Глава четвертая
— Мне кажется, или музыка действительно стала громче? — Джеффри, нахмурившись, вглядывался вглубь гулкого леса.
— Ты правильно спросил, — ответил Векс. — Музыка теперь на самом деле звучит громче.
— Значит ли это, что местные жители верят в нее больше? — спросила Корделия.
Род остановился, пораженный этой мыслью.
— Неплохая мысль, Делия. Музыка в этих краях звучит уже не менее последних семидесяти восьми часов: местные крестьяне должны были ее услышать. Они не усомнятся в собственном слухе. Да, они наверняка верят в музыку камней, очень даже верят.
— К тому же здесь и камней больше, — заметил Грегори.
— Это только усилит общую атмосферу, — согласился Векс.
— Особенно, если ты между двумя камнями, — добавила Гвен.
— Но как может быть иначе, если их так много? — чисто риторически поинтересовался Магнус.
Деревья расступились перед большой поляной, и дети замерли, осторожно разглядывая открывшееся их взорам зрелище.
— Векс, — спросил Магнус, — что это за наклонный камень, который стоит рядом с опушкой?
— Угол наклона камня соответствует наклону солнца в полдень, — медленно ответил Векс. — Может, сам скажешь, что это такое?
— Это же гномон — «стрелка» солнечных часов, которая отбрасывает тень на цифру, указывающую время.
Векс довольно кивнул.
— Все верно.
— Тогда на земле рядом с ним должны быть цифры, — указал Грегори.
— Конечно, вот они! — изумилась Корделия. — Но они такие огромные, что их трудно узнать. И сделаны из цветов. Ой! Как красиво!
— Спасибо, — сказал кто-то.
— Не тебе, лошадиная морда, — проворчал Джеффри, бросив презрительный взгляд вбок, потом снова глянул… и повернулся с широко раскрытыми глазами. — Это лошадь-качалка!
— Она разговаривает? — удивленно спросил Род.
— Конечно, я разговариваю. А разве ты нет?
— Что-то такое я уже слышал, — пробормотал Магнус.
— Неудивительно, сын, — напомнила Гвен. — Она тоже должна быть сделана из ведьмина мха.
— Меня поражает изобретательность этих псионных творцов, — вздохнул Векс.
Игрушечная лошадь легко раскачивалась в такт музыке камней. Или музыка исходила от самой игрушки?
— Что ты здесь делаешь? — спросила Корделия у лошадки, держа руки за спиной. Братья переглянулись: они знали ее приемы.
— Хочу вырасти, — отозвалась качающаяся лошадь. — А ты разве нет?
— Хочу, конечно, но я не знала, что деревянная вещь тоже может расти.
— Деревья ведь растут, а они тоже деревянные. Почему бы и мне не вырасти?
— Потому что у тебя нет корней, — резонно заметил Грегори.
— У тебя их тоже нет. Но под моими копытами деревянные дуги, через них я получаю питание из травы, на которой качаюсь. Чем больше качаюсь, тем больше расту.
Гвен взглянула на полозья.
— Неудивительно: под тобой ведьмин мох.
— Мне кажется, он черпает энергию также от латентных проективов поблизости, — добавил Векс.
— Разве ты сам не говорил, что все население Грей мари может быть латентными проективами? — спросил Магнус.
— Эсперами, сын, — поправил Род. — Ты теперь достаточно вырос, чтобы воспользоваться правильным термином.
— Да, я так говорил, — подтвердил Векс. — Я рассчитал такое насыщение, основываясь на предполагаемом количестве первоначальных колонистов, обладавших латентными пси-способностями. Но это только предположение. Нам пришлось бы проверить всех жителей, чтобы убедиться, есть ли основание для такого утверждения.
Глаза Грегори утратили сосредоточенность.
— Вещи, сделанные из ведьмина мха и способные расти, — заявил Магнус, — вот доказательство твоего предположения.
— Да, но вряд ли решающее. Я не стал бы представлять его даже как гипотезу.
— А кем ты будешь, когда вырастешь? — спросила Корделия у переросшей игрушки.
— Качающимся конем, — решительно ответила лошадь.
Джеффри нахмурился.
— Если ты хочешь стать конем, то кто ты сейчас?
— О, сейчас я всего лишь игрушка, — отозвалась лошадь-качалка. — А когда вырасту, стану профессиональной гоночной лошадью.
— Будешь бегать на своих дугах?
— Ну уж нет! Посмотрите-ка на мои ноги! Семейство посмотрело и легко увидело большие, ярко раскрашенные колеса, прикрепленные сразу над дугами.
— А я-то считал их просто украшением, — прошептал Грегори.
— Нет, это больше чем украшение. Чем больше я раскачиваюсь, тем больше расту; а чем больше расту, тем шире становятся мои колеса; когда они наконец смогут доставать до земли, стоит мне наклониться, то будут посылать меня вперед; а задняя пара будет касаться земли, когда я откидываюсь назад, и придавать мне ускорение. Вот так я и буду качаться, когда вырасту, стану взрослой и сильной и буду всех веселить!
— Небольшой экипаж? Приятно было бы в нем прокатиться, — задумчиво сказал Грегори.
— Тебе потребуется время, чтобы так сильно вырасти, — предупредила Корделия лошадь.
— Не так много, как ты думаешь: когда я смогу скакать вдоль циферблата, время пойдет быстрей.
Магнус вопросительно взглянул на Векса.
— Она ведь на самом деле не может ускорить ход времени?
— Нет, Магнус, но может создать такую иллюзию для себя — и, возможно, передать ее людям, с которыми встретится.
— Все качалки теперь хотят вырасти, — сообщила лошадь, — поэтому я и качаюсь днем и ночью, без перерывов.
— Но они ведь остаются детскими игрушками, — сказал Грегори, — как и ты.
— Такое чудо — для взрослого-дитя! — удивленно воскликнула Корделия.
Род содрогнулся.
— Действительно, — согласилась лошадь, — поэтому я и качаюсь круглосуточно.
Векс воскликнул:
— Взрослый человек, с физическими способностями взрослого, но с разумом и эмоциями ребенка? Какое хаотическое представление!
Магнус напрягся.
— Хаотическое? Векс… в нем, правда, видны чужие руки?
— Может, ты и прав, сын, — медленно сказал Род. — Может, и прав.
— Развивай свое предположение, — предложил Векс, — и попробуй создать из него гипотезу.
Магнус замолчал и задумался.
— Боюсь ошибиться… — застенчиво начала Корделия, что автоматически означало, что ее тут же попросят высказаться — и качающаяся лошадь не стала исключением.
— Что ты имеешь в виду?
— Что ты вырастешь быстрее, если будешь опираться не на деревянные дуга, а на свои копыта.
— Что! — в ужасе воскликнула лошадь. — Ты хочешь лишить меня моих замечательных полозьев? Какой стыд, девушка!
— Не очень разумный совет, — согласился Джеффри. — Какие у нее шансы против взрослой лошади?
— Отличные шансы! Разве я не вижу в вашем обществе такую же, как я, только взрослую?
Дети широко раскрытыми глазами посмотрели на Векса.
— О чем ты говоришь? — осторожно спросил робот.
— Как о чем? Ты не более настоящий, чем я, ты только модель лошади, ты сделан мастером, как и я. Но ты вырос, и я тоже хочу вырасти!
— Мы оба созданы искусственно, — согласился Векс, — но на этом сходство кончается. Мой «мозг» — компьютер, а твой — только записанные образцы ответов, заложенные в память твоим создателем.
— Векс, — протянул Магнус голосом, полным ужаса, — разве ты только что не описал программу?
Большой черный конь постоял молча и неподвижно. Потом сказал:
— Такое описание есть ужасающее упрощение, Магнус.
— Хорошо сказано, — заметил Грегори. — Значит, создатели вещей из ведьмина мха предписывают своим игрушкам какую-то программу?
— Игрушкам! — оскорблено воскликнула качающаяся лошадь. — Я не игрушка, я создана своевременно и с большим значением!
— Конечно, своевременно: ведь ты связана с часами, — бросил Джеффри, поглядев на циферблат.
— Да, конечно, ты не просто игрушка — ты хороший спутник, — надул губы Грегори. — Где ты была, когда три года назад я так хотел такую же?
Качающаяся лошадь озадаченно смотрела на него.
— Послушай, брат, — сказал Магнус. — Мы все в детстве мечтали о таких спутниках в детской.
— Кроме Корделии!
— Кроме тебя самого, если ты так говоришь! Я ездила на лошадке Магнуса больше его самого!
— И ей совсем не требовался для этого конюх, — согласился Магнус, — хотя сейчас он ей очень даже нужен.
Корделия показала ему язык.
— Значит, тебе нравится мое общество, — медленно проговорила качающаяся лошадь. — Я рада поиграть с тобой. Не хочешь ли прокатиться?
— Еще бы! — Грегори вскочил ей на спину. Удивленная лошадь с музыкальным ржанием встала на дыбы, и Грегори радостно завопил.
— Грегори! — встревожено воскликнула Гвен.
— Не стоит… — но посмотрев на мальчика, который качался, размахивая шапкой и крича от радости, прикусила язык.
— Пусть поиграет, дорогая, — улыбаясь, сказал Род.
— Не мешай ему, мама, — попросила Корделия.
— Мы не видим никакой опасности.
— Ну, хорошо, — смягчилась Гвен. — Ему так редко выпадает возможность вести себя просто по-детски.
— Мне тоже приходило это в голову, — согласился Векс.
— Он почти никогда не ведет себя, как все дети, — напряженно сказал Джеффри. Тело его было напряжено, лицо застыло. Магнус заметил это и потянулся было к младшему брату, потом заколебался и опустил руку.
— Я уверен, лошадь позволила бы нам всем покачаться, если бы мы захотели.
— Точно! — воскликнула Корделия, у нее загорелись глаза, но Джеффри фыркнул.
— До чего нелепо ты бы выглядел, брат: семнадцатилетний парень на детской игрушке! Нет, мы, переросшие детскую, должны проявить великодушие и дать ему такую возможность.
Корделия удивленно повернулась к Джеффри. Но увидела выражение его лица и опечалилась. Ее мать тоже.
— Ты не согласна, Делия? — спросил Джеффри.
— Согласна! — быстро ответила она. — Ты верно говоришь, Джеффри. Пусть ребенок поиграет.
— И пусть немного побудет ребенком. Сейчас только он может им оставаться, — негромко сказал Род.
Корделия удивленно посмотрела на отца. Потом лицо ее прояснилось, девочка неуверенно улыбнулась.
— Хорошо, папа. Он всегда остается в нашей тени.
— Он носит мою одежду, — согласился Джеффри, — и у меня по крайней мере были игрушечный арбалет и катапульта, которые ему не нужны. Да, пусть поиграет.
Грегори закончил крут вдоль циферблата и соскочил с лошади, он раскраснелся, глаза его сверкали. Повернувшись, мальчик снял шапку и низко поклонился лошади.
— Благодарю тебя, добрый конь! Никогда не забуду этой поездки!
— Добро пожаловать, — ответила лошадь, наклоняясь вперед на полозьях. — Приходи еще и покатаешься снова.
— О! Можно?
— Может быть, на обратном пути, — сказала Гвен. — А сейчас, Грегори, нам пора.
— А не может ли лошадка пойти с нами? — расстроено спросил Грегори.
— Нет, хотя мне приятно знать, что ты этого хочешь, — ответила качающаяся лошадь. — Но я должна раскачиваться на своем циферблате, иначе не вырасту. Разве ты этого хочешь?
— Нет, — ответил Грегори, слова у него словно клещами вырывали. — Мне будет тебя не хватать, добрый конь.
— А мне тебя, — ответила лошадь, и на мгновение музыка стала громче и печальней.
— Она должна позволить тебе идти своим путем, — Корделия положила руку на плечо Грегори. — А ты должен дать ей вырасти.
— Конечно, — Грегори отвернулся и, опустив глаза, поплелся за братьями и Вексом. Глаза Корделии затуманились. А Грегори повернулся и крикнул лошади:
— Я тебя увижу, когда ты вырастешь?
— Не сомневаюсь! — воскликнула лошадь, по-прежнему качаясь по дуге. — Я превращусь в большого скакуна, но узнаю тебя!
— А я тебя, — вздохнул Грегори. — Пока! — он махнул рукой, потом повернулся, сжал руку сестры, расправил плечи и поднял подбородок. — Пошли, Делия! Я должен дать ей качаться!
Корделия стиснула руку брата и отстала на полшага, надеясь, что брат не заметит нежности в ее взгляде.
Гвен несколько раз мигнула, взяла Рода под руку и пошла за детьми.
