Глава 10. Центр
Название «ИРЭ» понемногу вытеснялось еще более кратким: «Центр». Не просто центр, а с большой буквы.
Берия поворчал немного, но быстро успокоился. Названием пользовались те, кто был посвящен в суть дела, а посторонним вход в Центр был воспрещен. Да и как вражине узнать, чем занимаются в организации, окрещенной насколько емко, настолько же и расплывчато?
Глубоко под землей оборудовали бомбоубежище для ученых и инженеров Центра, потом бункера стали расширять и даже связали переходом с туннелем метро. На всякий случай.
Весь квартал, занятый лабораториями, мастерскими и общежитиями, почти не изменился внешне, ничем не привлекая внимания. Разве что кое-где добавились гранитные колонки с коваными решетками, хорошо вписавшимися в добротный имперский стиль построек.
Больше никаких тропинок, по которым ходили сторожа и часовые, не осталось. Людей в форме вообще видно не было – тут помог Тимофеев-старший, доведший до ума громоздкие телевизоры «ТК-1» и «АТП-1». У него получился лампово-полупроводниковый агрегат с довольно большим экраном, на который передавалось четкое изображение с телекамер. Вот с ними мороки хватило – существующие передающие трубки типа иконоскопа никуда не годились, и Тимофеев расстарался, вначале собрав что-то вроде суперортикона, предложенного советским ученым Брауде еще в 39-м, но выпущенного американцами в 46-м.
Набив руку, Владимир сотворил настоящий видикон, предложенный опять-таки нашим – Чернышевым. Видикон получился так себе, но для 1942 года это была лучшая в мире телекамера.
Сержанты НКВД отныне располагались в дежурках, бдительно глядя на экраны телевизоров и высматривая нарушителей со всеми удобствами.
До войны в Москве числилось несколько тысяч телевизоров, и «видение по радио» было популярным – в программе передач шли концерты, спектакли, выступления орденоносцев, «фотогазеты», – но охватить следовало миллионы зрителей. И Тимофеев стал кумекать над «семейным теликом», доступным для большинства, в чем ему помогали Марлен, Берг, да все электронщики Центра.
И это была лишь одна из задач!
* * *
В начале мая «попаданцы» и все, кто был посвящен в их тайну, собрались в маленьком актовом зале. Следовало подвести итоги и «наметить пути подъема народного хозяйства», как пышно выразился Вика.
Обошлись без отчетов и протоколов.
– Илья Марленович, вам слово, – сказал Берг.
Исаев-старший кивнул.
– «Мигарь» готов к испытаниям, – доложил он. – Можем выкатить две машины. Конечно, самолеты были испытаны, но там, в будущем, однако следует убедиться, что мы ни в чем не ошиблись. В любом случае летчикам нужно осваивать новую машину, привыкать к ней. Так что… Готовимся, в общем. Но я что хочу сказать… Невозможно перевести заводы на выпуск реактивной техники повсеместно – обучение работников, переналадка производства займут много времени, которого на войне просто нет. К чему это я? А к тому, что отказываться от обычных поршневых самолетов еще рано. Вот у нас на заводе все прыгали и кричали «ура», когда первый «МиГ» сделал выкатку. Я понимаю людей, да я и сам скакал выше всех! Но считаю, что моя самая большая победа в другом, в том, что удалось отпихнуть от кормушки Яковлева и вернуть КБ, вернуть завод Поликарпову. Вот кто истинный гений! Его «И-16» был лучшим истребителем в 30-х, а «И-185» будет лучшим в 40-х. Почти семьсот километров в час, высочайшая скороподъемность, замечательные характеристики вертикального и горизонтального маневра, плюс три синхронные пушки калибра 20 мм. Четыре истребителя уже прошли фронтовые испытания – отзывы летчиков исключительно положительные. В общем, уже месяц, как самолет запущен в серию…
– Тогда, выходит, «Ла-5» ничего не светит? – спросил Вика.
– Ну и что? – пожал плечами Исаев-старший. – В той реальности немцы «лавочек» пугались, а в этой станут орать: «Ахтунг, ахтунг! По-зибен ин дер люфт!»
– По-зибен? А-а… «По-7»? А почему – семь?
– Ну-у, если я все правильно посчитал, то «И-185» именно так надо называть. По новой моде. АНТ-58 стал «Ту-2», У-2 – «По-2», ДБ-3 – «Ил-4». Нет, это правильно, генеральные конструкторы заслужили. Впрочем, не волнуйся, Поликарпов отказался все переиначивать, отбирать людей и площади у Микояна. Согласился работать на пару с Лавочкиным, сказал, что «первым делом – самолеты». Нет-нет, фильма «Небесный тихоход» он не видел, его снимут аж в 45-м. Просто так выразился. Но я не об этом.
– А о чем? – не утерпел Тимофеев-младший.
– А о том, что войну мы обязательно выиграем, но в ближайшие полтора-два года все будут решать не «МиГ-15», а «МиГ-3», «По-7», «Ла-5», «Ту-2», «Пе-8»… Это, как в будущем, где выпустили «Армату». Танк замечательный, но «если завтра война, если завтра в поход», свое веское слово скажут «Т-90» и «Т-72».
– А у нас – «Т-34»…
– Именно! Для реактивных «мигарей» пока что нет инфраструктуры, нету кадров, и так далее. Поэтому надеяться на реактивную авиацию как на «чудо-оружие» не стоит. Напомню, что немцы к 45-му выпустили чуть ли не полторы тыщи реактивных «мессеров», а толку? В принципе, фашисты были вынуждены строить «Мессершмитты-262», поскольку потеряли румынскую нефть, стало быть, и высокооктановый бензин. Им тупо нечем было заправлять обычные «худые»! А реактивные жрали дешевый керосин…
– Бать, не все так было плохо с этими «Мессерами», – парировал Марлен. – Как перехватчики, «Ме-262» были очень опасны, они же могли догнать любого. И американские бомбовозы боялись их. «Б-17» строились «коробочкой», чтобы отстреливаться во все стороны, а «мессеры» нападали «волчьей стаей», залпом выпускали ракеты – и гуд бай! Амеры их сбивали на взлете или посадке, да и двигуны на «мессерах» паршивые стояли, горели частенько, а вот резко увеличить тягу не могли. Вот если бы реактивные «мессеры» появились не в 45-м, а в 43-м, да массово, беда была бы точно.
– Вот! – поднял палец Исаев-старший. – Массово! Пока у нас не появится хотя бы тысяча «мигарей», особого проку не будет. Так, победы местного значения…
– Батя, – мягко сказал Марлен, – я с тобой полностью согласен. Но есть один момент, на который ты почему-то не обращаешь внимания.
– Какой еще момент?
– Марка самолета. Почему «МиГ-15»? Все же знают, особенно сам Микоян, что никакого отношения к реактивной авиации они пока что не имеют. Зачем же людей с толку сбивать? К тому же, начинка «мигаря» будет качественно иной – это касается и движка, и авионики, и даже противоперегрузочного костюма. Самолет, который ты делаешь, только с виду похож на «МиГ-15», а по сути это «Ис-15»!
– Правильно! – горячо поддержал и одобрил Тимофеев.
– Чтоб ты еще придумал, – заворчал Исаев-старший. – «Ис-15»! Ха! Это ж плагиат в железе!
– Неправда!
– Да что – неправда! Буду я еще позориться…
Марленыч смолк, но тишина стояла недолго. Послышался глуховатый голос:
– Здравствуйте, товарищи.
Марлен резко обернулся и встретился со взглядом Сталина. Иосиф Виссарионович стоял в дверях, снимая фуражку.
– Здравствуйте, товарищ Сталин! – повскакивали «посвященные».
– Надоело мне принимать гостей, – улыбнулся вождь, – захотелось и самому в гостях побывать. Кстати, товарищ Исаев, я поддерживаю товарищей – Микоян здесь ни при чем. «Ис-15» гораздо лучше.
– Иосиф Виссарионович… – с укором проговорил Марленович.
Сталин широко улыбнулся и махнул рукой:
– Ну, показывайте мне свое хозяйство!
Всей гурьбой персонал отправился на «экскурсию» – бедный Власик не знал, как же ему уберечь подопечного в шумной толпе.
Лаборатория Марлена встретила гудением трансформаторов, шелестом вентиляции, запахом горячего металла. В кварцевых тиглях росли монокристаллы кремния, несколько сотрудников крутились вокруг диффузионных печей, свиристела алмазная пила, разрезая кремниевые слитки на пластины – шел рабочий процесс.
– Так вы говорите, американцы этого не умеют? – спросил вождь, с интересом осматриваясь.
– Лет на десять мы их точно опередили, товарищ Сталин.
– Это хорошо…
В группе Лебедева спецы в белых халатах поклонялись двум большим шкафам, набитым электроникой. Сергей Алексеевич возбужденно тараторил:
– Это МЭСМ, товарищ Сталин! «Малая электронная счетная машина». И мы собираем ее не на лампах, а на вот таких вот печатных платах, где сплошь транзисторы. Информация хранится на магнитных лентах, вводится перфокартами, а быстродействие просто колоссальное – двадцать тысяч операций в секунду!
Для Иосифа Виссарионовича это мало о чем говорило, и он спросил:
– А как быстро такие машины работают у наших противников и союзников?
Лебедев пренебрежительно фыркнул.
– Американский «Марк-1» выполняет в секунду всего лишь триста умножений или пять тысяч сложений. Машина «Цет-3» немецкого инженера Конрада Цузе весит впятеро меньше, но действует медленнее – умножение или деление за целых три секунды!
– Очень хорошо, – кивнул довольный Сталин. – А для чего нам такая быстрота?
Лебедев даже рот открыл от изумления, и Марлен вмешался:
– В ракетостроении или в авиации необходимо проделывать очень много сложных расчетов, без которых не получить ни нормального самолета, ни ракеты. И вот такой вычислитель, – он небрежно похлопал по панели МЭСМ, – за сутки справится с задачей, над которой целый полк конструкторов будет корпеть полгода. С электронно-вычислительными машинами мы сразу и резко ускоряем расчеты, следовательно, сокращаем сроки разработки того же истребителя. Да и разве одна оборонка нуждается в ЭВМ? А статистика? А расшифровка кодов? Там, где человек затратит месяцы, вот такой вот вычислитель справится за день. Ну, это сейчас так, а потом даже минуты хватит, считаных секунд!
– Очень хорошо! – повторил вождь.
* * *
Закончив «обход», Сталин вернулся в актовый зал, и Власик запер двери. Вместе с Верховным Главнокомандующим остались лишь «гости из будущего», вся «великолепная шестерка».
Иосиф Виссарионович присел за стол и положил руки на столешницу, ладонью прикрыв ладонь.
– Обстановка на фронте остается сложной, – медленно проговорил он. Сунув руку в карман, он поморщился – трубки не было. Тогда Сталин достал папиросу из пачки, а Краюхин-старший щелкнул зажигалкой.
Вождь прикурил и кивнул.
– Обстановка остается сложной, – повторил он. – Мы по-прежнему не спешим переходить в контрнаступление, тянем до конца, копим резервы. Только на Северо-Западном фронте даем жизни финнам – надо вернуть Карельский перешеек, выгнать захватчиков с Кировской железной дороги и Беломорканала. И регулярно бомбить Хельсинки! Хотели войны? Получите.
– Правильно, – сказал Исаев-старший.
Сталин кивнул и затянулся.
– Мы прислушались к вашему мнению, – неторопливо продолжил он, – и не форсировали события. Мы не стали окружать ржевскую группировку немцев – это повлекло бы за собой весьма ощутимые потери. Но на дворе май, и Гитлеру не терпится приступить к операции «Блау» – прорвать южный участок фронта, выйти к Волге и продвинуться на Кавказ. Они начнут 18 мая. Кажется, мы все продумали и преду-смотрели. В той истории, которая вам, а теперь и нам известна, Южный фронт бездействовал, из-за чего группе Клейста удалось без помех перегруппировать войска, чтобы ударить на Барвенково и на Изюм. На этот раз командующим Южным фронтом назначен не Малиновский, а Толбухин, а Юго-Западным вместо Тимошенко будет командовать Ватутин. Главная задача, которую необходимо обязательно решить командующим, – это слаженность и взаимодействие войск обоих фронтов. Ну и, разумеется, линия обороны, особенно 9-й и 57-й армий, устроена глубоко эшелонированной и укрепленной, как полагается, – немцы не пройдут. Я обязательно подпишу тот самый приказ – «Ни шагу назад!», а вас я попрошу помочь Красной Армии собрать бронированный кулак. Новых танков «КВ», вооруженных 107-мм орудием, наберется пока немного, мы ими укомплектовали одну бригаду. Ее поддержат два батальона «Т-34» с 57-мм пушками и опытными 85-миллиметровыми, благо бронебойных снарядов такого калибра хватает. Туда же направим самоходки, ЗСУ, бронетранспортеры с пехотой и танки непосредственной поддержки пехоты, которые вы называете БМП. Такова будет группа прорыва. С воздуха ее поддержат самолеты и… Хотелось бы, товарищ Исаев, чтобы ваши реактивные «Исы» прошли фронтовые испытания.
Марленович задумался.
– Два самолета у нас полностью готовы, – сказал он, – еще пять на подходе. Если немцы начнут наступать восемнадцатого числа, то… Мы сможем подготовить эскадрилью из девяти или десяти «мигарей»… в смысле, «ИСов». Хм… Главное – натаскать летчиков, а тут же много нового. Одни приборы чего стоят! Мы и авиагоризонт поставили, и радиовысотомер, и радиодальномер, и радиокомпас. Привыкнешь не сразу, а пилоту надо не просто освоиться, а воевать!
– Пилоты будут, – увесисто пообещал Сталин. – Лучшие пилоты!
