ГЛАВА 2

— Путешествуешь налегке, не правда ли, отец? — заметил охранник космопорта.

Отец Ал кивнул.

— Это одно из преимуществ сана священника. Мне нужны всего лишь запасная ряса, несколько смен нижнего белья и походный алтарь служить обедню.

— И удивительное количество литературы. — Охранник полистал одну книгу из стопки. — «Магия и маги»...

— Я еще и антрополог-культуровед.

— Ну, каждому свое. — Охранник закрыл чемодан.

— Там нет никакого оружия, если не наткнуться на черта-другого.

— Едва ли, — улыбнулся отец Ал. — Я не ожидаю ничего, хуже Беса Противоречия.

— Беса Противоречия, — нахмурился охранник. — А что это такое, отец?

— Изобретение Эдгара Аллана По, — объяснил отец Ал. — На мой взгляд, оно отлично объясняет Закон Финаля.

Охранник осторожно поглядел на него.

— Вы отец, извините за прямоту, не совсем похожи на мое представление о священнике, но у вас все чисто.

Он показал:

— Вход на челнок вон там.

— Спасибо, — отец Ал взял чемодан и направился к месту погрузки.

По пути он проходил мимо факс-шкафа. Он поколебался, а затем, поддавшись импульсу, сунул в щель кредитную карточку и отстучал на клавишах. «Мак-Аран, Энгус, ск. 1954 г.» А затем выпрямился и подождал. Прошло почти пять секунд прежде, чем машина загудела. А затем из щели медленно выползла твердая копия длиной примерно с метр. Отец Ал оторвал ее и принялся пожирать глазами текст.

— Извините, отец.

— А? — пораженный отец Ал поднял голову, посмотрев на стоящего за ним нетерпеливого на вид бизнесмена. — О! Прошу прощения. Не сознавал, что не даю вам пройти.

— Пустяки, отец, — отмахнулся бизнесмен с улыбкой противоречивший его словам. Отец Ал поспешно сложил твердую копию втрое и двинулся к месту погрузки.

Усевшись в плавающем кресле, он развернул копию. Изумительно, чего только не хранилось в молекулярных цепях БОИ! Здесь содержалась краткая биография человека, умершего более тысячи лет назад, столь же свежая, как в день его смерти, когда она, надо думать, и дополнялась в последний раз. Ну-ка, давайте посмотрим — «...потом создал собственную фирму по исследованиям и разработал...» — но странно, после этого ничего не запатентовывал. Позволил своим сотрудникам брать патенты на свое собственное имя? Щедрость, прямо скажем, невероятная. Наверно, просто не утруждал себя контролем за делами своей фирмы. Он, кажется, очень сильно увлекся...

— Начинается погрузка на лунный челнок.

Пропади она пропадом! Как раз, когда пошло самое интересное. Отец Ал вылез из кресла, снова сложил копию и поспешил пристроиться в хвост очень длинной очереди. Челноки отправлялись каждый час, но всем отправлявшимся из Европы на любую из планет солнечной системы или любой другой звездной системы приходилось переправляться через Луну. Родную планету покидало хоть раз в жизни всего пол процента населения Земли, но пол процента от десяти миллиардов создают очень длинные очереди.

Наконец, они все стопились на погрузочном трапе, и дверь плавно закрылась. Не возникло никакого ощущения движения, и любой шум моторов заглушал гул разговоров; но отец Ал знал, что трап катится по пластобетону к челноку.

Открылась передняя дверь, и пассажиры потянулись цепочкой на борт челнока. Отец Ал плюхнулся на свое место, натянул поперек обширного живота амортизационную паутину, и, со вздохом блаженства, устроился почитать твердую копию.

Явно устав изобретать революционизирующие устройства, Мак-Аран решил попробовать свои силы в поисках сокровищ, находя пропавшие на долгие века легендарные клады; самой сенсационной находкой стала казна короля Джона, но имелись также и крупные находки на всей планете вплоть до города Ура, примерно 2000 года до н. э. Такое занятие, естественно, привело его в археологию с одной стороны, и в финансы с другой. Такая комбинация явно оказалась для него удачной: умер он очень богатым человеком.

Все это очень впечатляюще, признал отец Ал, но только не тогда, когда речь шла о магии. Как такой человек смог бы опознать кудесника, даже в своей родной эпохе? Отец Ал усердно исследовал историю, но ни разу не натыкался, ни на кого, способного быть настоящим магом — все они, почти наверняка, были либо обманщиками, либо эсперами, либо несчастными душами впавшими в искреннее заблуждение. Конечно, в самые ранние времена попадались некоторые, могущие быть колдунами, орудиями дьявола. И противостояли им святые. И хотя святые определенно существовали, отец Ал сомневался, что когда-нибудь на самом деле были ведьмы, владевшие какой-то «Черной Магией»; для Дьявола это не имело большого делового смысла. Но магия без источника хоть в Боге, хоть в Дьяволе? Невозможно. Для нарушения «Законов Природы», особенно путем одного лишь пожелания чему-то случиться, требовался некто бывший, зспером, медиумом. Такое происходило только в сказках; ни наука, ни религия даже не признавали такой возможности, не допуская даже щелочки в стене рациональности, сквозь которую могли просочиться такие силы.

Благодаря чему, они, конечно, становились увлекательной фантазией. Если когда-нибудь действительно появится на свет подобный индивид, то те стены рациональности рухнут — и кто мог предсказать, какие появятся сверкающие дворцы, построенные заново?

— Дамы и господа, — объявил записанный на пленку голос, — корабль взлетает.

Отец Ал свернул бумагу, сунул ее в нагрудный карман и прижался носом к иллюминатору. Сколько бы он не летал, полет все равно казался ему новым — это чудесное, сказочное зрелище уменьшающегося, проваливающегося космопорта, весь город, а потом и прилегающая область уменьшалась, а затем расстилались под ним, словно карта, пока он не увидел целиком Европу в глазури на дне гигантской чаши, краем которой служила окружность Земли... И это всего лишь на перелетах баллистической ракеты из одного полушария в другое. В тех случаях, когда он отправлялся в космос, бывало еще интереснее — та огромная чаша падала все дальше и дальше, пока, казалось, не выворачивалась наизнанку, становясь куполом. Потом небо заполняло огромное полушарие, уже почему-то не под ним, а на его поверхности пестрели сквозь спирали облаков континенты...

Он знал, что бывалые пассажиры глядели на него с насмешкой или пренебрежением, каким наивным он, должно быть, казался им, словно разинувшая рот деревенщина. Но отец Ал считал такие восторги редкими и не желал их упускать.

На этот раз густые облака быстро скрыли от глаз сказочный ландшафт внизу, превратившись в сплошное покрывало. Затем он ощутил, как корабль чуть заметно вздрогнул, а потом началось низкое, еле слышное гудение приглушенной мощи. Антигравитационные установки отключили, и теперь челнок толкал вперед мощный планетарный двигатель.

Отец Ал вздохнул, откинулся на спинку сидения, отстегивая амортизационную паутину и рассеянно глядя в иллюминатор, вернулся к мыслям о послании.

Биографическая справка БОИ оставила без ответа один вопрос: откуда Мак-Аран мог узнать об этом Гэллоугласе и о том, что произойдет больше, чем через тысячу лет после его собственной смерти? И этот вопрос, конечно же, тянул за собой и другой: Откуда Мак-Аран предположил, когда именно вскроют письмо, или кто будет в то время папой?

Погрузочный трап, задрожав остановился. И отец Ал вместе с сотней других пассажиров сошел в Центральный Космопорт Луны. Постепенно он проложил себе дорогу сквозь пассажиропоток к стене — табло и поглядел на список отбывающих кораблей. Наконец нашел — Проксимо-Центавра, Вход 13, отлет в 15 час. 21 мин. Он взглянул на цифровые часы наверху — 15 час. 22 мин.! Он в ужасе оглянулся на очередь к Проксимо, как раз когда появилось светящееся слово «Отбыл». Затем номер входа тоже исчез.

Отец Ал глядел на все это, онемев, ожидая, когда загорится время отправления следующего корабля.

Вскоре объявление появилось — 3 час. 35 мин. Стандартного Гринвичского Времени. Отец Ал резко отвернулся, зарядившись горячим приливом чувств. Он почувствовал в себе гнев и не двигался, расслабился телом, стоя спокойно на месте расслабиться и давая гневу вытечь. Финаль снова нанес удар или же его последователь Гундерсун? То, чего не хочешь, обязательно произойдет, расстраивайся или не расстраивайся. Если бы отец Ал прибыл на Луну в 15 час 20 мин., чтобы поспеть на лайнер, улетающий на Проксимо Центавра, то лайнер, конечно же, стартовал бы в 15 час. 21 мин.!

Он вздохнул и пошел искать кресло. С Финалем или любым из его присных не поборешься, тем более что, все они лишь персонификации одной из самых универсальных черт рода человеческого, противоречивости, и никогда не существовали в действительности. С ними ничем нельзя было бороться, если только самой противоречивостью, которую можно было опознать, и сторониться.

В соответствии с этим, отец Ал нашел свободное кресло, уселся, извлек свой требник, и настроился начать читать службу.

— Господин, тут сидел я!

Отец Ал поднял взгляд и увидел круглую голову с шапкой густых, непричесанных волос, сидящую на коренастом теле в безукоризненно сшитом деловом костюме. Лицо же было густобровым, почти лишенным подбородка, в данный момент, довольно сердитым.

— Прошу прощения, — ответил отец Ал. — Место пустовало.

— Да, потому что я ушел взять чашку кофе! И незанятым оставалось только оно, как вы, несомненно, видели. Неужели я должен потерять его потому, что у раздаточной стены оказалась длинная очередь?

— Да, — Отец Ал медленно поднялся, засовывая требник обратно. — В зале ожидания обычно принято так. Однако не стоит спорить. Всего хорошего, господин. — Он взял чемодан и решил уйти.

— Нет, подождите! — незнакомец схватил отца Ала за руку. — Извините, отец, вы, конечно же, правы. Просто день вышел такой плохой, из-за расстройств, связанных с путешествием. Присаживайтесь, пожалуйста.

— О, Вы меня приятно удивляете, — обернулся с улыбкой отец Ал. — Разумеется, никаких обид, но если вам пришлось так трудно, то вам кресло нужнее, чем мне. Садитесь, пожалуйста.

— Нет, нет! У меня же есть уважение к священнослужителям. Садитесь, садитесь же!

— Нет, я в самом деле не могу. Вы очень добры, но я буду потом весь день чувствовать себя виноватым и...

— Садитесь, отец, говорю я вам! — проскрежетал незнакомец, сжимая руку отцу Алу. А затем спохватился и отпустил ее, застенчиво улыбаясь. — Видали? Вот я опять! Идемте, отец, что вы скажете если мы плюнем на этот зал и пойдем отыщем себе чашку кофе со столиком под ней и двумя креслами? Я плачу.

— Разумеется, — улыбнулся отец Ал, теплея по отношению к незнакомцу. — У меня есть немного времени...

Кофе на этот раз было натуральным, а не синтезированным. Отец Ал гадал почему незнакомец сидел в общем зале ожидания, если он мог себе позволить такие расходы за счет фирмы.

— Йорик Талец, — представился незнакомец, протягивая руку.

— Алоизий Ювэлл, — пожал протянутую руку отец Ал. — Вы путешествуете па торговым делам?

— Нет, я путешествую по времени. Служу аварийным монтером у доктора Энгуса Мак-Арана.

Какое-то время отец Ал сидел неподвижно, а затем произнес:

— Вы должно быть ошиблись. Д-р Мак-Аран умер более тысячи лет назад.

Йорик кивнул.

— По объективному времени, да. Но по-моему субъективному времени он всего час назад отправил меня на машине времени. И когда я закончу с вами говорить, мне надо будет явиться обратно и доложить ему как прошла беседа.

Отец Ал сидел не двигаясь, пытаясь переварить услышанное.

— Док Энгус изобрел путешествие по времени еще в 1952 году, — объяснил Йорик. — И сразу сообразил, что у него появилось нечто такое, чего попытаются украсть все, особенно правительства. Ему не хотелось увидеть, как его изобретение применят для военных целей. Поэтому он не подал заявку на патент. Он сделал для своей лаборатории времени секретное убежище и организовал для фасадного финансирования научно-исследовательскую фирму.

— В учебниках истории об этом нет ни единого слова, — возразил отец Ал.

— Это показывает, как хорошо он хранит секрет, не так ли? Однако недостаточно хорошо — весьма скоро он обнаружил каких-то других скачущих по времени личностей из развитых технологических обществ, всплывающих то в древней Ассирии, то в доисторической Германии — во всевозможных местах. Через некоторое время он выяснил, что принадлежали они в большей части к двум организациям — Борцы с Интеграцией Телепатов в Ассоциацию и Воинствующие Единицы Тоталитарных Организаций. А также выяснил что обе они пользуются машинами времени, скопированными в основном с его модели без его разрешения. И они даже не платили ему за право пользования его изобретением.

— Но вы же сказали, что он не подавал заявку на патент.

Йорик лишь отмахнулся от такого возражения.

— Морально, он все равно считал себя обладателем патентных прав. Они могли бы, по крайней мере, спросить разрешения. Поэтому доктор сформировал собственную организацию для охраны прав личности, по всему протяжению линии времени.

— Включая патентовладельцев?

— О, да. Он и называет организацию «Защита Личноправовая Особо Свободных Торговцев (с патентами)». Весьма скоро он создал сеть агентов, рыскающих по всему времени, начиная с 40000 года до н. э., сражаясь с БИТА и ее анархистами и с ВЕТО и ее тоталитаристами.

Отец Ал поджал губы:

— Как я понимаю, это означает, что он поддерживает демократию?

— А какая другая система действительно пытается гарантировать патентные права изобретателя? Конечно содержание организации таких размеров требует немалых денег, и поэтому он занялся кладоискательством. Он дает указание агенту, скажем, в древней Греции закопать несколько произведений искусства, а потом отправляет экспедицию раскопать их в 1960 году, когда даже за детскую глиняную куклу любой музей выложит тысячу долларов. А монеты он распоряжается раскопать в эпоху Возрождения и вложить их в один из ранних банков. Просто изумительно, что может случиться с несколькими денариями, когда поднакопятся проценты за пятьсот лет.

— Интересный вопрос, — согласился отец Ал, — коль речь зашла об интересе, то очевидно, что наша встреча произошла не случайно. Почему вы заинтересовались мной?

— Потому что вы летите на Грамарий, — усмехнулся Йорик.

Отец Ал нахмурился:

— Как я понимаю, у вас есть агент в Ватикане в наше время.

— Нечестно говорить, но у нас есть свои капелланы.

Отец Ал вздохнул.

— И в чем же ваш интерес к Грамарию?

— В основном в том, что им интересуются БИТА и ВЕТО. Они делают все возможное, что бы там не сложилось демократическое правительство.

— Почему?

Йорик нагнулся вперед.

— Потому что ваше настоящее правительство, отец, это Децентрализованный Демократический Трибунал, и действует оно очень успешно. Оно охватывает уже шестьдесят семь планет, и быстро растет. БИТА и ВЕТО хотят его остановить любым возможным способом, а самый легкий способ — дать ему расти, пока он не будет уничтожен собственными размерами.

Отец Ал быстро замотал головой.

— Не понимаю. Как могут размеры уничтожить демократию?

— Потому что демократия, не самая эффективная форма правления. Важные решения требуют долгих обсуждений и, если диаметр Земной Сферы станет слишком длинным, то Трибуны будут не в состоянии узнать, что народ думает на местах о том или ином вопросе. А это означает, что избирателям будут навязывать непопулярные решения до тех пор пока они не начнут бунтовать. Бунты подавят, подавление их превратится в репрессии, которые породят еще большее количество бунтов. Так что, в конечном итоге, демократия либо распадется, либо превратиться в диктатуру.

— Значит, вы говорите, что размеры демократии ограничены ее средствами связи. — Отец Ал уставился в пространство, медленно кивая. — Это кажется логичным. Но как это влияет на Грамарий?

— Тем, что там большинство жителей скрытые телепаты, а примерно 10 процентов — телепаты активные, законченные и сильные.

Отец Ал уставился на него, чувствуя, как пульсирует кровь от волнения. Затем он кивнул.

— Понимаю. Насколько нам известно, телепатия действует мгновенно, невзирая на расстояние, разделяющее передающего и принимающего.

Йорик кивнул:

— Если они будут в ДДТ, демократия сможет безгранично расширяться. Но нужно, чтобы это были исключительно добровольцы, отец. Нельзя ждать большой точности от средств связи, используя в качестве связистов ненавидящих тебя рабов. Не говоря уж о том, что для членства в ДДТ требуется наличие всепланетной демократии. Поэтому ДДТ должно присмотреть за тем, чтобы на планете образовалось демократическое правительство.

Йорик продолжал.

— Вот для того-то у ДДТ и есть ПОИСК — разыскивать Потерянные Колонии и следить за тем, чтобы на них образовались демократические правительства. А БИТА и ВЕТО стремятся к тому, чтобы ПОИСК потерпел неудачу.

У отца Ала негодующе сжался рот.

— Неужели больше нет ни одного места свободного от политического вмешательства? Сколько у ПОИСКа агентов на Грамарие?

— Один, — ухмыльнулся Йорик, откинувшись в кресле.

— Один? Для столь важной планеты?

Йорик пожал плечами.

— Больше им пока не требовалось. И у семи нянек бывает дитя без глаза.

Отец Ал положил ладонь на стол.

— Этот агент случайно не Родни д'Арман, открывший эту планету?

Йорик кивнул.

— А Род Гэллоуглас? Куда вписывается он?

— Он и есть Родни д'Арман. Всегда чувствуешь себя уютней, пользуясь псевдонимами.

— Не уверен в себе, да? — отец Ал уставился в пространство, барабаня пальцами по столу. — Но свое дело знает?

— Безусловно. На данное время, он сорвал две крупные попытки БИТА и ВЕТО вместе взятых. И более того, использовал эти победы для подталкивания нынешней монархии на путь, ведущий к созданию демократической конституции.

Брови у отца Ала взметнулись вверх.

— Крайне способный товарищ. И он в себе откроет какой-то собственный псионический талант?

— Он вскоре исчезнет, — поправил Йорик, — и когда появится вновь, через несколько недель, то будет настоящим, совершенным, чистой воды кудесником, способным наколдовать целые армии из разряженного воздуха. И это будет лишь началом его возможностей.

Отец Ал нахмурился:

— Он будет проделывать это не с помощью пси-талантов?

Йорик покачал головой.

— В чем же тогда будет источник его силы?

— Это уж ваш профиль, отец, — ткнул пальцем в священника Йорик. — Вот вы нам и сообщите, если успеете застать его прежде, чем он исчезнет.

— Можете быть уверены, я постараюсь. Но почему он не пси? Потому что родом с другой планеты?

— Только истинный, урожденный грамариец оказывается телепатом. Обычно он также владеет телекинезом или телепортацией, в зависимости от пола. Женщины балуются телекинезом, это значит, что они умеют заставлять даже метлы летать и гоняют на них сами.

— Как ведьмы из легенд, — задумчиво произнес отец Ал.

— Именно так их и называют. А мужчин-эсперов зовут «чародеями». Они умеют левитировать и заставлять разные вещи, включая самих себя, появляться и исчезать, перемещаясь иногда на много миль.

— Но Род Гэллоуглас ничего такого делать не умеет?

— Нет, но он женился на самой могущественной ведьме Грамария. У них теперь четверо детей, демонстрирующих очень интересный набор талантов. Фактически, каждый из них посильней матери. Когда они начнут понимать это, у нее действительно настанет беспокойная жизнь.

— Не обязательно, если родители должным образом воспитают их, — машинально возразил отец Ал (ему несколько лет поручили работать в приходе). — Странно, что они сильнее матери, раз у них нет псионических генов от обоих родителей.

— Да, не правда ли? — усмехнулся Йорик. — Я обожаю такие маленькие головоломки, особенно, когда разрешать их приходиться кому-то другому. Но, возможно, тут все не так уж и странно — на той планете еще продолжают возникать новые таланты. Я имею в виду, инбридинг у них идет всего несколько столетий и остался большой потенциал.

— Да... инбридинг... — в глазах у отца Ала появилось такое выражение, словно он смотрел куда-то вдаль. — Ответы надо искать в их предках, не так ли?

— Куча чокнутых, — отмахнулся от них Йорик. — Слышали когда-нибудь об Обществе Творческого Анахронизма, отец?

— Нет. Кто в нем был?

— Пестрая смесь беглецов от сволочной действительности, пытавшихся забыть, что они живут благодаря развитой технологии. Организовывая сборища, одевались в средневековые наряды и устраивали псевдобитвы на липовых мечах.

— А, понимаю, — нежно улыбнулся отец Ал. — Они пытались вернуть в жизнь некоторую красоту.

— Да, в том-то и заключалась их беда. Красота требует индивидуальности и закрепляет ее, — и поэтому они не пользовались пониманием при тоталитарном правительстве Пролетарского Единогласия Сообщества Терры. Когда ПЕСТ пришел к власти то разогнал ОТА и казнил вожаков. Те, кстати, дружно потребовали, чтобы их обезглавили...

Остальные члены организации ушли в подполье, превратились в становой хребет революции ДДТ на Земле. Во всяком случае, большая часть из них, провела несколько веков, играя в игру под названием «Подземелья и Драконы». Словом, привыкли к подпольной жизни.

— Уверен, все это очень увлекательно, — сухо сказал отец Ал, — но какое отношение имеет к Грамарию?

— Ну, дюжина самых богатых членов ОТА предвидела надвигающийся переворот ПЕСТа и купила устаревший лайнер ССС. Втиснув на борт рядовых, захотевших лететь с ними, они переименовали себя в «Романтических Эмигрантов» и отбыли в неизвестные края, чем неизвестней тем лучше. Когда они добрались туда, то назвали планету «Грамарий» и построили свою версию идеального средневекового общества — ну, знаете, архитектура из четырнадцатого века, замки из тринадцатого, доспехи из пятнадцатого, костюмы из всех времен между падением Рима и Ренессансом, а правительство какое повезет. Впрочем, у них был король, но относились они к нему с прекрасным средневековым пренебрежением. Картина, думаю, ясна.

Отец Ал кивнул.

— Отборная коллекция романтиков, не вписавшихся в общество, и высокая концентрация пси-генов.

— Правильно. А потом они принялись на протяжении нескольких веков жениться друг на друге, и в конечном итоге произвели на свет телепатов, телекинетичек, телепортаторов, левитаторов, проецирующих телепатов...

— Проецирующих? — нахмурился отец Ал. — Про них вы не упоминали.

— Разве? Ну, у них там есть такая штука, которую они называют «ведьмин мох». Это телепатически-чувствительная плесень. Если «ведьма» определенного вида упорно направляет на нее мысль, то она превращается в то, о чем думает эта ведьма. Конечно, все население довольно рано стало скрытыми эсперами и они любили рассказывать детям сказки...

— Нет, — побледнел отец Ал. — Они не могли этого сделать.

— А, но они это сделали. И теперь там под каждой елью найдешь по эльфу. С небольшой примесью оборотней и нескольких духов. Эй, могло быть и хуже! Не будь у них этого бзика против всего созданного позже елизаветинской эпохи, они б, возможно, пересказывали Франкенштейна.

— Хвала небесам за небольшие милости!

Йорик кивнул.

— У вас хватит хлопот и с тем, что у них уже есть. Однако будьте осторожней — время от времени продолжают появляться новые таланты.

— В самом деле? Спасибо за предупреждение. Но мне любопытно... Почему вы явились рассказать все это мне? Почему д-р Мак-Аран просто не изложил все это в письме?

— Если бы он поступил так, папа счел бы его буйнопомешанным маньяком, — не замедлил с ответом Йорик. — Но так как он изложил лишь скелет жизненно важных сведений и сделал точное «предсказание» о том, кто будет папой...

— С небольшой помощью вашего агента в Ватикане, — намекнул отец Ал.

— Не порицайте его, отец, он из вашего же ордена. Раз в письме содержалось столько и не больше, то папа поверил ему и отправил вас.

— Изобретательно и хитроумно. Но зачем утруждать себя посылкой письма, раз вы все равно отправлялись на встречу со мной?

— Потому что вы б мне без письма не поверили.

Отец Ал вскинул руки в притворном отчаянии.

— Сдаюсь! Мне никогда не удавалось добиться успеха в споре против довода, который не нуждается в доказательстве. Особенно, когда он вполне обоснованный. Но скажите мне, почему вы взяли на себя такой труд? Почему м-р Мак-Аран так озабочен этим?

— Потому что БИТА и ВЕТО не прекращают попыток саботировать наши усилия. У нас с ними непрерывная борьба, отец. И вы с Родом Гэллоугласом часть «нас». Если он проиграет, проиграем и мы. Несколько биллионов человек по всем векам потеряют много личных прав.

— Особенно патентовладельцы, — усилил отец Ал.

— Конечно. Кстати, док Энгус все-таки запатентовал свое изобретение в 5029 году н. э.

— После того как тайна наконец вышла наружу?

Йорик кивнул.

— Как он сумел получить патент на него, когда существование машины времени стало уже общеизвестным?

— А вы когда-нибудь задумывались, как трудно будет доказать точное время ее изобретения? — ухмыльнулся Йорик. — Забавная головоломка. Подумайте над ней как-нибудь на досуге, скажем в пути к Грамарию. — Он взглянул на перстень-часы.

— Раз уж о том зашла речь, вам лучше поспешить — БИТА и ВЕТО уже копят силы для следующей крупной атаки на Грамарий. Копят силы, прячась за бедным простофилей, служащим им подставным лицом.

— О? — скромно поинтересовался отец Ал. — Кто же этот бедный простофиля?

— Церковь, конечно, — усмехнулся Йорик. — Желаю удачи, отец.