Глава десятая

— Милые, я дома! — весело закричала Пия, врываясь в дом.

Хлоя бросилась к ней, радостно фыркая, Макс принялся тереться об ее ноги.

— Наконец-то! Теперь тебе придется поспешить. Конечно, немножко опоздать — значит проявить хороший вкус, но сегодня вечером я не хочу, чтобы ты упустила хоть одно мгновение общения с Гриффином.

Венера говорила быстро, приглашающе махая рукой, чтобы Пия последовала за ней в комнату. Но девушка не двинулась с места, и богиня вернулась и встала перед ней, раздраженно уперев руки в бока.

— Пия! Прекрати на меня таращиться и пошевеливайся! Я же сказала, мы и так опаздываем.

— Ты... Ты... — Пия нервно сглотнула, ее округлившиеся глаза не отрывались от богини любви. — Bay! Ты посмотри на себя!

Раздражение Венеры мигом угасло.

— Тебе нравятся мои регалии?

Она медленно повернулась вокруг себя, давая Пие возможность оценить полную картину.

— Это невероятно! Я хочу сказать, ты всегда прекрасна, но вот так... ух... что бы это ни было, просто дух захватывает!

— Это, — Венера величественным жестом показала на почти прозрачные волны ткани, соблазнительно колыхавшиеся вокруг ее тела, — это то, что полагается носить римским богиням, когда они желают показаться во всем блеске своей славы. Туника.

Потом она дотронулась до короткой кремовой нижней юбки, оставлявшей на виду ее прелестные обнаженные ноги.

— Это стола.

Венера приподняла полотнище ткани, накинутое на плечо; ткань была серебристо-белой, в тон волосам богини.

— А это пала.

Венера стремительно закружилась на месте, отчего лоскут фиолетовой ткани — того же оттенка, что глаза богини,— прикрепленный сзади к ее плечу серебряной брошкой, взвился в воздух, как прозрачный плащ.

— Абсолютно прекрасно, — сказала Пия. — Ты так оделась, потому что собираешься вернуться на Олимп? Портал снова открыт для тебя?

Пия улыбалась, но на ее лице отчетливо проступила грусть.

— Я не думала, что ты уйдешь так быстро. Может быть, все-таки останешься на ужин, а может, и еще на денек?

— Дорогая, ты уже счастлива и достигла любовного экстаза?

Пия нахмурилась, задумавшись над вопросом Венеры.

— Да, я счастлива... я хочу сказать, я сегодня отлично поработала... ты бы видела, как все на меня смотрели! Все смотрели на меня! Как будто я перестала быть невидимой! И я даже сосчитать не могу, скольких комплиментов удостоились мои волосы!

Венера улыбнулась, видя радостное волнение девушки.

— Да, ты счастлива. Но полна ли ты восхитительного, соблазнительного, страстного любовного экстаза?

— Ну, не думаю.

— Я тоже. А пока этого не случится, я не уйду.

— Тогда почему ты так оделась?

Венера возвела взгляд к потолку.

— Из-за этой болтовни я едва не забыла! Иди скорее сюда, и я тебе все расскажу, пока ты переодеваешься.

— Переодеваюсь? Во что я должна переодеться?

— В твои собственные одежды богини, — ответила Венера.

— Я? С чего вдруг? — удивилась Пия, но поспешила за богиней любви.

— Пия, моя дорогая, мы отправляемся на маскарад! Пия застыла в коридоре перед дверью своей комнаты.

— Венера, о чем ты говоришь?

— Я узнала об этом, когда сегодня путешествовала в Интернете. Что, кстати говоря, просто восхитительный вариант магии! Ты знаешь, что обо мне там упоминается девяносто один миллион раз? Девяносто один миллион! А о Персефоне и четырех миллионов упоминаний не набралось, и это при всей ее самоуверенности... ну, неважно. Я отклонилась от темы. Пока я там изучала информацию о пожарных, я случайно наткнулась на объявление о маскараде, который устраивается в том самом прекрасном ресторане, где мы с тобой встретились.

— У Лолы?

— Именно так. В объявлении сказано, что пожарные собирают деньги на новое оборудование или что-то в этом роде для пожарной станции Талсы, то есть для той самой, где служит твой Гриффин!

— Дефибрилляторы, — сказала Пия.

Венера вскинула бровь.

Пия пожала плечами.

— Об этом говорилось в новостях. Пожарной станции нужны два новых дефибриллятора для медиков. Так что этот маскарад — ради сбора денежных средств.

— Так ты знала об этом?

— Ну да... Только я об этом совсем не думала. Это не то мероприятие, на которое мне хотелось бы пойти.

— Это как раз то самое, куда ты сейчас же отправишься! То есть мы пойдем туда вместе.

— Но для этого нужны костюмы... — Пия умолкла. Она внезапно все поняла.

— Да, милая, для маскарада нужны костюмы. — Венера взяла девушку за руку и втащила в спальню. — Поспеши! Я потратила весь день, добывая подходящие вещи на Олимпе; я дождаться не могу, когда наконец увижу тебя в облике истинной богини!

— Ты уверена, что мне не нужно надевать трусики?

Пия нервно разгладила платье спереди, как будто боялась, что ветер вот-вот сорвет его и унесет.

— Конечно уверена. Ничто не должно стеснять твою нежную женскую лилию под шелками божественного наряда. Кроме того, если ты пойдешь без нижнего белья, это даст тебе новое ощущение свободы. Увидишь. И перестань ты нервничать!

Венера поправила локоны девушки.

— Конечно, нам было бы куда легче собраться с помощью стайки нимф, но я все равно довольна результатом.

Она отступила на шаг, чтобы полюбоваться своей работой.

— Отлично, теперь можешь повернуться и посмотреть на себя.

И они вместе уставились в зеркало.

Туника Пии была того же соблазнительного сливочного цвета, что и туника богини любви, и даже еще больше открывала ноги. Венера изучила их пристальным взглядом и кивнула с молчаливым одобрением; ноги были длинными, крепкими и отличной формы. Стола девушки оказалась цвета нежного румянца. Этот цвет смотрелся бы невинно, но шелковая ткань, прилегавшая к телу Пии, то и дело менявшая форму складок и подчеркивавшая талию и безупречные округлости груди, становилась заманчивой и сексуальной, несмотря на цвет девственности, и побуждала угадывать, как выглядят остальные части тела. Пала Пии сверкала и переливалась при каждом движении девушки, как текучее золото.

— Просто замечательно. Я знала, что стола отлично дополнит... — Венера умолкла на полуслове, заметив слезы на глазах Пии. — Что случилось, милая?

Пия покачала головой и разревелась.

— Это все так прекрасно, да, истинный наряд богини. Но я выгляжу как воробей в павлиньих перьях!

Венера удивленно моргнула.

— Но это же неправда, Пия!

— Нет, правда! — Девушка всхлипнула. — Я знаю. Это всегда было правдой.

Венера взяла Пию за руку и подвела к кровати.

— Сядь, — приказала она и, выйдя в ванную комнату, принесла коробку с салфетками и сунула в руки Пие. — Высморкайся!

Пия, икнув, сделала, что ей было велено. Венера села рядом с ней на кровать и взяла Пию за руку.

— А теперь расскажи, что случилось, что заставило тебя так искаженно видеть себя.

Пия шмыгнула носом.

— Это... ну, это сразу многое.

— Расскажи, — мягко повторила Венера.

— Помнишь, я говорила тебе, что в колледже ходила в танцевальный класс, и мне казалось, что я там на месте, а оказалось, это не так?

Венера кивнула.

— Ну вот... — Пия вздохнула. — И дело было даже не в том, что я им всем не соответствовала. Я никогда не осознавала, что выгляжу так глупо. Правда! Я думала, я самая обычная. Что я как все. Я хочу сказать, у меня были подруги... не в классе танца, но были. И мне и в голову не приходило, что у меня могут возникнуть проблемы в новой группе.

— И что случилось?

Пия судорожно вздохнула.

— Я без труда включилась в занятия. Я танцевала с пяти лет и прекрасно знала, что и как делать. Ну, в общем, я сразу же, в первый год, разучила все танцы. И оказалась единственной из новичков, кто сумел это сделать.

Венера заметила, что Пия ничуть не гордится тем, что сумела выполнить эту нелегкую задачу.

— И вот я собиралась на встречу этой новой группы после окончания года. Я была взволнована и невероятно счастлива — я ведь думала, что теперь у меня появятся настоящие новые подруги и мы будем много танцевать вместе. И, как обычно, я по-дурацки рассыпала все из своей сумочки прямо перед дверью той комнаты, где собрались девушки, и услышала, что они говорят!

Пия тяжело сглотнула, стараясь удержать слезы.

— А они говорили обо мне, смеялись надо мной! Они говорили, что неважно, насколько хорошо я танцую, я все равно останусь уродливой. И... и они называли меня Брокколи, из-за волос...

Венера покачала головой.

— Молодые женщины бывают иногда бессмысленно жестоки, в особенности когда их пугает чужой талант.

— Но они меня не боялись! — быстро возразила Пия.

— Ты так думаешь? И как давно все это случилось?

— Ну... это началось чуть больше десяти лет назад, но продолжалось все четыре года, пока я училась в колледже. Я понимаю, очень глупо, что меня все это продолжает тревожить спустя столько лет, но...

Венера вскинула руку, и девушка умолкла.

— Это совсем не глупо, потому что плохое случилось в те годы, когда ты формировалась как личность, и поэтому оно до сих пор влияет на тебя. Но я не потому спросила, как давно это было. Я спросила для того, чтобы ты поняла: сейчас ты совсем другая, ты зрелая, успешная, независимая женщина, которая оглядывается на события своего детства. Ты теперь можешь посмотреть на них глазами взрослого человека — и увидеть и зависть других девушек, и все остальное.

Пия прикусила губу.

— Наверное, я и вправду никогда не думала обо всем именно так.

Венера потянула девушку за руку и заставила вернуться к зеркалу.

— А теперь подумай!

— Я постараюсь, — с сомнением ответила Пия.

Венера вздохнула.

— Мне очень хочется, чтобы ты увидела себя так, как видят тебя другие люди. — Тут глаза богини вспыхнули. — Ну да, вот оно!

Пия нахмурилась.

— Что?

— Я просто дарую тебе способность увидеть себя так, как видят тебя другие!

Пия отступила на шаг от засветившихся пальцев богини.

— Слушай, мне не очень-то нравятся эти штучки, что ты проделываешь!

— Ох, милая, я не собираюсь на этот раз проделывать никаких штучек! Я собираюсь слегка переделать тебя.

Пока Пия таращилась на нее во все глаза, Венера произнесла:

— Пусть ее ум поверит в ту красоту, что чувствуют в ней другие!

И богиня осыпала Пию сверкающей магической пылью.

Маленькая смертная мощно чихнула. Венера вздохнула и протянула ей еще одну бумажную салфетку. А потом взяла Пию за плечи и развернула к зеркалу.

— Ох боже... — Пия подняла руку, как будто хотела коснуться девушки в зеркале. — Я... я никогда и не воображала, что могу выглядеть такой прекрасной... Это волшебство. Все это исчезнет.

— Разумеется, никуда это не исчезнет.

— Но ты просто... — Пия помахала пальцами, подражая Венере.

— Милая, я ничего не изменила в твоей внешности. Я просто помогла тебе увидеть себя такой, какой тебя видят другие. Вот это, — она показала на отражение Пии, — и есть подлинная реальность.

— Ты уверена, что не применила немножко магии, чтобы я выглядела именно так?

— Я как раз это и пытаюсь тебе объяснить. Пия, дорогая, ты обладаешь своей собственной магией. Твоих красоты, доброты и ума достаточно, чтобы поработить любого мужчину.

— Но я не хочу порабощать Гриффина.

— Вот как?

Пия покраснела.

— Ну, может быть чуть-чуть... Мне кажется, чего я на самом деле хочу, так это чтобы не магия заставила его влюбиться в меня.

— Не беспокойся, дорогая. Единственная магия, которой ты воспользуешься сегодня, — это магия всех уверенных в себе женщин. Просто поверь в себя. А потом расслабься, и пусть все запреты исчезнут. Отдайся страсти и экстазу, хотя бы на один этот вечер.

— Ладно. Я попробую, но мне, пожалуй, не помешает парочка Лолиных гранатовых мартини.

— Все, что угодно, лишь бы тебе это помогло. У меня с собой чудесная кредитная карта.

— Кто бы ни сказал, что можно прожить и без любви, он здорово ошибался.

Венера хмыкнула.

— Уж я-то никогда не сказала бы подобной глупости.

— Я тоже. Или, по крайней мере, после двух последних дней. — Пия усмехнулась своему изумительному отражению. — Я готова. Идем, пока я не забыла, как выгляжу.

— Погоди-ка, я сама чуть не забыла... — Венера порылась в куче тканей, лежавших на кровати Пии. — Вот... это для тебя, а это мне.

Богиня протянула девушке эффектную полумаску. Она была покрыта крошечными золотистыми кристаллами, а завязывалась розовыми бархатными лентами. Полумаска, которую Венера приготовила для себя, была почти такой же, только ее усеивали сверкающие бриллианты, а ленты были серебряными.

— В объявлении в Интернете сказано, что все должны явиться в масках, — пояснила богиня любви.

Они помогли друг другу надеть полумаски, а потом еще раз взглянули в зеркало.

Пия медленным жестом взяла Венеру за руку.

— Ты превратила меня в богиню...

Венера сжала ее пальцы и улыбнулась.

— Нет, моя маленькая смертная подружка. Я только показала тебе, как освободить богиню, скрытую в тебе давным-давно. А теперь давай-ка сядем в твой замечательный автомобиль, отправимся на маскарад к Лоле и устроим там божественную пьянку.

Пия расхохоталась.

— Эй, а кем, собственно, я буду? Я хочу сказать, ты — Венера, это очевидно. А какую богиню должна изображать я?

— Ты — мое греческое воплощение, Афродита. Люди склонны описывать меня немножко иначе, когда называют Афродитой, — меньше ростом, миниатюрнее, так что ты отлично подходишь под это описание.

— Значит, ты и Афродита — на самом деле одна и та же богиня?

Венера вздохнула.

— Знала бы ты, как меня это раздражает, особенно после того, как я нашла в Интернете множество упоминаний, судя по которым мы — два разных божества!

— Ну, думаю, меня бы тоже такое не порадовало. Если бы я вообще когда-либо об этом задумалась.

— Пия, если ты поедешь в Европу и там люди начнут называть тебя каким-то другим именем, потому что оно лучше соответствует их культуре, станешь ли ты из-за этого двумя разными девушками?

— Конечно нет.

— Вот именно. В Италии меня называют Венерой. В Греции — Афродитой. Но в любом месте я остаюсь собой.

— Однако сегодня вечером я тоже собираюсь стать тобой.

— Да, верно. И я горжусь этим. Вот и напьемся, как истинные богини любви.

— Я готова, если ты так хочешь.

— Милая, любовь всегда готова!

Захихикав, они быстро вышли из дома.

Маскарад... Вулкан задумчиво поскреб подбородок. Все должны надеть маски. Венера сказала, что это будет торжественное событие. Наверное, там соберется огромная толпа смертных, все в разных костюмах, от самых простеньких до совершенно невероятных. Вулкану нечасто приходилось посещать вечеринки смертных... или вечеринки олимпийцев. Но он не был и полным невеждой в том, как происходят такие события, хоть среди смертных, хоть среди бессмертных. Просто он всегда предпочитал скорее наблюдать, чем участвовать.

До сегодняшнего дня.

Венера собиралась явиться на маскарад в своем истинном обличье. Он тоже может это сделать. Ему просто нужно надеть маску и держаться подальше от Венеры. Она ведь не ожидает увидеть там его. И пока он не будет привлекать внимания своей хромотой, вряд ли она сможет его узнать. Ему нужно оставаться в тени... смешаться с толпой... и, может быть, тайком увлечь с собой Пию.

— Я чувствую себя черт знает каким дураком, — сказал Гриффин своему другу, лейтенанту Роберту Томасу.

— Да брось ты! Я выгляжу неплохо.

— Тебе легко говорить. Твой костюм не такой короткий, чтобы выставлять напоказ задницу.

Роберт расхохотался.

— Это тот редкий случай, когда мне не пришлось особо трудиться. — Он поправил подол тоги. — Не знаю, почему вдруг шеф решил, что мы должны соответствовать этой теме.

— Да уж, Древний Рим! Наверное, он слишком часто смотрит передачи по каналу «История». Но даже это было бы не так уж плохо, если бы его не осенила гениальная идея, что я должен быть богом огня! — Посмотрев на беджик с надписью: «Привет, меня зовут бог огня!», Гриффин фыркнул и покачал головой. — Какого черта он думал, не понимаю!

— Он думал, что если ты наш капитан и бесстрашный командир, то есть смысл выбрать для тебя наилучший костюм.

— Эй, можешь забрать его себе! — Гриффин ткнул пальцем в нагрудник, изображавший могучие мускулы, и одернул короткую тунику, на пару дюймов не доходившую до колен.— Если мне вздумается сбежать от этой толпы, я отморожу задницу!

— Ничего, у Лолы вдоль тротуара установлены газовые обогреватели. Люди иной раз танцуют на улице, вот она и не хочет, чтобы они мерзли. Так что и с тобой все будет в порядке, капитан.

Гриффин снова фыркнул и напомнил себе, что нельзя слишком широко расставлять ноги, устраиваясь на барном стуле. Ему просто ненавистна была эта суета. То есть не то, что пожарная станция решила устроить сбор денег, а то, в какой форме это происходило, с разными политическими реверансами и прочим дерьмом. Но это было единственным, что ему не нравилось в должности капитана. Ему хотелось, чтобы все важные персоны оставили его в покое и дали просто заниматься своим делом. А его дело совершенно не предполагало, что он должен выряжаться в какую-то юбку и в таком виде прогуливаться на публике. Ему более чем хватило и той фотографии на календаре. Он бы никогда на такое не согласился, если бы не сестры. Они просто ошалели при мысли, что их старший брат будет красоваться на обложке национального пожарного календаря. Ох женщины... Гриффин испустил долгий страдальческий вздох. Они доводили его до безумия. Конечно, женщины нравились Гриффину, а поскольку он вырос в компании четырех сестер, он даже более или менее понимал их. Иногда. Черт, но как раз из-за того, что вырос с четырьмя сестрами, он до сих пор и оставался в одиночестве, хотя никогда бы не сказал об этом Алисии, Кэти, Стефании или Шерри. Они бы тогда еще энергичнее принялись за устройство его дел, стремясь поскорее женить брата. Нет уж, спасибо. Он уже насмотрелся, как три из четырех его сестер прошли через дьявольски тяжелые разводы, и втайне думал, что это лишь вопрос времени, когда Алисия, самая младшая сестра, недавно вышедшая замуж, сбежит от Майка. Этот парень был откровенным глупцом. Так что... Пока он не увидит доказательств того, что существует более или менее приличная статистика долгой любви, он предпочтет оставаться холостяком.

— Ну, можешь называть меня Санта-Клаусом, если я не влюбился! — внезапно воскликнул Роберт, хлопнув себя по нагруднику с таким грохотом, что Гриффин чуть не пролил пиво.

— Какого черта, что с тобой?

Роберт показал на вход в ресторан, где толпилось множество людей, и Гриффин почувствовал, как у него вдруг пересохло во рту.

— Ну, блин, вот это богини! — пробормотал Роберт.

Две женщины остановились около сборщика пожертвований, чтобы внести взносы и написать на беджиках свои имена. Роберт был прав. Это действительно настоящие богини. К тому же знакомые богини. Конечно, невозможно толком понять, кто есть кто, за проклятыми масками, скрывавшими лица. Но... Взгляд Гриффина сам собой устремился к более высокой женщине, и его прохватило легкой дрожью, отозвавшейся даже в паху. Это была та самая женщина из бара... та женщина, которую он видел в машине маленькой Пии накануне. Через все огромное помещение, да еще и сквозь прорези маски Гриффин, конечно, не мог рассмотреть ее фиолетовые глаза, но волосы! Тут просто невозможно ошибиться. Они были очень светлыми, необычного оттенка, длинными и густыми, падавшими ниже плеч женщины. Боже, он уже любил эти волосы! Они вызывали у Гриффина желание зарыться в них пальцами и гладить, гладить, чтобы ощутить их мягкость, и коснуться нежного изгиба, где плечо переходило в шею, и...

Зазвонил сотовый телефон, вырвав Гриффина из фантазии.

— Что? — прорычал он.

— Гриффин, не будь таким сварливым!

— Алисия, я занят, я на вечере сбора пожертвований.

— Я знаю, но я хотела тебе напомнить, что ты обещал сменить масло в моей машине, — сказала его сестра.

— Алисия, неужели твой муж не справится сам с такой мелочью? Я хочу сказать, ты ведь уже год как замужем!

— Но ты прекрасно знаешь, что от Майка нет никакого толку в том, что касается машин. И к тому же я не думаю, что тебя это так уж затруднит.

Гриффину хотелось сказать, что от Майка нет абсолютно никакого толку вообще ни в чем и что он недостаточно хорош для его младшей сестренки. Но услышав огорчение в голосе Алисии, он произнес совсем другое:

— Конечно, меня это не затруднит, Алисия. Я зайду к тебе после следующего дежурства, подходит? И принесу пиццу.

— О, круто! А я куплю пива. Но ты не забудешь?

— Только если будешь мне постоянно напоминать.

— Ладно, мистер Грубиян. Увидимся через два дня. Пока!

Гриффин буркнул что-то в трубку и выключил телефон.

— Кто-то из твоих сестер? — спросил Роберт. Гриффин кивнул.

— Стефания?

— Нет, Алисия.

— А, Алисия? Эй, она что, уже развелась?

— Пока нет, но надеюсь, она уже скоро придет в себя. Ну, неважно, забудь об этом.

— А почему? Что со мной не так?

— Как ее зовут, Мелисса? Я думал, ты с ней встречаешься.

Роберт пожал плечами.

— Ну да. Встречаюсь. Но там нет ничего серьезного.

— Вот это и не так с тобой.

Гриффин хлопнул Роберта по плечу и принялся сползать с барного стула — осторожно, чтобы проклятая юбка не задралась слишком высоко.

— Эй! С твоей сестрой все будет по-другому! — возразил Роберт.

— Я уже сказал, забудь об этом.

Гриффин, оставив у бара Роберта, все еще бормотавшего что-то себе под нос, начал пробираться сквозь толпу людей в масках, не спуская глаз с серебристых волос и почти прозрачного платья женщины, выглядевшей как самая настоящая богиня. Он предложит ей выпить. Даже парочку порций. Что плохого в том, чтобы пропустить стаканчик-другой? Это совсем не значит, что он собирается влюбиться или совершить еще какую-нибудь глупость.