Понедельник, 14 января 1980 года

Ночью или под утро мать снова пыталась меня атаковать. Проснувшись, я не могла шевельнуться и знала, что она в палате, нависает надо мной. В палате никогда не бывает темно, всегда виден свет от сестринского поста и маленьких лампочек у самого пола, и кто-нибудь всегда читает при своей лампочке. Было так светло, что я могла бы ее видеть, но не видела, только очень сильно ощущала присутствие. От боли я не соображала, что делать. Стала вспоминать, что помогло в прошлый раз, и, конечно, Литания против страха, и я стала ее повторять, и она опять помогла. Успокоившись и взяв себя в руки, я смогла шевельнуться, сколько позволяет дыба, и она сразу пропала.

Как она узнала, что я здесь и беззащитна? Почему отказали мои защитные чары? Они должны действовать, где бы я ни была.

Утром приходил доктор Абдул – впервые с прошлого четверга, когда отправил меня на вытяжку. Он помял мне ногу – так, что я заорала, черт побери! – и сказал, что все идет хорошо. И перешел к следующей пациентке. Я вовсе не уверена, что так уж хорошо поправляюсь. Такое впечатление, что становится только хуже.

Наверное, несмотря на это ощущение, может и помочь. Он же врач. Чтобы только поступить учиться на врача, нужен отличный аттестат. (А в Пакистане сдают экзамены на аттестат? Возможно, он ведь раньше был британским; когда дедушкина бабушка переехала сюда, он входил в Британскую Индию. Но сдавали ли тогда экзамены? Насрин должна знать, сдавал ее отец или нет.) Так или иначе, доктору Абдулу в Пакистане требовалось получить эквивалент наших трех «отлично», чтобы поступить на врача. Он должен быть умным и прилежным, и знать, что делает. Не повесит он человека на вытяжку просто так.

Почему помогает Литания против страха? Мисс Кэрролл приходила в вечерний час посещений, принесла книги. Опять тайны Джозефины Тэй, мне в самый раз, и, слава богу, в бумажных обложках. Она говорит, что в библиотеке без меня скучно и что на молитве поминают мое имя.