77

В лабораторных корпусах зазвучал сигнал тревоги, но Анна уже выбежала оттуда. Ее не интересовали политические проблемы и космические флоты. Ее мир необратимо рушился. Сирены призывали всех занять свои места, а сообщения с кораблей флота говорили о том, что атака на Денали неминуема. По коридорам в панике бежали сотрудники лабораторий.

Но Анна не обращала на это внимания, вся уйдя в свое горе. Она прижала ладони к ушам, втянула голову в плечи и продолжала бежать, не разбирая дороги. Весь стоявший вокруг шум она воспринимала, как жуткий, сверхъестественный хохот. Безликий хохот преследовал ее, как беспощадный свист клинка над головой.

Сердце ее не было надломлено, оно было разбито вдребезги. Ее ум, и без того хрупкий и ранимый, державшийся на тонкой паутинке, свернулся теперь в кричащий клубок, чтобы спрятаться от невыносимой реальности, которой Анна не смела посмотреть в глаза. Она отдала Эразму свое сердце, свою душу, всю себя без остатка. Она выпустила на волю свою страсть, деля с ним все свои чувства. Но ее обманули, одурачили, предали.

Это целиком ее вина. Она же знала, что Эразм – холодное и бесчувственное создание, он злая мыслящая машина, но Анна обманула сама себя, поверив в то, что он изменился. Она спасла его от неминуемого уничтожения во время разгрома школы ментатов и надеялась, что он в благодарность будет по-особому к ней относиться. Она исцелила темную душу робота, исцелила ее любовью, помогла ему понять, что значит быть человеческим существом.

Но он смотрел на все, что она делала для него, на все, что она ему отдавала, всего лишь как на эксперимент. Эксперимент! Она чувствовала так, словно ее грязно изнасиловали. Он сказал, что с ней покончено, что у него нет больше на нее времени. Но было и нечто другое, куда более важное.

Когда она была еще маленькой девочкой, много лет назад, на Салусе, император Жюль заставлял ее наблюдать публичные и тайные казни – «ради ее же блага», как он говорил, – но эти зрелища наносили девочке душевные раны, а не закаляли ее. Мучил ее и брат Сальвадор. Он украл у нее саму возможность счастья, а потом отослал в Орден сестер на Россак, где, как она думала, у нее нашлись друзья, где сестра Валя стала ее ближайшей подругой. Но Валя тоже манипулировала ею.

Когда-то Анна поверила, что, по крайней мере, Родерик бескорыстно любил ее, что он всегда был и будет рядом и поддержит ее в случае необходимости. Но и Родерик не стал отговаривать брата потерпеть эксцентричность сестры и поддержал его, когда тот отправил ее с глаз долой в школу ментатов.

Очень многие завладевали сердцем Анны, давили его железной рукой, а потом бросали.

Эразм, как она думала, стал ее самым близким другом, ее любовником, ее истинной любовью. Она целиком и полностью посвятила себя ему. Эта любовь позволяла ей не впасть в полное безумие. Здесь, в изоляции Денали, у нее, по крайней мере, был Эразм, и какое-то время Анне казалось, что она попала в рай. Она была до умопомрачения счастлива.

Но теперь все ее счастье разлетелось на мелкие куски. Беспечный уход Эразма показал Анне, что она снова, в который раз, пала жертвой собственного доброго сердца. Он оказался ничем не лучше Хирондо, возлюбленного, которого ее брат отослал прочь с Салусы Секундус.

Эразм разрушил их отношения, и у Анны не осталось никого на свете. У нее не было друзей среди сотрудников лабораторий. Старенькая леди Оренна, заменившая Анне мать на Салусе, далеко. Анна осталась совсем одна… наедине со своим отчаянием, безнадежностью и тяжелыми воспоминаниями.

Сколько раз будет она терпеть все это – только для того, чтобы, обжегшись один раз, тут же обжечься еще раз? Если эта война закончится уничтожением всех учреждений и домов Денали, то не будет ли это благословением для нее?

Оглушительные сигналы тревоги продолжали беспощадно бить по ушам, но Анна, не обращая на них внимания, шатаясь и обливаясь слезами, брела по коридору. Рыдания сотрясали ее, но никто вокруг не обращал ни малейшего внимания на ее горе.

Она забрела в пустой ангар, где раньше находились корпуса кимеков. За исключением нескольких кимеков, которые продолжали регулярно патрулировать территорию, вся их армия исчезла. Манфорд Торондо и его фанатики уничтожили их всех на Лампадасе. Может быть, теперь батлерианцы явились сюда, и из-за них поднялась вся эта тревога.

Она понимала, что батлерианцы, скорее всего, убьют Эразма, как они убивали и уничтожали все мыслящие машины. После того что он сделал, она не испытывала никаких мук, представляя себе, как Эразма рвут на части и уничтожают его сферу памяти. Потом эта мысль потрясла и ужаснула ее. Если она спасет его, то, может быть, он переменится, станет по-другому к ней относиться. В душе вспыхнула безумная надежда, но потом снова угасла. Какая же она дура. Теперь Анна понимала это очень отчетливо. Ошибки быть не могло.

Он был черствым злым бездушным роботом, как верно говорили батлерианцы, и теперь она чувствовала невыносимое отвращение к себе за то, что смогла влюбиться в такое бессердечное, расчетливое чудовище. Эразм преднамеренно извращал ее чувства, манипулировал ими для того, чтобы создать эмоции, которые было бы удобно изучать – словно она была одним из подопытных людей его страшной лаборатории! Тревога продолжалась, работники лабораторий готовились к обороне Денали. Анна поклялась, что никогда больше не позволит никому причинить ей боль. Она не представляла себе более мучительной боли, чем мука, которая как будто разрывала ее изнутри. Теперь она должна принять решение, только свое и ничье больше.

Оказавшись в ангаре, она посмотрела в окно и увидела за ним клубящийся ядовитый зеленый туман. В полумраке этот туман выглядел таким мирным, таким успокаивающим. Он обнимет ее, если она выйдет наружу в его объятия. Она вдохнет туман в легкие и утонет в его смертельных объятиях.

Она подошла к шлюзу и заперлась в нем. Зазвучал тревожный сигнал, приглушенный громкими звуками в лабораторном корпусе.

Принцесса Анна Коррино не стала обращать внимание на предостережение, открыла наружный люк и вышла в ядовитую атмосферу Денали.

Оценив мощь нависшего над Денали имперского флота и подсчитав количество и качество его вооружения в сравнении с управляемыми навигаторами кораблями Венпорта, Эразм понял, что планета попала в весьма затруднительное положение. Под сводами лабораторных корпусов продолжал звенеть сигнал тревоги. Эразм надеялся, что ему будет отпущено больше времени для разработки новых систем обороны, но самые интересные концепции находились лишь на стадии расчетов или, в лучшем случае, опытных образцов.

Его компьютерный мозг сосредоточился на проблеме; директору Венпорту очень скоро потребуются результаты его оценок. Так же, как дорогой Гилберт, Драйго Роджет помог Эразму понять политическую ситуацию в империи, объяснил, что у компаний Венпорта больше врагов, нежели один Манфорд Торондо.

Эразм получал истинное удовольствие от знакомства с четким и упорядоченным мышлением ментата. Такое мышление стало возможным благодаря логическим техникам, которым в свое время сам Эразм обучал Гилберта. Люди Денали были естественными союзниками, собранными вместе для борьбы с батлерианцами, но теперь их врагом стал сам император. Им придется драться вместе просто для того, чтобы выжить.

За время своего долгого существования Эразм много раз вступал в самые необычные и неортодоксальные союзы. Некоторые оказывались эффективными, но другие, как это ни удивительно, разваливались. Неудачные союзы – в частности, с Сереной Батлер и юным Ворианом Атрейдесом – рассыпались, по большей части из-за непредсказуемости человеческого поведения. Представители этого биологического вида часто нарушают свои же прямолинейные высказывания, которые они сами называют обещаниями. Император Родерик Коррино нарушил обещание, данное им Джозефу Венпорту, и теперь ясно, что Денали неизбежно падет.

Ученые Тлейлаксу вырастили для Эразма новое тело, как от них требовали, но понадобилось самоотверженное сердце Анны Коррино, чтобы показать Эразму всю сложность и многогранность человеческого бытия. Анна помогла ему понять странные и необычные чувства, вызываемые биологическими влияниями и химическими изменениями в организме. Анализируя молодую женщину в течение долгого времени, он, наконец, подумал, что начинает что-то понимать.

До и во время джихада, будучи роботом, наделенным безупречным телом из текучего металла, Эразм изучил сотни тысяч подопытных субъектов и создал базу данных своих наблюдений. Но это был сугубо внешний анализ, а теперь, обладая человеческим телом, выращенным из клетки Гилберта, он мог воспринимать человеческие ощущения непосредственно и изнутри.

Анна многого ждала от него, больше, чем он мог дать, и он понимал, что женщина разочарована. Это расстраивало его, потому что он хотел еще глубже разобраться в эмоциях, которыми восторгался извне несколько столетий.

Увы, но сейчас у него просто нет на это времени. Приоритет был определен не им. Денали находился под угрозой военного нападения. Эразм еще раз проанализировал построение имперского флота и приготовился доложить обстановку директору Венпорту.

Его корабли, находившиеся на орбите, могут оказаться в трудной ситуации, подумал Эразм. Норма Ценва не станет жертвовать своими драгоценными навигаторами даже ради спасения исследовательского центра. Она вела себя совершенно иррационально, когда дело касалось ее творений, и к тому же она оказывала сильное влияние на Джозефа Венпорта. Это означало, что кораблей в распоряжении сил обороны было мало, независимо от стратегической обстановки, что ограничивало для робота возможности планирования.

Эразм посчитал, что если Венпорт бросит в атаку все свои корабли, не считаясь с потерями, то, возможно, ему удастся разгромить или, во всяком случае, обратить в бегство императорский флот. Такой исход позволял уцелевшим ученым и персоналу лабораторий, включая его самого и, конечно, Анну, спастись с планеты. Это было первой и главной задачей.

Если им с Анной удастся бежать, то они смогут продолжить свои исследования в любом другом месте. Возможно, ему когда-нибудь удастся стать полноценной человеческой личностью, но такие трансформации требуют времени. За последние несколько месяцев он узнал о человеке и человечности больше, чем за все время своего существования в качестве независимого робота. Он испытал печаль и вину за смерть Гилберта и настоящую ярость в отношении Манфорда Торондо и его батлерианцев. Он испытывал удовлетворение, да что там, злорадное удовольствие, смотря кадры, на которых кимек Птолемей разрывал проклятого Манфорда на куски.

Потом явилась Анна со своей заботой и любовью. Она постоянно ласкалась к нему, что временами угнетало и раздражало его, но она была преисполнена добрых намерений, и он сам сильно к ней привязался. Нет, пожалуй, в его отношении к ней было даже нечто большее. Интенсивность его эмоций, возможно, со временем возрастет и достигнет степени настоящей любви. Когда-то он слышал, что любовь – это спектр чувств различной интенсивности. Может быть, он сможет достичь какого-то места в этом спектре.

В отчаянной попытке сторговаться с императором директор Венпорт передал императору запись обнадеживающего послания, составленного от лица Анны самим Эразмом. Родерик, должно быть, тоже любил Анну, но любовь брата – это другая разновидность этой частной эмоции, хотя Эразм не вполне понимал разницу между страстной любовью, которую Анна проявляла по отношению к нему, и семейной привязанностью к родному брату. Не понимал он также разницу между страстной любовью и уважительной любовью, которую питал к нему Гилберт.

Эти проблемы тоже надо будет исследовать, когда появятся время и возможность, когда никто не будет его отвлекать и когда не будет этой тревоги…

До Эразма вдруг дошло, что он причинил Анне сильную боль, грубо прогнав ее. Он страшно ее обидел, а ведь она хотела всего лишь любить и быть любимой в ответ. Не так уж и много она от него хотела. Он восстановил в памяти ее расстроенное лицо, безмерное отчаяние в глазах, когда она опрометью выбежала в коридор. Он не хотел причинять ей боль, и это не было частью эксперимента. Он был просто занят более важными вещами.

Она была так сильно расстроена, что Эразм ощутил… печаль? Вину?

В прошлом робот просто записал бы это наблюдение, отложив на потом его анализ, но он не хотел обижать Анну, не хотел быть причиной ее печали. Он мог легко поверить в то, что это переживание способно необратимо искалечить ее рассудок. Она очень хрупкий образец.

И к тому же для Эразма она стала чем-то большим, чем простой эксперимент.

Вероятно, надо объясниться с ней, и лучше сделать это раньше, чем позже, особенно если Денали падет и имперские войска захватят лабораторный комплекс. Он не хотел упустить шанс. Несмотря на то что у него были готовы предложения по обороне для директора Венпорта, Эразм решил, что сейчас он должен найти Анну Коррино и поговорить с ней. Это было не вполне логично, но зато правильно.

Он вернулся в их квартиру, но Анны там не было. Это не удивило Эразма, потому что она убежала, рыдая. Скорее всего, она где-то прячется, а звуки сирен пугают ее. Ей будет приятно, если Эразм успокоит ее, а он хорошо знал, как это делается. Он извинится за свое поведение, и теоретически это должно было помочь.

Эразм начал искать Анну в разных лабораториях, но безуспешно, и, наконец, вошел в ангар кимеков, но нашел его открытым и пустым. Индикатор над шлюзом горел красным светом, а это говорило о том, что пару минут назад кто-то им воспользовался. Эразм нахмурился, соображая, что делать дальше, а потом включил видеорегистратор и посмотрел самые последние записи. На экране он увидел, как Анна, шатаясь, вошла в ангар. Она плакала и, казалось, не понимала, где находится. Женщина то и дело прижимала руки к голове. Было такое впечатление, что она повредилась рассудком.

Потом, к его удивлению, – нет, это было не удивление, а что-то совсем другое – ужас? Отказ верить своим глазам? – Анна открыла шлюз и вышла в ядовитую атмосферу планеты. Сигнал тревоги, прозвучавший после несанкционированного выхода из здания, никто не услышал или не счел нужным на него реагировать в условиях паники.

Эразм был роботом до мозга костей, но он понимал, как хрупка биологическая организация Анны. Она не могла долго выжить в этой страшной атмосфере, абсолютно непригодной для жизни.

Шлюз автоматически закрылся, и Эразм пожалел, что лишился своего металлического тела или даже кимека, который когда-то временно носил его сферу памяти. Он посмотрел на мониторы камер слежения за территорией и увидел, что Анна отошла не более чем на сотню шагов от здания. Он видел, как она опустилась на колени, а потом упала ничком.

Времени звать на помощь не было. Эразм ощутил какую-то странную боль в груди… мучительную, щемящую боль и страх. Времени нет, надо действовать!

Он вошел в шлюз, закрыл его за собой и начал открывать наружный люк, не обращая внимание на сигнал тревоги. Анна была всего лишь в нескольких шагах от него, но она была снаружи, а он внутри. Чудесное тело, выращенное из клеток Гилберта, не было лишено слабостей, но его воспитанник отличался крепким сложением и хорошим физическим здоровьем. Он должен выдержать короткую прогулку в этой ядовитой смеси газов. В конце концов, тлейлаксу всегда смогут вырастить для него другое тело, а сейчас надо спасти хрупкую и беззащитную Анну. Он принесет ее в здание и отнесет в медицинский центр, где ее вылечат от отравления. Она выдержит, она должна выжить.

Он отчетливо видел ее сквозь стекло люка. Она лежала в зеленом тумане и не шевелилась.

Люк шлюза отворился, и Эразм вышел наружу и побежал в быстром темпе. Он умел хорошо бегать. Он регулярно упражнял свои мышцы до изнеможения. Конечно, физическое здоровье его пострадает, но доктор Данеб или какой-нибудь другой ученый-тлейлаксу поправят ему здоровье. Он не тревожился за себя, он переживал за Анну.

Кислота, осаждавшаяся во рту и носу, причиняла неудобство и раздражала. Эразм задержал дыхание и побежал дальше. Однако чтобы добежать до Анны, надо было сделать еще один глоток воздуха. Это был биологический императив. Сделав вдох, Эразм почувствовал себя так, словно в его легкие хлынул поток пламени. Едкие пары вызвали резкую боль в легких, глаза начали гореть, словно кто-то швырнул в них пригоршню мелких иголок.

Эразм покачнулся. План добежать до Анны и спасти ее рухнул. Уже через несколько шагов он просто перестанет видеть. Он начал кашлять и задыхаться, а это еще больше ухудшало его состояние. Кожа покрылась волдырями и более глубокими ожогами. Одежда обуглилась и начала дымиться, но Эразм продолжал продвигаться вперед. Три шага, еще два, еще один, и с каждым шагом он оказывался все ближе и ближе к Анне. Кажется, сейчас он протянет руку и сможет к ней прикоснуться.

С большим трудом он все же добрался до нее. Эразм упал рядом с Анной на колени и приподнял ее маленькое, невесомое тело. Она вздрогнула и закашляла. По телу пробежала судорога. Глаза ее стали белыми и невидящими. Кислотная атмосфера выжгла ей глаза.

Но и сам Эразм с трудом различал Анну, глаза невыносимо жгло, но он держал Анну на руках и нежно ее баюкал.

Он говорил с ней охришим до неузнаваемости голосом:

– Анна, я не хотел тебя обидеть.

Каждый вдох причинял новые раны его легким, он чувствовал, что становится пустым изнутри. Кислота выедала внутренности, растворяла их. Он не знал, слышит ли его Анна, но продолжал говорить:

– Прости меня, прости. Ты моя единственная любовь. Ты научила меня самому важному в жизни.

Когда Анна кашляла, изо рта ее каждый раз вытекала струйка темной дымящейся крови. Наверное, она слышала его слова, потому что протянула руку и прикоснулась к его лицу. Он напрягся, чтобы услышать ее, но ее слова были едва слышны за хриплым, прерывистым дыханием:

– Мой Эразм…

Анна Коррино умерла на руках Эразма. Он прижал к себе ее мертвое тело, понимая, что его собственное распадается на глазах. Убийственная атмосфера разъедала плоть и кости, но Эразм думал, что, возможно, его мозг уцелеет. Анна уже превратилась в обугленную бесформенную массу, а зрение Эразма тоже слабело с каждой секундой, сначала он видел какие-то пестрые пятна, потом, когда он лишился глаз, все поле зрения залила непроницаемая чернота.

Эразм мог думать только о том, как прекрасна была Анна, какой красивой она была, когда учила его любви, какими нежными были прикосновения ее губ, когда она целовала его. Ученые вырастят для него новое тело, но, может быть, они смогут найти сохранившие жизнеспособность клетки, чтобы вырастить и клон Анны.

Если, конечно, что-нибудь останется от Денали и лабораторий.

Если кто-нибудь вообще их найдет.

Попытавшись встать, Эразм вдруг понял, что мышцы отказываются ему повиноваться. Конечности изменили ему. Он все же попытался встать на ноги, но тут же тяжело повалился, распростершись на земле рядом с Анной. Из глубины его компьютерной памяти всплыли сцены древних легенд и баллад о влюбленных, умирающих в объятиях друг друга. Вспомнил он и последние слова Анны.

Она назвала его по имени.

Оценивая происшедшее, Эразм подумал, что, наверное, он все-таки по-настоящему любил Анну. Имитируя любовь, он достиг большего, чем ожидал, но и сам не понял этого. Что еще, кроме любви, заставило его сделать непоправимый шаг – выйти в едкую, ядовитую атмосферу. Вопреки всякой логике, он вообразил, что сможет спасти Анну, перенести ее в безопасное место.

Анна говорила, что в Ордене сестер считали любовь опасным чувством, и теперь Эразм понял почему. Он мог бы узнать еще множество интересных вещей, но неизвестно, будет ли у него такая возможность.

Между тем физическое тело Эразма дымилось и покрывалось пузырями, кислота разъедала земную плоть, растворяла кости, а затем добралась и до черепа, разрушив структуры, поддерживавшие электронный мозг. Среди всего этого ужаса Эразм продолжал мыслить, и тут до него дошло, что он никогда не думал, что его постигнет такая судьба.

Когда биологические ткани, наконец, полностью растворились, обнажился компьютерный мозг и едкие газы принялись за него. Эразм с ужасом почувствовал, что его мысли начали бледнеть, растекаться и терять связность. Кислоты, в конце концов, разрушили мозг и стерли в нем все, до последнего вопросительного знака.