В большинстве люди имеют о реанимации киношное представление: «скорая» на всех парах с мигалками и сиреной, беготня медиков по коридорам больницы с каталкой и капельницами, реанимация, интубация, зажим-тампон, давление падает, остановка сердца, разряд, ещё разряд!.. Так ли это на самом деле?

Рассказывает заведующий отделением реанимации и интенсивной терапии, к.м.н. Павел Николаев: «Вокруг медицины целое море мифов благодаря сериалам. Они порой такие клише рождают, что хоть стой, хоть падай. Я не поклонник «Доктора Хауса», «Клиники» и тому подобного. Посмотрел несколько серий, не понравилось. Многие из штампов, которые кочуют из сериала в сериал, не имеют совершенно никакого отношения к реальности.

Например, когда мы видим на экране, что пошла прямая линия на мониторе, в ста случаях из ста доктор хватается за дефибриллятор и начинает пациента бить разрядами. Дефибриллятор – прибор для купирования фибрилляций, а фибрилляция – это когда сердце начинает хаотично сокращаться, нескоординированно, то есть, теряет способность нормально функционировать. На мониторе это выглядит таким заборчиком, а когда идёт прямая линия, фибрилляций уже нет.

В реальной жизни, если бы при остановке сердца врач схватился за дефибриллятор, его бы сразу уволили за профнепригодность, из реанимации уж точно.

Остановка сердца может быть только в двух положениях: это либо систола – когда сердце сокращено, либо диастола – когда расслаблено. Когда сердце расслаблено, оно представляет собой большой мышечный мешок, наполненный кровью. В этой ситуации можно человека спасти непрямым массажем сердца: просто качая этот мешок и разгоняя таким способом кровь по всему организму. Качать до тех пор, пока не поставить там водитель ритма, интубационную трубку, начать вентиляцию легких, другие процедуры выполнить и завести сердце.

Когда же сердце сжато в систолу, то реанимационные мероприятия бессмысленны с самого начала. Сердце уже вытолкнуло из себя всю кровь, это просто кусок мышцы, ничем не наполненный, и мы здесь ничего не сможем сделать. Одно дело, понятно, мешок с кровью качать – туда-сюда, туда-сюда, когда он ходит ходуном, а другое – вот такое сжатое сердце, в котором нет крови, тут сколько ни качай, получится просто мышцу пожать, помять и всё, толку никакого.

Так вот, о сериалах. Разряд дефибриллятора в ста процентах сердце из диастолы переводит в систолу, то есть заставляет его сжаться. Это приводит к тому, что реанимационные мероприятия становятся абсолютно бесполезными. И получается, что команда врачей, увидев прямую линию на мониторе, подбегает к пациенту и давай его стучать разрядами. То есть, человека, которого можно было спасти, разрядом дефибриллятора они лишают всяких шансов!

В реальности при остановке сердца что делается? В первую очередь, наносится прекардиальный удар – ребром кулака изо всей силы по нижней трети грудины. Заводится так сердце, кстати, очень часто, это действительно хороший, работающий способ. Потом уже, если не помогает, применяют другие реанимационные методы – непрямой массаж сердца, в исключительных случаях прямой массаж сердца, установку кардиостимулятора, который запускал бы сердечные сокращения, препараты медикаментозные, которые позволяют восстановить проводимость, пункция, когда мы убираем кровь из сердечной сумки, если это гемотампонады, и так далее.

Поэтому, конечно, от таких сериалов больше вреда, чем пользы, особенно в плане отношений с родственниками больных. У нас ведь все разбираются в медицине, как и в футболе. Особенно, если человек насмотрелся таких вот медицинских сериалов. И вот начинаются советы и рекомендации, долгие обсуждения – что врачи делают правильно, что неправильно и как надо. Я машину ремонтировал в сервисе, так там при входе объявление висело: «Ремонт машины: 300 руб./час, ремонт в присутствии заказчика: 500 руб./час, ремонт с советами заказчика: 1000 руб./час».

И чем дальше человек от медицины, тем более он «информирован», тем более красочные советы от него можно услышать, как нужно правильно лечить. Из разряда самых фантастических зачастую. Причём родственники, в девяноста процентах, не могут критично отнестись к состоянию своего родного человека. Не выслушать их ты не можешь, это означает сразу же нарваться на негатив, на конфликт, на последующие претензии типа «доктор даже не слушает».

О том, как многие воспринимают действия медиков и как их интерпретируют, я много случаев могу рассказать довольно забавных. И это не анекдоты, а реальные истории из моей практики.

Поступила к нам однажды бабушка, у которой были рецидивирующие фибрилляции желудочков, это такое опасное для жизни нарушение сердечного ритма. Пока она была у нас в реанимации, мы ей или дефибриллятором, или иначе заводили сердце, всё было нормально. Назначили терапию, ей стало получше, нарушений ритма вроде как не повторялось, перевели её в отделение.

И вот едет она на какое-то исследование на лифте. Тьма людей там в лифте с ней, и заходит доктор, который у нас её вёл. И вдруг эта бабулечка теряет сознание и начинает сползать по стенке. То есть у неё опять пошла фибрилляция. Доктор сгребает пальцы в кучу и по грудине ей – хрясь! Один, другой раз, начинает её тормошить. Кто-то останавливает лифт на этаже, народ в ужасе разбегается. Через пять минут в мой кабинет врывается взбудораженная тётенька с квадратными глазами и, задыхаясь, выпаливает: «Там!.. В лифте!.. Врач напал на бабушку! Накинулся ни с того ни с сего и начал её избивать!»

Вот так непосвященные порой воспринимают врачебные действия. А когда они пытаются давать советы, уши в трубочку сворачиваются».

И вот о чем я ещё сейчас подумал. С первых минут своего появления на экране доктор Хаус заявляет: «Мы стали врачами не для того, чтобы лечить пациентов. Мы стали врачами, чтобы лечить болезни». И больные его действительно мало волнуют, он вообще с трудом находит силы общаться с ними, строя свою диагностику на одних исследованиях, КТ, МРТ, анализах, не гнушаясь рискованными экспериментами в подтверждение своих версий.

Заботу о людях он не считает своей задачей, он нашёл себе другой мотиватор – решение сложных запутанных случаев, разгадку медицинских головоломок. В этом он силён. Но если задуматься, при таком подходе врач – не более, чем компьютер, чья эффективность зависит лишь от объёма базы данных.

Конечно, надо различать кино и реальность. «Все лгут» – утверждение, положенное в основу работы Хауса. Настоящий же доктор исходит ровно из другого – люди не лгут. И это порой гораздо страшнее. Человек, находящийся за гранью отчаяния, вполне может сказать «у меня всё нормально», потому что хочет в это верить. Безусловно, он обманывает и себя, и других. Парадокс в том, что это-то и есть его правда. И задача врача разобраться, понять, что значит «всё нормально», а сделать это можно, только поверив в человека, заглянув ему в душу, чтобы после помочь телу. На том уровне, где работают настоящие врачи, понятия лжи вообще не существует.

Пусть доктор Хаус процветает на Западе, а мы будем слушать больных, сопереживать им, помогать и – врачевать. Будем оставаться человеками.