Слепой пробой

Когда на следующее утро Розмари вернулась в Аквариум, на стойке на кухне уже был накрыт завтрак. Две большие миски с фруктами (судя по бледной кожице, сохраненных в стазе), корзина с незнакомой выпечкой и большой термогоршок с какой-то темно-коричневой кашей. Стоящий за стойкой доктор Шеф двумя ногоруками нареза́л овощи, а еще одной парой вытирал столовые приборы. При появлении Розмари он раздул щеки.

– Доброе утро! – сказал он. – Как спалось?

– Неплохо, – ответила девушка, забираясь на высокий табурет. – Правда, несколько раз просыпалась и не сразу могла понять, где я.

– На новом месте всегда поначалу спать трудно, – кивнул доктор Шеф. – Тебе повезло, что в каюте уже была установлена койка человеческой модели. Когда я только попал на корабль, мне пришлось ждать несколько дней, прежде чем мы раздобыли мебель, в которой я мог разместиться. – Он указал на еду на стойке. – За завтраком у нас самообслуживание, как и за обедом. Легкие закуски доступны в течение всего дня, так что заглядывай сюда, если проголодаешься. О, и еще всегда есть чай. Можешь в любой момент налить себе кружку.

Доктор Шеф указал на два больших графина, стоящих в дальнем конце стойки. Рядом выстроились кружки. На графинах были закреплены таблички. На одной было написано: «Радостный чай!», а ниже улыбалась веселая человеческая рожица с взъерошенными волосами. «Скучный чай», – гласила вторая надпись. Нарисованный человек выглядел удовлетворенным, но равнодушным. Почерк был тот же, что и на двери Аквариума. Работа Киззи.

– Скучный чай? – спросила Розмари.

– Без кофеина. Просто обычный приятный чай из трав, – объяснил доктор Шеф. – Лично я никак не могу взять в толк, почему вы, люди, так любите это возбуждающее пойло. Как врач я терпеть не могу начинать утро с сильных стимулянтов, однако как повар я понимаю, насколько важны привычки по части завтраков. – Он погрозил Розмари коротким толстым пальцем. – Но не больше трех чашек в день и ни в коем случае не на пустой желудок!

– Не беспокойтесь, – сказала девушка, беря кружку. – Мне самой ближе скучный чай.

Доктор Шеф одобрительно улыбнулся. Розмари указала на рулеты.

– Пахнет просто восхитительно. Что это такое?

Ответ прозвучал у нее за спиной.

– Копченые булочки! – весело произнесла Киззи.

Запрыгнув на табурет, она одной рукой схватила желтоватую выпечку и принялась ее есть, одновременно другой накладывая себе в тарелку кашу.

– Копченые булочки?

– Еще одна вещь из моего родного мира, название которой трудно поддается переводу, – объяснил доктор Шеф.

– Он выпекает их каждый раз, когда мы тоннелируемся, – сказала Киззи, накладывая себе в тарелку гору фруктов и еще одну булочку.

– Это отличное горючее, которого хватит на целый день напряженной работы. – Прищурившись, доктор Шеф недовольно взглянул на Киззи, наливающую себе в кружку радостный чай. – В отличие от этого.

– Знаю-знаю, трехчашечный лимит, обещаю, – сказала Киззи. Обхватив кружку руками, она повернулась к Розмари: – Каков вердикт насчет занавесок?

– Они просто бесподобные, – сказала девушка. – Создают домашний уют.

И это была правда. Розмари практически забыла о том, что она больше не находится на планете, до тех пор пока утром не раздернула занавески и не обнаружила прямо за иллюминатором величественно проплывающую звездную систему. Даже несмотря на то что ей уже приходилось путешествовать между планетами, она до сих пор не могла осознать в полной мере то, что сейчас живет в открытом космосе.

Розмари откусила кусок копченой булочки. Тесто оказалось воздушно-нежным, неизвестная начинка, чем-то напоминающая жареные грибы, была сочная и вкусная. Да, копченая, но еще приправленная специями, и соли ровно столько, сколько нужно. Девушка подняла взгляд на доктора Шефа, пристально наблюдавшего за ней.

– Пальчики оближешь!

– Начинка сделана из джескоо, – просиял доктор Шеф. – По-моему, вы, жители Солнечной системы, называете его белым грибом. Конечно, он здорово отличается от тех ингредиентов, к которым я привык, но в первом приближении сойдет. И еще булочки богаты белками. Я добавляю в муку толченых мучных червей.

– Рецепт он нам не скажет, – заметила Киззи. – Этот мерзавец унесет его с собой в могилу.

– У груммов не бывает могил.

– Ну тогда на дно океана. Это еще хуже могилы. Могилу по крайней мере можно раскопать. – Киззи пригрозила доктору Шефу булочкой. – Какая-нибудь глупая рыбина съест тот кусок твоего мозга, где хранится рецепт, и мы навсегда его потеряем.

– Так что лучше ешьте их, пока у вас есть такая возможность, – сказал доктор Шеф, порывисто раздувая щеки.

Розмари догадалась, что чем быстрее он раздувает щеки, тем «шире» становится его «улыбка».

– Итак, – сказала Киззи, полностью переключая свое внимание на Розмари, – для тебя это первая подготовка к пробою, так?

– Прошу прощения, что? – переспросила та.

– Вот и ответ на мой вопрос, – усмехнулась Киззи. – «Пробоем» называется прокладка тоннеля.

– Ах да, точно. – Розмари отпила глоток чая. Чуть сладкий, ничего особенного. Да, действительно скучновато, но все равно приятно. – На самом деле я тут подумала… – Она осеклась, не желая показаться глупой. – Понимаю, мне никогда не придется непосредственно участвовать в тоннелировании, и все же хотелось бы лучше понимать, как все это работает.

Киззи возбужденно поджала губы.

– Ты хочешь, чтобы я прочитала тебе краткий курс?

– Конечно, если вам не трудно.

– О звезды и ведра, конечно, не трудно! Я польщена, а ты просто прелесть. Мм, так, хорошо. Ты слушала какие-нибудь курсы по межпространственным перемещениям? Скорее всего, нет, так?

– Боюсь, нет.

– По пространственно-временно́й топологии?

– Ничего.

– По теории трансизмерений?

Розмари виновато улыбнулась.

– Охх! – воскликнула Киззи, прижимая руки к сердцу. – В вопросах физики ты девственно чиста! Ну хорошо, хорошо, постараюсь изложить все как можно проще. – Она огляделась по сторонам в поисках необходимого реквизита. – Так, классно, вот. Область над моей тарелкой с кашей, – с важным видом указала она, – это ткань космоса. Сама каша будет подслоем – по сути дела, это пространство между пространством. Ну а этот гроуб, – Киззи взяла в блюда маленький черный плод, – это «Странник».

– О, я с нетерпением жду продолжения! – воскликнул доктор Шеф, укладывая верхнюю пару рук на стойку.

Кашлянув, Киззи расправила плечи.

– Так, это мы. – Она быстро пронесла ягоду над тарелкой. – Нам нужно соединить два конца пространства, правильно? Здесь и здесь. – Ткнув пальцем в кашу, она оставила в ней две вмятины в противоположных концах тарелки. – И вот мы подлетаем к одному концу – вжик! – и все те, кто видит нас, о звезды, смотрите на этот совершенно потрясающий корабль, какой гений техники склепал воедино такую штуку, а это кто там – а, это я, Киззи Сяо, можете называть в мою честь своих детей, – вжик! – и мы попадаем в исходную точку. – Она задержала ягоду над затягивающимся углублением в каше. – Как только мы прибыли на место, я включаю межпространственный бур. Ты его видела, когда подлетала к кораблю? Здоровенную старую добрую чудо-машину, закрепленную у нас под днищем? Это просто чума! Работает на амбиклетках. Весь наш корабль не смог бы вместить такое количество водорослей, которое было бы нужно для ее работы. Да, предупреждаю заранее, она чертовски шумная, так что не струхни, когда она примется за дело. Мы не взрываемся и ничего такого. Итак, да. Бур разогревается. После чего мы пробиваем дыру. – Киззи с силой воткнула ягоду в кашу. – А дальше становится странно.

– Что значит – странно? – спросила Розмари.

– Ну, мы просто маленькие примитивные трехмерные создания. Наш мозг не может осмыслить то, что происходит в подслое. Вообще-то подслой лежит за пределами того, что мы считаем нормальным временем. Понять то, что там происходит, это все равно что… все равно что предложить человеку увидеть окружающий мир в инфракрасном свете. Мы просто не способны сделать это. Итак, в подслое ты чувствуешь, что с миром что-то не так, но не можешь определить, что именно. Все это очень необычно. Ты когда-нибудь пробовала «дурь»?

Розмари недоуменно заморгала. Там, откуда она прилетела, никто не рассуждал мимоходом за завтраком о запрещенных галлюциногенах.

– Э… нет, не пробовала.

– Мм… ну, это что-то вроде того. Зрительное восприятие и ощущение времени начинают творить хрен знает что, но разница в том, что ты полностью контролируешь свои действия. Когда ты обучаешься, чтобы получить лицензию на тоннелирование, – это совсем не то же самое, что базовый технический курс, так что поверь мне, я до смерти рада, что моей ноги никогда больше не будет в школе, – приходится отрабатывать такие вещи, как ремонт двигателя или ввод команд после принятия дозы софро, что, по сути дела, является разбавленным вариантом «дури», применяемой в государственных ведомствах. Уверяю тебя, хуже этого ничего не бывает. Но со временем привыкаешь ко всему. – Погрузив пальцы в кашу, Киззи нащупала спрятанную ягоду. – Итак, пока мы все в отключке, корабль протыкает подслой, выбрасывая буйки, чтобы расширить тоннель. Наши буйки выполняют сразу две задачи. Во-первых, они не позволяют тоннелю сомкнуться, и, во-вторых, они генерируют поле, состоящее из всех тех самых ниточек, частиц и всего остального, из чего сделано обыкновенное пространство.

– Искусственное пространство, – кивнула Розмари, наконец столкнувшись с концепцией, в которой она хоть что-то смыслила. – Но зачем это нужно?

– Так прокладывается путь, которым без труда могут воспользоваться другие. Вот почему никто ничего не замечает, совершая прыжок сквозь тоннель.

– И это никак не воздействует на пространство вокруг? Я хочу сказать, на то пространство, в котором мы находимся?

– Нет, если все сделать правильно. Вот почему мы профессионалы.

– Так как же мы выберемся из подслоя? – кивнув на кашу, спросила Розмари.

– Смотри, – сказала Киззи, протягивая гроуб по каше. – Как только мы достигнем точки выхода, мы вырвемся обратно.

Подсунув под ягоду ложку наподобие катапульты, она угрожающе занесла кулак.

– Киззи, – спокойно промолвил доктор Шеф, – если ты перепачкаешь кашей мой чистый стол…

– Успокойся! Я только что сообразила, что у меня ничего не получится. В моей гениальной демонстрации есть один изъян. – Киззи нахмурилась. – Кашу нельзя сложить.

– Вот, держи, – сказал доктор Шеф, протягивая ей две салфетки. – Одна, чтобы вытереть руки, другая для образовательных целей.

– Так! – радостно произнесла Киззи, вытирая кашу с пальцев. – Замечательно! – Она взяла чистую салфетку за два противоположных угла. – Итак. Ты уже видела похожие на решетки полусферы вокруг входа в тоннель, с мигающими огнями, предупреждающими об опасности, и молниями, с треском вырывающимися в местах соединений? Так вот, это удерживающие клетки. Они не позволяют пространству разорваться больше, чем нам нужно. Подобную клетку необходимо иметь в обоих концах каждого тоннеля. – Киззи указала на уголки салфетки. – И если у нас есть клетка на этом конце и другая клетка на том конце, нам надо построить тоннель, который обеспечит, что вот это, – она развела концы друг от друга, – будет то же самое, что и вот это, – она соединила концы вместе.

Розмари наморщила лоб. Она в общих чертах представляла себе, как работает тоннель, однако полного понимания всех физических аспектов этой проблемы у нее не было.

– Ну хорошо, предположим, что клетки находятся на удалении нескольких световых лет друг от друга. Они в разных местах. Но… они ведут себя так, будто находятся в одном пространстве?

– В каком-то смысле. Это подобно двери между двумя комнатами, но только комнаты находятся в противоположных концах города.

– Значит, расстояние между этими точками изменилось только… внутри тоннеля?

– Вот такая хитрая бестия физика, верно? – усмехнулась Киззи.

Розмари уставилась на салфетку, силясь заставить свой трехмерный мозг осмыслить эти концепции.

– Каким образом клетки устанавливаются в нужном месте? Не случится ли так, что путешествие из одной точки в другую растянется на целую вечность?

– Золотую медаль девушке в очаровательной желтой блузке! – воскликнула Киззи. – Ты абсолютно права. Вот почему существуют два принципиально разных способа строительства тоннелей. Легкий способ заключается в так называемом «закрепленном пробое». Это происходит в тех системах, где уже существуют тоннели, связывающие их с другими местами. Итак, скажем, ты хочешь связать звездную систему А со звездной системой Б. Обе системы А и Б уже связаны с системой В. Ты ставишь клетку в системе А. Затем совершаешь скачок по существующему тоннелю из системы А в систему В. После чего прыгаешь из системы В в систему Б, устанавливаешь вторую клетку и возвращаешься в систему А.

– Разумно, – кивнула Розмари. – Вот только путь получается кружной.

– О, несомненно, и на самом деле редко удается ограничиться всего двумя скачками. Особенно если речь идет о тоннелях, связывающих различные планеты одной и той же системы. Обыкновенно нам требуется несколько десятидневок, чтобы добраться от одной работы к другой, иногда дольше, если приходится преодолеть большое пространство. Это входит в обязанности Сиссикс – прокладывать кратчайший путь через существующие тоннели.

Взяв вторую булочку, Розмари разломила ее. Из полости внутри вырвалось облачко ароматного пара.

– А что, если система, куда требуется тоннелироваться, еще ни с чем не связана?

– Ага! Тогда приходится выполнить слепой пробой.

– Что это такое?

– Установить клетку с одного конца, совершить пробой и сориентироваться на противоположном конце – безумно сложная штука, если нет второй клетки, которая направит в нужную сторону. Клетки самособирающиеся, так что на самом деле нужно лишь выгрузить весь материал и выждать день. Но все равно выгружать приходится сразу же, как только ты окажешься на противоположном конце. Если на одном конце тоннеля клетка есть, а на другом нет, пространство внутри становится нестабильным. Первое время никаких проблем с этим нет, но чем дольше ждешь, тем быстрее оно будет разрываться. Если это произойдет, все полетит к чертовой матери. А когда ткань пространства летит к чертовой матери, возникает очень серьезная проблема.

– Вроде расширения Каджмета.

Изучение проблемы расширения Каджмета было своеобразным ритуалом посвящения для новичков, когда им впервые показывали, что космос, несмотря на свое безмолвное спокойствие, является очень опасным местом. Расширение Каджмета, входящая во владения хармагиан область размером в половину Солнечной системы, представляло собой место, где пространство было полностью искорежено. Сделанные там снимки являли жуткое зрелище: астероиды, проваливающиеся в невидимые дыры, расколотые надвое планеты, умирающая звезда, проливающая дождь обломков в космическую трещину.

– Да, это наследие той далекой эпохи, когда хармагиане впервые начали строить тоннели. Все первые были выполнены методом слепого пробоя. Иначе быть не могло. Попасть из одной системы в другую можно было только за счет ССС.

– Точно, – кивнула Розмари.

Запрет на сверхсветовые сообщения был одним из самых первых законов, принятых еще до создания Галактического Сообщества. Хотя технологии принципиально позволяли перемещаться со сверхсветовой скоростью, социальные и материально-технические проблемы, порождаемые этим, по сути дела, путешествием во времени, значительно перевешивали все потенциальные плюсы. И даже если не брать в расчет административный кошмар, мало кто горел желанием воспользоваться средством передвижения, которое гарантировало, что всех твоих знакомых, оставшихся дома, давно уже не будет в живых к тому времени, как ты доберешься до конечной цели.

– Но почему не путешествовать из одной системы в другую с помощью… ой, я не знаю, как это называется. Ну, то, что используют глубинные капсулы.

– Точечный прокол. Да, верно, точечный прокол позволяет быстро входить в подслой и покидать его, подобно иголке с ниткой. На самом деле образуется множество крохотных временных тоннелей, позволяющих сверхбыстро попасть из одного места в другое.

– Это мне известно.

– Отлично. Точечный прокол – это прекрасно, если речь идет о маленьком одноместном корабле вроде глубинной капсулы, потому что образующиеся отверстия настолько малы, что не могут причинить существенного вреда. Без удерживающей клетки отверстие сразу же затягивается. Считай это упрощенным слепым пробоем, но только траектория обозначена цепочкой установленных заранее буйков, поэтому глубинная капсула всегда следует сквозь подслой по четко проложенному маршруту. Вот почему в населенных областях у глубинных капсул строго определенные линии, и вот почему они оснащены многомерными предупреждающими маячками. Никому не хочется, чтобы внезапно вынырнувшая из подслоя глубинная капсула протаранила твой корпус.

– Но большие корабли не могут пользоваться точечными проколами?

– Могут, вот только ничего хорошего из этого не выйдет. Большие отверстия разрушают пространство, и если их будет много в относительной близости друг к другу, как это нужно при прокладке маршрута для глубинной капсулы, они могут соединиться между собой, разорвав пространство. Если выполнять на большом корабле точечные проколы лишь изредка, все будет в порядке. Но если отправлять в подслой и обратно что-нибудь размером с наш «Странник» постоянно, как это бывает с глубинной капсулой, – да, это кончится плохо. К тому же точечные проколы – чертовски дорогая штука, поэтому большие корабли предпочитают с ними не связываться. Итак, если кому-либо действительно нужно быстро попасть в другое место – и речь идет о серьезной необходимости, – можно подать запрос на буксир проколов. Такой буксир быстро доставит большой корабль в нужное место. Тут будут замешаны те же самые риски, но все действия буксиров строжайше регламентированы, и они тщательно соблюдают меры безопасности. Для того чтобы воспользоваться буксиром, необходимо получить разрешение транспортного управления. Буксир можно встретить, если – не знаю, если срочно нужно отправить санитарный корабль для спасения потерпевших кораблекрушение или если правительство направляет корабль за пределы ГС, туда, где нет тоннелей. Поэтому для обыкновенного тоннелирования использование точечных проколов является слишком дорогим и слишком рискованным.

Розмари отпила из кружки большой глоток. Скучный чай нравился ей все больше и больше. Сладковатый непритязательный напиток прекрасно дополнял копченые булочки. Определенно доктор Шеф знал свое дело.

– Но ведь из ваших слов следует, что и слепой пробой также дело весьма рискованное.

– Это действительно так. Далеко не все тоннельщики имеют лицензию совершать такие пробои. Вот почему нам хорошо платят. Ну, по крайней мере достаточно.

– Этот корабль совершает слепые пробои?

Розмари это совсем не понравилось. Нанимаясь на эту работу, она никак не представляла себе, что ей придется бурить пространство, не имея четкого представления о том, где вынырнешь.

– Точно. И как раз сегодня нам предстоит слепой пробой. – Киззи потрепала девушку по плечу. – Не бойся! Знаю, звучит все это страшно, но мы выполняем такие трюки постоянно. Поверь мне, все будет сверхбезопасно.

«Поверь мне». Эти слова произнесла техник в перепачканном комбинезоне со списком неотложных дел на рукаве. Розмари хотелось получить какие-нибудь более весомые гарантии.

– Как вы определяете, где вынырнет корабль?

– Ну, на самом деле мы этого не знаем. В случае слепого пробоя программа компьютерного моделирования в лучшем случае может сделать вероятностный прогноз, а этого недостаточно. Вот почему нам нужна сианатская пара.

– Невозможно выполнить слепой пробой без навигатора, ни с юридической точки зрения, ни практически, – вмешался доктор Шеф. – Нужен тот, кто способен понять то, что происходит в подслое. Способен увидеть то, что там происходит.

– Разве искусственный интеллект этого не может? – спросила Розмари.

Она знала о том, что до сих пор оставались задачи, которые не могли быть решены современными технологиями, но по-прежнему удивлялась всякий раз, когда ей об этом напоминали.

– Нет. Сама подумай, – сказала Киззи. – ИИ не может быть умнее человека, который его создал. Можно запрограммировать в него какие угодно безумные уравнения и формулы, но нельзя научить ИИ делать то, что мы сами еще не понимаем. И тут я вовсе не стремлюсь тебя запугать: мы действительно не понимаем, как устроен подслой. Разумеется, у нас есть на этот счет кое-какие предположения, но единственный вид, кто на самом деле тут что-то смыслит, – это сианаты. Из чего следует, что создать искусственный интеллект, не уступающий сианатской паре, способны только сами сианаты. А они, черт побери, точно не собираются этого делать.

– Почему?

– Потому что для них это ересь, – вставил доктор Шеф. – Сианаты считают, что способности, которыми их наделяет Шептун, являются священным даром. Они полагают, что, поскольку вирус не заражает другие виды, эти виды не имеют права обладать такими способностями. Сианаты с радостью выполняют за нас всю работу, но они не собираются делиться своими знаниями – даже с программным обеспечением ИИ.

– Очень любопытно, – задумчиво произнесла Розмари. «Бред какой-то», – мысленно добавила она. – Ну хорошо, итак, независимо от того, какой именно пробой выполняется, может ли получиться так, что вы вынырнете не только в другом месте, но и в другом времени?

– Запросто, – подтвердила Киззи. – Вот почему мы делаем все-все возможное, чтобы не напортачить. Да, хорошо, что напомнила! – Соскочив с табурета, она подбежала к воксу, установленному на кухне. – Лови, будь добра, соедини меня с Дженксом!

Последовала пауза. Наконец вокс ожил.

– Ну что там еще? – послышался голос Дженкса.

– Соня, иди скорей сюда за копчеными булочками, пока я не съела все, – сказала Киззи.

– Сколько сейчас времени?

– Девятый час. Ты опаздываешь!

– Что? Мы уже прибыли к месту пробоя?

– Осталось еще около часа.

– Твою мать! Киззи, Киззи, у меня похмелье!

– Знаю.

– Это целиком твоя вина.

– Знаю, милок. Поспеши за копчеными булочками!

– Не называй меня милком. Мы с тобой больше не друзья. Ты на кухне?

– Да.

– Доктор Шеф, будь добр, скажи, у тебя под рукой есть «Протрезвители»?

– В лазарете есть нераспечатанная коробка, – раздул щеки доктор Шеф.

– Ладно, – вздохнул Дженкс. – Ладно.

Вокс отключился.

– Чем это вы занимались вчера вечером? – вопросительно посмотрел на Киззи доктор Шеф.

Киззи отправила в рот ложку каши.

– Полуфинал водного поло. Я решила, что будет гораздо веселее, если мы устроим питейный поединок.

– Кто играл?

– «Звездные пловцы» и «Быстрые руки». Мы с Дженксом выбрали себе по команде, и каждый должен был выпивать стакан, если противная сторона забивала гол.

– Кого выбрала ты?

– «Быстрые руки».

– Я так понимаю, они победили?

– С разницей в двенадцать мячей! – просияла Киззи.

Обреченно вздохнув, доктор Шеф выразительно посмотрел на Розмари.

– Хочешь дельный совет? Если Киззи скажет тебе: «Знаешь, мне пришла в голову замечательная мысль», – пропускай мимо ушей то, что будет дальше.

– Не слушай его! – возмущенно промолвила Киззи. – Все мои мысли замечательные.

Доктор Шеф окинул Розмари взглядом, о чем-то размышляя.

– Знаешь, я всегда перед пробоем принимаю снотворное. Я так и не привык к подслою, поэтому мне гораздо проще проспать весь прыжок. Никто не станет тебя осуждать, если ты пожелаешь ко мне присоединиться.

– Спасибо, – сказала Розмари, – но я, пожалуй, все-таки посмотрю, как это делается.

– Молодец девчонка! – воскликнула Киззи, хлопнув ее по спине. – Не беспокойся. Это будет удар по голове, но это будет прикольный удар по голове!

Час спустя Розмари пристегивалась ремнями безопасности в кресле в центре управления, когда туда вошли сианатская пара. Не сдержавшись, девушка уставилась на это существо. Ей уже приходилось видеть пары на снимках, но совершенно иное дело было увидеть ее во плоти. У Охана было тощее тело с четырьмя конечностями: широкие ступни и неестественно длинные пальцы. Он – они вошли на четвереньках, выгнув спину, совсем как земные приматы на архивных видео, которые смотрела Розмари. От макушки до ногтей на пальцах ног Охан были покрыты густой бледно-голубой шерстью, коротко подстриженной, с отдельными выбритыми наголо участками, обнажавшими темно-серую кожу. Глаза у них были огромные, с длинными ресницами и мокрой роговицей (вечером у себя в каюте Розмари прочитала, что одним из последствий заражения вирусом является повышенная активность слезных желез сианатов). Лохматое лицо казалось умиротворенным, чуть ли не одурманенным наркотиками, – это впечатление подкрепляли расслабленно опущенные плечи и медлительные движения. На сианате было надето нечто вроде балахона, настолько простого покроя, что создавалось впечатление, будто о нем вспомнили в самую последнюю очередь. Розмари понимала, что нельзя судить о других разумных видах по меркам общественного приличия людей, но Охан напомнили ей наширявшегося студента, с опозданием заявившегося в аудиторию в одном купальном халате. Девушка сделала себе строгое внушение: этот наширявшийся студент по части физики различных измерений мог дать фору искусственному интеллекту.

– Вот и вторая половина моей команды, – дружелюбно улыбнулась Сиссикс. – Будет весело, правда?

Охан кивнули. Все их движения были официально вежливыми.

– Нам всегда доставляет удовольствие работать с вами, – сказал он – они.

– Привет, Охан, – оторвавшись от панели управления, окликнул Эшби сианатскую пару, занявшую свое место. – Как у вас дела?

Устроившись в кресле, Охан сгорбились. Их суставы сложились так плотно, что пара словно уменьшилась в размерах по сравнению с тем, какой вошла в центр.

– Очень хорошо, Эшби, спасибо, – ответили они.

Оглянувшись на Корбина, они полностью сосредоточились на приборной панели. Их длинные пальцы пробежали по органам управления, оживляя визуальные датчики. Прошло несколько секунд, прежде чем Охан оторвались от панели, заметив то, что в центре управления произошли какие-то изменения. Их голова наподобие совиной повернулась к Розмари.

– Добро пожаловать! – кивнули они.

Розмари успела разглядеть у них во рту ряд плоских зубов. Она прочитала, что пары стачивают напильниками клыки. От этой мысли девушка поежилась.

Розмари кивнула в ответ, следя за тем, чтобы не оторвать взгляд от лица пары. Подбородок вниз, глаза вверх. Согласно ссылке, скачанной через Звено, именно так сианаты приветствовали друг друга.

– Рада с вами познакомиться, – сказала Розмари. – С нетерпением жду возможности увидеть вас в работе.

Еще раз едва заметно кивнув – возможно, выразив свое удовольствие? – Охан отвернулись к приборной панели. Они достали скриб и толстую пиксельную ручку. Розмари широко раскрыла глаза от изумления, увидев, что в скриб загружена программа примитивного графического редактора. О звезды, неужели Охан собираются исследовать внутреннее устройство «червоточины» вручную?

– Отлично, – сказал Эшби, застегивая ремни. – Приступим к делу! Лови, соедини меня с техниками.

– Уже готово, – доложила Лови.

– Перекличка, – объявил Эшби.

– Пульт управления готов, – сказала Сиссикс.

– Горючее в порядке, – сказал Корбин.

– Межпространственный бур готов, – послышался из вокса голос Киззи. – Но я нигде не могу найти свои сухарики, а ты знаешь, что я должна что-нибудь грызть, когда…

– В следующий раз позаботишься об этом заранее, Киз, – остановил ее капитан. – Дженкс?

– Буйки готовы, – прозвучал голос Дженкса.

– Лови, доложи статус корабля, – сказал Эшби.

– Все системы корабля работают исправно, – доложила Лови. – Никаких технических и структурных неисправностей.

– Охан, вы готовы?

– Мы с нетерпением ждем возможности начинать.

– Фантастика! – сказал Эшби. Он оглянулся на Розмари: – Ты пристегнулась?

Та кивнула. Она уже трижды проверила пряжки на ремнях.

– В таком случае поехали. Киззи, начинай!

Где-то глубоко в недрах «Странника» с громогласным воем пробудился бур. Розмари порадовалась тому, что Киззи заранее ее предупредила. Звук был таким, что казалось, вот-вот лопнут переборки.

Эшби десять раз размеренно хлопнул рукой по подлокотнику кресла. Вместе с каждым ударом внутри корпуса усиливалась вибрация. Подвешенная под днищем штуковина ревела и тряслась. Половые панели дрожали.

Наступила жуткая тишина, и небо разорвалось.

Поглощая корабль.

Выглянув в иллюминатор, Розмари поймала себя на том, что на самом деле ей до сих пор еще никогда не приходилось видеть по-настоящему черный цвет.

– Охан, давайте курс! – сказала Сиссикс.

Охан не отрывали взгляда от показаний на экранах. Их рука уже стремительно металась по скрибу, записывая незнакомые Розмари формулы.

– Вперед шестнадцать целых и шесть десятых ибена. Полная скорость, пожалуйста.

– Вот это мне нравится слышать! – воскликнула Сиссикс.

Радостно запрокинув свою оперенную голову назад, она направила «Странник» в пустоту.

Не было никакого достоверного способа определить, сколько времени потребовалось на строительство пробоя; как и предупреждала Киззи, время потеряло всякий смысл. Часы над иллюминатором продолжали безмолвно отсчитывать минуты и часы, однако внутри подслоя для Розмари все это превратилось лишь в ничего не значащие цифры. Девушке казалось, что они только что прибыли сюда, и тотчас же у нее возникало ощущение, будто они здесь уже целую вечность. Она чувствовала себя пьяной или, хуже того, словно пыталась очнуться от кошмарного сна. У нее перед глазами все расплывалось и дрожало. За иллюминатором не было ничего, хотя та же самая пустота время от времени будто начинала мерцать переливающимися красками. Выпущенные буйки подмигивали огоньками и расплывались в стороны подобно планктону, подхваченному струями воды.

Вокруг смутно звучали голоса, произносившие сложные термины, которые ничего не значили бы для Розмари, даже если бы она могла обрабатывать слова с обычной скоростью. Единственной постоянной величиной оставался голос Охана – своеобразный «центр урагана», указывающий Сиссикс об изменениях курса; при этом руки сианатской пары беспрестанно выводили на скрибе цифры.

– Все буйки расставлены, – доложил по воксу Дженкс. – Мы готовы выпускать сеть.

Слова словно зависли, как будто воздух вокруг них сгустился, хотя весь мир несся вперед с удвоенной скоростью.

– Начать соединение! – отдал приказ капитан.

– Эшби, кажется, мы наткнулись на карман, – доложила Сиссикс.

– Выбирайся скорее, пока мы не застряли! – сказал Эшби.

– Эшби, кажется, мы наткнулись на карман.

– Выбирайся скорее, пока мы не застряли!

– Эшби, кажется, мы наткнулись на карман!

– Выбирайся скорее, пока мы не застряли!

– Эшби, кажется, мы…

– Тридцать ибенов на правый борт, быстро! – воскликнули Охан.

Застонав, корабль дернулся в сторону, подчиняясь команде Сиссикс. Почему-то, несмотря на искусственные гравитационные сети, у Розмари возникло такое ощущение, будто они перевернулись вверх ногами. А может быть, они действительно перевернулись вверх ногами.

– Это еще что за чертовщина? – всполошился Эшби.

– Временный карман, – объяснили Охан.

– Где?

Охан взглянул на экран с показаниями приборов.

– В двадцати ибенах по правому борту. Шириной пять с половиной ибенов. Нужно обойти стороной.

– Выполняю, – сказала Сиссикс. – Хорошо, что мы не застряли.

– Похоже, мы все-таки застряли, – заметил Корбин, хмурясь на экран. – Датчик показывает, что горючего у нас на ноль целых ноль-ноль-шесть процента меньше, чем должно быть.

– Буйки держатся? – спросил Эшби.

– Держатся, – в унисон доложили Дженкс и Киззи.

– Охан, где наш выход?

– В трех целых шести десятых ибена прямо впереди, – сказали Охан. – Две целых девять десятых вверх. Одни… нет, нет, ноль целых семьдесят три сотых ибена по правому борту.

Когти Сиссикс замелькали по приборной панели.

– Готовы?

– Пробивай! – кивнул Эшби.

Рев внизу возобновился. Всех вдавило в спинки кресел. Розмари непроизвольно зажмурилась. Гулким ударом вернулось время. Судорожно вздохнув, Розмари высвободила ногти из подлокотников кресла. Она посмотрела в иллюминатор. Зрелище изменилось. Вдалеке виднелся красный карлик, окруженный несколькими планетами. Одна была частично освоена, вокруг скопилась небольшая флотилия грузовых и транспортных кораблей ГС. Строилась новая колония. Вокруг «Странника» висела сфера защитных буйков, своими мигающими желтыми огнями предупреждающих другие корабли не приближаться к рабочей зоне.

– Это то, что мы называем идеалом, – сказал Эшби, изучая показания приборов. – Обошлось без деградации пространства. Без временны́х разрывов. Мы оказались именно там и именно тогда, где и когда должны были оказаться.

Сиссикс издала торжествующий вопль. Из вокса донеслись сдвоенные радостные крики, приглушенные поздравлениями со стороны Лови. Эшби удовлетворенно кивнул.

– Киззи, Дженкс, предоставляю вам двоим установить клетку. Для всех остальных работа закончена. Всем огромное спасибо! Отлично сработано!

– Знаешь, Эшби, – сказала Сиссикс, – если мне не изменяет память, на таких больших пассажирских кораблях, как вон тот, обязательно имеются комплексы, где могут восстановить свои силы уставшие путешественники.

– Верно подмечено, – усмехнулся капитан. – Что ж, мы только что заработали неплохие деньги. Я думаю, можно будет на несколько часов сойти на берег. Конечно, если Охан и Лови ничего не имеют против того, чтобы присмотреть за клеткой.

Сианатская пара и ИИ дружно выразили свое согласие.

Сложив руки рупором, Сиссикс повернулась к воксу.

– Через два часа вечеринка на пассажирском лайнере! – объявила она.

Голос Дженкса, упомянувшего что-то про «Протрезвитель», потонул в торжествующем крике Киззи. Сиссикс повернулась к Розмари:

– Ну как, юнга, что скажешь?

Розмари натянуто улыбнулась.

– Это было замечательно, – пробормотала она.

Она успела отвернуться от приборной панели, и тут ее вырвало.