ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ВОЛЬМАР

— Нет, папа! Я уже слишком большой и меня уже не нужно водить за ручку и опекать!

Род покачал головой.

— Когда тебе будет пятнадцать, может быть — может быть. Но даже тогда ты будешь недостаточно большим чтобы позаботиться о десятилетнем братишке, если уж на то пошло. Не говоря уже о тринадцатилетней сестре.

— Мне уже десять! — Девочка уперлась кулачками в бока и сердито посмотрела на него, воинственно выпятив подбородок.

Род повернулся к ней, подавляя улыбку, но Гвен уже мягко возразила ей.

— Возможно, когда тебе будет четырнадцать, моя радость, а твоему брату Магнусу шестнадцать, я и осмелюсь оставить других на твое попечение. Однако ныне... — она повернулась к старшему брату, — ...тебе всего двенадцать.

— То достойный возраст, — заявил Магнус. — Я наверняка могу и сам о себе позаботиться. — Он опять повернулся к Роду. — Многие другие мальчики моего возраста уже помогают отцам на пахоте, а...

— Другие мальчики твоего возраста служат пажами и учатся у местного рыцаря на оруженосца, — кивнул Род. — Но в обоих случаях, пожалуйста, отметь присутствие взрослого, и те мальчики не заботятся о младших братьях и сестрах!

— Хватит тут болтать! — к Роду подошел полуторафутовый эльф и стал, подбоченясь, у его колена, хмуро глядя на четверых детей. — Молчите и слушайте меня, а не то вам же хуже будет!

У Рода промелькнуло перед глазами видение, как он приходит домой и обнаруживает там четырех лягушат в ночных рубашках и шлафроках. Дети умолкли. Сердито и воинственно глядя на эльфа, но умолкли. Хотя даже самый маленький из них был вдвое крупнее Пака, они все знали, что понятие эльфа о развлечении может быть губительней представления их родителей о наказании.

— Ваши родители желают посвятить вечер самим себе, — прогромыхал Пак, — и не думать ни о чем, кроме общения друг с другом. Дозволяемое тем самым сближение выгодно вам не меньше чем им и вам отлично известно, что они не могут так вот насладиться общением друг с другом, если будут постоянно озабочены тем, какие несчастья могут обрушиться на вас. Однако мое пребывание с вами придаст им достаточно уверенности, дабы сбросить с души груз забот на целый вечер.

К этому времени четыре пары очей опустились долу. Корделия чертила носком воображаемые круги. Род ничего не сказал, но поглядел на эльфа с новым уважением.

— А посему, пожелайте им спокойной ночи, — приказал Пак, — и заверьте их, что с удовольствием побудете под моим присмотром, пока они не вернутся.

Дети неохотно, и с плохой миной, подошли один за другим получить быстрое чмокание в щеку и небрежные объятия, предназначенные для Корделии и Грегори и мужественное рукопожатие для Магнуса и Джефри (но с чмоканием в щеку для мамы).

— А теперь, ступайте, — предложил Пак Роду и Гвен, — и не волнуйтесь о судьбе детей. Я ручаюсь за их безопасность, хотя б против них выступило целых двунадесять рыцарей, ибо защищать их будет легион эльфов!

— Не говоря уж о том, что ты сам сможешь без труда разгромить дюжину, — признательно склонил голову Род. — Спасибо, Пак.

— Да будет благословен твой труд, Робин, — скрыла улыбку Гвен.

— Умоляю, леди! — скривился Пак. — Не забывайте о моей чувствительности!

— Его благословишь ты сам, — заверила Пака Гвен, — я не призываю никакого другого. И все же, я тоже благодарю тебя, лесовик.

— Всегда рад помочь, — Пак с рисовкой сдернул шляпу и поклонился. — Всегда, когда леди столь прекрасна. А теперь ступайте себе, не зная забот, и поспешите, пока сумерки не сдались на милость ночи!

Они последовали его совету. Род закрыл за ними дверь и они прошли по дорожке пять шагов, считая их под нос. Затем Род произнес «шесть», и «семь», и...

И, словно по сигналу, окно позади них заполнили четыре рожицы с криками «Доброго вечера!», «Спокойной ночи, мама!», «Счастливо!».

Род усмехнулся, а Гвен ответила сдержанной улыбкой. Они помахали им, а затем, повернувшись, зашагали по дорожке.

— Нам повезло, — напомнил ей Род.

— В самом деле, — вздохнула Гвен. — Но будет приятно опять уделить какие-то несколько часов самим себе.

Они побрели в сумеречный лес, она с мечтательной, довольной улыбкой, а он — просто довольный, обняв ее за талию.

— И куда же ты меня увлечешь, милорд? — прошептала она.

Род улыбнулся ей.

— Я наткнулся на одну старушку, пытавшуюся дотащить домой на спине вязанку хвороста и шедшую с большим трудом, спотыкаясь и бранясь, и волей-неволей снимая ее примерно каждые десять футов. Поэтому я подвез ее на Вексе и отнес ей вязанку до перекрестка дорог, куда ее вышел встретить сын. Она рассыпалась в благодарностях и, услуга за услугу, сделала со мной небольшой крюк и показала мне полянку с прекрасным мини-озером. — Он вздохнул. — Клянусь, я и не подозревал, что в такой близи от дома есть что-то столь красивое за исключением, конечно, тех, кто в самом доме.

Она посмотрела на него, позабавленная его словами, но он увидел за ее улыбкой мечтательное выражение и погрозил ей пальцем.

— Так вот, не смей пытаться уверить меня, будто нынче точь-в-точь как во времена когда я за тобой ухаживал! Мы только-только узнали друг друга посреди небольшой гражданской войны.

— Да, но все же я вспоминала о последующих временах.

— А сразу после войны мы поженились.

Она приникла головой к его груди.

— Вот о том-то я и подумала.

На мгновение Род уставился на нее, а затем улыбнулся и прижался щекой к ее макушке.

Внезапно лесная тропа вышла на простор. Ветки откачнулись прочь, и они оказались глядящими на идеальный пруд, с водами словно драгоценный камень. К краю его опускались увитые цветами ступенчатые скалы. Ветви изгибались над ним словно навесной купол храма.

Гвен затаила дыхание.

— Ах, как он прекрасен!

И тут она увидела единорога. Тот вышел из ветвей на краю пруда и опустил свою изящную голову к неподвижной воде напиться.

Род затаил дыхание, но даже под очарованием мгновения его мозг автоматически зарегистрировал тот факт, что вода эта должна быть крайне чистой, раз ее согласился пить единорог.

Тут серебристый зверь поднял голову и посмотрел прямо на них.

Гвен ахнула от удивления. А затем, как завороженная, медленно двинулась вокруг пруда.

Род последовал за ней, не отставая ни на шаг, не смея дышать.

Когда Гвен приблизилась, единорог попятился. Гвен заколебалась.

— Сожалею, дорогая, — прошептал Род.

— Я никогда не буду сожалеть, — тихо ответила она, — но милорд, в глазах у него не только настороженность. Есть и мольба. Может ему нужна наша помощь?

— Ты хочешь сказать, что он отыскал нас? — нахмурился Род, а затем напрягся, так как в затылочной части его мозга зазвенела вся сигнализация.

— Гвен — даже на Грамарие, единороги не существуют...

Гвен покачала головой.

— Не забывай про ведьмин мох, милорд. На Грамарие все, чего там не вообразит какая-нибудь бабушка, рассказывая сказку, все может возникнуть, если она ведьма и сама о том не ведает.

Но Род не ответил. Он оглядывался кругом, открыв все чувства, бдительный к малейшей опасности, сознание его расширилось, охватывая всю поляну, узоры света, нарисованные на кустарнике заходящем солнцем, шорох листьев, шуршание кожи, и легкий лязг металла позади него...

Он резко развернулся, выхватывая меч, пика просвистела мимо его плеча и врезалась в землю. «Берегись!» — закричал он, но когда Гвен еще оборачивалась, другая дубинка треснула ей по черепу. Она рухнула наземь, и Род взвыл от ярости, охваченный полным боевым безумием берсерка. Поляна вокруг него, казалось, потемнела, принимая кровавый оттенок. Он с ревом прыгнул вперед, рубя запылавшим мечом. Его противник отпрыгнул назад, с горящими и настороженными, но лишенными страха глазами.

С трех сторон смыкались его дружки. Род знал, что есть также и еще один позади него, и дал копью своей ярости полететь назад. Вспыхнуло пламя, и кто-то завопил. Род парировал удар врага в центре, прожигая в то же время взглядом бандита слева. Тот отлетел, врезавшись спиной в дерево, и съехал на землю, но противник справа пошел в ближний бой и с силой обрушил дубинку. Удар эхом отдался в голове у Рода, наполняя мир болью.

Сквозь красный туман он почувствовал как шатается, но взмахнул рукой продолжая свое движение, и бандит с воем отпрянул, на щеке у него начала расширяться красная черта. Но Род позабыл о своем тыле, свистнула веревка и обожгла ему шею, и рывком выбила у него почву из-под ног. На него свалилось мягкое тело, вышибая из него дыхание. Затем их поволокли, подталкивая по неровной земле, и он ошеломленно сообразил, что тело принадлежало Гвен. Он взвыл и рубанул по окружавшей их сети, но его меч застрял в веревках. Он в ярости дернул его на себя, слыша как кто-то кричит: «Они у нас в руках! А теперь раз, два, взяли! Еще два метра!»

Род неистово пытался подобрать под себя ноги. Что б там ни находилось, на конце этих двух метров, оно ему не понравится.

И тут, сквозь сетку, он увидел его — временное сооружение на выдвигающихся ножках, обрамляющих треугольную арку, показывавшую только резавший ему глаза яркий свет. Он узнал врата между измерениями, отправившие как-то раз его вместе с семьей в альтернативную вселенную Тир-Хлиса, и взревел от страха и ярости, канализируя ее всю до последней унции на этом устройстве...

Он опоздал на какой-то миг. Сеть врезалась ему в спину, поднялась и пронесла сквозь арку, как раз когда хренацию позади него охватило пламя.

Испытывая тошноту, он вступил в борьбу с веревками, подобрал под себя ноги и с усилием встал. Сбросив с себя сеть, он стремительно обернулся, дико озираясь.

Во всех направлениях расстилалась до самого горизонта степь. Воздух наполняли ароматы растительности, и солнце окутало его теплом. Оно стояло не очень высоко — что было несложно определить, так как местность выглядела ровной, как стол. Он повернулся, уставясь на окружающий пейзаж, изумленный безмолвием, еще более заметным из-за немногих еле слышных птичьих криков и жужжания насекомых. Позади сети местность полого подымалась к высокому гребню. И везде виднелась трава, по пояс вышиной.

Это был не Грамарий.

Род обвел окружающий пейзаж пылающим взором, бессильный что-либо с этим поделать. Здорово же их подловили, его с женой...

Ярость преобразилась в ужас. Засаду спланировали в лучшем виде, Гвен оглушили в первые же несколько мгновений. Но насколько сильно? Он припал на колени, стаскивая с нее сеть, кладя ее голову себе на сгиб локтя, хлопая ее по щекам, ласково и очень мягко:

— Гвен! Брось! Очнись, пожалуйста! Ты тут? Очнись!

Он приложился ртом к ее губам, ища дыхание, и со вздохом расслабился.

Она была жива. Все прочее было второстепенным — она была жива!

Он запоздало вспомнил про собственные пси-силы — и неудивительно, поскольку пользовался ими всего раз-другой. Он застыл, мысленно внимательно прислушиваясь — и услышал ее сон. Он улыбнулся, вкрадываясь в него, прося ее проснуться, поговорить с ним — и она проснулась.

— Нет, я теперь здорова, — сонно пробормотала она, — то был лишь миг неудобства...

— Мне думается чуть побольше, — Род осторожно ощупал ей голову сбоку.

Она лежала не двигаясь, а затем вдруг охнула. Род кивнул.

— Уже целая кедровая шишка — ну, допустим сосновая, но будет кедровая.

Она подняла руку осторожно потрогать то место, а затем поморщилась от боли.

— Что случилось, милорд? Я помню как ты обернулся с боевым кличем...

— На нас напала банда громил. Тебя оглушили первым же ударом, а меня задавили численным перевесом. Поймали нас в сеть и поволокли во врата между измерениями.

— Сетью? — улыбнулась она. — Нет, я должна подумать, что они сочли твое умения драться слишком большим для них.

— Ну спасибо, — улыбнулся Род. — Конечно, возможно также, что им приказали нас не убивать. А когда ты должен оглушить кого-то, но не убивать его, драться всегда труднее.

— А почему ты думаешь, что они воздержались от убийства? — нахмурилась Гвен.

— Потому что они применяли древки, а не копья. Но когда они не могли взять нас живьем, то удовольствовались похищением нас из нашего родного времени и места, — Род нахмурился, оглядываясь кругом. — А это значит, что неподалеку должен быть еще кто-то, дожидающийся второй попытки.

— Да, милорд. Если они желали взять нас живыми, то у них должна быть веская причина, — она поглядела на него. — Что за «врата между измерениями» о коих ты говорил? Я улавливаю из твоих мыслей воспоминания о Тир-Хлисе.

— Того же типа, — кивнул Род. — Но как они узнали где нас подстеречь? Ведь те врата требовалось установить заранее.

— Старуха, — прошептала Гвен.

Род стукнул себя по лбу основанием ладони.

— Ну конечно! Все это дело было подстроено! На самом-то деле она не нуждалась в моей помощи... она была агентом негодяев из будущего!

— Они знали что ты не откажешь в помощи нуждающемуся.

— И старый, добрый, любезный, я протянул старой леди руку помощи, и она укусила ее! Точно объяснила мне куда идти и расставила свой капкан. — Он покачал головой. — Напомни мне больше не оказывать никому никаких услуг.

— Такого я никогда не пожелаю, — твердо сказала Гвен. — Однако, в будущем, давай беречься всяких подарков.

— Да, будем вскрывать их под водой, — Род, нахмурясь, огляделся кругом. — Интересно, в какую альтернативную вселенную нас заныкали на этот раз?

Воздух разорвал завывающий крик, и в сотне ярдов от них из высокой травы выросло тридцать пурпурнокожих в меховых юбках-кильтах.

Род и Гвен уставились на них во все глаза.

В воздухе прочертило дугу копье и вонзилось в землю в полуметре от ног Рода.

Род резко вышел из оцепенения.

— Где бы мы не очутились, нам здесь не рады. Бежим, милая!

Они развернулись и припустили, с Гвен, подобравшей юбки.

— Наши похитители могли бы по крайней мере отправить и помело!

— Да, очень невнимательно с их стороны. Однако, возможно мысль у тебя правильная, милая. Давай попробуем — увидим. Готова? — Он обхватил ее одной рукой за талию. — Взлет!

Они взмыли в воздух. Род вложил все внимание в старание остаться в воздухе, туземцы стали делом второстепенным, смутным и далеким. Они поднялись на добрых двадцать футов.

— Поверни, — предложила Гвен.

Род сделал вираж, решив беспокоиться насчет «зачем» потом. Пока он не достигнет умения в этой игре, ему придется предоставить управление Гвен.

У той возникли новые идеи. Они спикировали обратно к туземцам, словно фурии — мстительницы...

Дикари резко затормозили, частично от удивления, а в основном от тревоги. Хорошим маленьким жертвам не полагалось нападать.

— Попробуй боевой клич, — посоветовала Гвен.

Род усмехнулся и издал клич, которому позавидовали бы все мятежники в Дикси. Это было ошибкой, так как дало дикарям нечто знакомое. Они резко вышли из шока и сомкнули ряды перед летящими Гэллоугласами.

— Неправильная тактика, — решил Род. — Держись покрепче.

Он усиленно подумал о подъеме и воспарил высоко над головами дикарей, совершенно вне досягаемости для луков. А затем они стали снижаться.

— Почему так низко, милорд? — спросила Гвен.

— Просто на случай, если у меня иссякнет подъемная сила.

Гвен побледнела.

— Если нам предстоит удариться оземь, милорд, то я бы предпочла лететь не столь быстро.

— Не беспокойся, малышка, я могу приземлиться хоть на пятачке. Конечно, пятачку от этого будет мало хорошего...

Местность под ними шла на подъем. Они конечно тоже подымались вместе с ней, и завывающие варвары очень быстро уменьшались позади них. Вверх и через взгорок — и дикари исчезли за изгибом гребня.

— Наверняка они должны уж теперь остаться в полумиле от нас, милорд, — запротестовала Гвен. — Ужель они не махнут теперь на нас рукой?

— Как скажешь, дорогая. Я только надеюсь, что они слушали.

Они замедлили полет и мягко опустились на землю. Гвен улыбнулась, когда ее каблуки коснулись земли.

— Ты изумительно продвинулся в применении своих сил, милорд.

— О, сама знаешь — просто тренировка, — ответил Род ощутив немалую иррациональную гордость от ее похвалы. — Хотя я удивлен что это не вызвало большого шока у наших преследователей.

— Да, — нахмурилась Гвен. — Что они за люди такие?

— О, всего-навсего средние варвары.

— Но они же пурпурные!

— Человеческая раса изумительна в своем разнообразии, — благочестиво отвечал Род. — С другой стороны, кто его знает — хороший дождь может и смыть этот цвет.

— Не хочешь же ты сказать, что они красятся с головы до пят? — уставилась на него Гвен.

— Явление не совсем чтобы неизвестное, — кивнул Род, — фактически, если б не цвет, я б предположил, что мы находимся по шотландскую сторону Андрианова вала в стране под названием Великобритания, примерно в 100 г. н. э.

— Такие и впрямь существовали? — спросила она широко раскрыв глаза.

— Разумеется существовали, милая, проверь по любому учебнику истории, если сможешь такой найти. Фактически они и красились в голубой цвет, — Род нахмурился. — Конечно, эту тему к нынешним временам здорово приукрасили...

Ветер снова донес до них шумный вой.

Род вскинул голову и оглянулся.

Они перевалили через гребень — пурпурные, размахивающие копями и воющие, словно Эвмениды.

— Пора рвать когти! — Род снова обхватил Гвен за талию.

— На сей раз, если можно, не так высоко, милорд.

— Ради тебя я готов на все, моя дорогая, — Род сосредоточенно нахмурился. Местность вокруг него сделалась смутной, и они снова поднялись как раз над верхушками злаков.

— Вперед, — прошептала Гвен.

Они устремились прямо вперед, быстрее скорости копья (просто на всякий случай).

— Технологии у них может и немного, но они далеко обошли землян по части извращенной настойчивости.

— Истинно так. Сколько они еще могут выдержать?

Род оглянулся, давая стилю бега туземцев просочиться сквозь фильтры своей сосредоточенности.

— Давай посмотрим — они жмут вприпрыжку, а не бегут сломя голову... эй, да эти парни даже не стараются! Во всяком случае не по-настоящему.

— Возмутительно. Сколько они могут еще бежать с такой быстротой?

— Я б предположил, что столько, же сколько и мы.

— А сие сколько будет, милорд?

— Я только-только поужинал. По меньшей мере, шесть-семь часов, — он опустил взгляд на Гвен. — Ты хочешь, чтобы я летел в каком-то конкретном направлении?

— Когда не знаешь своей цели, все стороны равны.

— Этому я могу посочувствовать, сам был молод когда-то.

— Ты не сильно встревожен, милорд, — сказала Гвен, посмотрев на него.

— Да, в общем-то не очень. Зенитных орудий эти парни пока не изобрели... А как насчет тебя? Обеспокоена?

— Нет, — она откинулась в его объятиях.

Из-за горизонта впереди вырвались яркие шкуры и неистовые крики, и Род уставился на них.

— Как они так быстро попали туда?

— Нет, тут другой отряд. Они выкрашены в желто-зеленый цвет.

— По-моему, он называется шартрез, но ты права, — Род нахмурился. — Я не испытываю желания снова атаковать. Будем?

— Поверни, пожалуйста, милорд, — кивнула Гвен, — я не желаю проливать кровь.

Они сделали вираж, развернувшись в противоположном направлении.

— Пилот — штурману. Устанавливаем курс, перпендикулярный к углу преследования. На вектор уходя из боя.

Гвен оглянулась.

— Они объединяют силы в погоне за нами, милорд.

— Очень жаль, — нахмурился Род. — Я надеялся, что они могут потерять время на драку друг с другом.

— Они бегут, объединившись, — вздохнула Гвен. — Почему мы свернули налево, милорд?

— Я либерал.

— Отчего?

— Почему бы и нет? Раз я не знаю, куда лечу... Слушай, что там появляется из-за взгорка впереди?

— Новые дикари, — ответила Гвен.

— Вот веская причина свернуть направо, — Род зарулил поворот кругом.

— Какого цвета краска на этих парнях, милая?

— Оранжевая, милорд.

— Что за цветовая гамма! — содрогнулся Род. — Знаешь, если перед нами появятся еще какие-нибудь из них, то нас возьмут в коробочку.

— Умоляю, милорд, не говори о таком.

— Ладно, не буду. Просто приготовлюсь к набору высоты. Ты уверена, что не можешь летать?

— Без помела, никак, — Гвен покачала головой.

— Профсоюзные правила, — вздохнул Род.

Копье описало дугу у него над головой и зарылось в траву в десяти футах впереди. Род проследил за его полетом.

— Может оно и к лучшему, что ты рядом со мной. При их меткости выгодней всего быть около цели.

Гвен проследила, как еще одно копье описало дугу у них над головами с перелетом в добрых двадцать футов.

— По-моему, они невысоко ставят нас как врагов, милорд. Воистину, бороться с нами отправили отнюдь не цвет войска.

— Почему же, цвет здесь у всех есть. Ты не возражаешь против чуть большей высоты, милая?

— Воистину, я б ее приветствовала, — Гвен оглянулась. — Копья в воздухе не свистят, милорд.

— Ладно, давай! — Род усиленно подумал о взлете, и они рванули стрелой сквозь траву, словно по пятам за ними гнался призрак Каракатуса.

Крики позади них очень быстро стихли. Но по тональности перешли в вой.

— Ну, мы вырвались из капкана, — вздохнул Род. — Если из-за следующего взгорка не появится еще что-нибудь.

Они поднялись и перемахнули через гребень взгорка и увидели тянущуюся по горизонту четкую, прямую плоскость.

— Стена! — воскликнула Гвен.

— Не может этого быть! — уставился на сооружение Род. — Насколько же схожими могут стать параллельные вселенные? Гвен, о летных делах позабочусь я, а ты почитай немного мысли и посмотри, на каком языке говорят люди за стеной.

Глаза Гвен на мгновение потеряли фокус, а затем прояснились:

— Они говорят на нашем наречии, милорд.

— Странно... — Род нахмурился еще больше, — но стены строили не только римские завоеватели. Были еще и китайцы — и, если поразмыслить, некоторые планеты в Земной сфере, во времена первопроходцев...

— По-моему я понимаю, что ты хочешь сказать...

— Я объясню, когда за нами не будут гнаться. Видишь что-нибудь напоминающее ворота?

— Вон там, милорд, — показала Гвен. — Бревенчатые. Темный прямоугольник в камне, перемычка и створки ворот.

— Да, это они. Вот туда-то мы и направимся. Интересно, на что похоже это местечко?

— Сие мы выясним напрямую, — прожурчала Гвен.

Ворота выросли перед ними.

— Сделай вид будто бежишь. — Род принялся орудовать ногами словно ветеран быстрой ходьбы. Гвен подобрала юбки и весело побежала вприпрыжку рядом с ним.

Род сбросил летную тягу и вонзил каблуки в землю, пропахав ее, пока не остановился прямо у ворот и замолотит кулаком по огромным дубовым створкам.

— Гей! На помощь! Открывайте! Впустите нас! Страх! Пожар! Враги! Масса врагов!

Он остановился и прислушался. Безмолвие, полнейшее безмолвие, за исключением воя позади них, показавшего определенное допплеровское смещение приближающегося типа. Род отошел назад и просканировал верх стены.

— Здесь что-то не так, я не вижу никаких часовых.

Гвен нахмурилась, глаза ее потеряли фокус.

— Они там есть, милорд. Однако они относятся к нам с большой опаской.

— Почему? Всего лишь потому что они никогда нас раньше не видели, а все это дело может быть лишь хитростью с целью заставить их обманом открыть свою переднюю дверь? — Он чуть склонил голову набок. — Если поразмыслить, то я немного смахиваю на Улисса...

— Может быть, милорд, но ужель ты не можешь убедить их в нашей честности?

— Как насчет прямого подхода? — Род вскинул ногу и отвесил удар по середине дверей. — Эй! За нами гонятся дикие индейцы! Открывайте там! Выпустите кавалерию!

— Перестань колотить, болтливый паникер! — проревел чей-то голос сверху.

Род отошел назад и поднял голову.

Сверху на него сердито смотрел хмурый мясистый детина в расстегнутой рубашке, с небритой челюстью и угрюмый от похмелья. Он прижал руку к голове и сказал:

— Вот так-то лучше. У меня от тебя голова раскалывается, — и снова исчез.

— Хорошая идея! — заорал Род. — Возвращайся сюда и впусти нас, а не то я тебе ее точно расколю, и не только криком!

— Вам придется подождать, пока мы не закончим партию, — прорычал голос сверху. Еще несколько голосов рыкнули, выражая согласие.

— Но... но... но... — Род сдался и переключил внимание на жену. — Да что же это за часть такая?

— Нас сопровождают, милорд, — прошептала Гвен.

Род резко обернулся и посмотрел, что делается позади. По окоему вытянулась длинная линия разноцветных воинов, стоявших опираясь на копья и следя за ними.

Ворота со скрипом отворились. В открывшемся проеме стоял, усмехаясь, человек, говоривший сверху со стены.

— Полный дом, — объявил он, — банк мой.

— Он не мал, — Род поглядел на живот мясистого. И поднял взгляд на сизый нос рядом с заметным шрамом, на шапку густых черных волос. Он носил белую рубашку, или точнее она когда-то была белой. Живот перечеркивал ремень, поддерживавший зеленые форменные брюки, заправленные в сапоги (до боли нуждавшиеся в чистке).

— Ну, — проворчал он, — не стойте там столбом, разинув рот. Заходите, если уж вам так приспичило.

— О, да, — Род закрыл рот и прошел через проем, заботливо держа за талию Гвен.

При виде ее глаза у охламона вспыхнули, но он все равно махнул рукой, подавая сигнал кому-то наверху стены. Ворота начали закрываться, и как раз перед тем как они сомкнулись, охламон помахал рукой дикарям. Поблизости на земле лежал огромный дубовый засов под стать огромным железным скобам на внутренней стороне ворот, но охламон проигнорировал его. Он снова повернулся к ним и опять увидел Гвен. Сквозь похмелье пробился слабый проблеск интереса, и он окинул ее взглядом с головы до ног. Гвен зарделась и сердито посмотрела на него.

Род громко прочистил горло.

Охламон поглядел на него и увидел сердитый взгляд. Похмелье поборолось с похотью и проиграло. Для спасения лица жлоб пробурчал:

— Где вы достали такую чудную одежду?

— А где ты достал спиртягу? — ответил контрвопросом Род.

В глазах у охламона мелькнула осторожность, и они сделались непрозрачными.

— Ну, вы вошли, — буркнул он и повернулся уйти.

Род так и уставился на него.

— Эй, минуточку! Куда же нам предполагается идти?

— Да куда хотите, — сказал жлоб и ушел.

Какой-то миг Род стоял разинув рот. А затем пожал плечами и снова повернулся к Гвен.

— Полагаю, можно с таким же успехом последовать за ним.

— И впрямь, можно, — согласилась она, и они повернулись подняться по длинному пандусу, ведшему на парапет.

Подымаясь по пандусу, Род заметил, что он представлял собой литой пластобетон. Также как и сама Стена. Обветшавший и подпираемый здесь и там опорами, но тем не менее пластобетон.

— Ну вот и все с римлянами, — негромко пробормотал он.

— Милорд?

— Этот материал — пластобетон, — объяснил он. — Его даже не изобрели до года так 2040 г. н. э. Значит мы не можем быть в римской Британии. Она существовала на добрых шестнадцать столетий раньше.

— О сем мне ничего не ведомо, — нахмурилась Гвен. — Судить тебе. В каком же мире мы тогда находимся?

Род потер подбородок, оглядываясь кругом.

— Мы можем — всего лишь можем быть в своей родной вселенной, Гвен. Нет, не на Грамарии, конечно в другом мире, вращающемся вокруг другого солнца. — Он посмотрел на нее. Землей он конечно же быть не может.

— А что такое «Земля»?

Род так и наэлектризовался. Чтоб землянка даже не знала названия планеты, породившей ее вид!.. Но спохватился, вспомнив, что Грамарий всегда был не особенно силен в истории. Фактически, его обитатели даже не знали, что есть какие-то другие миры, кроме их собственного.

— Земля — это планета, с которой произошли твои предки, милая. Планета, с которой происходят в конечном итоге все люди. Это родина нашего вида.

Гвен умолкла на миг, переваривая сказанное. Когда она переварила, они поднялись на верх стены. Перед ними тянулся, уменьшаясь вдали, парапет бетонный канал, высеченный в четыре фута глубиной в пластобетоне.

Вокруг костра неподалеку от лестничной площадки стояла на коленях или сидела на корточках группа мужчин. Подобно охламону, они носили белые рубашки, зеленые брюки и черные сапоги, но большинство носило еще и зеленые куртки, застегнутые до самого ворота. На рукавах у них виднелись знаки различия, или более белые пятна там, где когда-то были нашивки.

«Мундиры, — сообразил Род, и сразу вслед за тем: — Это солдаты!»

Глаза у Гвен расширились, она слушала его мысли.

Они однако, казались не очень-то дисциплинированными солдатами. Либо у них хромала дисциплина, либо в данный момент не шло никакой войны. Род услышал шелест карт и стук костей.

Солдаты подняли головы, увидели Гвен и посмотрели попристальней.

Она улыбнулась, вежливо, но твердо.

Из скопища солдат раздалось нечто вроде голодного урчания. Ближайший из них, сержант, поднялся на ноги. Он выпрямился, сделавшись на восемь дюймов выше Рода и дюйма на четыре шире, три четверти мускулы, остальное жир. По его безобразной роже расползлась плотоядная ухмылка, когда он с видом собственника шагнул к Гвен.

Род поднял руку, выставив вперед ладонь. Она уткнулась в грудь сержанта, заставив его резко остановиться. Тот в удивлении взглянул на руку Рода. Несколько раз испытующе толкнув ее, он недоверчиво произнес:

«Держится!» И одобрительно кивнул Роду.

— Ты достаточно мускулист для такого маленького парня, не правда ли?

— Ну, спасибо, — иронически улыбнулся Род. — А теперь, почему б вам просто не вернуться к игре, а?

Другие солдаты следили глазами стервятников.

Сержант зло усмехнулся и покачал головой.

— Ты неплохо держишься, паренек. — Он осмотрел камзол и рейтузы Рода. — Вероятно жонглер, или клоун. Ну так знай же парень, что женщины на стене общие.

Он повернулся к Гвен, отбрасывая с дороги руку Рода.

Та не пожелала отлететь с дороги.

Род сжал куртку покрепче.

— Итак, вернись-ка попросту к игре, сержант. Будь хорошим парнем.

— Плохие манеры для гостя, — проворчал жлоб из-за боковой линии.

— И еще худшие для хозяина, — парировал Род, — пытаться изнасиловать гостью.

— Изнасиловать??!!? — уставился на него рослый солдат.

Откинув голову назад он расхохотался, а затем согнулся пополам, держась за живот.

— Чтоб женщина на стене, да нуждалась в изнасиловании!

— Невозможно, — объяснил охламон. — Они приходят совершенно добровольно, да.

Род толкнул и рослый солдат пошатнулся и отступил на несколько шагов, все еще смеясь. Род тоже отступил, расслабляясь и принимая стойку.

— Эта, — мрачно внес ясность он, — к таким не относится.

Солдат внезапно перестал смеяться, и, отрезвев, сузил глаза и прожег его взглядом.

— Научи его хорошим манерам, Талер, — проворчал жлоб.

«Милорд, — произнес в голове у Рода мысленный голос Гвен. — На земле поблизости валяются камни. Я могла бы...»

«Нет! — мысленно ответил Род. — Хочешь породить охоту за ведьмами? Туземцы-то могли переварить зрелище нашего полета — их культура все еще верит в магию. Но эти ребята цивилизованные! Все непонятное им они убивают!» Вслух же он сказал:

— Можешь собрать кусочки с помощью походной аптечки.

Глаза Талера заискрились весельем. Он хохотнул раз, другой, засмеялся, заржал и повалился весело гогоча наземь, согнувшись пополам, держась за живот...

...и внезапно выпрямился, словно пружина, все еще смеясь, трахнув головой Роду под челюсть.

Род отшатнулся к парапету.

Талер пошел на него, молотя кулаками.

Род вертанул головой под кулаки противника и нырнул в сторону, тушируя его по спине.

Талер зарычал и кинулся за ним.

Род с силой оттолкнулся, вложив всю мощь тела в удар ногой, который должен был угодить Талеру под челюсть, пяткой по подбородку.

Но Талер нырнул под удар, а затем откинулся назад, выбросив ногу и целясь Роду в подбородок. Род шагнул в сторону, зацепив пяткой за лодыжку Талера, рванул на себя и увидел, как ребро ладони Талера обрушивается ему прямо на переносицу.

Род сумел достаточно пригнуться, чтобы рубящий удар треснул его вместо переносицы по лбу, и отлетел назад, не столько с ударом, но также и с ужасом от понимания: удар Талера был первой половиной серии из двух ударов, кончавшихся смертью.

Здесь действительно не жаловали чужаков.

Рука Талера обрушилась, вновь нанося рубящий удар, который сокрушил бы Роду гортань, но тот в последнюю секунду откатился в сторону, и рука Талера вмазала по пластобетону. Тот взвыл от боли, а Род перекатился в стойку, ткнув жестко вытянутыми пальцами в солнечное сплетение. Но Талер увидел надвигающийся удар, и откатился назад настолько, чтобы лишить удар большей части его силы. Той, что осталось, хватило, чтобы заставить на мгновение оцепенеть от боли, а большего Роду и не требовалось.

Он дополнил выпад серией быстрых ударов, которые Талер еле-еле успел блокировать, отступая как можно быстрей. Род сделался чуточку излишне уверенным, позволив своей правой стопе выступить чуть-чуть, чересчур далеко, и нога Талера обвела ногу Рода за коленом, а кулак размером с грудинку солонины врезал Роду в ухо.

Когда мир закружился проносясь мимо него, он заметал опускающуюся подошву сапога Талера. Он схватил стопу, вывернул и толкнул. Талер отскочил назад, воя и махая руками в попытке сохранить равновесие.

Род собрался в комок, перекатился на ноги, и увидел тут же проклятую стопу снова несущейся к его лицу.

Ну, судя по виду Талера было непохоже, что он способен получить какие-то призы за коэффициент интеллекта, но он выглядел очень опытным, и поэтому не мог быть настолько туп, чтобы вторично попробовать провести тот же самый прием, когда тот один раз уже на сработал. Поэтому Род схватил стопу, но оставался наготове, остерегаясь подвоха — и все верно, обрушился кулак, с размаху опускаясь Роду на шею.

Род выпустил стопу, сделал полшага вперед и резко выпрямился, выбросив над головой оба кулака.

Они угодили Талеру прямо под челюсть.

Талер закачался с остекленелыми глазами.

Род отступил и нанес сокрушительный апперкот.

Голова Талера откинулась назад, а ноги оторвались от земли, и он плюхнулся всем телом навзничь на пластобетон.

Род стоял тяжело дыша, водя кругом ошалелым и чуть безумным взором, с раскалывающейся от боли головой, но бдительно следящий не начнет махать кулаками еще кто-либо.

Но они оставались там, где сидели, сердито глядя на Гвен и держась за челюсти.

Род недоверчиво посмотрел на нее.

Гвен негодующе обводила солдат пылающим взглядом.

— У них нет ни малейшего чувства чести, милорд! Они попытались приставать ко мне, пока ты защищал меня!

Несмотря на испытываемую им боль, Род не мог не усмехнуться. Он жалел любого, кто попытался хоть пальцем тронуть его женушку.

— Что ты с ними сделала?

— Всего лишь дала каждому по оплеухе, милорд.

По оплеухе с силой, умноженной телекинезом, догадался Род. Его удивило, что ни один из солдат не отправился в госпиталь.

— Превосходно, — произнес холодноватый, позабавленный голос.

Пораженный Род поднял взгляд.

К наружной стене прислонился стройный молодой человек в аккуратно отутюженном мундире и в фуражке с лакированным черным козырьком. На рукавах у него отсутствовали какие-либо знаки различия, но погоны украшали крошечные бронзовые шпалы.

Явно офицер.

Он повернул голову склоняя ее в сторону охламона.

— Сержант.

— Сэр, — невероятное дело, охламон вытянулся по стойке смирно.

— Вы не в форме, а то что на вас надето можно назвать скорее отработанным материалом, чем робой. А о вашем личном виде и говорить нечего, его попросту не существует.

— Да, сэр, — а затем вызывающе, — по крайней мере я нахожусь здесь.

— В самом деле находитесь, поэтому вам дюжина порицаний, а не пятьдесят.

— Сэр, — скривился как от боли охламон. — Это же весь мой следующий чек с жалованием!

— Неужели вам так мало платят? Ай-я-яй. Но смелее, старина, лишний раз немного почистите да поднаведете блеск и сможете все вернуть в последующие несколько месяцев, — он отвернулся от охламона и подойдя к Талеру, ткнул его носком сапога и улыбнулся. — Бедняга. Но чего же еще можно ожидать, в самом-то деле?

Наконец, офицер повернулся к Роду.

— Вы действительно, знаете ли, обладаете немалым умением.

— Просто немного спецподготовки, — пожал плечами Род. — Дисциплина у вас, э, довольно, скажем так, достопримечательная.

— На самом-то деле она не так уж плоха, — пожал плечами офицер, — если учесть что каких-нибудь девять лет назад наш Вольмар был тюремной планетой. Здесь почти все те или иные осужденные.

Род стоял, оцепенев от шока, вызванного частично открытием, что все эти солдаты были преступниками, а частично названием планеты. Знал он о ней не так уж и много, но помнил ее по учебникам истории. В конце концов, он ведь был агентом Почтенного Общества для Искоренения Создающихся Корпоративностей, и прежде чем отправить его разыскивать колонизированные землянами планеты, чьи правительства стремились стать тоталитарными, ему немного порассказали обо всех колониях, потерявших контакт с метрополией, пока Земной Сферой правил ПЕСТ. Вольмар был одной из них — одной из самых далеких от Земли. И оставался тюрьмой, пока ПЕСТ не прервал связь и снабжение.

А это означало, что они находились все-таки в своей собственной вселенной, но за пятьсот лет до того как родился любой из них.

Гвен конечно же слушала его мысли. Она стала поближе к нему, сжимая его руку. Его это порадовало, он нуждался в контакте. Внезапно их уютный коттеджик показался далеким-предалеким, и вокруг их душ задул ветер одиночества.

Талер перевернулся, приоткрывая глаз в болезненном прищуре. Офицер посмотрел на него, качая головой и цокая языком.

— Нестерпимо, сержант! Двое безоружных штатских ищут нашей защиты — и что же делают их спасители? Нападают на них!

— Он не был безоружным, лейтенант, — Талер со стоном сел.

— И чем же он вооружен? — Лейтенант взглянул на меч Рода и закатил глаза к небу. — Этой увеличенной зубочисткой? Не смешите меня, любезный! Марш к себе до слушания вашего дела!

Талер побледнел, но сумел сохранить агрессивный вид, когда с трудом поднялся на ноги и повернулся уйти. Проходя мимо Рода, он быстро прожег его ненавидящим взглядом. Род смотрел вслед его удаляющейся спине, решая, что ему будет желательно всегда знать, нет ли поблизости Талера.

Он снова повернулся к лейтенанту, немного расслабляясь. Негодование Талера было именно тем, чего он ожидал от любого сержанта, разговаривающего с зеленым лейтенантом. Но этот лейтенант уже не был до крайности юным, и в его поведении сквозила уверенность в себе, приходящая только с опытом. Было в нем что-то такое, в том как он держался, говорившее, что ему не требовалось полагаться для исполнения своих приказов на воинское звание.

— Приношу свои извинения, сэр и мадам, — он вежливо поклонился Роду и чуть более вежливо Гвен. — Прошу прощения за данную возмутительную выходку. Разрешите заверить вас, что вы желанные гости, невзирая на все, чему вы стали здесь свидетелями.

— Ну, спасибо, — склонил в ответ голову и Род, гадая, почему лейтенант не остановил драку. Возможно потому, что убивать в ней никого не собирались.

— Вы очень внимательны, — Гвен сделала легкий реверанс.

В глазах у лейтенанта вспыхнул блеск, но он быстро погасил его. Род дал ему несколько очков за самодисциплину — и гадал, действительно ли она самодисциплина.

— Могу ли я узнать, как вас зовут, сэр и мадам?

— Родни Гэллоуглас. — У него возникло желание использовать свою настоящую фамилию, д'Арман, но он решил, что не стоит. Он взял за руку Гвен. — А это моя жена, Гвендайлон.

Гвен в удивлении посмотрела на него и он услышал ее невысказанную мысль: «Отчего ты не употребил свой титул?»

«Разные страны, разные обычаи, — мысленно ответил он. — Подобные люди могут с такой же вероятностью вознегодовать на лорда, как и отнестись к нему с почтением».

— Лейтенант Корриган, к вашим услугам, — щелкнул каблуками молодой офицер и качнул головой. — А теперь, гражданин Гэллоуглас, я бы оценил, если б вы мне объяснили причину присутствия наших почтенных противников!

Он кивнул на степь за главными воротами. Род посмотрел туда и увидел толпу вольмаков, скандирующих вновь и вновь одно и тоже слово. Пораженный Род сообразил, что слово это ничто иное как: «Правосудия! Правосудия! Правосудия!»

— Само собой никто, как вы понимаете, не против их присутствия, — объяснил лейтенант, — но мне хотелось бы знать, какой мы будем обсуждать вопрос.

— Боюсь, что я в общем-то не знаю, — признался Род. — Мы просто стояли там посреди равнины, занимаясь собственным делом, когда они появились из-за гребня и начали нас преследовать.

— А, — кивнул лейтенант. — Речь несомненно пойдет о простой компенсации. С вашего позволения я схожу обсудить с ними этот вопрос. — Он слегка поклонился, щелкнув каблуками, и повернулся уйти.

В голове у Рода прозвучал голос Гвен:

«Выходит он из знатных?»

«Нет, — ответил Род. — Думаю здесь вообще нет знати».

«Но кто-то же должен заниматься работой, которой занимались бы лорды, будь они здесь, и ему предоставили такую власть. Примерно такую же как рыцарю. По какому же праву он притязал на нее?»

«По праву обученности, — ответил Род, — знания и ума. А иногда даже по праву опыта».

Огромные ворота распахнулись и молодой офицер вышел навстречу буйным дикарям. Скрестив две руки он коснулся плеч кончиками пальцев и слегка поклонился. Один из желто-зеленых вышел вперед и ответил таким же жестом.

— По моему они отдают честь, — пробормотал Род.

— Приветствую вас, вожатый, — отчетливо донеслись до них слова лейтенанта.

— Да будет твой день солнечным, лейтенант, — вожатый отдал честь в ответ.

— Спасибо на добром слове, — голос лейтенанта посуровел. — Но хотя ваше присутствие для меня большая честь, я также и удивлен им. С каких это пор благородные воины стали нападать на мирных граждан?

— Не такие уж они и мирные. Летели быстрее ветра!

— И я бы тоже полетел стрелой, если б меня преследовали ваши доблестные воины. Зачем они это делали?

— Не взаправду! Просто хорошая забава, — ухмыльнулся вожатый.

— Забава! — ахнула Гвен.

— Ну, будем справедливы, — пожал плечами Род. — В некотором роде так оно и было, не так ли?

— В самом деле? — В голосе офицера появился отчетливый холодок.

Вожатый ухмыльнулся еще шире.

— Мы сразу увидали, что это пара желторотиков. Почему бы не поразвлечься с ними?

Лейтенант изобразил на лице неприветливую улыбку.

— Не собирались причинять никакого вреда, да?

— Никакого, — нахмурился вожатый. — Но им нечего делать за стеной! Они не торговцы!

— Довод, надо признать, веский. И все же, не могу избавиться от мысли, что ваш способ установления контакта был не совсем чтоб почтенным.

Туземцы нахмурились, перешептываясь между собой, но вожатый лишь пожал плечами.

— Могли б поступить и куда хуже, в пределах своих прав. Может ли Шаклер отрицать?

Лейтенант на миг умолк, а затем вздохнул.

— Губернатор-генерал скажет, что никакого длительного ущерба не нанесли и, значит, никакое недовольство не должно длиться долго.

«Губернатор-генерал, — нахмурился Род. — Разве они не перепутали порядок слов?»

— Именно так, — вожатый ткнул пальцем вверх, и его улыбка исчезла. — Соглашения остаются в силе. Моя подает жалобу — официально! В связи с нарушением границы!

Какой-то миг лейтенант стоял не двигаясь, а затем вздохнул, извлек блокнот, и принялся записывать.

— Раз уж вам так требуется. Однако эти двое — штатские. Поэтому понадобится встретиться с губернатор-генералом.

— Отличная мысль, — усмехнулся вожатый. — У него всегда подают хороший кофе. — Он повернулся к своим воинам и жестом шуганул их прочь. — Отправляйтесь обратно в дозор!

— Скукотень, — пробурчал один из воинов.

— Хотите, чтоб солдаты топали по вся планете? — отрезал вожатый. — Кроме того вам же на пользу! Закаляет характер!

Недовольный воин вздохнул, и отряд повернулся уходить. Вожатый опять повернулся к лейтенанту, по его лицу снова расползлась ухмылка.

— Наведаемся теперича к Шаклеру, хм?

Лейтенант проводил их в кабинет размерами тридцать на тридцать и с большими окнами (снаружи Род заметил стальные ставни), в одном конце его стоял письменный стол, а в другом несколько мягких кресел. Вся мебель выглядела сделанной кое-как, словно ее изготовил из местных материалов плотник-любитель. Но сделана она была из настоящего дерева. Род считал что это подразумевало высокий статус хозяина кабинета, пока не вспомнил, что на планете первопроходцев дерево обходилось дешевле пластика. Пол тоже был из лакированного дерева, хотя его по большей части скрывал ковер из шотландки, сотканный из оранжевых, пурпурных, шартрезных и красных волокон. Рода так и перекосило.

Сидевший за столом человек казался здесь совершенно неуместным. Он был в полном обмундировании и трудился над документами, но выглядел удивительно молодым для главного начальника, ему никак не могло быть больше сорока. Долговязый, худой шатен, когда он поднял голову, на его спокойном лукавом лице обнаружилась мягкая улыбка. Однако в нем ощущалась некая неясная утонченность, из-за которой он казался несочетающимся с этой грубой обстановкой.

«Он — лорд», — подумала Гвен.

Вполне возможно, что она права, сообразил Род. Может быть младший сын младшего сына?

— Губернатор-генерал Шаклер, — уведомил их лейтенант.

Ну. Это объясняло вывернутый наизнанку титул.

Генерал улыбнувшись поднялся с приветливой улыбкой и, выйдя из-за стола направился к ним. Лейтенант вытянулся по стойке смирно и отдал честь. Генерал отдал честь в ответ и остановился перед туземцем, скрестив руки и кланяясь:

— Да будет ваш день солнечным, вожатый.

— И ваш, — ухмыльнулся туземец. — Кофе?

— Конечно! Лейтенант, не окажите ли вы любезность подать нам кофе? — Но когда молодой офицер повернулся выполнять указание, генерал остановил его, подняв кверху ладонь. — Минутку — а представить нас?

— Разумеется, сэр. — Лейтенант снова повернулся к ним. — Мастер Род Гэллоуглас и его супруга, Гвендайлон.

— Очарован, — генерал пожал Гвен руку и поклонился.

Та улыбнулась, довольная обхождением.

Лейтенант отошел к кофейнику.

— Что-то не припоминаю вашего прибытия. — Генерал остро посмотрел на Рода.

Роду представлялось, что этот человек знал всех до одного прибывших на планету — особенно раз он был, ну по существу, в основном, начальником тюрьмы. Тюрьмы величиной с планету. А Род и Гвен были не совсем чтобы неприметными.

— Мы, э, очутились на мели, генерал. Приземлились посреди прерий. Без всяких средств вернуться домой.

— Я что-то не помню никаких сообщений о сигналах бедствия, — нахмурился Шаклер.

— Мы не могли передать его, — покамест Род по-настоящему ничего не соврал. Он надеялся, что так будет и впредь.

Так и оказалось. Шаклер снова остро поглядел на него, он определенно сознавал прорехи в таком объяснении, но не собирался давить на них.

— Сочувствую вам. И как раз сегодня утром, не так ли?

— Вскоре после рассвета, — объяснила Гвен. — Мы едва пришли в себя как те...

Она заколебалась, и Шаклер подсказал:

— Вольмаки. Именно так они и называют себя сами. Их предки были романтиками контркультуры, бежавшими с Земли пожить жизнью Благородного Дикаря. И изобрели собственную версию аборигенной культуры, основанную по большей части на романах и сценариях.

Ну. Это объясняло некоторые из более экстравагантных аспектов.

— Как я понимаю, они обнаружили вас почти сразу же и начали преследовать?

— Да. Мы полетели от них стрелой.

Род напрягся. Нужно ли ей выражаться так буквально? Да, нужно, понял он поразмыслив над этим. Теперь, когда вольмаки заговорят о том, что они летели, Шаклер сочтет, что они выражаются метафорически. Супруга у него большая умница. Он так и засветился от гордости.

К счастью, генерал не заметил. Он печально покачал головой.

— Крайне неудачно получилось! Выражаю свои глубочайшие сожаления. Но видите ли, действительно, по условиям нашего соглашения с вольмаками, никакому колонисту не полагается находиться за пределами стены, если он не выехал по официальному или торговому делу, так что вы можете понять, почему они прореагировали так круто. И они и правда не причинили никакого вреда — всего лишь настояли на своих правах по нашему договору.

— Да, сие нетрудно понять, — Гвен пожала плечами. — Я не истинно виню их.

— Превосходно, — просиял Шаклер. — А теперь, с вашего позволения, я должен выслушать, что желает сказать вожатый.

Он отвернулся от них. Гвен повернулась к Роду и тихо спросила:

— Он говорит что сии люди лишь играют в дикарей, милорд?

— Нет, но их предки играли, и потому им теперь с этим не завязать. Но у меня такое ощущение, что когда земное правительство решило использовать эту планету в качестве тюрьмы, разразилась настоящая война. Оно явно не проконсультировалось сперва с вольмаками — и те возмутились. Сильно. — Он пожал плечами. — Можно ли их винить?

Генерал теперь снова повернулся лицом к ним.

— Вожатый понимает ваше затруднительное положение, но тем не менее обвиняет вас в нарушении границы. — Он вздохнул. — Действительно, он проявил в этом деле немалую снисходительность. Он мог бы принять против вас немалое число смертельных мер, а не просто гнать вас к стене, как поступил он.

— Гнать?

— Гвен, ты знала, что нас гнали?

— Нет, однако теперь, я вижу сие достаточно ясно.

— В чем дело, старина? — Генерал озабочено нахмурился. — Разве вы не догадались, что вас гонят?

— Фактически нет, — Род обнаружил, что невольно улыбается в ответ. — Генерал, передайте, пожалуйста, вожатому мои извинения и огромную благодарность.

— О, вы можете передать их сами — сию же минуту! Но, э... — Шаклер опустил взгляд на ковер, потирая кончик носа указательным пальцем. — По правде говоря, я бы этого не рекомендовал. Простое извинение и выражение благодарности — нет, вожатый это воспримет как признак слабости.

— О, — поджал губы Род. — Понимаю. Какую же именно форму должно принять извинение?

— Точно, мастер Гэллоуглас, — тепло улыбнулся генерал. — Всегда приятно иметь дело с человеком, понимающим истинную природу дипломатии!

— Он предпочитает дипломатию в виде золота или земных банкнот?

— Золото было б неплохо, но уверен, хватит и квачей МСЭ, — генерал печально улыбнулся. — Однако, боюсь, что банкноты ПЕСТ будут неприемлемы, вольмаки не очень-то доверяют им.

— Понимаю, — улыбнулся Род. — Первобытные культуры склонны к консерватизму.

— В самом деле, — снова острый взгляд. — Ну! В таком случае извинение должно состоять из э-э... — Он выудил из кармана блокнотик в кожаном переплете и раскрыл его. — Пятьсот квачей.

— Пяти... сот... — уставился на него Род.

— Сия сумма столь велика, милорд?

— Если она у тебя есть, то нет. Как у тебя по части превращения свинца в золото, дорогая?

Внезапно в глазах у Гвен появилось отрешенное выражение.

Генерал внимательно наблюдал за ними, но с той же своей мягкой улыбкой:

— Как я понимаю, вы временно в замешательстве? — Генерал улыбнулся. — Мы, конечно, сможем организовать временный беспроцентный заем, мастер Гэллоуглас. На Вольмаре есть банк, и он в данный момент платежеспособен.

— О, нет! Деньги для нас никогда не проблема. Не так ли, Гвен? — Род сунул руку в висевший у него на поясе кошель. Содержащееся в них серебро вполне подошло бы для уплаты, но возможно будет немного трудно объяснить портреты Туана и Катарины.

— Да, деньги нас никогда не волновали, — согласилась Гвен, искоса взглянув на него. — На самом-то деле, я их столь давно не видела, что совершенно забыла как они выглядят.

Род замер.

И с трудом сглотнул. Конечно, Гвен не могла знать, как выглядели банкноты МСЭ, она никогда не видела никаких денег, кроме грамарийских.

И если поразмыслить, Род тоже не знал, как они выглядели.

Правительство МСЭ пало за пятьсот лет до его рождения.

— При зрелом размышлении, генерал, мне думается, я поймаю вас на этом предложении. Вы не могли бы мне одолжить, скажем, двадцатиквачовую банкноту минуты так на две?

Генерал нахмурился, но полез за бумажником и передал Роду купюру.

— Большое спасибо, — Род вручил его Гвен. — Да, деньги. Это деньги, милая.

Гвен уставилась на них, словно громом пораженная.

— Бумага, милорд? Она деньги?

— Э, да, дорогая. — Гвен конечно же никогда не видела ничего кроме монет, так как у средневековых культур взгляд на экономику довольно элементарный. — Это деньги. Во всяком случае здесь. — Род заставил себя усмехнуться. — Э, простите, генерал. Мы не привыкли, э, пользоваться наличными, сами знаете, как это бывает.

— Кредитные карточки, — понимающе кивнул генерал. Роду очень не хотелось разбивать его иллюзии.

— Так вот, у меня как раз есть немного, и при себе. — Род снова пошарил в кошеле, тот по-прежнему был в основном пуст.

— Милорд, — прошептала Гвен, — я не могу...

— Все в порядке, милая, просто попытайся, — потрепал ее по руке Род. — Не попробуешь, не узнаешь сколько ты способна сделать... уж я-то знаю... сам... — Род рылся в кошеле так, словно тот был шахтой десятимильной глубины, по лбу у него заструились капли холодного пота.

Что-то зашуршало.

Его пальцы коснулись бумаги. Множества бумажек.

— А вот и мы, генерал, двадцать пять банкнот по двадцать квачей, — он выдернул оригинал из онемевших пальцев Гвен. — О, и конечно же одна, одолженная нам вами.

Глаза у генерал слегка расширились, но он принял наличные без комментариев.

— Не люблю носить банкноты большого достоинства, — объяснил Род.

— Но я думал вы сказали... — Шаклер захлопнул рот. — На самом деле нет. Совершенно не мое дело... — Он снова остро поглядел на Рода. — Разве вам не хлопотно носить при себе столько банкнот?

— Ну, да, — признался Род, — но не было времени обменять их.

Генерал сбил банкноты в аккуратную пачку.

— Как я понимаю, вы покинули дом в некоторой спешке.

— Да, можно сказать и так.

Генерал повернулся подойти к лейтенанту и вожатому, который ухмыльнулся во весь рот и поспешил к Роду, схватив его за руку и крепко пожав ее.

— Рад что ты один из славных парней!

— О, пустяки, — поскромничал Род. — Спасибо за понимание.

— Разумеется, разумеется! Выходите за стену опять, в любое время! — Вожатый скрестил руки и поклонился, а затем повернулся к двери, которую лейтенант все еще держал открытой, послюнив большой палец и пересчитав банкноты. — За вами и гнаться приятно!

— Пожалуйста, пожалуйста, — махнул рукой Род, чувствуя легкое онемение.

Лейтенант с облегчением закрыл за ним дверь.

Род качая головой снова повернулся к генералу.

— Странно, что недоразвитые общества всегда усваивают в первую очередь один и тот же аспект нашей культуры, не так ли?

— Весьма, — генерал повернулся и возвратился к столу. — Ну! По крайней мере с этим покончено!

— Да. Приятно оставить это позади, не правда ли? — Род схватил Гвен за руку и направился к двери. — Спасибо, что урегулировали для нас все осложнения, генерал. Если мы сможем когда-либо для вас что-то сделать...

— Вообще-то, — пробормотал себе под нос Шаклер, — вы могли бы ответить на несколько вопросов...

Тело Рода дернулось, когда его ноги остановились, и плечи попытались продолжить путь. Он прожег взглядом Гвен.

— Мы должны соблюдать правила вежливости, милорд.

— В следующий раз останавливай меня словесно, хорошо? — Род снова повернулся к генералу. — Ну разумеется, генерал. Какие вопросы у вас на уме?

Углы рта генерала дернулись от скрытого веселья.

Род нахмурился, замечая нечто упущенное им ранее. Он подошел к столу генерала, приглядываясь к знакам различия Шаклера, выискивая обозначения рода войск. Им служил символ Асклепия.

— Вы врач!

— На самом-то деле психиатр, — улыбнулся генерал. — Наверняка ведь это самая подходящая профессия для главного администратора бывшей исправительной колонии?

— Э... да, полагаю так, — нахмурился Род. — Просто я не ожидал ничего столь логичного.

— Я не уверен, что решение о моем назначении было логичным, по своему происхождению, — улыбка Шаклера посуровела. — Но по-моему, оно обернулось к лучшему. Я приобрел здесь огромное чувство цели.

— Да, я понимаю, как вы приобрели б его, — Род выпрямился, прочистив горло. — Ну! Насчет тех вопросов, генерал...

— Да, в самом деле. Вы не против рассказать мне, как получилось, что вы потерпели кораблекрушение на Вольмаре?

— Что вы, вовсе нет (если смогу придумать).

Шаклер посмотрел на него поверх сведенных вместе пальцев обеих рук.

— Налет амнезии?

— О, нет, нет, — быстро разуверил его Род. — В действительности тут дело не в амнезии, просто дело в том что, э... — Он сделал глубокий вдох и принялся импровизировать на максимальной скорости. — Э, я знаю, это покажется странным, но, э... мы шли на бал-маскарад на борту пассажирского лайнера с э... — Он попытался вспомнить какой-нибудь бесследно исчезнувший корабль, где-то в конце эры МСЭ. В голову ему приходил только самый знаменитый и он мысленно выругался, а потом тут же поспешил молча извиниться перед Гвен. — Мы летели на... э-э... «Альфреде» рейсом с Лидо ну, знаете, четвертой планеты Беты Малого Пса — на Туонелу, пятую планету 61 Лебедя...

— Но так и не добрались до цели своего полета?

Род кивнул. В конце концов «Альфреда» покинула Лидо с замечательным количеством знаменитых людей на борту, но больше о нем так и не услышали.

Это давало Роду немалый простор для поэтической вольности.

— Мы ощутили сильный крен — странный крен, мне в итоге размазало икру по всему камзолу, и экипаж принялся орать нам забираться в анабиозные модули, и нацеливал нас куда попало, надеясь, что раньше или позже мы наткнемся на колонизированные землянами планеты.

— Как у вас, к счастью, и получилось, — Шаклер извлек трубку и сжал ее у самого конца черенка, скрывая свой рот, но в уголках глаз у него образовались морщинки.

— И вот мы здесь, — закончил Род. — Наш модуль приземлился на территории вольмаков, и... э... вы... мне... не... верите...

— Нет, я вовсе не говорил этого, — генерал нагнулся вперед, опираясь локтями о стол.

— Но это самое лучшее развлечение, которое вам выпадало за целую неделю.

— Фактически за целый год, — тепло улыбнулся Шаклер. — По 3МТ таких баек больше не показывают.

— Ну, если вы не верите моим словам, то можете проверить архивы. «Альфреда» исчезла по пути с Беты Малого Пса к 61 Лебедя...

— Да, я хорошо помню это происшествие, на борту у нее находилось столько политиков, что скандал вышел еще тот, — Шаклер дружелюбно улыбнулся ему.

— Уж это-то, уверен, чистая правда. Но вот что касается остального... А, ладно, я не таков, чтоб нажимать, мастер Гэллоуглас. Мы здесь на Вольмаре скорее придерживаемся политики не слишком вникать в прошлое человека. Однако я ценю более утонченные объекты из устного творчества.

Особенно сильное впечатление произвел штрих насчет бала-маскарада.

— О, да! Она изображала Нелл Гвин, а я — Сирано де Бержерака!

— А я — короля Англии, — пробормотал, борясь с улыбкой Шаклер. — Но, как я сказал, на Вольмаре прошлое человека — его личное дело. Здесь все находятся не без причины, и причины эти обычно из тех, которые предпочитают не афишировать. — Он пожал плечами. — Конечно, что касается лично меня, я не очень то озабочен сохранением тайны. Я здесь в конечном итоге, потому что я не только психиатр, но вдобавок еще и мазохист.

Род уставился на него, а затем спохватился.

— О, в самом деле?

— Да, — улыбнулся Шаклер. — Очень хорошо приспособившийся — но, тем не менее, это создает определенные трудности в системе субординации. Однако здесь моих подчиненных это, кажется, не слишком волнует.

Род медленно кивнул.

— Я начинаю понимать, почему вы были не прочь остаться.

— Тут есть некоторое ощущение того, что тебя ценят, — довольно улыбнулся Шаклер. — Но, видите ли, легкий эксгибиционизм, проявляющийся в рассказывании об этом вам является составной частью моего расстройства.

Он нагнулся вперед взглянуть на считыватель у себя на столе.

— Однако, я чересчур задержал вас, после столь долгого пребывания в анабиозе вы, должно быть, страшно проголодались. Всего лишь дальше по улице вы найдете превосходную таверну.

— Э... спасибо, генерал, — сумел улыбнуться Род. — Вы очень нам помогли. — Если мы когда-нибудь сможем что-то для вас сделать, вы только кликните.

— Фактически, есть-таки одна мелочь, которую ваша леди могла бы сделать для меня, мастер Гэллоуглас.

Род остановился, не закончив шага, почувствовав, как у него засосало под ложечкой.

Он снова повернулся. Гвен повернулась вместе с ним, широко раскрыв глаза.

— И чем же я могу вам помочь, сэр?

— Дайте мне пощечину, — попросил генерал.

Род поставил свой поднос и выложил перед Гвен вареную колбаску и булочки на блюде, с кружкой зля на фланге.

— Не блеск, дорогая, но, боюсь, это примерно самое лучшее, чем располагает сейчас «Таверна Чолли», — он уселся за стол и пригубил пиво.

Глаза его расширились от удивления.

— А неплохо, однако.

Она осторожно отпила глоточек.

— И впрямь, неплохое! Однако, отчего оно такое холодное, милорд?

— А? — удивленно поднял голову Род. — О! Э... просто тут любят именно такое, милая. Вот и все. — Он откинулся на спинку стула и огляделся кругом, рассматривая грубо обструганные столешницы и сделанные кое-как столы и стулья. — Беря тебя с собой провести весь вечер вдвоем, безусловно, я рассчитывал совсем не на это.

— Да, наверняка не на сие! — улыбнулась Гвен. — Однако — ах, боже мой! Тут все такое чудесное!

— Да ну?

— В самом деле, — она нагнулась над столом. — Однако скажи мне, что означают все сии странные манеры и предметы? Почему все носят краги, хотя у них нет доспехов, поверх коих их положено надевать? Что за странные выпуклые машины носили все бывшие на стене? И отчего они не носят их тут в таверне? Как загорается свет в сем трактире? И где же бочки, из коих наливают эль?

— Погоди, дорогая, — остановил ее Род, подняв руку. — По одному вопросу кряду.

Он не сообразил, насколько странным и новым должен показаться Гвен технологический мир, но ведь она же, в конце концов, выходец из средневековой культуры. Втайне, он благословил судьбу забросившую их на первопроходческую планету, вместо одного из чрезмерно цивилизованных, сплошь технологических миров поближе к Земле. Как же объяснить ей все это?

Он набрал побольше воздуха в легкие, прикидывая, с чего б начать.

— Давай начнем с движущей силы.

— В сем нет ничего столь уж нового, — пожала плечами она. — Коль скоро ты растолковал мне, что тут нет никакой знати, стало воистину ясным, что крестьяне должны установить порядок в собственных рядах, ровно как и те вольмаки, кои преследовали нас сегодня утром. Или дикари, кои воюют с городами, как воевали на нашем острове Грамарий зверолюди, десять лет тому назад.

Промежуток времени поразил Рода словно ударная волна.

— Боже мой! Неужели это и впрямь было десять лет назад? — Он с содроганием втянул в себя воздух. — Ну конечно же. У нас тогда был только один ребенок, а теперь у нас их четверо, и Магнусу двенадцать. — Он внимательно изучил ее лицо. — Ты выглядишь ничуть не старше.

Она покраснела, опуская глаза.

— Приятно слышать от тебя такие слова, милорд, однако я вижу-таки, морщинка то тут, то там, и замечаю изредка прядь седины в своих волосах.

— Чего ж тут такого замечательного при нашей то четверке? Но они определенно попадаются редко, я пока ни одной не заметил! А что касается морщин, то я всегда обладал своей долей их.

— Однако ты не женщина, — пробормотала Гвен.

— Очень мило, что ты замечаешь это... Но вернемся к подробностям этого мира, где мы очутились. Правительство не совсем та «сила», которую я подразумевал, дорогая.

— В самом деле? — удивленно посмотрела на него она. — Однако, ты ведь наверняка говорил не о магии?

— Нет, нет. Определенно не о ней. Я говорил о мощной силе, что заставляет предметы двигаться.

Гвен непонимающе нахмурилась.

Род сделал глубокий вздох.

— Слушай. На Грамарие есть четыре вида сил, способных выполнять для нас работу: сила мускулов, наших собственных или наших животных, сила ветра, что гонит корабли и вращает ветряные мельницы, сила воды, вращающая колеса водяных мельниц, и сила огня, что согревает наши дома и кипятит нам воду и варит нам еду. И это примерно все.

— Но как же сила арбалета, что мечет стрелу убить человека? — нахмурилась Гвен.

— Всего лишь сила мускулов, припасенная до времени. — Род покачал головой. — Понимаешь, когда арбалетчик натягивает тетиву, он просто переводит силу из своей руки и плеча в упругое дерево арбалетной дуги. Но чтобы вложить эту силу, арбалетчику требуется несколько минут, на возведение тетивы. А потом, когда он нажимает на спуск, высвобождающий пружину, вся эта энергия высвобождается одной быстрой вспышкой, и вот это-то и выбрасывает стрелу намного сильней, чем способен метнуть ее обыкновенный лук.

Гвен медленно кивнула, не упуская ни слова.

— И точно так же лук простого лучника способен метнуть стрелу намного дальше, чем ратнику удается бросить копье?

— Ну да, — Род выпрямился на стуле, удивленный тем, как быстро она поняла. — Конечно стрела к тому же легче копья. Это тоже помогает.

— А так же и то, что концы лука подлиннее рук копьеметателя, не правда ли? Ибо я замечала, что чем длиннее лук, тем дальше он пускает стрелу.

— Ну... да, — промолвил пораженный Род. — Чем длиннее рычаг, тем больше он умножает силу, а два конца лука и рука копьеметателя все одно рычаги.

— И более длинный лук может быть более тугим, но все же поддающимся натягиванию?

— Э... да, — Род почувствовал, как по спине у него пробежал легкий холодок. Схватывала она чересчур уж быстро. — И арбалет мощнее, потому что он намного туже.

— Но стреляющий из него, может согнуть его при помощи ворота, — кивнула Гвен, казавшаяся почти сердитой от сильной сосредоточенности.

— Верно, — с трудом сглотнул Род. — Ну... э... в этом мире, есть другие источники энергии, но самый важный — это сила, называемая «электричеством». Она похожа... — он зарыскал в поисках объяснения. — Она невидимая, но течет словно вода. Но только через металлы. Она... — тут на него нашло озарение. — Она похожа на силу, которой пользуешься ты, когда заставляешь предметы двигаться с помощью мысли. — Он махнул рукой. — Хоть ее и не видно, ее можно почувствовать, если прикоснуться к проводу, по которому она протекает. Еще как можно почувствовать! — Он нахмурился. Хотя, на самом деле, мне не следовало говорить, будто ее не видно. Ты когда-нибудь смотрела на молнию, милая? Нет, ну конечно смотрела! Что со мной стряслось? — Один такой случай он уже помнил особенно ярко. Они сидели в пещере, прижавшись друг к другу, наблюдая, как громыхает в небесах молния. А когда ярость грозы порядком ослепила их... — Он прочистил горло. — Молния и есть электричество, во всяком случае один из видов электричества.

— Да что ты говоришь, — выдохнула она. — Значит сей род посадил на цепь молнию?

Род кивнул, взволнованный (и похолодевший) из-за ее быстрой сообразительности.

— Они придумали, как заставить делать всевозможные фокусы, милая.

— Значит сей свет есть молния на привязи? — глаза ее стали огромными.

— Можно рассматривать его и так, — медленно кивнул Род. — Но его применяют и для других вещей. Те выпуклые штуки у них на бедре, их называют «бластерами», и электричество в них заставляет рубин создавать лучевой меч.

Гвен ошеломленно уставилась на него. Род снова кивнул.

— И его можно заставить сделать и другие вещи, великое множество других вещей. Назовем любую задачу, милая, и есть все шансы, что эти люди придумали способ заставить выполнять ее электричество.

— Забота о других, — немедленно назвала она.

Какой-то миг Род сидел не двигаясь, лишь глядя на нее. А затем улыбнулся и взял ее за руку.

— Конечно. Мне следовало б знать, что ты придумаешь единственное, чего они не смогут сделать. О, не пойми меня неправильно, у них есть машины, способные позаботиться о телах людей, обо всех их физических надобностях. Электричество движет машинами, умеющими стирать одежду, готовить еду, убирать в доме. Но дать почувствовать, что кто-то заботится о тебе, что ты небезразличен другому человеку? — Он покачал головой. — Нет. Они могут при известном старании выдать убедительную иллюзию, но в глубине души все знают, что они не настоящие. О людях могут по-настоящему заботиться только люди. Никакой замены им пока не изобрели.

Она долгий миг глядела ему в глаза — а ее глаза были наполнены волнением, но согреты главным предметом ее забот — им. Возможно, именно поэтому ее глаза так гипнотизировали. Они казалось заполняли все поле зрения Рода, приглашая, умоляя...

— Я вспоминаю рассказ про обезьяну и питона, — тихо произнес он.

— Правда? — промурлыкала она.

— Да. Вот только не могу разобраться, а кто же я...

Вдалеке в пределы его обзора вошла лохматая фигура. Род уставился, напрягаясь.

— Кто это, кто это там только что вошел?

Гвен испустила мученический вздох и повернулась посмотреть.

— Солдат с гривой густых каштановых волос? — Глаза у нее расширились. — Боже мой! Не может быть?

— Почему бы и нет? Мы знаем, что он путешествует по времени, и не говори мне, будто ничего подобного не бывает, когда я сам путешествовал по нему!

— Такое мне и не приснится. Но как он попал сюда?

Род пожал плечами.

— Надо полагать, это место не хуже любого другого. В конце концов, с поста вице-короля Звероландии он подал в отставку два года назад.

— Да, хотя Туан кричал, что все еще нуждается в нем.

— Да, для кандидата в вице-короли это было действительно забавной новостью. Очень жаль, что она не дошла до его ушей.

— Как она могла дойти? — спросила Гвен. — Он же просто-напросто исчез.

Лицо гоблина медленно обвело взглядом помещение, сильно нахмурив нависающие брови. Увидев Рода, оно расплылось в улыбке. Затем его владелец поспешил через помещение, протягивая руку.

— Милорд!

Половина присутствующих повернулась посмотреть, и Род стал быстро соображать, как бы прикрыть этот ляп. Наклеив на лицо собственную улыбку, он сумел оказаться на высоте положения, пожав протянутую руку.

— Милостивый бог! Йорик! — эхом откликнулся он. — Рад тебя видеть!

Остальные завсегдатаи, недовольно ворча, вернулись к своему пиву — никакой знати, всего лишь употребление имени божьего всуе.

Род хлопнул Йорика по плечу и кивнул на стул.

— Присаживайся! Выпей пива! Расскажи нам чего ты здесь делаешь!

— Ну спасибо! Я не прочь! — Пещерный человек пододвинул стул. — Держу пари, вы удивлены, увидев меня здесь.

Род уселся помедленней, давая себе возможность оправиться.

А затем улыбнулся:

— Ну, да, теперь, когда ты упомянул об этом, удивление и впрямь есть.

Я хочу сказать, ведь тут же добрых пятьсот лет до того, как ты исчез. — Он нахмурился из-за неожиданной мысли. — С другой стороны, уже примерно сорок тысяч лет как вымер весь твой вид.

— Так почему бы не здесь, с таким же успехом как там?

— Да, отчего бы? — чуть склонила голову набок Гвен. — Как ты оказался в сем месте?

— С трудом, — ответил Йорик, — и немалым. Я имею в виду, когда вы той ночью не вернулись домой, ваши дети встревожились, но Пак тем не менее сумел заставить их всех лечь и уснуть. Однако, когда вы не появились к середине утра, встревожился даже он, и поэтому сообщил своему боссу.

Род внутренне затрепетал. Бром О'Берин был не только королем эльфов, но вдобавок еще и отцом Гвен, хотя об этом не знал никто, кроме него самого и Рода. Если Бром обнаружил, что его дочь пропала без вести, то изумительно, как это он не отправил в эту таверну целую армию эльфов, вместо одного пустоголового неандертальца.

— А Бром приказал искать-свистать? — улыбнулась Гвен.

— Отправил разведгруппу эльфов, — кивнул Йорик. — При сотне с чем-то мальцов, занятых этим делом, они живо напали на ваш след. Они прошли за вами до небольшого пруда, где обнаружили кое-какие весьма ясные признаки боя, закончившегося, похоже, тем, что пару тел куда-то поволокли, а потом они просто исчезли.

Род улыбнулся с кислым удовлетворением.

— Приятно знать, что у этих ребят из будущего не хватило ума замести следы. Излишняя уверенность творит настоящие чудеса.

— Нет, они их замели, — повернулся к Роду Йорик. — Выпрямили траву, и все такое. Можно ли их винить, если они не подумали, насколько эльфы хорошие следопыты?

— Совершенно несправедливо винить их, — согласилась Гвен.

Йорик кивнул:

— Я готов поклясться, что они способны определить, садилась ли муха на травинку.

Род вспомнил, как Пак твердил, что потягивает нектар только из тех цветов, где его собирала дикая пчела, конечно, после того, как пчела улетит.

— Фантастика. Но как они вычислили, куда мы исчезли?

— Следы выглядели попросту чересчур похожими на те, которые вы оставили в прошлый раз, когда растворились в воздухе.

Род кивнул, вспоминая их невольное путешествие в Тир-Хлис.

— Я всегда недооценивал Брома. И что же он предпринял?

— То же, что и в прошлый раз — вызвал меня.

— Но ты же тоже исчез, — нахмурился Род.

— Ну так он сообщил Коригу, — пожал плечами Йорик. — Помнишь его, тот рослый парень с тяжелой челюстью?

— Твой зам, — кивнул Род. — Он знал как связаться с тобой?

— О, можешь не сомневаться! Не думал же ты, что полностью предоставлю беднягу самому себе? Я имею в виду, что случится, если БИТА или ВЕТО попытаются снова устроить заваруху в колонии неандертальцев?

— Отделы путешествий по времени у ребят из будущего, — кивнул Род, мысленно взяв на заметку, что в Звероландии по-прежнему работает машина времени. Принадлежащая ЗЛОСТ, компании путешественников по времени из лагеря демократов, но тем не менее машина времени. Возможно когда-нибудь пригодится. — А Кориг вызвал тебя?

— А я сообщил доку Энгусу. На самом-то деле, Док получил сообщение первым, меня в то время не было на месте. Возникла небольшая проблема с королем Людовиком Лысым, пытающимся стать деспотом.

— И что же ты по этому поводу предпринял?.. НЕТ! Вычеркни этот вопрос! Давай не отвлекаться от злободневной темы.

— Как угодно, — пожал плечами Йорик. — Поэтому Док Энгус проделал небольшое исследование.

Род вспомнил увиденного однажды мельком маленького деформированного ученого с седой гривой и ястребиным носом — главу ЗЛОСТ.

— Какое исследование?

— Пришел, увидел — и установил, что вас победили. По крайней мере на достаточно долгий срок, чтобы умыкнуть вас. Конечно, вас могли и убить, но Док предпочитает смотреть на вещи оптимистически. Поэтому он предположил, что вас закинули в прошлое.

— А почему не в будущее? — нахмурился Род. — Или вообще в альтернативную вселенную?

— Или даже просто сунули в передатчик материи, — пожал плечами Йорик. — Все возможно, но сперва он проверил гипотезу с машиной времени, поскольку это было для него легче всего.

— Ему требовалось пролистать восемь тысяч лет человеческой истории, — Род медленно покачал головой, уставясь на собеседника, — не говоря уж о добрых ста тысяч предисторий, и при всем, что он знал, миллиард с чем-то лет до нее! Как он это сделал?

— Просто, — пожал плечами Йорик. — Всего навсего велел своим агентам, по всей линии времени, высматривать вас обоих. И все верно, у нас по воле случая, как раз имеется агент здесь, на Вольмаре, и он заметил, как стая вольмаков преследовала пару желторотиков в костюмах эпохи Тюдоров. Поэтому он тут же вызвал подмогу, и как только я покончил с тем французским заданием, Док отправил меня в эту временную точку. И вот я здесь.

— Тпру, — поднял ладонь Род. — По одной проблеме за раз, пожалуйста. Во-первых — здесь? На Вольмаре? На этой незначительной планете, где-то в захолустье? С какой стати доктору Мак-Арану утруждать себя внедрением агента здесь?

— Потому что эта планета сыграет центральную роль в возрождении демократии, — объяснил Йорик. — Генерал Шаклер знает, что выжить на этой планете можно, только если вольмаки и колонисты будут действовать сообща.

— Я начал уже улавливать это, — кивнул Род. — Добиться, чтобы две группы столь разных людей мирно уживались друг с другом — изумительное достижение.

— Особенно, если учесть, что всего десять лет назад они рвали друг другу глотку.

Род и Гвен уставились на него во все глаза.

— О, да, милорд, — кивнул Йорик. — Шла самая настоящая война, и, к тому же, очень кровавая. Она продолжалась дюжину лет до приезда Шаклера, без малейших следов милосердия с любой стороны.

— Как же он сумел остановить ее?

— Ну, у него было одно преимущество, — пожал плечами Йорик. — Она до тошноты надоела обеим сторонам. Ему требовалось всего-навсего найти хороший предлог, так как и те и другие были готовы прекратить стрельбу. Конечно, он не пытался заставить их сложить оружие, это значило бы требовать слишком многого.

— Значит сия война может начаться вновь, в любой миг, — нахмурилась Гвен.

Йорик кивнул:

— Ее сдерживает лишь разработанная Шаклером система предотвращения споров.

— Да, мы в некотором роде недавно испробовали ее сегодня, — Род обменялся взглядом с Гвен. — Однако она кажется довольно хрупкой.

— Определенно. Шаклеру предстоит еще многое сделать, прежде чем обе стороны будут неопасны друг для друга. Он должен соединить их в единый политический организм, сделать их совершенно равными и уважающими друг друга.

— Он хочет дабы и вольмаки, и солдаты составляли общие суды?

— Ну, соединение их в общем трибунале определенно помогло бы, — поджал губы Род. — Но ему нужен также какой-то способ заставить их соединиться в общем законодательном органе.

— Что ты подразумеваешь под сими словами, милорд? — нахмурилась Гвен.

— Совершенно верно, ты же верноподданная Их Величеств. Ну, дорогая, народ может и сам устанавливать для себя законы.

— Да что ты говоришь!

— Чистую правду. Конечно, надо заранее иметь уверенность, что все согласятся с этими законами, иначе их будет и впрямь тяжело провести в жизнь.

— «Никакой государь не может править без согласия подданных», — процитировал Йорик.

— Спасибо, Ник Макиавелли, — Род бросил на него раздраженный взгляд.

— Он был не таким уж плохим парнем. Просто пытался быть реалистом, вот и все.

— О? И когда же ты в последний раз разговаривал с ним?

Йорик открыл было рот, собираясь ответить.

— Нет! Я не хочу знать! — поднял ладонь Род. — Ну, дорогая, наилучший способ гарантировать, что народ не будет возражать против новых законов, это дать ему самому выбирать себе законодателей.

Гвен лишь глядела на него во все глаза.

— Такое возможно, — пробормотал Йорик. — Знаю, это кажется притянутым за волосы, но это возможно.

Гвен повернулась к нему.

— Значит ты уже привык к таким странным порядкам?

— Кто, я? — развел руками неандерталец. — Да у моего народа даже не было законов. Все просто, своего рода, договаривались обо всем...

— Так, значит, — снова повернулась к Роду Гвен. — На сей планете нет никакого короля.

— Только генерал Шаклер, со стороны колонистов, — покачал головой Род. — Надо полагать, у вольмаков тоже есть какой-то вождь, но, думаю, они еще не решили обзавестись королями.

— Однако они правят сами собой?

— Ну, именно над этим и работает Шаклер. Но такое делалось в других местах. Во множестве других мест. В основном они сами выбирают себе короля, но вся его деятельность сводится к выполнению решений законодателей. Ему даже не требуется судить людей, обвиняемых в преступлениях, или разрешать споры. Для этого существует система судов и судей.

— Так, значит... — Гвен уставилась в пространство, и Род расслышал ее мысли — логическую цепочку вытягивающуюся мало-помалу в длинную цепь. — Прежде чем дело может дойти до переворота, — негромко заключила она.

— Да, дорогая. Именно этого я и пытаюсь добиться на Грамарие.

Она уставилась на него, и он увидел в ее глазах понимание.

— Ты отводишь на сей труд достаточно долгий срок!

— Приходится, — покачал головой Род. — Срезать путь никак нельзя. Такая система должна сложиться усилиями самого народа, иначе она долго не протянет. Есть тысяча разных способов этого добиться, по одному на каждое общество, где сложилось само управление, потому что оно должно вырасти как дерево. Его нельзя привить какому-либо народу.

— Пересаженные ткани всегда отторгаются, — пробормотал себе под нос Йорик.

— Или адсорбируются, но это происходит в каждой системе, когда та начинает умирать. Фактически, именно эта-то прививка и убивает ее.

— Но мы находимся в начале, — усмехнулся Йорик. — Ее еще нельзя разложить, потому что она пока толком не сложилась.

— Хотя и изумительно, сколь многого добился Шаклер, — Род повернулся к неандертальцу. — Как же он сплавит их в единый законченный политический организм?

— А как он добился теперешнего положения дел? — пожал плечами Йорик. — Сожалею, милорд, у меня не нашлось времени для полного инструктажа, пришлось просто схватить те немногие факты, какие мы имели прежде чем прыгнуть в машину времени. Но он сумеет-таки этого добиться, говорят наши ребята с верхней части линии времени, если мы дадим отпор агентам БИТА и ВЕТО, которые пытаются прикончить его, а вместе с ним и его систему.

Род уставился на него. Борцы с Интеграцией Телепатов в Ассоциацию были отделом путешествий у анархистов, таким же как Воинствующие Единицы Тоталитарных Организаций у тоталитаристов. Эти две группы постоянно отравляли ему существование на Грамарие.

— Они и на него тоже охотятся?

— Разумеется. Ваш мир не единственный критически важный для будущего демократии, милорд.

— Но почему же Вольмар столь важен?

— В основном потому, что он один из немногих очагов демократии, которому предстоит продержаться все века правления ПЕСТ, по крайней мере, это не дает умереть самой идеи демократии. Но также и потому, что ему предстоит стать штабом системы образования.

Род уставился на Йорика. Затем закрыл глаза, быстро помотал головой и снова посмотрел.

Йорик кивнул.

— Именно потому-то нам пришлось внедрить здесь агента — для гарантии, что ребята из БИТА и ВЕТО не саботируют систему Шаклера.

— Да уж конечно, пришлось!

— Однако, если здесь есть один из ваших людей, — по прежнему недоумевала Гвен, — то почему о нас не может позаботится он?

— А кто сказал, что это он?

— Да как же... — Гвен посмотрела на Рода. — Я подумала...

Йорик покачал головой.

— Мы требуем от агента лишь способностей.

— Значит сей здешний агент — женщина?

— Ну, этого я не говорил, — поднял ладонь Йорик. — И не собираюсь, к тому же. Вся суть в том и заключается, что у нашего агента здесь очень хорошая легенда, и мы не хотим подмочить ее. Сами подумайте, вы можете вычислить, кто это такой?

С миг Род глядел на обезьяночеловека, а затем покачал головой.

— Ты прав — не могу.

Гвен повела взглядом кругом, глаза ее потеряли фокус.

— Но-но, миледи! — погрозил ей указательным пальцем Йорик. — Никакого волшебного чтения мыслей. Для всех нас лучше, если вы не знаете, кто это такой! В конце концов, чего не знаешь, о том не проболтаешься.

— Поэтому прислали специального агента, — вернулся к прежней теме Род, — тебя. В конце концов, если лопнет твоя легенда, это не вызовет никакой большой трагедии.

— Все равно я не собираюсь снова пользоваться ей, — кивнул Йорик.

— А посему ты явился помочь нам вернуться домой!

Йорик продолжал кивать.

— Во всяком случае намерен попробовать. У меня есть с собой временной маяк. Мне надо всего-навсего нажать кнопку, и он вызовет крошечную рябь во времени. Когда эта рябь заденет приемник в штабе у Дока Энгуса, он будет точно знать, где и когда мы находимся, и поэтому сможет перебросить нам все запчасти для сборки машины времени. А я ее соберу, нажму кнопку, и вуаля! Вы дома!

— Но почему он не может просто нажать кнопку и подцепить нас? — нахмурился Род. — Я имею в виду, он же перебросил тебя сюда без всякой принимающей машины времени, не так ли?

— Да, но в обе стороны такое не получается, — Йорик пожал плечами. Не спрашивайте меня почему, я всего лишь пуля. Я не понимаю ружья, милорд.

— Э, выкинь это «милорд», — Род метнул нервные взгляды по сторонам. — Мне думается, здесь этого не поймут.

— Годится, — снова пожал плечами Йорик. — Как желательно вас называть?

— Как насчет, э... — «майор»? Такое звание тут узнают, и оно настоящее, просто я не в той же армии, вот и все.

— Как вам угодно, майор.

— Спасибо, — Род, нахмурясь, нагнулся вперед. — Итак, насчет путешествия по времени. Почему оно получается только в одну сторону?

— Я же сказал, не спрашивайте меня об этом! — поморщился Йорик. — Откуда я знаю? Я всего лишь глупый пещерный человек. Но я думаю, тут нечто вроде такого: копье можно бросить, но нельзя заставить прилететь обратно к тебе. Понятно?

— Можно привязать к нему канат, — Род вспомнил, как читал каждую вторую главу «Моби Дика».

— Канат длинной в пятьсот лет? Возникнет небольшая слабина в середине, майор. А там, откуда я прибыл, пятьсот лет короткий отрезок.

Род почувствовал надвигающийся приступ упрямства.

— Но такое должно быть возможным.

— Ладно, допустим такое возможно, но Дон Энгус просто еще не придумал, как этот сделать. И у меня сложилось впечатление, что никогда не додумается.

— Поосторожней с абсолютными категориями, — предостерегающе поднял палец Род. — Возможно ребята с верхней части линии времени просто еще не уведомили вас.

— Возможно, — признал Йорик, — но не вероятно. Мы боремся с теми же самыми врагами, и если бы БИТА увидели шанс обскакать ВЕТО, можно смело поручиться, они бы за него ухватились, особенно за шанс так обскакать! А если бы парни из ВЕТО сочли, что они могут получить преимущества над БИТА, они бы тоже уцепились за него.

— И как те, так и другие с удовольствием добились превосходства над вашей ЗЛОСТ, — добавила Гвен.

— О, вы попали в точку, леди!

— Ну, полагаю, нам всем придется тут положиться на слово Мак-Арана, — Род отодвинул стул и встал. — Вполне можно и приступить к делу, а? Будет довольно трудно попытаться найти в этой колонии местечко, где мы смогли бы побыть пару часов наедине.

— Ну, на самом-то деле скорее шестнадцать, — Йорик тоже поднялся. — Для переправки компонентов требуется некоторое время. Не говоря уж о сборке, — он повернулся к Гвен. — С вашего разрешения, миледи...

— А я не разрешаю, — Гвен уже обходила столик. — Куда пойдет мой муж, пойду и я.

— О! Не думаешь же ты, что я еще не способен о себе позаботиться, а? — усмехнулся Род. — Или ты не доверяешь мне, когда я без присмотра?

— Возможно, немножко и того и другого. — Гвен взяла его под руку. — Однако какой бы ни была причина, вы мня не покинете. Ведите нас, мастер Йорик.

— Как вам будет угодно, миледи, — обезьяночеловек положил на стол несколько купюр МСЭ и повернулся к двери.

Род оценивающе поглядел на деньги.

— Явился подготовленным, не так ли?

— А? — Йорик обернулся и увидел, куда смотрел Род. — О! Всего лишь основной комплект вещей, нужных для выживания, майор. У нас есть по такому для каждого времени и климата.

Род повернулся пойти к двери вместе с ним.

— Знаешь, а довольно странно, что эта окраинная планета все еще использует бумажные деньги МСЭ, даже после того, как умерло напечатавшее их правительство.

— Почему? Это ж, знаете ли, на самом-то деле не бумага, а очень прочный пластик. Он протянет целую вечность, или по крайней мере, век другой.

— Ну, да, но он же не имеет сам по себе какой-либо ценности. Он хорош ровно на столько, на сколько и напечатавшее его правительство.

— Да, но все равно, он по-прежнему отлично работает, если все в него верят, а так оно и есть. Делу помогает то, что эта валюта основана на энергии — основная денежная единица у них БТЕ. Столько-то БТЕ равняется квачу — киловатт-часу, а столько-то квачей равняется темрму. Поэтому денежный запас возрастает только тогда, когда в межпланетной системе в целом имеется в наличии больше энергии.

— Да, если правительство не увеличивает обороты печатных станков.

— Но правительство-то это больше не существует, — поднял палец Йорик. — Оно теперь не может устроить инфляцию этой валюты.

— Премилая ирония судьбы, — улыбнулся Род. — Валюта МСЭ крепче теперь, когда выпустившее ее правительство исчезло, чем когда правительство было еще живо и брыкалось.

— В основном брыкалось, по крайней мере под конец. Я имею в виду, оно даже делало все возможное, чтобы убрать его, Чолли, только потому, что он выдвинул какие-то бредовые теории.

— Чолли? — Род повернулся и уставился на бармена. — Мистера милого парня собственной персоной? С какой стати МСЭ захотело бы убить его?

— Ну, на самом то деле этого добивалось не МСЭ — всего лишь власти, партия большинства, организовавшая большой государственный переворот и учредившая Пролетарское Единоначальное Содружество Терры.

— Еще до того, как она пришла к власти?

Йорик кивнул.

— И БИТА и ВЕТО все еще пытаются выполнить задание, именно в этом-то и заключается одна из главных задач нашего агента — защищать Чолли и его предприятие.

— А чего такого важного в какой-то таверне?

— О, таверна — это всего лишь фасад. Настоящее его предприятие всего лишь идея и метод, и ряд испытанных и верных приемов. Люди, которым нужна цель в жизни, перенимают его метод, отправляются восвояси и занимаются тем же самым делом совершенно самостоятельно, — Йорик усмехнулся. — Доводит ПЕСТ до безумия. Там все пытаются выяснить, как же действует его организация, кто отдает приказы и как их передают, но организации-то никакой и нет! Только идея...

— Послушать, так просто сказка. Так в чем же заключается его настоящая работа?

— Массовое просвещение, где массам невдомек, что их просвещают. Чолли — это Чарльз Т. Бармен, майор.

Род замер, уставился на весельчака-трактирщика.

— Что?!! Это и есть человек, создавший систему образования, породившую Децентрализованный Демократический Трибунал?

— Да, но созданием он занимается как раз сейчас, и поэтому ДДТ очень уязвим именно в той точке времени, за пять веков до того, как он родился. Если с Чолли что-нибудь случится, то «Революция ДДТ» может так и не произойти. Думаю, понятно, почему мы не хотим скомпрометировать своего здешнего агента. Не пяльтесь, майор, это привлекает к вам внимание. Идем?

— Э... да, — Род отвернулся, ощущая какое-то онемение. — Да, разумеется, пошли.

— Нет, не надо, — прогромыхал сержант.

Сам по себе он был не так уж велик, но столпившиеся позади него солдаты заполнили весь дверной проем. Род в шоке уставился на сержанта.

Это был охламон, встреченный им утром на стене, приятель Талера. Но он претерпел полную метаморфозу, а возможно даже стерпел душ. Мундир на нем был чистенький и отутюженный, щеки выбриты, волосы — причесанные.

— Изумительно, — пробормотал он.

Стоявший за стойкой Чолли поднял голову.

— Эй, эй! — крикнул он, и вся таверна умолкла. — В этом заведении не допускается никакого насилия.

— Все зависит от него, — проворчал бывший охламон. — Пойдет к генералу тихо-мирно, и не будет никаких неприятностей.

— К генералу? — нахмурился Род.

— Да. Вы арестованы.

Род стоял застывший, не двигаясь, совершенно неподвижно. Сержант усмехнулся.

— Не совсем то, о чем я подумывал, — пробормотал Йорик.

— А почему мы арестованы? — спросила Гвен.

— Это уже генералу знать, — пожал плечами сержант. — Идете мирно или нет? — Блеск в его глазах сказал, что он надеялся на «нет».

Род вздохнул и капитулировал.

— Разумеется. Я всегда сотрудничаю с властями.

— Ну, почти всегда, — негромко уточнил Йорик.

— С генералом было приятно побеседовать, — согласилась Гвен.

По лицам большинства солдат, за ее спиной, медленно расплылись лукавые усмешки.

— Женщине здесь ничего нельзя сказать, не породив подозрений, — вздохнул Род. — Конечно, никто не задумывался, какая же женщина сочтет генерала-мазохиста приятной компанией.

Усмешки исчезли, солдаты в ужасе уставились на Гвен. Род удовлетворенно кивнул.

— По моему, у тебя здесь не будет больше никаких неприятностей, дорогая. Вот теперь мы можем идти.

Может, они и были ошметками военного общества, но маршировали они очень прилично, по всему коридору в здании штаба. Они остановились, в то время как сержант постучал в дверь Шаклера, и секретарь (человек — тут была первопроходческая планета, и мужчина — тут была военная тюрьма) официально уведомил его, что он может войти. Затем они промаршировали прямо в кабинет, и чеканя, шаг остановились перед столом Шаклера.

Генерал оторвался от бумаг и тепло улыбнулся.

— Отлично, сержант, — он отдал честь, — можете идти.

Бывший охламон уставился на него во все глаза.

— Но генерал... Эти люди... Они...

— Очень приятные собеседники, — заверил его генерал. — Я уже разговаривал с ними сегодня утром. Уверен, что никаких осложнений не будет, — особенно при наличии Главного Главаря. — Он кивнул на стоящего около стола пурпурного вольмака.

Сержант смерил вольмака взглядом с головы до ног и, похоже, не успокоился.

— Если вам все равно, сэр... Но боюсь, что это не так.

Тон у Шаклера сделался жестким, но вежливым:

— Это все, сержант. Спасибо вам за заботу.

Сержант и все его воинство осторожно поглядывали на вольмака, Рода и Йорика, и почти с тревогой на Гвен. Но сержант послушно рявкнул:

— Кругом, шагом марш!

Конвой развернулся, порядком потопав сапожищами, и строевым шагом вышел из кабинета. Сержант задержался в дверях, бросив еще один сердитый взгляд, но Шаклер посмотрел ему в глаза, и жлоб повернулся и исчез.

С другой стороны, дверь-то он не закрыл.

Шаклер проигнорировал это и, сияя, повернулся к Гэллоугласам.

— Рад снова видеть вас, мастер Гэллоуглас, миссис Гэллоуглас, — он перевел вопросительный взгляд на Йорика. — По-моему, я не имел удовольствия встречаться с вами?

Род жестом показал на обезьяночеловека:

— О, это...

Но Йорик прервал его.

— Агдер-Талец, генерал. Но одно время был комиком в мелкой труппе, и поэтому все зовут меня...

— ...Йорик, — закончил Род и сглотнул. — Э... генерал, вам не приходило в голову, что вы, возможно, оказались в довольно опасном положении?

— Вы имеете в виду, перед лицом численного превосходства. И от того что вы оба при оружии? — Шаклер кивнул. — Я это сознаю.

— И вас это... не беспокоит.

— Не особенно. Я полагаюсь на вашу честь, старина.

Род уставился на него. А затем произнес, просто в порядке уведомления:

— Знаете, а вы дурак.

— Это я тоже осознаю, — улыбнулся ему Шаклер.

Йорик сцепился взглядом с Родом, и мысли его прозвучали достаточно громко: «Этот человек жизненно важен для будущего демократии, майор. Если вы его хоть пальцем тронете...» В каковом пункте мысленный сигнал выродился в довольно отвратительную графику.

Правда Род и не нуждался в подобных побуждениях. Он поглядел на теплое, открытое лицо Шаклера и вздохнул.

— Я никогда не убиваю дураков до обеда, это вредно для пищеварения.

Он умело вспомнил несколько случаев, когда он сам применил такой же гамбит, но фокус удался, он таки завоевал доверие... и он удавался вновь, сейчас.

«Шаклер — не единственный дурак в кабинете», — решил он.

Углы рта генерала тронула легкая улыбка, он расслабился.

— По-моему, вы не встречались с этим джентльменом — главарь Хван из племени пурпурных и провозглашенный главарем всех вельможных племен.

— Да, по-моему не имел удовольствия, — Род попытался вспомнить, как там у них отдавали честь, скрещивая руки, касаясь пальцами плеч...

Прежде чем он мог попробовать отдать ее, рослый вельможа заявил:

— Это сделали они — этот мужчина и эта женщина в ненашенских одеждах.

Род уставился на вольмака, а затем произнес:

— Он не шибко стремится к вежливости, не правда ли?

— Э... — Йорик глянул по сторонам, а затем на генерала. — Знаю, это не мое дело, но... что же, по мнению главаря, сделал м... мистер Гэллоуглас?

Род уловил, как Йорик чуть не ляпнул лишнее, и дал ему несколько очков за сообразительность, он понял как опасно позволять Шаклеру думать, будто он имеет право приказывать Роду.

— Как что, нарушение границ, территории вольмаков... — Он снова повернулся к Шаклеру, — но мы же это уладили пару часов назад.

— Ну, да — но теперь главарь обвиняет вас в дополнительном правонарушении.

Род нахмурился.

— А разве это не «двойной риск», или что-то в этом роде?

— Вовсе нет, поскольку это не то преступление, в котором вас обвиняли прежде.

— Какое преступление?

— Убийство.

Род поставил перед Гвен кружку эля, а затем снова повернулся к стойке.

— Две того, что сходит здесь за виски, двойного.

— Готово, — Чолли со стуком опустил на стойку два граненный тяжелых стакана и перевернул над ними бутылку коричневатой жидкости. — Значит он вас выпустил под подписку о невыезде?

— Да, — пожал плечами Род, — мы просто пообещали никого не убивать до завтрашнего утра, и он сказал: «...превосходно, почему бы вам не посмотреть город, пока вы здесь?»... Хватит!

— Как угодно, — Чолли подождал еще секунду, пока коричневатая жидкость не поднялась почти до краев, а затем поставил бутылку на стойку.

— Значит ваш суд состоится завтра на рассвете?

— Если его можно назвать судом, — нахмурился Род. — Разве это не чересчур снисходительное отношение, к паре подозреваемых в убийстве?

— Даже здесь, — кивнул Чолли, — надо полагать, генерал не считает вас виновными.

Род кивнул.

— Он надеется, что мы сбежим или что-то в этом духе?

— Куда?

— Хороший довод, — поджал губы Род. — Так значит нам полагается расслабится и наслаждаться жизнью, да?

— Так, или найти доказательства для своего оправдания. Сидя в камере, это, знаете ли, трудновато.

— Верно, теперь, когда вы упомянули об этом, — нахмурился Род. — В любом случае мы и собирались сделать что-то в этом роде.

— Ну, в таком случае, — просиял Чолли, — выходит, генерал знает, с кем имеет дело, не так ли? Дайте мне знать, где я смогу помочь.

— Спасибо, обязательно дадим, — Род снова повернулся к столу, поставил один из стаканов перед Йориком, уселся напротив Гвен и сделал здоровенный глоток, а затем несколько минут сидел совершенно неподвижно, дожидаясь, пока макушка опустится на место, а помещение вернется в фокус.

Когда это произошло, он резко выдохнул.

— Из чего тут готовят это?

— Уверен, из чего-то почти совместимого с биохимией землян. — Йорик и сам выглядел малость расфокусированным.

Род сделал глубокий вдох, а затем очень осторожно пригубил. С опаской опустив стакан обратно на стол, он осторожно выдохнул и откинулся на спинку стула.

— Итак! — Он перевел взгляд с Йорика на Гвен и обратно. — Вы оба были там, вы слышали все, что слышал я. Что же все это значит?

Гвен пожала плечами.

— Мы случайно оказались в подозрительном месте, в то время, когда убили человека, милорд.

— Да, но я сильно сомневаюсь, что мы были где-то поблизости от этого «Места Встречи Солнца» или как там оно называется, к тому же я не верю в случайные совпадения, особенно, когда они так удобны.

— В каком смысле ты мнишь их удачными? — нахмурилась Гвен.

— Для наших врагов.

— За это я выпью, — Йорик поднял кружку, а также стакан.

— Ты за что угодно выпьешь, — но Род все таки чокнулся с ним. — За врага — чтоб ему пусто было.

— Кто бы он ни был, — Йорик выпил, а затем поставил стакан и нагнулся вперед. — Но согласен с вами, майор, кто-то определенно задумал вас достать.

— Когда же я это сказал? — уставился на него Род.

— По пути из замка, — объяснила Гвен.

— О, — нахмурился Род. — Да, я сказал что-то в этом духе, не правда ли?

— Он часто такой бывает?

— Время от времени, — ответил Род, но Гвен заверила Йорика:

— Только когда его занимают важные дела.

— О, — Йорик снова повернулся к Роду. — Именно тогда-то вы и делаетесь еще и параноиком?

— А что означает сие слово? — нахмурилась Гвен.

— Подозрительным, — объяснил Род. — Он имеет в виду, что у меня такое ощущение, будто меня все хотят достать.

— О! — Гвен снова повернулась к Йорику. — Нет, в таком состоянии он пребывает всегда.

— Но на этот раз он прав.

Они в удивлении оглянулись, этот голос не принадлежал никому из них.

Стройная новоприбывшая носила такое же обмундирование, как и все прочие солдаты, но заставляя его выглядеть совершенно женским. Это не могло быть намеренным: ее коротко подстриженные белокурые волосы уступали по длине шевелюрам большинства мужчин и оставляли незакрытыми уши, но и в прическе, и в том как она держалась, и в ее тонких чертах было что-то такое, заставлявшее ее выглядеть безусловно женственной.

— Это — профессиональное мнение, — добавила она. — Они задумали достать вас.

— Кто? — потребовал ответа Род, но Йорик негромко осведомился:

— Человека какой профессии?

— Тайного агента, — отрезала она, — шпионки. — И Роду. — Вам уж лучше знать. Кто предпочел видеть вас скорее мертвым, чем живым? Правда, это не имеет большого значения, на этой планете всякий, к кому цепляются, для меня друг.

Род лишь глядел на нее во все глаза, но Гвен отодвинула стул.

— Не соблаговолите ли присесть?

Женщина нахмурясь села.

— У вас странная манера выражаться.

— Мне очень неприятно быть грубым, — сказал Род, — но кто вы?

— Я — Шорнуа Шерше, и вам лучше выслушать всю историю. Я была агентом правительства, пять лет назад.

— Пять лет, — нахмурился Род. — Примерно в то самое время и произошел переворот ПЕСТ, если я правильно помню... — Он сумел оборвать фразу, прежде чем брякнуть «уроки истории».

— Да, — кивнула Шорнуа. — Я была тайным агентом партии власти, раскапывая для них информацию и помогая устраивать убийства некоторых из наиболее откровенных врагов. Я знала, что помогаю убивать людей, но никогда не видела, как это происходит, и поэтому меня это не очень беспокоило. Да я и не думала, что меня станет волновать такое. Но после переворота я вдруг обнаружила, что служу в тайной полиции, и начальство приказало моей группе взять одного профессора. Это был мягкий старый дурень, тихий и скромный, и по всему в его доме видно было, что они с женой хорошо заботились друг о друге. Мы вытащили его посреди ночи из постели и погнали его пинками из дома в аэромобиль без огней и он пришел в ужас, оцепенел от страха, но ни разу ни в чем нас не винил. Ни одного проклятья, ни одного гневного слова, только глядел на нас этакими большими, испуганными глазами, которые знали и понимали... Поэтому на него, конечно, навалились еще крепче. Даже по пути в ШК его обрабатывали. Подвергали жестоким злобным побоям, пока он не потерял сознания. Мне повезло, я должна была только вести машину. Но все равно, я поневоле все слышала...

Потом мы приземлились на крышу Большого Дома, и мне пришлось помочь отнести его в здание. Лицо у него настолько залило кровью и распухло, что я б его ни за что не узнала. Мы уложили его на стол, приготовленного для садистов, — лицо у нее задергалось, а затем перестало. — О, этот процесс стараются приукрасить, называя его «допросом», но все равно, это просто обыкновенная пытка. Вместо тисков для пальцев к нему прикрепляют электроды, но мука есть мука. Мне не пришлось оставаться и смотреть как его пытают, но все равно я чувствовала себя испачкавшейся и униженной, словно меня превратили в нечто меньшее, чем человек. Мне сказали, что я могу вернуться к себе, но пошла прямо к Боссу и заявила ему, что завязываю.

Он сидел себе в том кабинете с пластмассовыми стенами за столом из нержавеющей стали, и лишь посмеялся надо мной. А затем сказал: «Секретную службу нельзя покинуть, Шерше. Из нее есть только один выход, ногами вперед». «Договорились», — бросила я и вышла из его кабинета, хлопнув дверью. Но к выходу я направилась как можно быстрей. Не бегом, это бы все выдало, но шла очень быстро. Однако Босс слов на ветер не бросал, едва я завидела главный вход, как заметила бегущего мне на перехват стрелка. Я просто продолжала идти, в то время как он остановился и прицелился в меня, а затем в последнюю секунду дернулась в сторону. Он потерял зря время, пытаясь вести дуло пистолета следом за мной, а потом выстрелил, но разряд даже близко от меня не угодил. Я резко ударила ногой и попала ему пяткой прямо под подбородок. Голова у него отдернулась назад, и что-то хрустнуло, но я приземлилась по другую сторону его тела и приземлилась в беге прямо через дверь.

Она остановилась, переведя дух, вся дрожа, и Йорик мягко спросил:

— Насколько далеко вам удалось уйти?

— Примерно с километр. Потому что к зданию как раз подлетел курьер на аэромобиле. Я наставила на него пистолет, выкинула из машины и умчалась, но успела лишь перевалить через парапет и спуститься в город, прежде чем за мной бросили перехватчика. Я находилась в Старом Городе — той части, где улицы сворачивают то туда, то сюда — естественно выросшей, понимаете? Я нырнула туда, и пропала.

— Но вы знали, что там лучше не задерживаться, — негромко высказал догадку Род.

— Конечно, — пожала плечами Шорнуа. — Правда большой разницы это не имело. К рассвету установили кордон, а по моему следу бросилась целая армия агентов Секретной Службы. Я подошла к лотку с продуктами и уплела тарелку с соей, а когда вышла, на меня навалились скопом.

— Сильно? — спросил Йорик.

Шорнуа ожгла его взглядом.

— Очень.

Она повернулась к Роду.

— Но я выздоровела. О, у меня еще местами кое-где текла кровь, когда меня приволокли в суд, но это было всего пару часов спустя. И Секретная Служба представила шесть свидетелей, заявивших под присягой, что они видели, как я убила того стрелка, их конечно же и близко не было. Хотя один их них, думаю, наблюдал происходящее по монитору скрытой камеры. Это не имело значения, потому что прокрутили запись — и судья постановил «Переоформить ее».

Гвен непонимающе нахмурилась, но Род побледнел.

— Они намеревались стереть вам память и вписать в мозг новую личность?

Шорнуа кивнула.

— А если меня не будет в живых, так какая мне разница? Но я не добралась даже до приготовлений. Меня затолкали в аэромобиль отвезти в центр переформирования, но мы так и не взлетели. Там уже ждал курьер, с документом. Похоже, как раз в то время, когда я стояла перед судьей, Секретная Служба подступилась к Генеральному Секретарю, убеждая его, что сотрудники тайной полиции — люди военные, и поэтому меня не потрудились переформировать, а просто погрузили на баржу с осужденными и отправили нас всех на Вольмар, — губы у нее плотно сжались. — Путешествие было не из приятных. Оно длилось три недели, и только трое осужденных были женщинами.

Остальные солдаты пытались выстроиться к нам в очередь. Но трех как раз достаточно, чтобы охранять друг друга с тыла. После того как мы убили пару особо настырных, остальные отвалили. Они попытались уговорить корабельное начальство связать нас, но им ответили, что их дело просто привести эту проклятую калошу на место и заставить ее улететь, а проблемы осужденных их не касаются. Нам приходилось спать по очереди, но мы добрались сюда целыми и невредимыми.

— А здесь? — глаза у Гвен сделались огромными.

— Теперь немного полегче, — пожала плечами Шорнуа. — О, две другие, когда они выяснили, сколько они смогут заколачивать, коль скоро осужденные снова стали получать чеки с жалованием, они открыли лавочку. Теперь у них собственные дома, и каждая из них побогаче любого мужчины на этой планете.

Гвен теперь сделалась бледной, и рука ее дрожала, когда она подняла свой стакан, а затем опять поставила его.

— Однако, все же вы не... как вы сказали?..

— Не занялась промыслом, — кивнула Шорнуа. — Но сперва мне приходилось отбиваться каждый день, от двух-трех за каждые сутки, пока я не завоевала себе определенную репутацию. Теперь пристают всего лишь двое-трое за неделю. Но те, кому удается здесь выжить, народ смекалистый, когда дело начинает становиться опасным, они дают задний ход, и поэтому мне не пришлось ни разу никого убивать.

— Однако, разве они не могли напасть на вас сообща? — прошептала Гвен.

— Вот потому-то я и сидела вон там, — Шорнуа дернула головой в сторону столика в углу против входа. — Мне видна дверь и все помещение, но сзади на меня никто напасть не сможет. Хотя никто и не пытался, — она пригубила эль, но поморщилась, словно тот горький. — Надо, по крайней мере, в этом отдать должное мужскому шовинизму: когда нас так мало, каждая весьма драгоценна. Сам по себе любой из них мог бы напасть на меня, но он не хочет, чтобы его попытку увидел кто-то из его приятелей.

— Они его за ноги повесят, — негромко догадался Йорик.

— Вероятно, для упражнений по стрельбе, — пожала плечами Шорнуа. — Лучше его, чем меня.

Подняв кружку, она сделала долгий глоток, а затем со стуком опустила ее на стол.

— Так что, вот таким вот образом. Я не могу пройти по этому городу без риска подвергнуться насмешкам, и поэтому, если к кому-то пристают, я на их стороне. Особенно женщин, — она кивнула на Гвен. — И мне думается, я могу доверять вашему мужчине. Поскольку, он с вами — так с чего ж ему понадоблюсь я? — Рот у нее сжался до самоуничтожения. — О, только не надо смотреть на меня таким сочувственным взглядом! Я знаю, что спрос на меня достаточно большой, — она повернулась и сердито посмотрела на Рода. — Возможно, чересчур большой. Я хочу убраться с этой планеты настолько сильно, что не могу думать ни о чем другом. А вас прежде здесь не было, значит вы не из приговоренных и поэтому можете получить отпускную. Возможно, вы сумеете вытащить и меня.

— Я думал, тут военная тюрьма, — нахмурился Род. — А Шаклер всего лишь начальник тюрьмы. Откуда у него может взяться власть отпустить вас?

— Он может делать все, что захочет, теперь, — уточнила с невеселой улыбкой Шорнуа. — ПЕСТ порвал с нами связи четыре года назад, фактически, сразу после того как я сюда попала. Утверждали, что торговля с окраинными планетами — убыточное предприятие действительно убыточное, стоимостью в биллион термов. А тюремная планета была сплошным убытком, ведь преступников намного дешевле убивать. Поэтому оно просто прекратило торговлю. Следующий фрахтер и привез нам эту новость.

— А как получилось, что вообще был «следующий» фрахтер? Я думал, торговлю прекратили.

— Мы вели небольшую самостоятельную торговлю с некоторыми из других окраинных планет, но никакого дальнейшего снабжения с Земли к нам больше не поступало, ни новых механизмов, ни запасных частей. Любезный губернатор-генерал заключил мир с туземцами как раз вовремя.

— Вы в силах содержать себя самостоятельно?

Шорнуа кивнула.

— Вольмаки дают продовольствие и волокно, а наши мужчины добывают и перерабатывают ископаемые. Но конечный результат в том, что мы больше не тюремная планета, мы колония. А Шаклер не только генерал, но и в первую очередь губернатор, и поэтому может делать с нами практически все, что ему заблагорассудится. Если он захочет разрешить нам уйти, мы сможем уйти. Но куда? — Она махнула рукой. — За той стеной нет ничего кроме травы и вольмаков.

— Он не разрешит вам покинуть планету?

— О, разумеется, если сочтет, что кому-то из нас следует дозволить такое — и если нам это по карману, — она пожала плечами. — Он, знаете ли, не в состоянии даром раздавать космические корабли.

Род обменялся взглядом с Йориком.

— Ну, когда придет время, мы найдем способ достать наличные.

— Я думаю, леди может быть полезна, майор. — Йорик кивнул. — По-настоящему, полезна.

— Пропылесось себе мозги, — отрезала Шорнуа. — Я предложила вам помочь, а не служить.

— Да такого у меня и в мыслях не было, — добродетельно заверил ее Йорик. — Я имел в виду помощь знаниями. Я знаю основные факты насчет этой планеты и насчет ПЕСТа.

— Да кто ж их не знает? — скривила губы Шорнуа.

— Да, но, ну, э... — насчет Вольмара. Вы пробыли здесь несколько лет, знаете что и как. Всегда полезно иметь на своей стороне кого-нибудь из местных.

Шорнуа пожала плечами.

— Я такая же местная, как и все, кто здесь шатается. По крайней мере я знаю, кто есть кто, и где зарыты собаки, во всяком случае некоторые. И я провела некоторое время у вольмаков.

— Как вы дошли до такого? — нахмурилась Гвен.

— Они выглядели менее опасными, чем солдаты, и были такими, пока у меня длился испытательный срок. Но испытательный срок в каждом племени дал мне год, а за это время я успела встать на ноги и засунуть свои эмоции на место, — Шорнуа пожала плечами. — Что я вам могу сказать? Это подействовало.

— Так, — задумчиво проговорил Род, — значит вы готовы помочь, если мы поможем вам.

— Да, если вы поможете мне убраться с этой планеты.

— Если сумеем.

— Ну, разумеется, если сумеете, — нетерпеливо мотнула головой Шорнуа.

— Конечно, — задумчиво продолжал рассуждать Род, — если нам удастся убраться с этой планеты, то вы сделаете нас меченой командой. Я имею в виду, у ПЕСТа должен здесь быть по крайней мере один агент, и если вы улетите, он живо стукнет своим. А тогда не успеете вы одолеть первый световой год, как по вашему следу тут же бросится убийца.

— Я это понимаю, — голос у Шорнуа сделался надтреснутым. — И не могу винить вас, если вы не захотите идти на такой риск.

Род пожал плечами.

— На этот счет я не слишком тревожусь. Особенно раз мы планируем убраться через машину времени. В конце концов, пока мы на Вольмаре никакие убийцы нам не грозят, а без вашей помощи мы можем и не дожить до отлета с планеты.

— Я б сказала, что так оно и есть, — кивнула Шорнуа. — Вы сами сказали, что убийство того вольмака произошло в чересчур удачное время. Цель его — отправить вас с женой за решетку или в раннюю могилу.

— У нас-таки есть враги, — признал Род. — И мне думается их больше устроил бы вариант ранней могилы.

— Мы будем очень рады вашей подмоге, — заверила Гвен.

Шорнуа бросила на нее странный взгляд, но поблагодарила:

— Спасибо, леди. Так что же у нас имеется?

Род пожал плечами.

— Пурпурный труп, — и добавил с мрачной улыбкой. — Хотя все пурпурные в наличии.

Йорик развел руками.

— Вот примерно и все сведения, какие у нас есть. Не совсем то, что можно назвать избытком информации.

— Никак не достаточно, — согласилась Шорнуа. — Мы должны узнать побольше, прежде чем сможем строить какие-то догадки насчет того, кто же на самом деле его убил.

Йорик откинулся на спинку стула, сплетя пальцы на животе и вертя большими пальцами.

— Ну, вы — местный эксперт. Скажите, где нам достать новые сведения?

— На месте преступления, — ответила Шорнуа.

— Воистину, нет никакой особой надобности, — отнекивалась Гвен. — Вас наверняка влекут и собственные дела.

Возможно как раз слово «влекут» заставило юного рядового удвоить свои усилия.

— Да полно, мэм! Я же с Браксы! Мы там, бывало, все время сами делали себе метлы, — он быстро усмехнулся ей через плечо. — Как же еще нашим мамулям держать в чистоте наши дома? — Он снова повернулся к помелу Гвен.

— Видите, только эта веревочка вот здесь остается незавязанной. Ей нужен всего навсего подобающий рифовый узел. А теперь, вы только прижмите его пальчиком вот здесь...

Гвен так и сделала. Конечно, ей при этом понадобилось нагнуться и придвинуться поближе к молодому человеку. Тот с трудом сглотнул и так дернул узел, что чуть не порвал бечевку.

А за спиной у него Род набросил веревочную петлю на одну из торчащих вдоль гребня стены пик дюймовой толщины и махнул остальным. Шорнуа вскарабкалась по ней, перебирая руками, а сразу за ней и Йорик. Род влез последним и перебросил веревку на противоположную сторону стены. Первым по ней соскользнул Йорик, затем Шорнуа. Род смерил сердитым взглядом спину молодого человека, а затем повернулся, спрыгнул, ухватился за веревку и съехал по ней вниз, совершив мягкую посадку. Шорнуа так и уставилась на него.

— Как вам это удалось? Я имею в виду, не переломав себе стопы?

— Практика, — хмыкнул Йорик. — Пошли, давайте-ка убираться отсюда, он стремглав проскочил открытую полосу ярко освещенной земли и скрылся в тени рощи, в пятидесяти футах от нее. Никто не поднял тревоги, часовой в этот момент смотрел на нечто иное. Род задержал дыхание, чувствуя, как подступает, грозя поглотить его, жгучая ревность. Затем раздался тихий свист и шорох, и, резко обернувшись, он увидел, как Гвен заходит на посадку верхом на помеле.

Шорнуа обернулась и так и подскочила.

— Как вы сюда попали?

— Надеюсь, тот молодой человек сочтет, что с ним более чем щедро расплатились за его доброту, — резко бросил Род.

— Муж, умоляю тебя, — Гвен мягко коснулась ладонью его предплечья. — Какой тут предоставлялся выбор? Мадемуазель Шорнуа он бы ни за что не доверился.

— Достаточно верно, — Род проглотил приготовленные слова: «Разреши поздравить тебя с удачным развлечением, я имею в виду отвлечением. И если я еще раз когда-нибудь столкнусь с этим щенком, то вырежу ему печень и гляделки».

— Поистине, муж, сие недостойно тебя, — глаза Гвен неодобрительно расширились. — Не забудь, что сей юноша говорил с грамарийской ведьмой, и более того, ведьмой, умеющей внушать нужные мысли и чувства. Поистине, сему юноше было не на что надеяться.

— Более чем в одном смысле, — вздохнул Род. — И тебе незачем ссылаться для объяснения на свои способности. Полагаю, я не имею ни малейшего права сердиться на него, не так ли?

— Истинно так, — выдохнула, приникнув к нему Гвен. — Но мы задерживаемся.