5
Огромная синяя голова чудовища закачалась среди деревьев.
Мы поспешили снова спрятаться среди капустных кочанов.
— Надо бы сматываться отсюда, — прошептала я. — Если оно шныряет туда-сюда, рано или поздно оно найдет нас.
Я подняла с земли упавшую тыкву.
— Я брошу эту тыкву. Чудовище повернет голову, чтобы посмотреть, в чем дело, а мы побежим в другую сторону.
— А если оно заметит нас? И погонится за нами? — спросил Нат. Ему явно не нравился мой план.
Нат и Пат беспокойно переглянулись.
— Вот-вот. А что, если оно бегает быстрее нас?
— Да нет же, — отвечала я.
Я, конечно, блефовала, но они-то этого не знали.
Я выглянула поверх кочана. Тварь стояла, как никогда, близко. Она принюхивалась, и ее розовый хоботок так весь и извивался как змея.
Я взглянула на тыкву и отвела руку, готовясь бросить ее.
— Постой! — прошептал Пат.
Рука у меня так и застыла. На поляну вышло еще одно чудище. И еще. И еще.
Я так и обомлела: они выходили на поляну одно за другим.
Бежать было некуда. Огромные синие твари паслись на поляне, рыком и ревом приветствуя друг друга. Складки голой кожи у одного из них на подбородке так и заходили, когда он проревел низким утробным ревом.
— Ты только посмотри, — пробормотал Нат. — Их здесь, как минимум, пара дюжин.
На поляну выскочило существо, ростом не больше метра. Синяя шерсть у него была значительно ярче.
Этот зверь-ребенок приник своим розовым дыхалом к самой земле и стал принюхиваться. К его морде приклеились куски грязи и сухие листья.
— Вид у него голодный, — проговорил Пат.
— Шшш, — зашипела я.
Потом зверь поднял морду и бросил взгляд в нашу сторону. Вид у него был явно голодный. Но чем он питается?
Я затаила дыхание.
Тут он схватил пастью тыкву с земли и целиком проглотил. Желтый сок брызнул у него из пасти и потек по косматой груди.
Он питается овощами! Я возликовала. Хороший знак.
«Может, они и правда вегетарианцы, — подумала я. — Может, они не едят мясо».
Я знала, что большинство диких животных питается одним видом пищи. Либо они плотоядны и едят мясо, либо питаются растительной пищей — овощами, фруктами. За исключением медведей, подумала я вдруг. Медведи-то всеядны.
Крупное животное подскочило к маленькому, резко поставило его на ноги и начало что-то выговаривать ему, а потом подталкивать в сторону леса.
Животное с голыми складками кожи под подбородком выступило на середину поляны.
«Грруф!» — хрипло выкрикнуло оно и повело мохнатой лапой круговым движением. Так оно крутило лапой и без умолку трещало.
Остальные в знак согласия закивали и что-то забубнили. Они как будто разговаривали. И говорили на языке, одним им понятном.
Наконец животное со складками пробормотало что-то в последний раз. И все разом повернули к лесу, опустились на все четыре лапы и молча поползли между деревьями. Слышался только треск и хруст ломаемых веток.
Через несколько секунд поляна опустела.
Я снова вздохнула с облегчением.
— Что они здесь делали? — заговорил Пат.
Нат утер пот со лба.
— Они вели себя так, словно искали что-то, — ответил он. — Охотились.
У меня сердце в пятки ушло. Они охотились за нами. И их столько собралось. А теперь они разошлись во все стороны.
«Нам не спастись, — подумала я. — Они все равно загонят нас. И что тогда?»
