Воскресенье, 30 сентября 1979 года
На створке ворот конюшни-без-лошади: я сегодня написала тетушке Тэг.
Семья у меня большая, сложная и во всех отношениях совершенно нормальная. Просто… нет. Стоит подумать, как объяснить кому-то доброжелательному, но ничего о нас не знающему, я заранее пугаюсь.
У бабушки не было братьев и сестер, и ее растила ее тетушка Сил, потому что ее мать умерла. На самом деле даже еще сложнее. Чтобы разобраться, придется начать поколением раньше. Кэдуолдер и Марион (мама) Терисы перебрались в Абердэр из Западного Уэльса, где оставили много родни. Он стал работать на руднике, а она открыла школу для девочек, и у них было пятеро детей: Сильвия, Сюзанна, Сара, Суламифь и Сидни. Мне жаль бедняжку Суламифь, но что им было делать, если уж так начали подбирать имена, а рождались все девочки?
Сильвия так и не вышла замуж и растила детей остальных. Сюзанна вышла за мужчину, который оказался Тяжким Жребием. Он был шахтер. Он ее бил, и она от него убежала, забрав обеих дочерей. Но в те времена позором считался побег, а не побои, поэтому она оставила дочек, Гвендолен и Олвен, у тетушки Сил и уехала в Лондон, нанялась там в услужение. Тетушка Гвенни выросла жуть какой женщиной, вышла за дядю Теда, и у них было две дочки и пять внуков, таких идеальных, если ее послушать, что невозможно было их не возненавидеть. Тетушка Олвен стала сиделкой и начиная с тридцатых годов жила с другой сиделкой, тетушкой Этель. Они были совсем как супружеская пара, и все к ним так и относились.
Сара вышла за священника по имени Августус Томас. Для нее это был шаг вверх по социальной лестнице. Они познакомились, когда он служил кюре при церкви Св. Фэганса, это наша местная церковь, но поженились, когда он поселился на Говере рядом со Сванси. Он увез туда Сару, и она родила сына, которому тоже дали имя Августус, но называли Гусом и которого отец привез на воспитание к тетушке Сил, когда умерла бедная Сара. Дядя Гус был герой войны и женился на медсестре по имени Эстер, которой мы все не нравились. Моя бабушка из всех кузенов любила его больше всего, просто насмотреться не могла.
Суламифь вышла за Мэтью Иванса, шахтера. Она была матерью моей бабушки, а до свадьбы работала учительницей, как раньше ее мать. Закон запрещал замужним работать учительницами, но содержать школу для девочек можно было, потому что дети приходили к вам на дом. Она родила ребенка, который умер, потом мою бабушку, Ребекку, а потом сама умерла.
Сидни открыл магазин тканей в поселке, а позже стал мэром. Он женился на Флоренс, а она умерла, родив тетушку Флосси. У самой тетушки Флосси было трое детей, а потом ее муж умер от Черной Смерти, которую подхватил от крысы. Тогда тетушка Флосси снова стала учительницей, а детей сдала тетушке Сил – воспитывать новое поколение, так что моя кузина Пип, шестью годами старше меня, родилась в 1958-м и стала последней из малышей Сильвии, когда первой из них, тетушке Гвенни, было уже шестьдесят, она родилась в 1898-м.
Вы подумаете, что уж очень многие умирали, и будете правы, но это происходило в Викторианскую эпоху, у них не было антибиотиков и плохо обстояло с гигиеной, а существовала только микробная теория инфекций. Хотя в общем я думаю, они все были болезненные, потому что как глянешь на семью Фелпсов, разница налицо. О тех я напишу в другой раз. Тетушка Флорри, дедушкина сестра, во всем винила их образованность. Не вижу, каким образом образованность могла их убивать – и ведь тетушка Сил была образованной не меньше других, а прожила восемьдесят с лишним лет. Я ее помню.
В записи это выглядит сложнее, чем есть. Может, надо было нарисовать схему. Но не стоит. Вам не обязательно помнить их всех. Я только хотела сказать, что когда принадлежишь к такой большой семье, где все всех знают и помнят о каждом даже то, что случилось до твоего рождения, и о тебе тоже знают и многое могут порассказать, то ты всегда не просто Мор, а «Мор Люка и Бекки» или «внучка Люка Фелпса». И еще, когда тебе кто-то нужен, кто-нибудь да найдется. Не обязательно родители или даже дедушка или бабушка, но, если случится беда, найдется, кому тебя вырастить, вроде тетушки Сил. Но она умерла раньше моей бабушки, а когда мне понадобился кто-то, эта семейная сеть, на которую я рассчитывала и на которой можно было скакать, как на батуте, уже распалась, вот я и грохнулась о землю. Они не хотели признавать, что с моей матерью что-то не так и что мне нужно как-то помочь. А раз я обратилась в социальную службу, чтобы от нее уйти, они уже ничего не могли сделать, потому что для соцслужбы тетушки, которых вы знаете с рождения, никто в сравнении с отцом, которого вы никогда не видели.
У него тоже была семья.
