Глава 2. Знакомство с родителями
«Кому попался хороший зять, тот приобрёл сына, а кому дурной – тот потерял и дочь»
Демокрит
Звонят с неопределенного номера. Некоторое время я смотрю на экран – не могу принять решение, отвечать ли. Не то, чтобы я боялся звонков от незнакомцев, но определенное нежелание разговаривать с тем же Игоревичем именно в этот момент ощущается. Впрочем, решаю, что неопределенность еще хуже, чем гипотетический звонок следователя. Еще и водилу нервирует мой сигнал вызова.
– Да ответь ты уже, наконец! – не выдерживает он.
Принимаю вызов.
– Алло!
– Здравствуйте, – слышу незнакомый мужской голос. – Вы только что звонили на наш номер.
– Э, да… Это бизнес-центр «Чеховский»?
– Да-да, говорите, я вас слушаю! – голос торопит. – Что вы хотели?
– Звонил вам по поводу аренды офисов. Я могу сейчас подъехать и посмотреть?
– Что вас интересует? Какая площадь? – деловито спрашивает мужчина.
– Мне бы в пределах пятидесяти квадратов что-нибудь.
– Есть такие варианты! – подтверждает мужчина. – Но я через полчаса уеду, успеете?
– Буду через десять…
– Хорошо, я вас встречу на входе!
Так и не представившийся мужик явно обрадовался неожиданному потенциальному арендатору. Да и меня охватывает легкое волнение. Первопричина звонка в бизнес-центр – прикрытие для Вики моего внезапного отъезда из дома – отходит на второй план, и мне уже самому интересно посмотреть офис, в котором, возможно, я начну свое первое дело. Ну, а вдруг понравится?
Мы подъезжаем к бизнес-центру, и водитель останавливается у обочины, не заезжая на парковку.
– Всего доброго, – искренне желаю таксисту, прощаясь.
Ему не помешает немного доброты. Он ничего не отвечает, и резко трогается, стоит мне захлопнуть дверь.
Осматриваюсь. Парковка почти пуста, если не считать пары не самых презентабельных машин на административных местах. Здание невысокое – всего четыре этажа, оно старой советской постройки и выглядит неказисто. К наружным дверям ведет с кое-где отвалившейся плиткой массивная бетонная лестница, а по сторонам от нее цветочные клумбы. Над лестницей нависает громоздкий козырек с непритязательной – буквами из виниловой пленки – вывеской «Чеховский».
Поднимаюсь по лестнице. Прилагая усилия, открываю тяжелую деревянную дверь, и меня обдает сквозняковым казенно-канцелярским духом. Фойе бизнес-центра хранит отпечаток советского госучреждения, а функции своеобразного демона Максвелла, определяющего, кого пускать, а кого не пускать, исполняет настоящий вахтер – полуспящая бабушка за ветхим столиком с проводным дисковым телефоном. Она, хоть и дремлет, бдит, и мгновенно реагирует на мое появление.
– Далеко собрались? – сварливо спрашивает она, стоит мне пересечь некую невидимую границу охраняемой зоны.
– Добрый вечер! Простите, не знаю вашего имени… – лучший способ взаимодействия с бабулей подсказывает эмпатия – будь вежливым к ее возрасту, и все будет хорошо.
– Ираида Павловна я.
– Ираида Павловна, я по поводу аренды. Звонил, мне сказали можно приехать и посмотреть.
– Кто сказал? Вы на часы смотрели? Нету никого!
– Мужчина, он не представился.
– Завтра приходите, – категорично заявляет она и бормочет про себя. – Хотела же запереть двери, поленилась…
Пока она продолжает сетовать на всяких, что «ходют туда-сюда на ночь глядя», я звоню на номер звонившего мне, но не успеваю услышать гудки дозвона, как старушка восклицает, всплёскивая руками:
– Степан Лаврентьевич! Вы еще здесь?
– Здесь, здесь, – ворчит он, спускаясь по лестнице со второго этажа с какой-то женщиной. – Вы бы, Ираида Павловна, хоть делали вид, что не спите!
– Да упаси Бог! – всплескивает старушка руками.
Оставив спутницу, мужчина энергичной походкой направляется ко мне.
– А вы, должно быть, по поводу аренды?
– Да, мы говорили по телефону недавно. Филипп.
– Степан Лаврентьевич Горемычный, заведующий этим зданием. Очень приятно, Филипп.
К нам подходит женщина, с которой он спускался – крашеная с мелко завитыми кудрями блондинка в теле.
– Степа, мы закончили? Я тогда поеду, а то уже муж звонит.
– Да-да, Елена Сергеевна, спасибо, – трясет головой Горемычный, едва заметно улыбаясь. – Спасибо, вы мне очень помогли!
– Не за что, – слегка покраснев, отвечает женщина и уходит.
Пока Горемычный смотрит ей вслед, я быстро изучаю его профиль.
Степан Лаврентьевич Горемычный, 46 лет
Текущий статус: заведующий.
6 уровень социальной значимости.
Класс: рыболов 5 уровня.
Женат. Жена: Мария Горемычная. Дети: сын Василий, 25 лет.
Замечен в противоправных действиях!
Отношение: Равнодушие 0/30.
Интерес: 58 %.
Страх: 14 %.
Настроение: 49 %.
Интерес ко мне выше среднего – это понятно. Если площади простаивают, каждый новый арендатор – плюсик в копилку заведующего в финансовой отчетности перед владельцем. Настроение – так себе, можно связать с долгим рабочим днем и возможным отсутствием обеда. А вот страх? С чего бы ему боятся? Или у него просто легкая обеспокоенность по поводу адюльтера? Хм, возможно. Дабы не усиливать его беспокойство о не до конца застегнутой ширинке, лучше промолчать и не заострять на ней внимание.
– Идемте смотреть, – зовет меня он, и пока мы поднимаемся по лестнице, интересуется. – Что за компания у вас?
– Агентство по трудоустройству.
– Сколько человек в штате? – тяжело дыша, спрашивает Горемычный.
– Пока только я, – отвечаю и поясняю немного удивленному заведующему. – Еще не открылись.
Мы поднимаемся на третий этаж, и моему взгляду открывается вид на стенд противопожарной безопасности с огнетушителем. Направо и налево уходят стены коридора.
– Направо, – выдыхает заведующий.
Возле одной из дверей он останавливается. Дверь металлическая, но выглядит несколько несерьезно, будучи покрашенной в веселый голубенький цвет.
– Здесь сетевики сидели раньше, – поясняет он. – Косметика, парфюмерия и все такое… Хорошо дела у них пошли, переехали в центр.
Он перебирает связку ключей и находит нужный. Отперев дверь, он приглашающе ведет рукой:
– Проходите.
Я захожу в помещение, делаю шаг, другой, охваченный легким волнением. За моей спиной заведующий щелкает выключателем, и офис заливает равномерным холодным светом люминесцентных ламп.
– Видите – новый ковролин, жалюзи, даже пара столов со стульями остались, не стали сетевики забирать, оставили в счет аренды. Телефон, если надо будет, сами подключите.
– Интернет?
– Вместе с телефонной линией вам поставят. Мы на постоянной основе сотрудничаем с провайдерами, за полдня все установят. Всего сорок шесть квадратов – пятьсот рублей за квадрат. Итого, значиться, двадцать три тысячи в месяц. Если будете оплачивать сразу на долгий период, сделаю скидку.
Горемычный вытаскивает телефон и что-то прикидывает на калькуляторе.
– Насколько долгий? И какую скидку?
– Сойдемся на двадцати тысячах в месяц, если оплатите сразу хотя бы за три месяца.
– Мне надо подумать.
– Думайте, но не долго. Площадями интересуются многие, а этот офис – самый лучший у нас. Хотите посмотреть другие? Там стоимость аренды пониже…
Я еще несколько раз обхожу помещение моего потенциального офиса, присматриваясь к мелким недостаткам, требующим небольшого ремонта – обтертые на определенном уровне стены, отошедший плинтус, не фиксирующееся в полуоткрытом состоянии окно, кое-где залитый чем-то ковролин…
– Генеральная уборка вам обойдется в пару тысяч, – замечает заведующий. – Еще столько же – освежить стены.
– Спасибо.
Благодарю искренне, ведь учитывая мой образ жизни в последние много лет, я в этих вещах – клининг, ремонт, покраска – пока плаваю. Если решусь, надо будет пообщаться с Сявой, может у него найдутся знакомые, кому нужна такая мелкая подработка.
– Ну что, еще будете смотреть? – торопит меня Гореычный. – А то мне уже пора.
– Да, давайте для сравнения посмотрим.
Через десять минут мы спускаемся вниз. Увиденные другие офисы меня не то, чтобы не впечатлили, они меня шокировали. В одном из увиденных помещений сохранился ремонт времен СССР – проваливающийся паркет, покрытые синей краской по плечо стены, расшатанные трухлявые оконные рамы. Другое было чрезмерно большим, третье – слишком маленьким и больше было похоже на кладовку. Осмотрев последнее, я решаю поторговаться по первому.
– Степан Лаврентьевич, – резюмирую я. – Вы мне все показали?
– Нет, есть еще несколько вариантов. На этом этаже еще одно и на четвертом четыре офиса.
– И они, смею предположить, еще хуже? Как-то у вас все запущено…
– Так эта! Не дает хозяин денег на ремонт, говорит, пусть арендаторы сами делают, как хотят, – жалуется заведующий. – А арендаторы сейчас пошли… Тьфу! На аренду с трудом наскребают, и то, задерживают!
– Так может, коль уж у вас все здесь простаивает и денег не приносит, снизите аренду? Я про тот, самый первый вариант.
– Да куда уж меньше, помилуйте! – восклицает заведующий. – Двадцать тысяч за прекрасный офис! И это за все – туда и электричество входит, и отопление, и уборка с охраной…
– Охраной? Вы про ту бабушку? – я смеюсь, а Горемычный кисло ухмыляется.
– Поступайте, как хотите, а других предложений у меня для вас нет, – разводит он руками.
– Степан Лаврентьевич, триста рублей за квадрат – красная цена. С учетом относительно свежего ремонта, клининга и охраны в виде бабушки-одуванчика, ха-ха, предлагаю вам пятнадцать тысяч.
– Какие пятнадцать? – вскипает заведующий. – За прекрасный офис с охраной и уборкой – не меньше девятнадцати!.. С поквартальной оплатой!..
В итоге, мы бьем по рукам на семнадцати с половиной тысячах. Я лишь беру время – Горемычный дал неделю, обещав придержать офис за символический задаток – чтобы «подумать и все взвесить еще раз».
На самом деле, я уже все решил, а «думать» собирался лишь над тем, где взять полсотни тысяч с небольшим на оплату аренды за первые три месяца.
Мой первоначальный план не учитывал единовременную оплату аренды, более того, я наивно рассчитывал договориться о пост-оплате, то есть оплате за аренду по истечении первого месяца. За это время я надеялся набить клиентуру и заработать на оплату офиса. Но чем больше я вникал в тонкости своего дела, изучая литературу, статьи в сети и форумы, посвященные малому бизнесу, тем больше убеждался, что с наскоку, как я предполагал, стать хотя бы не убыточным бизнесменом может не получиться, даже при наличии интерфейса. Именно эти страхи и заставляли меня оттягивать момент запуска агентства, тем более отмазки прекрасно оправдывались моими вроде бы обоснованными планами по прокачке.
Система беспристрастно фиксирует задачу: «До 1 июля найти деньги, заключить договор и оплатить аренду офиса в бизнес-центре „Чеховский“ за три месяца».
Задаток Горемычному составляет две тысячи рублей. Деньги заведующий, ничтоже сумняшеся, сует в собственный бумажник, чем поднимает себе настроение.
Спустившись вниз, записываю номер его мобильного телефона. Мы прощаемся, и уже идя на выход из здания, я слышу, как заведующий распекает бабулю на вахте за то, что пропустила сегодня в здание некую Веронику – злостную неплательщицу арендной платы. «Так-то не я была», – возмущается бабка. – «То Семеновной смена!»…
До дома доезжаю быстро, поздним вечером пробок в городе нет. Вика, встречая меня в переднике, докладывает:
– Ваську покормила, ужин приготовила. А как прошла твоя встреча?
– Все хорошо, сейчас расскажу.
Целую ее, разуваюсь, переодеваюсь и иду в ванную. Вытирая руки полотенцем, вспоминаю про мальчика Борю и смотрю карту – он в машине «Скорой», его везут по направлению к городу. Очень хорошо, надеюсь, с малышом будет все в порядке…
За трапезой я в красках расписываю Вике свой будущий офис. Впрочем, она моих восторгов не разделяет, советуя хорошо изучить и другие арендные помещения, прежде чем принимать окончательное решение.
– Пойми, Фила, мало того, чтобы тебе самому нравилось, и было удобно. Ну и что, что недалеко от дома? Что с того, что ремонт хороший? – моя девушка разводит руками. – Все это будет не иметь значения, если проходимость твоего «Чеховского» будет ничтожной. Ты посмотрел, куда там можно поставить указатель-раскладушку? Можно ли его туда ставить? Позволят ли тебе повесить вывеску на фасаде? Есть ли поблизости вместительная парковка? Автобусная остановка? Далеко ли станция метро? Я понимаю, что, не зная, чем ты будешь заниматься, может, задаю не те вопросы, но ты все-таки еще раз все продумай. Местоположение офиса очень важно, особенно, если твой бизнес будет в сфере услуг, что, скорее всего, так и есть.
Я, было, открываю рот, чтобы рассказать Вике, наконец, чем же я собрался заниматься, но закрываю, снова понимая, что мне будет очень сложно объяснить сотруднику отдела кадров, не раскрывая своей тайны, каким образом и почему я выбрал именно такой бизнес, и чем же мое агентство будет лучше в глазах клиента, чем десятки подобных.
– Не волнуйся, Вика, я обязательно изучу и другие варианты. Как у вас на работе? Как там Кир с Гришей и М?.. – делаю вид, что забыл имя Марины, но она легко меня раскусывает.
– Марина? – Вика улыбается. – Все нормально с твоей подопечной. И она, и Григорий приняты в штат. Продажи хорошие – лето, для нас самый сезон начался. Шеф доволен.
– Понял. Передавай ребятам привет! Что не так?
Вика с улыбкой на устах качает головой.
– Нет, дорогой. Афишировать в коллективе наши отношения я не хочу.
– Почему? Да что в этом такого?
– А ничего. В том то и дело, что у нас ничего…
Честно говоря, то, как Вика в последнее время активно наседает на меня с «легализацией» наших отношений, меня немного смущает, но я списываю это на обычное почти для любой воспитанной в традиционных понятиях тридцатилетней незамужней женщины желание окольцевать избранника и добиться стабильности.
– Да как ничего-то? Мы же на выходных собираемся поехать к твоим родителям знакомиться, я руки твоей попрошу. Вик, да что не так-то?
Она молчит, смотрит вниз и выписывает пальцем по столу какие-то то ли восьмерки, то ли знаки бесконечности. Бью себя ладонью по лбу, ну конечно! Так, не при таких обстоятельствах я хотел это сделать, но лучше сейчас… Ни слова не говоря, встаю из-за стола, иду в прихожую, роюсь в спортивной сумке и нахожу искомое.
– Вика, посмотри на меня. Пожалуйста.
Она поднимает взгляд и видит, как я, встав на одно колено, протягиваю ей кольцо, купленное сегодня. Аккуратное колечко из белого золота с малюсеньким бриллиантом на шесть сотых карата. Размер выяснил, замерив ниткой безымянный палец спящей Вики.
– Будешь моей женой? – чуть дрогнувшим голосом спрашиваю я мою избранницу.
Похоже, я угадываю и выбираю верный момент.
Поздравляем! Вы улучшили навык эмпатии!
Ваш текущий уровень навыка – 8!
Получено очков опыта за улучшение навыка: 500.
Вика как бы надменно, стиснув губы, протягивает руку, и я надеваю кольцо ей на палец. Она вертит кистью, рассматривая искрящееся ювелирное изделие, а потом не в силах сдержать напускную серьезность, растягивает губы в улыбке и кидается мне на шею. Девушка – моя будущая жена – визжит, как маленькая, не скрывая чувств, и покрывает меня поцелуями.
Система извещает о выполненной задаче «Сделать предложение Вике» и щедро награждает тысячей очков опыта и повышением удовлетворенности. Но в этот момент мне плевать на системные сообщения, на очки опыта и проценты, да и на саму Систему тоже.
Я чувствую, что только что сделал очень важный шаг и из миллиардов выбрал единственную, с кем хочу встретить старость. Меня накрывает нежностью к моей женщине, и, обнимая, я не хочу отпускать ее никогда, но и в этот счастливый момент интерфейс напоминает о себе:
Счастье I
Уровень удовлетворенности превысил 100 %.
+50 % бодрости.
+1 ко всем основным характеристикам.
Эффект активен, пока уровень удовлетворенности превышает 100 %.
Впервые с того дня, как от меня ушла Яна, мне хочется отключить интерфейс, измеряющий даже уровень счастья.
* * *
– Значит, нигде не работаешь? – хмуро интересуется дядя Леша, отец Вики, нанизывая пельмень на вилку.
– Папа, я же уже говорила, что Филипп планирует запустить свое дело! – встревает Вика.
– А ты помолчи, когда мужчины разговаривают! – осаживает дочь ее мать, тетя Тома.
– Сходите-ка с Ксюшей погуляйте, – предлагает дочери дядя Леша. – Мы тут сами пообщаемся.
Дядя Леша, тетя Тома… По дороге сюда мы с Викой обсуждали, как лучше мне их называть. По имени-отчеству – слишком формально. «Папа», «мама» – рановато. Остановились на нейтральном варианте.
Вика молча встает из-за стола и идет собирать Ксюшку на улицу. Ее дочь, пожалуй, единственная, кто принял меня хорошо – мы сразу нашли с ней общий язык, обсуждая ее любимые мультфильмы, пока я знакомился и осваивался в новой обстановке. А вот с родителями Вики и ее младшим братом Витей как-то сразу не пошло.
Но обо всем по порядку.
С вечера, когда я сделал предложение Вике, пролетело два дня. Предчувствуя, что на спорт с запуском своего бизнеса времени останется мало, я с повышенной активностью тренировался.
Отзанимался два последних индивидуальных занятия у Евгения Александровича, выжимая из себя максимум, но два занятия в сумме дали всего два процента к росту навыка бокса.
Вчера и позавчера бегал по полтора часа с небольшим передыхом, намотав столько кругов на школьном стадионе, что сбился со счету.
В силовых упражнениях впервые выжал больше собственного веса – и в жиме лежа, и в становой тяге, и в приседаниях. Теперь мне надо подумать над графиком тренировок, учитывая, что каждый день ходить в спортзал я вряд ли смогу. Бросать совсем нельзя, спрашивал Марту, она подтвердила, что форму поддерживать надо, если я хочу хотя бы сохранить достигнутые результаты. Стоит пропустить пару недель – и сила начнет медленно, но верно снижаться, как и выносливость, если перестать бегать. Связано это с тем, что организм предельно функционален, и если видит, что нагрузок нет, то сжигает ненужный энергозатратный балласт – избыточную, на его взгляд, мышечную массу.
Так что я подумываю перейти на трехдневный сплит в тренажерке, разведя бокс и качалку по разным дням недели.
Вчера, кстати, со мной в качалке произошла позабавившая меня сцена. Ко мне подошла новенькая в зале фитоняшка, приняв меня за тренера-консультанта, и попросила посмотреть правильность техники исполнения упражнений. Не знаю, что ее заставило так подумать, но отказывать я не стал, внутренне даже гордясь – прошло-то всего чуть больше месяца, а меня уже путают с тренером!
Правда, задним умом, уже после тренировки я подумал, что, может, она и не путала, и это был подкат? Как бы там ни было, и такая версия мне льстит. Тот инертный Фил-толстяк о таком мог только мечтать.
В промежутках между тренировками я, отобрав фильтром на карте интерфейса самые подходящие предложения офисов в аренду, объездил все. Вика в чем-то была права – когда я поехал их осматривать, встретились мне варианты и получше, чем в «Чеховском», особенно, в плане ремонта и внешнего вида. Самый топовый вариант – офис в новом бизнес-центре, с отличным ремонтом, мебелью и проведенным широким интернет-каналом. По стоимости он, правда, втрое превышает предложение Горемычного, но по всем остальным показателям бьет наповал. Вместо бабки-вахтера – полноценный ресепшн с обаятельными девчатами за стойкой. Вместо совдеповской лестницы – просторные шустрые лифты с зеркалами. Вместо вороватого заведующего – правильный отдел продаж с максимальным вниманием к потенциальному клиенту: мне устроили экскурсию, угостили кофе, показали небольшой тренажерный зал с пятидесятипроцентной скидкой арендаторам, уютную столовую и кофейню. В общем, шикарный центр, в котором можно не только работать, но и жить.
Есть только одно «но». Тем безработным, которым я собираюсь помочь с трудоустройством, будет непросто добраться до этого офиса. И, мало того, что ближайшая остановка находится в паре километров от центра, так еще и многочисленная охрана – бритоголовые широкие в плечах ребята в черных костюмах и с рациями – не пропускает в здание кого попало. Посетителям надо заказывать пропуск, пройти досмотр, а потом сориентироваться в лабиринте здания, чтобы попасть в нужный офис. Я представил Сяву с Жирным… И понял, что они не прошли бы даже первый уровень этого квеста, заплутав на территории центра, или остановленные охраной, как не прошедшие дресс-код.
В общем, я остановил свой выбор на «Чеховском», решив в следующий раз доверять системе. Неслучайно, задача найти деньги на аренду касается именно вотчины Горемычного, словно встроенный интерфейс уже предугадал результаты моих поисков и мое решение.
Вчера, кстати, система вознаградила меня за социально важное деяние парой тысяч очков опыта. Гадая, за что именно, я пошел шерстить криминальную хронику. Целенаправленно листая новости на городском портале, наткнулся на сообщение о том, что найден пропавший шестилетний мальчик Боря Коган. Похитителем оказался некий чиновник мэрии, чье имя не раскрывалось в интересах следствия.
А сегодня, пятничным утром, мы с Викой выехали в область к ее родителям. Она отпросилась с работы, чтобы больше времени провести с дочкой. Дорога отняла чуть больше двух часов, все время которой Вика рассказывала мне о предках, а также предупреждала о возможных сложностях.
Ее отец – трудяга, все время проработавший в одном и том же стройуправлении, во главу углу всегда ставил стабильность и надежность. Мать работала в том же стройуправлении в бухгалтерии, и целиком разделяла отцовские взгляды на жизнь. По сей день они корили Вику за ее первый неудачный брак, когда она не послушала их, и выскочила замуж «за первого встречного». В том поступке дочери они не видели ни рационального зерна, ни правильности, а потому дальнейшее развитие событий – развод и статус матери-одиночки – восприняли даже с каким-то удовлетворением: «Мы же тебе говорили!».
Приехав, мы прогулялись по двору, где Вика провела свое детство. Все вокруг нагоняло какое-то ощущение тоски, навевая мрачные мысли, и даже мой старый двор с Ягозой и прочими алкашами показался мне ярче и жизнелюбивее, чем этот захламленный дворик старого дома, в котором даже деревья не росли. В чахлом кустарнике, шелестя на ветру, застрял одинокий целлофановый пакет.
Вообще, весь городишко, в котором жило менее двадцати тысяч населения, производил удручающее впечатление. Вика рассказывала, что молодежь уезжает, используя любой шанс, и едва дождавшись окончания школы. Основываясь в городе, перетаскивают и родителей, и с каждым годом здесь коренного народу все меньше и меньше, а приезжих из южных республик бывшего Союза – все больше.
Нас никто не встречал. Мы поднялись на пятый этаж хрущевской панельной пятиэтажки, и чем выше поднимались, тем обречённее шла Вика, то замедляя шаг, то останавливаясь, чтобы обнять меня. Я уже понял, что с родителями у нее не самые теплые отношения, но во внучке они души не чают, и Ксюша является единственным связующим звеном между ними.
Ее настроение передалось и мне, я и сам начал переживать за итоги моего знакомства с ее родителями, и уже заранее мог предсказать, почему им не понравлюсь – без работы, без дома, без машины, в разводе… Причин много, но я решил идти до конца и все сделать правильно, по-людски.
Мы только переступили порог, когда я понял, что мне здесь не рады. Об этом говорили и неприветливость Викиных родителей, и буркнутое ее братом «Здрасте», и показания интерфейса. С разной степенью, но одинаково для всех них, кроме Ксюши, система показывала отношение «Неприязнь».
Вот и сейчас, не успели мы сесть за стол и дождаться, когда тетя Тома разложит пельмени по тарелкам, первый же вопрос, заданный потенциальным тестем, был о работе. В этой гнетущей атмосфере лишь Витек чувствовал себя хорошо, уплетая пельмени за обе щеки. Я успел с ним перекинуться парой слов, пока мать накрывала на стол, отец курил, а сам Витек гонял террористов в Counter Strike.
– Ешь! – командует мне дядя Леша. – Настоящие пельмени, с утра Томка сама лепила! Фарш только накануне перекрутили – свежак! Вон, сметанкой полей, настоящая, не то барахло, что у вас в городе продают.
– Я ем, очень вкусно, тетя Тома, дядя Леша, спасибо!
– На здоровье! Так что с работой-то? – возвращается к своему вопросу Викин отец. – Вика рассказывала, ты в ее фирме и месяца не отработал?
– А с бывшей почему расстался? – интересуется тетя Тома, расставляя по столу соленья и салаты.
Я перевожу взгляд на нее, с нее на отца, думая, кому ответить первому, но глава семейства все решает за меня.
– Томка, да угомонись ты! Сядь, не мельтеши! – он смотрит на меня, ожидая ответа на свой вопрос.
– Нигде пока не работаю. Из Викиной фирмы ушел сам, потому что решил заняться своим делом. Уговаривали остаться, но я для себя решил – или сейчас, или уже никогда, потому и ушел. Занялся своим… – я прерываюсь, чтобы съесть пару пельменей, и тем самым уйти от точного ответа.
Чувствую, что мою идею кадрового агентства отец Вики не оценит.
– Чем занялся-то?
– Бизнесом.
– Хуизнесом, – комментирует и прыскает до этого молчавший Витек.
Викин отец отвешивает сыну звонкий подзатыльник.
– Молча сиди и слушай, когда старшие разговаривают!
Витек с головой уходит в тарелку, его уши краснеют, а настроение падает – отец унизил при чужом человеке.
– Так что за бизнес-то?
– В сфере услуг, – размыто отвечаю я.
– «Купи-продай», что ли? – недоумевает дядя Леша. – Или «подай-принеси»?
– Скорее, «найди и продай».
Он недовольно хмыкает, пережевывая пельмень, одномоментно снижая свое отношение ко мне до предельной «неприязни». Еще один залет, и это перерастет в неприкрытую враждебность.
Чувствую, будет сложно. Буравя меня взглядом, пятидесятилетний Алексей Викторович хмурит кустистые брови. Смотрится он, конечно, монументально, понятно, в кого Вика такая фигуристая. Большой, даже огромный, мужик под два метра ростом, с сильными руками, привыкшими к тяжелому физическому труду. Мой потенциальный тесть, сидит, держа спину прямо, и возвышается над всеми нами за этим небольшим кухонным столиком в тесной кухне. Вилка в его медвежьей мозолистой ладони смотрится, как игрушечная. Мне стоит больших трудов не отвести своих глаз от его.
– Так, с бизнесом твоим все понятно, – резюмирует он. – То есть, вообще, ничего не понятно, и сдается мне, что ты и сам без понятия. Вичке только голову морочишь.
– Зря вы так, дядь Леш. Все у меня продумано, и без хлеба с икрой мы с Викой не останемся. Просто не люблю говорить о не сделанном. Сделаю – обязательно все расскажу, что да как. Сейчас смысла нет.
– Ох, горазд ты заливать, «зятек», – хмыкает он. – Ладно, договоримся на этом. А по жизни ты кто? Расскажи о себе, чем живешь, родители кто твои? Дочь говорила, женат был?
– Был, да… С первой женой познакомился в интернете, она молодая тогда была, студентка еще…
Витек заинтересованно вострит уши, прислушиваясь. Тетя Тома, так та вообще вытягивает шею, чтобы не пропустить ни слова, а потом всплескивает руками и восклицает:
– Погоди, Филипп! Сейчас чаю всем налью и расскажешь!
Мать Вики – хрупкая невысокая женщина. Она на два года младше мужа, и заметно, что она его не просто побаивается, скорее, безмерно уважает, слушает, и его слово для нее – закон. Впрочем, это не мешает ей встревать в наш разговор на правах матери.
Пока она суетится вокруг чайников, ополаскивая заварочный, насыпая в него заварки и заливая кипятком, а потом, выждав, разливает чай, нарезает привезенный нами торт и расставляет все на стол, я доедаю свою порцию пельменей и благодарю хозяйку. Пельмени, и правда, удались на славу. Все это время я чувствую на себе оценивающий взгляд потенциального тестя, поэтому прочесть условия внезапно всплывшего квеста, не кося взглядом, сложно, и мне приходится просто смахнуть окошко до более подходящего момента.
– Пап, футбол будем смотреть? Наши скоро с немцами играют! – спросив отца, Витек переводит взгляд на меня. – А ты как, смотришь, болеешь?
– С удовольствием посмотрю, – подтверждаю я, в дороге изучивший последние события вокруг нашей сборной, впервые за многие годы вышедшей из группового раунда на домашнем чемпионате мира по футболу. – С немцами шансов мало, но надежда есть. Авось Акинфеев не пропустит, а Саша Кокорин забьет.
Витек улыбается и удовлетворенно кивает.
Ваша репутация у Виктора Коваля повысилась.
Текущее отношение: Равнодушие 5/30.
– Про футбол потом поговорим, – говорит дядя Леша. – Мать, садись уже. Рассказывай, Филипп.
– Так, ну начну сначала. Родители у меня самые обычные. Отец – пожарный, мать – учительница в школе…
Ваша репутация у Алексея Викторовича Коваля повысилась.
Текущее отношение: Неприязнь 20/30.
Ваша репутация у Тамары Сергеевны Коваль повысилась.
Текущее отношение: Неприязнь 5/30.
Я усилием воли избегаю реакции перевести взгляд на возникшие в поле зрения уведомления – не хватает еще, чтобы мои глаза показались родителям Вики «бегающими». Тем не менее, профессия моих родителей оценена, по всей видимости, ими, как достойная, а потому и продолжать надо в том же духе, стараясь при этом не врать.
– А что преподает? – интересуется Витек.
– Преподавала русский и литературу. Родители сейчас на пенсии.
– Пенсионеры, стало быть… – делает какие-то одному ему известные выводы дядя Леша.
– И какие нынче пенсии у пенсионеров? – спрашивает тетя Тома. – Слезы, а не пенсия! Родителям-то помогаешь?
– Помогаю по мере возможности, – я вспоминаю, как помогал бате на даче, и формально – не вру, но отчего-то испытываю угрызения совести, ведь речь, однозначно, о финансовой помощи родителям, которой не было. – Сестра у меня еще есть старшая – Кира, в банке работает…
– Замужем? – перебивает меня мама Вики. – Сестра-то твоя?
– В разводе. Сына воспитывает, он чуть младше Ксюши, – я с готовностью отвечаю, удовлетворяя ее любопытство, но вопросы мне не нравятся, уж больно прямолинейно и похоже на собеседование на роль зятя.
– Ну-ну, рассказывай дальше… – снова дядя Леша. – Не мальчик уже, чего добился в жизни?
– Вика-то вон наша – кто бы мог подумать, в городе карьеру сделала – замшей работает на производстве! – гордо замечает тетя Тома.
– Замшей? Заместителем? – уточняю я.
– Ну да! – она недоверчиво смотрит на меня, словно ее удивляет мое незнание. – Ты-то должон знать, раз уж работали вместе. А?
– Томка, да дай ты ему уже о себе рассказать! – раздражается отец Вики.
– Да-да, говори, Филипп, все, я молчу! – тетя Тома «застегивает» рот на замок.
Витька все это время поглощает торт, пользуясь отвлеченностью родителей, уже смолов, как минимум, треть. Челюстями малой работает, дай бог каждому. А вот насчет того, что Вика, оказывается, заместитель, надо будет с ней поговорить, чтобы случайно не разрушить ее легенду.
Ее родители ждут, когда я отвечу, я собираюсь с духом и рассказываю:
– Окончил институт экономики. По специальности я – экономист. Правда, работал по профессии всего ничего, только когда практику проходил. Все остальное время – последние лет десять жил, плывя по течению, как то самое, что не тонет…
Ловлю полуулыбку на лице отца Вики – значит, самоиронию оценить может. Следующие слова выбираю так же аккуратно, как сапер на минном поле выбирает, куда ступить.
– В общем, занимался продажами какое-то время…
– В магазине продавцом что ли? – сделав кислую мину, уточняет дядя Леша.
– Не совсем. В магазине не стоял, больше сам ездил, предлагал разные товары и услуги.
– Так товары или услуги? – хитро прищурив глаз, спрашивает он.
– Смотря где работал, дядя Леша. Тарелки спутникового ТВ – товар? А реклама в газете – услуга? Больших успехов не достиг, в общем, и ушел в писательство.
– А что ты написал? – удивляется мать Вики, как же – настоящий писатель у нее на кухне!
– Вы не так поняли, теть Том. Я статьи всякие писал на заказ – для сайтов разных, для компаний… – меня больше не перебивают, и я заканчиваю отвечать на их вопросы на одном дыхании, словно на исповеди, правда, опуская все, связанное с Игрой. – Тоже, в общем, особо не заработал этим. Из-за того и жена моя первая – Яна – ушла. Четыре года с небольшим терпела она, все ждала, когда я чего-то добьюсь или за ум возьмусь, а вышло так, что за ум я взялся только тогда, когда потерял ее. В тот майский день меня как по башке чем-то стукнуло! Помню еще, вышел на балкон и оглянулся назад, на жизнь свою и чего добился. Смотрю – а ничего ведь и не добился! Тридцать два мне зимой исполнилось, а что за душой? Ни кола, ни двора, ни работы, ни детей. Жену – и ту потерял! Ох и пробрало же меня!..
Тетя Тома, проникшись, открывает рот, схватившись за щеку, и продолжает размешивать давно растворившийся сахар в кружке. Дядя Леша играет желваками, и даже Витька замер с куском торта во рту. Давай, давай, харизма, жги, коммуникабельность, работай, эмпатия!
– …Так пробрало, что в голове прям что-то перемкнуло. По утрам бегать начал, работу сразу нашел, в качалку пошел, на бокс записался… На работе в той компании, где я с Викой познакомился, все хорошо пошло… Продажи делал, шеф большие премии выдал, хотел, чтобы и дальше работал, но я к тому моменту уже твердо решил, что хватит на дядю горбатиться! – я умышленно использую эту фразу, чтобы донести ее смысл прямой доставкой в мозг родителей Вики. – На днях уже офис нашел, через пару-тройку недель, зависит от того, как быстро зарегистрирую компанию, все запущу. В общем, взялся за ум. Дочь вашу люблю и приехал не просто с вами познакомиться, а попросить ее руки…
В мертвой тишине раздается звон упавшей на стол ложки, выпавшей из рук тети Томы. В ожидании ответа или хоть какой-то вразумительной реакции на мои слова, я поднимаю кружку и отпиваю крепко заваренный чай, чтобы смочить пересохшее горло. Слышу, как открывается входная дверь, и звонкий голос Вики:
– Мы пришли! Вы закончили пытать моего Филечку?
– Филечку? – Витек закатывает глаза и смеется ломаным подростковым смехом.
– Я пить хочу! – заявляет появившаяся на пороге кухни Ксюша. – Баба, дай воды!
Тетя Тома вскакивает за водой. Витек встает из-за стола.
– Спасибо, мам, все было вкусно! – говорит он. – Я пойду, поиграю, пап?
– Сядь! – командует Викин отец. – Мы не закончили! Виктория, иди к нам, тебя это тоже касается.
Пока Ксюша пьет, Витек уступает свое место сестре, и она садится, озабоченно оглядывая наши лица.
– Значит так, Виктория! – подводит итог нашей беседы Алексей Викторович. – Послушал я твоего хахаля, подумал. Он, конечно, складно поет, заслушаться можно, да только веры ему никакой. Ты уже взрослая, замужем побывала, так что живи, как хочешь, да только родительского благословения на брак с этим тунеядцем от нас не жди!
– Не жди, не дадим! – часто кивает тетя Тома. – Не верим мы ему, и ты не верь!
– А ты помолчи пока, Томка! Тебе слова пока не давали! – Викин отец стукает кулаком по столу, и звенящим голосом выносит вердикт. – Спекулянт… Бизнесмен хренов! У нас с матерью в его годы уже комната, какая-никакая, да своя, была. Гараж! Дача! Ты обута-одета-накормлена была, да и Витек на подходе… И все мы с твоей мамкой сами тянули, всю жизнь лямку эту тянем и не жалуемся! А твой чего? Голь перекатная! Он за твой счет пытается выбраться из той жопы, в которой оказался по своей лени беспросыпной. Небось, и на работу к себе ты его устроила? А начальство увидело, каков балаболка, да и погнало в шею? А ты все байкам егошним веришь? Или нарочно прикрываешь? Головой думай, Виктория, а не передком! А, иначе, сама подумай – так у него на то и расчет, охмурить, окольцевать, на твоей шее вылезти, да жену свою тобой заменить, чтобы постель грела! Увидел тебя – при должности, при квартире собственной, не страхолюдина – вот и решил в лямур сыграть! Чтобы ноги этого лодыря в моем доме больше не было.
Последние слова он произносит тихо и размеренно, и от того смысл этих слов особенно страшен – не на эмоциях человек говорит, а рассудив все по-своему и приняв окончательное решение.
Ваша репутация у Алексея Викторовича Коваля понизилась!
Текущее отношение: Враждебность 10/30.
Вам нанесен критический урон словом: −50 % к духу и уверенности.
– Дядя Леша… – смахнув убийственные уведомления, я еще пытаюсь хоть как-то исправить неисправимое, но он качает головой, не желая слушать.
– Я все сказал, – тихо говорит он. – Пошел вон из моего дома.
Медленно, не веря происходящему, встаю, чтобы покинуть этот гостеприимный дом, но едва не падаю – меня знобит, тошнит и, одновременно, накрывает слабостью. Взгляд мой туманится, и мне хочется протереть глаза, чтобы стереть с них эту непонятную пелену. Сообщение о рухнувшей репутации и с матерью Вики я убираю, не вчитываясь, и так понятно, что муж и жена, в данном случае, – одна сатана.
Моя девушка, тем временем, удерживает меня под локоть, показывая, чтобы я не уходил, и, сидя прямо и глядя в одну точку, словно окаменев, говорит ровно, рублено и без эмоций:
– Филипп, подожди. Ксюш, собирайся. Поедем домой.
– Вот еще чего не хватало! – возмущается ее мать. – Нечего ребенку в одном доме с чужим мужиком делать! Срамота, господи!
– Мама! – вскрикивает Вика, и я замечаю слезу на ее щеке.
– Да я тебе уже тридцать лет мама! А только Ксюху не дам. Разойдешься с этим, тогда заберешь. Каникулы у девочки, нечего ей в городе делать! Здесь и питание, и воздух…
– Мама, не плачь, – утешает Вику дочь.
Вика, поцеловав ее в щеку, мягко ее отстраняет, резко с грохотом отодвигает стул от стола, встает и тащит меня к выходу.
– Подожди, Вик… – делаю попытку остановить девушку, но она вырывает руку.
– Жду в машине, – бросает она и уходит из дома, хлопнув дверью.
Я не могу уйти вот так, опозоренный домыслами ее отца. Понимаю, что любое мое слово будет воспринято, как желание выбелить себя, но мне надо как-то сгладить момент расставания, не сжигая мосты окончательно и не хлопая дверью.
– Алексей Викторович! Тамара Сергеевна! Я, конечно, вам совсем чужой, но зря вы так с Викой. Лучше девушки я не встречал. Спасибо вам, что воспитали Вику такой – доброй, отзывчивой, порядочной. В ваших словах, Алексей Викторович, не было ни грамма правды, но, как я и говорил, оправдываться не буду, все равно сейчас ничего не докажу. Просто прошу, дайте время, и сами поймете, что ошибались во мне. Спасибо за гостеприимство, правда. Тамара Сергеевна, у вас чудесные пельмени, в жизни таких не ел!
Мне никто не отвечает. Хозяйка спиной ко мне демонстративно громыхает посудой, убирая со стола, а несостоявшийся тесть, не обращая на меня внимания, скручивает папироску.
– Ладно… Всего вам доброго…
Чуть пошатываясь – да отчего? – иду в прихожую, обуваюсь. Проводить меня выходят Ксюша с Витьком.
– Не сможешь ты футбол посмотреть, – сочувствует он мне шепотом. – Через час начинается, а вам еще ехать часа два-три.
– Может, на второй тайм успею. Пока, Витек, рад был познакомиться. Много в контру не катай, живи реальной жизнью, ок?
Он ухмыляется и жмет протянутую руку.
– А мне? – спрашивает Ксюша.
Я протягиваю девочке пять и получаю хлопок по ладони в ответ. Она совсем не похожа на мать – коренастая, пухленькая, черноглазая. Челка лезет ей в глаза, и она ее постоянно сдувает.
– Пока, Ксюш! Рад был с тобой, наконец, познакомиться!
– И мне! Мама про вас столько рассказывала! А вы совсем другой, не такой… Дядя Филипп, вы маму не обижайте, хорошо?
– Конечно, не буду, солнышко! Я твою маму люблю, она любит меня, а когда люди любят – они не обижают друг друга.
Девочка доверчиво слушает. Ее глаза широко раскрыты, словно я открыл ей большую тайну.
Ваша репутация у Ксении Лобановой повысилась.
Текущее отношение: Равнодушие 10/30.
– Дядя Филипп, вы на дедушку не обижайтесь, он добрый, – заговорщицки шепчет она.
– Не буду, Ксюш, – в тон ей шепотом отвечаю. – Все будет хорошо! Не скучайте! Пока, Витек! Оле-оле?
– Россия, вперед! – также шепотом нараспев скандирует он в ответ. – Счастливо!
Аккуратно прикрыв за собой дверь, я покидаю этот «гостеприимный» дом и, спотыкаясь, спускаюсь на пару пролетов ниже. Там сползаю по стенке на пол. Ноги не держат, чувствую вялость и слабость. Неужели это последствия крита словом в исполнении отца Вики?
Смотрю свернутые уведомления, внимательно читаю, перечитываю, и понимаю, что дело не в крите. Пока мы с семьей Вики ели пельмени, я получил системный квест. Мало того, что я впервые сталкиваюсь с подобной автогенерацией заданий системой, так еще и в самом квесте целое полотно текста.
Внимание! Системный квест!
Стать своим – I
Это первая часть цепочки заданий, связанных с семьей Коваль.
Добейтесь хорошего отношения семьи Виктории Коваль.
Репутация с каждым членом семьи должна быть не ниже «Дружелюбия».
Текущая репутация:
• Отец Виктории Алексей – «Неприязнь 25/30».
• Мать Виктории Тамара – «Неприязнь 10/30».
• Брат Виктории Виктор – «Неприязнь 10/30».
• Дочь Виктории Ксения – «Равнодушие 0/30».
Срок выполнения: 48 часов.
Награды:
• 2000 очков опыта.
• 30 очков репутации с Викторией Коваль (текущее значение: психологическое отношение «Дружелюбие 25/30», эмоциональное отношение «Любовь 1/1»).
Штрафы:
• −20 очков репутации с Викторией Коваль (текущее значение: психологическое отношение «Дружелюбие 25/30», эмоциональное отношение «Любовь 1/1»).
• −2000 очков опыта.
Внимание! Квест будет провален при невыполнении задания в отведенный срок или при снижении репутации с любым членом семьи Коваль до уровня «Враждебность» или ниже.
Моя текущая репутация в тексте квеста показана до всех последних изменений в их отношении ко мне. Уже догадываясь, о чем будут последующие уведомления, тем не менее, читаю и их.
Внимание! Системный квест «Стать своим – I» провален!
Ваша репутация у Виктории Коваль понизилась!
Текущее психологическое отношение: Дружелюбие 5/30.
Текущее эмоциональное отношение: Любовь 1/1.
Потеряны очки опыта: −2000.
На текущем уровне (13) набрано очков опыта: 8700/14000.
Жестко, очень жестко. Так вот как «награждает» носителя система за провал квестов и утерю очков опыта? Ухудшившимся самочувствием? Что ж, «кнут и пряник» в действии. «Пряников» я повидал уже много, а вот с системным «кнутом» столкнулся впервые. И, честно говоря, не хочется повторять. Ощущения, как при кратно усиленной алкогольной интоксикации, замешанной на высокой температуре и высоком внутричерепном давлении. Может, действительно, система оперирует биохимическими процессами в моем теле и может синтезировать и впрыснуть в кровь что-то нехорошее? Какой-нибудь токсин?
Также удивляет разделение отношения ко мне на психологическое и эмоциональное. Помнится, ничего подобного с Яной не было. Да и с Кирой, и с родителями система показывала только одно – «Любовь 1/1». Что это, новая грань «Познания сути»? Так она еще не достигла третьего уровня. Или система самообучается и теперь способна определить нюансы человеческих взаимоотношений? При случае попытаю Марту, сейчас мне не до этого.
В кармане вибрирует телефон. Это Вика.
– Ты где?
– Спускаюсь.
Она вешает трубку. Я встаю и, переступая ногами по ступенькам, крепко держусь за лестницу, чтобы не упасть. Мне все еще плохо, но системе и этого мало, и она награждает меня дебафом, который я получал на заре освоения интерфейса.
Апатия (18 часов)
Усталость центральной нервной системы! Вы эмоционально опустошены. Рекомендуется полноценный сон, сбалансированное здоровое питание, физические нагрузки.
Внимание: состояние апатии может перейти в депрессию!
−5 % удовлетворённости каждые 6 часов.
−1 % жизненных сил каждые 6 часов.
−6 % бодрости каждые 6 часов.
−2 % метаболизма каждые 6 часов.
−5 % уверенности каждые 6 часов.
−2 % силы воли каждые 6 часов.
На остатках морально-волевых я, стиснув зубы, выхожу из подъезда и иду к машине.
Все нормально. Все будет хорошо. Что случилось? Да, по сути, недоразумение. Вернемся, открою агентство, вытащу Славку и его гопников, начну работу. Будут клиенты, будут и деньги. Раскрутимся, а потом вернемся с Викой сюда, я еще и родителей с нами поехать попрошу, и Киру для солидности делегации. Главное сейчас, собраться, и не потерять остатки Викиного дружелюбия. Интересно, когда я потерял ее уважение?..
Меня все больше знобит и трясет. Доковыляв до автомобиля, я хватаюсь за ручку передней двери, тяну ее раз, другой, третий, пока не понимаю, что в салоне никого нет, и дверь заперта.
Черт, да где Вика?
И тут я слышу ее истошный крик…
