Глава 4

 Помнится, я как-то подумал, что дед нормальный мужик.... Беру свои слова обратно. Подъём, как только солнечный диск встанет наполовину от горизонта. Отбой — когда скажет дед. Это был отрезвляющий душ после расслабона в доме отца. И это было именно то, что мне необходимо. Днём занятия, практически непрерывно. Грамота, математика, мечный бой, вольтижировка, география, этикет, духи бы его забрали, танцы — это далеко не полный перечень. Что будет если отлынивать? Можешь ехать обратно. Никто не держит. Знать, прежде чем выпустить своих отпрысков в этот жестокий мир очень старалась подготовить их. Как говорил дед, кем бы мы не стали, нам придётся много и упорно работать, не признавая праздников и времени суток. Станет, кто из нас балзоном — будет в ответе за свои земли, грандзоном — за управление локотством, вернее какой-то его структуры, Ларам же светила забота о доме и муже.

Вы не представляете, сколько всего должен знать либалзон! С кем можно первым разговаривать с кем нельзя, когда рабы могут к тебе обращаться, на каком пальце перстень у грандзона, а геральдика и словесность.... У-у-у.... Ладно хоть математику учить не надо, но на занятия, в целях конспирации, я всё равно исправно ходил. Конспирировался я не просто так. В этом мире верили и в духов и костры были.... Кстати, я узнал, почему я либалзон. Либалзон, это титул наследника земель, а не ребёнка балзона. Я уж не знаю, как там отец договорился с дедом, но тот дал как ему, так и нам, то есть мне и брату, право на наследование. И наследование причём не подразумевает очерёдность. В случае чего балзонство придётся пилить. Только тут тоже есть хитрость. Со слов деда, отец, подозреваю не без использования служебного положения, оформил от нас с братом дарственные бумаги без даты на наши доли. Такой финт был связан с небольшим размером балзонства. Дело в том, что если балзон прекращал платить налоги, то его балзонство могло уйти государству, то есть локотству или империи. Ну а с маленькой земли налоги платить практически нереально, так как это будет в убыток. Хотя и такие балзонства тоже есть. Это когда ради титула кто-то богатый платит за клочок земли необходимые налоги. В общем, так как балзонство деда и так то было не большим, то делить его было нельзя.

Учёба у деда была не сахар. Но, не смотря на это мне-то действительно грех жаловаться на годы, проведённые в этом доме. Я выучил язык. Я научился писать и читать. Я первый раз в жизни сел на лошадь. Я мог держать клинок в руках. Для последнего, был приобретён отдельный преподаватель, так как старый раб, практикующий мечный бой у мальчиков был мне физически не ровней. Да, все учителя, а их было всего три, с учётом раба для обучения мечному бою меня — четыре, были слугами или даже рабами. Жёстко, очень жёстко для детей такой график учёбы, но я то не ребёнок. Я очень многое вынес из этого имения....

Про первых два года, рассказывать не о чём. Учиться, учиться и учиться. Тренироваться, скакать, танцевать, писать, слушать, запоминать. Каждое утро после завтрака мы пили «светящиеся» жидкости, повышающие умственную активность и словно в битву....

Дарнит уехал через год в свою семью — дальше для него наймут отдельных преподавателей. Лара Мирисса, слава магическому кругу, уехала через три месяца, после того как стала девушкой, ну то есть вступила в репродуктивный возраст. Почему слава? Потому что она мечтала повторить подвиг своих предшественниц лары Ируши и лары Альяны, то есть искупаться со мной голышом. Как-то меня вот такой поворот событий совсем даже не вдохновлял. А почему магическому кругу?... Вера тут такая. В магию, видите ли.... Как бы описать этот мир.... Орки, эльфы, про гномов правда не слышал, но есть некая горная народность людей. Что ещё.... Ах, да! Магия ж, духи её побери! Ничего не напоминает? Я первый год обучения вообще ходил, словно под действием лёгких наркотиков (возможно, то, что нам дают по утрам, они и есть). Что ни день, то лёгкий шок от узнанного. Что ни руки (десятидневная неделя на местном), то уговариваю себя, что я не в сумасшедшем доме. Орки и эльфы ладно, я их не видел, поэтому оставил пока на совесть фантазии местных. Тем более, что из всех кого я знал, только дед и пара рабов признались что видели в живую орков, а эльфов вообще никто. Но магия! Я лично трогал деревянные вилы, окунутые в чан на День крепления — праздник, который дед организовывал для селян деревень на его земле. Деревянные вилы если и уступали железным, то не на много.

На место Лары Мириссы и Дарнита прибыли четверо новеньких учеников. Близняшки без титула, Ройт и Клойт, и две Лары — Васса и тёзка моей сестры Симара. Девочкам было по восемь, а парням по девять лет. Симара была такой милашкой с большими хлопающими глазами, к тому же она была самой близкой мне по родству — двоюродной. По обоюдному согласию она стала моим хвостиком в редкие часы свободные от занятий. Правда тут была ещё одна некая причина. Туреттой..., хотя не заморачивайтесь — служанкой моего хвостика была Розовая. Дело в том, что не у всех рабов были имена. Многие родились в рабстве, и при продаже, им в документы какую только ересь для коммерческой эффективности не писали. Эту звали Розовая. Розовая была... такая розовая. Полненькая несколько. Ну, пусть не несколько. Не сто килограмм конечно, но восемьдесят есть. Только вот.... Мне скоро только восемнадцать. И я не возбуждался разве что на Ратса. Химия взросления, знаете ли.... Разум временами вообще отстёгивался и жил отдельной жизнью. Ну и что, что мне по факту значительно больше? Тело-то молодое. На танцы, где партнёршей была Отта, эта та самая дама с голубой печатью (так тату на виске называются), а дама так скажем, была не первой свежести, хотя тоже ничего, правда она, создаётся у меня мнение, посещала деда. Так вот на танцы я вместо отсутствующих в этом мире предметов нижнего белья, повязывался наволочкой, не смотря на то, что танцы были не впритирку....

По-моему, я несколько отвлёкся. Розовая. А Розовая была совсем даже не против! Причём с первого дня! Строила глазки, говорила со мной так нежно-нежно. Я сначала думал галлюцинации от длительного воздержания.... Но как-то мы с ней в дверях встретились, она, разумеется, отошла в сторонку и приопустив голову уступила дорогу. Я проходя мимо задержался.... Как-то, знаете ли, неловко начинать первым разговор с дамой.... Я никогда этого не умел. Но знал, что и она не посмеет. Вот если бы она как Лура.... Я поднял руку и осторожно провёл пальцем по щеке:

— Соринка.

А она в это время вдруг прижалась щекой к руке и словно котёнок потёрлась о ладонь. Не сразу конечно, но через руки мы наладили контакт.

— Привет, Настир, — пока дед не слышал, я позволял некие вольности в общении с рабами.

Изредка, когда мне удавалось стибрить бутылочку из закромов деда, мы даже выпивали с ними. Не смотря на все запреты деда, общаться то я с кем-то должен? Конечно же, можно было с охраной, как никак, десяток бойцов, но..., они регулярно менялись. Вернее были одни и те же, но в две смены по сорок дней.

— Доброго вам дня, либалзон.

Сегодня я решил проверить на своём учителе фехтования, то есть мечного боя, свою догадку. Хотя... сначала расскажу кое-что. Вот тот свет, что я вижу, это не просто так. Это основа мироздания. Этот свет проходит через всё, пронизывая своими нитями, просто я не всё вижу. То, что я вижу лишь вершина айсберга. А теперь самое главное. Любое существо влияет на этот свет! Любое! Просто кто-то больше на это способен, а кто-то нет. Видение этого света.... Какие грамотные слова, правда? Это не мои, я не тщеславен. Это выдержки из книги, которую дал мне дед в первую неделю моего проживания здесь. Так вот, видение, а самое главное осмысленное управление этим светом, есть прерогатива избранных. И эти избранные зовутся магами.

В действительности всё несколько прозаичней. Магия есть, я в этом уверен на все сто, как и в существовании магов. Маг, это тот, кто видит силу природы и может ей управлять, но... я вижу силу, а управлять то ей не могу. По законам местных церковников, то есть магов, такие люди должны поступать в лоно церкви, то есть в местный Ватикан — Гнутую гору. А там... человека с моими способностями ждала лишь должность какого либо служки — управлять то я магией почти не могу — сил во мне магических мало. Поэтому меня и сослали к деду — учиться прятать свой взгляд, так как любой человек с присутствием определённого уровня магии ощущает этот взгляд. Причём уровень этот достаточно низок.

Вообще-то магические силы есть во всех, абсолютно во всех местных жителях, подозреваю, что и на Земле точно так же. Но вот иметь сил на столько, чтобы хотя бы чуть-чуть целенаправленно изменить — это уже редкость. А если сил много то ты уже попадаешь в статус алтыря — мага который может управлять светом на основе специально разработанных для них приёмов. А если сил очень много и ты видишь магию, то ты полноценный маг — таких людей катастрофически мало. Бывали и исключения типа меня. Магию вижу, а сил мало. Или наоборот сил как у мага, а свет не видит — таких тоже забирали для каких-то целей на Гнутую гору. Прятать меня от магов, это был очень опасный финт, так можно и головы лишиться, но только родные меня очень любили.

Так вот, магией я управлять почти не мог, но тот минимум, что во мне теплился, распределять по телу научился. По крайней мере, мне казалось так. Когда во время утренней пробежки (дед меня за это порицал — не царское, то есть не либалзонское это дело) я распускал то, что во мне было, то, мог пробежать вдвое больше, чем обычно. Поэтому сегодня моей тактикой боя с Настиром было выматывание противника — благо, тот не очень то любил занятия. Если честно надоело получать синяки от деревянного меча раба. Наблюдать за нашим поединком выстроились воины охраны, дед ещё не разогнал их на работы. Ну, как работы, наблюдение за двумя десятками рабов и охрана детей обучающихся в имении. К последнему дед относился очень трепетно, по какой-то причине он очень опекал детей от рабов. Я понимаю, что это потенциальная опасность, но... тут кроме Настира бояться было некого. Дед принципиально не брал крепких рабов — специфика учреждения.

Изначально, помню, Настир бился со мной расслабленно, с лёгкостью отбивая мои удары. Именно он стал той гранью, которой я пытался достичь. Бывший воин, попавший в рабство прямо из армии, за что он не говорил. Он знал, что такое клинок, знал, что такое копьё, он, не смотря на возраст, переваливший за сорок и не очень шикарное физическое состояние, делал меня на любом оружии. Дед, понятно требовал от нас именно мечного боя, к таким как я другое оружие не попадает, но у меня пытливый разум и когда дед уезжал, мы пробовали и другие виды. В частности копьё. Настир использовал обе его стороны и постоянно ронял меня на землю.

— Ш-ш-ша, — меч раба пролетел в пяти сантиметрах от груди.

Настир раскрыл свой правый бок, но я не спешил — если ринуться сразу, раб очень изящно разворачивался и сбивал меня с ног. Чуть запоздания, чтобы он выровнял инерцию тела и попытка нападения. Раб ловко отпрыгнул. Последних полгода уже то, что он остерегается моей палки уже достижение. Я делаю ложный выпад, раб отбивает мой «меч» и пытается с нижнего маха «распластать» мне грудь. Сейчас! Только латы скину! «Латы» у Настира были деревянными, укреплёнными магией, у меня же кольчуга. Но не просто кольчуга, а тяжёлая кольчуга. Так чтобы я замаялся.

Шш, шш, — переступь раба приближается ко мне.

Через пятнадцать минут с него лился пот градом. Пока один — ноль в его пользу. Я же хоть и устал, но сносно держал деревянную имитацию клинка. Раз, и Настир пытается нанести колющий снизу. Неизвестный приём но я, отпрыгнув ухожу и тут же сбив подошвой меч врага приставляю к горлу. А-а-а! В кой то веки счёт равен! Блин! Ну, честно, я сильнее его! Несправедливо что он постоянно вот так просто уходит от моего «меча».

— Настир! Ты должен мне две руки стирки! — Тут же раздался голос из толпы воинов.

Ставки на мой проигрыш или выигрыш делались регулярно, и я был не против этого — пусть развлекаются, заодно ещё один стимул биться лучше.

— Либалзон Элидар, пока ваш недоучитель отплёвывается, может со мной? — спросил Руп, один из стражей.

В отличие от других, Руп тренировался постоянно, и был за любой бой, просто ради тренировки. Он никогда не пытался ударить меня посильнее, как скажем Настир. Руп бился ради тренировки и уважал меня как противника. О достаточно сильных ударах раба у нас как-то был разговор с Настиром, тот объяснил своё рвение покалечить меня, лучшим стимулом. Но я, не смотря на всё его красноречие понимал — просто недолюбливает.

Я показал три пальца — триста ударов сердца, примерно пять минут отдыха, по факту выливавшихся в десять — либалзона никто не смел торопить. Такая спешка не была обоснована моим уж сильным рвением к мечному бою — просто стыдно отказываться от предложения, так как если уж воины предлагают, то это знак уважения. Если бы Руп не считал меня сколь либо серьёзным противником — не предлагал бы.

— Ш-ш-ш, — меч пролетает надо мной.

Я словно в танце лимбо проскальзываю под ним — очень опасный приём. После того как мне подравнял подбородок Настир таким вот макаром, я старался избегать таких манёвров — шрам остался на всю жизнь, но тут уж слишком ретиво и нагло начал Руп.

— А-а-а, — раздалось с «трибун», — с тебя пять башок!

— Я же не выиграл? — Спросил я крикнувшего Пуна, не выходя из стойки.

— Это по знатным законам не выиграл, а по нашим ты оказался за спиной и мог ударить!

Вообще ты, по отношению ко мне было не комильфо, за это можно и палок прописать, особенно если дед услышит, даже воину, но тут же меня похвалили! Да и приятно, что они считают меня своим парнем.

— Мы бьёмся по их законам, — скорее прорычал, чем проговорил Руп.

За последующие две минуты он меня уделал, прикоснувшись к груди. Похоже у парней сегодня будут знатный спор — по каким правилам мы бились — пять башок, это нормально, погудеть можно. А всё «левое» у воинов уходило на погулять. «Белую» зарплату жёны забирали.

Тут вышел дед и разогнал всё веселье. Пятеро (воинов), поехали с новым управляющим собирать налоги — осень приближается, скоро самим платить, а с селян только натурой, то есть кротокой — местным корнеплодным, и рожью. Потом ещё продать надо. Мясо дед принимал только в живом виде, тут всё понятно — холодильников нет.

Я ещё полчаса получал от Настира удары — больше магических сил уже не было. Затем пошёл сполоснуться в бочке и на занятия к Тотусу, очень умный старик. Когда-то работал на империю, но семью заиметь не успел, вернее дети и жена были, но по местным законам развода нет, если уж приручил..., то ты в ответе. А жена оказалась не фонтан, как уж надо постараться жене довести мужа в местных реалиях, я не знаю, поскольку замужние женщины здесь имеют прав не больше чем рабы. Но, тем не менее, Тотус сбежал от жены на службу к деду, где уже десяток лет преподавал, и это явно ему нравилось.

Те, что с голубой печатью не совсем рабы, как я предполагал изначально. Это обычные люди, у которых были способности к науке, обычно из простого сословия. Так вот если такой человек захочет и пойдёт испытания (в том числе и магические), то может поступить на обучение. Но, если он потом не отработает.... О том, что будет, служила голубая тату на виске — не будешь работать на хозяина, можешь стать рабом. Имелась возможность после выплаты тем на кого ты работаешь обучающей составляющей уйти на службу империи, но..., вот именно Тотус и Отта не согласны были и остались у деда, который отстегнул, так понимаю нормально денег за них. Ну ладно за Отту — она являлась неофициальной супругой деда. Бабушка умерла лет десять назад, даже алтыри были бессильны, а маги просто не успели, хотя отец просил. Но почему Тотуса выкупил дед — загадка.

После занятий с Тотусом — наши общие получения нравоучений деда, где он рассказывал, какими мы должны стать. Причём дед умудрялся каждый день изобрести новую проповедь. Потом я умудрился отвлечься на пяток минут с Розовой в кулуарах дома. Не то что бы хотелось, мы всё равно бы ничего не успели, но девушка прямо светилась после таких мимолётных встреч.

Потом танцы, вольтижировка под управлением Тотуса, и... самое приятное. Вот уже полгода как я, вместо того чтобы заниматься коррекцией своего магического зрения, через раз, поскольку в это же время у моей любимицы Синары были занятия о женскому этикету, занимался плотскими утехами, то есть встречался с Розовой. Дед знал об этом и даже предупредил меня об опасности «порчи чужого имущества». Он узнал о нас практически сразу, при этом, выдал мне противозачаточную мазь, но кроме нас с ним.... Хотя все знали, ну или догадывались, поскольку пару раз в десятину Розовая искупав Симару, возвращалась ко мне, и я не отпускал её до утра.

— Мне надо идти, — прошептала она.

— Иди, — так же шёпотом ответил я.

— Не могу, — её губы сомкнулись на моих.

Тут в дверь раздался стук. Дело это не совсем обычное, поскольку в поздний час меня беспокоить, никто не смел.

— Прячься, — прошептал я.

Розовая скатилась за кровать.

— Войди, — разрешил я.

Вошёл разумеется Ратс — мой Пасот в это время уже в домике для рабов.

— Либалзон Элидар, вас приглашает балзон Пионат.

— Хорошо, сейчас оденусь, — удивлённо произнёс я.

— Розовая может идти к себе, — пафосно произнёс слуга.

Моя тайная любовница робко выглянула из-за кровати.

— Присаживайся, — по внешнему виду деда было не понятно, ругать он меня пригласил или хвалить.

Хотя.... Хвалить меня было не за что. Вот с год назад я раз в местный месяц, то есть луну, бывал у деда как лучший ученик, требования ко мне, конечно, выдвигались несколько другие, чем к детворе, но я старался. А последнее время я как-то отвлёкся.

— Ты сегодня тренировал зрение? — спокойно спросил меня дед.

Отвечать было обязательно. Отмалчиваться в кругу местной знати — моветон.

— Нет.

— А когда последний раз брался?

— Десятину назад, — соврал я, хотя вот про зрение, я уже давно не вспоминал, большей частью изучал свет во мне.

Вообще десятина назад — уже наказание, но и врать, что занимаюсь каждый день, не стоило — он каким-то шестым чувством определял ложь. Дед сощурил глаза:

— Либалзон, — начал он.

Всё если начал с титула, ждать беды. Розгами меня, конечно, пороть не будут, хотя младшим доставалось и это, но более тщательный надзор и ежедневные нравоучения гарантированы.

— Расскажи мне, для чего ты здесь.

— Для того чтобы научится владеть своим зрением, — опустил я гриву.

— Знаешь, Элидар, — вдруг сменил тон дед, усевшись в свой полутрон — полукресло и на некоторое время замолчал.

— Я уже стар и мне давно не доставляет удовольствие направлять ваш разум в нужное русло. Ты выбираешь свой путь сам. Ты действительно думаешь, что рабы тебя уважают?

Ответить на этот неожиданный вопрос я не успел, так как раздался стук в дверь.

— Войди, — произнёс дед.

— Она уже зашла, — приоткрыв дверь произнёс Ратс.

— Принеси им пять бутылок недорогого вина, — распорядился дед, наполняя свой бокал. — Это указал он мне на медную пузатую кастрюлю без ручек, стоящую на столе, — амулет, переносящий звуки, откуда он и всё остальное я потом тебе рассажу, а теперь слушай.

Дед повернул кольцо по кругу горлышка «кастрюли» и снял крышку. Из внутренностей сразу же раздался хохот.

— Я же предлагаю тебе, — раздался голос Пасота, — пойдём со мной, и я расскажу почему не беременеешь.

Рабы снова загоготали.

— А то я не знаю, — раздался голос Розовой, — мазью мажется.

Все снова засмеялись.

— А дурак-то умней тебя оказался, — сквозь смех произнёс кто-то из рабов. — Что догадалась потрогать корень, — все снова засмеялись.

Тут раздался скрип двери. Рабы замолчали.

— Что ржёте как кони, — раздался голос одного из охранников. — Опять хозяев хаете?

— А что ж их не похаять, — ответил Пасот, — то вы у себя их языками лижете.

— Ты поговори мне!

— А что ты мне сделаешь?

— Расскажу твоему, что ты тут говоришь.

— Да и рассказывай, а то он поверит. Я уж найду что ответить. А вот когда мы расскажем, что ты к кухарке ходишь и у неё харчуешься, да и винцо балзонское попиваешь, то посмотрю, как ты вылетишь за ворота. А я вот его недавно жеребца чистить научил, — по-видимому, уже обращаясь к рабам, продолжил Пасот. — Представляете, я рядом стою, а он жеребца чистит.

Рабы снова взорвались гоготом.

— Думаю, — захлёбываясь от смеха, продолжил Пасот, — на следующей десятине стирать научить....

Всё что я услышал, рассказывать не буду. Особенно что было после того, как Раст им занёс вино. Я столько нового узнал и о манере обучения меня Настиром, и о моих умственных способностях.... Деду тоже перепало.

На каком-то этапе деду надоело слушать, и он прикрыл «кастрюлю». Я, взяв свой бокал, отпил небольшой глоток — так положено, в смысле пить маленькими глотками. Говорить не хотелось, да я и не знал что сказать. Минут через пять дед, наконец, нарушил тишину:

— Бывают и среди рабов разумные люди, но это большая редкость. Попасть в рабы просто, но редко кто попадает просто так. Кто-то пьёт и залазит в долги, кто-то не может правильно рассчитать свои расходы, кто-то просто не любит работать, бывают и за преступления, но в моём доме таких нет. Как бы то ни звучало странно, они сами выбрали свою судьбу, поэтому жалеть их не надо. К их речам серьёзно тоже относиться не надо. Это не очень далёкие люди.

— Почему ты их не накажешь? Это ведь не первый раз. Или вообще не поменяешь.

— А зачем? Менять смысла нет — новые будут не лучше. Мне их слова зла не приносят, это ведь только слова. Чем больше они говорят, тем больше я узнаю, вот сегодня узнал, что Майтус и кухарка встречаются. А так накажешь, и они будут бояться друг друга, потом им покажется, что они знают, кто рассказывает и с этим кем-то может произойти несчастный случай, а это расходы. Да и, не смотря на всё иногда весело слушать их.

Дед пригубил из бокала.

— Опять же вот урок тебе преподал. Даже два. Первый — не стоит доверять всем, в особенности рабам и второй... будет завтра.

— Какой?

— Урок по удержанию гордости в руках и разума в холодном состоянии.

— Ты хочешь, чтобы я оставил всё как есть?

— А что ты теряешь? Ты удовлетворён в женском плане, ты знаешь, что они о тебе думают, но ты можешь быть умнее их.

— Зачем ей?

— Надеется, что ты выкупишь потом. Будешь любить ребёнка, ну и её не забудешь. В жёны она понимает, что ты её не возьмёшь, но ведь и не бросишь.

Второй урок не получился. Я полночи злился, и утром выйдя на ристалище, предложил Настиру кулачный бой. Как я его разделал! Он тоже меня пару раз зацепил — бывший воин всё-таки, но на него было страшно смотреть. Пасот был очень удивлён необходимостью полной стирки всего, хотя честно хотелось его либо так же как Настира, либо дать указание всыпать ему палок. Пасот пожалуй взбесил гораздо больше чем Настир. Я ведь действительно ему доверял. Розовая.... А что Розовая? Спать с такой, что с падшей женщиной. Вроде понимаешь что живая, а.... Нет физиологически конечно приятно, но постоянно возвращаешься к мысли, что она тебя пытается использовать, что все её улыбки и поцелуи лишь игра и фарс, что вот сейчас, делая блаженное лицо, она врёт. И как-то противно становится. Хотя я и сам то.... Что я её любил что ли? Один — один, как говорится. В общем, отработал я чисто механически последнюю встречу с ней. Вот интересно всё-таки устроено сознание человека. Я не беру случаи, когда взаимная симпатия. Допустим, просто встретились в баре, оба знают, что на одну ночь, но есть какая-то доля игры, может даже влюблённость на ночь, как приятно, чёрт побери, конечно, без некоторых вольностей, но зато первый раз. Если взять случаи за деньги, то тоже всё замечательно, и ты и она всё прекрасно понимают, есть некие вольности, а за некую сумму вольности могут увеличиться, но даже в этом случае какой-то флирт, какое-то заигрывание. А тут не хочется ничего. Чисто по животному.... Остыв через неделю, я объявил о том, что мы не будем больше встречаться. Подло и без объяснений — пусть думает что хочет. Наверно можно было мягче, можно было и вообще не прерывать наших «отношений», только, когда знаешь что могло быть и лучше, то уже не прокатывает.

Дед понятно меня не понял и вкатил за «порчу имущества» дополнительную порцию нравоучений о необходимости либалзона уметь себя держать в руках. Причём сквозь его слова прямо просвечивала невысказанная нецензурная брань — мол, ты чего ..., я для кого тут распинался столько времени ..., пытаясь вдолбить в твою ... голову умение мыслить хладнокровно.