ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ,
в которой королевство возвращает свое золото и получает выстраданный мир, а Октябрина находит поклонника

В парадном королевском кабинете уже собрались все приглашенные, и кадетки были здесь, сидели рядом с мужьями и магами, обсуждая поиски исчезнувшего золота. И не сразу заметили, что Тэри идет не впереди, как обычно, и не рядом с магом, а под руку с разбойником, знакомо кривящим в дерзкой усмешке красивые губы.

Первой это рассмотрела Зантария, медленно поднялась с кресла и потрясенно застыла, прижав к губам дрожащие пальцы. Привычно следившая за ней Фанья резко обернулась, ища взглядом того, кто осмелился так расстроить королеву, и настороженно замерла, выжидающе поглядывая на напарника.

Сенарг мгновенно заметил странную реакцию любимой, нахмурился, вцепился в рукоять кинжала и тоже обмер, рассмотрев собственного неуловимого сына.

А королева уже справилась с собой, выпрямилась и робко спросила, глядя на сирену:

— Тэри… скажи… я не ошибаюсь?

— Ваше величество все правильно угадала, — окинув острым взглядом ожидающе притихших кадеток, твердо произнес тайный советник. — Маркиза Тэрлина Дарве Ульгер ответила согласием на мое предложение.

— Как я счастлива, — с чувством произнесла Зантария, покидая свое место и решительно направляясь к сыну с невестой. — Ты не представляешь, Тэри, сколько я об этом мечтала!

Крепко обняла шагнувшую ей навстречу девушку и ободряюще ей улыбнулась:

— Возможно, с ним будет нелегко, но запомни, я всегда на твоей стороне.

— Спасибо, — кивнула сирена, исподтишка покосилась на жениха, рассмотрела хитрую усмешку и уверенно добавила: — Но возле Рада мне ничего не грозит. Поэтому я и дала клятву всегда быть рядом.

— Боюсь, я немного погорячился, — тихо буркнул ведьмак, но довольная улыбка, лучиком скользнувшая по его губам, сказала чуткой матери совершенно другое, и она отступила, уступая главное место в жизни сына его избраннице.

Стайка оживших кадеток, во главе с матушкой Тмирной и Олифанией, набросилась на счастливую невесту, засыпала названую сестру поздравлениями, пожеланиями и ободряющими взглядами. Все знали, как непросто пришло счастье к их сирене.

— А можно задать личный и даже немного нескромный вопрос? — вдруг поинтересовалась настоятельница монастыря Святой Тишины. — Чем вы собираетесь заниматься примерно через годик после свадьбы?

— Нянчить сына, — опередил Тэрлину разбойник, и у всех присутствующих на миг исчез дар речи.

— Извини, — понимающе смотрела на него старшая тихоня, — вопрос и правда был несколько бестактным. Но сирена, тем более прошедшая обучение у цветка жизни, не сможет заниматься только детьми и домом. Это ее будет угнетать, необходимость сдерживать дар начнет портить характер и отравлять жизнь.

— И что вы предлагаете? — чуть покладистее осведомился Дирард, крепче прижимая к себе любимую, словно истерика у нее должна начаться прямо сейчас.

— Подумай о том, как удачно сочетаются ваши способности, — мягко улыбнулась Тмирна. — в тебе все растет потребность исцелять, и с каждым днем она будет все сильнее. Неплохо бы заранее позаботиться об открытии королевского лазарета, которым ты сможешь руководить.

— А моя жена начнет петь для пациентов? — Голос разбойника вмиг стал ледяным ядом.

— Можно устроить так, что ее никто не увидит, — поспешил вмешаться Вирденс и проницательно глянул на настоятельницу: — А у вас какой интерес в этом лазарете?

— Мы собираемся просить герцога Дирарда Шаграйна разрешения открыть в Элайне небольшое отделение нашего монастыря, без паломничества и проповедования. Только несколько сестер, чтобы записывать мудрые слова Святой Тишины и передавать нам ее пожелания. За это мы будем посылать на помощь лазарету одаренных травниц и целительниц.

— Что? — нахмурился ведьмак, но невеста вдруг дернула его за руку:

— Не отказывай, пожалуйста. Там ведь много места, а монахини очень тихие и трудолюбивые. Но главное, об этом просит не только монастырь. И еще… прости, не хотелось тебя огорчать, но настоятельницей того отделения могу быть только я. Поэтому Тмирна и завела этот разговор сейчас.

— Спасибо, девочка, — светло улыбнулась ей монахиня и огорченно вздохнула: — Я очень надеялась, что тебе не придется этого объяснять.

— И зря надеялась, — сверкнул глазами разбойник, — моя жена будет сообщать мне все и сразу. А запрещать ей общаться с цветком и твоими сестрами я никогда не собирался. И в Элайн Тэри может ходить в любой момент, когда захочет.

Рассказывать всем, что в ближайшие месяцы они собираются там жить, он не счел нужным.

— Мы тоже хотели бы поговорить с матерью древней, — подал голос Иридос, и Рад ответил ему укоризненной улыбкой:

— Ир, не зли.

— Это мои слова, — шутливо надулся дракон и резко перешел на деловой тон: — Тогда давайте решим вопрос, ради которого мы собрались. Всем вам известно, сколько плато потратило времени и сил, чтобы помочь Тальзии сбросить почти затянувшуюся петлю всеобщего рабства, и, как вы помните, мы изначально не требовали за это никаких наград.

— Но мы не могли не догадываться, что у нас есть вещи, интересующие плато, — уверенно кивнул напарнику Дирард. — И не все они измеряются в золоте, хотя не менее важны. Доверие к магам и вашим целителям, зельям, амулетам, портальным браслетам и почтовым капсулам, возможность для маглоров проходить тут практику. Ну и, разумеется, все права для оборотней, на гражданство, свободное проживание и защиту. Все эти желания разумны и законны, и я готов помочь вам написать указ. Но, как мне известно, у вас есть особые предложения.

— Да, — подтвердил старший магистр Дэгерс. — Хотя они исходят не из наших интересов, а из заботы о вашей безопасности. Нам стало известно о намерении королевы Зантарии в самом крайнем случае отказаться от власти и сбежать в Ардаг, и мы считаем, что в тот момент она была права, выбрав сыновей между королевским троном и жизнью своих детей. И хотя сейчас опасность миновала, никто не может поручиться, что в будущем не вылезет откуда-нибудь сумасшедший черный маг или властолюбивая ведьма вроде той, которая устроила заговор в Ардаге и искалечила судьбы тысяч людей.

— Ох, боги, — побледнела королева, искренне считавшая, что за проливом жизнь намного спокойнее и безопаснее.

— Именно поэтому мы предлагаем вам изменить способ правления Тальзией. Не слишком кардинально, короли никуда не денутся, но больше не будут править единолично, чтобы их трон перестал быть таким притягательным для всяких негодяев. Вся основная тяжесть власти ляжет на совет, куда будут входить самые преданные и надежные подданные короля. И знатность не будет иметь главного значения при избрании советников, среди простолюдинов немало достойных этого поста людей. А для того чтобы никто не усомнился в справедливости выбора, в совет войдет магистр с ментальным даром, который будет сразу выявлять всех непорядочных и лгунов.

— Как это?.. — растерялась ее величество, ее взгляд заметался между магами и подданными, но неожиданно вмешался Сенарг:

— Это очень хороший выход. А первые советники у тебя… простите, ваше величество, у вас, уже есть, почти все они здесь. Пригласить еще несколько глав надежных знатных домов — и спорить с этим указом будет некому. Всем остальным, кто по принуждению или по глупости ввязался в мятеж, теперь остается только помалкивать и мечтать, чтоб не наказали слишком строго.

— Вы очень точно поняли суть нашего предложения, ваше величество, — одобрительно улыбнулся ему Дэгерс и достал лист бумаги с королевскими вензелями и печатями. — Мы заранее подготовили основной текст указа и готовы помочь вашим советникам написать более подробный. Подпишете или будете читать?

— Я просмотрел, — коротко сообщил матери Дирард, — можно подписывать.

— Я тоже читала, — призналась Фанья, — и полностью согласна. Как только ваши величества разделят власть между советниками, охотиться на трон станет бессмысленно. Нового короля тоже утверждает совет, выбирая самого достойного из кровных родственников, и значит, никакие хитрости не помогут самозванцу захватить власть. Кстати, отмене этот указ не подлежит.

— А на решение всех сомнительных вопросов у вас будет три месяца, — добавил Иридос, почувствовав колебания королевы, и это заявление решило судьбу страны.

Зантария не читая поставила свою витиеватую роспись и подвинула лист мужу.

— Кстати, первым пунктом там сообщение о заключении вашим величеством святого союза с герцогом Сенаргом Шаграйном и о признании его законным королем, — небрежно, словно о чем-то второстепенном, сообщила Фанья.

— А вот это событие следует отпраздновать очень широко, — веско произнесла Тмирна. — Выставить народу щедрое угощение и устроить фейерверки. Думаю, маги вам помогут.

— Может, не стоит?.. — еще сомневалась Зантария, уже точно зная, насколько это необходимо.

Не завтра, нет. Нужно дать людям пару-тройку дней на подготовку и ожидание. Да и ритуал необходимо продумать, и платье…

— Мы все сделаем, — твердо пообещал Дэгерс, даже не ожидавший, что властная королева сдастся так быстро, и мягче добавил: — А сейчас нам пора в зал, показать народу, как мы возвращали золото.

На этот раз магистры не стали долго мучить зрителей, и без того ошарашенных новым королевским указом. Просто показали в туманном шаре тяжелогруженые суда, выходящие из маленькой бухточки, берег которой принадлежал одному из главарей чернокнижников. Дэгерс пояснил, что злодеи решили отправить золото в Торем. Там его легче спрятать в одной из пещер или в песках Хинсарской пустыни, а после затаиться в одном из небольших ханств и жить безбедно.

— Но мы не собирались им это позволять, — сурово заявил маг, — и решили действовать их собственным способом.

С ясного неба ринулась на убегавшие шхуны небольшая темная тучка, окатила коротким ливнем, покружилась вокруг хищной птицей и приказала отправляться в Агезо. И корабли покорно свернули к Идрийсу. Бегал по палубе, бесновался пузатенький человечек, на которого не подействовало пролившееся из тучи вместо дождя зелье повиновения, но помешать ставшим глухими матросам уже не мог. Потом он от отчаяния попытался разбить какой-то фиал и тотчас, рухнув на палубу, уснул непробудным сном.

Многие гости признали в нем довольно известного лекаря, год назад продавшего лечебницу и уехавшего в деревню. Тогда горожане жалели об его отъезде, а только теперь наконец осознали, как чудовищно и просто их обманывали, подсовывая вместо лекарств подлые зелья.

— Сегодня Тальзия празднует избавление от черных алхимиков, — веско объявил Дэгерс, когда взбудораженная публика немного угомонилась, — а через три дня — ритуал святого союза королевы Зантарии Риталены Селваронской и герцога Сенарга Шаграйна.

Дирард свою свадьбу намеревался устроить уже завтра, в Архане, и потому пригласил только самых надежных друзей. Ну и подруг Тэрлины с мужьями, еще немного оглушенными свалившимися на них званиями советников.

А сегодня счастливые жених с невестой собирались уйти в Элайн, куда магистры должны были привести маркиза Дарве Ульгера с семьей. С собой Дирард позвал только герцога Карланта Тионнского с женой, пообещав вернуться в королевский дворец к вечернему салюту.

— Вот и ты нашла свое счастье, — тихо вздохнула Октябрина, помогая Тэрлине укладывать волосы, выращенные магиней Гайленой. — А я какая-то несчастливая.

— Прости, Окти, — жалея, что дала Бетриссе обещание молчать, осторожно проговорила сирена, — но я сама видела, как сегодня к тебе то и дело подводили познакомиться очень завидных женихов.

— Но никто из этих «завидных» не догадывался, что, едва услышав имена, я сразу вспоминаю перечень их подвигов и точное описание характера и привычек, — едко фыркнула герцогиня.

— Зато они красивые, высокие и не рыжие, — не удержалась Тэри.

— Не напоминай мне о нем… рыжий одуванчик! Налетел, смутил и исчез!

— Ты же хотела, чтобы он не показывался тебе на глаза? — Сирена засомневалась в верности решения Бетриссы. — Наверняка он об этом догадался. Или кто-то намекнул. Вот и не хочет тебя больше сердить. А среди гостей далеко не все такие уж беспутные и с плохими привычками.

— Возможно, — кисло согласилась Окти, помолчала и с тоской выдохнула: — Но он ведь все испортил, этот рыжий клоун, своей сумасшедшей влюбленностью! Я теперь всех сравниваю с ним, жду от них такого же обожания, таких же счастливых глаз… как внезапно выяснилось, именно этого мне всегда и хотелось. А они такие высокие и уверенные, внимательные и обходительные… но просто ледяные по сравнению с рыжим!

— Окти, — сделала последнюю попытку Тэрлина, взглядом выпроводив заглянувшую в комнату Кателлу, — я все это понимаю. Но ведь если он решится снова к тебе подойти, ты опять его оттолкнешь. А это очень больно… даже рыжим.

— Ты хочешь сказать, — немедленно насторожилась герцогиня Сарнская, — что он где-то здесь и не показывается мне на глаза?

— Почему не показывается? — сдаваясь, вздохнула сирена. — Он все время неподалеку. Но ты не ответила на мой вопрос — зачем тебе нужно, чтобы он подходил? Любительницей помучить поклонников ты как будто никогда не была.

— Я хотела бы понять… — медленно начала Октябрина и вдруг бросила расческу и сердито стукнула кулаком по стенке: — Кого я обманываю?! Да, мне хочется еще хоть раз испытать это чувство, когда на меня смотрят с щенячьим обожанием! И я понимаю, нет, просто точно знаю, что вряд ли когда-нибудь на меня так посмотрит еще кто-то другой. Глупо, да? Но я ведь в душе уже смирилась, что он рыжий! И даже нашла в этом пользу — зато он не потеряется в толпе. Интересно, как ему удается прятаться?

— Он не прячется, Окти, — наконец приняла решение Тэрлина. — Он открыто сидит неподалеку. Только взгляд опускает, когда ты смотришь в его сторону. И найти в толпе Мишеле легко, хотя он теперь не рыжий. Но граф не красил волосы… это седина.

— Откуда… — Октябрина вдруг побледнела и не глядя опустилась на диванчик. — Рассказывай, я же вижу, что ты все про него знаешь.

— Мы все знаем. Но решили тебе не говорить, чтобы ты не сломала себе жизнь из-за жалости. В тот вечер Бризен напоил его вином, куда добавил зелье повиновения, и увел из Беленгора. Оказывается, Тимул шпионил на чернокнижников и думал, что Мишеле может рассказать о нас его хозяевам что-нибудь важное. Но Хангро ничего не сказал… хотя его пытали. К Бетриссе принесли калеку, и она долго мучилась, раздумывая, как поступить, потом написала мне. Мимо тебя его тайком пронесли древни, а цветок вылечил все раны. Только цвет волос не вернул, Мишеле не захотел. И с лица шрамы не дал убрать, но маги надеются, что он передумает.

— Обязательно передумает, — с угрозой пообещала Октябрина и решительно вскочила с места. — Теперь я знаю, про кого ты говоришь, пару раз этот мошенник не успел отвести взгляда.

— Бет! — крикнула она, выскакивая в гостиную. — Закончи Тэри прическу, у меня появилось срочное дело.

Пролетела мимо изумленно распахнувших глаза подруг, наряжавших Августу, с трепетом ожидавшую встречу с родителями мужа, и вскоре уже стояла у входа в зал.

Никакого плана у Октябрины не было, да и слов, которые она скажет упрямому рыжику, герцогиня не приготовила. Надеялась, что они найдутся сами, когда она увидит глаза Мишеле.

А в том, что он не ушел домой и не бродит по саду или гостиным, кадетка была почти уверена, припомнив по пути, с каким упорным постоянством беловолосый незнакомец со шрамом через все лицо садился почти напротив нее.

И она не ошиблась. Хангро и сейчас сидел на полукруглом диванчике в одной из ниш почти опустевшего зала, где бродили лишь наводившие порядок слуги да изучавшие гобелены провинциалы.

На дверь граф не смотрел, задумчиво катал по блюду фиолетовую сливу, и его изуродованное лицо кривилось в горькой, полной безнадежности гримасе приговоренного к пожизненной каторге.

Октябрина ожидала увидеть все что угодно, но не такое откровенное проявление душевной боли, и оно неожиданно отозвалось в сердце стыдом и раскаянием. И теперь она отчетливо понимала, какие слова нужно сказать Мишеле. Но пока сомневалась, захочет ли он теперь ее слушать.

Хангро заметил ее, когда Октябрина прошла почти половину разделявшего их расстояния, и пару секунд сидел, неверяще хмуря брови. Потом медленно поднялся, сделал шаг навстречу и замер, не зная, имеет ли на это право. Ведь она же не обещала ему свидания и вообще не должна была знать, где он находится.

— Добрый день, — кивнула Октябрина, подойдя почти вплотную, и, почувствовав, как дрогнул от волнения голос, поспешила сесть напротив того места, где до этого сидел Мишеле.

Попутно девушка отметила, что этот новый, беловолосый и изуродованный граф Хангро стал одного с ней роста, но теперь эта новость не вызвала у нее никаких чувств. Цветок и не на такое способен и легко мог бы сделать Мишеле жгучим брюнетом-красавцем. Но Октябрина за эти дни вдруг осознала, как смешны и по-детски наивны были ее мечты о высоком красавце с роскошной гривой и плечами молотобойца.

— Ваша светлость позволит мне удалиться? — тихо спросил Мишеле, невероятно разозлив Октябрину своим дурацким вопросом.

— Разумеется, нет, — отказала она, сразу перестав волноваться и сомневаться, и почти приказала: — Садись.

Он покорно сел, опустив взгляд на блюдо с фруктами, и молчал до тех пор, пока это не стало неприличным. А потом поднял взгляд и обомлел, рассмотрев текущие по прекрасному лицу блондинки слезы.

— Ваша светлость… — В голосе Хангро прорвались тревога и отчаяние, а в зеленых глазах вскипела неистовая тоска.

— Не смей думать, будто я пришла сюда из жалости! — Окти нарочно говорила так, будто между ними уже нет никаких правил этикета, не желая, да и не умея кокетничать долго и со вкусом, как придворные прелестницы. — Хотя и очень сожалею о случившемся с тобой… но точно так же, как жалею всех рабов, калек и детей, прошедших мимо меня в пещерах. Но им я не разрешала звать меня просто Октябриной, приглашать на свидания и дарить цветы. А тебе разрешаю.

— Октябрина… — еще недоверчиво произнес он, спеша воспользоваться разрешением, — ты простила меня за ту выходку?

— Думаю, когда-нибудь это будет одна из самых любимых историй, — стирая последние слезинки, лукаво улыбнулась герцогиня Сарнская, любуясь расцветающим в зеленых глазах неудержимым счастьем, — которые мы будем рассказывать своим внукам.

— Куда она так помчалась? — поинтересовалась, входя в комнату, герцогиня Лаверно.

— Искать Мишеле, — созналась сирена и расстроенно шмыгнула носом. — Я не выдержала и рассказала ей.

— Ну и правильно сделала, — успокоила ее Бетрисса. — Все-таки в таких делах каждый должен сам принимать решение.

— Вы тут скоро? — появился из портала разбойник и тотчас нахмурился: — Что случилось? Кто ее обидел?

— Никто, — с откровенной нежностью улыбнулась ему Тэрлина и, рассмотрев, как потемнели глаза жениха при виде волны ее распущенных волос, решительно отобрала у Бет гребень. — Не хочу прическу, отвыкла. Подай, пожалуйста, вот тот жемчуг, просто перевью.

— И правильно, — одобрил жених, наблюдая за этим действом, потом не выдержал, подошел ближе и отнял у любимой нитку бус. — Давай помогу. До сих пор жалею, что пришлось отрезать. Но больше никому не позволю и волосинку тронуть.

Оглянулся на Бетриссу и, убедившись, что она понятливо исчезла, довольно фыркнул. Все-таки это была хорошая идея — устроить училище для самых сообразительных девушек, хотя поначалу он и очень сомневался. Да и потом, когда пришлось упорно изображать из себя толстокожего и вредного сухаря, тоже порядком натерпелся. Но зато сумел научить их выживать и бороться, но самое главное — ценить в окружающих не кичливую роскошь и блестящие камушки, а искренние чувства.

— Интересно, чему ты так довольно улыбаешься? — не выдержала Тэрлина, наблюдавшая в зеркале за лицом любимого.

— Радуюсь, — вмиг оказавшись рядом, стиснул ее в объятиях жених, — что больше не придется по утрам водить по стенам толпу злобно сопящих девиц, когда хочется гулять там только с одной и по лестнице носить ее на руках.

И это тоже было правдой, как и растущее понимание, что лазарет он все же откроет… немного погодя. И Тэри будет ходить туда вместе с ним, теперь они всегда и везде будут вместе, и детей будут воспитывать тоже вдвоем. Он очень хорошо помнит, как обидно однажды обнаружить, что ты совершенно не нужен собственному отцу.

— Я согласна, — светло улыбаясь, шепнула сирена и неожиданно попросила: — Только не по лестнице. Мне всегда хотелось пролететь над двором по тому тросу.

— Там можно прицепить кресло, — на миг смутился Рад, не ожидавший, что кадетки знают его секрет, — и кататься сколько угодно… только со мной.

— Согласна. А ты откроешь мне тайну Элайна? Кто там все же убирал и откуда брались кушанья?

— Все просто, — засмеялся разбойник и не выдержал — снова поцеловал любимую, хотя давал себе слово потерпеть до вечера, — это был Годренс. Убирал особым заклинанием, а еду приносил из своего дома на западе Ардага, там у него живет пара слуг и повар. Но об этом он сам тебе когда-нибудь расскажет, а теперь пора идти. Некрасиво заставлять родителей волноваться… да и я хочу получить наконец законное право надеть тебе на руку свой браслет.

Тэри только согласно кивнула — он, как всегда, прав, ее самый смелый, внимательный и нежный разбойник.