ПАРАД СУЩНОСТЕЙ
Итак, массовое гуляние всех этих приветливых и добрых, судя по всему, людей, продолжалось. Только теперь в вечернем воздухе закрутилось-завертелось нечто необычное. Отовсюду, со всех сторон вдруг начали появляться разноцветные полупрозрачные шарики. Они весело кружились и летали среди гуляющих. Люди с улыбками подставляли им ладошки, и шарики садились на них, как птицы. Присев ненадолго, шарики наливались более насыщенным цветом, а потом легко вспархивали, устремляясь на поиски других подставленных ладошек.
– Что это такое, что они делают? – спросила Матильда.
– Это сущности тонкого мира, – ответила Итфат, – они живо интересуются нашей жизнью. Любят пристраиваться к нам, из любопытства, а так же подкормиться немножко.
– Как это, немножко подкормиться? Они что, как вампиры?
– Не бойся, они безобидны. Большинство, по крайней мере. Видишь, люди с удовольствием делятся с ними своей энергией. Энергией любви.
– А есть такие, которых следует опасаться?
– Да, они все разные. Красивые и прозрачные – это сущности любви, благодарности, сострадания, благородства, щедрости, доброты – они несут в себе качества, которыми наделяют и нас самих.
– Фати, ты хочешь сказать, что мы такие, какие мы есть, благодаря этим сущностям?
– Нет, все не так просто. Но основной смысл в том, что душа человека с рождения как чистый лист бумаги. И если человек чем-то понравится сущности, она к нему может подселиться, и тогда душа приобретает определенные качества.
– Ты говоришь невероятные вещи! – сказала Матильда. – В моем мире считается, что человека воспитывают близкие, общество, среда, обстоятельства…
– Верно, но все, что ты назвала, всего лишь косвенно способствует подселению той или иной сущности. Какие сущности в человеке присутствуют, таков он и есть.
– Все равно трудно поверить!
– Да, люди склонны верить лишь в то, что видят своими глазами. Но сущности невидимы и неощутимы. А сейчас мы их наблюдаем воочию по той причине, что боги дают нам такую возможность, а еще потому, что вся атмосфера нашего ритуала пропитана энергией добра и любви. На такую энергию слетаются в основном добрые сущности.
– А злые могут?
– Могут и злые, но их обычно привлекает недобрая атмосфера. А вот, гляди-гляди, мутный шарик к кому-то подсел!
Подруги увидели, как на ладонь одной девушки приземлился шар бурого цвета с грязно-зелеными пятнами.
– Это сущность зависти, – сказала Итфат. – Возможно, девушке не посчастливилось в этот вечер.
– Ой, а вдруг эта сущность к ней подселится! – воскликнула Матильда.
Однако произошло нечто иное. Девушка не стала ни прогонять, ни принимать сущность, а улыбнулась задумчиво и легонько подула на шарик, а из другой ладони направила на него луч золотистой энергии. Шар покачался, покачался, и улетел прочь.
– Ух ты! – удивилась Матильда. – У вас что, все такие продвинутые?
– Нет, конечно, мы тоже все разные, – сказала Итфат. – И всякими нехорошими сущностями заражаемся. И я тоже не святая.
– Но все же не верится, как это так, в человека вселяется какая-то сущность, и он становится другим… Или он становится другим потому, что сущность к нему подселилась… А влюбляемся мы тоже благодаря сущностям?
– Именно так. Влюбленность – это проявление сущности любви. Она вселяется в человека, если он оказывается готов ее принять. Но для этого необходимо, чтобы и потенциальный объект любви оказался рядом.
– Фати, ты меня просто ошарашиваешь! И откуда ты обо всем этом знаешь?
– Не веришь? Вот посуди сама, живет себе человек, вполне нормальный, не больной, но вдруг, ни с того ни с сего, на него будто наваждение находит. Он ночами не спит, воспаленным воображением мучается, стихи сочиняет, глупые поступки совершает, а думать вообще ни о чем не может, кроме как о своей пассии. Сущность к нему пришла, вот в чем дело. Приятная, конечно, особа, во многих отношениях. И одухотворенностью одаряет, и душу греет, однако и мучить способна, ой-ой как, если объект любви проявляет безразличие.
– Да, очень на то похоже, – согласилась Матильда. – А когда двое друг в друга влюбляются, в них обоих вселяются сущности?
– Конечно, если повезет. Любовь с первого взгляда – тому подтверждение. Опять, смотри, с чего бы это, два человека встретились, и вдруг почувствовали нечто такое, что даже объяснению не поддается. Можно объяснить любые чувства: вот у меня что-то болит, вот меня что-то тяготит, раздражает, радует, и так далее. И главное, понятно, что это и почему это. А ты можешь объяснить, что такое влюбленность, и почему она возникает?
– Нет, Фати, ты меня приперла к стенке.
– То-то же. Необъяснимо это и неописуемо именно благодаря присутствию сущности, о которой обычный человек не имеет ни малейшего понятия, хотя бы потому, что никогда ее не видел и не знал, что она есть.
И тут у Итфат вдруг загорелись глаза.
– Ой, Тили, смотри что происходит!
Подруги увидели, как на ладони одной из избранных пар одновременно приземлились два золотистых шарика.
– Ну, сейчас начнется! – воскликнула Итфат.
Шарики задрожали, налились еще более насыщенным золотым цветом, и не медля вплыли прямо в грудные клетки обоим счастливцам. Те как-то странно посмотрели друг на друга и почему-то разняли руки, но на полшага приблизились, а затем какой-то нетвердой походкой направились, куда глаза глядят, рядышком, то сталкиваясь, то отстраняясь.
– Везет же людям! – сказала Матильда. – Хорошо, что с нашей стороны никакие шарики не летают, а то в меня бы так и впилась сущность зависти.
– А у тебя нет избранника? – спросила Итфат. – Тот, Виктор, вы с ним не…
– Я не знаю. Вроде что-то есть, а вроде и непонятно.
– Ничего, не переживай, сущности не всегда сразу приходят, и очень редко, когда одновременно к обоим. Здесь терпение требуется, и внимание, и забота. Чтобы чудо свершилось, его еще взлелеять нужно, потрудиться, не разумом, не телом, а душой. Этой же парочке, действительно, крупно повезло.
– Да уж, я как вспомню, как там в нашем театре телами трудились, так мне не по себе становится. Если сравнивать, то у нас сплошной разврат, а у вас – сама невинность.
– Опять не совсем так. Ты думаешь, невинность – это воплощение идеала?
– Ну, у нас все так называемые высокодуховные личности к тому призывают, к возвышенному и духовному. И одновременно осуждают все так называемое низменное и плотское. А как с ними поспоришь? У них презумпция, коли они праведники.
– Не правы ваши праведники. И в театре у вас было не то чтобы грехопадение, а просто показана одна из сторон жизни, и даже любви, если хочешь. Я же говорила, мне понравилось.
– Но почему? – удивилась Матильда.
– Потому что у любви имеется две стороны, два аспекта: Нежность и Сила.
– Ну, Нежность я понимаю, а Сила в чем?
– Сила – она и есть Сила – в экспрессии, и даже в какой-то мере в агрессии.
– В агрессии к любимому человеку?
– Это не та агрессия. Это трудно объяснить, как и влюбленность.
– Ты имеешь в виду секс?
– Да, любовь дуальна, как и многое в этом мире, и у нее две сущности: Нежности и Силы. Они должны находиться в гармонии, в единстве. Сила без Нежности, это насилие. А Нежность без Силы, просто сладкая патока. Даже лекарство действенно лишь тогда, когда в нем присутствует умеренная доза яда.
– Ну, Фати! Откуда тебе все это известно?
– Сама не знаю. Наверно, рассказываю тебе, и по ходу вспоминаю, чему меня учили, и что я позабыла.
– Так ты говоришь, у любви две сущности. А в ту парочку, какие вселились?
– У Нежности золотистый цвет, у Силы багровый. У них пока проявились только нежные чувства. Но это пока.
– А-а-а! Так вот ты какая, Фати! Вот почему у тебя багровая раскраска!
– Я не такая и не другая. Я разная. Могу быть разной. Видимо, тогда мне захотелось, чтобы у меня преобладала Сила, вот я так и раскрасилась.
– И что, в самом деле, во влюбленную парочку однажды вселятся эти самые сущности Силы? – спросила Матильда. – И тогда у них случится бурная ночь?
– Да, если они их впустят в себя, – ответила Итфат.
– Это как понимать?
– Помнишь, ты говорила, ваши актеры не снимают маски, потому что не каждый способен в такие моменты смотреть друг другу в лицо, потому что там можно увидеть ад?
– Да, есть такое дело. В некотором смысле.
– Вот и подумай, почему так? Почему у нормального уравновешенного человека вдруг просыпается несвойственный нормальному человеку инстинкт, в глазах загорается какой-то инфернальный огонь, и человек становится как бы другим? Состояние и причину влюбленности объяснить невозможно. Точно так же невозможно объяснить, что такое секс. Попробуй объяснить, что это такое и почему.
– Да, я начинаю понимать. Потому что сущность Силы вселяется.
– Вселяется, если человек это принимает и позволяет. А если его пугает то, что он становится другим, и он не соглашается таким себя принять, тогда и Нежность остается без Силы, и секса не получается, а потом и сама Нежность уходит.
– Интересная философия, – заметила Матильда, – мне она кажется логичной.
– Это не философия, – сказала Итфат, – это реальное положение вещей.
– Значит, надо отпустить себя и впустить в себя Силу?
– Именно так. Без Нежности нет любви, но и без Силы любовь угаснет. Создатель ведь не зря сотворил любовь в такой дуальной форме. В мире вообще почти все дуально. Мир, в котором присутствует лишь зло, обречен, такой мир не сможет существовать. Согласна? И абсолютно так же обречен тот мир, в котором присутствует только добро.
– Ладно, Фати, все верно. Оно и понятно, таких идеальных миров просто не существует.
– Потому и не существует, что должно быть равновесие добра и зла, Нежности и Силы, или праведности и грехопадения, как вы это называете. Так что, все в порядке с вашим театром, с одной лишь оговоркой: Нежности там маловато, надо бы добавить.
– Да, я поняла. Только все же, если бы мне пришлось выбирать между моим миром и твоим, догадываешься, что бы я выбрала?
– Свой?
– Нет. Мой хоть и родной, но твой мне больше по душе.
– Вот видишь, и наша дилемма разрешилась: быть каждой в своем мире, или быть вместе.
– Да, все это, конечно, гладко и складно, однако существует и другая дилемма. У нас говорят: хорошо там, где нас нет. Но как только попадаешь туда, где хорошо, картина разворачивается, и все по новой.
– Ну ладно-ладно, там видно будет, нам бы отсюда сначала выбраться.
Площадь и аллея с дорожками тем временем уже почти опустели. Люди стали расходиться по домам. А Матильда только сейчас обратила внимание, что вдоль аллеи, кроме деревьев и кустарников, располагались чьи-то изваяния.
– А что за статуи там у вас? – спросила она.
– Это пантеон наших богов.
– И сколько же их?
– Верховный Создатель один, но у него есть помощники.
– Как бы разглядеть их поближе… Ой! – Матильда вдруг сильно разволновалась. – Смотри, в таком же платье как у тебя, кто это?
– Что ж, это я, надо полагать, – с грустью в голосе ответила Итфат.
– Так тебя что, уже и похоронить успели? Недолго собирались, вот гады!
– А что им оставалось? Я исчезла, не знаю даже когда. А еще все эти фокусы со временем… Может, там уже несколько лет пролетело.
– Погоди-ка, под твоей статуей какая-то надпись. Кажется, там написано… Тафти!
Теперь уже сама Итфат остолбенела, подобно статуе. Она так и замерла, не шелохнувшись и не проронив ни звука. Матильда испугалась и принялась ее тормошить.
– Фати, очнись! Что с тобой? Господи, да это же твое имя, если читать наоборот!
– Я знала… Нет, я что-то такое чувствовала… – едва вымолвила, запинаясь, совсем растерявшая себя жрица. – В самом деле, там меня называли Тафти, а здесь я почему-то стала Итфат.
– Ура! Нашлось твое второе имя! – Матильда была в полнейшем восторге, а жрица так и не могла прийти в себя.
– И ничего удивительного! Ведь мы по ту сторону действительности, а здесь, как и положено, все наоборот.
– Все да не все. Твое ведь имя здесь осталось прежним.
– Да, это странно. Тогда каким должно быть мое второе имя здесь? Я Илит?
Когда эта мысль пришла ей в голову, Матильда, похоже, совсем с катушек съехала. Она принялась кружиться, и скакать, и кричать:
– Я Илит! Я Илит! А ты Тафти! А я Илит! Почти как Лилит, первая жена Адама! Хела!
Теперь самой Итфат пришлось ее успокаивать, но та не могла угомониться, она забегала жрице за спину и звала ее:
– Тафти! Та-а-аф-ти-и-и! Какое у тебя роскошное имя! Мягкое, как пуховая перина! Я буду называть тебя Тафти! Или нет, я иногда буду звать тебя по-прежнему, моя Фатичка, Фати!
– Ну ладно-ладно, Тили-Илит, Илит-Тили! Успокойся уже!
– Та-а-аф-ти-и-и! – не унималась Матильда. – Ну все, все. Я успокоилась. Тафти!
– Ну вот, второе имя мое нашли, и даже твое, – сказала Итфат. – Но я пока в полной прострации, ничего не соображаю.
– Это скоро пройдет, Преддверие же сказало, что к тебе постепенно вернется Знание.
– Будем надеяться. Может и твое второе имя пригодится… Ой, смотри, зеркало возвращается к своей заставке.
Картина чудесного мира жрицы Итфат постепенно растворилась, и в зеркале уже как прежде плескались флегматичные волны, а пальмы на ветру качали широкими листьями. И как прежде, подруги оставались вне зоны доступа к настоящей реальности. Все еще вне зоны доступа…
