ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ,
в которой сирена получает очень непростые подарки
— Тэри, — звенящим шорохом разнесся по пещерке окрепший голос цветка, — нам с тобой пора поговорить.
— Хорошо. — Сирена с готовностью повернулась к слабо светящимся роскошным листьям и приготовилась ждать.
— Ты мне очень помогла, и за это я тебя награжу.
— Не нужно, — тотчас отказалась маркиза Дарве Ульгер, — у меня теперь все есть. А я очень рада, что смогла хоть чем-то поддержать тебя и древней, мне жаль, что их осталось так мало.
— Скоро будет много. — В бесстрастном шелесте Тэрлине почудилась улыбка. — Но я говорю о другом. Мы никого не просим… и не заставляем ничего делать. Но твой отказ от подарка огорчил бы меня, если бы мне было дано испытывать собственные эмоции, а не только ощущать чужие.
— Значит… — задумалась Тэри, — ты считаешь, что мне будет плохо, если я его не возьму?
— Ты хорошо научилась нас понимать.
— Тогда я беру твой дар с благодарностью и нежной любовью, вы стали мне за эти дни почти родными, — вздохнула девушка, начиная догадываться, что пришло время расставания.
— Вот, — цветок не умел говорить лишних слов, — это мой знак.
Тонкий, белесый корешок юрко, как змейка, скользнул сирене на предплечье, обвился вокруг, щекоча кожу, и замер причудливым рисунком.
— Спасибо, — вежливо произнесла Тэри, не испытывая особенного восторга от странного украшения. — А где его можно будет хранить?
— Он теперь часть тебя, — спокойно сообщил цветок, помолчал, давая утихнуть охватившей девушку тревоге, и добавил: — Но ты этого даже не заметишь, как не замечаешь ушей, пока не увидишь в зеркале. Зато он сможет то, чего ты до сих пор не умела. Ощущать чужие эмоции, как и я. И предупредит тебя, если приблизится кто-то с нехорошими намерениями.
— Спасибо, — увереннее повторила Тэри, понимая, как удобно иметь такой живой амулет. — А как его кормить?
— Не волнуйся, ему достаточно твоего тепла и воды, которой ты умываешься. А теперь тебя отправят в сад, наверху сейчас день, а ты давно грезишь о солнце.
Больше цветок ничего не сказал, а спросить Тэри не успела. Вспух вокруг плотным зеленым туманом путь древней и увлек кадетку из тайного убежища в тоннели и проходы, ведущие к замку Элайн.
«Выставил, как надоевшую игрушку», — с обидой вздохнула Тэрлина и тотчас посмеялась над собой.
Цветок не может любить или ненавидеть, ему ничто не надоедает, не веселит и не печалит. Он только рассуждает, сухо и спокойно, о том, как уберечь свою жизнь и своих древней ради тех бесценных знаний, которые хранит для таких же, как он. Знаний, которые когда-нибудь пригодятся тем высшим существам, которые его создали, поселили в надежном месте и ушли дальше, изучать новые миры.
— Закрой глаза, — прошелестел на ухо Тэри древень, и она послушно зажмурилась.
Чтобы через миг даже через веки почувствовать жаркие лучи солнца, не затененного ни одним листком.
— Взгляните, там девушка, — озадаченно произнес кто-то неизвестный, и его тотчас возбужденно перебил другой незнакомец: — Кадетка вернулась!
Не прошло и пяти секунд, как вокруг Тэри толпилось несколько человек, и, слегка приоткрыв глаза, она рассмотрела в нестерпимо ярком свете их цветастые рубахи.
— У нее что-то со зрением, — наконец догадался кто-то, разглядев слезы, текущие по щекам сирены.
— Где? — знакомо рявкнул вдруг рядом Годренс, и в следующий момент маг крепко прижимал сирену к груди и с тревогой взывал: — Тэри! Ты плачешь?
— Солнце… — сквозь слезы улыбнулась она, недоумевая, почему древни не догадались вывести ее в тень.
— Идем в дом, — облегченно выдохнул дроу, вокруг вмиг потемнело и стало прохладно. — Это галерея второго этажа, тут полумрак. Вот платок, вытри глаза и не спеша открывай. А пока рассказывай, как у вас там дела?
— Сегодня утром пришла последняя группа, самая большая, — поясняла сирена, начиная догадываться, как истово их здесь ждали и как осторожно нужно рассказывать новости, приносимые цветку древнями.
И лучше смолчать об услышанном случайно, как и о собственных догадках. Королева и без того переживает, незачем пугать ее заранее.
— А Дора? — не выдержал маг, и Тэрлина улыбнулась в ответ:
— Она молодец. Но ее приют второй от входа, и сейчас туда как раз подходит последняя группа спасенных. Поэтому она пока очень занята.
— А Бет с Фаньей? — Как оказалось, за несколько мгновений в комнату успела набежать толпа магов и даже Майзен, который, как помнилось Тэрлине, должен сейчас находиться в столице.
И у всех были вопросы.
— Бет с Фаньей с утра ходили в пещеры шахтеров, — буднично пояснила Тэрлина, стараясь не выдать тревоги, какой обливалось ее собственное сердце, пока сестры не вернулись.
— Зачем? — раздалось несколько голосов.
— Оставить для Иридоса тайник с амулетами и едой и захватить оттуда вожака, который твердо решил дождаться возвращения спасателей. Но пока они обедали и отдыхали, магистр и Шаграйн успели вернуться и принесли рабов, над которыми черные делали опыты.
— Где они? — хором выдохнули маги.
— Цветок забрал спасенных зеленым путем, а Иридос отправился наружу по тоннелям, которые указали ему древни. Он должен выйти в заснеженное ущелье восточной части хребта и заранее отправил на плато вестника.
В комнате разом стало тихо и пусто, маги, как обычно, ушли стремительно и без предупреждения. И тогда раздался голос, услышать который Тэри боялась больше всего.
— А советник? — Даже сейчас, когда в комнате не было никого, кроме них, Майзена и Годренса, ее величество не решилась назвать сына по имени.
— Он вместе с Иридосом. И он жив, это я знаю точно, — твердо выговорила Тэри и сжала зубы.
Ей и самой сказали те же самые слова, но сердце в тот миг почему-то заныло тупой болью.
— Спасибо, — шепнула королева побледневшими губами, и дроу немедленно оказался рядом с ней, коротко махнул пальцами, творя какое-то заклинание.
— Ваше величество! Пожалейте свое сердце! У вас еще двое сыновей, — укоризненно бормотал он, усаживая ее величество в кресло. — Очень скоро они тоже начнут уходить и уезжать, драться с врагами и спасать друзей.
— Запру в этом замке, — всхлипнув, с чувством пообещала королева, постепенно справляясь с нахлынувшим отчаянием. — У меня и за одного вся душа изболелась.
— Слышал, Бэри? — раздался от двери ехидный басок Альреда. — Старший вовсю развлекается, а запирать будут нас. Никакой справедливости.
— Вам нужно думать о занятиях и тренировках, ваше высочество, — мгновенно превратилась в строгую королеву Зантария. — Королю не пристало лазить по шахтам и скалам. И вы всегда должны помнить главное: король обязан быть справедливым к подданным и суровым к себе.
— Это правило я слышу каждый день и начинаю понимать, что для меня это слишком сложная задача, — огорошил невольных слушателей наследник и повернулся к двери, но королева остановила его властным окликом:
— Альред! Будьте добры пояснить ваши слова!
— Да чего там пояснять, матушка, — весело объявил младший принц, не любивший долгие рассуждения и обходные маневры. — Альри раздумал становиться королем. И жениться на княжне Вартелли — тоже. Его уже тошнит от ее сюсюканья. И почему мы должны тащить это королевство, раз есть старший? Тем более он это умеет. Пусть магистры проведут какой-нибудь ритуал и объявят его королем.
— Но он никогда не согласится, — поспешил на выручку королеве побледневшей от этих крамольных высказываний Годренс. — Рад любит простор и тишину, животных и путешествия. Столичная жизнь не для него.
— Раньше я знал, что он умен, — подумав несколько секунд, откровенно признался наследник, — потом убедился в его смелости и честности, а теперь считаю мудрым и намерен во всем подражать. К тому же вкусы у нас совпадают, мне тоже надоел Карстад. А сейчас мы пришли послушать Тэрлину, или у вас снова тайны?
— Мне кажется, вам можно доверить все секреты, — с милой улыбкой опередила королеву сирена, — но хотела предложить устроиться на балконе. Я так давно не видела неба. И еще… мне бы сначала переодеться.
— Пусть Годренс отведет тебя в твои комнаты, — мгновенно приняла решение королева, — а мы будем ждать на балконе. Кстати, пора обедать. Думаю, по горячей еде ты тоже соскучилась.
Дроу немедленно исполнил королевский приказ, и только очутившись в своей комнате, кадетка осознала, почему он действовал так поспешно. Оказывается, Годренса волновали личные вопросы.
— Ты не пойдешь помогать Доре?
— Бет и Фанья уже там. Древни переносят нас по тоннелям почти так же быстро, как маги порталами, — пояснила Тэрлина и успокаивающе улыбнулась, — но к ночи или самое позднее на рассвете она должна вернуться вместе с Бет. Фанья поможет Октябрине, и завтра к вечеру все они будут здесь. А почему ты не спрашиваешь про друга?
— А разве… — Год нахмурился и торопливо замахал руками, закрывая комнату от подслушивания. — Так что с ним?
— Какое-то зелье чернокнижников попало, — выговорила девушка и обессиленно опустилась на стул, только теперь разрешив себе вдуматься в эти слова. — Иридос унес его на плато, сам хотел лечить. А что такое стазис?
— Он в стазисе? — помрачнел маг, пригляделся к сирене и скрипнул зубами. — Тебе сейчас не суп, а успокаивающее нужно.
— Меня цветок поил таким соком, чтобы не волновалась. Ему чужие тревоги мешают работать. Он же помогает древням выращивать мох и лечит рабов.
— Ты мне потом это расскажешь, а сейчас быстро одевайся, я отведу, — заторопился маг, а когда девушка послушно направилась к двери, тайком бросил ей в спину успокаивающее заклинание.
И сразу попался, Тэрлина оглянулась и уставилась на названого брата с недоверчивым изумлением:
— Ты меня чем-то зачаровал!
— Откуда ты взяла? — еще пытался отказаться маг, но все яснее понимал, как легко сейчас потерять доверие: раз Тэри начала чувствовать магию, то может ощутить и обман. — Простенькое заклинание, снимающее тревогу. Раз Иридос унес его на плато, значит, волноваться не о чем, там каждый третий — целитель, и энергии хватает на любую операцию. Они бывало и ноги шутя выращивали.
— Я же просила, не нужно никаких заклятий. Цветок подарил мне амулет, он чувствует чужие намерения.
— Извини, не хотел ничего плохого, ты же меня знаешь. Немного притупить тревогу, только и всего. Чтобы королева ничего не заметила. Но больше никогда не буду… клянусь.
Тэри молча кивнула и ушла, а дроу вытер выступивший на лбу пот и сел на стул, резко меняя решение. Если минуту назад он собирался мчаться на плато, то теперь намерен был обедать с ее величеством. В последнее время королева стала очень чуткой, и у нее невероятно обострилась интуиция.
Магистры к вечеру так и не вернулись, а молодые маглоры, кормившие и лечившие оборотней, о происходящем на плато ничего не знали. По крайней мере, так говорили, и волей-неволей, но им приходилось верить. За эти полдня Тэрлина с непривычки очень устала от всех тех вещей, о которых совсем недавно мечтала и тосковала. От слишком яркого света и летней жары, постоянного шума, казалось, просто бившего по ушам, и от необходимости все время следить за тем, как сидишь, как поставила ноги и положила руки.
И потому в свою комнату сирена поспешила уйти, как только выдался подходящий момент.
Но едва прикрыв дверь и сбросив туфли, ощутила, как сжимает предплечье дар матери древней, и, приготовившись выскочить прочь, строго прикрикнула:
— Кто здесь? Выходи, а то вызову охрану!
— Не нужно… это я… — басом отозвалась распластанная у камина медвежья шкура и поднялась с пола крупным оборотнем. — Ты меня не узнала?
— Дун? А как ты прошел мимо магов?
— Мы здесь помогаем, магам не так просто объясняться с оборотнями, давно не видевшими ни света, ни нормальных людей. Нам они верят охотнее, да и детей нужно как можно скорее научить правильно использовать кокон. Они привыкли спасаться бегством от надзирателей, вот и норовят все время бегать зверятами.
Дунвар подошел к диванчику, опасливо оглядел и сел, явно намереваясь устроить Тэрлине доскональный допрос.
— Понятно… но давай перенесем разговор на завтра? Я отвыкла от этой жизни и с непривычки устала.
— Я скоро уйду… хочу только попросить… — Некоторое время он мялся и тоскливо поглядывал в окно, словно мог найти там ответ на свои сомнения.
— Хорошо, — сдалась Тэри, начиная понимать, что медведь все равно не уйдет, пока не расскажет, ради чего притворялся тут шкурой, — выкладывай, в чем дело. Но заранее ничего не обещаю, есть вещи, на которые я просто не способна.
— Ничего страшного не попрошу, — мрачно буркнул медведь, поскреб подбородок и снова вздохнул: — Только ему не говори. Сама знаешь, какой он самолюбивый. А на меня за ведьмака злится… ну откуда нам было знать про умения магов?
— Так, понятно, — обреченно пробормотала Тэри. — Снова пытаешься решать за него, как ему жить и чем заниматься?
— Не пытаюсь, — тоскливо вздохнул Дун, отвернулся к распахнутому настежь окну и долго смотрел в сгущающуюся темноту, словно забыв про Тэрлину.
— А кстати, — заинтересовалась она, подойдя к окну, которое помнила надежно защищенным, — куда делись решетки?
— Никуда. Это гномьи, они уходят в стену, там есть потайная кнопка. Поэтому такие мелкие, чтобы с улицы невозможно было нажать, — охотно пояснил Дун и снова протяжно вздохнул: — Ладно… объясню. Он пока не понимает… как плохо ему будет, если ты уйдешь.
— Куда? — оглянувшись, нахмурилась Тэри.
— Не знаю. К родителям, к магам, к Иридосу или замуж. Но когда-нибудь все куда-то уходят или уезжают… — Медведь надолго смолк, но Тэрлина его больше не торопила.
Теперь ей самой хотелось знать, какую хитрость придумали оборотни, чтобы наставить своего вожака на путь истинный. Каким он видится именно им.
— И это правильно, — решился наконец медведь. — Все должны искать себе место, где им лучше, и людей, с которыми теплее. Но только если это не разбивает чье-то сердце… даже если оно свое собственное.
— Дун, я не буду с тобой спорить. И вообще ни с кем спорить не собираюсь, теперь у меня хватит на это сил. Но хочу понять, чего ты от меня ждешь?
— Ничего такого… — нерешительно мялся медведь, и смотреть на то, как мучается этот великан, Тэрлине почему-то было совестно до слез. — Только возьми мой подарок.
— Какой?!
— Браслет. Нет, не свадебный, — заторопился Дунвар, — а портальный. Нам магистры подарили три штуки… а я выпросил еще один… тайком, вожак не знает. Этот браслет настроен на наше имение в Архане, и мы все будем счастливы принимать тебя в гостях. Знаешь, бывают такие моменты… хочется оказаться где-то далеко… там, где тебе рады. Вот…
Медведь держал на широкой, мозолистой ладони тонкий ободок, усыпанный небольшими изумрудами, и смотрел так умоляюще, словно от этого зависела, по меньшей мере, его жизнь.
— Хорошо, — неохотно согласилась Тэрлина, не в силах отказать искренней тревоге, светившейся в его взоре, — но никаких обещаний пока давать не буду.
— Не нужно. Просто помни, есть место, где тебя ждут. — Медведь с неожиданной ловкостью защелкнул на ее запястье свой дар и указал на камень, бывший чуть больше и светлее остальных. — Сильно нажми или слегка крутни — и окажешься в небольшом домике для гостей, он стоит за садом, на высоком берегу речки.
Тэри припомнила портальный круг, из которого Годренс отправлял их с Бетриссой в первый раз, и кивнула, с искренним огорчением понимая, что вряд ли когда-нибудь решится применить этот подарок по назначению.
Ушел медведь через окно, показав напоследок, как поднимаются решетки, и Тэри поспешила воспользоваться новым знанием и отгородиться от всех возможных гостей.
