89
Быть придворным при императоре Файкане Коррино или при его сыне Жюле означало нечто много большее, чем быть придворным при моем брате Сальвадоре, когда двор начал вырождаться. Когда-то принадлежность ко двору была источником гордости и символом высокой ответственности, а не способом получения удовольствий. Тогда, при Файкане и Жюле, придворные были сосредоточены на благополучии подданных, а не на стремлении к привилегиям. В мое правление организация придворной жизни приобретет большое значение; работа придворных будет направлена на всеобщее благо.
Император Родерик;
просьба к Хадите взять на себя руководство императорским двором
Тщательно покопавшись в своем душевном состоянии, Виллем Атрейдес понял, что его путь ведет на Салусу Секундус, где он должен стать одним из строителей обновленной империи. Он сделал все, о чем просил его Вориан, хотя и с тяжелым сердцем. Вориан высказал свои пожелания ясно и недвусмысленно.
Великодушная Корла отправила, как и обещала, молодого человека на Салусу в торговом корабле, набитом сокровищами, добытыми на Коррине. Виллем не знал, что ждет его в Зимии, и прибыв во дворец, предъявил рекомендательное письмо на имя Виллема Атрейдеса. Однако, как и говорил Вориан, во дворце действительно нашлось место для него, и, мало того, он получил значительную сумму на расходы, связанные с обязанностями придворного. Теперь у Виллема было все, что необходимо для отпрыска благородного семейства, чтобы стать членом ландсраада.
Появилась у него и надежда на будущее, построить которое, впрочем, он должен был сам.
На Каладане Виллем, по существу, был самым обычным человеком, он служил воздушным спасателем вместе с братом, а теперь стал нетитулованным придворным аристократом. Здесь он получил неожиданное письмо от принцессы Хармоны. Ей предстояло выполнить важное поручение семьи в ландсрааде, и она с нетерпением ждала поездки на Салусу и встречи с Виллемом. На сердце у молодого человека потеплело от этого письма. Ему и самому очень хотелось снова быть рядом с чусукской принцессой.
Лига ландсраада пока еще только складывалась, и не каждая планета имела правителя, представленного в ландсрааде – имперском парламенте. Каладан считался отдаленной, малозначительной планетой, но если молодому человеку удастся построить репутацию и заслужить уважение и если его заметит император, то, возможно, Виллем станет временным представителем ландсраада на Каладане. Вориан воспитал в юноше железную решимость. Виллем был Атрейдесом и знал, что сможет всего этого добиться.
При дворе Виллем собирался утвердиться своей преданностью, самоотверженностью и хорошей работой, как того хотел Вориан. Рассуждая объективно, Виллема ждало блистательное будущее.
Но тем не менее он был самостоятельным человеком, со своей совестью и своей ответственностью… и это его брата так жестоко убили. Он надеялся выяснить всю подноготную этого убийства, заведя нужные знакомства среди информированных людей. Возможно, если он сумеет добиться какого-то политического влияния, то ему удастся сделать что-то хорошее во имя Орри.
Теперь, после насильственной смерти его наставника, Виллем понимал, что долг мести стал еще настоятельнее. Вориан, правда, говорил, что хочет положить конец этой старой распре, но он не мог предвидеть своего подлого убийства Харконненами. Едва ли Вориану понравилось бы равнодушное отношение Виллема к его гибели.
Тьюла тоже вышла сухой из воды, не ответив за убийство Орри. Тот факт, что она носила в чреве ребенка Орри, нисколько не умалял ее вины. Виллем не мог забыть довольного выражения лица Вали Харконнен, когда она увидела разлетающийся вдребезги корабль Вориана. Теперь Валя и ее сестра находятся на Валлахе IX, где Виллем не сможет до них добраться.
Харконнены совершили свое мщение, а он, Виллем, – нет. Возможно, он никогда не сможет этого сделать. Но он не мог забыть пролитую кровь, это было противно его кодексу чести…
На Каладане он слышал истории о том, что императорский двор полон бесполезными франтами, и за две недели пребывания при дворе Виллем убедился в правдивости этих историй. Он воспрянул духом, услышав, что император Родерик поклялся изменить это положение, пообещав заставить придворных с пользой служить империи. Виллем от души надеялся, что император выполнит свое обещание.
В это утро, когда он вместе с другими явился на посадочную площадку на крыше дворца, Виллем понял, что сегодня новые придворные на самом деле увидят, что их положение и обязанности изменились. Виллем был удивлен, но нисколько не шокирован тем, что собрался сделать император. Он сам никогда не чурался тяжелой работы, но многие другие придворные оказались совершенно неготовыми к такому повороту дела.
В отличие от окружавшей его избалованной публики, на Виллеме была рабочая одежда без излишеств и украшений. Здесь было мало таких, как он – со свежими здоровыми лицами молодых людей. На них остальные смотрели свысока. Сегодняшнее приключение не будет легкомысленным развлечением или вечером в поместье какого-нибудь родовитого аристократа, как хотелось бы большинству. Виллем мысленно улыбнулся, думая, что сегодняшняя работа пойдет им всем на пользу.
В дельте реки, расположенной далеко от роскошных зданий столицы, стояли деревни, в которых люди жили без роскоши и удобств Зимии – не потому, что они были привержены строгим правилам батлерианцев, а потому, что у них не было ничего другого. Эти люди не доставляли никому хлопот, ничего не требовали, и Сальвадор не обращал внимания на их поселения, но недавнее наводнение изменило все. Хадита энергично занималась спасением людей и помощью выжившим, но сделать еще надо было многое.
На праздничной церемонии Родерик недвусмысленно объявил, что хочет создать золотой век цивилизации. «Это коснется всех. Мы начнем здесь, на Салусе, и займемся людьми, которые нуждаются в помощи больше всех».
Император объявил, что несколько групп придворных будут доставлены на место недавнего бедствия. Лизоблюдам и белоручкам, оппортунистам и франтам, которые пробились ко двору, чтобы купаться в лучах приближенности к императору, придется испачкать руки. Виллем от души радовался этому. Он уже давно хотел заняться чем-нибудь по-настоящему стоящим. Вориан отправил его ко двору, дав Виллему все, в чем он мог нуждаться, но Виллем хотел отработать то, что он получил. Как Виллем обещал Вориану, он будет делать все, что в его силах, чтобы заработать хорошую репутацию для себя и для дома Атрейдесов.
На взлетно-посадочной площадке в задней части императорского дворца император Родерик приказал готовить транспортные суда, куда погрузятся аристократы, повесы и молодые дворяне, явившиеся служить ко двору по протекции их семей.
Прежде чем началась посадка в корабли, Родерик обратился к придворным:
– Как вы все знаете, в прошлом месяце произошло бедствие в дельте реки. Наводнение разрушило деревни и лишило крова многих жителей. Тысячи людей стали беженцами. Наша гвардия занималась спасательными работами и доставкой необходимых грузов. Императрица Хадита лично возглавила оказание помощи бедствующим, но работы еще очень много, – он возвысил голос, чтобы все собравшиеся прониклись важностью задачи. – Вы все будете помогать людям, таков долг аристократов империи.
Родерик нахмурился, глядя на богато изукрашенные одежды придворных. Некоторые придворные открыто выражали недовольство, и император продолжил:
– Прибыв ко двору, вы думали, что приехали сюда для того, чтобы вечно праздновать, посещать костюмированные балы, собирать придворные сплетни, но я, как ваш император, требую от вас другого. Именно так вы сможете послужить империи, послужить мне.
Почти двести благородных мужчин и женщин погрузились на три судна. Некоторые придворные были взволнованы, словно им предстояло путешествие в какой-нибудь этнический заповедник. Виллем, однако, работал спасателем на Каладане и не понаслышке знал, что такое наводнение и какие у него последствия. Он понимал, что ничего приятного он там не увидит, но был готов работать до седьмого пота, делая нужное дело во имя облегчения страданий людей. Надо надеяться, что он сам заслужит внимание императора, не полагаясь на рекомендации Вориана.
Очередь медленно продвигалась вперед, и Виллем оглядел людей, шедших к трапу воздушного судна. Краем глаза он заметил до странности знакомое лицо темноволосого молодого человека, который входил в это время в соседнее судно. Виллем поэтому не сумел его внимательно рассмотреть. Виллем забыл о молодом человеке и вошел в битком набитый третий транспорт.
Полет над континентом продолжался час. Транспорты прибыли на покрытую грязью равнину, где раньше были деревни дельты. Вода отступила, но дома еще не были отстроены. То, что когда-то было торговым городком на границе поселков, было смыто водой. Дома сорвало с фундаментов, и, хотя новые дома еще не были построены, местные жители уже построили здесь палаточный лагерь.
Когда транспорты приземлились на временную полосу импровизированного аэродрома, многие придворные вокруг Виллема сильно забеспокоились, словно увидели нечто совершенно неожиданное.
– Неужели это не могли давно закончить? – громко поинтересовался отпрыск семейства Ярдинов. – Чем тут занималась императорская гвардия?
– Я думал, что императрица Хадита давно справилась с бедствием, – сказал другой молодой аристократ, скорчив недовольную мину. – Такое впечатление, что работа здесь даже не начиналась.
Виллем сказал ему:
– Именно поэтому мы здесь – делать то, что надо делать.
Он первым оказался у трапа, хотя многие его спутники колебались и медлили, прежде чем направиться к выходу из судна, очевидно, не желая лезть в грязь в своих роскошных одеяниях.
К кораблю от лагеря шли сотни беженцев с грязными изможденными лицами. Император Родерик прибыл сюда впереди всех на своем личном транспорте. Теперь он стоял рядом с усталой Хадитой, одетой в рабочий комбинезон и резиновые перчатки. Стоя на шатком помосте, возвышавшемся над грязью на какие-то пару метров, императорская чета наблюдала за высадкой прибывших аристократов, которые опасливо шли по узкому настилу, проложенному над грязевым полем.
Инженеры из «простых» разбили новоприбывших на «команды», каждая из которых теперь должна была получить рабочий инвентарь. Некоторые аристократы роптали, выражая свое недовольство, оскорбляли инженеров, упоминали имена своих высокопоставленных семейств или политических покровителей. Виллем отправился в свою команду без всяких возражений.
Императрица Хадита обратилась к жителям деревни, а не к разодетым аристократам.
– Все вы граждане империи, и мы заботимся обо всех. Смотрите, я привезла помощь.
Родерик добавил:
– Я представляю вам этих благородных придворных, которые прониклись сочувствием к вашему бедственному положению. Они не пожалеют своего пота и тяжкого труда, чтобы помочь вам в то время, когда вы больше всего нуждаетесь в помощи. Они будут работать рядом с вами до тех пор, пока для вас не будет построено новое жилье.
Виллем понял, что император испытывает своих придворных, и решил подать пример другим:
– Я могу возглавить команду, сир, – я не боюсь физической работы.
В сторону Виллема повернулись удивленные лица. Многие смотрели на него с осуждением, но Виллем, не обратив на них внимания, почтительно поклонился императору.
Хадита просияла, глядя на Виллема, а Родерик одарил его теплой улыбкой.
– Очень хорошо. Да, Вориан говорил, что мне стоит обратить на вас пристальное внимание, юноша.
– Я тоже хочу в команду, – раздался еще один голос. Рядом с Виллемом стоял показавшийся ему знакомым темноволосый молодой человек. Виллем вдруг почувствовал, что по его спине пробежал неприятный холодок.
Было видно, что император остался доволен этим поступком и заговорил, возвысив голос так, чтобы все его услышали:
– Данвис Харконнен и Виллем Атрейдес, вы подаете остальным прекрасный пример, – он строго посмотрел на толпу придворных. – Пусть эти двое покажут вам, как надо трудиться для блага империи.
Виллем дрожал, едва сдерживая ярость из-за этого неприятного сюрприза. Он даже не заметил, как к ним присоединились другие, смирившиеся с судьбой аристократы. В ушах Виллема словно ревел прибой.
Данвис смотрел на него, тоже с трудом сдерживая гнев. Его глаза, когда он надменно взглянул на Виллема, сверкнули блеском дикого зверя.
Виллем натянуто улыбнулся в ответ, но в голове его вертелась одна мысль: когда он сможет убить этого Харконнена за все подлые преступления его семейства?
Он сделает это во имя чести дома Атрейдесов.
notes
