.
Преподаватель начал урок, поэтому мне пришлось снова отвернуться, но за ходом занятия теперь уже было сложно уследить. Я больше не светилась. В голове не укладывалось. Этого просто не могло быть. Нет, я, конечно, была вне себя от восторга и все такое, но… связь, она ведь все еще оставалась. Надежда на то, что она исчезнет вместе со следом… оказалась пустой.
После урока я попросила девочек передать Ди, что немного опоздаю на ланч. Они обе, разумеется, частично подслушали мой разговор с Дэймоном, поэтому Карисса с трудом сдерживала хихиканье, а Лесса тут же пустилась в пространственные размышления о том, как было бы потрясающе заниматься этим в библиотеке. Тем самым, о чем мне не нужно знать. Или думать. Но теперь… именно об этом я и думала, потому что, зная Дэймона, я вполне представляла, что он мог позволить себе нечто подобное.
Утренние занятия тянулись слишком долго. После того как я прошла в класс биологии, глаза мистера Гаррисона удивленно расширились и он продолжал настороженно следить за мной на протяжении всего утомительного урока. Я осознавала, что Мэтью являлся хранителем для всех Лаксенов, которые жили на данной территории. «Несветящаяся версия» меня, казалось, настораживала и привлекала к себе столько же внимания, как и «светящаяся». Хотя, возможно, его в принципе не устраивало то, что я вообще знала об их существовании.
Когда он подошел к проектору, чтобы объяснить условия очередной лабораторной работы, дверь открылась и в класс вошел незнакомый парень, одетый в винтажную футболку «Пакман», что смотрелось… круто. По классу пронесся тихий ропот, пока парень протягивал мистеру Гаррисону листок бумаги.
Определенно новенький. Его каштановые волосы были взъерошены в искусный беспорядок, в котором угадывалась рука мастера. Загорелая кожа, уверенная улыбка на лице… что говорить, выглядел он отлично.
— Оказывается, у нас в школе новый учащийся, — проинформировал класс мистер Гаррисон, положив бумагу на стол. — Блейк Сандерс из…
— Калифорнии, — охотно подсказал парень. — Я жил в Санта-Монике.
Его слова вызвали череду «ахов» и «охов». Лесса даже села чуть прямее.
Что ж… Наконец я перестану носить в этой школе назойливый ярлык «новенькой».
— Ну, хорошо, Блейк из Санта-Моники. — Мистер Гаррисон осмотрел класс, остановив, в конечном итоге, взгляд на пустом стуле рядом со мной. — Вот твое новое место и твоя партнерша по лаборатории. Развлекайся.
Мои глаза сузились — я не была уверена, что именно мистер Гаррисон подразумевал под своим язвительным «развлекайся». Была ли это откровенная издевка, или же он просто втайне надеялся, что мое внимание, наконец, привлечет парень, который не являлся пришельцем?..
Совершенно не обращая внимания на прикованные к его персоне взоры, Блейк занял место рядом со мной и улыбнулся:
— Привет.
— Привет. Меня зовут Кэти. Я из Флориды. — Я тоже улыбнулась ему в ответ. — И теперь… я больше не являюсь «той самой новенькой».
— А-а, понимаю. — Он взглянул на мистера Гаррисона, выкатывавшего проектор ближе к ученикам. — Маленький городок, не так много новых лиц, каждый постоянно на виду… Я правильно уловил?
— Совершенно. Ты в теме.
Он мягко рассмеялся.
— Хорошо. А то я уж начал опасаться, что со мной что-то не так. — Он вытащил ноутбук, его рука случайно задела мою, и меня обжег статистический разряд.
— Извини.
— Ничего страшного, — покачала головой я, пытаясь справиться с изумлением.
Блейк послал мне еще одну короткую улыбку и обратился к тому, что происходило у доски. Теребя пальцами цепочку на шее, все занятие я то и дело удивленно поглядывала в сторону нового парня. Ладно, что бы там ни было… по крайней мере, на биологии появилось новое симпатичное лицо. И уже в этом точно не следовало искать ничего подозрительного.
* * *
Как оказалось, Дэймон не ждал меня у двойных дверей библиотеки. Повесив на плечо сумку, я прошла дальше, в глубь пахнувшего плесенью помещения. Молодая библиотекарша подняла глаза и, увидев меня, улыбнулась. Я огляделась. По затылку танцевало знакомое тепло, но Дэймона нигде не было видно. Зная его, можно было предположить, что он наблюдал за мной откуда-то из-за книжных полок, дабы, не дай бог, никто лишний раз не увидел, что Его Сиятельство удостоил своим вниманием библиотеку. Я прошла несколько рядов читальных столов, потом завернула за угол и обнаружила Дэймона в глубине огромной «выносящей мозг» секции книг по восточно-европейской культуре. То самое место, куда по определению редко ступала нога человека.
Дэймон занял небольшой отсек перед устаревшим компьютером: руки расслабленно погружены в карманы потертых джинсов, волнистая прядь волос упала на лоб, почти касаясь густых ресниц, а губы изогнулись в улыбке.
— Я терялся в догадках, найдешь ли ты меня в этих пыльных джунглях хоть когда-нибудь. — Дэймон не предпринимал ни малейшей попытки освободить для меня пространство в тесном отсеке, поэтому я сбросила с плеча сумку за пределами стен кабинки и осторожно примостилась на столе, стоявшем напротив него.
— Переживаешь, что кто-нибудь увидит тебя здесь и решит, что ты умеешь читать?
— У меня есть определенная репутация, которую я должен поддерживать.
— Да уж, невероятно очаровательная репутация.
Он вытянул ноги так, что они оказались прямо под моими.
— Итак, о чем ты хотела поговорить, — его голос понизился до хриплого чувственного шепота, — и еще с глазу на глаз?
По моему телу пробежала глупая дрожь, и это определенно не имело никакого отношения к температуре.
— Не о том, на что ты рассчитываешь.
Дэймон вскинул бровь, на его губах блуждала ухмылка.
— Ладно. — Я вцепилась пальцами в край стола. — Как ты мог знать, что мне плохо… посреди ночи?
Несколько секунд Дэймон просто на меня смотрел.
— Ты ничего не помнишь?
Его неземные глаза запылали еще сильнее. Я опустила взгляд… к его рту. Ошибочный ход. Мой взгляд тут же метнулся поверх его плеча к карте Европы. Теперь было намного лучше.
— Нет. Не очень.
— Ладно. Возможно, это из-за лихорадки. У тебя был сильный жар.
Мои глаза снова метнулись к нему.
— Ты что… касался меня?
— Да, Котенок, касался. И, знаешь, на тебе в тот момент было не так уж много одежды. Ты была насквозь промокшая, в белой ночной рубашке. Невероятно впечатляющее зрелище. Крайне очаровательное.
По моим щекам пополз удушающий жар.
— Озеро… это не было сном?
Дэймон покачал головой.
— О господи. Значит, я на самом деле ходила плавать к озеру?
Он оттолкнулся от стола и, сделав шаг вперед, оказался со мной в одном дыхательном пространстве… при условии, конечно, что ему вообще нужно было дышать.
— Да, ты на самом деле ходила к озеру. Это, конечно, не совсем то, на что я рассчитывал ночью в понедельник, но я не жалуюсь. Я многое видел.
— О, заткнись, — выдохнула я с почти шипящим свистом.
— Не стоит смущаться, Кэт. — Он потянул меня за рукав жакета, но я тут же откинула его руку прочь. — Конечно, верхнюю часть мне уже доводилось видеть раньше. Но вот низ мне еще не удавалось хорошенько рассмотреть…
Соскочив со стола, я в припадке безудержной ярости замахнулась, но костяшки моих пальцев успели только слегка коснуться его скулы, прежде чем он поймал мою руку. Черт, он был быстрым. Подтянув меня к себе, Дэймон опустил голову — в его глазах блестело с трудом сдерживаемое раздражение.
— Не дерись, Котенок. Это некрасиво.
— Как будто ты поступаешь красиво! — Я попыталась отстраниться, но он удерживал мое запястье. — Отпусти меня.
— Не уверен, что могу это сделать. Я же должен защищаться, — произнес он, но все-таки позволил мне отступить.
— О, серьезно? Значит, поэтому ты даешь волю рукам?
— Волю рукам? — Он двинулся вперед, не останавливаясь до тех пор, пока я не уперлась поясницей в столешницу.
— Это называется «давать волю рукам», но ты, разумеется, можешь называть это как угодно.
Предательские образы того, как он прижимал меня к стене в моем доме, целовал меня, сейчас во всю танцевали у меня в голове, и часть моего тела хотела повторения. Плохой знак.
— Дэймон, нас кто-нибудь может увидеть.
— И что? — Он осторожно переплел наши пальцы. — Вряд ли кто-то решится сказать мне хоть слово.
Мне очень хотелось рассмеяться ему в лицо, но, понимая, что не смогу сделать этого правдоподобно, я глубоко вдохнула. Его запах танцевал на моем языке. Моя грудь касалась его. Тело говорило «да». Кэти говорила «нет». На меня это не должно было действовать. Не важно, что мы находились так близко и его пальцы гладили мою руку под рукавом жакета. Это все не было настоящим.
— Значит, мой след погас, а дурацкая связь осталась?
— Да.
Разочарованная, я покачала головой.
— И… что это значит?
— Я не знаю. — Его пальцы уже полностью проникли мне под рукав, успокаивающе поглаживая предплечье. Его кожа излучала энергию. Ничто в мире не могло с этим сравниться.
— Почему ты продолжаешь все время меня трогать? — спросила я слабым голосом.
— Потому, что мне нравится.
Мне нравилось тоже. Это было неправильно.
— Дэймон…
— Возвращаясь к теме об исчезнувшем следе. Ты понимаешь, что все это означает?
— Теперь мне не придется видеть твое лицо после школы?
Он рассмеялся, и его смех эхом отозвался в каждой клеточке моего тела.
— Ты теперь вне опасности.
Каким-то образом — честно, я не имела ни малейшего представления каким, — но моя свободная рука оказалась у него на груди.
Сердцебиение Дэймона было быстрым и сильным. Точно таким же, как и мое.
— Я думаю, обстоятельство «мне-не-придется-видеть-твоего-лица» все же перевешивает по важности тему безопасности.
— Продолжай убеждать в этом саму себя. — Его подбородок касался моих волос, а затем опустился к щеке. Я вздрогнула, чувствуя, как энергия, покалывая и будоража мою кровь, переходила от него ко мне, заряжая воздух электричеством. — Тебя это успокаивает, но мы оба знаем, что это ложь.
— Это не ложь.
Я запрокинула голову, и его теплое дыхание коснулось моих губ.
— Мы все еще будем продолжать видеть друг друга, — прошептал он. — И не лги мне больше. Я знаю, что это делает тебя счастливой. Ты говорила, что хочешь меня.
Ого. Стоп. Придержи своих коней.
— Когда?
— На озере. — Он наклонил голову, и в тот момент мне следовало отодвинуться. Его губы понимающе дрогнули, и он отпустил мое запястье. — Ты сказала, что хочешь меня.
Теперь уже обе мои руки были на его груди. Они действовали по своему собственному разумению. Я не могла нести за них ответственность.
— У меня был жар. Я потеряла способность мыслить.
— Говори, что хочешь, Котенок. — Прикосновение его ладоней к моим бедрам — и Дэймон легко, как пушинку, усадил меня на край стола. — Мне лучше знать.
Мое дыхание перешло в тихий всхлип.
— Ты ничего не знаешь.
— Ох-ох. Знаешь, я беспокоился о тебе, — признался Дэймон. Двигаясь вперед, он подтолкнул мои ноги в стороны. — Ты все время звала меня, и я не переставал тебе отвечать, но ты, казалось, совершенно не слышала.
О чем он говорил? Мои руки опустились к его прессу, твердому под мягкой материей свитера. Обняв его за пояс, я совершенно точно собиралась оттолкнуть его прочь. Вместо этого я вцепилась в него крепче и притянула к себе.
— Вау, вероятно, я была совершенно не в себе.
— Это… испугало меня.
Прежде чем я успела ответить или хотя бы осознать, что моя болезнь на самом деле его испугала, наши губы встретились. Мой мозг отключился, мои пальцы вцепились в его свитер и… все загорелось пламенем — его глубокий поцелуй обжигал мои губы, его руки, обхватывавшие мою талию, притягивали к себе все сильнее.
Он целовал меня так, будто истосковался по воде, и теперь плыл, совершая длинные броски, на которые не хватало человеческого дыхания. Его зубы поймали мою нижнюю губу, а потом он отстранился, но только за тем, чтобы снова обрушиться на мои губы с новой силой. Мое тело горело от головокружительных ощущений. Я не хотела этого. Потому что все это было ненастоящим. Всего лишь побочный результат извращенной космической связи. Я продолжала твердить это самой себе, когда мои руки прокладывали путь вверх по его груди и обвивали его шею. Когда его пальцы углубились под полы моей блузки и мне казалось, что он вот-вот проникнет в самую мою душу, согревая каждую клеточку моего тела, освещая каждый темный уголок.
Касаться его, целовать его все равно что снова испытывать лихорадку. Я горела. Мое тело горело. Весь мир горел. И летели искры. Не в силах сдерживаться, я простонала, снова впиваясь в его губы.
Послышался треск и грохот. Кабина заполнилась запахом горелой пластмассы.
Тяжело дыша, мы оторвались друг от друга. Поверх его плеча я видела, как над монитором древнего компьютера поднималось облако дыма. Боже мой, опять. Неужели подобное будет случаться всякий раз, когда мы… друг с другом?
И какого черта я вообще делала? Я собиралась держаться от него подальше. Никаких поцелуев, никаких, даже случайных, прикосновений. И что теперь? Сама переступала черту? Я покачала головой. Я не могла забыть того, как он обращался со мной в самые первые дни знакомства. Боль и унижение все еще оставались со мной.
Я оттолкнула его. Со всей силы, на которую была способна. Отступив, Дэймон смотрел на меня так, словно я ударила его в самое сердце. Отведя взгляд в сторону, я вытерла тыльной стороной ладони рот. Это не помогло. Я все равно чувствовала его вокруг себя и, что еще ужаснее, внутри себя.
— Боже, мне даже не нравится это — целовать тебя.
Дэймон выпрямился в полный рост.
— Я не могу с тобой согласиться. И думаю, этот компьютер может свидетельствовать обратное.
Я бросила на него убийственный взгляд.
— Это… этого больше никогда не случится.
— Кажется, когда-то ты уже говорила нечто подобное, — напомнил Дэймон, но, увидев выражение моего лица, вздохнул. — Кэт, ты только что получала такое же удовольствие, как и я. Зачем лгать?
— Потому, что наши чувства не настоящие, — вскинулась я. — Потому, что ты не хотел меня раньше.
— Это не так…
— Не смей говорить мне, что хотел меня, потому что ты всегда обращался со мной так, словно я несла собой зло! Ты не можешь теперь делать вид, что ничего подобного не было, только потому, что между нами появилась эта идиотская связь. — Я шумно вдохнула, чувствуя, как едкая горечь сдавливала мою грудь. — Ты методично ранил мои чувства изо дня в день. Мне кажется, ты этого даже не понимаешь. Боже, ты умудрился унизить меня на глазах у всех, кто был тогда в кафе!
Дэймон отвел взгляд, проведя пальцами по волосам. Его челюсть сжалась.
— Я понимаю. Я… мне жаль, что я так с тобой поступал, Кэт.
Удивленная, я какое-то время просто на него смотрела. Дэймон никогда не извинялся. Никогда. Возможно, он действительно…
Я покачала головой. Только не это. Его извинений определенно было недостаточно.
— Даже сейчас, Дэймон… мы с тобой почему-то в библиотеке, как будто ты не хочешь, чтобы люди видели, что ты ошибался и что теперь все по-другому. Ты считаешь, меня должно устраивать такое отношение?
Его глаза расширились:
— Кэт…
— Я не говорю, что мы с тобой не можем оставаться друзьями, потому что я хочу быть твоим другом. Ты мне нра… — Я оборвала себя на полуслове, прежде чем успела сказать лишнее. — Слушай, всего этого между нами просто не было. Это было осложнение после гриппа или… то, что мои мозги поглотили зомби.
Его брови взлетели вверх:
— Что?
— Я не хочу этого с тобой. — Я начала разворачиваться, но он поймал меня за локоть, заставив меня поднять на него раздраженный взгляд: — Дэймон…
Он смотрел на меня в упор.
— Ты совершенно не умеешь лгать. Ты хочешь этого. Так же сильно, как и я.
Мой рот открылся, но я не смогла произнести ни слова.
— Ты хочешь этого так же сильно, как… поехать на АБА этой зимой.
Теперь уже моя челюсть оказалась почти на уровне пола.
— Ты даже не знаешь, что такое АБА.
— Американская Библиотечная Ассоциация. Ее конференция — ежегодное событие, которое проводится в середине зимы, — не без гордости проинформировал меня Дэймон. — Я читал в твоем блоге, как ты сходила с ума по этому мероприятию до того, как заболела. Насколько помню, ты сказала, что отказалась бы от первенца, только чтобы туда попасть.
— Да-а, признаться, я писала подобную глупость…
Глаза Дэймона блеснули.
— В любом случае, возвращаясь ко всей этой «ты-меня-хочешь» теме…
Я покачала головой, совершенно оторопев.
— Ты меня хочешь.
Сделав глубокий вдох, я попыталась совладать со своим негодованием и изумлением.
— Ты слишком самоуверен.
— Я уверен в себе в достаточной степени, чтобы поспорить.
— Ты не можешь говорить этого серьезно.
Он усмехнулся.
— Я могу поспорить, что к Новому году ты признаешься, как безумно, глубоко и безвозвратно…
— Вау. Хочешь добавить в этот список еще одно наречие? — Мои щеки горели.
— Как насчет «непреодолимо»?
— Удивительно, что ты вообще знаешь, что такое «наречие», — пробормотала я.
— Перестань меня отвлекать, Котенок. Итак, возвращаясь к нашему спору… к Новому году ты признаешься, насколько безумно, глубоко, непреодолимо и безвозвратно в меня влюблена.
Покачав головой, я задохнулась от смеха.
— И что тебе снятся сны обо мне. — Он отпустил мой локоть и, скрестив руки на груди, вскинул бровь. — Ты признаешься во всем этом. Возможно, даже покажешь мне тетрадь с моим именем, разрисованным сердечками…
— О мой бог…
Дэймон подмигнул мне:
— Да, Котенок. Я весь во внимании.
Развернувшись, я схватила рюкзак и понеслась вдоль рядов, оставив Дэймона в отсеке. Мне нужно было бежать, куда глаза глядят, прежде чем я успела бы сделать нечто безумное. Пока не утратила здравый смысл, не развернулась и не бросилась ему на шею, притворяясь, что все прошедшие месяцы не оставили в моей душе горьких отметин. Потому что я бы притворялась, верно?
Я не остановилась, пока не промчалась почти через всю школу и не оказалась в раздевалке возле своего шкафчика. Потянувшись к рюкзаку, я раздраженно вытащила папку с подготовленными карандашными набросками. Идиотский день. Мало того что с самого утра я не могла сосредоточиться ни на одном из занятий, так потом, вдобавок ко всему, повисла на шее у Дэймона и взорвала компьютер. Мне действительно следовало остаться дома.
Я нервно потянулась к замку, чтобы открыть шкафчик, но прежде чем успела что-либо сделать, механизм щелкнул и дверца открылась сама собой. Вздрогнув, я отпрыгнула назад, и моя папка упала на пол.
Господи, что это?
Такого просто не могло быть… Мое сердце колотилось на грани предынфарктного состояния.
Дэймон?
Для него открыть дверцу шкафа, не коснувшись ее, являлось чем-то обыденным. Неудивительно, если учесть, что он мог выдергивать деревья с корнями. Я оглянулась в сторону сновавших по коридору учеников, хорошо понимая, что не увижу Дэймона, потому что не ощущала его присутствия. Чувствуя панику, я отошла от шкафа на несколько шагов.
— Эй, смотри, куда идешь, — услышала я поддразнивавший голос.
Подавив испуганный возглас, я резко обернулась. Позади меня стоял Саймон Каттерс, сжимавший в массивном кулаке потрепанный рюкзак.
— Извини, — выдохнула я, оглядываясь на шкаф. Видел ли он то, что случилось?
В попытке собраться с мыслями, я присела на корточки, чтобы поднять наброски, Саймон сделал то же самое. В воздухе повисла эпическая неловкость, пока мы пытались подобрать все листы, не дотрагиваясь друг до друга.
Саймон протянул мне мои работы с не слишком умелыми набросками цветов. Признаться, я совершенно не обладала художественными талантами.
— Держи.
— Спасибо. — Я поднялась и, положив папку назад в шкафчик, была готова бежать, куда глаза глядят.
— Подожди секунду. — Он схватил меня за руку. — Мне нужно поговорить с тобой.
Мои глаза опустились на его пальцы. У него оставалось пять секунд, прежде чем острый нос моей туфли врежется прямо промеж его ног.
Он, казалось, почувствовал это, потому что опустил мою руку и его щеки вспыхнули.
— Я просто хотел извиниться за все, что случилось в тот вечер. Я пил… в нетрезвом состоянии я часто делаю бредовые вещи.
Я окинула его уничтожающим взглядом.
— Тогда, возможно, тебе следует бросить пить.
— Ну да… возможно, именно это мне и следует сделать. — Он запустил пальцы в коротко остриженные волосы. Свет затанцевал на позолоченных часах с голубым циферблатом на его широком запястье. На ремешке была вырезана какая-то надпись, но я не могла ее разобрать. — В любом случае я просто…
— Ого, Саймон, что ты делаешь? — Рядом с Саймоном нарисовался Билли Крамп, еще один игрок из школьной футбольной команды с бегающими глазами, которые, всякий раз, когда он смотрел в моем направлении, были устремлены исключительно на мою грудь. За ним следом подтянулись и остальные. Билли ухмыльнулся, когда его взгляд остановился на мне. — Эй… кто это у нас здесь?
Саймон открыл рот, но один из парней его опередил:
— Дай-ка я сам догадаюсь. Она пытается снова запрыгнуть на борт?
Несколько парней усмехнулись, толкая друг друга локтями.
Я удивленно заморгала, взглянув на Саймона.
— Прошу прощения?
Скулы Саймона приобрели ярко-красный оттенок, в то время как Билли двинулся вперед, опустив руку на мое плечо. Запах его парфюма чуть не сбил меня с ног.
— Послушай, крошка, Саймон больше не интересуется тобой.
Один из парней засмеялся.
— Как говорит моя мама, зачем покупать корову, когда молоко бесплатно?
Волна ярости опалила мои вены. Что, черт возьми, Саймон наговорил этим отморозкам?
Я сбросила с плеча его руку.
— Молоко не бесплатное. Оно вообще никогда не было для продажи и уж точно не для тебя.
— Это совсем не то, что я слышал. — Билли ткнул Саймона кулаком в плечо. — Так ведь, Каттерс?
Глаза всех друзей Саймона остановились на нем. Он сдавленно рассмеялся и отступил назад, перекидывая через плечо рюкзак.
— Да, так, меня и второй стакан не интересует. Объясняю ей это, но она ничего не хочет слышать.
Мой рот распахнулся.
— Лживый сукин с…
— Что здесь происходит? — окликнул нас тренер Винсент с другого конца коридора. — Разве вы все не должны быть уже в классе?
Смеясь, парни врассыпную направились вниз по холлу. Один из них развернулся, показывая рукой жест «позвони мне», в то время как другой совершал крайне оскорбительные движения, задействовавшие его руку и рот.
Я очень хотела врезать во что-нибудь кулаком. Но не Саймон был сейчас моей самой большой проблемой. Я снова посмотрела в сторону шкафа, и мой желудок сжался от тревожного предчувствия. Дверца снова открылась сама собой.
