Глава 12
Слова Ахиллеса породили в теле Катрины такой жар, словно она только что основательно хлебнула двадцатилетнего чистого солодового виски. Она почувствовала, как повлажнело между ногами, и усилием воли заставила себя крепко сдвинуть бедра в поисках облегчения. Впрочем, толку в этом не было никакого, она ведь нуждалась в совсем другом облегчении. Взгляд Кэт скользнул вдоль тела Ахиллеса, к выпуклости, которая все отчетливее и отчетливее проступала под простыней.
Может ли она это сделать? Может ли она заняться с ним любовью, продолжая держать Ахиллеса в состоянии гипнотического сна?
«Это неэтичный поступок!» – прикрикнул на Кэт внутренний контролер. К счастью, Кэт прекрасно умела затыкать ему рот. К тому же по-настоящему она должна была задать себе совсем другой вопрос: сумеет ли она удержать Ахиллеса под гипнозом, в достаточно спокойном состоянии, чтобы им не завладел берсеркер? А Кэт совсем не была уверена, что сможет поддерживать в Ахиллесе спокойствие – и при этом заниматься с ним безумной, жаркой любовью...
Ну... может быть, это не будет такая уж безумная и жаркая любовь. В конце концов, между полным воздержанием и безумной страстью существует весьма много разных уровней... например, уровень нежной любви. И возможно, Кэт удастся найти что-то подходящее...
Она снова протянула к нему руку. На этот раз ее пальцы ласково скользнули по груди Ахиллеса, по твердому животу... И забрались под простыню. Катрина не прикоснулась к его мужской плоти, однако Ахиллес задрожал и резко, судорожно вздохнул, почти застонал.
– Ты все еще в своей бухте... расслаблен... тебе тепло... спокойно... – тихо заговорила Кэт все тем же гипнотическим тоном, хотя ей и было чертовски трудно его поддерживать, потому что она сама уже дышала чересчур неровно. – Что еще ты видишь, кроме моря, кораллов, песка?
– Тебя, – ответил он.
К счастью, его низкий голос прозвучал все так же расслабленно, сонно... и невероятно сексуально.
– Да, – быстро сказала Кэт прежде чем успела передумать и вернуться к скучному профессионализму, быть может пожалев, что ее профессия – не древнейшая, – Да я здесь. Что я делаю?
– Лежишь рядом со мной, – сказал Ахиллес.
И прежде чем она успела задать ему следующий вопрос, добавил:
– В тебе нет страха, и ты прикасаешься ко мне.
– Ахиллес, там, где ты находишься, вообще нет страха... нет гнева... нет боли.
Внезапно Катрине захотелось расплакаться. Сколько времени прошло с тех пор, когда к нему в последний раз прикасались без страха? Поддавшись порыву, она легла на кровать лицом к Ахиллесу. Ее голова опустилась на его плечо, а рука – на его грудь.
– Мои руки – твое спасение, – чуть слышно произнесла она, – Ими руководит твое желание. Чего ты же лаешь, Ахиллес?
– Тебя.
Вот оно. Это единственное слово подстегнуло ее, освободило.
– Значит, ты будешь обладать мной, – сказала она.
Медленно, медленно она продвигала руку, пока не коснулась его твердого копья. Ахиллес застонал, когда она погладила его длинную, толстую плоть.
– Помни, это лишь сон... всего лишь сон...
Он снова застонал, его бедра приподнялись в ответ на поглаживание. Ноги Кэт скользнули под простыню, она придвинулась ближе к Ахиллесу и с наслаждением осознала, что он полностью обнажен. Льняная повязка, которой он прикрывал чресла, соскользнула, и их не разделяло ничто, кроме тонкого шелка ее нижней туники.
«А, пошло оно все к чертям!» – подумала Кэт, дергая скользкий шелк, обнажаясь до пояса и прижимаясь бедрами к Ахиллесу.
– О боги! – вскрикнул он, когда ее влажный жар коснулся его кожи одновременно с поглаживающей рукой.
– Тебе хорошо? – шепотом спросила Катрина, и ей отчаянно захотелось, чтобы он прижался губами к ее ноющим соскам.
– Да... – выдохнул Ахиллес, – Еще... я хочу большего...
Он лениво, сонно повернулся на бок, лицом к ней, двигаясь так, словно преодолевал сопротивление воды. Его руки потянулись к ее ягодицам, и он настойчиво прижал к ней свое твердое мужское естество.
– Да, большего...
Вагина Кэт распухла от желания и была такой влажной, что без труда заскользила вверх и вниз вдоль пылающего копья. Ахиллес не вошел в нее, и Кэт шептала успокаивающие слова, продолжая ритмичное движение, и вздувшийся конец его копья пульсировал у ее клитора, пока Катрина не взорвалась в мгновенном, оглушительном оргазме.
– Следуй за мной, Ахиллес...
Она снова прижалась к его копью своей жаркой влагой. И Ахиллес с гортанным криком испустил наружу семя.
– Царевна...
Кэт довела его до финала, а потом без сил опустила голову на его плечо.
– Ты... ты совершенно расслаблен, – с трудом выговорила она.
Да, черт побери, он действительно был полностью расслаблен. Катрина всмотрелась в его лицо. Они оба добрались до финала, и при этом Ахиллес оставался под воздействием гипноза. «Вот дерьмо! Это самый гадкий поступок в моей жизни!» Кэт была уверена, что обязательно бы покраснела, если бы ее щеки уже не пылали огнем после безумного оргазма. «Ну и что мне теперь делать?» Она откашлялась, изгоняя соблазнительницу и возвращая на место мозгоправа.
– Ахиллес, ты будешь спать всю ночь, а после рассвета проснешься абсолютно свежим и бодрым.
«И это самое малое, что можно сказать», – мысленно добавила она.
– Ты меня понимаешь?
– Да... – сонно пробормотал он, и Катрина заметила на его губах легкую улыбку.
Кэт медленно, осторожно отодвинулась от Ахиллеса и выскользнула из его постели. Его дыхание было глубоким и ровным. Тело лежало свободно, воин раскинул ноги поперек кровати, но даже сейчас от него исходило ощущение энергии и силы. Кэт внезапно поняла, что если бы в Ахиллеса и не вселялся берсеркер, он все равно оставался бы великим воином и вождем.
Прикусив губы, Кэт запоздало подумала, что бы почувствовал этот яростный воин, узнай он, как она обошлась с ним этой ночью. Она, конечно, могла загипнотизировать его и заставить забыть о том, что произошло между ними. Катрина вздохнула. Нет, такой гадости она не сделает. К тому же, хотя Джаскелина и назвала бы ее поступок «уж слишком нахальным», Катрина не собиралась обманывать себя; она знала, что на самом деле хочет, чтобы Ахиллес все помнил, – хочет, чтобы он знал – они доставили друг другу наслаждение, а берсеркер не пробудился. Но с другой стороны, что, если такое воспоминание его рассердит? Если верить богине, Ахиллес не занимался сексом уже много лет. Может, он предпочел бы действовать в полном сознании...
Ну да, конечно. Тогда берсеркер вырвался бы наружу, и это уж определенно было бы не к добру.
– Вот дерьмо! – негромко пробормотала Кэт.
И тут ее осенила идея, и она повысила голос, заговорив профессиональным тоном:
– Ахиллес, когда ты проснешься, ты будешь помнить все, но только как то, чего тебе очень хотелось. А теперь спи, и пусть тебе снятся хорошие сны.
Поздравив себя, Катрина выпила еще вина и умылась водой из стоявшего неподалеку таза. Покончив с этим, она оглянулась на Ахиллеса, лежавшего за прозрачной занавеской. Воин мирно спал. Катрине, конечно, хотелось бы пристроиться рядышком с ним, прижаться к его невероятно крепкому телу, но что в таком случае будет утром, когда он проснется? Увидит ли Кэт всего лишь удивленного Ахиллеса – или на нее набросится берсеркер, жаждущий крови? Не желая испытывать судьбу, Катрина отправилась на свой мягкий матрас и заснула почти мгновенно.
В конце концов ей приснилось, что в шатер ворвался какой-то ли юноша, то ли мужчина огромных размеров, итальянец, и принялся с отчаянным визгом трясти ее за плечи. Катрина проснулась и села, и как раз в этот момент в шатер влетела Джаскелина. Невысокая очаровательная блондинка резко остановилась у постели Кэт. Одной рукой она уперлась в очень стройное бедро. А другой показала на низ собственного живота.
– Моя красотка покрыта светлыми волосами! – возмущенно воскликнула Джаки, – Черт побери, ты можешь в это поверить? Я в жизни ничего подобного не видела!
Катрина глянула на скрытую за прозрачными занавесками кровать в дальней части шатра и с облегчением, но в то же время и с легким разочарованием обнаружила, что та уже опустела. Кэт потерла глаза и пригладила волосы, убрав их с лица.
– Ну? – спросила Джаки, нетерпеливо топнув ногой по толстому ковру.
– Что «ну», Джаки? Ты же натуральная блондинка! Так чего ты ожидала?
Джаскелина с размаху шлепнулась на край тюфяка.
– Не знаю. Я хочу сказать, я ведь не смотрела на нее прошлой ночью. Да и в любом случае было слишком темно. А утром, когда я стала мыться, я это увидела! Знаешь, должна тебе сказать, это было настоящим потрясением!
Кэт с наслаждением потянулась.
– Я тебя очень люблю, Джаки, но ты иногда бываешь настоящей идиоткой!
Джаскелина прищурила глаза, совершенно незнакомые Катрине по цвету, но абсолютно прежние по выражению.
– Я не идиотка. Я просто белая. Хотя, конечно, кое-кто сказал бы, что это одно и то же.
Катрина, ничуть не обеспокоившись, усмехнулась и снова потянулась всем телом.
– Знаешь, тебе надо расслабиться и принять все как есть. Мы ведь не задержимся здесь надолго, так что…
– Нежный младенец Иисус, да ты занималась сексом! Катрина нахмурилась, уставившись на лучшую подругу.
– С чего ты взяла? Ну, на самом деле секса у меня не было. По крайней мере, в строго техническом смысле.
– Эй, расслабься! Во-первых, ты вся такая растрепанная и светящаяся! И я тебя не видела такой расслабленной...
Джаскелина помолчала, производя мысленные подсчеты.
– Около трех с половиной лет. То есть ровно столько времени, сколько у тебя не было секса. А во-вторых, что ты хочешь этим сказать – «в строго техническом смысле»? И припомни, пожалуйста, что мы уже давным-давно решили: оральный секс определенно является настоящим сексом!
Катрина беспокойно поерзала на месте.
– Ну, это было не три с половиной года назад. Это было три года и четыре месяца назад.
Джаки фыркнула.
– И у меня не было орального секса.
– Но... – подбодрила подругу Джаскелина.
– Но секс был... то есть нечто в этом роде.
– Объясни наконец, Катрина-Мария!
Кэт глубоко вздохнула и стремительно произнесла:
– Я-загипиотизировала-Ахиллеса-и-пока-он-был-под-гипнозом-я-проделала-с-ним-кое-что-и-мы-оба-достигли-оргазма!
– Ну, чтоб тебе пусто было... Ты изнасиловала Ахиллеса!
– Я не насиловала! Он сказал «да»!
– Так, давай-ка начни все сначала. Только на этот раз не ври.
– Ты стала ужасно раздражительной, превратившись в белую! – заявила Кэт.
– Я всегда была раздражительной, и ты это прекрасно знаешь. Хватит увиливать, Катрина!
Кэт вздохнула.
– Ладно, хорошо, он вроде как сказал «да».
– Знаешь, даже ни в одном фильме я в жизни не видела, чтобы парня насиловали, пока он без сознания!
– Джаскелина, я не насиловала Ахиллеса!
– Катрина! Он полностью все осознавал?
Кэт усмехнулась – неторопливо, довольно.
– Судя по всему, да.
– Очень мило! Но я же не об этом! Я хочу знать, находился ли он в полном сознании, или он был под твоим дьявольским воздействием, когда ты его трахала?
Катрина в сомнении прикусила губу, но наконец сдалась. Она ведь всегда рассказывала Джаскелине обо всем – так что вполне могла рассказать и о прошлой ночи.
– Ну, слушай... Вчера вечером я встретилась с ним на пляже, после той дерьмовой встречи с Агамемноном. Ну, мы с ним вместе ходили в шатер царя, хотя я бы предпочла этого не делать. Боже, он действительно такая дрянь, как описывала Гера. Ну, что бы я там ни сказала, это ни в какое сравнение не идет с заявлением Ахиллеса о том, что он и все его люди, которые пожелают за ним последовать, прекращают воевать с Троей.
– Могу поспорить, это подействовало на Агамемнона, как красная тряпка на быка.
– Да, но Ахиллес остался при своем мнении, и мы едва вырвались оттуда. И кстати, могу заодно упомянуть, что эта Брисеида показалась мне не слишком приятной особой.
– Ты с ней познакомилась?
– Нет вообще-то. Она просто млела у царственных ног Агамемнона и смотрела на меня с мерзким выражением.
– А с каким выражением она смотрела на Ахиллеса? – тут же спросила Джаскелина.
– Она вообще на него не смотрела. Эта сучка только раз глянула на него. Непохоже, чтобы она горела желанием к нему, но при этом ей не хотелось, чтобы я им завладела. Я на нее не обращала внимания, просто стояла там под руку с Ахиллесом. Но это, похоже, ее взбесило.
– Ее взбесило то, что ты стояла под руку с ним? Она что, какая-нибудь ненормальная девственница?
– Нет, по-моему, она всего лишь типичная представительница своего времени. Они тут все сходят с ума, если кто-нибудь намеренно прикасается к Ахиллесу.
– Но почему? – спросила Джаскелина, – Это что, как-то связано с его берсеркерством? Ха! Вспомни-ка мой короткий неудачный роман с Рашидом Как Его Там! Он ведь был жуткой посредственностью, но как он себя подавал все время, пока я с ним встречалась! Да, а когда наши встречи прекратились, он забыл о здравом смысле! И нечаянно убил своего соседа, Шона Джонсона.
– Джаки, твой Рашид взял пистолет калибра девять миллиметров и прямо среди ясного дня застрелил Джонсона и его собаку, насмерть застрелил! И если я не ошибаюсь, он стрелял пять раз. Не думаю, что это можно назвать нечаянным убийством.
– Рашид хотел слегка подстрелить горластую собаку Джонсона. А Джонсон совсем одурел и бросился прямо на пистолет, закрывая свою собаку! Что, по моему профессиональному медицинскому мнению, было не слишком умно.
– Да с чего ты вдруг вспомнила о Рашиде? – спросила Кэт ничего не понимая.
– Я хочу сказать, что, если эта малышка Брисеида и ее местные застенчивые белые куклы так уж боятся твоего парня, им, мне думается, было бы полезно совершить маленькое путешествие на северную окраину Талсы и поболтать кое с кем из черных братьев, чтобы те наставили их на ум. Нет, правда, Кэт, Ахиллес действительно может здорово напугать, а?
– Это не Ахиллес, – медленно произнесла Катрина, – В Ахиллесе нет ничего страшного. Он сексуален, и добр, и печален, и одинок. Они боятся берсеркера, и это совершенно правильно. Я видела, как он начал проявляться, Джаки... Он даже еще не полностью овладел Ахиллесом, но это уже было чудовищно.
– Катрина-Мария, он тебя как-то обидел? – Джаскелина мгновенно превратилась в особу, которую Катрине нравилось называть «супермедсестра».
– Нет. Я... э-э... сбежала.
Светлые брови Джаскелины взлетели почти до самой линии пышных волос.
– Ты сбежала? То есть удрала от него, через пляж, и твои титьки при этом тряслись и подпрыгивали?
Катрина взглянула на свою юную грудь.
– Ну, не думаю, чтобы они уж очень тряслись и подпрыгивали. Они просто неестественно крепкие. Но... да, сбежала.
– Значит, ты его изнасиловала из некоего извращенного чувства мести? Знаешь, это, конечно, блестяще, но все равно мерзко с твоей стороны.
– Послушай... Я его не насиловала. Все это было на самом деле просто случайностью.
– А, ну да, как история с Рашидом. Случайное убийство по неосторожности.
– Нет, совсем не так. Я старалась помочь ему расслабиться. Видишь ли, Ахиллес не может спать, по крайней мере столько, сколько необходимо.
– Значит, ты провела с ним сеанс расслабления, потом устроила ему минет... Ты куда более отчаянная особа, чем мне казалось!
– И снова не то! Я не делала ему минета, и я вовсе не отчаянная. Я его загипнотизировала.
– А потом принялась за минет?
– Нет! Я этого вообще не делала! Я с ним поиграла руками. Но сначала сама получила удовольствие, – пояснила Катрина с довольной улыбкой.
– Ты уселась ему на лицо, когда он был под гипнозом? А что, парни могут делать такое, когда находятся в гипнотическом сне?
– Я не садилась ему на лицо! Боже, да что ты за бестолочь такая!
– Ох, умоляю! Я совсем не бестолочь, я медицинская сестра. И для меня все это выглядит как клинический случай. Представь, что ты находишься в кабинете у врача, и рассказывай. Итак, что произошло?
– Я... э-э... я терлась об его... ну, об его писю... – пробормотала Катрина, чувствуя, как начинают пылать щеки.
Джаки откинулась на подушки и разразилась отчаянным хохотом.
– Ох, боже, боже... Ты сказала «пися»!
– Да прекрати ты, наконец! – Кэт толкнула подругу в плечо, – Послушай, я совершенно не собиралась делать ничего такого, но он лежал передо мной совершенно обнаженный, и такой мускулистый, и такой беспокойный, встревоженный... а потом я потрогала его шрамы, а потом его... пенис, – Катрина тщательно выговорила это слово, глядя на Джаскелину, безуспешно пытавшуюся подавить смех, – вдруг поднялся и стал таким твердым, и Ахиллес сказал, что ему хочется, чтобы я продолжала касаться его, вот я и продолжила... И я вовсе не трахала его, потому что боялась, что в нем проснется берсеркер. К тому же, если уж тебя интересуют подробности, он ведь не был на все сто процентов самим собой.
– И не находился в полном сознании?
– Ну, это уж... В общем, это все, что было. Конец истории. А теперь нельзя ли сменить тему?
– А знаешь, вообще-то эта штука с гипнозом и так далее мне лично кажется блестящей идеей. А ты не можешь меня научить, как это делается?
– Черт побери, это совершенно невозможно!
– Ну, тут кто-то поговаривает, что мы в аду, так что, может быть, поищешь другой ответ? Без чертей?
– Нет. И теперь я уже всерьез спрашиваю тебя – как вы с Патроклом провели прошедшую ночь?
– Лично я, в отличие от некоторых, просто спала. А мой белый малыш очень мил, спасибо. По крайней мере, мне так кажется. Когда я утром проснулась, он уже куда-то ушел. Наверное, мне надо бы найти его и проверить, не загрязнились ли у него швы, и сменить повязку.
– Другими словами, Патрокл ночью к тебе не приставал.
– Абсолютно нет.
– Но в твоем «абсолютно нет» звучит некоторая грусть.
– Кэт, ты приписываешь мне собственные желания. Меня совершенно не интересуют такие вот белые мальчики.
– Ох, разумеется. Но он весь такой высокий, и молоди, и мускулистый, и красивый! И сентиментальный Немножко. Кто бы таким не заинтересовался?
– Он белый! А белые парни считают, что у меня слишком большая задница и слишком высокое самомнение.
– Эй, Джаки, но ты-то сама сейчас стала временно тощей белой девчонкой, забыла? Так что остался лишь избыток самомнения.
– Ох, умоляю! Я это категорически отрицаю. Что скажешь, если мы раздобудем какой-нибудь еды, а потом я займусь профессиональными обязанностями?
– Хорошая идея. Я умираю от голода.
– Это все из-за необузданного поведения.
– Знаешь, Джаскелина, твои светлые длинные волосы сегодня утром выглядят довольно растрепанными. Если не возражаешь, я тебе объясню, как с ними обращаться.
– Слишком все это непривычно, – пробормотала Джаскелина, пока Кэт одевалась, – Черт знает как непривычно...
