«Для психолога в роддоме работы всегда непочатый край, – говорит психолог Светлана Сорокина. Независимо от того, как протекает беременность, нормально или с какими-либо патологиями – в таком состоянии женщина всегда нуждается в особой поддержке. Здесь моя основная задача – просвещение и психопрофилактика. Мы беседуем с женщинами о физиологии, правильном поведении при родах и прочих аспектах, это помогает им в самый ответственный момент чувствовать себя увереннее, справляться с болью, быть активной участницей процесса, а не несчастной мученицей.

Много работы и в отделении патологии, здесь наиболее типовые ситуации – это глубокие переживания женщины, связанные с угрозой потери ребёнка, особенно, если у неё уже был горький опыт невынашивания или неудачного родоразрешения. Нет ничего странного в том, что беременность сильно влияет на психику женщины, ведь в это время идёт перестройка не только её физиологии. И это влияние может проявляться по-разному, порой весьма негативно, от повышенного уровня тревожности и нарушений сна вплоть до острых неврозов и затяжной депрессии.

Когда я только начинала работать в роддоме, эта часть моих обязанностей не была для меня в новинку – здесь вполне успешно действуют методы краткосрочной терапии, которые я применяла в предыдущей своей практике в Центре реабилитации и социальной адаптации. Самой же сложной и по сей день для меня остаётся работа с отказницами, и прежде всего я говорю об отказах от здоровых младенцев.

Если ребёнок родился с каким-либо тяжёлым заболеванием, с уродством или генетическими нарушениями, как синдром Дауна, например, я не стану убеждать женщину, что она не должна от него отказываться. В этой ситуации я постараюсь помочь матери преодолеть вызванный этим сильнейший стресс, да и комплекс вины. Она не должна ставить на себе крест, если случилась такая трагедия, не должна отказываться от материнства в будущем из опасения, что история может повториться, ведь это не факт. Но, надо признать, и от таких детишек не всегда отказываются. И в моей практике были пациентки, которые не делали скрининг, но всё равно для себя решали, что в любом случае, какие бы ни были у ребёнка отклонения, они это примут.

Уверена, что во множестве таких ситуаций на решение мамы могут оказывать положительное влияние сами медработники, если, конечно, эта работа в роддоме поставлена на должный уровень. Очень многое здесь зависит от того, насколько удалось выстроить с женщиной доверительные отношения и внушить ей позитивный настрой. Каждая ситуация индивидуальна, и когда мама вдруг узнаёт о серьёзных проблемах малыша, в этот момент она очень подвержена мнению тех, кто её окружает – врачей, акушерок, медсестёр. Это всегда надо учитывать, чтобы не навредить неосторожным словом, а, напротив, создать благоприятную атмосферу для принятия правильного решения, дать подробную информацию о диагнозе и возможных перспективах.

Тот же синдром Дауна, например, – его не всегда можно определить во время беременности, точную диагностику дают только инвазивные методы, которые довольно рискованны для плода. И когда женщина узнаёт о подобном диагнозе своего ребёнка уже во время родов, это всегда шок, и ей предстоит мучительный выбор.

Некоторые отказываются, некоторые забирают, по-всякому бывает. Здесь нужно понимать, что он потому и называется «синдром» – это не всегда такой уровень, при котором ребёнок будет абсолютно беспомощным и отсталым. При правильном подходе у таких детей может быть совершенно полноценная жизнь, и, вырастая, они нередко добиваются значительных успехов в жизни, демонстрируя такие способности, которые не всегда доступны людям со стандартным количеством хромосом.

Опять же, существуют, скажем, генетические заболевания, а есть такое понятие, как мозаицизм, когда часть клеток имеет обычный набор хромосом, а часть – дефектную хромосому. И даже генетики в такой ситуации далеко не всегда могут дать однозначный ответ, что будет в том или ином конкретном случае.

Как я уже говорила, каждая женщина, на чью долю выпадает подобное испытание, справляется с ним по-своему. Расскажу историю, которая произошла в самом начале моей работы в роддоме и произвела неизгладимое впечатление.

Надежда М. рожала у нас своего второго ребёнка, её первой девочке было на тот момент около двенадцати лет. Надежда была замужем вторым браком, супруг был хорошим отцом для её дочки, но мечтал о собственном ребёнке, так как своих детей у него не было. Несмотря на возраст, а ей было тогда уже 37, женщина всё же решилась родить.

Беременность протекала нормально, никаких патологий не выявляли ни УЗИ, ни биохимия крови. Наблюдавшая Надежду гинеколог рекомендовала ей всё же пройти генетический скрининг в пренатальном центре, чтобы исключить возможность отклонений. Кроме возраста, оснований для подобных подозрений не было, с наследственностью тоже всё было в порядке, да и первый ребёнок родился совершенно здоровым, поэтому женщина отказалась от биопсии, опасаясь навредить этими исследованиями плоду. Она не хотела рисковать беременностью, говорила, что вряд ли потом снова сможет собраться с духом для новой попытки в случае потери ребёнка. К несчастью, мальчик родился с синдромом Дауна.

Мать мужественно выслушала поставленный врачами диагноз, почти не плакала. Когда мы с ней беседовали, Надежда рассказывала, что они с мужем не раз обсуждали возможные риски, поскольку полностью исключить их на этапе беременности не удалось, в конце концов решив довериться воле Господа. Но одно дело чисто теоретически представлять себе событие вероятностью в 1 процент, а совсем другое – увидеть это в реальности.

Для мужа Надежды это известие стало непосильной ношей, он никак не мог с этим смириться и стал настаивать на том, чтобы она подписала отказ от ребёнка. Она же ни в какую не соглашалась, была решительно настроена на то, чтобы сделать для сына всё, что только возможно, подолгу разговаривала с педиатром, выясняя особенности его состояния и перспективы развития.

Я неоднократно пыталась пообщаться с отцом мальчика, но он категорически отвергал все мои попытки установить с ним контакт и обсуждать столь болезненную тему. Ни главврач, ни педиатр тоже в этом не преуспели. В итоге практически сразу после выписки Надежды с сыном уже из детской больницы он ушёл из семьи.

О том, как сложилась потом жизнь этой женщины и её мальчика, я узнала спустя почти десять лет, случайно встретив её во дворе нашего роддома. Она вместе с зятем ожидала выписки своей дочери и новорожденной внучки. Я, конечно, не смогла удержаться от расспросов о её сыне, хотя и не без некоторых колебаний. Однако мои опасения оказались напрасными – Надежда много и с заметным удовольствием рассказывала о нём и его достижениях, и мне сразу же стало понятно, что она целиком посвятила ему всю свою дальнейшую жизнь.

У Илюши ещё в роддоме определили врождённый порок сердца, и это было одной из главных проблем, требовавших скорейшего разрешения, и на первом году жизни мальчика успешно прооперировали в Филатовской больнице.

«Поначалу было очень трудно, – призналась мне Надежда. – Особенно тяжело было морально, давило ощущение собственной вины и одиночество, я не знала, как за ним ухаживать, что делать, к чему вообще нужно быть готовой. Но потом познакомилась с другими родителями даунят, постоянно общалась с ними – и многое стало проще и понятнее. А главное, мне помогли понять, что мой Илюша не больной ребёнок, а просто особенный. Конечно, с ним хлопотнее, чем с обычным мальчиком, он требует больше внимания, терпения и любви, но зато каждый, даже самый маленький его успех – это огромная радость и наша общая победа».

Надежда рассказала и о том, что спустя три года к ним вернулся отец мальчика, который поначалу хоть и самоустранился от воспитания сына, но всегда поддерживал материально. Теперь же полностью включился в заботы о нём, находил различные программы реабилитации для таких детишек, методики развивающей терапии, постоянно занимался с ним. Особой же гордостью Надежды стало то, что в результате их усилий Илюша поступил в обычную школу.

«Я очень боялась, что в школе над ним будут смеяться, – продолжала она, – ведь дети порой бывают очень жестокими, особенно с теми, кто не такой, как все. Но нет, наоборот, его там все очень любят. Он настолько светлый, общительный и дружелюбный, что, мне кажется, его просто нельзя не любить, он воистину «солнечный ребёнок», недаром ведь так обычно называют даунят».

Я поспешила поделиться этими новостями с коллегами, многие из которых знали эту историю, ведь им тоже порой как воздух нужен подобный позитив.

«Вот и пойми после этого, – резюмировала одна из акушерок, – синдром Дауна это наказание Господне или дар».

А я подумала о молодой женщине, которую тоже в тот день выписывали, одну, без ребёнка. Она подписала отказ от совершенно здоровой малышки – муж хотел мальчика, а родилась девочка, и он заставил маму отказаться от дочки. Муж и материальное благополучие оказались ей дороже собственной кровиночки. Бывает и так.

Отказ от здорового ребёнка – это вообще отдельная история, для меня очень трудная с профессиональной точки зрения. Я никогда никого не осуждаю за такое решение, да и не имею на то права, но со своей стороны всегда стараюсь сделать максимум возможного, чтобы уберечь женщину от роковой ошибки. Конечно, у каждой из них своя ситуация, которая со стороны кажется простой, а ей представляется безысходной. И моя задача – понять проблему, увидеть её истинные причины и найти способ позитивного разрешения.

Самые частые причины таких отказов – это неустроенность и материальное неблагополучие матери, когда её негде и не на что содержать ребёнка, нередко это бывают приезжие или совсем юные девушки. И основная моя боль – молодые мамочки, прежде всего, несовершеннолетние. Зачастую такие девочки оставляют своих деток скрепя сердце, всего лишь потому, что просто не представляют себе, как выкрутиться в сложной ситуации, какие могут быть варианты и перспективы. Особенно, если не на кого опереться – нет ни мужа, ни родителей, ни кого-то из родственников рядом.

Вот я вижу, например, что мама вроде бы и не хочет отказываться от малыша, но у неё нет денег. Просто нет денег. И мы вместе пытаемся найти выход. Конечно, здесь работают не только психологические приёмы и методики психокоррекции. Я объясняю, например, что она может не отказываться от ребёнка совсем, а оставить его на время в доме малютки. Его никто не имеет права забрать, она его мать, будет навещать малыша, это, кстати, обязательное условие, ухаживать за ним и кормить. А за то время постарается решить какую-то часть своих жизненных проблем, создать условия для содержания ребёнка – найти работу, жильё и так далее. Рассказываю и про пособия, социальные льготы, если нужно – прошу юриста подключиться, проконсультировать подробнее.

Порой случается, что рожает несовершеннолетняя, а её родители против, уговаривают отказаться. А врач не имеет права выписывать несовершеннолетнюю маму с ребёнком из роддома, если нет подписанного родителями согласия на опекунство. В такой ситуации, если мать не хочет отказываться от своего дитя, она также отдаёт его в дом малютки, до своего совершеннолетия.

Был у нас очень непростой случай с девочкой пятнадцати лет. Катя родила хорошего здорового мальчика, но её родители были категорически против ребёнка. Они и прежде настаивали, чтобы дочка сделала аборт, однако Кате долго удавалось скрывать от родителей беременность, и когда они об этом узнали, было уже поздно что-либо предпринимать. Теперь же она ни за что не соглашалась на выписку без малыша, отказалась от дома малютки, собиралась оставаться жить у нас, в роддоме.

Я много беседовала с матерью Кати, объясняла, какую глубокую психологическую травму они могут нанести дочери в самом начале её взрослой жизни, что, подчинившись их решению и бросив своего ребёнка на произвол судьбы, она может потом попросту не оправиться от этого стресса. Но все мои доводы разбивались вдребезги, словно о ледяную глыбу – собственное положение и имидж для родителей Кати оказались важнее жизни их дочери, не говоря уже о внуке.

Из-за этих разбирательств Катя пролежала у нас две недели, и за это время мне удалось расспросить её об отце ребёнка и связаться с ним. Оказалось, что парню как раз недавно исполнилось восемнадцать, и, узнав о Катиных неурядицах с родителями, он решил взять опекунство на себя. В результате молодую маму с ребёнком из роддома забрала к себе домой будущая свекровь, а не родная мать. Вот такие истории со счастливым концом тоже происходят.

Конечно, когда я вижу, что моя работа помогает женщине избежать трагической ошибки, из-за которой её жизнь может разрушиться, что новорожденный малыш выходит из роддома в семью, а не в детский дом – это придаёт сил и энергии бороться дальше, за судьбы и других деток.

Но сейчас я всё отчётливее понимаю, что слишком сильно включаюсь эмоционально, как психолог я вижу, что мне становится всё сложнее дистанцироваться от проблем моих пациенток. Это не удивительно, ведь я сама женщина, сама мама, но с другой стороны, не хочется перегореть раньше времени и потерять профессиональный уровень. Поэтому в последнее время я всё чаще подумываю о том, чтобы несколько сменить профиль, попробовать себя в качестве психолога непосредственно в родах.

В последние годы и у нас в России, в наиболее продвинутых роддомах, стала востребованной такая специальность как доула – помощница в родах, человек, который не только поддерживает женщину психологически и эмоционально, но оказывает ощутимое содействие тому, чтобы роды прошли максимально естественным и благоприятным для неё и ребёнка образом. И всё это благодаря немедикаментозным способам. Доула не просто держит роженицу за ручку и утешает, она учит, какую позу лучше принять, чтобы снять напряжение и боль во время схватки, подсказывает дыхательные упражнения и техники релаксации, делает точечный массаж и много чего ещё. Это, кстати, и медикам позволяет спокойно выполнять свою работу, без лишней нервотрёпки.

Меня невероятно впечатлили рассказы женщин, рожавших с доулой, это просто небо и земля по сравнению с тем, что мы знаем о родах. И я подумала о том, что, возможно, «в муках рожать детей своих» – всего лишь навязанный нам миф, и естественные роды могут протекать легко и комфортно, позволяя матери целиком погрузиться в этот уникальный и воистину трансцендентальный опыт, а младенцу – быстрее и свободнее адаптироваться в незнакомом мире.

А ещё я уверена, что женщина, которой удаётся избежать травмирующего стресса самих родов, и с прочими сопутствующими им проблемами сможет справляться гораздо легче».