Глава 16

Мужчины подземного царства поставили Дирка и Корта на ноги, но рук не отпустили.

Друзья стояли, слегка пошатываясь, а Дирк закачался и едва не упал, словно его оставили последние силы.

— Ладно, драться с вами бесполезно! И вообще, должен признать, воевать вы умеете. Разрази вас гром, в любом случае это не смерть, можно и поспать пару десятков лет, а дела подождут!

Гар в изумлении уставился на друга. У Корта от неожиданности отвисла челюсть. Но худшее было еще впереди. Вскоре и Гар осел, словно пьяный, и безвольно замотал головой.

— Он прав, нам их не одолеть. Сопротивление бесполезно.

— Да вы в своем уме?! — вскричал Корт. — Потерять целых двадцать лет... отстать на два десятка лет от тех, с кем вместе вырос! Когда вас отсюда выпустят, вам по-прежнему будет двадцать пять, а вашим ровесникам — перевалит на пятый десяток! Вы по-прежнему будете холосты, а у них уже вырастут дети!

— В моем случае невелика потеря! — буркнул Гар. — Дамы сердца у меня нет, так что терять мне некого и нечего.

— Это мне хорошо знакомо, — печально заметил Дирк.

Корт напрягся — по голосу нетрудно было определить, что Дирк говорит не правду.

Дирк поднял глаза и бросил на герцога полный ярости взгляд.

— Вы же собирались вышвырнуть нашего друга Корта из вашего, разрази его гром, холма. Зачем ему терять два десятка лет жизни только потому, что он счел своим долгом заступиться за товарищей?

— Действительно, зачем! — послышался голос Дезире откуда-то из-за мужских спин, а потом послышался еще целый хор женских голосов.

Герцог нахмурился, посмотрел куда-то в сторону, по всей видимости, на женщин, и с явной неохотой кивнул.

— Так и быть, пусть уходит. В конце концов ему мало что известно.

Дезире вскрикнула вновь, на сей раз исполненным счастья голосом, ей вторили и другие женщины. У Корта словно камень с души свалился, но он посмотрел на своих товарищей, и в сердце ему снова закралась тревога. Интересно, что они знают такого, о чем неизвестно ему?

Ничего. Ведь они говорили при нем о Полом Холме, не таясь. Другое дело, что он ничего не понял из их разговора.

— Спасибо Всевышнему! — вздохнул Дирк. — Вы не будете возражать, если мы все вместе дойдем до двери, чтобы попрощаться с нашим другом?

Герцог подозрительно воззрился на Дирка.

— Что ж, не вижу в этом ничего дурного, — ответил он, — хотя и предупреждаю, что это даст вам лишь небольшую отсрочку, затем вы все равно погрузитесь в сон.

— Нам дорого каждое мгновение! — ответил Дирк.

— Тогда не мешкайте! — Герцог махнул рукой в сторону лестницы.

Дезире подбежала к Корту и схватила его за руку.

— Ты спасен! — радостно лепетала она. — Это подарок судьбы! Через двадцать лет я вряд ли бы тебе понравилась. За эти годы я бы увяла, ты же остался бы молод!

— Для меня ты навсегда останешься красавицей, — страстно заверил ее Корт.

Дезире зарделась и потупила взор.

— Через двадцать лет я буду... не такая стройная, и у меня появятся первые морщинки.

— Но ты все равно будешь полна грации и прекрасна, как все птицы небесные, вместе взятые, — нет, еще прекраснее!

И влюбленные направились к ступеням лестницы. Корт, не переставая, сыпал комплиментами в адрес Дезире, а она с удовольствием их выслушивала. Затем они подошли к шлюзу, и герцог нажал на кнопку, приводившую его в движение. Дезире еще сильнее ухватила Корта за руку.

— Не мог бы ли он остаться со мной еще немного, хотя бы еще на часок? — взмолилась она, обращаясь к герцогу.

А затем одарила Корта взглядом, исполненным обожания.

Тот живо представил себе, за каким занятием прошел бы этот час, и от этой мысли колени его стали ватными.

— Если бы его приятели не затеяли ненужную драку, я бы, пожалуй, ответил согласием, — резко произнес герцог. — Но раз уж все так произошло, мы должны расстаться с твоим возлюбленным, и причем немедленно!

— Когда же я увижу его снова? — допытывалась Дезире дрожащим голосом.

— В ночь летнего солнцестояния. Можешь навестить его, когда мы отправимся в гости в Холм Ронделла, — ответил герцог, давая понять, что больше не намерен обсуждать эту тему.

Дезире же с радостным воплем бросилась Корту на шею. Он тоже обнял девушку, наслаждаясь последними мгновениями близости тепла ее тела.

— Значит, в ночь летнего солнцестояния, — произнесла Дезире, выпуская его наконец из объятий. — Жди меня на лугу, на тропе, что ведет в лес! Обещаешь?

— Обещаю, — страстно заверил ее Корт.

— А теперь уходи, — поторопил его герцог.

Дезире снова схватила Корта за руку.

— Его нельзя отпускать одного!

— Что верно, то верно, — согласился Дирк и с силой врезал каблуком по ноге тому обитателю подземелья, что держал его правую руку.

Великан взвыл от боли, отдернул ногу и выпустил руку Дирка. Тот моментально врезал в живот левым локтем второму, резко развернулся и ногой оттолкнул третьего.

Гар отскочил назад, резко выбросил вперед руки и столкнул лбами двоих своих тюремщиков, одновременно сбивая обоих с ног.

Увидев, что дела приняли несколько неожиданный поворот, герцог со злостью выхватил меч.

А в этот момент Дирк ударом ноги уже свалил своего противника, перепрыгнул через поверженное тело и со всех ног бросился к выходу.

— Корт, за мной, живо!..

Герцог взмахнул мечом, но Дирк оказался проворнее и успел нырнуть в дверь. Лезвие лишь разрезало ему на спине рубаху. Осыпая всех проклятиями, герцог переключил внимание на Гара. Но тот успел увернуться, и, хотя лезвие слегка полоснуло ему по бедру, развернулся и со всех сил ударил герцога по запястью кулаком. Что-то треснуло. Герцог взвыл от боли и выронил меч. Гар на лету поймал клинок и прыжком устремился к выходу.

Оказавшись с другой стороны двери, он упал, покатился кувырком, а когда поднялся на ноги, то увидел, как впереди Дирк и Корт со всех ног улепетывают в сторону леса. Громко топоча по склону холма, Гар бросился за ними вдогонку.

Корт бежал изо всех сил, и сердце бешено колотилось у него в груди. При этом лейтенант то и дело спрашивал себя, почему это он так торопится прочь, когда там, в Холме, осталось самое дорогое для него на свете... Однако чувство долга взяло верх над сердечной слабостью. В конце концов Дезире ничего не угрожает, в отличие от Гара и Дирка.

Где-то позади них прогремел раскат грома. Не оглядываясь, беглецы припустили еще быстрее. Интересно, какое магическое оружие подземные жители намерены применить на этот раз?

Корт пригнулся пониже и принялся петлять из стороны в сторону, надеясь тем самым сбить неприятеля с толку. И не зря — справа от него темноту рассек ослепительный луч света, и трава вспыхнула огнем. Откуда-то сзади до них долетали злобные возгласы, а темноту прорезали все новые и новые вспышки огня.

Но уже в следующее мгновение Корт нырнул под густой покров леса. Дирк сначала бежал рядом с ним, а затем отстал.

Корт возглавил бегство, улепетывая все дальше по тропе в глубь чащобы. Но вскоре лес стал густым, так что Корт почти ничего не видел впереди себя и вынужден был остановиться. Он прислонился к дереву, жадно хватая ртом воздух.

Внезапно между деревьями промелькнуло что-то светлое и яркое. Корт выпрямился, хватаясь за меч, но в следующее мгновение чье-то теплое тело прижалось к нему, а чьи-то влажные губы жадно впились в его рот. Корт на несколько секунд окаменел от неожиданности, но затем понял, что это Дезире, и сладостная истома вновь овладела им.

Вскоре лейтенанту понадобилось сделать хотя бы глоток воздуха. Не отрывая восторженного взгляда от удивительных глаз подземной обольстительницы, он отстранил от себя Дезире и... увидел Гара. Тот возвышался над влюбленными наподобие сказочного великана.

— Как тебе удалось так быстро добежать? — удивился Корт, глядя на друга снизу вверх.

— Спасибо длинным ногам, — ответил тот.

Странно, отметил про себя Корт, и при этом он даже не запыхался, в отличие от Дирка. Конечно, и сам Корт жадно хватал ртом воздух, правда, по совершенно иной причине.

— Здесь вы пока в безопасности, — сказала им Дезире. — В лесу преследователи не станут применять огненное оружие, ведь так недолго спалить весь лес. Они будут двигаться медленно, опасаясь засады.

— То есть ты опередила их, чтобы только меня предупредить? — недоверчиво спросил Гар.

Дезире потупила взор.

— Они не посмеют стрелять, если я встану между вами и ними. Но у меня есть и другая причина, — и она повернулась к Корту.

Гар смущенно кашлянул.

— Боюсь, они с минуты на минуту нагрянут сюда, — заметил Дирк.

И вновь чувство долга взяло у Корта верх над иными чувствами. Он отстранил от себя Дезире, хотя и продолжал крепко сжимать ее руку.

— Не могу поверить, что мы выиграли поединок с Подземным Народцем. Но теперь это означает, что наши жизни в постоянной опасности. Вряд ли подземные жители позволят нам бахвалиться своими подвигами перед другими смертными.

— Боюсь, что это действительно так, — подтвердила Дезире, сверкнув в темноте глазами. — Подземный Народец никогда не успокоится, пока не выследит вас и не уничтожит.

С этими словами она вновь бросилась Корту на шею и уткнулась лицом ему в грудь.

— О, мой возлюбленный! Мне так страшно за тебя! Я буду умолять герцога, чтобы он пощадил тебя. Но он так зол, а наши мужчины так ревнивы, что, боюсь, никто не станет меня слушать...

Корт взял ее за подбородок и заглянул прямо в глаза женщине.

— Даже если эта ночь любви будет стоить мне жизни, я готов заплатить за нее столь высокую цену.

Дезире прямо-таки растаяла в его объятиях и одарила бравого лейтенанта жадным поцелуем, таким долгим, что Гар в конце концов был вынужден легонько постучать каждому по плечу, чтобы вернуть влюбленных с небес на землю.

— Довольно, подземные жители могут оказаться здесь, в любую минуту. Успеете нацеловаться позже. Сдается, вам уже не хватает воздуха.

— Не волнуйся, — успокоил его Корт. — Я научился дышать во время поцелуя. — Он вновь собрался прильнуть к губам Дезире.

Гару ничего не оставалось, как насильно растащить их в стороны.

— Неужели ты не понимаешь, что и ей тоже достанется? Тем более если вас тут застукают вместе как целующихся голубков.

Дезире подняла голову и осмотрелась по сторонам.

— Светает!

Гар огляделся, и в этот момент до него дошло, что он действительно уже может различить силуэты отдельных деревьев.

— Предрассветный час — сигнал для моего народа возвращаться внутрь холма. Мы не любим солнечного света.

— Как это мне знакомо. Точно как на астероиде моих предков, — заметил Гар. — Хотя, полагаю, по несколько иным причинам. Вы действительно боитесь, что солнце может опалить вашу светлую кожу?

— Ты угадал, — согласилась Дезире. — Кожа у нас такая нежная и светлая, что стоит нам побыть на солнце меньше часа, как на ней появится болезненный ожог. И если нам надо выйти на поверхность посреди бела дня, мы наносим на кожу толстый слой умащений, предохраняющих нас от обжигающих солнечных лучей. Но даже тогда мы надеваем широкополые шляпы и платье до пят.

— Значит, летом вам лучше всего не показывать носа из своего холма, — заметил Гар. — На наше счастье, сейчас лето.

— Беги к себе, любовь моя, — произнес Корт печально. — Я не хочу, чтобы ты обгорела.

— Или, что еще хуже, они могут захлопнуть двери холма, — заметил Дирк.

— Не думаю, что они станут с этим спешить, — возразила Дезире. — Для них куда важнее поймать вас. Хотя, ваша правда, мне лучше поторопиться.

Не выпуская руки Корта, она попрощалась с ним взглядом.

— Жди меня, любовь моя. Пройдет почти год, прежде чем меня выпустят на поверхность повидаться с тобой. Боюсь, что это произойдет не в ночь летнего солнцестояния, а в ночь Праздника Урожая. Жди меня каждую ночь, начиная за неделю до праздника, у небольшого ручья, что течет через этот лес. Я приду к тебе при первой же возможности, чтобы сказать, где мы встретимся вновь.

— Так долго? — печально удивился Корт. — Что ж, это лучше, чем потерять тебя навсегда.

— Тогда прощай! — нежно произнесла Дезире.

Прощание затянулось, и Гар вновь был вынужден оторвать влюбленных друг от друга. Дезире еще несколько раз оборачивалась назад, прежде чем ее тень растаяла под пологом леса. Несколько мгновений — и она исчезла, подобно утреннему туману.

Корт, опечаленный, еще долго смотрел ей вслед. Наконец Дирк не выдержал и похлопал его по плечу.

— Можешь мне не рассказывать, приятель, знаю, что душа болит. Я и сам до сих пор не могу выбросить Магду из головы. Но такую женщину, как Дезире, можно и подождать, она того стоит.

— Не только подождать, но и потрудиться ради нее, — добавил Гар. — Главное, что если ты хочешь встретиться с нею еще раз, тебе надо остаться в живых. Так что давай просыпайся, и бегом! Солнце еще не встало. Подземные жители, возможно, еще не оставили своих попыток поймать нас и все еще рыщут по лесу.

— Пусть даже и так, — воскликнул Корт и бросился бегом по тропе. — У меня теперь действительно есть причина жаждать жизни!

— Ничуть не сомневаюсь, — усмехнулся Дирк и бросился следом за ним.

Корт пробежал несколько шагов, но неожиданно остановился, как вкопанный.

— Если я сдамся им добровольно, они оставят меня с Дезире!

Но Дирк с Гаром подхватили его под руки и поволокли дальше.

— Оставят, еще как оставят. Торчком в стеклянном гробу. А она будет приходить и любоваться на замороженного ухажера, сколько захочет! — проворчал Дирк.

— Я знаю, есть женщины, которым всегда кто-то нужен рядом, так, забавы ради, лишь бы это был мужчина, — добавил Гар. — Но, похоже, Дезире не из их числа, по крайней мере на первый взгляд.

— И все же я рискну!

— И не думай, приятель! — твердо возразил Дирк. — Понимаю, на душе у тебя несладко, но надо терпеть. Мужик ты или нет?!

— Ничего ты не понимаешь, ты не был с ней! — воскликнул Корт.

Дирк на мгновение замешкался, но затем вновь прибавил шагу.

— Пока у нас за спиной раздаются крики преследователей, я и не подумаю останавливаться.

— Не слышу я никаких криков!

Корт все еще не желал внять доводам разума.

Беглецы остановились. Дирк и Гар наклонили головы, прислушиваясь. В следующее мгновение предрассветную мглу прорезал первый, розоватый, луч солнца.

— Он прав, — произнес Дирк. — Полый Холм молчит.

— Они закрыли дверь, — подтвердил Гар.

И только тогда друзья отпустили Корта.

Тот опустился на колени, закрыл лицо ладонями и зарыдал.

Вскоре Корт, однако, пришел в себя и был в состоянии двигаться дальше.

Дирк с Гаром пропустили лейтенанта вперед, а сами вели за его спиной невеселый разговор.

— Подземный Народец выиграл поединок в одном отношении — мы лишились наших лошадей, — угрюмо заметил Дирк. — У тебя остались деньги, чтобы нам купить себе новых?

— Остались, — отвечал Гар. — На худой конец можно попросить Геркаймера, чтобы подбросил нам еще немного.

— Ты не слишком болтай. — Дирк кивнул в сторону Корта.

Гар посмотрел на лейтенанта и печально улыбнулся.

— Боюсь, сейчас он вообще ничего не слышит. Бедняга, мир рухнул, и для него теперь ничего не существует.

— Похоже на то, — согласился Дирк и с болью в сердце вспомнил о Магде. — Будем надеяться, что он все-таки сумеет совладать со своей печалью.

— Что ж, возможно, со временем дама сердца превратится для него в прекрасный сон, — вздохнул Гар. — Поживем — увидим.

— Ты прав, — вздохнул Дирк. — Кстати, ты веришь в то, что рассказал герцог?

— В целом звучит правдоподобно, — задумчиво ответил Гар. — Однако подозреваю, что чего-то он все-таки недоговаривает. И если отбросить его предвзятость и постараться прочитать между строк, то получается, что часть первых колонистов, как он нам и сказал, отказалась покидать спасительный купол. Однако герцог лишь вскользь обмолвился о том, что для того, чтобы и дальше жить в комфорте и сытости, они были вынуждены пойти на такие неизбежные ограничения, как низкий уровень рождаемости.

— Несколько эгоистичное решение, — нахмурился Дирк.

— Неужели? А ты вспомни перенаселенные планеты, где в эгоизме, наоборот, обвиняют тех, кто хочет иметь большие семьи. А поскольку купола были построены в расчете на ограниченное число человеческих душ, перенаселение представляло для поселенцев реальную опасность.

— И все же те, кто предпочел и дальше остаться под землей, наверняка были закоренелыми себялюбцами. Ведь как только появляются дети, человек перестает жить для самого себя.

— Я бы сказал, что из не-себялюбцев просто получаются лучшие родители, — резко возразил Гар. — За свою жизнь я насмотрелся несчастных детей, которым не повезло появиться на свет у родителей-эгоистов.

— Это сколько же ты их видел? — поддразнил друга Дирк.

— Один такой ребенок — уже много. Я же видел гораздо больше.

— Что ж, это объясняет их страсть к удовольствиям, — признал Дирк. — И все же, как получилось, что под куполом остались самые неисправимые эгоисты?

— Это только в первом поколении. Во втором из эгоистов получились громилы.

— А тем временем купола занесло сухими листьями и травой...

— Да, в первую сотню лет так оно, видимо, и было. Поскольку колонисты соорудили купола посреди равнины, подозреваю, что постепенно ветер нанес на них слой песка и почвы.

— Похоже на то, — согласился Дирк. — И они превратились в холмы, Полые Холмы, внутри которых обитают высокомерные типы, сохранившие принесенные колонистами знания и технологии... но сохранившие их исключительно для себя.

— И при этом свысока посматривавшие на тех, кто взвалил на себя нелегкую ношу освоения планеты, — добавил Гар. — В своей электронной библиотеке они начитались древних преданий, пригласили к себе на пару ночей менестрелей, обучили их допотопным легендам, а затем вышвырнули на поверхность, чтобы те разнесли их дальше среди наземных колонистов.

— Так они посеяли среди крестьян зерна суеверий, а затем всячески поддерживали их, эксплуатировали с выгодой для себя...

— Легко могу себе это представить, — согласился Гар.

— Только что ты понимаешь под эксплуатацией?

— Ты ведь сам сказал, что они были вынуждены резко ограничить рождаемость, — пожал плечами Гар. — К тому же им хотелось иметь только красивых детей. Если же ребенок появлялся на свет уродом, они наполняли усыпляющим газом крестьянскую хижину, в которой на свет появился здоровый младенец, и тайком подбрасывали туда своего. Милезийского же забирали себе. Убитые горем родители отлично понимали, что младенца им подменили, и кричали об этом на всю округу.

— И если крестьяне убивали подменыша, видя в нем дурное знамение, Подземный Народец умывал руки, ибо не видел в его гибели вины, — хмуро добавил Гар.

— Я тоже это заподозрил, — признался Дирк. — Но спустя какое-то время крестьяне были так напуганы легендами о Подземном Народце, что больше не решались убивать подменышей, а скрепя сердце воспитывали их как своих детей, хотя, наверное, и не испытывали к ним родительских чувств.

— Несчастные создания, — вздохнул Гар. — Но, с другой стороны, именно за их счет пополнялось следующее поколение Громил.

— Крестьяне поставляли Подземному Народцу не только новых слуг, но и свежие гены, помогая тем самым устранить опасность близкородственных браков, — завершил его мысль Дирк.

— Верно, — кивнул Гар. — Но самых красивых детей они растили как своих. И все же им постоянно приходилось держать под контролем число обитателей их подземного мира.

— Да, — продолжил Дирк, — и если уровень рождаемости падал слишком низко — что неудивительно, ведь обитателей холмов в первую очередь интересовали чувственные наслаждения, — то они были вынуждены похищать крестьян, детей или взрослых. Например, на моей планете у подземных обитателей вошло в привычку похищать матерей, недавно потерявших своих младенцев. Это освобождало женщин Полых Холмов от обязанности вскармливать своих отпрысков.

— А если крестьяне в страхе убивали подкинутого младенца, ряды кормилиц пополняли несчастные матери подменышей, — добавил Гар печально. — Знаешь, я с каждой минутой испытываю к этим сверхлюдям все большее и большее отвращение.

— Но ведь это только наши с тобой догадки! — перебил друга Дирк. — Возможно, мы к ним несправедливы.

— Что ж, постараюсь помнить об этом, — вздохнул Гар. — Подозреваю, что со временем подземные жители действительно возомнили себя этакими мистическими существами или чем-то в этом роде.

— Согласен, высокомерия по отношению к простым смертным им не занимать, — поддакнул Дирк. — Как не уверовать в собственное превосходство, если тебя все боятся. Но опять же они не так наивны, иначе бы с какой стати они стали постоянно поддерживать в крестьянах этот суеверный страх. И нет для них ничего страшнее, чем если кто-то узнает всю правду об их так называемом бессмертии и колдовстве.

— Что ж, они действительно эксплуатируют бедных милезийцев, насколько это возможно, — нахмурился Гар. — Эти, с позволения сказать, кроты сняли с себя всякую ответственность за судьбы тех, кто вышел на поверхность, лишь бы только самим ни в чем не знать отказа, купаться в роскоши и наслаждениях. Однако за удовольствия им приходится расплачиваться высокой ценой — кровосмешением, упадком нравов, пресыщенностью, вырождением.

— Еще пара столетий в том же духе, — кивнул Дирк, — и они вымрут сами собой.

— Мне бы этого не хотелось, — вздохнул Гар. — В конце концов у обитателей холмов есть и свои достоинства.

— Согласен. Культура и образование, нечто вроде законодательства, зачаточные формы правления, не говоря уже о том, что они не утратили связи с материнской историей и культурой. Милезийцы же все это забыли.

— Включая науку и технику, — добавил Гар.

— А это ведь не только оружие, — подхватил Дирк. — Это установки по синтезу продуктов питания, медицинские диагностические системы, все то, в чем так остро нуждается остальное население планеты. Неужели мы с тобой так ничего и не придумаем, не спасем их от их же собственной недальновидности?

— Ну, разумеется, убедим их выступить в роли спасителей целого мира! — ответил Гар.

— Мне понятен ход твоих рассуждений, — медленно проговорил Дирк. — Они могли бы обеспечить хотя бы минимальное управление и законность, что в принципе не так уж и сложно, поскольку у них имеется оружие.

— А еще они могли бы внедрить современные сельскохозяйственные методы, — продолжил Гар, — и тем самым в кратчайший срок обеспечили бы население продуктами питания.

— Боюсь, как бы не сработал закон Мальтуса, — предостерег друга Дирк. — Рост населения всегда обгоняет рост производства продуктов питания.

— Ты прав, сколько ни производи продуктов, на всех не хватает, — печально согласился Гар. — Но, как мне кажется, подземные жители не допустят бесконтрольного роста народонаселения. Уж что-что, а это они делать умеют.

— Это точно, — хмыкнул Дирк. — В этом они преуспели. И вообще ты прав. Они могли бы остановить это нескончаемое кровопролитие, покончить с болезнями, голодом и прочими «прелестями» местной жизни.

— Да, — подхватил его мысль Гар. — Главное — убедить их выйти из холмов на поверхность, заставить проникнуться сочувствием к милезийцам.

— В этом-то вся проблема, — вздохнул Дирк. — И как мы ее с тобой будем решать?

Неожиданно Гар замер на месте и прислушался.

— Сейчас не время размышлять об этом. Ястребы не оставили попыток поймать нас. Они продолжают прочесывать местность на тот случай, если нас отпустят из Холма живыми и невредимыми...