Глава 4

Звякнули стаканы. Дар вскинул голову.

— Готов поспорить, что где-то громыхнуло.

— Ага, — Чолли наклонил голову к плечу. — Мне тоже почудилось. Не странно ли?

— Никто случайно не продавал вольмарцам гаубиц?

— Только запчасти.

— Тогда, должно быть, гром, — Дар допил остатки пива и поставил кружку на стол. — Как вы думаете, когда заметят пропажу документов?

— Как только доберутся до гостиницы. Надеюсь, что твой сержант догадается гостей сначала немного поводить за нос.

— Насколько я его знаю, он потащит их через выгон для скота, — Дар улыбнулся. — Между нами, Балабахеру там самое место. Самми, скажи, как такой осел умудрился оседлать губернаторское кресло?

— Его нельзя было уволить в отставку, слишком солидная выслуга, — пояснила она. — Так что пришлось дать пинка под зад на повышение, где он не мог причинить никакого вреда своему начальству.

— Никакого вреда? Кем же он был до этого?

— Начальником отдела кадров, — Самми пожала плечами. — Прости, Дар, но так обстояли дела. По слухам, он послужил причиной трех восстаний, показав некий секретный документ тому, кому не следовало.

— Что и требовалось доказать, — с удовлетворением крякнул Дар.

Дверь скрипнула и в баре на одного ухмыляющегося парня в десантном обмундировании стало больше.

— Ты сегодня что-то рановато, Корв, — Чолли потянулся за бутылкой и стаканом.

— У нас постояльцы, — Корв приземлился на стул возле стойки и принял полный стакан. — Босс предоставил народу выходной, чтобы им было спокойнее.

— Штатские? — с нескрываемым интересом спросил Дар. — Откуда они взялись?

— Похоже, с Терры, — Корв отпил глоток. — Их предводитель утверждает, что он новый губернатор Кальмара.

— Новый губернатор? — Дар сделал вид, что это для него новость. — Какого черта, у нас же есть Шаклер.

— Да уж, судя по залетной этой пташке, нам лучше держаться за своего генерала покрепче.

— Будет тебе, Корв, не нам судить, — проговорил Чолли. — Ты же просто придерживаешь дверь в гостинице.

— Ну и что? Я же сейчас не на работе, — Корв повернулся к Дару:

— Его зовут Балабахер, и он, сдается мне, думает задницей.

— Именно такого типа нам не хватало, чтобы упрочить отношения с вольмарцами, — сухо заметил Дар. — Он действительно новый губернатор?

— Без понятия. Не может найти своих документов. — Корв злорадно ухмыльнулся:

— Не успел Балабахер приземлиться, как издал такой рев, словно корабль, у которого вышли из строя дюзы. Готов поклясться, что вся гостиница ходуном пошла, как от землетрясения.

Дар покосился на Чолли.

— Вот от чего гром.

— А что, и здесь было слышно? — ухмыльнулся Корв. — Не удивлюсь. Мне самому страшно стало. Значит, этот самый фрукт врывается в вестибюль с криком: «Воры! Нас обокрали!» Я не сомневался, что босс взъярится, ан нет, сдержался и вежливо так замечает: «В гостинице, кроме вас, сэр, никого, я сам располагаюсь за столом администратора, служанка заряжает батареи, а мой служащий вон, у двери, всегда готов услужить». Тогда Балабахер начинает разоряться, что за идиотизм обслуживать гостиницу таким маленьким штатом, не на кого вину свалить, и тут его главный адъютант, ну, тот, который с лицом, как у полевой крысы...

— Канис, — пробормотал Дар.

— Кто... Не понял?

— Мой дружок кашлянул, — заверила рассказчика Самми и пнула Дара по ноге. — Продолжайте, сэр, продолжайте.

— В общем, этот крысенок говорит, дескать, виноваты люди с таможни, ваша честь. А его честь как врежет себе по лбу ладонью: «Ну, конечно, как же я сразу не догадался: бюрократическое пиратство», и двигает к двери, разоряясь на всю улицу: «Но как они могли обнаружить документы, все до единого?» А эта крысья морда замечает: «Прочитали наши мысли, сэр», и вся кодла принимается стенать, что нечестно пользоваться услугами телепатов, и как порядочный бюрократ боится, что смогут прочитать его мысли относительно начальства, и что за подлые эти люди — телепаты! А касательно нового губернатора, то он говорит: «Надо немедленно повидаться с генералом и заставить его допросить этих проклятых таможенников». В этом месте я распахиваю перед ними дверь и они вываливают наружу. После этого меня так разобрало, что я чуть не лопнул от смеха.

— Неудивительно, — выдавил из себя Дар. — Таможня на тюремной планете?!

— Телепаты, хо, хо, хо, — забулькал Корв. — Вот чушь-то, а? И еще считают себя образованными.

— Знание фактов не излечивает от глупости, — принялся размышлять вслух Чолли. — Генерала Шаклера трудно назвать глупцом. Хотел бы я знать, чем закончится встреча между ними.

Дверь снова скрипнула, и в бар ввалился очередной рядовой.

— Похоже, мы это сейчас выясним, — Дар повернулся к новоприбывшему. — Как дела, Коска?

— Это зависит от того, с какого конца посмотреть, — Коска взгромоздился на стул. — Так как меня это совершенно не касалось, я находился на улице.

— Итак, что же происходило в эпицентре событий?

— По-моему, жаловались, — Коска принял кружку с пивом и жадно отхлебнул. — А может быть, угрожали.

— Спорим, я догадаюсь, кто жаловался, — развеселился Корв. — А вот кто кому грозил?

— В качестве жалобщика выступала эта шишка с Терры, Бубахер...

— Балабахер, — в один голос поправили рядового Коску Дар с Корвом.

— Эй, кто здесь рассказывает, вы или я. Ладно, пусть будет Балабахер. Его честь, главный прохвост с Терры, как я понимаю. Влетает в приемную без всякого приглашения да как завопит: «Где губернатор?!» Шасть к генералу в кабинет, мы с Квентином не успели и рта открыть. Кстати, потом мы даже друг друга не слышали — так орала балабахерская банда о всяких шпионах, грабителях, телепатах, которые подрывают устои общества.

— А как вел себя генерал?

— Как обычно. Проводил собеседование со своим хлыстом. А возможно, принимал пациента.

— Скорее всего, пациента, — со знанием дела объявил Корв. — Пока есть больные, он не успевает дорваться до любимой плетки, чтобы поистязать как следует свою грешную плоть. У него в кабинете был Рагор.

— Рагор? Тот, который чуть не прикончил вольмарца в понедельник?

— Он самый. Вы знаете, как ведет себя Шаклер с пациентами, он даже не поинтересуется, носят ли они с собой холодное оружие. Я всякого насмотрелся, и скажу, что Рагор — явный параноик.

— К моменту визита Балабахера, доктор, должно быть, глубоко забрался в детство Рагора, — предположил Чолли.

— Как знать, — пожал плечами рядовой Коска. — Я только увидел, что Рагор издал дикий вопль: «Губернатор, меня настигли!» и выхватил нож.

— Неплохой рефлекс, — отметил Дар.

— Да, — согласился Коска, — из него еще получится бравый солдат. Что было дальше, трудно сказать, все смешалось в Правительственном Доме. В конце концов генерал успокоил Рагора и даже извинился перед ним за то, что их прервали на самом интересном месте. «Вы знаете, Рагор, — говорит Шаклер, — правительство есть правительство. Любой невежа с улицы считает, что ему дозволено врываться к губернатору в любое время дня и ночи». «Да, понимаю, — это Рагор отвечает. — Я, пожалуй, и сам так повел бы себя, случись со мной такое». «Надеюсь, ты больше не станешь убивать на поле брани, — умоляет его Шаклер. — Отыграйся лучше на мне, но не на несчастных вольмарцах. Договорились, рядовой Рагор?» — «Слово чести, сэр. В следующий раз, как только мне захочется кого-нибудь убить, я явлюсь прямо к вам, командир». — «Отлично, — говорит генерал, — в любом случае, я жду вас завтра в это же время. Вы свободны». Рагор щелкает каблуками и строевым шагом выходит.

— А ведь еще неделю назад он и грудь выпятить не мог по стойке смирно, — заметил Дар. — Метод Шаклера просто изумляет.

— Не успел Рагор закрыть за собой дверь, как Балабахер проорал что-то насчет львиной пасти. «Так действительно может показаться, — говорит ему спокойно Шаклер, — особенно, если вам не привили хороших манер. Мне до сих пор казалось, что у штатских сохранился восхитительный анахронизм стучаться в дверь перед тем как войти». На что Балабахер заявляет: «Да как вы смеете так принимать нового губернатора». Я вам скажу, Шаклер так и замер.

— Немудрено, такая новость шокирует даже психиатра, — сказал Чолли.

— Да нет, генерал давно не обращает внимания на проявления мании величия. «Как я понял, вы прибыли сегодняшним звездолетом?» — интересуется он. Балабахер кивает: «И я, и моя свита». Вы знаете генерала и понимаете, что это заявление никак не устраняет его сомнений в психическом здоровье заявителя. «Вы с Терры?» — «Да, — отвечает Балабахер. — Бюро направило нас навести порядок на этой планете, я должен избавить ее от коррупции и греха». Шаклер присаживается к столу и начинает писать в блокнот:

«Полагаю, у вас с собой документы, чтобы удостоверить вашу личность». «У меня они были, — гневно заявляет Балабахер, — но ваши наглые таможенники конфисковали все, включая копии».

Корв хихикнул.

— Да, — продолжал Коска, — Шаклера эти слова тоже позабавили, но он и вида не подал. Балабахер как заорет: «Вы должны разыскать негодяев!», на что Шаклер отвечает: «Это довольно затруднительно. Меня поражает, как вы сумели найти здесь таможню. Насколько мне известно, Вольмару таможни не положено по статусу». Но доведенный до отчаяния Балабахер не сдается: «Да будет вам, сэр. Уж вы-то должны знать, какие службы находятся в вашем ведении!». — «Знаю, — говорит Шаклер. — Кстати, а где вы обнаружили таможню?» — «В космопорту. Убогое строение пять на пять». — «Пакгауз, кивает Шаклер. — Кто же там был?» — «Двое мужчин и женщина. Все в форме таможенников. Уж их-то вы должны знать». — «Боюсь, что не знаю, хотя женщину найти будет несложно, их всего семьдесят в нашей колонии». И тут, ребята, в голосе Балабахера начинают прорезаться первые нотки сомнения: «Вы считаете, что таможня там находится неофициально?» — «Почему же неофициально, — отвечает Шаклер, — уверен, что таможенники назначили себя на пост сами». Балабахер стихает и его лицо приобретает удивительный оттенок...

— Вишневый? — предположил Корв.

— Оранжевый? — предложила свой вариант Самми.

— Неужели фиолетовый? — засомневался Дар.

— Никто не угадал, — засмеялся Коска. — Скорее, лиловый, ближе к свекольному. Потом Балабахер взрывается: «Меня обманули!» — «Да, соглашается с ним Шаклер, — кто-то воспользовался вашей доверчивостью. Во всяком случае, происшествие ставит нас обоих в неловкое положение. Бюро действительно могло вас послать заменить меня». Балабахер говорит: «Но это на самом деле так». — «Но документов, подтверждающих ваше заявление, нет», — указывает Шаклер. — «У меня есть свидетели! — разоряется Балабахер. Моя свита охотно подтвердит факт беззастенчивого грабежа!». — «Не сомневаюсь, — мягко увещевает его Шаклер. — Но простите, ваше сиятельство, я вынужден заметить, что их свидетельство не может считаться полностью беспристрастным». Балабахер молчит и Шаклер продолжает: «Надеюсь, вы понимаете, что не могу же я уступить свой пост неизвестно кому и неизвестно зачем». — «Но это невыносимо, — восклицает Балабахер, — я действительно губернатор». — «Может быть, может быть», — говорит Шаклер. «Сэр, — говорит Балабахер так, будто его режут на дольки, — неужели вы намекаете, что я жулик?» — «Что вы, — отвечает Шаклер, — я и в мыслях подобного не держал. Но если вам нравится считать себя жуликом, пожалуйста. Что же прикажете думать мне?» В этом месте генерал захлопывает дверь и нам приходится довольствоваться тем, что слышно через стены.

— И что же дальше? — осведомляется Корв.

— Крик, шум, слов не разобрать, но постепенно все затихает, и тогда кому-то из нас приходит мысль проверить исправность селектора. Нам удалось прослушать небольшой отрывок беседы. Говорил Балабахер: «...началось, когда мне было четыре года. Тогда моя мать увлекалась любительским головидением и, конечно, всегда была занята. Детский сад, куда я ходил, был на хорошем счету, спору нет, но большинство детей были гораздо старше меня, и теперь, оглядываясь назад, я замечаю, что их поведение было ненормальным». Шаклер пробормотал что-то утешительно-успокоительное, но в это время адъютант с крысиной физиономией стал вякать по поводу телепатии и тому подобной чуши. Мы единодушно решили, что селектор исправен, и выключили.

— Справедливо, — согласился Дар. — Подслушивать не хорошо. Давно ты оттуда ушел?

— Полчаса назад. Сейчас они, должно быть, обсуждают неврозы школьной поры.

— Типично для Шаклера: не можешь одолеть болезнь в лоб, попытайся понять ее причину при помощи психоанализа, — заметил невозмутимый Чолли. — Чем занимается свита?

— Гоняют всех за кофе и гадают на кофейной гуще, как здешние экстрасенсы смогли узнать об их прибытии и успешно организовать фальшивый таможенный пост.

— В этом что-то есть, — вставил Дар.

— Ни черта, — возразил Коска. — Этот крысоголовый договорился до того, что выявил заговор экстрасенсов против новоназначенного губернатора, иначе, дескать, невозможно было предугадать его прилет сюда. Связь со скоростью мысли, которая, по его мнению, быстрее скорости света.

— Чушь, — фыркнул Корв.

— Ага. Впрочем, даже этот крысеныш не отважился утверждать, что можно перехватить мысль, посланную с самой Терры, поэтому остановился на том, что здесь замешана целая куча экстрасенсов. Он не то чтобы обвинил генерала в открытую, но, похоже, заподозрил в нем главаря заговорщиков...

— И тогда ты решил, Коска, что не мешает прогуляться, так? — заметил Чолли.

— Прогулка пошла мне на пользу, — подтвердил Коска. — А то я чуть было не свихнулся. Сейчас хотя бы понимаю, насколько все это смехотворно. Да-а. Однако пора возвращаться.

— Надеюсь, твои приятели помнят, где расположен бар?

Коска кивнул и под звон колокольчиков вышел. Чолли поманил Корва:

— Дружок, присмотри-ка за баром. Мне с Даром и Самми надо обсудить план торговли с аборигенами.

Корв побрел за стойку, прихватив по пути пустую бутылку. Дар и Самми переглянулись и последовали за Чолли в его кабинет.

— Что случилось? — шепнула она Дару по дороге.

— Понятия не имею. Но речь явно пойдет не о торговле — у меня набежала неделя отгулов.

Они переступили порог, и Самми раскрыла рот от изумления. Стены от пола до потолка были уставлены книгами. И не только роликами, кристаллами, голодискетами, но и настоящими бумажными книгами: томами в переплете и без, огромными фолиантами и карманными изданиями.

— Да, — подначил девушку Дар, — обычная забегаловка, каких много, а Самми?! Зачем звали, шеф?

— Присаживайтесь, мои друзья, присаживайтесь, — пробурчал Чолли, с грохотом водружая на стол большой ящик.

Дар и Самми осторожно присели.

— Проблема состоит в том, — сказал Чолли, обходя стол и повязывая Дару на шею белую простыню, — что генерал Шаклер не преминет предоставить Балабахеру и его выводку свободу передвижения.

Дар побледнел.

— То-то и оно. Мне тоже это в голову не пришло, — продолжил Чолли неторопливо. — Понятно, времени на размышление у нас не оставалось, но теперь самый раз задуматься о вашем будущем. Пока я вижу только два выхода: либо куда-нибудь скрыться, пока грозу не пронесет, либо прибегнуть к маскировке.

— Маскировка вряд ли поможет, — усомнилась Самми.

Чолли остановил ее порыв:

— Верьте в мои возможности, ребята. Как-то мне пришлось путешествовать с труппой бродячих актеров...

— За ним гнались копы, — пояснил Дар.

— Как бы там ни было, — Чолли достал из ящика субстанцию, похожую на воск, и принялся ее разминать, — мне и самому приходилось принимать участие в представлениях. Надо заметить, что справлялся я совсем неплохо и даже приобрел кое-какой опыт по части гримирования.

— Каковой опыт он собирается применить по отношению к нам, — перевел пространную речь профессора-бармена Дар.

— Закройте пасть, любезный, а то я в первую очередь займусь твоим языком, — Чолли ловко нацепил замазку на нос Дара и принялся лепить крючковатый нос. — С вашего разрешения я воспользуюсь робексом — последним великим открытием, сделанным в театральных мастерских. Восхитительное средство: быстро твердеет и так крепко пристает к коже, что без нанесения тяжелых телесных повреждений от него не избавиться.

— Ой, нос меняет окраску! — воскликнула девушка.

— Естественно. В этом-то вся прелесть, девочка. Из нейтрального серого робекс становится цвета кожи носителя. Дар, дорогой, собственная мамочка не признает тебя, когда я закончу.

— Моя собственная мамочка, — пробормотал Дар, — знать не хотела сыночка.

Спустя час Корв просунул в дверь голову:

— Эй, Чолли, я тут подумал, что может тебе захочется выйти в зал на минутку?

— Конечно, конечно, — Чолли сбросил с Самми простыню. — Сейчас буду. Айн момент.

— Э, Чолли, а это кто такие?

— Мои гости, Корв, мои гости. Эниб Мас, — Чолли похлопал Самми по голове, чтобы корни парика вживились в череп покрепче. — А это Ардам Род. Только что с рейсового грузовика. Оба учились в колледже, и я счел возможным показать им свою библиотеку.

— Добро пожаловать, добро пожаловать, — Корв уже внедрился в комнату, протягивая каждому по руке. — За что сели?

— Не будем вдаваться в ненужные подробности, — густым баритоном пророкотал Дар, пожимая ладонь. — Искренне рад знакомству.

— Я тоже, — пискнула фальцетом Самми. — К вашей планете хоть можно привыкнуть?

— В два счета, — засуетился Корв. — Ты, правда, худоват, парень, но Вольмар живо поставит тебя на ноги. Эге, Чолли, пора бежать. Насколько знаю своего босса, он уже отошел после утренней сцены и снова готов заняться гостиничным бизнесом.

— Мы провели его, — шепнула Самми после того, как Корв покинул заведение Чолли.

— Ничуть. Просто зачем ему болтать. Он даже не поинтересовался, куда мы делись, — вылил на девушку ушат холодной воды Дар. — Тсс, там кто-то знакомый. По-моему, генерал Шаклер...

— ...ничего особенного, — донесся голос Шаклера, — но, по крайней мере, здесь неплохо кормят и можно выпить. Самое главное, конечно, что здесь собираются все. Уютная атмосфера, можно спокойно побеседовать, высказать наболевшее.

— Мое почтение, — раздался баритон Балабахера, очевидно, адресованный Чолли.

Снова пробасил Шаклер:

— Познакомьтесь, его честь, Винсент Балабахер из Бюро межзвездных сношений.

— Весьма рад, — проговорил Чолли.

Дар фыркнул в кружку.

— Да, — пробормотал Балабахер, — генерал упоминал что-то о благотворном влиянии вашей коммерции на туземцев.

Он явно чувствовал себя не в своей тарелке.

— Генерал слишком добр ко мне, — скромно произнес Чолли. — А рассказывал он о военных игрищах с аборигенами?

— Это временная мера, — засмеялся генерал. — Я надеюсь добиться вечного мира, основанного на взаимном понимании.

— Конечно, конечно, — быстро проговорил Балабахер. — Признаюсь, мне не терпится взглянуть на эти игрища самому.

— Безусловно, ваша честь, — сказал Шаклер. — К сожалению, дела не позволяют мне сопроводить вас, но кто-нибудь обязательно сопроводит. Надеюсь, вы извините меня?

— Конечно, — раздался шлепок. Очевидно, это рука Балабахера пошлепала по плечу генерала. — Не надо извиняться, старина. Мне тоже приходилось руководить. Конечно, я вас понимаю.

— Так я и думал, — сказал генерал Шаклер. — Чолли, надеюсь, ты подберешь самого лучшего из своих коммивояжеров в спутники его чести, господину Балабахеру?

— Разумеется, — ответил Чолли, после чего в открытую дверь заглянула его голова. Он поманил к себе Дара.

— Непременно самого лучшего. Да вот он собственной персоной! Мой друг Ардам позаботится, чтобы вы сошлись с нашей уютной планеткой накоротке.

— Тронут вашей заботой, — любезно промолвил Балабахер. — Кстати, я позаботился, чтобы пилот передал официальный запрос в Бюро о подтверждении моих полномочий.

— Лайнер отправится к Терре через неделю, — сообщил Шаклер. — Но прошу набраться терпения, ваша честь. В конце концов, до Терры почти два месяца лету.

— Понятно, понятно, — воскликнул Балабахер. — Во всяком случаев уже через полгода можно ожидать ответа. Впрочем, тешу себя надеждой, что наши документы обнаружатся раньше.

— Я абсолютно уверен, что мы так или иначе разрешим стоящую перед нами дилемму, — заверил его Шаклер. Что-то пискнуло у него в кармане, и он сдвинул брови. — Да что они, не могут обойтись без меня полчаса... Да, Фордстэм. Что там стряслось? — буркнул он. — Да-да, уже иду... Простите, ваша честь, дела. Один из солдат всерьез решил жениться на аборигенке, и вождь племени чрезвычайно озабочен предстоящим событием. К свободной любви они уже привыкли и знают, как с этим управляться. Новый поворот их взволновал.

— Да, рано или поздно такое должно было произойти, — задумчиво произнес Балабахер. — Кстати, какова ваша политика в отношении смешанных браков?

— В данный момент никакая, — признался Шаклер, — но к тому времени, когда я доберусь до штаб-квартиры, надеюсь ее выработать. Прошу извинить, — с этими словами генерал хлопнул входной дверью.

Дар принялся мысленно отсчитывать секунды. Когда он досчитал до пяти, снаружи донесся восторженный взрыв голосов. Шаклер давно поджидал подобного случая. Может быть, у него и не было выработанной политики по этому поводу, но все остальное у него было на мази.

— Здесь всегда столь шумно выражают свои чувства? — спросил Балабахер.

— Совсем наоборот, — признался Чолли. — Впрочем, зачем рассказывать. Ардам, возьми нашего приятеля и покажи его чести, господину Балабахеру, все.

— Мм? — замялся Дар, но чувствительный удар Самми локтем в бок заставил его отреагировать на новое имя. — Ах, да-да-да! — Дар покинул заднюю комнату в сопровождении Самми и предстал перед Балабахером в новом обличий. — Если поторопиться, ваша честь, мы успеем на двухчасовую войну. Пока, Чолли, — в его голосе послышалась скорее угроза, чем обещание.