Глава третья
– Лили, ты его вырубила! Черт.
Девушка ослепительно улыбнулась Люку.
– Он собирался выстрелить в меня.
Люк нахмурился и снова посмотрел на тихо похрапывающего мужчину, которого они перенесли в Святилище и уложили на кровать.
– Я думал, он хотел тебя арестовать.
– И арестовать тоже, но сначала застрелить, – поправила она.
Люк поморщился и снова повернулся к ней.
– Мне он не нравится.
В его тоне проскользнули знакомые опасные нотки. Люк воспринимал Лили, как свою младшую сестру, иметь которую ему, возможно, и не хотелось. Но пока она росла, обучал ее всему. Лили просто боготворила его. И до сих пор относилась к нему чуть ли не с благоговением, хотя всем было известно, что по мастерству его уже обошла. Но если он чувствовал, что девушке угрожает опасность, хотя и случалось такое нечасто, – вся его легкость и обаяние вмиг испарялись. Дай только повод, и Люк становился почти неуправляемым. Особенно теперь, после того, что произошло с Анной.
Взглянув на красивого нефилима, которого Люк явно невзлюбил, Лили поморщилась, и, похлопав его по мускулистой руке, сказала:
– Не думаю, чтобы он и вправду в меня выстрелил.
Но Люк все равно смотрел угрюмо.
– Поскорее бы он очнулся.
Лили прочитала имя полицейского на бирке. Офицер М. Коне?
– Готова поспорить, его зовут Майкл.
– Если так, вот будет забавно, – фыркнул Люк.
Архангел Михаил, покровитель полицейских, где-нибудь там, на небесах, наверное, закатил глаза, а то и расхохотался. А может, наточил лезвие поострее, чтобы прицелиться в шею этому парню. Архангелы не особо благоволили к нефилимам, хотя и те и другие вроде как сражались на одной стороне и служили Богу. Большую часть времени.
– Он все еще в отключке?
Оба посмотрели на Реми, который вошел в комнату с сияющей улыбкой на шоколадном лице. Его дреды были стянуты назад.
Реми слегка хлопнул Лили по плечу.
– Черт возьми, подруга, вечно с тобой что-нибудь случается.
Она повела изящным плечиком и снова посмотрела на полицейского. Бедняга так и лежал без сознания с того момента, как она ему врезала. Даже когда Реми и Люк переносили парня в Святилище, он не издал ни звука. Лили мельком глянула на свои сбитые костяшки. Черт, хороша она, нечего сказать.
М. Коне выглядел молодо. Похоже, еще нет и тридцати. И тоже красавчик. Все мужчины-нефилимы привлекательны. Своей внешностью они обязаны отцам.
Этот был темноволосым, с короткой стрижкой, какую носит большинство полицейских. В остальном же его лицо казалось юным и невинным, и одно это уже говорило о том, что парень знать не знает, кто он есть. У всех нефилимов в лице проступает некая жесткость, даже у нее. Ну а у него – волевой подбородок и точеные скулы, а на щеках веером лежат густые ресницы. Лицо ангела.
Реми скрестил на груди руки, изучая этого новоявленного нефилима.
– Черт возьми, ты вырубила еще одного полицейского. Не могу сказать, что удивлен.
Лили поморщилась. Люк встал рядом с Реми, и она сразу же отошла от них, оказавшись с другой стороны кровати. Терпеть не могла, когда они над ней возвышались. Мужчины-нефилимы, все как один, отличались высоким ростом, чего о Лили не скажешь. Двухметровые, они выглядели настоящими гигантами, и ее, такую маленькую, запросто могли забросить за спину, точно рюкзак.
– Ты и правда думаешь, что он нефилим? – обратился Люк к Реми.
– Дотронься до него и сам поймешь, – вздохнула Лили.
– Как мог нефилим так долго не знать, кто он? – спросил Люк. – Да еще и не попасться Падшим?
– Откуда мне знать? Давай же, коснись его, – настаивала она.
И Люк, и Реми явно замешкались.
– Просто потрогайте его, и покончим с этим.
– Ну, когда ты так говоришь, вообще его трогать не хочется, – усмехнулся Реми, и Лили красноречиво выставила ему средний палец.
Пробурчав что-то под нос, Люк наклонился над парнем и положил ладонь тому на лоб, но тут же отпрянул, как будто его ударило током. При соприкосновении нефилимов всегда возникало ощущение, будто между ними проходит электрический разряд.
– Черт!
Лили качнулась на каблуках, ухмыляясь.
– А я говорила!
– Вау, – удивляясь, покачал головой Реми, – так он везучий, сукин сын, что ты его всего лишь вырубила.
Ее улыбка стала еще шире. Лили любила комплименты. А их так редко доводилось слышать…
– Лилиан Маркс! Сейчас же тащи сюда свою задницу!
От неожиданности она подскочила на месте, округлив глаза. Голос Натаниэля прозвучал слишком громко, хотя их разделяло целых два этажа. Люк подавил смешок, и Лили стрельнула в него укоризненным взглядом.
– Спасибо, – пробормотала она.
Но Реми хотя бы соизволил предупредить ее:
– Натаниэль в ярости. Ты себе не представляешь, чего ему стоили сегодняшние звонки.
Лили поникла и медленно обошла вокруг кровати. Люк шлепнул ее по макушке, когда она проходила мимо, но стоило ей замахнуться в ответ, тут же отскочил, смеясь.
– Я вас обоих ненавижу.
Она направилась к двери. Реми подошел к кровати поближе.
– Ты знаешь, как трудно будет обучать его в таком возрасте?
Девушка остановилась на пороге. Обучить его практически невозможно. Они не смогут. Слишком поздно. Самое лучшее, что можно сделать, это посадить парня в его «крузер» и пожелать удачи. Жестоко, но ничего не поделаешь.
В любом случае, это не ее проблема.
Лили шла по тускло освещенному коридору. Здесь, на глубине в пять этажей ниже уровня земли, находилась жилая секция Святилища. Без особого приглашения проникнуть сюда, в самые глубины здания, третьего по высоте во всем Вашингтоне, просто невозможно. На лифте она спустилась на седьмой этаж, где у Натаниэля располагались квартира и кабинет.
Натаниэль восседал за большим овальным столом вишневого дерева, отполированным так, что она видела себя в столешнице, как в зеркале. Все здесь было ей знакомо от и до – сколько раз Лили таращилась на собственное отражение, пока ее отчитывали за очередную выходку. Особенно доставалось за Джулиана. Он стал практически главной темой последних нравоучительных лекций.
И вот теперь она оступилась. А ведь раньше этого никогда не происходило. Если только дело не касалось Джулиана. Но там, где бывал замешан этот падший ангел, все летело к чертям.
Натаниэль осторожно положил телефонную трубку и поманил девушку к столу.
– Присядь.
Лили чувствовала себя так, будто ей снова тринадцать. Неуклюже села, сложила руки на коленях, как провинившийся ребенок. А ведь она взрослая женщина, которая может запросто справиться с толпой приспешников, не сломав при этом ни единого ноготка. Но все это не имело значения, когда она сидела перед Натаниэлем.
Он всегда выглядел таким, когда Лили его огорчала. Обычно начиналось с того, что Нат рассеянно зачесывал волосы назад, заправляя длинные каштановые пряди за уши. Уголки губ опускались вниз, и он пронзал ее взглядом. Затем вокруг бледно-голубых глаз собирались тонкие морщинки, отчего моложавое лицо Натаниэля старилось.
Его возраст оставался для Лили загадкой. Да и никто, как ей казалось, этого не знал. Натаниэлю должно быть по меньшей мере несколько сотен лет, хотя больше тридцати ему и не дашь. Он ничуть не изменился с той ночи, когда оттащил ее, пятилетнюю девочку, дрожащую и заплаканную, от мертвой матери.
– Лили.
Она поежилась.
– Натаниэль.
– Во-первых, что это ты на себя напялила?
Девушка удивленно осмотрела себя. В этой одежде она ходила и раньше.
– В смысле?
– Ты выходишь на охоту в юбке, которая едва прикрывает зад, – пояснил он.
Щеки вспыхнули, но сама она ощетинилась.
– Ну извините, полиция нравов, не думала я, что должна спрашивать твоего разрешения, что мне носить.
– Я лишь забочусь о тебе, – вздохнул Натаниэль устало.
– А я не нуждаюсь ни в чьей заботе.
– Может, и так, но у нас тут творится черт знает что.
Он откинулся в кресле и сдавил переносицу.
– Лили, ты знаешь, что обстановка накаляется. Падшие все чаще совращают нефилимов. Все больше душ мы теряем, а ведь это загубленные невинные люди. И их много, ужасающе много.
Да все она прекрасно знала. Падшие похищают новых нефилимов раньше, чем Святилище успевает их надежно спрятать. А после того, как Падшие доберутся до них, они оказываются потерянными навсегда, потому что становятся такими же порочными, как и ангелы, совратившие их. Эти нефилимы превращаются в приспешников, за которыми и охотятся ее сородичи.
– Нет ничего хуже, если нас раскроют.
Лили переменила позу, и кожаная обивка тихонько скрипнула.
– Я знаю.
– Ты знаешь, чего мне стоила твоя сегодняшняя выходка? Дэниэл головой своей рисковал, чтобы никто не спрашивал, почему тот молодой коп не вернулся со смены.
Она беспокойно поерзала в кресле. Дэниэл служил в полицейском управлении, так что у них имелся среди копов свой человек как раз для таких вот случаев. Хотя пользы от этого было немного, да и замять подобные накладки оказывалось не так-то просто.
– Я учил тебя бить и сматываться. Это же так легко.
Лили поджала губы. Она и собиралась так поступить, но не удержалась. Что поделаешь – характер.
– Ты должна быть осторожнее, – сказал Натаниэль тихо.
Но непроизнесенные им слова будто повисли между ними. Лили поняла: он вспомнил Анну и то, что с ней произошло. Черт возьми, девушка сама отчаянно скучала по своей подруге. Они с Анной очень сблизились, хоть та и была старше. Она подписала Контракт десятки лет назад. А потом влюбилась в одного из Падших, да так, что совсем потеряла рассудок.
Бедная Анна. Такая красивая и такая глупенькая.
Женщины среди нефилимов встречались очень редко. Большинство рождались мальчиками, но раз в несколько десятилетий на свет появлялись девочки-полукровки. Не считая Мишель, которую отправили в Нью-Йорк, Анна была единственным охотником-женщиной в Вашингтоне.
Боль от этой потери поразила всех в Святилище, но больше всего страдали двое – Натаниэль и Люк. Лили знала, они винили себя в смерти Анны. Натаниэль считал, что недостаточно хорошо обучил ее. И Люк, как подозревала Лили, думал так же. Последние шесть недель были нелегкими, и напряжение между обоими мужчинами лишь возрастало.
Натаниэль опустил руки и устало вздохнул.
– Хорошо еще, что его взяли мы, а не Падшие. Не представляю, как этот парень так долго продержался, но он имеет право пройти обучение и выбрать свою судьбу.
– Что? – она подскочила.
– Лили, – предостерегающе произнес он.
– Мы не можем его обучать, уже слишком поздно.
Натаниэль нахмурился.
– Ему на вид около тридцати.
– Именно! Тридцать лет он ни сном ни духом не ведал о нефилимах и Падших!
Он поднял бровь.
– Ты младше его.
– Я училась несколько лет, – зашипела Лили, – и подписала Контракт. Мы не можем обучать его, особенно учитывая все, что сейчас происходит!
– Мы сможем что-нибудь придумать. – Натаниэль на секунду замолк и поднял глаза. – А еще лучше, если ты что-нибудь придумаешь.
Она едва не вцепилась себе в волосы.
– Ты шутишь?
– Нет, – улыбнулся он.
– Ты не можешь так со мной поступить. Я не могу никого обучать. Ты же знаешь, у меня не хватит терпения. Я – охотник. И хороший охотник.
– Лили, ты прекрасный охотник. Одна из лучших. Черт возьми, возможно, даже лучше всех, – признал он. – Но таков мой приказ.
Лили обессиленно опустила руки. Натаниэль редко отдавал ей приказы. Она знала, что нет смысла спорить.
– Не дуйся. – Мужчина встал, и обойдя стол, подошел к ней.
Девушка заметила, как измята его одежда. Чувство вины кольнуло ее. У Ната и так хлопот полон рот, а тут еще она со своими выходками.
– Ты давно не спал, да?
Он остановился, оглядел себя.
– Это так заметно?
Лили кивнула. Откровенно говоря, на ее памяти Натаниэль, бывало, выглядел и похуже, но сейчас, казалось, даже кожа у него посерела от усталости.
– Все так плохо? – прошептала она.
Он наклонился, опершись о стол и расставив длинные ноги. Затем, с осторожностью подбирая слова, произнес:
– Боюсь, среди нас есть предатель.
Лили охнула. Да, она знала, что дела у них обстоят не лучшим образом, но даже не подозревала, что все настолько плохо.
– Что ты имеешь в виду?
Натаниэль отошел от стола, направившись к большому шкафу, который занимал целую стену в кабинете. Девушка молча следила за его движениями, терзаясь любопытством.
– Кто-то сообщает Падшим имена всех новых нефилимов, как только мы о них узнаем. Кроме того, я думаю, что этот же тип выискивает тех, кого мы не успели пристроить. – Мужчина провел рукой по дереву. – С такими сведениями уже скоро они превзойдут нас по численности в несколько сотен раз. Это голые цифры. Но сколько же тогда они захватят душ и погубят людей.
Им уже сейчас служит так много душ! Те, кого смерть заставала врасплох, легко поддавались уговорам Падших. Эти бедные, потерянные души готовы были ухватиться за любую надежду, лишь бы сохранить свою жизнь, и без раздумий верили лживым обещаниям приспешников.
Они вторгались в тела живых, всерьез считая, что это и есть второй шанс. Но все заканчивалось плачевно. Человек превращался в одержимого – и обе души погибали.
– Нам не достать Падших, которые действуют за нашей спиной. Остается только время от времени подчищать то, что они натворили.
– Ты знаешь, кто это? – Лили взглянула на него.
Натаниэль повернулся к ней.
– Этот вопрос как раз и не дает мне покоя.
Она наклонила голову.
– А Высшая Сила знает?
Высшей Силой Лили называла ангелов и всех остальных, кто правит этим миром с небес.
– Они уже давно не разговаривали со мной.
Она замерла. Натаниэль – единственный нефилим, кто связан с Высшей Силой, которая отдавала приказы сверху. Лили так и представляла, как они сидят на облаке, преисполненные целомудрия и важности, и перебирают струны золотой арфы, размышляя о вечном.
Лили не любила ангелов, особенно их позицию. Они носы воротили от ее сородичей, считая их чем-то богомерзким, но, увы, необходимым. Если нефилимы когда-нибудь сумеют истребить Падших и легионы их приспешников и одержимых, следующими в небесном списке смертников наверняка окажутся они сами.
– Ну и дерьмо, – пробормотала она.
– Точно, – хмыкнул Натаниэль. – Не говори никому о моих подозрениях. Об этом знает лишь Круг. Хотелось бы, чтобы это так и оставалось.
В Круг входили старейшие и самые опытные нефилимы от каждого сектора Святилища. Они отвечали за многое: за дисциплину, за проведение тайных миссий и организацию важных событий, где требовалось их участие.
От их сектора в Вашингтоне членами Круга были Натаниэль, Люк, Реми и девять других нефилимов, а не так давно к ним примкнула и Лили. Она была самой юной, однако в мастерстве не знала себе равных, о чем частенько всем напоминала.
– Конечно, – согласилась она.
– Просто держи ухо востро и сразу сообщай, если что-то вдруг покажется странным. Теперь возвращайся к тому копу и объясни ему, кто он такой. Наверняка он примет все в штыки, но ты уж постарайся проявить терпение.
Лили выгнула брови, но промолчала.
– Пусть в случае надобности тебе помогут Люк и Реми. Я им доверяю. Можешь так же обратиться к Рейфу, – Мужчина слегка улыбнулся. – Но к школе Майкла и близко не подпускай. Не хочу, чтобы наша молодежь его шокировала. Ты же знаешь, какими они могут быть.
Лили улыбнулась. В школе обучались нефилимы со всех концов света в возрасте от пяти до восемнадцати лет. Подростки были сущим кошмаром, а самые маленькие еще не научились держать свои мысли при себе. За это они ей и нравились.
Натаниэль ласково улыбнулся Лили, которая не доставала ему даже до груди.
– Лили?
– Да?
– Будь умницей. И бога ради, не прикончи его.
– Не обещаю.
Лили вышла из кабинета и направилась обратно на пятый этаж, решив, что на этот раз легко отделалась. Бывало, ей и за меньшие провинности доставалось гораздо крепче. Ощутив прилив энергии, она в два прыжка взлетела по лестнице.
* * *
Кори Робертс торопливо пересек ухоженный газон и, увидев лимузин сенатора в положенном месте, вздохнул с облегчением. В такой час, а было уже за полночь, ему хотелось одного – оказаться дома, в своей постели вместе с женой.
Завтрашний день под завязку забит встречами и утомительными конференциями, а еще предстоит разгребать последний скандал сенатора.
Он перекинул стопку папок в одну руку, едва удержав стакан с кофе. Вот почему он потерял сон. Кофеин на ночь и еще стаканчик на рассвете – двойной удар по его сердцу.
Средних лет и уже лысеющий, Кори страдал гипертонией и подозревал у себя еще и язву. И без того в его жизни хорошего было мало, но сегодня выдался особенно кошмарный день. Очки в тонкой оправе соскользнули на кончик носа. Последнее дело наверняка уничтожит сенатора. И нет никакого способа выкрутиться. Еще эта сука, сенаторская жена, собралась выступить в утреннем ток-шоу.
Сенатор тоже хорош – не мог обуздать свою похоть, и теперь им придется пополнить ряды безработных. Без этой должности Кори потеряет все: деньги, иллюзию власти, дом, который так любит его жена, и даже саму жену.
Он бы душу отдал, чтобы вся эта ситуация как-нибудь разрешилась. Водитель шагнул вперед и открыл ему дверь. Кори натянуто улыбнулся и скользнул в салон. Прижав папки и кофе к груди, он посмотрел на сиденье напротив, ожидая увидеть сенатора или, на крайний случай, его шлюху-секретаршу.
Картонный стаканчик выскользнул из рук.
Десять лет Кори любил свою жену и вообще он всегда любил женщин. До этого момента собственная ориентация никогда не вызывала у него сомнений. Теперь же мир его рухнул.
Мужчина, сидящий в салоне, был идеален, сияя красотой удивительной, мрачной и изысканной. Его лицо казалось воплощением совершенства, а синева глаз сулила неземное наслаждение. Кори отреагировал на него так, как прежде реагировал только на свою жену. Он с трудом вдохнул, ощутив пьянящий аромат с легким запахом серы.
На полных губах мужчины заиграла улыбка, словно он знал о том, какой производит эффект. Незнакомец скользнул блестящим взглядом по пролитому кофе, затем снова вернулся к Кори.
– Здравствуй, мистер Робертс. – От звука его голоса у Кори мгновенно разболелась голова, ему вдруг захотелось расплакаться и убежать, но он не мог пошевельнуться. – Ты можешь звать меня Асмодеем. Я здесь, чтобы помочь тебе.
Кори открыл было рот, чтобы ответить, но тут сердце пронзила острая боль. Папки повалились на пол машины. Он судорожно схватился за грудь, выпучив глаза и захрипев. Кори смотрел на мужчину, зная, что этот приступ вызвал он. Улыбка Асмодея стала шире.
– Я могу уладить скандал с сенатором. А у тебя останется твоя работа, чудный дом на холме и… твоя жена.
Кори охнул – воздух проникал в легкие точно битое стекло.
– Ты… кто?
Визави пренебрежительно махнул рукой.
– Все, что ты должен сделать – это оказать мне ответную услугу. Есть один человек, который… мне нужен.
