Глава 8
Зейн неотрывно смотрел на меня, хотя сквозь пелену белокурых волос его лицо казалось слегка размытым. Он устроился на боку, подтянул одеяло к груди, и я затаила дыхание. Мой взгляд невольно скользнул вниз. Серая хлопковая рубашка натянулась на его плечах, когда его рука забралась под одеяло. Он обхватил меня за талию и нежно прижал к своей груди. Я напряглась каждой клеточкой, когда его тело с непринужденной легкостью изогнулось, сливаясь с моим, отчего голова у меня пошла кругом. Нас разделяли лишь тонкие слои одежды, и они не спасали от его горячего тепла.
И это тепло… ох. Оно просачивалось в мои мышцы, ослабляло стянутые узлы и облегчало боль. Я тут же размякла, прижимаясь щекой к подушке. Кровать превратилась в облако, и я почувствовала себя героиней пошловатых рекламных роликов про матрасы, над которыми всегда потешались Стейси и Сэм. Но Зейн своей властью надо мной сумел превратить обычный матрас в волшебную перину. Я закрыла глаза, отдаваясь несказанному блаженству. Я уже ни о чем не думала, и это было потрясающе.
Он убрал пряди волос с моего лица, и я ощутила его теплое дыхание на своем затылке. Мурашки волной прокатились по коже. Внизу живота разлилась приятная истома, и я старалась дышать ровно, а не так, будто только что пробежала стометровку.
Я уже и забыла, когда Зейн залезал отдохнуть на мою кровать, вместо того чтобы погрузиться в глубокий сон. Во всяком случае, тогда мы были намного младше, и привычка валяться в одной постели считалась безобидной и невинной игрой, не вызывая ни у кого косых взглядов. Но сейчас меня сковал ужас. Я никак не ожидала от него такой смелости, особенно после прошлой ночи. Ведь он почувствовал, что я близка к утолению природной жажды. По правде говоря, рядом со мной он всегда находился в опасности. В любой момент я могла повернуться, и наши рты оказались бы в сантиметрах друг от друга. И мне ничего не стоило забрать его душу.
– Как твоя рука? – спросил он.
Когда он заговорил, его голос словно завибрировал во мне. Я кашлянула и поморщилась от неприятного шероховатого звука.
– Все хорошо.
– Надо будет посмотреть потом. – Он сдвинул руку, и она оказалась у меня на животе, чуть ниже пупка. От неожиданности я дернулась, но он не отстранился и даже не пошевелил рукой. – Ты ведь не поэтому прогуливаешь школу?
Проглотив вздох, я открыла глаза. Светящийся зеленым циферблат часов на прикроватной тумбочке показывал 9:01 утра. В это время я уже должна быть на биологии.
– Нет.
– Хочешь поговорить об этом?
Меньше всего на свете мне хотелось говорить о Роте, лежа в кровати с Зейном.
– Нет.
Молчание повисло между нами, и спиной я чувствовала его глубокое и ритмичное дыхание. Даже в таком состоянии покоя я остро ощущала близость его тела, каждый его вздох и спазм мышц. В этой тишине гадкая мысль закралась мне в голову. Неужели он так же лежал с Даникой? Я не имела никакого права на едкую ревность, что обожгла мою кровь, но она уже поселилась во мне, и это было неправильно, потому что с Даникой он мог позволить себе куда больше, чем со мной.
– Прости, – произнес он так тихо, что мне показалось, будто я ослышалась.
Я закрыла глаза.
– За что?
Последовала еще одна долгая пауза.
– Я знаю, что ты страдаешь, и мне хочется убить этого сукина сына.
Мое сердце перевернулось. От Зейна ничего не скроешь. Он знал меня лучше, чем мне бы хотелось. Я не нашлась с ответом. Да, я бы с радостью придушила Рота или заехала ему спин-киком прямо в пах, но у меня возникло подозрение, что Зейн действительно хочет его убить, и, как любая девчонка, я бы, конечно, разревелась, исполни он свою угрозу.
– Он – демон, – сказал Зейн. – И не важно, что иногда он способен на великое сострадание, потому что внутри он остается таким, каков он есть.
Я закусила нижнюю губу.
– Но и я такая же.
– Нет. – Зейн чуть приподнялся, отчего его рука соскользнула с моего живота на бедро. – Ты не только демон, Лейла. Ты еще и Страж. Я не к тому, что тебе нельзя быть и тем, и другим одновременно, и…
– И? – Я повернулась на спину, опираясь на локти, и его рука снова переместилась на живот, а его длинные пальцы коснулись резинки моих пижамных шортиков. Наши взгляды встретились. – И что?
Он ответил не сразу. Его взгляд скользил по моему лицу, потом спустился к воротнику рубашки. Одеяло сползло с моей груди. Он тяжело сглотнул и снова лег на бок. Когда он заговорил, его голос прозвучал необычно низко.
– И почему ты не можешь взять лучшее от обоих миров? Объединить в себе лучшие качества и демона, и Стража?
– Лучшие качества обоих? – пробормотала я. – Ты хочешь сказать, что в демонах есть что-то хорошее?
– В тебе – да. – Его щеки вспыхнули, и я удивленно моргнула, но румянец стал медленно угасать. – Ты – наполовину демон. Я уже сказал в тот вечер, в кафе-мороженое, мы поступали неправильно, приучая тебя ненавидеть часть самой себя.
Я помнила. Эти слова затерялись в гуще страшных событий той ночи – появление Паймона и дьявольская ловушка, – но я их запомнила.
– Каждая часть тебя хороша – даже демоническая. – Он помолчал. – И в ту ночь я увидел тебя, настоящую.
Лежа на спине, я сделала глубокий вдох.
– Что ты имеешь в виду?
Он склонился надо мной, и пряди волос упали ему на щеки.
– Ты не была похожа на нас, когда сменила обличье, но и на демона не походила. В тебе смешалось и то, и другое.
– Выходит, я выглядела фриком?
– Нет. – Его рука снова пришла в движение и легла на мою талию. – Кожа у тебя стала черно-серой, как крапчатый мрамор. Это было красиво. Ты воплотила в себе лучшее, что есть в демонах и Стражах.
Приятное тепло разлилось по моим щекам, и усилием воли я заставила себя выдержать его горящий взгляд.
– В последнее время ты часто это произносишь.
– Что?
– Слово «красиво».
Его губы дрогнули в легкой улыбке.
– Да, пожалуй.
– Что-то с головой?
Он закатил глаза.
– Как бы то ни было… – Его палец выписывал ленивые круги на моем животе. Словно и не замечая этого, он мягко ухмыльнулся. – Я что-то потерял нить беседы. О чем мы говорили?
Я улыбнулась.
– Мы говорили о том, какая я крутая.
– И это правда. – Он вернулся в прежнюю позу и как будто еще ближе придвинулся ко мне. Наши бедра соприкасались, и его большой палец все еще вычерчивал невидимый круг под моим пупком, вызывая прилив уже знакомого мне тепла.
– Я тут подумала, – сказала я наконец, глядя на него. С закрытыми глазами, он выглядел гораздо моложе двадцати одного года.
– О чем? – произнес он после короткой паузы.
– Может, все-таки отправить в колледж заявление? Вдруг повезет и меня зачислят на последнем этапе?
Он открыл один глаз, и его большой палец замер. Опять пауза.
– Это из-за него?
Я открыла рот.
– Ты знаешь, что я всегда поддерживал твою идею поступления в колледж. – Теперь он смотрел на меня широко раскрытыми глазами. – Думаю, для тебя это было бы здорово, но не принимай такие серьезные решения под влиянием сиюминутных чувств.
Я хотела возразить, сказать, что мой внезапный интерес к колледжу никак не связан Ротом, но это была бы жалкая ложь. Кого я хотела обмануть? Ведь раньше я всерьез не задумывалась о том, чтобы уехать отсюда и поступить в колледж, но сейчас эта идея не отпускала меня, и родилась она спонтанно, по совсем не правильным причинам.
Зейн все смотрел на меня, и его глаза светили ярко, как солнце в летний полдень. Мне стало неловко, и я заерзала под одеялом.
– Ты его?.. – Он сделал глубокий вдох, и я затаила дыхание. – Ты любила его, Лейла?
О боже. Мои глаза расширились, и щеки заполыхали сильнее. Его вопрос застал меня врасплох.
Он отвел взгляд и покачал головой:
– Черт бы тебя побрал, Букашка Лейла.
– Нет! – выпалила я, и, когда он снова повернул ко мне голову, мое сердце забилось в горле. – Сама не знаю, что я чувствую. – Жестокая правда рвалась наружу. – Я не знаю, Зейн. Он очень дорог мне, и он… – Меня как будто душили. – Я не знаю.
И я не лгала.
Любовь – странное чувство. Порой кажется, что ты все про нее знаешь и понимаешь, но потом обнаруживаешь, что всего лишь попробовала ее на вкус. Любовь бывает разной – даже я в этом убедилась, только вот не знала, в какую категорию отнести мое чувство к Роту.
Зейн задержал на мне взгляд, а потом кивнул головой.
– Ладно. Я понимаю. – Он убрал руку с моего живота и, прежде чем я успела почувствовать укол разочарования, отыскал мою руку, и наши пальцы сплелись. – Я действительно понимаю.
Он сжал мою руку, и я ответила ему тем же, но для меня оставалось загадкой, как он мог понять, если я сама ровным счетом ничего не понимала.
Зейн проспал со мной целый день и покинул мою постель, только когда в доме зашевелились другие Стражи. Я проводила его взглядом, и мои щеки вспыхнули от смущения и стыда – слишком интимной казалась эта сцена, когда он осторожно выскользнул из моей комнаты, как будто мы… занимались чем-то неприличным.
После его ухода я осталась в постели, пытаясь разобраться в причине странного покалывания в груди. На моих губах играла легкая улыбка, потому что Зейн… в общем, он вернул меня к жизни, но потом я вспомнила все, что сказал Рот накануне вечером, и улыбку тотчас смыло, так что от нее не осталось и следа.
Пожалуй, мне стоило привыкнуть к резким перепадам настроения.
Лишь только после ужина я решила, что пора соскрести с себя грязный осадок вчерашнего дня. Я осторожно сняла повязку, с радостью обнаружив, что рана затягивалась. Значит, долой бинты. Руку еще саднило, но кровь Стража быстро справлялась с последствиями удара железным клинком.
Переодевшись в свежую пижаму, я решила вернуться в реальную жизнь и подошла к письменному столу, где оставила свой сотовый телефон. Он молчал весь день, и, когда я постучала пальцем по экрану, меня ничуть не удивил вал сообщений от Стейси.
Где ты?
Прогуливаешь, бессовестная?
Минутой позже: Твой шкафчик скучает по тебе. Что, слегла с герпесом?
Боже мой. Я громко рассмеялась и, со счастливой улыбкой, продолжила листать ее сообщения.
Наш биолог-стажер все-таки секси. Ты многое пропускаешь.
На биологии одиноко.
Мои сиськи по тебе тоскуют. Это ли не странно?
На самом деле странно, хотя и не удивительно.
Если у меня отберут мобильник, ты будешь виновата.
Черт, Лейла, где ты?!?
Воздух вышибло из моих легких, когда я прочитала следующий текст и все остальные эсэмэски.
Ни за что не догадаешься, кто сейчас пришел на биологию!!!
Рот здесь!
Черт бы тебя побрал, почему ты не здесь и не можешь это видеть?
Он говорит, что болел мононуклеозом. Серьезно? Разве этим еще болеют?
И с кем это он целовался?
Секундой позже: Целовался? Я не то хотела сказать. Поправочка.
Другое сообщение пришло минут через пятнадцать после «поправочки».
Он спросил, где ты. Я сказала, что ты вступила в секту. И засмеялась. А он – нет.
И, наконец, последней эсэмэской она умоляла меня позвонить, если я еще жива.
– Какого черта? – Я швырнула сотовый на кровать, раскрыв рот от изумления.
Злость ворвалась в меня, словно в дверь, открытую ногой, и я даже испытала облегчение – настолько это ощущалось лучше, чем горькая обида и смятение… и ощущение потерянности.
Рот вернулся в школу? Но это… это невероятно. Ему незачем просиживать за партой, хотя он с легкостью мог сойти за восемнадцатилетнего. Но вряд ли школа всерьез его интересует, да и охотиться на Лилин там бесполезно.
А что, если он вернулся не из-за Лилин? Разве не он спрашивал о Еве?
Как только эта мысль проявилась в моей голове, у меня вырвались проклятья, и я бросилась вон из спальни. Я понятия не имела, куда меня несет, но мне нужно было куда-то бежать. Может быть, даже крушить, ломать.
Да, хорошо бы.
Потому что его возвращение в школу – это просто жестоко.
Я спустилась на первый этаж, прошмыгнула мимо библиотеки и, наверное, шагала бы дальше, куда глаза глядят, в своей пижаме в горошек, когда услышала его имя.
Мои маленькие ножки тотчас остановились, и я повернулась в сторону приоткрытой двери.
– А как быть с Ротом? – Это говорил Дез.
– Разумеется, мы не можем полностью доверять ему, – ответил Эббот, и я мысленно представила его сидящим за столом, с неизменной сигарой между пальцами. – Надо присматривать за ним.
– Сделаем, – ответил Николай.
Последовала пауза, а потом Эббот сказал:
– И с Лейлы глаз не спускайте.
Я стиснула зубы, и руки невольно сжались в кулаки. Не спускать с меня глаз?
Он понизил голос, когда продолжил:
– Вы знаете, с чем нам, возможно, придется иметь дело. Всем нам. Следует проявлять особую осторожность, потому что, если это то, что я подозреваю, мы бу…
Порыв ледяного ветра залетел в коридор, поднимая мои влажные волосы и разбрасывая их по лицу. Испуганный вздох вырвался из моей груди, и я резко повернулась, когда оглушительный треск разнесся по всему зданию. От эха этого грома задрожали развешанные по стенам картины с ангелами.
Напротив меня, в атриуме, прямо посередине треснуло огромное окно. Я отпрянула назад, и на моих глазах стекло раскололось, взрываясь россыпью осколков.
