СЮРРЕАЛЬНОСТЬ
Кошиса, во главе процессии, двигалась кошачьей походкой, покачивая хвостом и водя «передними лапками». Зверюга пристроился рядом с ней.
– Значит, вот ты какая стала? Ты сильно изменилась с тех пор.
– Да и ты тоже, мой господин.
– Мне несколько неловко, от того что было, и что сейчас.
– Мне тоже, мой господин.
– Однако со мной ты разговариваешь, как прежде, немногословно и в своей манере.
– Для тебя, мой господин, я и осталась прежней.
– И все же, мы теперь другие. Много пережили оба, наверное.
– Да, и нам есть что рассказать друг другу.
– Еще будет время.
– Корова, а как же ты теперь, без крыльев? – спросила Подлодка. – Ой, а можно ли тебя так называть? Как-то не вяжется, с твоим нынешним обликом.
– А с твоим, разве вяжется? – ответила Корова. – Ты Подлодка, или кто?
– Я да, я Подлодка!
– Ну вот и я Корова. А как мы еще можем друг друга называть, если даже сами себя не знаем? А насчет крыльев, мне почему-то кажется, что я еще смогу превратиться обратно. Пока не знаю как, но смогу.
– И мне тоже так кажется. Хорошо бы научиться это делать по желанию.
– А ты, Зверюга, – спросила Брунхильда, – не думаешь ли снова обернуться Лохматою Зверюгою?
– А тебе бы этого хотелось, моя королева?
– Нет, оставайся таким.
– Значит, как прикажешь, моя королева.
– Оставайся-оставайся! – закричала Подлодка.
– Мы и не предполагали, что Зверюга может быть таким, собой, привлекательным, – добавила Корова.
– Да и вы тоже ничего себе стали. Хотя и раньше были ничего.
– О! Вот это «ничего» из уст нашего немногословного друга звучит как изысканный комплимент, – сказал Адя.
– Спасибо-спасибо! – кокетливо отозвались Корова с Подлодкой.
– А он и раньше был ничего, – вставила Кошиса. – Еще тогда, когда мой господин был в своем первом обличье, когда в мы пещере жили. А я, мой господин, я была ничего тогда?
– Да, Кошиса, – ответил Зверюга в своей скупой манере.
– А сейчас? А сейчас? – продолжала допытываться Кошиса.
– Да, Кошиса. Только зачем ты называешь меня «мой господин»?
– А я не могу иначе! А я привыкла! Это такой вот у меня, кошизм.
Что подразумевалось под словом «кошизм», друзья не совсем поняли, но это было неважно, потому что они уже подошли к заведению с вывеской «Кафе». Внутри сидела немногочисленная, но разношерстная публика. Посетители одновременно и как-то подозрительно уставились на нашу компанию, некоторое время их разглядывая, как это обычно бывает в устоявшейся среде, где все друг друга знают, но через минуту принялись за свои дела: кто за еду, кто за питье, вместе с тем эпизодически посматривая на новоприбывших и о чем-то меж собой перешептываясь.
Наша компания нашла свободный стол с достаточным количеством стульев и уселась в ожидании, стараясь не слишком усердно крутить головами, чтобы, в свою очередь, ненавязчиво разглядеть обстановку и остальных посетителей. Ничего особо примечательного в глаза не бросалось, но все же, и в людях, и окружении присутствовала некая странность, или так скажем, несвойственность. В чем именно эта несвойственность заключалась, наши друзья сформулировать не успели, поскольку пауза продлилась недолго. К их столу уже направлялась не очень дружелюбная с виду официантка.
Одета она была в синюю униформу с белым передником, на котором большими буквами был выведен вопрос: «Что еще?» Одной рукой она несла записную книжку, а другой вела за собой цаплю, держа ее за клюв. Цапле, в таком положении, ничего не оставалось как покорно следовать за ведущей, торопливо перебирая лапками.
Представ в таком виде у стола, официантка небрежно бросила:
– Зволитэ?
– Сударыня, мы не зволим, а изволим откушать, или, иначе выражаясь, отобедать, – сказал Адя.
– Вот я и спрашиваю, пока вежливо: зволитэ?
– Мау! Пока? – удивились гости.
Тут к их столу подскочил чудаковатого вида джентльмен в латиноамериканской накидке, видимо подслушавший разговор, хотя джентльмен не должен бы, и встрял:
– А я вам больше скажу! Если вы бывали в Гондурасе, так там вообще не церемонятся!
Но официантка отмахнулась от него книжкой, как от назойливой мухи, и тот удалился.
– Ладно, – сказала Кошиса. – Мне, пожалуйста, коше без кошеина.
– Хо-хо! – воскликнул Адя. – А мне тогда алкоголь без алкоголина.
– А мне молоко без милкивэя, – пошутила Корова.
– А мне воду без водолея, – подхватила Подлодка.
– Так, – ответила официантка. – Кофе мы не подаем, остальные напитки тоже.
– Как же вы не подаете кофе? – удивилась Кошиса. – Ведь вы же называетесь «Кафе»?
– Вот именно, – парировала официантка. – Если бы мы назывались «Кофе», то кофе бы и подавали. А так, вы можете выйти наружу и по слогам прочитать, там написано: «Ка-фе».
– Что же у вас есть? Кафе? – спросила Кошиса.
– Такого напитка не существует, к вашему сведению, – отповедала официантка. – Можем предложить наш фирменный коктейль.
– А что он из себя представляет?
Тут к их столу подскочила очередная особа – всклоченная дама с длинным боа из перьев, которая в экзальтации принялась восклицать:
– Это божественный, божественный напиток! Я его обожаю! Безумно! Безумно!
Но официантка раздраженно замахала на нее книжкой, и той пришлось ретироваться.
– Так вы будете заказывать?
– Уважаемая, – сказал Адя, – э-э-э, простите, как вас…
– Я стэвардэсса, – надменно ответила официантка.
– Ага… ладно, мы, так сказать, рискнем заказать то, что вы предлагаете.
– Так, – сказала стэвардэсса, – записываю.
Она достала из кармана карандаш, вложила его в клюв цапли, зажала его рукой и принялась старательно выводить в книжке: «Коктейль». Птица жалобно попискивала, но сопротивляться не смела. Наши гости в изумленном молчании наблюдали за изощренной процедурой. Наконец, Адя решился задать вопрос:
– Сударыня… э-э-э, уважаемая стэвардэсса, зачем же вы птичку мучаете?
– Так положено, – резко ответила та, а затем указала жестом на свой передник.
– Что? – поднял брови Адя, от удивления даже сняв очки.
– Здесь вопрос, который мне надоело постоянно и непрестанно задавать. Сами читайте.
Гости за столом уже готовы были все воскликнуть от возмущения, но Адя прервал их, взяв инициативу на себя:
– Уважаемая, мы хотели бы прежде ознакомиться с меню, с вашего позволения.
– Меню у нас нет. Не держим.
– То есть как это? А как же мы будем делать заказ?
– Вы либо делаете заказ, либо нет. А для особых пожеланий имеются отдельные прейскуранты.
– Для каких-таких особых пожеланий?
– Они у вас появятся. Тогда и узнаете.
– Ладно, давайте, повторюсь, пока рискнем с коктейлем.
Официантка молча развернулась и направилась к бару, волоча за собой птицу. Только лишь она отошла, как к столу подскочил моложавый старичок в спортивном костюме и загомонил:
– А вы ребята рисковые! Я это сразу понял! Нам с вами нужно устроить забег! Непременно!
– Какой еще забег? – спросил Адя, отвечая за всех, поскольку остальные не знали, что и сказать.
– Соревновательный! Состязательный! Очень бодрый забег! Можно с препятствиями! С препятствиями даже лучше! Это отменно мобилизует! Непременно! Непременно!
– А я вам больше скажу! – присоединился уже известный джентльмен. – Вам обязательно следует посетить Гондурас! Вы не бывали в Гондурасе? Это очень бодрящая страна! Там сразу с самолета отбирают документы и сажают в тюрьму, и лишь потом разбираются! Можем туда отправиться сейчас же! Немедленно!
– Но сначала устроим забег! Непременно! Очень бодрый забег! – не унимался старичок.
– Да погодите вы! – включилась дама с боа. – Они сперва должны отведать наш коктейль! Он умопомрачительный! Безумно! Безумно!
Неизвестно, сколько бы еще продолжалась эта какофония, но тут королева встала, окинула приставалок грозным взглядом и, не говоря ни слова, властным жестом указала им убираться прочь. Что они и сделали немедля, не уставая между тем твердить свое: «Безумно! Безумно! Гондурас! Устроим забег!» Но усевшись, наконец, за свои столики, кое-как угомонились.
Тем временем, любезнейшая стэвардэсса не заставила себя долго ждать. В одной руке она принесла поднос, на котором стояли шесть высоких стаканов, а другой рукой по-прежнему держала за клюв злосчастную цаплю. Расставив стаканы, она принялась поигрывать подносом, не отпуская птицу.
Стаканы были наполнены зеленоватой жидкостью, в них, как положено, торчали соломинки, какие-то зонтики, дольки… Однако наряду с привычными такого рода деталями, в коктейль был включен один, мягко говоря, неожиданный атрибут, повергший всю нашу компанию в шок.
В стаканах, уцепившись за край передними лапками, сидели живые лягушки. Они то и дело разевали ротики, будто хотели что-то сказать. Наша команда только сейчас обратила внимание, что в стаканах на других столиках была та же картина.
– Позвольте, – спросил, еле сдерживаясь, Адя, – а это еще зачем?!
– У лягушек лапки как ласты, – ответила официантка, – ими практично размешивать коктейль.
– Размешивать лапками лягушек?! – воскликнул Адя, находясь в крайней степени удивления, хотя хвалился, что его ничем не удивишь. – Но не проще ли принести ложки? Это, конечно, милые земноводные, но у них мягкие, неудобные для этой цели лапки, и они ведь живые!
– А вы что, хотели вареных? Варите сами своих лягушек!
– Но позвольте, а стоит ли его размешивать? И как вы это себе представляете?
С соседних столиков уже порвались было вскочить старые знакомые, чтобы услужить ценными советами, но королева остановила их резким жестом.
– Коктейль перед употреблением необходимо размешать, – отрезала официантка. – Таковы правила заведения. Посетители обязаны это знать. Хотя, для вас я готова пойти на снисхождение, коли вы приезжие, что сразу видно, – сказала она, несколько смягчившись.
– О, умоляем вас, снизойдите! – молвил Адя, не решаясь на более пространную тираду, дабы не вызвать очередного раздражения.
– Нет ничего проще. Вы что, не видите, стол сервирован зубочистками. Нужно пощекотать зубочисткой брюшко лягушки, та начнет сучить лапками, и сама размешает коктейль.
– Очаровательно! Прелестно! – воскликнул Адя.
Остальные члены команды предпочитали помалкивать, однако их душевное состояние выдавала весьма выразительная мимика. Королева, вся вне себя от возмущения, уже готова была встать и уйти, но Корова прошептала ей:
– Ваше величество, давайте еще немного потерпим. Интересно, что будет дальше.
– Уважаемая стэвардэсса, – продолжил Адя, – а нельзя ли осведомиться, что еще мы можем заказать?
– Так-то лучше. Начинаете усваивать уроки, – снисходительно ответила официантка, указав на свой передник. – Вы можете сделать заказ.
– А что именно? Что конкретно?
– Повторяю, вы либо делаете заказ, либо нет. А есть будете то, что сами захотите.
– Но как мы можем захотеть, если не знаем, что предлагается?
– Так вы делаете заказ или нет? – официантка опять начала терять терпение.
– Мау. Делаем, – решилась ответить за всех Кошиса.
– Тогда записываю.
Официантка привычным движением достала из кармана карандаш и, зажав его в клюве цапли, принялась выводить в книжке слово «Заказ».
– Еще только один вопрос, если позволите, – сказал Адя.
– Ну?
– А зачем такая сложная процедура записи? Причем здесь птица?
– Прямо кошевательство какое-то! – не выдержала Кошиса.
– А потому что, нефиг ей, птице, задаром кормиться. Птица тоже должна трудиться.
– Вы крайне заблуждаетесь, уважаемая. Птица вам ничего не должна. Вы ее отпустите, и она сама себя прокормит, – заметил Адя.
– Вот и особые пожелания пошли, – оживилась официантка. – Так вы настаиваете на том, чтобы я ее отпустила?
– Вынужден признать, что настаиваю.
– Пожалуйста. Платите по прейскуранту, и цапель будет свободен.
Официантка бросила на стол какой-то листок и ткнула пальцем в цифру.
– В самом деле? – в очередной раз удивился Адя. – Что ж…
Он достал из кармана бумажник, отсчитал требуемую сумму и вручил официантке. Та взяла деньги, и наконец, отпустила птицу. Цапля раскрыла клювик, но не решалась двинуться с места.
– Вот, возьми, птичка, лягушечку, – Адя вытащил из своего стакана лягушку и вложил ее в раскрытый клюв. – Ты свободна!
Птица проглотила лягушку, растопоршила крылья и спешно побежала к выходу, благо что дверь была распахнута.
– Если будут еще особые пожелания, милости просим, – сказала официантка и отправилась выполнять неведомый заказ.
Оставшись наедине, наши друзья вздохнули с облегчением.
– Браво, Адя! – воскликнула Подлодка.
– Благородный поступок, – сказал Зверюга.
– Я бы и не додумалась, – сказала Корова.
– Особые пожелания, значит? Это они таким образом деньги у клиентов выкошачивают! – воскликнула Кошиса.
– То ли еще будет, – предположил Адя.
– Кошиса, а ты разве не бывала здесь раньше? – спросила Брунхильда. – Ты ведь говорила, что знаешь это кафе?
– Я знала, что оно есть, но не была ни разу.
К коктейлям друзья не притронулись, но и ждать им опять же долго не пришлось. Официантка вернулась с пустыми столовыми приборами, разложила их на столе и приняла выжидательную позу.
– Будут еще какие-то особые пожелания?
– Пока нет, любезнейшая, – сказал Адя. – Мы лишь пребываем в томительном ожидании нашего заказа.
– Он перед вами.
– Как это? Но ведь здесь пустые тарелки?
– Заказ выполнен. Чего же вы еще хотите?
– Да просто, хотим поесть, с вашего позволения.
– Ну так приступайте.
– Как? Есть пустоту?
– Говорю же вам, приступайте!
Адя, уже устав удивляться, взял в руки вилку и нож, и лишь ради эксперимента прикоснулся к тарелке. На ней тут же самообразовался большой кусок мяса, любимое блюдо Ади. Он отрезал ломтик, попробовал, проглотил, снял очки и обвел всех многозначительным взглядом. Остальные, последовав его примеру, получили на своих тарелках уже свои блюда, кто что хотел. От комментариев благоразумно воздержались и принялись за еду. Официантка же, закатив глаза к потолку и едва лишь не покрутив пальцем у виска, молча развернулась и удалилась.
– Ну и дела, – только и нашелся что сказать Адя, когда трапеза была закончена. – Однако не мешало бы и попить чего-нибудь.
– Не думаешь ли испробовать фирменного коктейля? – иронично спросила его Подлодка. – Они ведь ничего другого не подают.
– Нет, хочу проверить одно свое предположение.
Он подозвал официантку.
– Уважаемая, а нельзя ли попросить шесть пустых стаканов?
Та хмыкнула, отошла и вернулась с подносом. Не говоря ни слова, она расставила стаканы перед гостями и встала подбоченясь. Адя взял стакан и попытался осторожно пригубить. Стакан тут же наполнился каким-то напитком, который Адя с удовольствием выпил до дна. Остальные, уже привычным делом, последовали его примеру.
– Благодарствуем, – сказал Адя.
– Очень вам спасибо! – добавила Подлодка.
– А теперь счет, пожалуйста, – сказала Брунхильда.
Официантка принесла счет, а королева расплатилась, не поскупившись даже на чаевые. На этот раз, казалось бы, все обошлось без сюрпризов, и оставалось только встать из-за стола и уйти. Но Кошиса всех остановила жестом лапки и задала официантке свой коронный вопрос:
– Скажите, а вы себя знаете?
– Что вы хотите этим сказать? – ответила та, насторожившись.
– Как вам кажется, это вы играете чью-то роль, или кто-то, на месте вас, играет вашу?
– Похоже, вы намереваетесь меня оскорбить?
– Да нет же! Мы просто хотим узнать: вы, это действительно вы?
– Нет, я вижу, вы хотите меня оскорбить.
– Не имеем ни малейшего желания, уважаемая, – включился Адя. – Мы просто любопытствуем, исключительно из глубочайшего почтения к вам.
– А я тоже не имею ничего против оскорблений. Пожалуйста, это относится к особым пожеланиям. Мы вообще стараемся выполнять все пожелания клиентов. Вот прейскурант, можете ознакомиться.
Гости с любопытством взглянули на список всевозможных ругательств, против каждого из которых стояла своя цена.
– Только должна вас предупредить, что за мою ответную грубость вам также придется платить. Это входит в сферу наших услуг, все строго по прейскуранту.
– Да нет же, уважаемая стэвардэсса, – пояснила Кошиса, – мы очень кошевательно к вам относимся и вовсе не собираемся с вами ссориться! Вы можете просто сказать: «Я это я»?
– Данного оскорбления нет в списке, но я сейчас добавлю, – ответила официантка, с решимостью взяв карандаш.
– Да нет же, нет, это не оскорбление! У нас такая игра. Вот сейчас каждый из нас произнесет «я это я», а потом вы, вот и все!
Официантка еще больше насторожилась, но ей не дали опомниться, и каждый из наших друзей по очереди стал говорить: «Я это я». Однако едва лишь круг замкнулся, как произошло нечто невероятное. Официантка, не успев открыть рот, замерла на пол движении. Ее лицо и руки покрылись восковым налетом, и она буквально превратилась в свою восковую фигуру.
Друзья, в ужасе, и сами остолбенели. Оправившись от оцепенения, они огляделись по сторонам. Повсюду наблюдалась одна и та же неподвижная картина. Люди, а точнее сказать, их манекены, поскольку лица у всех были безжизненно восковые, находились в неестественно застывших позах, будто их застал внезапный стоп-кадр.
Для всей команды это был шок почище прежних. Они в растерянности бродили от столика к столику, осторожно трогая манекены.
– Эй!
Но от тех не следовало никакой реакции. Ситуация на улице была аналогичной: застывшие машины и прохожие. Все вокруг замерло в безжизненной сцене. Во всем этом мире живыми оставались только наши друзья.
