ГЛАВА 37
Стиви Рей
В первый миг, когда земля поглотила ее, Стиви Рей подумала, что теперь все будет хорошо. Темная прохлада стала таким избавлением для ее обгоревшей кожи, что Стиви Рей тихо застонала.
— Красная? Стиви Рей?
Только когда он заговорил, Стиви Рей поняла, что они с Рефаимом по-прежнему обнимают друг друга.
Высвободившись, она шагнула в сторону и громко вскрикнула от боли, коснувшись спиной стены тесной землянки, которую Земля открыла по ее зову.
— Ты в порядке? — спросил Рефаим. — Я тебя не вижу.
— Все нормально. Кажется, — ответила она, не узнавая своего голоса. Он звучал так тихо и так невероятно слабо, что Стиви Рей испытала настоящий прилив ужаса. Неужели, спасшись от солнца, она все равно не спаслась от причиненного им вреда?
— Я ничего не вижу, — сказал Рефаим.
— Это потому, что земля сомкнулась над нашими головами и закрыла меня от солнца.
— Мы заперты здесь? — в голосе Рефаима не было паники, однако спокойствия в нем тоже не чувствовалось.
— Нет, я могу в любой момент открыть землю, — заверила его Стиви Рей. Потом подумала немного и добавила: — Вообще-то мы не очень глубоко. Так что если я вдруг умру, ты запросто выкопаешься на поверхность. Кстати, как ты? Наверное, крыло ужасно болит?
— Тебе кажется, что ты можешь умереть? — спросил Рефаим, пропуская ее вопрос мимо ушей.
— Да нет, я не думаю… Хотя… Не знаю. Чувствую себя как-то странно.
— Странно? Объясни.
— Как будто я вышла из своего тела. Оно само по себе, а я сама по себе.
— Тело болит?
Стиви Рей задумалась ненадолго — и результат размышлений ее ошеломил.
— Ничего не болит!
Это была чистая правда, но странно, что голос ее при этом звучал все тише и тише.
Внезапно чья-то рука коснулась ее лица, скользнула по шее, по руке, спустилась ниже…
— Ааааааа! Больно же, больно!
— Ты страшно обгорела. Я это чувствую. Тебе нужна помощь.
— Если я отсюда выйду, то сгорю дотла, — прошептала Стиви Рей, не понимая, отчего земля так странно качается у нее под ногами.
— Чем я могу тебе помочь?
— Можешь найти огромный кусок брезента, растянуть его надо мной и довести меня до станции переливания крови. Это было бы самое лучшее…
Стиви Рей легла ничком, закрыла глаза и подумала, что ужасно хочет пить. Неужели она все-таки умрет? Ей было совсем не страшно, просто любопытно немного… И еще капельку стыдно перед Рефаимом, который столько сделал, чтобы ее спасти.
— Значит, тебе нужна кровь?
— И только кровь. Тем и живу. Ну да, противно, но что поделать? Такая уж есть. Хочешь, сердце перекрещу и поклянусь мамой? — с истерическим смешком пробормотала Стиви Рей. — Вообще-то ни капельки не смешно.
— Если ты выпьешь кровь, то не умрешь?
— Наверное, — ответила она.
— Если кровь тебя исцелит, возьми мою. Я обязан тебе жизнью. Поэтому я спас тебя с крыши, но если ты сейчас умрешь, мой долг останется неоплаченным. Так что бери мою кровь, если тебе нужно, — предложил Рефаим.
— Ты плохо пахнешь, — прямо ответила Стиви Рей.
— Так говорили и те красные недолетки! — донесся до нее из темноты раздраженный и обиженный голос пересмешника. — Моя кровь неприятна для вас, потому что я не предназначен быть вашей пищей. Я сын Бессмертного. Я не ваша жертва!
На этот раз настала ее очередь обижаться.
— Зачем ты так говоришь? Я не беру жертвы, слышишь? По крайней мере, теперь.
— Какая разница? Правда в том, что я пахну по-другому, потому что я другой. Я не создан быть вашим обедом.
— Я никогда не считала тебя обедом! — Стиви Рей хотела, чтобы ее слова прозвучали резко и решительно, но еле-еле смогла договорить фразу до конца.
Голос ее необъяснимо дрожал, а собственная голова вдруг показалась ей огромной и легкой, как одуванчик, в любой момент готовый сорваться со стебелька-шеи и унестись куда-нибудь в облака, как веселый деньрожденьевый шарик…
— Какая разница, как что пахнет? Кровь есть кровь. Я твой должник. Выпей мою кровь и будешь жить.
Стиви Рей истошно завопила, когда Рефаим снова схватил ее и притянул к себе.
Она чувствовала, как лопается обгоревшая кожа на ее руках и плечах, как в раны забивается земля.
В следующий миг она очутилась на мягких перьях пересмешника. Стиви Рей глубоко вздохнула. Что ж, не так уж плохо будет умереть под землей, в гнездышке из перьев. А если не двигаться, то и болеть будет меньше…
Но Рефаим задвигался. Стиви Рей поняла, что он полоснул клювом по порезу, который Куртис сделал на его предплечье. Рана давно перестала кровоточить, но теперь снова открылась, наполнив тесную землянку густым запахом крови бессмертного.
Затем пересмешник снова пошевелился — и его кровоточащая рука оказалась у самых губ Стиви Рей.
— Пей! — хрипло приказал Рефаим. — Помоги мне избавиться от долга.
Первый глоток она сделала машинально. Кровь пересмешника была ужасно вонючей. Она пахла неправильно, ужасно неправильно!
Но вот кровь попала ей на язык, и Стиви Рей застонала.
На вкус кровь пересмешника оказалась совершенно не такой, как она думала. Она была не похожа на его запах. Нет, не так — она была нисколько не похожа на его запах! Она была вообще ни на что не похожа, она наполняла рот и душу Стиви Рей какой-то восхитительной сложностью и абсолютной непохожестью на все, что она знала до этого.
Пересмешник зашипел, и еще теснее прижал ее к своей открытой ране. Стиви Рей застонала. Казалось бы, поглощение крови пересмешника никак не могло быть сексуальным, однако назвать его несексуальным язык тоже не повернулся бы. Ой, божечки, стыд какой! Даже жаль, что у нее не было сексуального опыта (не такого, как обжиматься с Далласом в темных туннелях, а настоящего ), потому что Стиви Рей оказалась совершенно не готова ко всему тому, что происходило с ее телом и разумом. Нет, это было приятно — очень-очень мощно, суперкруто и крышесносяще — вот только с Далласом она ничего подобного не испытывала.
Тем не менее ей это нравилось. На какую-то долю секунды Стиви Рей забыла, что Рефаим был помесью Бессмертного и человека, чудовищем, рожденным похотью и насилием. В этот миг для нее существовала лишь горячая сила его тела и собственное удовольствие.
Именно в этот миг ее Запечатление с Афродитой порвалось, и Стиви Рей, первый красный вампир и Верховная жрица Никс, Запечатлелась с Рефаимом, любимым сыном падшего Бессмертного.
И в тот же самый миг она оторвала губы от его кровоточащей руки и отстранилась.
Никто из них не произнес ни слова. В тесноте темной землянки слышалось лишь жаркое прерывистое дыхание вампира и пересмешника.
— Земля, ты нужна мне снова, — прошептала Стиви Рей в темноту. Голос ее обрел силу и перестал дрожать. Тело болело. Ожоги и волдыри горели огнем, но кровь Рефаима позволила ее организму начать исцеление, и теперь Стиви Рей уже точно знала, что не умрет.
Земля пришла к ней, и в темноте запахло травой и цветами. Стиви Рей указала наверх и приказала:
— Открой щелочку — только малюсенькую, чтобы здесь стало чуть-чуть посветлее, но свет не обжег меня.
Послушная стихия сделала все, как ей приказали. Земля над головами Стиви Рей и Рефаима задрожала, струйки песка посыпались вниз, а потом высоко-высоко показалась узкая полоска света.
Глаза Стиви Рей мгновенно привыкали к любому освещению, поэтому какое-то время она внимательно наблюдала за тем, как Рефаим хлопает веками и жмурится от неожиданного света.
Выглядел он кошмарно — ну просто пернатая отбивная с кровью! Сломанное крыло почти полностью выпало из перевязи и беспомощно болталось за спиной. Стиви Рей сразу поняла, когда к Рефаиму вернулось зрение. Красные человеческие глаза мгновенно уставились на нее и выжидательно замерли.
— Твое крыло снова разбинтовалось, — сказала она, чтобы что-то сказать.
Он проворчал нечто неразборчивое, но Стиви Рей решила принять это за знак согласия.
— Давай-ка я его перевяжу, — предложила она и хотела было встать, но Рефаим ее остановил.
— Не шевелись. Отдыхай под своей землей и набирайся сил.
— Да брось, все в порядке. Ну, пусть не на сто процентов, но мне все равно гораздо лучше. — Стиви Рей помолчала и спросила: — Ты понял, да?
— Что я должен… — сварливо начал он, но вдруг резко оборвал себя и замолчал. Красные глаза его чуть не вывалились от изумления. — Как? Это же невозможно!
— Умереть не встать, — выдохнула Стиви Рей.
Она встала и начала аккуратно снимать с него размотавшиеся лоскуты.
— Я сама не думала, что это возможно. Однако — результат налицо.
— Запечатление, — проскрипел Рефаим.
— Между нами, — уточнила Стиви Рей.
Они надолго замолчали.
Закончив разматывать бинты, Стиви Рей аккуратно свернула их и сказала:
— Я опять положу крыло тебе за спину и крепко-крепко его примотаю. Сразу предупреждаю — будет больно. Причем, на этот раз, мне тоже.
— Правда? — переспросил он.
— Ага. Видишь ли, я же до тебя была Запечатлена с одной человеческой девчонкой, и знаю, как это работает. Черт, если бы ты только знал, как это было неудобно! Она знала обо мне все то, что я предпочла бы скрыть не только от нее, но и от всех остальных. Полный кошмар! Чувствами тоже приходилось делиться, так что не забалуешься. Но теперь я Запечатлена с тобой, а значит, с нами будет та же история. Твоя боль — моя боль.
— Ты все еще Запечатлена с ней?
Стиви Рей отрицательно помотала головой.
— Нет, между нами все кончено. Думаю, она сейчас рада-радехонька!
— Рада? Радехонька? — нахмурился Рефаим.
— Ой, божечки, моя мама так всегда говорит. Короче говоря, моя бывшая Запечатленная сейчас очень-очень счастлива.
— А ты? Что ты?
Стиви Рей посмотрела ему в глаза и честно ответила:
— Я дико растеряна, но ни секундочки не сожалею, что наше Запечатление с Афродитой закончилось раз и навсегда. А теперь посиди спокойно и дай мне сделать дело.
Рефаим послушно замер и позволил ей заняться его искалеченным крылом.
Стиви Рей первая со свистом втянула в себя воздух и взвизгнула от боли. При этом она побелела, как полотно и начала мелко-мелко дрожать.
— Ой, больно-то как… Ой, божечки, как же больно!
Рефаим уставился на нее.
— Ты это чувствуешь ?
— К сожалению, да. Знаешь, это даже хуже, чем гореть заживо. — Она посмотрела ему в глаза и тихо спросила: — Оно заживет?
— Заживет.
— Но? — уточнила Стиви Рей, почувствовав, что ответ не полон.
— Но я вряд ли смогу летать.
Стиви Рей беззвучно ахнула.
— Это плохо, да? Очень плохо?
— Да.
— Ой, ну не надо раньше времени опускать руки! Может быть, все еще не так. Если ты вернешься со мной в Дом Ночи, то я…
— Я не могу вернуться туда.
Ему не нужно было повышать голос, чтобы она поняла — это окончательное решение.
Но она не желала этого понимать.
— Ой, божечки, да я когда-то тоже так думала, но вернулась ведь! И они меня приняли. Ну, не все, конечно, но некоторые!
— Я — другое дело, и ты отлично это знаешь.
Стиви Рей опустила глаза. Плечи ее сгорбились, руки бессильно упали.
— Ты убил профессора Анастасию. Она была очень хорошая, правда. А ее муж, Дракон, убит горем. Он не знает, как ему жить без Анастасии.
— Я делал то, что должен был делать. Я сын своего отца.
— Твой отец бросил тебя, — напомнила Стиви Рей.
— Я разочаровал его.
— Ты чуть не погиб!
— Он все равно был и остается моим отцом, — тихо ответил Рефаим.
— Послушай, Рефаим… Вот это наше Запечатление. Ты его чувствуешь? Или это только я одна изменилась?
— Изменилась?
— Ну да. Я раньше не чувствовала твою боль — а теперь чувствую. Я не могу сказать, о чем ты думаешь, зато чувствую тебя. Мне кажется, что я смогу почувствовать, где ты и что с тобой происходит, даже если ты будешь далеко-далеко от меня. Это странно. Это совершенно непохоже на то, как у нас было с Афродитой, но это так. А с тобой что-нибудь такое тоже произошло?
Рефаим долго молчал, собираясь с мыслями, а потом очень смущенно пробормотал:
— Я чувствую ответственность за тебя. Как будто должен тебя защищать.
— Ой, да ты и так меня защищал! — зарделась Стиви Рей. — Ты же спас мне жизнь до всякого Запечатления!
— Это был долг. Теперь все по-другому.
— Как?
— Так. Сейчас мне страшно при одной мысли о том, что ты могла умереть, — с нескрываемым раздражением признался Рефаим.
— И все?
— Нет. Да. Не знаю! Я не привык к этому! — он в бешенстве ударил себя кулаком в грудь.
— К чему?
— К тому, что я чувствую к тебе. Я не знаю, как это назвать.
— Может, назовем просто дружбой?
— Не назовем! Это невозможно.
Стиви Рей лукаво ухмыльнулась.
— Вот ты не поверишь, но мы совсем недавно говорили об этом с Зои! Знаешь, что я ей сказала? Порой то, что нам кажется невозможным, в жизни оказывается совсем не однозначно черно-белым.
— При чем тут черное и белое? Речь о добре и зле. Мы с тобой находимся на разных чашах весов во всемирном равновесии добра и зла.
— Ой, ну кто сказал, что так будет всегда? Ты же можешь перепрыгнуть со своей чашки на мою!
— Я — сын своего отца, — глухо ответил Рефаим.
— Вот интересно, и чем это обернется для нас?
Прежде чем он успел ответить, из узкой щели в земле донеслись громкие перепуганные крики.
— Стиви Рей! Ты здесь?
— Это Ленобия, — шепнула Стиви Рей.
— Стиви Рей! — раздался второй голос, на этот раз мужской.
— О, черт! Это Эрик. Он знает ход в туннели. Если они полезут туда, им не сдобровать!
— Они сумеют прикрыть тебя от солнца?
— Думаю, да. Они же не хотят, чтобы я поджарилась!
— Тогда отзовись и уходи вместе с ними, — решил Рефаим.
Стиви Рей сосредоточилась, помахала рукой — и узкая щель над их головами вздрогнула и расширилась. Стиви Рей прижалась спиной к земле, сложила руки рупором и крикнула:
— Ленобия! Эрик! Я тут!
Потом повернулась к Рефаиму, уперлась руками в земляную стену по обе стороны от его головы и зашептала:
— Спрячь его ради меня, Земля. Пусть они его не увидят, пожалуйста! — Затем она легонько пихнула землю, и за спиной пересмешника образовалась неглубокая ниша, в которую он нехотя спрятался.
— Стиви Рей? — донесся из щели наверху голос Ленобии.
— Ага, я тут! Но я пока не могу вылезать на свет. Вы не могли бы чем-нибудь прикрыть меня?
— Мы что-нибудь придумаем. Подожди немного!
— Ты в порядке? Тебе что-нибудь принести? — спросил Эрик.
Стиви Рей догадалась, что под «чем-нибудь» он подразумевает десяток пакетиков крови из холодильника в туннелях, однако позволить Эрику отправиться туда было все равно что послать его на верную смерть.
— Нет! Я в порядке. Просто найдите что-нибудь, чем прикрыть меня от солнца.
— Нет проблем. Мы сейчас вернемся, — ответил Эрик.
— Я буду тут! — проорала Стиви Рей в ответ. Потом повернулась к Рефаиму. — Ну, а ты как?
— Я тут, в углу. Если ты им не расскажешь, они меня не заметят.
Досадуя на его недогадливость, Стиви Рей затрясла головой.
— Да нет, я не об этом. Ясна ночь, я никому ничего не скажу. Но куда ты пойдешь отсюда?
— Только не в туннели, — ответил Рефаим.
— Да уж, туда тебе ход заказан. Так, давай-ка подумаем. Когда Эрик и Ленобия уйдут, ты сможешь запросто отсюда выбраться. Красные недолетки днем носа не высовывают из подвалов, а люди в такую рань обычно спят.
Стиви Рей снова задумалась. Ей не хотелось отпускать Рефаима далеко от себя, и не только потому, что его нужно будет кормить и лечить, ведь повязки его выглядели поистине ужасно, и раны запросто могли загноиться. Да-да, за ним непременно нужно будет ухаживать! Он должен поправиться, стать сильным, крепким, как раньше… Интересно, что он тогда сделает?
Кажется, она отвлеклась. На самом деле Стиви Рей просто не хотелось признаваться себе в том, что из-за этого Запечатления она не может без страха думать о расставании с Рефаимом. Она должна быть с ним — просто должна, и все. Странно, с Афродитой она никогда не чувствовала ничего подобного…
— Стиви Рей, они возвращаются, — проскрипел Рефаим. — Куда мне идти?
— Ой, ну вот… Это… тебе нужно где-то укрыться. И лучше всего в таком месте, от которого люди предпочитают держаться подальше или, по крайней мере, их не удивит шум, доносящийся оттуда по ночам. — Глаза Стиви Рей радостно вспыхнули, и она энергично затрясла кудряшками. — Придумала! После Хэллоуина мы с Зет и ребятами устроили себе привиденческий тур по Талсе. Между прочим, катались на допотопном трамвайчике, представляешь?
— Стиви Рей! Ты там жива? — прогремел сверху голос Эрика.
— Ага! — крикнула она.
— Мы накроем куском брезента землю вокруг дерева. Так ты сможешь выбраться?
— Только накройте хорошенько, а уж я в два счета вылезу!
— Ладно. Я скажу, когда все будет готово, — прокричал Эрик.
Когда его шаги затихли в отдалении, Стиви Рей снова повернулась к Рефаиму.
— Слушай, что я придумала. Последняя остановка трамвая была у музея Томаса Джилкриса. Это на севере Талсы. Там на территории есть большой старый дом — совершенно пустой. В городе постоянно говорят о том, что его нужно отреставрировать, но никак денег не соберут. Это и к лучшему, потому что ты там спрячешься !
— Люди меня не увидят?
— Ой, божечки, да нет же! Конечно, если ты будешь умницей. Днем сиди дома и носа не высовывай наружу, понял? Это будет очень просто, ведь дом заколочен, заперт и вообще заброшен. Но самое главное, он считается домом с привидениями! Вот почему его включили в привиденческий тур по Талсе. Все думают, что призрачная миссис Джилкрис, вторая жена основателя музея, и их призрачные детки время от времени наведываются туда, так что если кто-нибудь и увидит там что-то странное — я имею в виду тебя! — то ничуточки не удивится. Перепугается до смерти, только и всего.
— Там живут духи мертвых.
— Ты что, боишься их? — вытаращила глаза Стиви Рей.
— Нет. Я их слишком хорошо знаю. Долгие столетия я сам был таким духом.
— Ну да, конечно… А я и забыла.
— Стиви Рей! Ты готова? — прокричала сверху Ленобия.
— Ага! Вылезаю! Только отойдите подальше от трещины, потому что мне придется ее расширить! — Она встала и подошла к отверстию в земле, которое теперь уже почти не пропускало света. — Я уведу их подальше отсюда. А ты вылезешь и пересечешь железнодорожные пути. Там увидишь шоссе, и пойдешь по нему, а потом свернешь на север, пока не увидишь указатель на музей Джилкриса. Дальше уже сам разберешься. Самое трудное — выбраться на шоссе, а дальше вдоль трассы сплошные деревья и кустарники, тебя там вообще никто не заметит. Постарайся идти как можно быстрее и держись подальше от дороги. Если тебя кто-то и увидит мельком из машины, то примет за огромную птицу.
Рефаим возмущенно фыркнул, но Стиви Рей и ухом не повела.
— Дом, о котором я тебе говорю, стоит прямо посреди музейной территории. Спрячься там, а завтра ночью я принесу тебе еду и все необходимое.
Пересмешник задумался ненадолго, а потом сказал:
— Не надо нам больше видеться. Это неблагоразумно.
— Если уж на то пошло, то наши отношения с самого начала были не особо разумными, — пожала плечами Стиви Рей.
— Тогда до завтра.
— До завтра.
— Береги себя, — проворчал Рефаим. — Если ты вдруг… короче, я сразу почувствую, что тебя больше нет. — Каждое слово давалось ему с трудом, словно он просто не знал, как такое можно сказать.
— Аналогично, — кивнула Стиви Рей и быстро прибавила, прежде чем поднять руки и вызвать Землю: — Спасибо, что спас мне жизнь. Твой долг полностью оплачен.
— Странно, что я вовсе не чувствую себя свободным, — негромко пробурчал Рефаим.
— Да уж, — вздохнула она. — Я понимаю.
Когда Рефаим снова спрятался в нише, она призвала свою стихию, открыла проход и позволила Эрику и Ленобии вытащить себя на поверхность.
Никто из них не посмотрел вниз. Никто ничего не заподозрил. И никто не увидел, как странное существо — получеловек-полуптица — прихрамывая, побрело в сторону музея Джилкриса, чтобы спрятаться там среди духов прошлого.
