ГЛАВА 22
На следующей неделе все вроде шло нормально. Детектив Рамирез больше не появлялся на моем горизонте, а мои встречи с миссис Мессер завершились, когда я начала посещать доктора О’Коннелла, хотя я нет-нет да вспоминала ее и ее очки.
Таблетки начали оказывать действие скорее, чем ожидалось. Никаких галлюцинаций, никаких случайных записок. Однако я все-таки нашла свой давно припрятанный блокнот — в канцелярском шкафу, куда полезла за скрепками. Страницы блокнота оказались… желтыми. Я готова была убить себя. Как еще мне аукнется та злополучная ночь?
Но даже с учетом того, что я принимала таблетки, а близкие старались меня не волновать, внутри меня постоянно нарастало какое-то беспокойство, которое сильнее всего чувствовалось по ночам, когда я лежала без сна, считая неоновые звездочки-лампочки, чтобы в очередной раз убедиться, что на потолке их по-прежнему шестьдесят шесть. Это было похоже на затишье перед бурей, перед тем как все вокруг поглотит хаос.
Каждый вечер после тренировки Карсон приходил «смотреть телевизор» со Скоттом, что в действительности было лишь прикрытием, чтобы побыть со мной, не раздражать моих родителей. Это, как оказалось, срабатывало, и двух часов, ежевечерне проводимых с Карсоном, я с нетерпением ждала в течение целого дня. Мы сидели рядом на диване, делая вид, что смотрим телевизор, а Скотт делал вид, что не следит за нами, как ястреб. Карсон стал на редкость изобретательным в том, чтобы случайно коснуться меня рукой или ногой. К моменту, когда ему надо было уходить, я едва сдерживалась, чтобы не прыгнуть к нему на колени и не начать целовать его.
А он даже не пытался меня поцеловать. В этом смысле мы не стали ближе друг к другу с того дня, когда он навестил меня после ДТП. Я подозревала, что он не хотел форсировать события из-за всего случившегося, и не обижалась на него.
В школе только и говорили, что о весеннем бале. Даже Вероника и Кэнди временно прекратили свои интриги, сосредоточившись на выборе королевы бала на замену мне. С каждым днем на меня обращали все меньше и меньше внимания, но именно это мне нравилось.
Дел из-за обещания, которое я не выполнила, поймал меня в пятницу после занятий, когда я разбирала учебники.
Фонарь у него под глазом почти прошел, осталось лишь маленькое синее пятнышко, но выглядел он отвратно.
— Нам надо поговорить.
Мне уже надоели эти его слова. Схватив учебник по тригонометрии, я сунула его в сумку.
— Нет, говорить нам не о чем.
Я повернулась и пошла к дверям черного хода.
Он упрямо шел рядом со мной, настойчивый, как всегда.
— Вчера после тренировки ребята говорили кое о чем.
Могу себе представить. Открыв пинком дверь, я стала спускаться, перепрыгивая сразу через две ступени. Скотт ждал меня, чтобы перед тренировкой завезти домой.
— Так ты не хочешь узнать, о чем был разговор? — спросил Дел, злобно цедя каждое слово.
— Нет, не хочу.
Он обогнал меня, загородив проход между двумя машинами.
— Что с тобой? Сэмми, ты ведешь себя так, словно мы не были вместе целых четыре года. Четыре года, а ты не можешь уделить мне несколько минут?!
Возможно, мне повезло, что таблетки могли начать действовать раньше предписанного фармакологами времени, потому что я не почувствовала злости. Я даже не расстроилась. Глядя на Дела, я вообще ничего не чувствовала, кроме полного разочарования. А может, таблетки тут ни при чем — это просто разрыв с прошлым.
Я набросила на плечо рюкзак и прищурилась.
— Извини. Я не помню, сколько времени мы провели вместе…
— Но если ты не можешь вспомнить об этом, то тебе все равно? А мне нет. Я помню все, и мне это небезразлично.
— Это совсем не то, что я имела в виду, — вздохнула я, осматривая парковку поверх его плеча. Если Скотт увидит, что Дел не дает мне прохода, тот получит еще один синяк под глазом. — Понимаю, тебя волнует то время, и, веришь или нет, меня это тоже заботит.
— Отлично, — воскликнул он с надеждой в голосе. — У нас наконец-то нашлось что-то общее.
— Не в этом смысле. Ты мне небезразличен, и, может быть, наступит день, когда я прощу тебе эти фотографии, но даже если это случится, мы все равно не будем вместе.
Дел потянулся, намереваясь взять меня за руку, но я отстранилась. Гримаса боли исказила его лицо, но под ней скрывалась досада и какая-то еще более мрачная эмоция, чем мне хотелось бы. А еще я выяснила, что таблетки не могут полностью вывести из строя стрелку моего эмоционального компаса.
— Мы можем просто пойти куда-нибудь и поговорить?
— У тебя же тренировка, — с трудом произнесла я — во рту у меня пересохло.
— Да черт с ней, с тренировкой. Наши отношения важнее, чем эта долбаная тренировка.
— Я для тебя не столь важна. Бейсбол значит для тебя очень много.
— Да нет же, пойми… — Дел выглядел так, словно только что получил удар по голове бетонным блоком, — он не мог поверить в то, что я откажусь. — Нам нужно выяснить все до конца.
Мрачное предчувствие у меня в душе стремительно нарастало, и мне не терпелось поскорее уйти отсюда.
— Я хочу, Дел, чтобы ты понял: мы не будем снова вместе. Ни сейчас. Ни через неделю…
— Так, значит, это правда? То, что я слышал вчера на тренировке? Ты придешь на бал с Карсоном?
Я не собиралась отвечать на этот вопрос, поскольку знала, что это станет ящиком Пандоры — наружу вырвутся десятки горьких вопросов и множество ненужных проблем. Поэтому я отодвинула Дела и пошла дальше. Еще чуть-чуть — и я свободна от него. Еще несколько шагов…
— Черт побери, Сэмми!
Тон его голоса заставил меня ускорить шаг, но назад я не оглянулась. Дел решил, что если моим партнером на танцах будет Карсон, это значит, я предпочла его другому. Но ведь Карсон никак не связан с Делом. Они даже не в одной лиге.
Почему Дел так стремится восстановить наши отношения? Еще одна тайна, разгадать которую я не могла. На прошлой неделе во время обеда Вероника почти что сидела у него на коленях. Было ясно, что он ей нравится, и она более чем не против перевести их дружбу на следующий уровень. А для него это по нескольким причинам лучший выбор, нежели я.
Я быстрым шагом шла по парковке. Но когда проходила мимо красного запыленного джипа, периферийным зрением вдруг уловила какое-то странное движение. Мое сердце тут же сбилось с ритма, а по спине прошел озноб. Появился гул в ушах.
Нет. Этого не может быть.
Призрачная фигура задвигалась в такт со мной. Я почувствовала в горле ком. Обусловленные стрессом галлюцинации — приступы паники. Так доктор О’Коннелл называл эти явления. В случае сильного неожиданного потрясения я начинала видеть непонятные вещи и фигуры.
Только и всего — и ничего больше. Ни-че-го.
Не отрывая глаз от блестящего черного седана, который Скотт взял напрокат, я принялась копаться в сумке в поисках флакончика с таблетками для экстренных ситуаций. У меня не было с собой никакой жидкости, чтобы запить таблетку, придется ее просто проглотить. Сердце бешено колотилось, в глазах рябило.
Этого не может быть. Этого не может быть. Этого не может быть.
Кто-то схватил меня за руку. Крик застрял в горле, а флакончик с таблетками упал на асфальт. Замахнувшись, я приготовилась обороняться.
— Постой! — Скотт перехватил поднятую для удара руку. — Да успокойся, ты, ниндзя.
— Господи, ты меня до смерти испугал, — с трудом произнесла я, прижимая руку к бешено колотившемуся сердцу.
— Вижу. — Брат нахмурился, поднял пузырек с таблетками и протянул его мне. — Я дважды окликнул тебя по имени. Ты что, не слышала?
— Нет. — Все еще не в силах унять дрожь, я открутила крышечку и уронила на ладонь одну маленькую таблетку. — Я не слышала тебя, но думала…
— На. — Он протянул мне бутылку с водой. — Так что ты думала?
Я сунула в рот таблетку и поморщилась, чувствуя, как она проходит вниз.
— Я думала, что это черный человек.
Скотт, обняв меня за плечи, подтолкнул к машине.
— А я думаю, Сэм, ты видела меня. Я шел параллельно тебе, но между нами было несколько рядов машин.
Ну и ну! Даже принимая таблетки, я все еще не могу определить разницу между реально существующим и кажущимся.
— Я уже стал волноваться, — продолжал он, доставая из кармана ключи. — Я видел, как Дел выходил из школы. Вид у него был злобный.
Не желая посвящать брата в подробности, я промолчала, ожидая, когда он откроет дверь. Все еще стараясь отдышаться, я плюхнулась на переднее сиденье и крепко зажмурила глаза, ожидая, когда войду в блаженный ступор, благодаря которому снова почувствую себя нормальной.
Он поможет мне забыть о том, что жизнь вовсе не удивительна и прекрасна, Касси мертва, а я все еще числюсь подозреваемой; подавит нарастающее в душе предчувствие, что нечто ужасное ожидает меня за следующим поворотом.
В субботу к нам домой приехала Джулия — не для того, чтобы пообщаться со Скоттом, хотя в первые три минуты ее пребывания у нас они целовались не переставая, а для того, чтобы поехать со мной по магазинам.
Мой желудок еще до ее приезда превратился в тугой узел, и я серьезно обдумывала, не принять ли мне таблетку, предотвращающую внезапные приступы паники, однако мне удалось убедить себя в том, что пока я в ней не нуждаюсь. Я поначалу боялась раскрыть рот, не зная, как вести себя с Джулией, отчего мы обе чувствовали неловкость.
Джулия прикатила на проржавевшем седане, который надо было отправить на заслуженный отдых еще до того, как он прошел последние сто тысяч километров. Возясь с ремнем безопасности, я вдыхала запах фрезии и прогорклого фастфуда.
Это сочетание запахов было, вероятно, присуще их дому.
— Ну вот, — сказала она, объезжая рабочий пикап отца Карсона. — У нас два варианта. Можем устроить шопинг в нашем городе или направиться в Филли.
— Решать тебе. Лично мне все равно, где покупать, здесь или там.
Папа дал мне свою кредитную карточку, хотя я сомневаюсь, дал бы он ее мне с такой же охотой, если бы знал, кто будет на балу моим партнером. В данный момент родители считали, что я иду на бал без кавалера. Мне нужно было раскрыть им правду, но в щадящей форме.
— Ну хорошо. — Джулия задумчиво поджала губы. — В Филли у нас будет больший выбор, хотя цены большинства вещей наверняка окажутся за пределами моих возможностей. Поэтому, если хочешь, можем съездить и туда, и туда? — Она посмотрела на меня. — Или я могу просто поглазеть на витрины, сопровождая тебя.
— Нет. Давай ограничимся нашим городом. Я уверена, и здесь найдется все, что нам надо.
Джулия посмотрела на меня так, будто я призналась ей в том, что меня похитили инопланетяне.
— Ты… это серьезно?..
— Конечно, меня вполне устроят платья из магазинов нашего города. — Я принялась грызть ноготь мизинца левой руки. — Разве это плохо?
— Да нет. — Она несколько раз моргнула и принялась крутить ручку радиоприемника. — Просто ты могла бы выложить больше денег и купить по-настоящему хорошее платье.
А вот она не могла бы, и это казалось мне несправедливым. Я пожала плечами.
— Платье — это всего лишь платье, верно?
В дороге Джулия вдруг неожиданно нажала на тормоз, отчего меня резко бросило вперед. Я испуганно посмотрела на дорогу, ожидая увидеть животное или препятствие иного рода, но перед нами было пусто. Джулия медленно повернулась ко мне.
— Ты это серьезно? Ты пугаешь меня.
Уху-ху.
— Я не хочу сказать о тебе ничего плохого, — поспешно добавила она. — Просто ты… ты совсем другая. Даже та Сэм, которую я помнила с тех времен, когда мы были подругами, потребовала бы везти ее в Филли и водить по модным магазинам, раз уж в руках у нее оказалась отцовская кредитка. Просто ради развлечения.
— Так, может, мы этим и займемся?
Если бы я знала, что ей этого хочется, я тоже не стала бы возражать. В глубине души я хотела порадовать Джулию, и, возможно, это стало бы началом наших по-настоящему дружеских отношений. Джулия нравилась мне, и я искренне хотела нравиться ей.
Покачав головой, она рассмеялась.
— Нет. Пребывание в большом городе утомляет. Может, просто где-нибудь поедим, когда закончим дела?
Моя душа была полна оптимизма, и я, утвердительно кивнув, сказала:
— Конечно.
Наш городок был забит туристами. Мы припарковались в историческом центре, где старинные дома были перестроены в различные торговые заведения: магазины, булочные-пекарни, ресторанчики. Надев солнцезащитные очки, которые перед поездкой случайно обнаружились в спальне, я вышла из машины.
Люди фотографировали исторические здания, памятники и обелиски, которые попадались на каждом шагу. Ближайший к нам был установлен в память неизвестного солдата. Рядом с ним мое сердце сбилось с ритма.
— Это наводит на печальные мысли, — сказала я.
— Что именно? — Джулия повернула голову в том направлении, куда смотрела я. — Этот монумент?
— Все кончено, ты умер, и никто даже не знает, кто ты такой, — тебя предали земле без имени… без судьбы. — Я сжала губы. — Думаю, нечто подобное произошло с Касси. Она умерла, и никто не знает, как и почему. Причина не ясна — просто умерла. И все.
Джулия сжала мою руку.
— Полиция это выяснит. Они всегда рано или поздно выясняют такие вещи. Касси дождется справедливости.
В желудке у меня закололо, но я заставила себя улыбнуться.
— Да, они всегда находят истину. По крайней мере, в кино.
Она согласно кивнула, еще раз сжимая мою руку, и вздохнула.
— Ну ладно. На этой улице есть магазин, где продают винтажные платья — конечно, не эпохи Гражданской войны — просто вышедшие из моды.
Я рассмеялась, на время забыв о Касси и обо всем остальном.
— Надеюсь, что там более современные платья. Не думаю, что заявиться на выпускной бал в таком допотопном туалете сойдет за крутую затею.
— Скотт рассердится не на шутку. Он никогда не разберется, как снять его с меня.
— О-о… — простонала я.
Взяв меня под руку, Джулия засмеялась.
— Там есть одно платье, которое я приметила и постаралась припрятать. — Ее глаза горели от возбуждения и от того, какой красивой она себя представляла в этом прекрасном платье, а я сейчас поняла, почему для нее это так важно. — Оно сшито в стиле двадцатых годов, когда в моде были «платья для эмансипированных женщин», украшенные бусинками и пайетками. Суперкокетливое и одновременно на редкость привлекательное. Надеюсь, его еще не продали.
— А я не знаю, что покупать, — призналась я. — Честно сказать, не помню, что мне нравится.
— Я думаю, что «роковая Сэмми», — Джулия смотрела на меня и широко улыбалась, — продемонстрирует ровно столько сисек и ножек, сколько допустимо с точки зрения человеческой морали.
— Спасибо за совет. — Когда мы вошли в магазин, представлявший собой сплошной лабиринт из стоек с одеждой, над дверью прозвенел колокольчик. — Так что насчет прикида для «милой Сэм»?
Джулия, нахмурившись, изучала меня пристальным взглядом.
— Хм-м-м. Хороший вопрос. С тех пор, ну… когда тебе было одиннадцать, в твоих нарядах мало что изменилось. Ты не часто появлялась в платьях, а предпочитала джинсы и рубашки.
— Это было полезное напоминание. — Я с улыбкой последовала за ней в дальнюю часть магазинчика, где платья, которым не хватило места на стойках, были развешаны прямо по стенам. Кроме нас, здесь было еще несколько девушек. — Так где же оно, твое любимое платье?
Встав на цыпочки, Джулия извлекла из вороха одежды платье, от которого я мгновенно пришла в восторг. Серебристое, с блестками, оно выглядело так, словно тысячи звездочек упали на него с неба. Они стали дивно переливаться от падавшего на них света.
Бросив взгляд в мою сторону, она улыбнулась.
— Я хорошенько спрятала его за другими платьями.
— Я поняла. Оно действительно красивое.
— Ты так считаешь? — Глядя на Джулию, было понятно, что с платьем дело решено. — Единственная проблема в том, что если я куплю его, то мне не собрать денег на туфли. А у меня нет подходящей обуви к этому шедевру.
Я провела пальцами по сложному узору из блесток.
— Насколько я помню, у меня есть пара серебристых туфель на каблуках; пожалуй, они вполне подойдут сюда. Они на ремешках. — Джулия смотрела на меня с благоговением. — А каблуки, по-моему, пятисантиметровые, и, если ты хочешь, я могу одолжить туфли тебе.
— Я поняла, что люблю тебя, — выдохнула Джулия.
Смеясь, я пожала плечами.
— Как легко завоевывается твоя привязанность.
— Когда это касается того, кто решает проблему с обувью? Да! — Прижав платье к груди, Джулия запрыгала. — Я примеряла его уже столько раз, что боялась, как бы хозяин магазина не стал брать с меня за это плату. Ох! Я думаю, к нему подойдет парик, который я сохранила после выступления в прошлом году в школьном театре.
Так она играла в школьном театре?
— Да, он отлично подойдет к этому платью.
— Я уже и не говорю о том, что оно понравится Скотту. — В ее глазах блеснули озорные искорки. — Это будет выглядеть так, как будто он изменяет мне со мной.
Я громко рассмеялась этой шутке и снова пошла вдоль стоек. Меня интересовали длинные модели; посмотрев несколько черных и красных, я остановилась у платья цвета морской волны. Сняв платье со стойки, я внимательно осмотрела его.
Материал был мягким, легко облегающим фигуру, с поперечной вставкой под грудью. Верхняя часть и вырез напомнили мне известные платья Мэрилин Монро, в которых детали из основного материала также располагались поперечно. Я гладила ткань, не в силах оторваться.
— О, а ты знаешь, оно тебе к лицу и отлично подходит к твоим волосам, — прокомментировала мой выбор Джулия.
— Ты так думаешь? — спросила я, сдержанно улыбаясь.
— Ну да. Ты обязательно должна его примерить.
Положив платье на прилавок, я стала дожидаться, когда продавщица пригласит меня в крохотную примерочную. Я стояла спиной к окну и вдруг почувствовала что-то непонятное… словно кто-то стоял за мной.
Я не обратила на это внимания, наблюдая, как упитанная дама за прилавком заканчивает расчеты с двумя смешливыми девицами.
Но странное чувство не проходило. Я потерла затылок, но пульс мой участился. Вспомнив, что не взяла с собой никаких таблеток, я, глубоко дыша, попыталась унять сердцебиение. Джулия тем временем копалась в куче старомодных сумочек.
Придя в себя, я вошла за продавщицей в примерочную, и ощущение того, что за мной наблюдают, понемногу прошло. Чувствуя уверенность в том, что мой мозг подчиняется мне, я просунула голову в собранное над головой платье.
Оно легко заструилось по моему телу, приятно облегая его. Подол оказался на уровне лодыжек, вырез сзади был низким, да и спереди тоже. Став на цыпочки, я представила себе лицо Карсона.
Щеки мои вспыхнули.
— Я хочу взглянуть! — закричала Джулия и забарабанила по двери.
Открыв ей дверь и отступив на шаг, я повернулась вокруг себя.
— Ну, что скажешь?
— Круто! — Джулия смотрела на меня ошеломленно-восторженным взглядом. Расправив ткань на моем плече, она продолжала: — Это потрясающе. Девчонки с ума сойдут. Да и парни наверняка тоже.
— Вырез не очень большой?
— Вовсе нет. — Она внимательно изучила меня. — Я сверху ничего не вижу. Твой партнер наверняка будет этим разочарован, но все глаза будут устремлены на тебя.
Я рассмеялась, сомневаясь в том, что Карсон будет сильно разочарован. Интересно, что он скажет? Что-нибудь смешное с сексуальным подтекстом — в этом я была уверена. А может быть, он уже наконец поцелует меня? Господи, как я надеюсь на это.
— Как я и сказала, платье отлично сочетается с твоими волосами. — Джулия собрала мои длинные пряди и расправила их на плечах. — И демонстрирует твою красивую шею.
Отдав свой новый наряд продавщице, я быстро оделась и, расплатившись, вышла из магазина вместе с Джулией. Если честно, платье показалось немного дороговатым, но все равно папа будет приятно удивлен тем, что я не разорила банк.
Оставив платья в машине, мы пошли в дайнер, расположенный чуть дальше по улице. Пока ждали заказ, Джулия щебетала о своих планах на лето и о том, что они со Скоттом совершат затяжной прыжок с парашютом после окончания школы — это будет первый такой прыжок для обоих. Наверняка я такой прыжок уже совершала, но не помнила, как это было. Джулия пригласила и меня в их компанию и снова раздула в моей памяти тлеющие угольки прежнего интереса к моему прошлому.
Мы уже заканчивали обед, когда Джулия откинулась на спинку стула и сложила руки на груди.
— Так ты и вправду идешь на выпускной бал с Карсоном?
Доев остаток гамбургера, я кивнула.
— А почему тебя это так волнует?
Она посмотрела на меня многозначительным взглядом.
— Он тебе нравится или ты идешь с ним назло Делу?
Ее вопрос мне не понравился, но я поняла, что она имеет в виду. Мое сближение с Карсоном вызвало шок. Я была единственным человеком, кого это не удивляло.
— Он нравится мне, Джулия. Он действительно мне нравится. И я не могу понять, почему раньше я этого не замечала.
— Могу подсказать тебе несколько дельных мыслей, — весело предложила она.
— Я вся внимание. — Улыбаясь, я откинулась на спинку стула. — Но учти, я думаю, что он просто отличный парень.
Джулия расхохоталась и, подавшись вперед, положила локти на стол.
— Он ведь тебе действительно нравится! Посмотри на свои щеки. Они ведь пылают от любви!
— Да замолчи ты.
Я бросила в нее смятую салфетку. Она улыбнулась.
— Сказать по правде, думаю, что это здорово. Только не говори Скотту, что я рассказала тебе об этом: Карсон — горячий парень. Он владеет всем латиноамериканским любовным арсеналом.
— Господи… — Приложив ладони к своим пылающим щекам, я рассмеялась.
— Да нет, серьезно, Карсон — отличный парень. Он настоящий парень-хранитель. — Она уселась на стуле прямо и взяла чек. — Есть еще одно преимущество в отношениях с ним.
Я затаила дыхание.
— А подробнее?
Ее глаза лукаво заблестели, когда она склонила голову набок, отбросив за плечи длинную прядь волос.
— Лица твоих родителей, когда ты обрушишь на них эту новость.
Из моего горла вырвался странный звук: полусмех-полустон.
— Мама, наверное…
— …завертится волчком, — закончила за меня Джулия. На ее лице появилось сочувственное выражение, когда она перехватила мой взгляд. — Да не бери в голову. Она переживет. Постепенно. Ей потребовалось около года, чтобы привыкнуть ко мне.
— Это меня обнадеживает. — Я хлопнула по столу кредиткой. — А знаешь что? Меня это не колышет. Карсон… стоит того, чтобы схлопотать из-за него инсульт.
— Но только…
Легкая тень вдруг возникла на нашем столике. Я повернулась, и улыбка застыла на моем лице. Я не сразу узнала эту короткую гладкую прическу и прекрасное лицо, омраченное скорбью, глубину которой я не могла себе даже представить.
— Мисс Винчестер, — обратилась к ней Джулия, выпрямляясь на стуле. — Как… как вы?
Ее потускневшие голубые глаза скользнули с Джулии на меня.
— Очень неплохо, если принять во внимание, что моя дочь была убита.
Все мои мысли вмиг улетучились, голова словно опустела. Я буквально онемела при ее внезапном появлении и не отрываясь смотрела на нее. Мать Касси. Мать моей лучшей подруги. Бледное лицо Джулии перекосилось. Я хотела отвернуться и от отчаяния закрыть глаза. Меня как будто парализовало, но я понимала, что мне надо что-нибудь сказать. Просто необходимо.
Наконец голова у меня заработала, и я пролепетала:
— Мисс Винчестер, мне жаль, мне очень жаль Касси.
От горя ее голубые глаза потемнели.
— Что ты говоришь? Вы обе переживаете?
— Да, мэм, — согласно кивнула Джулия. — Это ужасно…
На лице мисс Винчестер появилась натянутая улыбка. Ее нижняя губа задрожала — было видно, что она изо всех сил старается сдерживаться.
— Вы выглядели такими опечаленными, когда выбирали себе платья.
Так вот почему у меня возникло ощущение, что за мной наблюдают: из-за нее — из-за матери Касси? Что она делала, подглядывая за нами в магазине? Ответа на этот вопрос не нашлось, а она заговорила снова:
— Вы обе веселились, верно? Радовались, выбирая платья для весеннего бала? — Ее пристальный взгляд остановился на мне. — Как я предполагаю, твоим кавалером будет Дел?
Я открыла рот, чтобы ответить, но Джулия опередила меня:
— Вы знаете… Сэм и Дел расстались.
Мисс Винчестер не удивилась этой новости.
— Сэм? Ответь же мне, Сэм, почему вы сидите здесь, покупаете платья для выпускного бала в то время, когда моя дочь лежит в холодной могиле.
— Я…
— Да ты такая же, как он! — сверкая глазами, почти выкрикнула мать Касси. — Я просила ее не иметь ничего общего с тобой, но она меня не слушала.
Я вздрогнула.
— Как кто? Кто это он?
Дедушка Касси, внезапно возникший перед нами, схватил дочь за руку.
— Довольно, хватит. Не устраивай сцену.
— Да мне наплевать! — злобно выкрикнула мисс Винчестер, вырываясь.
И она закатила сцену. Все, кто находился в этом уютном дайнере, уставились на нас. Местные. Туристы. У меня не оставалось ни капли сомнения, что в понедельник об этом будет знать вся школа. Мне хотелось провалиться сквозь землю, но я хотела услышать ответ на мой вопрос.
— Сэм, по-моему, нам пора идти, — сказала Джулия, вставая.
Я тоже поднялась, ноги с трудом удерживали меня.
— Мисс Винчестер, если бы я вспомнила что-нибудь, клянусь, я бы рассказала…
— Ах, так ты можешь и не вспомнить?
— Я не…
Ее рука взвилась в воздух и опустилась на мою щеку. Звук сочного шлепка сотряс помещение дайнера, а мое лицо словно обожгло. На глаза навернулись слезы, ошеломленная, я приложила к горевшей щеке ладонь.
По лицу матери Касси неудержимым потоком струились слезы.
— У моей девочки были проблемы, но она их не заслужила. Ты была ее лучшей подругой, ее единственной настоящей подругой. Но она мертва, а ты покупаешь платье для бала. Как ты можешь жить с этим?
