Логен хмурился.

Он хмуро смотрел на просторный зал, на сверкающие зеркала, на важных вельмож, собравшихся в зале. Он хмуро смотрел на лордов Союза, сидящих перед ним, – человек двести, не меньше. Фальшивые улыбки, фальшивые речи, фальшивые лица – от их медовой сладости мутило. Впрочем, он был не лучшего мнения и о тех, кто сидел на помосте рядом с ним и королем Джезалем.

Тут был и глумливый калека, который приставал с вопросами в башне, – сейчас он вырядился в белое с головы до ног. Тут были и красноносый толстяк, который, похоже, не расставался с бутылкой, и высокий тощий ублюдок в черных золоченых доспехах – улыбка ласковая, а глаза жестокие. Все – лгуны, один хлеще другого. Но один самый большой лгун – хуже всех остальных, вместе взятых.

Байяз сидел, непринужденно улыбаясь, словно все обернулось именно так, как он хотел. Может, так оно и было. Проклятый колдун. Логену надо было сразу не доверять человеку, у которого нет волос. Не зря духи остерегали, что маги лукавы, у них свои цели. А он не стал их слушать и, как обычно, попер напролом, надеясь на лучшее. Хочешь сказать про Логена Девятипалого – скажи, что он никого не слушает. Еще одна ошибка среди прочих.

Он покосился на Джезаля. Вот уж кому любо сидеть в королевской мантии и в золотой короне. А трон у него даже больше, чем кресло Логена, и тоже весь раззолоченный. И жена рядом сидит – гордая красавица, холодная, будто морозное зимнее утро. А на Джезаля глядит так страстно, словно хочет укусить. Ну отчего ему, ублюдку, такое везение?! Если б на Логена эта красотка так же смотрела, он бы не возражал. Да только кто ж на него позарится…

Но больше всего он хмурился, разглядывая свое отражение в зеркалах на противоположной стене зала. Угрюмый, насупленный, весь в шрамах… Рядом со сказочными королем и королевой он выглядит настоящим чудовищем. Вот он сидит, человек, сотворенный из убийств. Его обрядили в богатые одежды и белые меха, нацепили блестящие побрякушки и яркие пряжки, повесили на шею тяжелую золотую цепь – ту самую, которую носил Бетод. В подлокотники золоченого кресла вцепились громадные ручищи – грубые, шершавые, одного пальца не хватает. Одежды королевские, а руки злодейские. Злобная рожа убийцы, такой только детей пугать. Безжалостный воин, проложил себе дорогу к власти огнем и мечом. Вскарабкался на трон по горе трупов. Кто знает, может, он и вправду такой.

Он поерзал в кресле. Новая жесткая ткань царапала вспотевшую кожу. Да, он высоко взлетел. Кажется, совсем недавно выполз на берег реки, босой, без сапог. И через все Высокогорье прошел один-одинешенек, с котелком за компанию. Высоко взлетел, спору нет, но прежний Логен нравился ему больше. Тот Логен рассмеялся, когда Бетод объявил себя королем. А сейчас он делает то же самое, хотя толку от него еще меньше, чем от Бетода. Хочешь сказать про Логена Девятипалого – скажи, что он полная дрянь. Так-то вот. Что верно, то верно. А признаваться в этом никому не по нраву.

Пьяница Хофф все говорил и говорил.

– Увы, Круг лордов разрушен до основания. За неимением помещения, подходящего для проведения заседаний благороднейшего из собраний, в деятельности открытого совета объявляется временный перерыв – до тех пор, пока не будет возведен новый Круг лордов, прекраснее и величавее прежнего.

Воцарилось молчание.

– Перерыв? – прошептал кто-то.

– Но как нас тогда услышат?

– Дворяне имеют право голоса!

– От вашего имени выступит закрытый совет, – наставительно произнес Хофф, словно обращаясь к неразумным детям. – При необходимости любой из вас может обратиться к моему секретарю, который ведает расписанием аудиенций, и король вас обязательно выслушает.

– Но это же может сделать любой крестьянин!

– Совершенно верно, – невозмутимо подтвердил Хофф.

Лорды Союза возмущенно загудели. Логен в политике не особо разбирался, но понимал, когда одна сторона берет над другой верх. Обычно добром это не кончается. Хорошо хоть, сейчас он оказался среди тех, кто взял верх.

– Король и страна – одно! – воскликнул Байяз, перекрывая гам. – Ваши земли принадлежат королю, он милостиво ссужает их вам. К великому сожалению, сейчас возникла острая необходимость вернуть часть этих земель.

– Четверть. – Калека облизнул пустые десны. – От каждого из вас.

– Вы не имеете права! – крикнул сердитый старик в первом ряду.

– Вы уверены, лорд Ишер? – с улыбкой осведомился Байяз. – В таком случае вы можете присоединиться к лорду Броку в его изгнании, вернув короне все земли, а не их часть.

– Это произвол! – воскликнул еще один лорд. – Король всегда был первым среди равных, величайшим среди дворян, но не выше. Наши голоса посадили его на трон, и мы отказываемся…

– Лорд Хайген, еще немного – и вы переступите границу. – Лицо калеки перекосилось от спазма. – Подумайте, не остаться ли вам с той стороны, где тепло, уютно и безопасно. Боюсь, другая сторона вам придется не по нраву. – Из дергающегося левого глаза выкатилась слеза и поползла по впалой щеке. – Достопочтенные господа, генеральный инспектор в самое ближайшее время займется оценкой ваших имений. В ваших интересах оказать ему полнейшее содействие.

Теперь уже множество людей вскочили, крича и потрясая кулаками.

– Возмутительно!

– Оскорбительно!

– Неслыханная наглость!

– Нас не запугаешь!

Джезаль поднялся с трона, воздел меч, украшенный самоцветными каменьями, и ударил рукоятью о возвышение. Зал наполнился гудящим эхом. Еще удар, и еще.

– Я король! – рявкнул он.

Собрание умолкло.

– Вас не ставят перед выбором. Вас ознакомили с королевским эдиктом: Адуя будет восстановлена. Город станет еще прекраснее и величественнее, чем прежде. И цена восстановления – четверть ваших владений. Вы слишком привыкли пользоваться тем, что корона слаба, господа. Поверьте мне, это время прошло.

Байяз чуть наклонился и доверительно прошептал Логену на ухо:

– На удивление хорош, не так ли?

Дворяне, недовольно бурча, расселись по местам. Джезаль вложил меч в ножны, однако эфеса из рук не выпустил и продолжил говорить четко и уверенно.

– От этой повинности освобождаются те, кто оказывал посильную помощь в последних событиях. К сожалению, список этих лиц постыдно краток. В самое трудное для Союза время помощь нам оказали наши зарубежные друзья, а не вы, господа.

Тип в черном поднялся и заявил:

– Я, Орсо Талинский, поддерживаю моего названого сына, короля Джезаля, супруга моей дочери. – Он ухватил Джезаля за щеки и звонко расцеловал. Потом проделал то же самое с королевой. – Их друзья – мои друзья, – с улыбкой продолжил он. – А их враги… Все вы умные люди, и поймете недосказанное.

– Примите нашу глубокую благодарность, – произнес Джезаль. – Мы вам чрезвычайно признательны. Война между Союзом и Севером завершена. Тиран Бетод повержен. Позвольте мне представить вам человека, который положил конец деспотическому угнетению Севера. Я горжусь тем, что могу назвать этого храбреца своим другом. Логен Девятипалый, король Севера! – воскликнул он, протягивая руку к Логену. – Как братья мы стоим на пороге новой, счастливой эпохи.

– Ага, – буркнул Логен, неловко поднимаясь с кресла. – Хорошо. – Он неуклюже обнял Джезаля, гулко хлопнул его по спине. – Полагаю, теперь нам за Белую реку ходить незачем. Ну, конечно, если только моему брату не понадобится наша помощь. – Он обвел угрюмым взглядом насупленных вельмож. – Не заставляйте, мать вашу, меня возвращаться. – Он сел и грозно нахмурился. Девять Смертей не особо разбирался в политике, но застращать умел.

– Мы победили в войне! Мы справились! – Джезаль взмахнул золоченым мечом и ловко вложил его в ножны на поясе. – А теперь время воевать за мир!

– Отлично сказано, ваше величество! – Красноносый пьяница встал, не позволяя никому и слова вымолвить. – Итак, на повестке дня остался необсужденным только один вопрос, прежде чем открытый совет временно прервет свою деятельность. – Он слащаво улыбнулся и отвесил подобострастный поклон. – Позвольте выразить нашу глубочайшую благодарность лорду Байязу, первому из магов, который благодаря мудрости своих советов и непревзойденной силе своего искусства изгнал врага с нашей земли и спас Союз!

Толстяк воодушевленно захлопал. К нему присоединился увечный Глокта и герцог Орсо.

Коренастый вельможа в первом ряду вскочил и заорал:

– Лорд Байяз!

Через минуту все в зале хлопали в ладоши. Даже Хайген. Даже Ишер, хотя он стоял с таким видом, будто присутствовал на своих похоронах. Логен со злостью вцепился в подлокотники. Его мутило от этого зрелища. Он откинулся на спинку кресла и насупился еще сильнее.

Джезаль наблюдал, как вельможи Союза один за другим покидали Зеркальный зал. Ишер, Барезин, Хайген и прочие важные лорды. Еще недавно он трепетал от одной мысли о встрече с ними. А теперь они покорно внимали ему. Он с трудом удержался от улыбки, слушая их беспомощное брюзжание. И чувствовал себя настоящим королем… до тех пор, пока не взглянул на свою королеву.

Тереза и ее отец, великий герцог Орсо, что-то разгоряченно обсуждали. По-стирийски. Беседа сопровождалась выразительными жестами. Джезаль искренне надеялся, что он – не единственный, кого презирает Тереза, но подозревал, что именно его персона является предметом оживленного обсуждения. За спиной короля послышалось тихое поскребывание. Он обернулся и с некоторым отвращением посмотрел на изувеченное лицо нового архилектора.

– Ваше величество, – Глокта говорил негромко, словно собираясь обсуждать какие-то тайные дела, исподлобья поглядывая на Терезу и герцога Орсо. – Могу ли я поинтересоваться… как обстоят дела между вами и ее величеством? – Он снизил голос до шепота. – Говорят, вы редко вместе проводите ночи.

Невероятная наглость! Джезаль с трудом подавил желание дать калеке пощечину, но тут заметил, что Тереза искоса следит за ним. Презрительное выражение не сходило с ее лица. Он обреченно вздохнул.

– Она меня терпеть не может. Ей противно находиться со мной в одной стране, не то что в одной спальне. Редкая сука! – озлобленно процедил Джезаль и уставился в пол. – Что мне делать?

Глокта медленно склонил шею в одну сторону, потом в другую. Громко щелкнули позвонки.

– Позвольте мне побеседовать с королевой, ваше величество. В некоторых случаях я могу быть очень убедительным. Я отлично понимаю ваши затруднения, будучи сам недавно женат.

Джезаль боялся даже представить, что это за чудовище, согласившееся принять такого монстра в качестве мужа.

– Правда? – спросил он с фальшивым участием. – И кто же стал вашей спутницей жизни?

– Если помнится, вы с ней мельком встречались, ваше августейшее величество. Ее зовут Арди. Арди дан Глокта. – Калека растянул губы в жуткой улыбке, обнажив голые десны с редкими пеньками расщепленных зубов.

– Неужели…

– Да-да, сестра моего давнего приятеля Коллема Веста.

Джезаль ошеломленно смотрел на него.

Глокта отвесил неуклюжий поклон.

– Благодарю за поздравления, ваше величество, – произнес он, проковылял к краю подиума и начал сползать по ступенькам, тяжело опираясь на трость.

Джезаль растерянно смотрел ему вслед, подавленный и разбитый, сокрушенный ужасающим, горьким разочарованием. В какую коварную ловушку заманил Арди этот ковыляющий урод? Быть может, на этот поступок Арди толкнуло отчаяние, после того, как Джезаль ее бросил? Или после того, как ее брата сразил иссушающий недуг, Арди было некуда податься? В госпитале, когда он столкнулся с ней у койки Веста, сердце Джезаля сжалось и забилось быстрее, как когда-то… Тогда он подумал, что, возможно, когда-нибудь… чуть позже…

А теперь эти мимолетные мечты разбиты вдребезги. Арди вышла замуж – за человека, которого Джезаль презирал. За человека, который возглавлял его собственный закрытый совет. И, пожалуй, самое отвратительное, за человека, которому Джезаль зачем-то поведал о полной несостоятельности своего брака. Минутная слабость… нелепое, глупое признание. Он вполголоса выругался.

Теперь ему казалось, что он испытывал невероятную, всепоглощающую любовь к Арди. Что между ними было высокое, трепетное чувство. Отчего он прежде этого не понимал? Почему отринул страстное влечение, променяв его на… вот на это? Как ни печально, приходилось признать, что одной любви недостаточно.

Логен распахнул дверь и разочарованно вздохнул. В комнате было пусто и чисто, словно здесь никто не жил. Ферро ушла.

Все шло наперекосяк. Пора бы уж к этому привыкнуть. Ему никогда не везло, а он, болван, упрямо продолжал ссать против ветра, с размаху биться лбом о низкую притолоку… Нет, чтобы научиться наклонять голову! И жалеть себя не стоит. По заслуге и награда. Столько всего натворил, что нечего и надеяться на счастливый конец.

Он сжал зубы и прошел по коридору к следующей двери, толкнул ее плечом. В раскрытые окна лился солнечный свет, занавеси покачивались под легким ветерком. Байяз сидел в резном кресле у окна, держа в руке чашку. Слуга в бархатном камзоле наливал чай из серебряного чайника, держа в руке поднос.

– О, король Севера! – воскликнул Байяз. – Как де…

– Где Ферро?

– Ушла. Натворила тут, пришлось мне за ней прибрать, потому что я…

– Куда ушла?

Маг пожал плечами.

– На Юг, наверное. Полагаю, в поисках отмщения. Она беспрестанно говорила об отмщении, возмездии и прочем… Очень озлобленная женщина.

– Она изменилась.

– Мой друг, знаменательные события изменили нас всех. Чашечку чаю?

Слуга с поклоном выставил поднос. Логен сгреб полу бархатного камзола и отшвырнул слугу к стене. Чашки со звоном разлетелись по полу.

– Достаточно было просто сказать нет, – заметил Байяз, слегка выгнув бровь.

– Обосрись, старый хрыч.

Первый из магов нахмурился.

– Мастер Девятипалый, – строго проговорил он, – похоже, вы с утра в дурном настроении. Вы теперь король, а монархам не пристало потакать своим низменным инстинктам в подобной манере. Такие владыки на троне долго не задерживаются. Ваши враги на Севере еще сильны. Полагаю, Кальдер и Скейл долго не успокоятся. А хорошие манеры я ценю, ты же помнишь. Вот, к примеру, ты мне помог, и я, в свою очередь, отплачу тебе добром.

– Как Бетоду?

– Совершенно верно.

– Не слишком на пользу она ему пошла.

– Я ему помогал, и он благоденствовал, пока не возгордился. А как захотел поступать по-своему, так без моей помощи и… Ну, ты знаешь.

– Не суйся в мои дела, колдун. – Логен небрежно опустил руку на эфес меча Делателя. Если у мечей есть голос, как Маг однажды сказал, сейчас в нем звучала мрачная угроза.

Байяз чуть заметно поморщился.

– Гм, другой бы на моем месте расстроился. Не я ли выкупил у Бетода твою жизнь? Не я ли дал тебе новую цель, когда ты был потерян? Не я ли взял тебя с собой на край мира, показал чудеса, какие видели немногие из людей. У тебя дурные манеры. Да даже меч, которым ты мне грозишь, это мой подарок тебе. Я думал, мы с тобой придем к…

– Нет.

– Ах, вот как. Даже не…

– С меня хватит. Лучше человека из меня не сделаешь, а хуже я и сам постараюсь не стать. Сильно постараюсь.

Байяз сощурился.

– Да, мастер Девятипалый, ты удивил меня под конец. Я считал тебя храбрым, но разумным человеком, расчетливым, но сострадательным. И превыше всего – смотрящим правде в глаза. Однако вы, северяне, по натуре обидчивы и переменчивы. И сейчас я вижу в тебе упрямство и склонность к разрушению. Я вижу Девять Смертей.

– Если я тебя и обидел, прощения просить не буду. Похоже, мы друг друга переоценили. Я думал, ты великий человек, да, видно, ошибся. – Логен покачал головой. – Что ты здесь устроил?

– Что я устроил? – Байяз недоверчиво усмехнулся. – Я объединил три чистых аспекта магии и создал новый! Тебе, мастер Девятипалый, этого не понять, но я тебя прощаю. Книжная премудрость тебе не дается. О том, что я сделал, никто и помыслить не мог с тех самых пор, как в Древние Времена Эус разделил свой дар между сыновьями. – Байяз вздохнул. – Так что оценить мои достижения некому. Разве что Кхалюль меня поймет, да только вряд ли поздравит. Никому в Земном круге прежде не удавалось достичь такого могущества… с тех самых пор, как… с тех самых пор…

– С тех самых пор, как Гластрод сровнял с землей Аулкус и погиб сам?

Маг изогнул бровь.

– Ну, в общем-то, верно.

– Значит, вы оба добились одинакового исхода, только ты бойню устроил опрятнее, сровнял с землей часть города поменьше… так ведь и время измельчало. И в чем между вами разница?

– По-моему, разница вполне очевидна. – Байяз невозмутимо поднес к губам чашку. – Гластрод проиграл.

Логен постоял в задумчивом молчании, повернулся и ступил за порог комнаты. Слуга испуганно дрожал в углу. Девятипалый тяжелыми шагами прошел по раззолоченному коридору. Тяжелая цепь Бетода позвякивала на груди. Звон тихим смехом отдавался в ушах.

Зря Логен рассорился со старым ублюдком. Глядишь, и пригодился бы еще. На Севере наверняка все будет не просто, без помощи не обойтись. Подумаешь, выпил бы этого дрянного чаю, вонючего, что твоя моча, оскалился бы притворной улыбочкой. Надо было хлопнуть Байяза по плечу, назвать старым другом, а потом, если нужда возникнет, вернулся бы Логен в Великую Северную библиотеку за подмогой. Умный так и поступил бы. Тот, кто смотрит правде в глаза так и поступил бы. Но, как говорил отец…

Не быть ему таким.