Прошли две недели с того дня, когда моих родителей убили. Самые длинные две недели в моей жизни. Все изменилось. Буквально все. Разве что я сама осталась прежней. Я все та же Одри Касл. Я выгляжу по-прежнему: те же темные волосы, которые достались мне от отца, мамины карие глаза, слишком широкие плечи и мальчишеская походка. И я по-прежнему считаю, что было бы круто жить в прошлом. Я по-прежнему помню наизусть слова «Вторичного свечения» с одноименного альбома «Нео Максис», да и вообще большую часть их песен. Я все так же плачу, вспоминая, что случилось с Сан-Франциско, Рио, Джакартой, Токио, с первыми Барселоной и Нью-Йорком. Я все еще не знаю, любила ли я Бена или мне просто нравилась мысль, что я в кого-то влюблена.

Да. Достаточно совпадений, чтобы утверждать: я осталась собой. Но, по правде говоря, чувствую я себя по-другому. Я стала взрослей. Время не всегда идет с одинаковой скоростью. И две недели иногда кажутся половиной жизни.

А теперь отличия.

Последнее время я почти не чувствую голода, хотя раньше очень любила поесть. Я плачу, случайно уловив запах маминого кокосового крема. Или когда я думаю, что она работала брокером времени, но ее время истекло. Когда я вспоминаю мамин голос, ее глаза, когда она улыбалась, или те глупости, которые я могла наговорить ей во время ссоры, мне хочется до боли укусить себя за руку, чтобы в голове не осталось ни единой мысли.

Стоит только зажмуриться, и я вижу папино лицо — небритое, немного уставшее, со слипающимися глазами, мудрое, доброе и серьезное. Вижу, как он готовит. Вижу, как сидит, сгорбившись над рабочим столом и сосредоточенно глядя в камеру, — готовит очередную программу. Или как объясняет мне, что книги, написанные людьми, куда важнее, чем компьютерные программы. Помню, как он улыбался, превозмогая боль, лежа в больнице после аварии. Как пел эти жуткие старомодные песни из 2090-х. А чаще всего я вспоминаю, как он сидел на краю кровати, прислонив к ноге свою прозрачную синюю трость, почесывал бороду и задавал мне именно те вопросы, на которые я не хотела отвечать.

Да, конечно, я могу посмотреть 4D-записи о них. Могу войти в капсулу и обнять их, и даже почувствовать, как папина борода щекочет мой лоб, когда он целует меня перед сном, но это будет встреча с призраками. Мы победили 99 % раковых заболеваний, опухоли головного мозга исчезают за неделю, а некоторые люди — так называемые «постсмертные» — смогли продлить свою жизнь на срок гораздо больший, чем отпущено природой, но мы по-прежнему бессильны перед смертью.

Или горем.

Или убийством.

Потому что это было убийство. Я в этом уверена.