Глава первая
— Хвала Небесам! — вздохнула Корделия. Она, может быть, немного переигрывала, но только что к их столу вновь присоединился Ален, а он очень красив и вдобавок еще коронный принц. Корделии же недавно исполнилось четырнадцать, самое время начинать обращать внимание на подобные вещи. — Хвала Небесам, что мама отдает его лорду аббату!
— Что отдает? — принц Ален оглянулся на главный стол, за которым мать младших Гэллоугласов снимала с себя толстую цепь с массивной подвеской.
Леди Гвендолен находилась от них почти в тридцати футах, потому что дети сидели за боковым столом, а размеры Большого Зала — семьдесят пять футов на пятьдесят. Конечно, не самые гигантские размеры, но этого хватало, чтобы углы и потолок зала, освещенного факелами на стенах и свечами на столах, скрывались в тени. Хотя, естественно, света добавлял и огромный очаг в северной стене.
Но все же его было достаточно, чтобы разглядеть львов и драконов, которые словно прыгают на вас со шпалер. Да и рыцари в сияющих доспехах кажутся гораздо ярче, и дамы — красивее, чем при дневном свете.
Но самой прекрасной была леди Гвендайлон Гэллоуглас — по крайней мере, на взгляд ее детей, — протягивавшая подвеску аббату. Стоило священнику взять ее в руки, леди Гэллоуглас раскрыла крышку, и все взрослые ахнули. Неудивительно: даже на расстоянии в десять ярдов Ален ясно разглядел сияние камня.
— Что это?
— Это контур… ай! — Джеффри Гэллоуглас схватился за икру.
— Это камень, который сделал наш отец, — объяснила Алену сестра Джеффри — Корделия.
— Скажи лучше «нашел» или «высек», — возразил Диармид, младший брат Алена. — Человек не может сделать камень.
— Не говори, чего не знаешь, малявка, — сердито буркнул Ален, но тут дружелюбно вмешался Грегори, младший из Гэллоугласов:
— Папа может. Ты тоже сможешь, если намешаешь нужное зелье. Надо сделать рассол, такой густой, что чуть ли не застывает, потом опустить в него шнурок, и сам увидишь, как за несколько дней на шнурке вырастет камень.
Диармид удивленно смотрел на Грегори: если он так говорит, значит, это правда.
Джеффри сумел отвлечься от боли в икре настолько, чтобы вспомнить о мщении. Но только он свирепо развернулся к Корделии и собрался прошипеть нечто не очень приятное, как кто-то оттащил его вбок. Оттащил старший брат Магнус. Оттащил и зашептал что-то на ухо.
— Камень вырос из соли, но он не шероховатый, — добавила Корделия. — У него грани, как у самого лучшего бриллианта.
Ален нахмурился.
— Значит, твой отец сам сделал этот голубой камень?
— Точно, — подтвердил маленький Грегори, — и настой окружало множество проводов.
— Понятно, — заключил Ален. — Тогда это не просто соль, а драгоценный камень.
— Но, кажется, он не этого хотел, — заметила Корделия.
К столу вернулся Джеффри, мрачный, но молчаливый. Магнус сел рядом с ним.
— А чего он хотел? — спросил Диармид.
— Хотел сделать амулет, — ответила Корделия, — который усиливает волшебство.
Ален только глазами захлопал.
— Это же хаос! — сразу же воскликнул Диармид.
— Не стало бы ни закона, ни порядка. Каждый обратился бы против соседа.
— Ты смотришь в самую суть, — кисло отметил Грегори. На него слова Диармида явно произвели впечатление. — Но, друг, если бы все стали волшебниками, разве мир не остался бы тем же самым? Сильные правили бы, остальные подчинялись.
Диармид наморщил лоб, пытаясь найти ошибку в рассуждениях Грегори.
— Это не имеет значения, — Магнус отбросил все эти рассуждения за ненадобностью. — У папы не получилось, что он хотел. Он попросил простого пахаря надеть подвеску и попытаться что-нибудь наколдовать, но у того ничего не вышло. Получается, только когда его носит сам папа. Вот в чем беда.
— Что за беда? — недоуменно переспросил Диармид.
— И что тогда получается? — поинтересовался вслед Ален.
— Папа посадил камень в обруч и надел на лоб, — пустилась в объяснения Корделия. — Он хотел выкорчевать деревце, которое выросло слишком близко к дому.
— А разве твой отец не мог сделать это без камня? — невинно проговорил Диармид.
— Еще бы, поэтому он только чуть-чуть сосредоточился, но ничего не произошло. Он стал думать сильнее и еще сильнее, но дерево по-прежнему стояло на месте.
Ален удивленно смотрел на нее.
— Камень отнял у него волшебство?
— Ну уж нет, — наконец-то ожил и Джеффри, — потому что когда он стал думать очень напряженно, небо потемнело…
— Помнишь внезапный дождь, который вымочил нас всех пару недель назад? — перебил брата Грегори.
* * *
— Это совершенно новый тип пси-энергии, — объяснял тем временем Род Гэллоуглас, — по крайней мере, для меня новый. Раньше я что-то не слышал о способности вызывать дождь, но мне думается — это новая форма телекинеза…
— Однако не та форма, которая была тебе нужна, — аббат положил камень на стол и убрал от него руки.
— В том-то и дело, — согласился Род. — Конечно, я тут же снял его и вернулся в дом. И спрятал в самом надежном месте, не успев даже обсохнуть.
Отец Боквилва посмотрел на Гвен, но не стал спрашивать, что это за безопасное место.
— И кроме медальона для него, ты больше ничем с тех пор не занимался?
— Ничем, — решительно заявил Род, — и пока мы думали, что делать, Гвен очень осторожно относилась к применению волшебства.
— И что же ты решил? — спросила королева Катарина.
— Что больше не буду экспериментировать, — ответил Род.
— Разумно, пока мы не выясним, что же ты создал, — аббат осторожно закрыл крышку подвески. Отец Боквилва внимательно следил за ним. Он, казалось, побледнел и даже позеленел.
— Значит, мы все согласны, — подытожила Гвен, — что ты должен отнести его в монастырь и отдать отцам, которые привыкли к экспериментам с такими вещами. Пусть они решат, какая польза — или вред — может быть от камня.
Род кивнул.
— И если вреда больше, чем пользы, пожалуйста, уничтожьте его. Но только мне не говорите, добавил он. — Я им гордился…
— Это действительно большое достижение, аббат взял амулет — осторожно, за цепочку — и спрятал в карман под сутаной. — Мы сделаем, как ты просишь, и заверяю тебя, мои монахи будут обращаться с ним крайне бережно. У меня самого, хвала судьбе, мало Силы, так что со мной камень много вреда не натворит. И я немедленно отнесу его в монастырь, — он повернулся к королю, — если вы выделите мне охрану из нескольких рыцарей и солдат.
— С радостью, — отозвался Туан.
И тут в зал вошли зомби.
Вернее, не вошли — они танцевали. И танцевали странно, напряженно, словно на ходулях — но когда мертвые танцуют, их не попросишь танцевать поизящней. Их вообще ни о чем не просишь. Просто убегаешь.
Так и поступило большинство придворных и дам, в едином испуганном порыве. Кругом все вскакивали из-за столов и пятились, выставив перед собой руки, как будто могли оттолкнуть жутких тварей. Столы переворачивались, тарелки и кувшины с грохотом летели на пол и кувыркались под ногами, мужчины отталкивали подальше своих жен, заслоняя их, выхватывали мечи и кинжалы с отчаянным видом, который говорил, что они хорошо осознают бесполезность оружия. Магнус тоже пихнул было своих младших братьев и сестру и загородил их собой, но Джеффри тут же вынырнул рядом, в свою очередь вытащив меч, а Корделия уклонилась влево — и лишь столкнулась с Аленом, который тоже решил защищать ее. Чтобы не уронить своего достоинства, девушка поймала Диармида и Грегори, прижала их к себе и приказала:
— Отодвиньтесь, и я должна видеть!
— Смотри, но не вмешивайся, — за ней появилась ее мать.
Корделия заметила, что мама и не пытается встать перед сыновьями. В конце концов, Магнусу уже семнадцать, он молодой человек. К тому же Гвен знала, что они достаточно защищены.
Ее внимание привлекла музыка.
Резкие звуки с неожиданным ритмом, легкая небрежная мелодия, от которой ей самой захотелось танцевать, несмотря на весь этот ужасный парад.
Магнус тоже решил, что стоит попривыкнуть и музыка оказывается не так уж плоха. Вообще, если бы танцоры не были такими неуклюжими и оцепеневшими, он с первого взгляда не отличил бы зомби от живых людей. Все они скромно кутались в саваны, пряча потемневшую кожу. Но в пустых глазницах сверкали искорки, и мертвецы жутко скалились, но не от трупного оцепенения, а от радости. Они хлопали в ладоши и пели, изредка что-то выкрикивали поодиночке и все вместе, хотя слов он не мог разобрать, и некоторые из них держали камни, которыми отбивали странный синкопический ритм.
— Калипсо, — шепнул Род Туану. — Это определенно калипсо.
— Что? — переспросил отец Боквилва. — Нимфа, которая зачаровала Одиссея и его экипаж?
— Нет, это разновидность музыки. Она с древней Земли.
— Но как она попала сюда? — спросил Туан.
Род пожал плечами.
— Как вообще они создают эту музыку? Я не вижу никаких инструментов.
Зомби снова все вместе выкрикнули какое-то слово.
Аббат нахмурился.
— Я разобрал слово, но оно не имеет смысла.
— Джамбори! — закричали снова все зомби.
— Это такая пирушка, — объяснил Род. — Очень большая пирушка.
Туан выступил вперед, подняв меч.
— Пусть холодное железо…
— Нет! — Род остановил короля, удержав его руку. — Только соль способна остановить зомби, если удастся кинуть им щепоть в рот и подержать там. Тогда они вернутся в могилы, но очень опасно оказаться на их пути.
— Неважно, — выдохнула Катарина с напряженным лицом. — Они уходят.
И действительно, они уходили все той же шаркающей процессией, стуча камнем о камень, щелкая пальцами, хлопая в ладоши, напевая слова, которых придворные не разбирали, и время от времени выкрикивая все то же слово: «Джамбори!»
Пение стихло; наконец они исчезли. В Большом Зале на несколько минут воцарилась тишина.
Женщины с истерическими всхлипываниями попадали на скамьи, мужчины поспешили успокоить своих дам. Корделия стояла неподвижно, решив, что ни за что не заплачет. Гвен озабоченно наблюдала за Диармидом и Грегори, но Диармид казался всего лишь очень серьезным, как всегда, а вот Грегори ужасно заинтересовался.
— Пошли! — воскликнул Ален. — Папа скажет, что делать!
Но когда они приблизились к главному столу, Туан говорил священникам:
— О какой ерунде мы проговорили весь день? О толпе бродячих проповедников. Мы считали, что они могут стать опасны, потому что прославляют нищету и непорочность.
Род кивнул.
— Почему-то это больше не кажется срочным делом.
— Поистине так, — Катарина заметила Гвен и вздохнула, словно пытаясь стряхнуть оцепенение. — Что это значит, леди Гэллоуглас? Откуда они взялись?
Но Гвен только развела руками и покачала головой.
— Из могил, величество. Однако не могу сказать, кто их поднял.
— И почему они сюда были посланы… — Туан начал хмуриться.
— О, это-то как раз легко понять! — выпалила Катарина. — Их послали, чтобы запугать Корону и двор, а прямо сейчас они танцуют в городе, и все жители столицы вопят от ужаса.
Туан повернулся, щелкнул пальцами, и рядом с ним появился стражник.
— Передай сэру Марису, чтобы отряд солдат отправился следом за этими призраками. Но пусть не приближаются и только выяснят, куда они ушли из города.
— А если кто-то пострадал от испуга, — быстро добавила Катарина, — пусть помогут им.
Стражник поклонился и повернулся, но выражение его лица ясно говорило, что он подумывает о смене карьеры.
— Горожанам может повредить только испуг, — согласился Туан. — Но с другой стороны, такой испуг заставит всю страну обратиться к Короне, умолять избавить их от этих привидений, — он вопросительно взглянул на аббата. — А что сможет сделать Корона?
Аббат немного помолчал, потом сказал только:
— Я посоветуюсь со своими монахами.
— Значит, пока ничего, — Туан повернулся к Катарине. — И народ увидит, что монархи бессильны. Вот в чем цель.
— Чтобы свергнуть нас, — подхватила Катарина. У нее побелели губы. — Неужели мы не можем от них избавиться? Ну почему нас не оставят в мире?
— Никогда, — отозвался Род, — потому что эти земли и этот народ слишком важны, Ваши Величества.
Катарина чуть оттаяла, и в глазах ее мелькнула благодарность. Она не стала спрашивать, для кого важны ее земля и народ; она и ее муж уже многое выяснили у лорда Чародея, и Катарина не была уверена, что хочет знать больше.
Другое дело Туан.
— Кого вы имели в виду, Ваше Величество?
— Как кого? Тех, кто разбудил зомби, — поспешил дать уклончивый ответ Род.
— А кто это сделал, папа? — очень вовремя поинтересовался Грегори.
— Отличный вопрос, — Род покосился на своего младшего, небезуспешно пытаясь скрыть раздражение. — У тебя есть какие-то идеи, Грегори?
— Колдун, — выпалил Диармид.
— Отличная догадка, — кивнул Род. — Какой колдун?
Грегори покачал головой.
— Мы недостаточно знаем, чтобы догадаться, папа.
— Тогда прошу вас, узнайте, — приказала Катарина.