ГЛАВА 10

— Земноводные? — отец Ал недоверчиво уставился на экран электронного телескопа.

— Я заметил пару настоящих ящеров, но они мелкие, — брат Чард покачал головой. — Сожалею отец. Мы четырежды облетели эту планету, на четырех разных орбитах, и это — самая высокая форма жизни на любом из континентов.

— Значит людьми населен только тот единственный большой остров, а остальная планета пребывает в каменноугольной эре. — Отец Ал покачал головой. — Ну, если нужно какое-то доказательство, что мы имеем дело с колонией, а не разумными туземцами, то мы его нашли. Нельзя ли воспроизвести записи с того острова, брат Чард?

Монах нажал на ряд кнопок, и на главном обзорном экране появился большой остров, огромный, неограненный изумруд, плавающий в синем море.

— Увеличьте, пожалуйста, тот большой городок, — пробормотал отец Ал. Крошечный кружочек в зелени, чуть к северо-западу от центра острова, начал расти. Очертания берегов исчезли за пределами экрана. Точка набухла, превратившись в неровную округлую поляну, вокруг нее начали появляться другие точки.

— На самом деле, это единственное большое поселение, которое можно назвать городком, — задумчиво проговорил отец Ал.

Экран теперь заполнили крыши, церкви со шпилем, башни замка, расположенные на гребне холма.

— Архитектура средневековая, отец, думаю Тюдоровская.

— Да, но замок должен относиться к тринадцатому веку, готов поклясться, что он почти копия Шато-Гайяра. А церковь — поздняя готика, самое раннее — четырнадцатого века.

— Церковь! Это собор! Почему он выглядит таким знакомым?

— Возможно, потому что вы видели изображения Шартрского собора. Колонисты были не столь уж оригинальными, не правда ли?

Брат Чард нахмурился.

— Но если они собирались скопировать знаменитые строения Земли, то почему не взяли их все из одного периода?

Отец Ал пожал плечами.

— А зачем? У каждого века были свои красоты. Некоторым нравился пятнадцатый век, некоторым четырнадцатый, а некоторым и тринадцатый... Если мы будем просматривать дальше, брат, то уверен найдем что-нибудь и в романском стиле.

Брат Чард вгляделся в экран, когда он заполнился видом сверху единственной улицы, на которой виднелись люди.

— Очевидно, они применяли тот же принцип и в своей одежде; вон туника с широкими рукавами рядом с камзолом!

— А вон камзол с широкими рукавами. — Отец Ал покачал головой. — Я чуть не слышу, как их предки говорят: «Это мой мир, и я буду делать с ним все что хочу!»

Брат Чард повернулся к нему с понимающей улыбкой.

— Вас ждут трудности с транспортом, не так ли?

— Никогда не любил ездить на лошадях. — Отец Ал почувствовал, как у него засосало под ложечкой.

Брат Чард снова повернулся к обзорному экрану:

— Вы ищите там только одного человека, отец? Или общину?

— Одного единственного индивида, — мрачно сказал отец Ал. — И я не могу просто набрать код справочника и просканировать его в поисках нужной фамилии, не так ли?

Он подумал о Йорике и поборол медленно поднимающийся в нем гнев.

Этот ухмыляющийся шут мог бы подготовить его к этому!

— При таких обстоятельствах, — медленно проговорил брат Чард, — нет смысла следовать обычной процедуре принятой при посадке.

— Лучше сделать, как положено, брат Чард, — вздохнул отец Ал. — Вы ведь не хотите угодить в тюрьму из-за какой-то формальности, верно?

— Особенно, если меня потащит туда вся королевская конница и вся королевская рать. — Брат Чард пожал плечами. — Ну, вреда от этого не будет. В любом случае внизу услышат нашу передачу. — Он установил передатчик на вещание и включил микрофон. — Космический корабль X 394Р02173 Бета Касс 19, «Св. Яго» — Бета Кассиопеской епархии вызывает диспетчерскую службу Грамария. Диспетчерская Служба Грамария, отвечайте.

— Вас слышим, Св. Яго, — ответил резонирующий голос. — Цель вашего полета?

Отец Ал чуть не провалился сквозь паутину.

— Я правильно расслышал? — Брат Чард уставился на приемник, выпучив глаза. Он заметил показанную частоту и протянул руку настроить видео на совпадение с ней. Вид сверху городской улицы сменило внимательное, худощавое лицо с беспокойными глазами и темными волосами подстриженными поперек лба. Но отец Ал лицо это едва заметил. Он уставился на маленькую желтую ручку отвертки в нагрудном кармане монашеской рясы.

— Цель вашего полета, «Св. Яго... Ах!» — Худощавое лицо вспыхнуло и взгляд монаха обратился на них, когда они появились у него на экране. Затем выдохнул: — «Св. Яго», вы монахи!

— К тому же вашего ордена, — выпрямился на кушетке отец Ал. — Отец Алоизий Ювэлл, из ордена Видикона Катодского, к вашим услугам. Мой спутник — брат Чард, из ордена Святого Франциска Ассизского.

— Отец Коттерсон, из ордена святого Видикона, — неохотно представился монах. — Цель вашего полета, отец?

— Грамарий, отец Коттерсон. Меня отправили разыскать одного человека по имени Род Гэллоуглас.

— Верховного чародея? — голос отца Коттерсона сделался мрачным.

— Вы уж простите мое удивление, отец, но как вам удалось сохранить знание технологии? — спросил отец Ал. — Мне говорили, что ваши предки бежали сюда именно от нее.

— Как вы об этом узнали?

— От одного... своего рода пророка, — медленно ответил отец Ал. — Он оставил послание с распоряжением вскрыть через тысячу лет после того, как он написал его, и мы только что прочли его.

— Пророчество? — пробормотал с остановившимся взглядом отец Коттерсон — О Грамарие?

Он был в шоке. Один из главных его мифов сфокусировался на нем самом. Пауза оказалась кстати: отцу Алу тоже требовалось немного времени на размышления.

Верховный Чародей? Род Гэллоуглас?

Уже?

Что касается остального, то все выглядело совершенно логичным — среди колонистов находился священник-катодианец, а где был хоть один катодианец, там будут каким-то способом поддерживать жизнь науки и технологии.

Как? Это уж мелочи, ответов могло быть сколько угодно. Этот вопрос мог и подождать. Отец Ал прокашлялся:

— Нам надо многое обсудить, отец Коттерсон — но сделаем это при встрече. Я хотел бы сперва приземлиться.

Отец Коттерсон задумался, решая дилемму. Отец Ал почти понял мысли монаха. Разрешить отцу Алу сесть? Или послать его прочь, но есть риск, что он вернется с подкреплениями?

Отец Коттерсон принял решение.

— Отлично, отец, можете сажать свой корабль. Но приземляйтесь, пожалуйста, после наступления ночи, а то можете вызвать панику. Ведь здесь за всю нашу историю никто не видел, как приземляется корабль.

Отец Ал подумал о его замечании три часа спустя, когда земля под ними потемнела и подымалась навстречу. Если тут веками не приземлялись космические корабли, то как же прибыл сюда Род Гэллоуглас? Йорик говорил, что он не с этой планеты.

Ну, бесполезно теоретизировать, когда не располагаешь фактами. Он поглядел на обзорный экран.

— Пожалуйста, примерно в 200 метрах от монастыря, брат Чард. Это должно дать вам время при неблагоприятных обстоятельствах снова взлететь прежде, чем они успеют добраться до нас. Разумеется, я не думаю, будто они станут препятствовать вашему отлету, но всегда полезно иметь гарантию.

— Как скажете, отец, — устало согласился брат Чард.

Отец Ал усмехнулся:

— Вы все еще опечалены, что они не нуждаются в миссионерах, не так ли?

— Ну...

— Полно, полно, брат, выше голову, — похлопал отец Ал по плечу младшего монаха. — Эти любезные монахи много веков пребывали вне контакта с остальной церковью. Им понадобятся несколько эмиссаров для ознакомления с прогрессом в технологии и в истории церкви.

При этих словах брат Чард немного оживился. Отец Ал порадовался, что молодой монах не понял всех последствий — этим «эмиссарам», возможно, понадобится бороться с ересью. Колониальные теологи могли выдвинуть какие-нибудь очень странные идеи, имея пятьсот лет изоляции от Рима.

И Род Гэллоуглас мог стать страшнешим для всех, если при нем не будет надлежащего руководства.

Пинасса приземлилась, едва касаясь травы, и отец Ал вылез из миниатюрного шлюза. Он вытащил за собой свой несессер, проследил за закрытием шлюза, затем прошел к носу корабля, отступил футов на пятьдесят и помахал рукой у камеры. Огоньки прощально мигнули в ответ, и «Св. Яго» взлетел. Когда подоспели местные монахи, он стал лишь пятнышком на фоне темных туч.

— Почему... вы позволили ему... снова улететь? — проговорил, тяжело дыша, отец Коттерсон.

— Потому что эта миссия поручена мне, а не ему, — ответил с притворным удивлением отец Ал. — Брату Чарду поручили только доставить меня сюда, отец, а не помогать мне в выполнении моей миссии.

В действительности монах выглядел далеко не таким внушительным, ростом был не выше отца Ала и худой до грани истощения. Уважение к нему отца Ала несколько поднялось, отец Коттерсон, видимо, часто постился.

Либо так, либо у него солитер.

Отец Коттерсон снова повернулся к отцу Алу.

— А вы подумали, отец, о том, как покинете Грамарий, когда завершите свою миссию?

— Да вообще-то, — медленно произнес отец Ал, — я не уверен, что мне это понадобится, отец Коттерсон.

Когда он произнес это, факт явственно дошел до его сознания — может и впрямь это будет его последняя миссия, и на ее выполнение потребуются десятки лет. Если же она не затянется, и он понадобится Господу где-нибудь еще, то, несомненно, обеспечит себе транспортировку.

Мысль, что отец Ал станет тут постоянным жителем, не слишком обрадовала отца Коттерсона.

— Видимо нам с вами придется обсудить все поподробней. Последуем в монастырь, отец?

— Да, безусловно, — пробормотал отец Ал и зашагал рядом с монахом, когда тот повернул к стоявшей вдали обители. Следом за ними пристроилась еще дюжина коричневорясых.

— Несколько слов о местных обычаях, — предупредил отец Коттерсон. — У себя в стенах мы говорим на современном английском, но за их пределами на местном диалекте. В нем немало архаических слов и выражений, но самая большая разница в употреблении устаревшей формы указательных местоимений. Возможно вам желательно поупражняться при разговоре с нами, отец.

— И называть «этого» «сим»? Ну, сие будет достаточно легко. В конце концов, отец Ал читал Библию в издании короля Якова.

— По крайней мере, есть какое-то начало. А теперь скажите мне, отец, почему вы ищете Рода Гэллоугласа.

Отец Ал поколебался.

— А разве мне не следует обсудить этот вопрос с главой вашего ордена, отец Коттерсон?

— В данное время Аббат отсутствует, он в Раннимиде, на совещании с Их Величествами. Я его секретарь, отец, и забочусь о монастыре, пока он в отъезде. Все, что вы пожелаете сказать ему, можете обсудить со мной.

Не совсем приятное развитие событий, решил отец Ал. Он не совсем доверял отцу Коттерсону. У этого человека была внешность фанатика, и отец Ал был не совсем уверен какому делу он служил.

С другой стороны, возможно тут дело просто в солитере.

— То пророчество, о коем я вам говорил, — начал отец Ал — и умолк. Нет, он решительно не доверял отцу Коттерсону. Если этот человек был таким религиозным фанатиком, каким он казался с виду, то как он прореагирует на известие, что Верховный Чародей станет ещё более могучим?

Поэтому он немного переставил акценты.

— Наше пророчество сообщило нам, что Род Гэллоуглас будет самым могущественным из всех известных когда-либо кудесников. Вы, конечно, понимаете проистекающее из того теологическое значение.

— Да, воистину, — невесело улыбнулся отец Коттерсон и продолжил, не моргнув глазом. — При неправильном руководстве такой может стать вдохновителем культа дьявола.

— Да, это так, — Отец Ал приноровился к речевому стилю монаха, и нахмурясь, посмотрел на него.

— А почему вас нисколько не смущает это, отец?

— Нам давно ведомо сие, — устало ответил монах. — Мы долгие годы старались не отдать наше ведовское племя в когти Сатаны. Не беспокойтесь, отец, если на Грамарие еще не возникло никакого культа Дьявола, то не возникнет и теперь.

— «Ведовское племя»? — Отец Ал внезапно так и затрепетал от интереса к словам монаха. — Что се за ведовское племя, отец?

— Да ведьмы с чародеями в горах, болотах и в королевском замке, — ответил отец Коттерсон. — Разве ваше пророчество не говорило о них, отец?

— Без каких-либо подробностей. И вы не видите в Верховном Чародее какой-то большой угрозы вашей пастве?

— Нет, мы его знаем почти десять лет, отец, и, если он чего и сделал так пожалуй лишь приблизил к Богу ведовское племя, — отец Коттерсон снисходительно улыбнулся. — Пророк ваш предрекал с некоторым опозданием.

— Да, похоже. — Но отец Ал продолжал гадать: тощий монах, кажется, не замечал в Роде Гэллоугласе ничего необычного. Наверно, в образе жизни Верховного Чародея должна произойти большая перемена.

— Если вы прибыли дать руководство нашему Верховному Чародею, то зря потратите время и силы, — твердо сказал отец Коттерсон. — Заверяю вас, отец, нам наши обязанности вполне по плечу. — Они остановились у монастырских ворот. Отец Коттерсон постучал в них кулаком, крикнув: — Гей, привратник!

— Уверен, вы справитесь, — пробормотал отец Ал, когда огромные створки распахнулись. — И все же, отец, мне поручено в первую очередь выяснить правду относительно нашего пророчества. Если моя миссия ничего не даст, она будет полезной хотя бы потому, что мы столь многое узнаем о пастве, которую считали пропащей. И что, приятно отметить, она вовсе не пропащая, а, напротив, о ней исключительно хорошо заботятся.

Отец Коттерсон просиял от такого комплемента.

— Делаем все, что в наших силах, отец — хотя нас сильно удручает недостаток золота и людей, ощутивших святое призвание.

— Заверяю вас, отец, точно также обстоит дело на всех мирах, где пребывает род человеческий, — отец Ал огляделся вокруг, когда они вышли на широкий, обнесенный стенами двор. — У вас прекрасный дом, отец, и содержится он в образцовом порядке.

— О, спасибо вам, отец Ювэлл. Не отведаете ли наших вин?

— Да, с большим удовольствием. Мне бы хотелось немного повидать вашу прекрасную страну, отец, и ваш народ. Вы не могли бы достать мне средства передвижения и кого-нибудь в проводники?

Оттепель прошла и отец Коттерсон снова похолодел.

— Ну... да, безусловно, отец. Вам представят на выбор любых мулов и брата в проводники. Но я должен попросить вас не покидать сей обители, пока не вернется лорд Аббат, и вы не поговорите с ним.

— В самом деле, этого требует простая вежливость, — легко согласился отец Ал.

— Простая и необходимая, — сказал оправдывающимся тоном отец Коттерсон, под которым ощущалась твердость. — Наш добрый лорд Аббат должен будет внушить вам, отец, сколь осторожным надо быть в речах за пределами наших стен. Ибо, как вы понимаете, наш народ столетиями жил в неизменных средних веках, и любой намек на современность покажется ему колдовством и может пошатнуть веру. А также вызовет в стране целую лавину перемен, что принесет многим разор и несчастье.

— Заверяю вас, отец, я прибыл узнать о том, что здесь есть, а не менять порядок, — мягко сказал отец Ал.

Но отец Ал почувствовал по тону разговора, что он может прождать Аббата до конца жизни. В конце концов, он ведь давал обет послушания, и Аббат мог счесть себя законным начальником отца Ала, имеющим право отдавать обязательные приказы, и мог вознегодовать, если отец Ал предпочтет уважать приказ папы больше приказов Аббата. И негодование его может оказаться настолько сильным, что отец Ал предпочел, чтобы келья находилась под землей, а дверь ее запиралась изнутри.

Отец Коттерсон сел на свое место в центре, во главе стола. Другие монахи последовали его примеру. Отец Ал сидел отдельно от отца Коттерсона, на почетном месте для гостей.

— Кто сегодня служками? — спросил отец Коттерсон.

— На кухне — отец Альфонс, отец. — Один из монахов поднялся и снял с себя рясу, обнаружив под ней рогожный комбинезон. — А я сам — за столом.

— Благодарю вас, брат Бертрам, — ответил отец Коттерсон, когда монах проплыл над столом и наклонился над столешницей.

Из кухни выскочил с нагруженным подносом отец Альфонс и передал его брату Бертраму, который подлетел к монаху, сидевшему дальше всех от главы стола, и протянул поднос, давая монаху самому снять себе блюдо.

Отец Коттерсон повернулся к отцу Алу:

— Во всех ли филиалах ордена по-прежнему сохраняется такой обычай, отец, что каждый монах в свою очередь становиться служкой, даже Аббат?

— Ну... да, — отец Ал глядел на брата Бертрана с удивлением. — Но, э... не совсем на такой лад.

— Как так? — отец Коттерсон, нахмурясь, поднял взгляд на брата Бертрана. — А, вы говорите о его левитации. Ну, многие из нашей братии не владеют ею, они просто ходят вдоль столов. И все же подобный способ удобней для тех, кому он доступен.

— Несомненно. — Отец Ал ощутил как по нему пробежала дрожь, сердце у него замерло. — Есть ли между вами, кто умеют передвигать блюда, оставаясь сидеть?

— Телекинез? — нахмурился отец Коттерсон — Нет, этот ген связан с полом, и только женщины обладают такой способностью. Хотя брат Мордекай проделывал тут кое-какие исследования. Как продвигаются ваши эксперименты, брат?

Тощий монах потупился и покачал головой.

— Не слишком хорошо, отец. — Солонка в центре зала задрожала, приподнялась на несколько дюймов, а затем со стуком упала. Брат Мордекай пожал плечами: — Большего пока я добиться не могу, но все же надеюсь, попрактиковавшись, достичь успеха.

Отец Ал уставился на солонку.

— Но вы же только что сказали, что эта черта связана с полом!

— Да, но моя сестра — телекенетик, и мы оба телепаты, поэтому я начал пытаться почерпнуть у нее силы, а результаты вы видите, — брат Мордекай поддел кусок мяса, когда мимо него проплыл брат Бертран. — Она тоже сделала попытку и взяла кое-что у меня. Пока ей удалось пролевитировать на три сантиметра, когда она лежала навзничь.

Отец Коттерсон кивнул, поджав губы.

— Я и не знал, что она добилась столь больших успехов.

— Но... но... — Отец Ал заговорил вновь. — Разве тут нет опасности, что она узнает о технологии, кою вы желаете сохранить в тайне?

— Нет, — улыбнулся брат Мордекай. — Она из нашего сестринского ордена.

— Анодианок?

Отец Коттерсон кивнул, улыбаясь:

— У меня потеплело на сердце, отец, от сознания того, что наши ордена по-прежнему сохранились на других мирах.

— И все же, проблема безопасности все еще стоит, — высказал свое мнение еще один монах, хотя к нему не обращались. — Наши старые тренировки по закрытию своего мозга от эсперов вне нашего ордена кажется тончают, отец Коттерсон.

Отец Коттерсон насторожился:

— Один из королевских «ведунов» узнал из наших мозгов о технологии, отец Игнатий?

— Не думаю, — ответил монах. — И все же, в то время как я час назад медитировал над своими ЧИПами с электролитом, то почувствовал некое эхо, гармонирующее с моими мыслями. Я, конечно, прислушался и почувствовал мозг младенца в резонанс с моим. Сейчас непосредственной угрозы нет, но ребенок, безусловно, подрастет.

— Дай Бог, чтобы его мысли не услышали родители!

— Нет, я не почувствовал никакого дальнейшего резонанса. Может ничего опасного нет: в мозгу у младенца содержался образ его матери. То была жена Верховного Чародея.

Отец Коттерсон успокоился:

— Да, тут опасность невелика, леди Гвендайлон не могла не знать о технологии, и, наверняка, понимает необходимость молчания по этому предмету.

— Значит, как я понимаю, вы нашли способы экранировать свой мозг, а так же других телепатов? — не выдержав, вмешался отец Ал.

— В самом деле, — кивнул отец Коттерсон. — Сие связанно с молитвенной медитацией, отец, при ней мозг закрыт для внешнего мира, но открыт Богу. И все же, кажется нам придется поискать новые способы усиления закрытости. Брат Милен, вы займетесь?

Дородный монах кивнул: разумеется, отец.

— Исследования, обычное дело для тех из нас, кто уединились в этом монастыре, — объяснил отец Коттерсон.

Отец Ал кивнул:

— Иначе он и не был бы Домом святого Видикона. И все же, полагаю, вашим приходским священникам такая деятельность запрещается.

— Нет, все проще. — Отец Коттерсон принялся отрезать свою порцию мяса. — Монахов, обучаемых на приходских священников, учат только грамоте, счету и теологии, а науке и технологии обучают только принявших монашеский обет.

— Практичная система, — признал отец Ал. — Хотя мне не нравится секретность знания.

— Также как и нам, отец, — горящие глаза отца Коттерсона вонзились в него. — Знание должно быть свободным, чтобы им могли овладеть все. Только благодаря умыслу отца Риччи, основателю нашего филиала, удалось сохранить научные знания, когда он прибыл на Грамарий. Иначе его сожгли бы, как колдуна, попытайся он учить тому, что знал. Те, кто первоначально колонизировали нашу планету, вознамерились позабыть все научные знания. Вероятно, и нас самих ждало сожжение, если б мы попытались раскрыть то, чего знаем. А это ввергло бы страну в хаос. Зачатки науки вскормили на Земле смуту Европейского Ренессанса. Что же сделает с этой средневековой культурой знание современной науки и технологии? Нет, пока нам надо хранить свои знания в тайне.

— Но Верховный Чародей может открыть нам путь к началу обучения, — высказал предположение отец Игнатий.

— В самом деле, — глаза отца Коттерсона блеснули мисссионерским рвением.

— Святой Видикон, — произнес, словно про себя, отец Ал, — был учителем.

— Также, как и мы все, не правда ли? — так и просиял, глядя на него, отец Коттерсон. — Ибо, как можно приобретать новые знания и не хотеть поделиться ими с другими?

— Это, — решил отец Ал, — было стремление, с которым можно согласиться.

Отец Коттерсон снова повернулся к своим монахам:

— Кстати, о новых знаниях, брат Цельзиан, как продвигаются ваши исследования?

Брат Цельзиан медленно жевал мясо.

— Не хотите ли добавить соли к этой птице, отец?

— Действительно, хочу, но...

Солонка появилась перед отцом Коттерсоном со свистом смещенного воздуха.

Пораженный, тот резко откинулся назад, широко раскрыв глаза.

Сотрапезники разразились смехом.

Секунду спустя, отец Коттерсон пришел в себя и рассмеялся вместе со всеми.

— Превосходнейшая шутка, брат Цельзиан! Но, должен предостеречь вас насчет вашей склонности к озорству.

— Как же я, отец, без нее начал бы искать методы телепортации предметов?

— Истинно, — признал отец Коттерсон. — Мне думается, вы добились в своих экспериментах определенных успехов, о коих не уведомили нас. Берегитесь, Брат, мы можем приписать честь ваших достижений кому-нибудь другому! Сначала я подумал, что добился успеха брат Хронополис.

— Нет, отец, — улыбнулся брат Хронополис. — Я думаю о создании квантовой черной дыры, но мы опасаемся осуществлять это на поверхности планеты.

Отец Ал попытался внимательно слушал.

— Вы правы, — согласился отец Коттерсон. — Я содрогаюсь при мысли о последствиях столь крутого градиента гравитации, и не желаю оказаться над жерлом внезапно образовавшегося вулкана! Нет, с этим экспериментом нам придется подождать, пока у нас не будет доступа к космическим полетам.

Брат Хронополис повернулся к отцу Алу:

— Отец, когда вы отбудете с Грамария...

— Я лично не смогу произвести такой эксперимент, — улыбнулся отец Ал. — Я ведь антрополог, а не физик. Но, если потребуется моя помощь, я с удовольствием ее окажу.

— Остальное на усмотрение Аббата, — твердо произнес отец Коттерсон.

Создать квантовые черные дыры? Самые лучшие ученые ДДТ до сих пор думали, что это невозможно! Либо грамарийские монахи заблуждаются, либо сильно продвинулись вперед. Был только один способ выяснить... Отец Ал небрежно спросил:

— Вы добились успехов в области молекулярных схем?

Вся трапезная умолкла, глаза устремились на него.

— Нет, — выдохнул брат Хронополис. — Вы можете сделать схему из молекулы?

Ясно. В некоторых разделах они сильно отстали.

— Лично я нет, — пояснил отец Ал, — и все же я знаю, что это делают, срабатывают единственные молекулы кристаллика, способные выполнять все функции... Какой для этого употреблялся древний термин? Ах, да... ЧИПа с целой интегральной схемой.

— Но вы не знаете как ее сработать?

— Сознаюсь, нет.

— Довольно, довольно, — успокаивающе поднял ладонь брат Цельзиан — Теперь мы знаем, что это сделать можно, значит в скором времени сделаем.

Отец Ал ни на минуту не усомнился в этом.

— Превосходнейший вечер, — вздохнул отец Коттерсон, открывая дубовую дверь и провожая отца Ала в келью. — Ваше присутствие чудесно стимулировало дискуссию, отец.

— Она просто завораживала, отец, особенно сообщение о монахине, занимающейся хирургией, не вскрывая тела.

— Ну, пока речь идет о лопнувших кровеносных сосудах и массаже сердца, — уточнил отец Коттерсон. — Тут таятся огромные возможности. Надеюсь келья понравится вам, отец?

— Роскошная, — Ал оглядел комнату площадью девять на двенадцать с голыми отштукатуренными стенами. Соломенный матрасик на дубовой койке, тазик для мытья на подставке и письменный стол с трехногим табуретом. — Настоящее дерево и впрямь роскошь, отец!

— Для нас это недорогой материал, — улыбнулся отец Коттерсон. — Оставляю вас вашим молитвам, отец.

— Да будет с вами Бог, отец, — отозвался с теплой улыбкой отец Ал вслед отцу Коттерсону. Но затем метнулся к двери, прижался ухом к дереву и услышал, как поворачивается в замке ключ, — и все прежние дурные предчувствия разом нахлынули на него. Он был разочарован. Общество монахов поначалу пришлось ему по душе, но теперь он понял, что ошибся.

Разумеется то что его закрыли в келье, отнюдь не доказывало, будто они собирались заточить его и не дать повидать Грамарий. Быть может Аббат будет в восторге от его визита к Роду Гэллоугласу.

Но, возможно, и не будет.

Отец Ал подождал два часа, дав всем братьям заснуть покрепче. Затем достал из жилетного кармана набор инструментов, отомкнул огромный старый замок и тихо проскользнул по темным коридорам. Он проплыл сквозь колоннаду, словно дым ладана, нашел лестницу и веревку, тихо перелез через стену.

Это были такие замечательные монахи. Будет лучше убрать с их пути искушение.