Глава 12
Мия
– На моей машине или на твоей? – спрашивает Джордан.
Я перевожу взгляд с его «Мустанга» на свой «Мерседес».
На «Мерседес», что Оливер купил мне два года назад. В тот день, когда сломал мне руку.
По-видимому, он не хотел ломать. Это вышло случайно.
Мне тогда это случайностью не казалось.
Машину подарил, чтобы загладить вину.
А его подарок всегда напоминал и напоминает мне о моей слабости. О том, какая у меня была жизнь до сего дня. О том, как меня били до и после.
«Мерседес» напоминает мне о нем… о них.
– На твоей, – отвечаю я. – Если ты не против.
– Вовсе нет. – Улыбаясь, Джордан достает ключи из кармана джинсов.
– За бензин я заплачу, – говорю я, направляясь к его машине. Не хочу, чтобы Джордан думал, будто я пользуюсь его добротой.
Он останавливается у капота, улыбка быстро исчезает с его лица. Нахмурился, тряхнул головой.
– Исключено.
– Разумеется, я заплачу за бензин, ведь ты его потратишь, оказывая мне услугу. – Я открываю дверцу «Мустанга», сажусь в кожаное кресло.
Рослый, поджарый, Джордан садится за руль. Машина проседает под тяжестью его тела.
– Исключено. Я не возьму у тебя денег за бензин. И точка, – заявляет он тоном, не терпящим возражений.
Инстинктивно вжимаю голову в плечи. Такое чувство, что я снова потерпела поражение.
Потом вдруг что-то взбрыкнуло во мне. В крови загудел адреналин, все мои чувства обострились.
Я знаю, что это мелочь, что Джордан пытается по-своему проявить доброту… но я и правда устала от того, что мужчины вечно диктуют мне, что и как я должна делать.
И еще больше устала от того, что позволяю им помыкать собой.
Все, больше не позволю.
Я вылезаю из «Мустанга», захлопываю за собой дверцу – со стуком – и иду к своей машине.
Да, наверно, я отреагировала слишком бурно, однако я всю свою жизнь только и делала, что подчинялась. Пора начинать вести себя как женщина, какой я хочу быть. Считайте, что с этой минуты и начала. Может, я избрала неверную тактику, но я ведь в этом деле новичок, а слова мои, похоже, на Джордана не возымели эффекта, вот я и перешла к активным действиям.
Я слышу, как он открыл дверцу со своей стороны и вдогонку мне понесся его растерянный голос:
– Мия, ты что?
– Ничего, – бросаю я через плечо.
Меня бьет нервная дрожь, но я не сдаю позиций.
– В чем дело? – Он встревожен. Я слышу, как со стуком закрылась дверца машины.
Оборачиваюсь на ходу.
– В тебе. Не люблю, когда мне указывают, что делать.
Блеск! Неужели я это только что сказала?! Фантастика!
Отвернувшись от него, снова иду к своей машине.
– Ладно… – Джордан озадачен. – И куда ты собралась?
– В Фармингтон. Одна поеду.
Я слышу его раздраженный рык, потом хруст гравия под его ногами. Он нагоняет меня.
Я солгу, если скажу, что моя душа не ушла в пятки. Или что сердце мое не заколотилось так громко, что его биение меня оглушает.
Я как раз дошла до своей машины и вдруг вижу, как рука Джордана, появившись у меня из-за спины, ложится на дверцу, мешая ее открыть.
Возмущению моему нет предела. Он стоит близко ко мне. Почти вплотную.
Его близость порождает во мне страх… и вожделение.
Даже похоть, я бы сказала.
Да, Джордана я нахожу привлекательным – ну хорошо, он меня возбуждает, но сейчас меня терзает столь сильное желание, что это уже вообще никуда не годится. Такое со мной впервые. Страсть исходит от меня волнами.
Колени подкашиваются, трусики уже влажные. Такого возбуждения я еще никогда не испытывала. Молодец! То строю из себя взрослую девушку, то готова снять для него трусы.
Я в полнейшем замешательстве, и это еще мягко сказано.
Сосредоточившись на поставленной задаче, я заглушаю в себе вожделение, делаю глубокий вдох, расправляю плечи, поворачиваюсь…
И… он улыбается.
Нет, усмехается.
И что-то еще сквозит в его глазах. Я знаю, что это, ибо это «что-то» сейчас отражается и в моих собственных глазах, хотя я могу и ошибаться.
Не очень хорошо разбираюсь в мужчинах.
И потом – Джордан и я, прямо сейчас? Не очень хорошая идея. Хотя он очень славный, забавный и потрясный. Да, он – само воплощение сексуальности. Чертовски привлекательный. Наверно, и в постели великолепен. Могу только догадываться, как он выглядит без одежды…
Джордан тихо хмыкнул, и я мгновенно очнулась от своих непристойных мыслей. Осознаю, что таращусь на него, как извращенка.
Прекрасно. Великолепно!
Мое лицо заливает краска.
– Что смешного? – вспылила я.
– Ничего. – Качая головой, он сверкнул в мою сторону белозубой улыбкой.
Подбоченившись, я склоняю набок голову.
– Тогда почему ты надо мной смеешься?
Он смерил меня взглядом. Такое чувство, будто он всю меня ощупал, с ног до головы.
– Такая крохотная малышка – и такая боевая.
Насчет определения «крохотная» спорить бесполезно: роста мне действительно не хватает. Но вот «малышка»? Хмм… Не думаю.
Я сложила на груди руки, приосанилась.
– Я не малышка.
Он смотрит на меня долгим взглядом. Лицо вдруг стало непроницаемым. Потом наклоняется ко мне, говорит на ухо:
– Неправильно выразился. Ты права. Ты ни в коем случае не малышка. Ты, Мия… Женщина с большой буквы.
В животе у меня екнуло, я невольно охнула, плотнее сдвинула ноги.
Он смеется, взгляд дерзкий – точно знает, какой эффект он произвел на меня.
Меня это бесит.
И возбуждает.
В равной степени.
Улыбаясь, он проводит рукой по волосам.
– Ладно. Пусть будет по-твоему. Ты платишь за бензин.
Что?
О чем мы спорили?
Ах да. О том, кто платит за бензин.
Надо же. Хм… как легко я добилась своего.
Ни разу в жизни я не выигрывала спор. Я мгновенно насторожилась.
Прищурилась, глядя на него.
– Почему ты так легко уступил?
– А что тебя смущает?
– Ну… э… – В моей жизни так не бывает. – Мужчины, которых я знаю, так легко не уступают. – Они вообще не уступают.
Сожаление мелькнуло в его глазах. Мне не нравится то, что я почувствовала при этом.
Обнаженность, уязвимость.
То, что я не хочу чувствовать в данный момент.
– Мужчины, которых ты знала, Мия, – поправляет он меня. – Но не я. И, как это ни удивительно, я допускаю компромиссы. Но не всегда, так что не обольщайся. – Он весело улыбается. – Просто не хочу тратить бог знает сколько времени на пререкания с тобой по вопросу, в котором я все равно тебе уступлю.
– Почему?
Он отступил на шаг, сложил руки на своей широкой груди.
– Потому что тебе трудно отказать.
О. Что ж, ладно.
Я вдруг почувствовала легкость в голове.
И на душе.
– Ну что, раз победа за тобой, ты вернешься в машину? – Джордан показывает в направлении своего «Мустанга». – Или будешь стоять здесь целый день и упрямиться?
Я кусаю губы, чтобы скрыть улыбку.
– Ну, не в моей привычке злорадствовать. – Самодовольно улыбаясь, иду мимо него к «Мустангу».
Он молча идет следом. Только хруст гравия под его ногами выдает, что он следует за мной.
– Тебе известно, что во время ходьбы ты виляешь попкой?
Что-о?
Я останавливаюсь как вкопанная. Он говорит о моей заднице. Я шокирована и немного возбуждена.
Возбуждена. Опять.
Чертовщина какая-то.
Я понятия не имела, что при ходьбе виляю задницей, но дело не в этом. Обернувшись, я сердито смотрю на него.
– И что?
– Ничего. Просто высказал свое наблюдение. – Джордан выставляет вперед ладони в знак примирения, а глаза от улыбки на его лице утопают в морщинках. – Это так мило.
– Мило? – хмурюсь я, игнорируя сладостное ощущение внизу живота. – Я не мила.
– Я не говорил, что ты мила. Я сказал, что ты мило виляешь попкой. – Он озорно улыбается.
Я покраснела. Смущенная донельзя, возобновляю шаг, не обращая внимания на тихий смех за спиной.
К тому времени, когда я подхожу к «Мустангу», настроение у меня испорчено. На душе тревожно, я нервничаю…
Взвинчена.
Совершенно не таким представляла я себе свое состояние сегодня утром, когда проснулась. Джордану не составляет труда в любой момент вывести меня из равновесия. Первый раз встречаю такого человека.
И сегодня между нами что-то изменилось. Пока еще не пойму, в какую сторону, не пойму, что происходит, но в наших с ним отношениях определенно наступил перелом.
В машину мы сели одновременно. Пока я пристегивала ремень безопасности, Джордан включил зажигание. Мотор гудит, можно ехать, но мы не трогаемся с места.
Я смотрю на него.
Голова его наклонена в мою сторону, глубоко посаженные глаза смотрят на меня, но выражение его лица мне непонятно.
– Что? – спрашиваю я смущенно. Убираю за ухо волосы, чувствуя, как краснею под его взглядом.
Он покачал головой, моргнул, словно очнувшись от своих мыслей.
– Ничего. Просто балдею от тебя, когда ты такая напористая. – Улыбка. Потом он глянул назад и дал задний ход.
У меня голова пошла кругом.
Джордан от меня балдеет.
Он балдеет от меня.
И глыба льда, что я ношу в своей груди, начала таять.
* * *
По дороге в Фармингтон говорит в основном Джордан. Наверно, старается заболтать меня, чтобы я не думала о том, куда и зачем еду.
Я держусь неплохо, но, когда до Фармингтона остается ехать минут десять, меня прошибает холодный пот, и, едва мы пересекаем границу города, у меня заходится сердце. Того и гляди начнется приступ паники.
Я не сразу осознаю, что машина остановилась.
– Приехали? – Глаза у меня вытаращены, настороженные, как у кролика.
– Осталось проехать один квартал. Я подумал, ты захочешь настроиться перед тем, как мы пойдем в дом.
– Может, это не она.
Я смотрю на него. Знаю, что и взгляд мой, и голос наполнены отчаянием.
– Может быть, – медленно произносит он. – А если она?
Я пожимаю плечами, имитируя беспечность, хотя состояние мое далеко от непринужденного.
– Значит, я нашла свою мать.
Мы оба смотрим вперед, сидим и молчим.
– Ну, готова? – наконец спрашивает Джордан.
– Да.
Он заводит двигатель и снова выезжает на дорогу. Через несколько минут тормозит перед домом из красного кирпича.
Я поворачиваюсь к нему.
– Ты пойдешь со мной?
– Уже пошел, – улыбается он.
Сделав глубокий вдох, я надеваю темные очки и выбираюсь из машины.
На тропинке, ведущей к дому, в нерешительности останавливаюсь. Джордан берет меня за руку и тянет вперед.
На крыльце, не выпуская моей руки, Джордан перегибается через меня и звонит в дверь. Запах его лосьона мгновенно меня успокаивает.
– Что сказать? – шепчу я.
– Просто спроси, живет ли здесь Анна Монро. А там посмотрим.
Встретив его взгляд, я киваю.
Потом слышу шаги в прихожей. Кто-то подходит к двери. Я цепенею. Джордан ободряюще стискивает мою ладонь.
– Все нормально. Я с тобой, – ласково шепчет он.
Дверь отворяется. Перед нами – китаянка.
Нет. Не она.
Странно, пожалуй, что при этом я испытываю облегчение.
В моей внешности ничто не указывает на то, что в роду у меня были китайцы: кожа светлая, волосы белокурые, глаза голубые. Но, может, это – не Анна Монро.
Сейчас выясним и уйдем.
– Что вам угодно? – спрашивает женщина, переводя взгляд с Джордана на меня.
– Я… э… – Я прокашлялась. – Я… э… – Что с моим голосом?
– Здесь живет Анна Монро? – спрашивает Джордан, стоя у меня за спиной.
Китаянка моргает, все так же глядя то на меня, то на Джордана. Нерешительно произносит:
– Да.
– Можно с ней поговорить?
– А вы?..
– Простите. Меня зовут Джордан, а это Мия.
Китаянка переступает с ноги на ногу, складывает на груди руки.
– Анна Монро – это я.
Я делаю выдох, только теперь сообразив, что все это время стояла, затаив дыхание, и… сразу убегаю. Поворачиваюсь, вырываю ладонь из руки Джордана и мчусь по дорожке к машине.
Я знаю, что поступила нехорошо, бросив Джордана, но ноги сами несут меня прочь.
Сердце колотится в груди. Кровь шумит в ушах. И мне хочется только одного – наесться.
Наесться и вытошнить все, что съела.
Мне действительно крайне необходимо опорожнить желудок.
Забравшись под защиту «Мустанга» Джордана, я рывком снимаю очки и, подсунув руки под мягкое место, пытаюсь унять расходившееся сердце и утихомирить бушующие во мне противоречивые чувства.
Несколько минут спустя в машину садится Джордан. Поворачивается ко мне.
– Так… это не твоя мама.
– Почему ты так решил?
Я в полной растерянности. В такие мгновения я либо плачу, либо смеюсь. Перед Джорданом плакать я не хочу, поэтому захожусь смехом. Он вырывается из меня. Я понимаю, что, должно быть, похожа на сумасшедшую, но остановиться не могу, да и не пытаюсь.
Наконец, когда вновь беру себя в руки, ладонями вытирая глаза, замечаю, что Джордан смотрит на меня, да с таким выражением на лице, которого я прежде не видела.
Никто никогда не смотрел на меня так, как он сейчас. Будто сопереживает мне. Искренне сопереживает.
Напряжение уходит из его взгляда, на губах появляется лукавая улыбка.
– Ты, по-моему, совсем не расстроилась.
Глядя на его улыбку, я тоже смеюсь.
– Извини, что бросила тебя там. – Все еще чуть задыхаясь от своего истеричного смеха, я показываю в сторону дома китаянки.
– Не беда. Поехали. – Он заводит машину. – Перекусим что-нибудь.
Еда. Для меня в данный момент не очень хорошая идея.
– Я не голодна. – Я пристегиваюсь ремнем безопасности.
– Зато я голоден. А ты посидишь посмотришь, как я ем. – Он снова сверкает белозубой улыбкой, и я, ослепленная ею, даже не думаю возражать.
* * *
Джордан привозит меня в кофейню, в которой он, по-видимому, бывал не раз. По его утверждению, здесь потчуют лучшим в мире лаймовым пирогом.
Я вынуждена поверить ему на слово, потому что мне самой сейчас лучше не есть, во всяком случае, не в присутствии Джордана. Боюсь, если начну, не смогу остановиться и откроюсь той своей стороной, которую никому никогда не должна показывать, тем более ему.
– Только время зря потратили, приехав сюда, – вздыхаю я.
– Ну, это как посмотреть.
Я ставлю локоть на стол, кладу подбородок на руку.
– И как ты на это смотришь?
Он откидывается на спинку стула.
– В нашем списке одной Анной Монро стало меньше. Шансы повышаются. Остались всего две. Пятьдесят на пятьдесят, что следующая Анна, которую мы посетим, окажется твоей матерью.
Или ни та, ни другая.
– А мне представилась возможность полакомиться любимым пирогом. В общем, что-то теряешь, что-то находишь. То на то.
– Ты все так оцениваешь?
Его взгляд помрачнел.
– Не все. – Джордан скривил губы в лукавой улыбке, наклонился ко мне за столом, понизил голос: – Только то, что я расцениваю как верняк. И если я чего-то действительно хочу… я этого добиваюсь.
Уф. Мою кожу опалил жар, пульс участился.
Официантка, появившись у нашего столика с кофе и пирогом для Джордана, прерывает наш разговор.
Я испытываю облегчение.
И разочарование.
Джордан заигрывал со мной, сомнений быть не может.
Я не жалуюсь. Приятно, когда с тобой флиртует такой обалденный парень, как Джордан. Полагаю, меня беспокоит то, что я понимаю, что это значит для него. И еще больше то, что я хочу, чтобы это значило.
– Как пирог? – спрашиваю я, наблюдая, как Джордан уплетает десерт, будто это творение самого Господа.
– Вку-усный, – бормочет он с набитым ртом. По всему видно, что он получает огромное удовольствие. – Хочешь попробовать? – Джордан протягивает вилку с нанизанным на нее кусочком пирога.
Я качаю головой.
– Ты многое теряешь. – Он крутит вилкой у меня под носом.
Я со смехом качаю головой.
Улыбаясь, он сует вилку себе в рот и стонет с преувеличенным наслаждением.
На долю секунды мне хочется стать этой самой вилкой.
Да уж, видать, у меня серьезные проблемы.
Я сыплю в кофе сахар.
– Спасибо, что поехал со мной. Для меня это много значит.
– Мы же друзья. А друзья помогают друг другу.
– Мы друзья? – шутливо переспрашиваю я. Губы сами собой складываются в улыбку.
Он вскидывает темные брови.
– Разве мы это уже не установили?
Я подношу чашку ко рту, делаю глоток горячего кофе.
– Не припомню.
– Считай, что этот факт установлен. – Он тыкает вилку в пирог. Глаза его улыбаются. – Мы с тобой друзья.
С особыми привилегиями?
Матерь божья, даже не верится, что я это только что подумала.
– Ну и ну… Джордан Мэттьюз. Не ожидал увидеть тебя здесь снова.
Я поворачиваю голову и вижу парня примерно такого же, как Джордан, роста и телосложения. Бритоголовый, с татуировками на руках, он направляется к нам. За ним, я вижу, идут еще два парня, оба рослые и худощавые.
Краем глаза замечаю, что поведение Джордана резко изменилось. Он застыл на месте, напрягся.
Атмосфера в зале мгновенно накалилась. Джордан со стуком швырнул вилку на тарелку. Я вздрогнула от неожиданности.
– Кру-гом и дуй отсюда, Донни, – сквозь зубы процедил Джордан, да так зло, что я оторопела.
Донни хохотнул. Схватил стул у пустого столика и сел на него, как на коня, передом к спинке.
При близком рассмотрении я углядела татуировку на его шее: На-ка выкуси.
Мило.
– Старых друзей так не приветствуют, – говорит парень.
Джордан сухо рассмеялся.
– В гробу я видал таких друзей.
– Ты разбиваешь мне сердце, Мэттьюз. – Донни хлопает себя по груди и переводит взгляд на меня. – А это у нас кто?
От его взгляда мне становится не по себе. Мне знаком такой взгляд. Форбс на меня так смотрел.
Я сжимаю на коленях кулаки.
– Не отвечай. – Я мгновенно перевожу взгляд на Джордана. Он смотрит мне в глаза, взглядом пытаясь что-то донести до меня. Что – не могу понять.
Джордан поворачивает голову к Донни.
– Не обращайся к ней больше, урод, не то…
– Что? – Донни склоняет голову набок. – Что ты сделаешь, Джордан? Папашу своего на меня натравишь?
Джордан стиснул зубы.
– Я и сам с тобой разберусь, – проскрежетал он. – Говори, какого черта тебе надо, и чеши в свою нору, жалкий кусок дерьма. А к ней не лезь.
Донни снова хохотнул.
– Ух! Полегче. Так ты и впрямь запал на эту цыпу. Вот уж никогда бы не подумал. По-моему, твой девиз: «трахай медленно, убегай быстро». Хотя, отдаю тебе должное, эта телка… чертовски хороша.
– Как и твоя подружка, – парирует Джордан.
Лицо Донни окаменело, и на мгновение мне показалось, что сейчас он ударит Джордана.
Но он снова обратил взгляд на меня, оценивающе оглядел с ног до головы. От его взгляда меня затошнило.
– Сучка, когда он с тобой наиграется, приходи ко мне, я покажу тебе класс.
Джордан так стремительно вскочил из-за стола, что его стул опрокинулся на пол. Взгляды всех, кто находится в кафе, в том числе мой, мгновенно приковались к нему.
– Я сказал, оставь ее в покое! – свирепо рявкнул Джордан.
Донни медленно поднимается на ноги, отставляет в сторону свой стул.
Глянув на его дружков, я вижу, что они тоже стоят. Страсти накаляются. Меня охватывает трепет при мысли о том, что сейчас может произойти.
– Пойдем, – резко говорит Джордан, протягивая мне руку.
Я смотрю на Донни, не сводящего пристального взгляда с Джордана. Вкладываю свою руку в ладонь Джордана, он помогает мне подняться из-за стола.
В то же мгновение, как моя кожа соприкасается с его, я чувствую всю силу его гнева, волнами исходящего из него и просачивающегося в меня.
Как ни странно, я не боюсь. Меня не пугает то, что произойдет, когда мы уйдем отсюда и я останусь с Джорданом наедине. Однако чувство, владеющее мною сейчас, для меня внове.
Рядом с ним я чувствую себя в полной безопасности.
У меня нет ни тени сомнения в том, что Джордан меня не обидит. И я абсолютно уверена в том, что он не допустит того, чтобы со мной что-то случилось.
Джордан тянет меня за руку, ведя через зал к выходу, прочь от Донни.
– Как поживает твой папаша? – кричит ему вдогонку Донни.
Джордан резко останавливается. Я налетаю на него. Он крепко, почти до боли сжимает мою руку.
– Говорят, его выперли из полиции. Жаль. Классный был коп.
Джордан поворачивается, заводя меня за спину.
Донни и его дружки теперь стоят в середине зала. Лишь несколько столиков отделяют их от нас. По их позам и поведению видно, что им страсть как хочется подраться. И, похоже, разгневанный Джордан пойдет у них на поводу.
– Наверно, врезать мне хочешь, да, угадал я? – ухмыляется Донни. – Давай так… ты бьешь первый. Только ты и я, один на один. Что скажешь? Победителю достается твоя телка.
Донни кивает на меня, взгляд у него гадкий.
Он думает, что задевает меня. Он ошибается. Видала я и похуже. Но он еще больше разозлил Джордана. Я чувствую, что тот словно в узел завязан.
Джордан сует руку в карман джинсов, потом что-то вкладывает в мою ладонь – похоже, ключи от машины.
Я недоуменно смотрю на него.
– Иди в машину, – говорит он тихо. – Садись и запри все двери. Если меня не будет через пять минут, езжай прямо в Дуранго. В отеле не показывайся. Иди в кафе, к Бет.
Я зажимаю в руке ключи.
– А потом?
– А потом… – Он медленно качает головой.
Инстинкт самосохранения требует, чтобы я сделала так, как он велит: ушла из кофейни. Но я никогда не прислушиваюсь к голосу разума.
– Я без тебя не уйду. – Я вскидываю подбородок, кладу ладонь ему на руку.
Намеренно и добровольно касаюсь мужчины, в котором бушует ярость. Для меня это подвиг. Героизм, если хотите.
Глаза Джордана сердито вспыхнули, но меня это не напугало.
– Не иди у него на поводу. Тебе не обязательно с ним драться.
Он закрыл глаза, будто от боли.
– Ты не понимаешь.
– Хватит сюсюкать со своей девкой, давай уж закончим. – Донни хрустнул костяшками пальцев.
Джордан отводит от меня глаза и устремляет суровый взгляд на Донни.
Я вижу, что остальные посетители пятятся к заднему выходу.
– Уходите, или я вызову полицию! – раздается сзади дрожащий женский голос, вероятно, принадлежащий официантке.
– Вызывай, лапочка, – смеется Донни. – До приезда копов я успею с ним разделаться.
Не обращая ни на кого внимания, я смотрю на Джордана.
– Джордан. – Он поворачивается ко мне. – Может, я чего-то и не понимаю, но мне и не нужно понимать. Одно я знаю точно: насилие – не выход из положения. Не знаю, что у вас за проблема, но дракой ее не решить.
Джордан смотрит на меня сверху вниз. По его глазам я вижу, что в нем происходит борьба.
Наконец – мне показалось, что прошла целая вечность – он выдохнул:
– Ладно.
Я едва не вскрикнула от радости, когда он снова взял меня за руку и забрал у меня ключи от машины.
– В другой раз, Донни. – Джордан разворачивается и идет из кофейни, ведя меня за собой.
– Что? Уходишь! Да ты трус, Мэттьюз! Сосунок!
У меня гулко забилось сердце. Я испугалась, что Донни не позволит Джордану уйти просто так, что он последует за ним.
Когда мы проходим мимо официантки с вытаращенными глазами, Джордан достает из кармана несколько купюр и кладет их на стойку.
– Простите за беспокойство, мэм.
И вот мы на улице.
Я оглядываюсь, проверяя, не идет ли за нами Донни. Нет.
Джордан стискивает мою руку, привлекая мое внимание.
– Он за нами не пойдет. Это он только храбрится, на самом деле он трус. Стал приставать ко мне лишь потому, что зрители были. Хотел, чтоб я первым его ударил. Надеялся мне отомстить.
Я не спрашиваю за что. Сам расскажет, если сочтет нужным.
В считаные секунды мы у «Мустанга». Джордан открывает дверцу, помогает мне сесть.
Только я пристегнулась ремнем безопасности, слышу яростный крик Джордана. Я отстегиваюсь, выскакиваю из машины и вижу, как Джордан кулаком ударил по деревянному забору у стоянки.
– ЧЕРТ! Дерьмо!
Обычно в подобной ситуации меня бы парализовал страх, но сейчас я не испугалась. Ноги сами понесли меня к Джордану.
Держа стиснутый кулак у тяжело вздымающейся груди, он стоит, прижимаясь лбом к забору, который только что ударил.
– Все нормально? – тихо спрашиваю я.
– Нормально.
– Не похоже.
– Со мной все хорошо.
– Можно посмотреть твою руку?
– Зачем?
– Ты только что ударил кулаком по забору, и я, как студент-медик, хочу убедиться, что ты не повредил руку.
Джордан чуть поворачивает голову, смотрит на меня. Лицо суровое, взгляд холодный, хотя обычно глаза его лучатся теплом.
– Мне не нужно, чтобы ты меня лечила, Мия.
Я чувствую, как от его хлестких слов кровь приливает к моему лицу.
Кашлянув, чтобы прочистить горло, в котором вдруг образовался комок, я говорю:
– Я не собираюсь тебя лечить. Просто хочу убедиться, что нет перелома. Только и всего.
Он моргнул, надолго смежив веки.
Отступив от забора, подходит ко мне, протягивает травмированную руку.
Я беру ее в свою и, игнорируя сладостный трепет, объявший все мое существо, начинаю ощупывать его кисть.
– Все нормально, – говорю я минуту спустя, глядя на него. – Несколько дней будет держаться отек и синяк. Не мешало бы лед приложить, ну и эту ранку надо обработать. – Кончиком пальца я провожу по небольшой ссадине на его руке.
Подняв голову, встречаю взгляд темных глаз Джордана. Настроение мгновенно изменилось. У меня участился пульс, лоно опалил жар.
И что теперь делать?
Я выпустила его руку, отступила на шаг.
Пусть я не боюсь Джордана, но мне известно, на что может толкнуть мужчину гнев вкупе с сексуальным возбуждением.
Мы, правда, этого и не планируем. Просто не хочу вносить путаницу в эту непростую ситуацию.
Он разминает пальцы.
– Ты только и делаешь, что вправляешь нам, Мэттьюзам, кости. – Я замечаю, что голос у него сиплый.
– Мне не в тягость. – Я пожимаю плечами.
– Мия… – Здоровой рукой он ерошит свои волосы, тяжело вздыхает. – Прости, что сейчас сорвался. Наши отношения с Донни – сплошь одна грязная история. Это не оправдание, но тут уж либо забор, либо его рожа. Лучше забор, правда?
– Правда, – улыбаюсь я. – Хотя забор с тобой вряд ли согласится. – Я сую указательный палец в дыру – свидетельство его гнева.
Джордан начинает сотрясаться всем телом от беззвучного смеха. Его глаза улыбаются мне.
Я тоже рассмеялась.
– Хочешь об этом поговорить?
Он тут же мрачнеет, утыкается взглядом в землю, потом, подняв голову, отвечает:
– Нет. Сейчас я просто хочу напиться.
Рановато для принятия на грудь… но была не была. Раз я теперь другая, у меня появились новые черты, и одна из них – потребление спиртного в дневное время.
– Я бы тоже не отказалась, – с улыбкой говорю я.
– Вот это моя девочка. – Он широко улыбается.
Его девочка?
Его девочка.
* * *
Мы возвращаемся в Дуранго и прямиком едем в центр города, где находятся бары. Джордан говорит, что машину оставит там и заберет ее утром, а когда мы будем готовы вернуться в отель, возьмем такси.
Идти днем в бар, чтобы напиться… для меня это внове.
Я взволнована. Даже не так: я чертовски возбуждена. Чувствую себя бунтаркой.
Печально, но это так.
Джордан привел меня в бар с говорящим названием «Бар». Я сижу за столиком в глубине зала. Джордан пошел за напитками. Сейчас он угощает.
Потом будет моя очередь.
Джордан возвращается с четырьмя стопками в руках и двумя бутылками пива под мышкой. Гулять так гулять.
– Это текила, – говорит он, ставя две стопки передо мной.
Я никогда не пила текилу… но где наша не пропадала? Я теперь другая Мия. А другая Мия, может, и любит текилу.
Я беру одну стопку, но его голос останавливает меня:
– Сначала соль.
Сев напротив меня, Джордан берет со стола солонку.
– Давай руку, – говорит он.
Я протягиваю ему правую руку.
Когда он касается ее, во мне мгновенно что-то вспыхивает и воспламеняет соответствующие части моего организма.
Джордан сыплет соль на край моей ладони и говорит:
– Слижи.
Матерь божья. Как же возбуждающе это прозвучало.
Я и впрямь могла бы пристраститься к текиле. Особенно «под руководством» Джордана.
Выполняя его указание, я подношу ко рту ладонь и начинаю слизывать соль.
Джордан не сводит с меня глаз. Я замечаю, как они заблестели, едва мой язык коснулся соли.
Я неторопливо слизываю соль с ладони, блаженствуя под его взглядом.
Мне нравится, какой эффект это производит на него.
Когда вся соль у меня во рту, благополучно там растворяется, Джордан говорит очень сиплым голосом:
– Теперь пей.
Я беру одну стопку, подношу ее ко рту и опрокидываю в себя.
– Матерь божья! – Мое горло в огне. Я прижимаю ладонь тыльной стороной к своим влажным губам. На глазах выступили слезы.
Джордан смеется.
– Пивом запей, оно смягчит жжение. Я забыл принести лайм.
Я глотнула из бутылки пива.
Мои глаза все еще слезятся, и я пальцами провожу под ними, вытирая соленые капли.
– Не любишь текилу? – смеется Джордан.
Я качаю головой.
– Вообще в первый раз пила.
– Ну и как?
– Отвратительно, – отвечаю я с улыбкой. – Но дело свое делает. Так я что, одна пью? – Я киваю на его нетронутые стопки.
Он качает головой, потом быстро сыплет себе на руку соль, так же быстро ее слизывает и опрокидывает в себя стопку. Ему это дается гораздо легче, чем мне.
Поставив стопку на стол, улыбается. Глаза его сияют.
С бутылкой пива в руках я откидываюсь на спинку стула и начинаю ковырять этикетку.
– Опыт есть опыт.
– Ты про текилу?
– Хмм, – киваю я.
– Да, крепкие напитки – мой профиль. Что тут скажешь. – Улыбаясь, он берет солонку. – Хочешь еще лизнуть?
Я вздрагиваю. Он замечает.
– Я про соль, Мия. Хочешь еще лизнуть соли перед тем, как выпить вторую стопку?
Смутившись, я заерзала на стуле. Лицо горит от стыда.
– Э… да. – Кусая губу, я протягиваю ему руку.
Вместо того чтобы насыпать соль, Джордан заключает мою руку в свою ладонь. Меня бы это должно испугать, как это бывало обычно, но Джордан не внушает мне страха. Он держит мою руку бережно, даруя ощущение надежности… доброжелательности.
Впервые в жизни я сижу с мужчиной, который в буквальном смысле держит меня в руках, а мне не страшно.
Напротив, я чувствую глубокую взаимосвязь с ним, – раньше я думала, что такая взаимосвязь с другим человеком невозможна.
Чуть ослабив давление своей руки, он поворачивает мою ладонью вверх и проводит по ней большим пальцем, оставляя дорожку приятных ощущений.
Мои эмоции начинают отклоняться от своей оси, причем прямо в его сторону.
Джордан поднимает глаза на меня, перехватывает мой взгляд. Его пальцы ползут к моему запястью, поворачивая мою ладонь ребром. При этом он все так же смотрит мне в глаза.
Приставляет свою руку к моей. Ладонь к ладони. Его пальцы касаются моего запястья, той точки, где бьется пульс.
Остается надеяться, что Джордан не чувствует его частых ударов, практически выколачивающих из меня кровь.
Наклонив солонку, Джордан сыплет соль на наши соединенные руки. Одну полоску на свою. Одну – на мою.
– Не возражаешь, если я?.. – Он кивком показывает на наши соединенные ладони.
Не совсем понимая его вопрос, я недоуменно вскидываю брови.
– Соль?
Все так же озадаченная, я просто киваю, чтобы не выглядеть дурой. И надеюсь, что, ответив согласием, в конечном итоге я не выставлю себя идиоткой.
Потом Джордан делает нечто такое, что мне навсегда запомнится как сокровеннейшее мгновение в моей жизни.
Наклонившись вперед, он слизывает соль с моей руки. Медленно. Вот тогда-то до меня и доходит смысл его вопроса.
Матерь. Божья.
Не поднимая головы, он смотрит на меня сквозь свои длинные темные ресницы, да таким взглядом, что мне кажется, будто я превращаюсь в желе.
– Теперь твоя очередь.
Что? Он хочет, чтобы я слизала соль с его руки?
Господи помилуй.
Это воистину эротичное действо. А я не эротичная. Понятия не имею, как быть эротичной.
Нет, у меня получится. Я же теперь другая Мия. Я смогу слизать соль с руки Джордана. Подумаешь, великое дело!
Сделав глубокий вдох, я наклоняюсь вперед и, высунув кончик языка, начинаю слизывать соль.
Ощущаю только вкус его кожи. Соли вообще не чувствую. Ну да, а теперь мне предстоит выпить текилу, смыв его вкус со своего языка.
– Пей, – хрипло произносит Джордан.
Стопка у моих губ. Я вливаю ее в рот одновременно с тем, как он выпивает свою.
Джордан убирает ладонь с моей руки.
Без его прикосновения я будто осиротела. Голова кружится от спиртного. Я пытаюсь понять, что сейчас произошло.
Мои руки сами по себе начинают нервно искать себе занятие. Я беру бутылку с пивом.
– Второй раз легче? – спрашивает Джордан, абсолютно спокойно, будто мы и не слизывали соль друг у друга с рук. Или, может быть, для нормальных людей это в порядке вещей. Откуда мне знать?
Кашлянув, я придаю своему голосу беспечность, хотя мне не по себе.
– Намного.
Джордан улыбается.
Я снова принимаюсь ковырять этикетку на бутылке.
– Итак… – произносит он.
– Итак…
– Наверно, я должен дать объяснения по поводу того, что произошло в кофейне.
– Только если сам хочешь.
Он улыбается одними губами.
– Помнишь, я говорил, что раньше увлекался азартными играми?
Я киваю.
Джордан опускает глаза.
– После смерти мамы я слетел с катушек. Карты я всегда любил… но тут меня просто понесло. Я не вылезал из игорных притонов. Какое-то время выигрывал, потом пошла полоса невезения. Пытаясь отыграть свои потери, я быстро наделал долгов, расплатиться с которыми никак не мог.
– Ты задолжал Донни?
Джордан невесело рассмеялся.
– Нет, Донни всего лишь наемная обезьяна. Я задолжал Максу – мужику, на которого он работает. Я регулярно посещал несколько игорных притонов в Фармингтоне, потом попал в притон Макса, где играли в покер без ограничения по времени. Здесь ведь негде развернуться картежникам вроде меня. Таким, как я был тогда, – поправляется он. – А в Фармингтоне… для заядлого игрока много возможностей. – Джордан ставит локти на стол, наклоняется, ладонями трет лицо.
Не поднимая глаз, складывает руки на столе.
– Мия, мне очень жаль, что я втянул тебя в свои разборки.
Вот почему он не хотел представлять меня Донни. Не хотел, чтобы те мерзавцы знали, кто я такая. Он пытался защитить меня.
Меня это тронуло до глубины души.
– Ерунда. Я просто рада, что теперь у тебя все нормально. – Я поставила пиво на стол. – Тот долг все еще висит на тебе? Поэтому он пытался завязать с тобой драку?
Если долг все еще на нем, я его оплачу. Могу себе это позволить. Джордан так добр ко мне, помогает искать маму, вот и я наконец-то смогу пустить на доброе дело деньги Оливера. А оказать помощь Джордану – это, на мой взгляд, доброе дело.
– Нет, долг погашен. – Он снова трет ладонью лицо. – Папа оплатил. Деньгами из маминой страховки.
О. Вот как.
Теперь ясно, откуда у него чувство вины.
Я пытаюсь придумать, что сказать. Надо бы сказать что-то стоящее, что поднимет ему настроение, но никак не могу найти нужные слова. Поэтому говорю первое, что приходит на ум:
– Мне очень жаль, Джордан.
Он надолго прикладывается к бутылке с пивом. Отерев рот тыльной стороной ладони, качает головой.
– Не надо меня жалеть. Я не заслуживаю твоей доброты. – Моргнув, надолго закрывает глаза. – Помнишь, я говорил тебе, что мой отец служил в полиции?
Я киваю, тоже пью пиво.
– До того, как долг был оплачен, до того, как отец узнал обо всем, о том, что играю, о том, как глубоко я увяз, однажды вечером я пошел в бар. Не в этот, – добавляет он, словно это имеет отношение к его рассказу. – Я выпивал с приятелями, а ближе к ночи… вышел из бара с… одной девушкой. – Смутившись, он почесал щеку.
Я игнорирую неприятное ощущение в животе, вызванное мыслью о том, что Джордан покинул бар с девушкой, с которой он наверняка хотел заняться сексом.
– Мы направлялись к такси, и вдруг перед нами вырос Донни с парочкой своих громил. Им было поручено немного помять меня – чтобы напомнить о долге. Но я допустил ошибку: не ждал, когда меня отмутузят, а дал отпор. Не в моих правилах стоять, опустив руки, когда меня бьют. – Джордан пожимает плечами. – Ну и… в пылу драки, чтобы подзадорить его… сказал Донни, что поимел его девицу.
– Это правда?
– Да.
– О. – В животе снова екнуло.
– Всего один раз. Зря, конечно. – Он вздохнул. – Ну а Донни, как это услышал… схватился за бейсбольную биту.
– Боже мой. – Я морщусь, закрывая глаза, чувствуя его боль, как свою собственную. Мне ли не знать, что такое побои. Особенно с применением разных предметов.
– В общем… – Джордан проводит рукой по волосам, – девчонка побежала в бар, позвала на помощь моих друзей, вызвала полицию…
Остальное я прочла в его глазах.
– Приехал твой отец?
– Да. Он чуть с ума не сошел, когда увидел, что со мной сделали. Те сволочи смылись в ту же секунду, как заслышали вой сирен, но отец это дело так не оставил. В конце концов он нашел Донни в паре кварталов от того бара, и… – Джордан протяжно вздохнул, – и зверски его избил. Донни был уже безоружен, бросил биту, когда убегал. Отец сильно его избил. Очень сильно. Места живого не оставил.
Джордан пытливо смотрит мне в глаза.
– Мия, ты должна понять… мой отец… он по натуре не жесток. Дело не в этом. Он отличный мужик. Очень хороший. Лучший. И он заслуживает более достойного сына, чем я. Просто… понимаешь, мама недавно умерла, у него остался только я. Должно быть, увидев меня, он просто обезумел.
Я киваю, показывая, что все понимаю. Мне бы такого любящего отца, как у Джордана, который за тебя и в огонь, и в воду.
– Отец попал под следствие. На время выяснения обстоятельств дела его отстранили от работы. – Джордан откинулся на спинку стула, потирая глаза. – По результатам расследования отца признали виновным, уволили из полиции. Он не имеет права служить в правоохранительных органах – по моей милости. – Джордан шутливо приподнимает бутылку, будто говорит тост, потом прижимает ее горлышко к губам и запрокидывает назад голову.
– А Донни наказали за то, что он тебя избил?
Джордан издал глухой смешок.
– Дали год условно.
– И тебе все равно нужно было возвращать ему долг?
– Да. Мой долг Максу никуда не испарился из-за того, что Донни и его ребята надрали мне задницу. И отец опять остался внакладе. Он снял меня с крючка, заплатив с процентами. Я начал посещать собрания анонимных игроков, избавился от своего пристрастия. До сих пор посещаю эти собрания. – Джордан пытливо смотрит мне в глаза, словно ему действительно важно, чтобы я это знала. – В общем, мы теперь на мели, пытаемся держать на плаву убыточный отель, а Донни все еще жаждет моей крови за то, что отец сделал с ним. И за то, что я трахнул его теперь уже бывшую подружку. – Едва заметно улыбнувшись, он ставит бутылку на стол.
Джордан не стесняется в выражениях, говоря о своих прошлых сексуальных похождениях, и меня от его слов покоробило в третий раз, но я, не обращая внимания на свой дискомфорт, кладу руки на стол и говорю:
– Мне очень жаль, что это случилось с тобой.
– Это со мной не случилось. Я сам накликал на себя беду. Свою жизнь пустил под откос и отца за собой потащил.
– Ты не пустил свою жизнь под откос, и отца ты уж точно никуда не тащил.
– И пустил. И потащил. Я не очень хороший человек, Мия. – Он качает головой, откидываясь на спинку стула.
Я чувствую, что Джордан удаляется от меня, и мне это не нравится.
– Ты мне помогаешь, – не унимаюсь я.
Он глухо рассмеялся.
– Наверно, ты единственный человек на всей планете, который может это сказать. – Джордан пристально смотрит на меня. – Да я ничего особенного и не сделал для тебя, Мия. Ничего. – Он отводит взгляд. – Во мне нет ничего хорошего, поверь мне.
– По-моему, в тебе очень много хорошего.
Очень много. Даже слишком.
Джордан снова обращает взгляд на меня. Смотрит мрачно, сердито.
– Ты не слышала, что я сказал? Я кругом облажался. Отцу жизнь испортил.
– Нет. Действия твоего отца – это его собственный выбор.
– Но следствие моих поступков. – Я вижу, что в нем поднимается гнев.
Вообще-то, когда спор доходит до точки кипения, я иду на попятную, отступаю и соглашаюсь, – правда, раньше до такой точки дело и не доходило. Но сейчас я уверена, что смогу убедить Джордана, и сдаваться не собираюсь. На этот раз – нет.
– Каждый отвечает за свои собственные поступки.
– Я постоянно трахаюсь с разными женщинами. Позабавлюсь с ними и бросаю, как мусор.
У меня перехватывает дыхание, и от ревности, которой я не должна испытывать, до боли сжимается сердце.
Джордан хватает бутылку с пивом, надолго прикладывается к ней. При этом он непрерывно смотрит мне в глаза, словно для того, чтобы я отвела взгляд. Но я не… я не могу.
Его признание никак не вяжется с тем Джорданом, которого я знаю. Хотя, конечно, чужая душа – потемки.
Кому, как не мне, этого не знать?
Но особенно меня раздражает глупый голосок, неугомонно звучащий в моей голове. Голосок, недоумевающий, почему Джордан, если он всегда поступает так, как говорит, не попытался соблазнить меня.
Я ненавижу себя за эти мысли. Я не должна хотеть, чтобы он меня соблазнил, но я хотела… хочу.
Я чувствую, что покрываюсь гусиной кожей.
Барабаню пальцами по столу, чтобы заглушить нечестивые мысли и чувства.
– Это ты к чему?
Моя реакция его озадачивает. Я вижу это по его глазам, расширившимся от удивления.
Пытаясь скрыть свое удивление, Джордан выпрямляется на стуле, словно приготовился дать бой во втором раунде.
– Это я к тому… что я делал все это сознательно. Хороший человек так не поступает.
Он хочет, чтобы я испытывала к нему неприязнь. Почему?
Пожимая плечами, я заставляю себя принять невозмутимый вид, хотя сама я крайне взволнована. И отвечаю ему его же словами:
– Ну, это как посмотреть.
Джордан вскидывает брови.
И с интересом смотрит на меня.
Положив руки на стол, парень подается вперед всем телом.
– И как же ты на это смотришь, Мия?
Боже, как он произносит мое имя… я просто млею.
– Ну… на мой взгляд, ты неплохой человек. Я знаю мужчин, совершающих более ужасные поступки, в сравнении с которыми распутство – сущий пустяк.
Ну да, Форбс тоже распутничал, но это – неподходящий довод, так что лучше им не аргументировать.
Джордан сдвинул брови.
– Твой бывший?
Я делаю глубокий вдох.
– Синяк под глазом – не первая отметина, что он на мне оставил. – Я потерла руки, которые мгновенно покрылись гусиной кожей.
Джордан стиснул зубы.
– Он часто тебя бил? – спрашивает он резким тоном.
– Мм… – Теряя уверенность в себе, я приподнимаю внезапно отяжелевшие плечи. На меня нахлынули воспоминания. Поток неясных воспоминаний, в которых присутствуют два лица.
Оливер…
Форбс…
Ударили о стену.
Швырнули на пол.
Пригвоздили к кровати.
Столкнули с лестницы.
Стеганули.
Ладонью по лицу.
Пнули.
Врезали кулаком.
Избили.
Сломанные ребра, запястье, пальцы…
Душа сломлена – это навсегда.
Я – никчемная.
Боль.
Постоянная.
Неутихающая.
Меня никто ни разу не защитил…
– Мия. – Я чувствую, как Джордан сжал мою руку.
Моргаю, чтобы в глазах прояснилось.
– Боже, тебе плохо? – Голос тихий, но каждая черточка в лице напряжена.
– Нет. Я… э… – Я трогаю ладонью лицо, стремясь скрыть свои чувства.
– Я снова тебя потерял. Куда ты унеслась? – ласково спрашивает он.
Смежив веки, я качаю головой. Высвобождаю руку из его ладони.
– Часто он тебя бил? – повторяет Джордан свой вопрос, скрежеща зубами.
Проглотив свой стыд, тихо отвечаю:
– Часто.
Его лицо каменеет. Вид у него такой, как будто ему больно.
– Почему ты сразу не ушла от него? – Это скорее мольба, а не вопрос.
– Долгая история.
– У меня есть время: весь вечер… неделя… год.
– Не стоит в это вдаваться.
Джордан зарылся ладонью в свои волосы.
– Но ты все же ушла. Приехала сюда. Что послужило толчком?
– Он попытался меня изнасиловать.
Мои слова потрясли Джордана, будто я его ударила. Он отпрянул, вцепился руками в край стола, так что костяшки пальцев побелели.
Возникла ужасающе напряженная пауза.
Мне стало дурно.
Меня прошиб холодный пот. По телу прокатилась дрожь, осев в животе – средоточии страха и стыда.
Мне нужно поесть. Нужно уединиться.
Немедленно.
Я впилась ногтями в ладонь, пытаясь сдержать свой порыв сорваться с места и помчаться в ближайший продуктовый магазин.
Джордан не сводит с меня глаз. В них мелькают сотни разных эмоций. Я не хочу смотреть на него в этот момент, но не в силах заставить себя отвести взгляд.
– Что он сделал? – Не знаю, вслух он произнес эти слова или одними губами, ибо в ушах у меня звенит собственное признание.
Я захватываю в рот верхнюю губу, впиваюсь в нее зубами.
Моргнула раз. Второй.
– Он попытался… изнасиловать меня.
– Дерьмо собачье, – сердито шепчет Джордан. Держа локти на столе, он роняет голову в ладони.
Зря я ему сказала. И зачем?
Я съежилась на стуле, жалея, что не могу стать невидимой. Если б можно было повернуть время вспять…
Атмосфера ужасная. Молчание причиняет боль.
Вскоре я уже не в силах это выносить, с шумом отодвигаю стул.
От этого звука Джордан резко поднимает голову.
– Ты куда?
– Я… мм… – Я глянула в сторону выхода.
Проследив за моим взглядом, он снова смотрит на меня.
– Не уходи. – Он тяжело вздыхает, прижимая пальцы к вискам. – Прости, я не совсем адекватно среагировал… просто я… – Он качает головой, наклоняясь ближе ко мне. – Боже, Мия, мне просто нестерпима сама мысль о том, что кто-то может тебя обидеть… так… и вообще.
От его слов мне становится трудно дышать. Они значат для меня больше, чем я готова признать в этот момент.
Его взгляд смягчается, останавливаясь на моем лице.
– Что мне сделать… чтобы помочь тебе?
У меня сжимается сердце.
– Ничего. – Я проглотила огромный комок в горле. – У меня все нормально.
– Ты меня не обманешь. Я по глазам вижу, что ненормально. – Его лицо становится чернее тучи. – Скажи, где он живет?
– Чт-что? Это еще зачем?
– А ты как думаешь?
Я замираю.
– Джордан, я рассказала тебе не для того, чтобы ты его избил. – А зачем я ему рассказала? – Я рассказала тебе, потому что… – Я качаю головой. – Я не хочу, чтобы ты избивал Форбса.
Он нахмурился.
– Форбс? Так его зовут?
Я сознаю, что впервые почти за неделю вслух произнесла его имя. Интересно, Джордан догадывается, что оно случайно сорвалось у меня с языка?
Я молчу.
Он отводит взгляд, ставит локти на стол, снова опускает голову в ладони. От него волнами исходит напряжение.
Чуть склонив голову набок, он смотрит мне в глаза. В его взгляде сквозит незащищенность, что меня несказанно удивляет.
– Я должен что-то сделать, Мия.
– Почему? – тихо спрашиваю я.
– Потому что… должен и все, – так же тихо отвечает он.
– Ты и так уже делаешь. Ты стал мне другом. Это много значит.
– Мне этого мало.
– Нет, – качаю я головой, намереваясь подняться из-за стола. – Больше мне не нужно. Зря я тебе рассказала. Это была ошибка.
Кожа вокруг его глаз напрягается.
– Ты не права. Твоя единственная ошибка – в том, что ты не рассказала мне раньше. – Он берет меня за руку, не позволяя уйти.
Я стараюсь не обращать внимания на те ощущения, что вызывает его прикосновение. Боль страстного томления в груди по чему-то такому, о чем прежде я не мечтала, даже не знала, что хочу этого.
– Жаль, что ты раньше мне не рассказала, – тихо добавляет Джордан.
Большим пальцем он нежно потирает мою ладонь с тыльной стороны. Потирает неосознанно, но для меня это много значит.
Мужчины не балуют меня нежными прикосновениями. Вот такими. Никогда.
А он сделал это дважды за несколько минут.
– Кому-нибудь еще, кроме меня, ты говорила, что он тебя бил?
Я в ужасе вытаращила глаза. Я и так еще в шоке от того, что разоткровенничалась с ним, пытаюсь понять, что это значит. Но чтобы сказать кому-то еще…
– Значит, нет. – Джордан горестно качает головой. – Ты должна сообщить в полицию. Он не должен уйти от наказания за свою жестокость.
– Что? Нет. – От паники мой желудок сдавило, словно клещами.
– Мия…
– Нет! – сердито восклицаю я. Я и не догадывалась, что могу быть столь категоричной. Я резко отстраняюсь от него, вырывая руку из его ладони.
Не знаю, что уж там Джордан прочитал в моем лице, но настаивать он не стал.
– Ладно. Не надо полиции. – Он кладет на середину стола свои ладони. – Просто выполни одну мою просьбу?.. – Не дождавшись от меня ответа, он продолжает: – Больше не держи в себе ничего. Тебе необходимо с кем-то делиться своими проблемами, кому-то довериться, и этот человек – я. Я не стану тебя судить. Я никогда не обижу тебя. И никогда не подведу. Пусть раньше я совершал некрасивые поступки, плохо относился к людям… к тем, кто это заслужил, но тебя я не обижу – никогда. Клянусь.
Тон у него страстный, лицо серьезное.
– Даю тебе честное слово. И я его не нарушу. – Джордан ласково улыбается мне.
Я хочу ему верить. Хочу.
Но я просто не способна никому доверять. Этим даром я не наделена.
Я не знаю, что сказать, поэтому делаю то, что у меня получается лучше всего: уклоняюсь от ответа. Улыбаясь, киваю и спрашиваю:
– Ну, и что теперь?
Темные глаза Джордана пытливо всматриваются в мое лицо. А вдруг он не отступится? – мелькает у меня в голове.
Отступился.
– Теперь… – говорит Джордан, поднимаясь из-за стола, – мы выпьем еще текилы.
