Альрик подал знак, и второй ледяной блок с грохотом упал на пол склада. Бьор и Ингвар, тяжело дыша, сняли с плеч мокрые ремни и вытащили их из-под блока. Кожа звонко загудела.

Деревянные балки склада потрескивали от холода. Перед ледяными блоками стоял равеннец-складской в шубе из блестящего серого бобрового меха. Правда, шуба была местами побита молью и пахла таверной, а красные глаза мужчины выражали некоторую степень алкогольного отупения.

— Сейчас намного меньше льда, чем в прошлый раз, — покачал он головой.

— А если ты еще поторгуешься со мной, Лойденгизель, то ото льда вообще ничего не останется, — заметил Альрик.

Каждый раз одно и то же! Эти равеннцы воображали о себе, будто они хорошие коммерсанты, при этом переговоры с ними всегда сводились лишь к ругани и скряжничеству.

— Где вас носило так долго? Вон, люди ждут этой поставки с восхода солнца. — Лойденгизель показал большим пальцем себе за спину. Там перед двумя чанами стояли четверо бородатых мужиков в кожаных фартуках на животах. У деревянных ванн лежали наполненные полотняные мешки, из одного вытекала коричневая масса.

— Это та самая сладкая штука, о которой все говорят? — спросил Ингвар и, не обращая внимания на возражения Лойденгизеля, подошел к мешкам, взял в руки немного этой массы и положил ее себе в рот.

— Нас задержали, — возразил Альрик. — Но мои люди гребли так, словно за нами гнались великаны. Мы прибыли почти вовремя.

Где-то позади него уже плевался и ругался Ингвар.

— «Почти вовремя» меня не устраивает. — Купец нащупал кожаный кошелек, вытащил его из складок своей шубы и взвесил на ладони. Послышался звон монет. — Лед предназначен для князей. Смешанный с сахаром, он вечером должен стать вершиной пиршества на празднике смены года. А теперь мы вряд ли справимся с переработкой к назначенному часу. Мне и так пришлось нанять дополнительно двух поваров, чтобы компенсировать ваше опоздание. Это придется учесть. — Он потянул за маленькую тесемку, открывая кошелек, и высыпал монеты на ладонь с такой осторожностью, словно это были сырые яйца. Вернув три монеты назад в кошелек, он отдал Альрику пять и словно в насмешку добавил:

— Вот вам!

Как хотелось Альрику ударить по этой руке и набить льдом рот этого пугала! Но ему нужно было заплатить своей команде, да и торговля с Равенной была прибыльным делом. Так что в этой ситуации мог помочь только язык торговцев.

— Этого недостаточно, — запротестовал Альрик. — Если ты не будешь платить достойно, нам придется поискать других покупателей.

— Тогда и я воспользуюсь услугами кого-нибудь другого, кто будет доставлять лед в Равенну, — возразил Лойденгизель.

— Чушь! — процедил сквозь зубы Альрик. — Никто не сможет плыть по этому теплому морю так быстро, чтобы довезти лед с вулкана до рта дворян из Равенны. Никто, кроме «Висундура» и его команды.

— Эй! Тебе лучше послушаться нашего отца, — вмешался в разговор Бьор и сделал шаг в сторону купца. Тот испуганно отпрянул назад.

Альрик остановил Бьора рукой, ощутив ладонью, что его грудь была все еще холодной ото льда.

— Правильно, Бьор. Но, может быть, у нашего друга припасен еще какой-нибудь подарок для нас?

Лойденгизель смотрел на светловолосого великана выпученными от ужаса глазами, под его седой бородой судорожно дергалось адамово яблоко, но он все равно заверещал свое:

— Угрожайте, не угрожайте — больше пяти я вам не заплачу!

— Что ж, ладно, — решил не пугать до смерти своего покупателя Альрик. — Клянусь Варой, хранительницей уговоров, сделка осуществлена! По крайней мере, на этот раз. Но за это ты окажешь нам одно одолжение. В конце концов, мы ведь торговые компаньоны, верно?

— Для одолжений у меня нет времени. — Лойденгизель все еще старался скрыть последствия ночной алкогольной гулянки. — Вы же видите, лед тает.

Он нетерпеливо кивнул поварам. Те подошли и забрали глыбу льда. Путь ледяных блоков, начавшийся на склонах пробуждающегося вулкана, закончился в деревянных чанах.

— Тебе это будет стоить ровно столько времени, сколько требуется, чтобы щелкнуть языком, — сказал Альрик. — Мне нужно кое-что разузнать.

— Ну ладно, только ради успеха наших сделок, — согласился торговец. — Так о чем речь?

— Бонус из Маламокко, — произнес Альрик, — тебе знакомо это имя?

И, пока повара разбивали лед и перемешивали его со сладкой массой в чанах, купец из Равенны рассказал о странном городе, расположенном на побережье немного севернее, — о городе, который плавал на воде.

«Висундур» качался на волнах в порту Равенны, а над ним вьюжила снежная буря: дул холодный ветер со стороны Адриатики. Команда наполняла бочки свежей водой и загружала вяленую рыбу, некоторые накинули на плечи тяжелые шерстяные одеяла. Клетки с воронами тоже были прикрыты от ледяного ветра плотными накидками. Джамиль, маленький араб, продрог больше всех. Тем не менее он упорно отказывался от кружки с тыквенным элем, которую команда пустила по кругу.

Несмотря на мороз, никто из команды не захотел идти в таверну: все хорошо помнили, как совсем недавно чуть не потеряли «Висундур». Да и Альрик не давал забыть. Время от времени он бил кулаком по ладони так, что эти хлопки не отличались от ударов волн о молы порта.

— Как же так могло случиться, а? Корабль чуть не увели у вас из-под задниц!

— А что мы могли поделать? — попробовал возразить франк Килиан, упрямо выдвинув вперед свой квадратный подбородок. Из-под его капюшона выглядывали коричневые локоны. — Ты ведь сам запретил нам носить оружие.

— Я тоже не ношу никакого оружия, — раскинул руки Альрик. — Разве это помешало мне отбить наш корабль?

— Только благодаря нашей помощи, — задрал свой подбородок еще выше Килиан.

— Килиан прав, — поддержал его Ингвар. — Без оружия мы такие же беспомощные, как король Дании.

Команда рассмеялась. Только лицо Альрика омрачилось.

— Если хотите носить оружие, отправляйтесь на военный корабль, — отрезал он. — Мы торговцы, мирные купцы. Наше оружие — это наш корабль, и с ним мы более могущественны, чем любой вонючий франк.

Килиан, которого еще мальчиком похитили из империи франков и продали в рабство, стал кусать губы.

— Твои приказы меняются, как погода, Альрик, — нервно начал он, скрестив руки на груди. — Всего год назад мы были личными охранниками византийского императора. Мы загоняли болгарам холодную сталь в их задницы. Тогда нам это не вредило, верно? А сейчас ты вдруг начинаешь проповедовать мир.

— Определенно, христианский бог плюнул ему прямо в мозги, — заметил Ингвар и сопроводил свои слова здоровенным плевком.

— Хотя у вас вместо мозгов пчелиный воск, — покачал Альрик головой, — но вы точно знаете, почему мы отказались от стали. Наши мечи приносили нам только смерть. Сначала на этом корабле плавали норманны, и каждый из них держал в руке боевой топор, а некоторые — даже два. А теперь посмотрите — в живых остались только Штайн, Грид и Магнус!.. Я уважаю вас сегодня так же, — продолжал Альрик, — как уважал раньше моих земляков. Когда нам пришлось покинуть Константинополь, вы последовали за мной добровольно. Или я кого-то насильно заставил присоединиться ко мне и стать торговым моряком?

Некоторые едва заметно покачали головами. Уже через минуту и Килиан опустил свой гордый подбородок и уставился в пол.

— Каждый из вас — свободный человек. Можете идти, куда хотите. Но на корабле, кендтманном которого являюсь я, будут действовать мои правила.

Команда ответила молчанием. Даже Ингвар и Бьор не позволили себе открыть рот, хотя сыновья всегда были первыми, кто пытался оспорить мнение старого волка-вожака. Однажды, и Альрик знал это, они вытеснят его с позиции, но этот день еще не настал.

Команда стояла в тишине, погруженная в воспоминания, а снег сыпался на корабль, как время падает повсюду на мир, постепенно погребая под собой все, что было когда-то.

Альрик закашлялся. Только этого недостаточно, чтобы изгнать воспоминания из головы. Вот, он вроде бы здесь, на палубе своего прекрасного корабля, однако в мыслях — за тысячу миль отсюда. В Норвегии, северной стране, родине своих предков. Вот и тогда, в тот самый злополучный вечер, на землю сыпался снег и мороз пощипывал людей за ноги. «Наверное, — подумал Альрик, — норны заранее знали, что случится в Снорхейме, поэтому задумали погрести его под снегом еще раньше».

«Да, — не отпускали его тяжелые мысли, — если бы я тогда вовремя распознал этот знак судьбы, я бы сразу забрал с собой Катлу и сыновей и бежал бы с ними куда угодно, хоть в самые мрачные леса».

Он поднял голову. Люди из его команды все еще стояли на палубе, глядя на своего кендтманна. У некоторых за это время на капюшонах выросли белые шапки снега.

Альрик подумал, достал из своей длинной темной накидки монеты, вырученные за лед, и бросил их на палубу.

— Здесь ваша оплата. Забирайте ее и исчезайте.

Монеты, засиявшие под лунным светом, оживленно запрыгали по дереву, будто ища, в каких щелях и под какими сиденьями для гребцов исчезнуть. Но никто не смотрел на них. Все взгляды были прикованы к кендтманну.

Альрик посмотрел на черное лицо нубийца Яа, корабельного плотника, который мог построить лодку даже из сосновых лучин. Рядом с ним сидел лесник Грид, которого все называли Скрежещущий Зубами. Дальше стоял Штайн, умевший читать руны, но его предсказания мало кто понимал из-за хриплого голоса. На руль облокотились Дариос и Эриос, братья из Византии. Еврейский стихоплет Абрахам из Трира, Химир Мечтатель и карлик Магнус — все они были такими же разными, как, например, собаки и коты. Но когда работали веслами, они сливались в единый организм.

— Ну что ж, — резко поднялся Альрик. Он опустил свои глаза вниз, скрывая радость от того, что никто даже не посмотрел в сторону монет, и разглядывая воду порта — как она серебрится между досками причала в лунном свете… — Ну что ж, — повторил кендтманн, — коль уж никто из вас не хочет исчезнуть, мы еще раз совершим плавание вместе. Только на сей раз это будет не лед и не вулкан. Может быть, — он поднял голову к звездам, — нас ожидает богатство, по сравнению с которым померкнут даже серебряные залы Асгарда.

— Надеюсь, нам для этого не придется путешествовать в сам Асгард, — пошутил Джамиль. В отчаянной попытке согреться араб держал масляную лампу прямо возле своего измученного насморком носа. — Мне и так слишком холодно.

— Нет, — сказал Альрик, — на этот раз нам вообще ничего не придется делать, только ждать. Если я не ошибся в нашем недавнем попутчике, этот Бонус вот-вот появится здесь и предложит нам сделку. И мы получим столько серебра, что никому из нас больше не придется орудовать ни мечом, ни веслом.

Наступило утро. Экипаж «Висундура», улегшись между скамейками для гребцов, еще спал. Несмотря на то, что моряки натянули парус над палубой, чтобы хоть как-то защититься ночью от снега и ветра в этой «палатке», иней блестел на их одеялах, одежде и волосах. Спать в лодке с ледяной водой под килем — такое не каждый выдержит.

И тем не менее никто не стал искать другого убежища. Все знали: «Висундуру» угрожает опасность — и не хотели, чтобы у них снова отняли корабль.

Один Альрик не спал. Он сидел на круглой крышке корабельного сундука и вырезал рыбацким ножом руны на куске бересты, наблюдая за тем, что происходит в порту.

Только что начали заходить первые рыбацкие лодки, чтобы разгрузить улов. Один равеннец нес на вытянутой руке каракатицу к камням на берегу. Несмотря на холод, он снял с себя и накидку, и тунику и, обнажив тело до пояса, начал бить каракатицу о камни, держа свою добычу за концы щупалец. Каждый раз при этом раздавался характерный шлепок. Это было весьма мучительное занятие — убивать каракатиц. Альрик знал, что этот ритмичный звук еще долго будет сопровождать его ожидание.

Солнце неохотно поднималось над зимним горизонтом, и люди так же лениво пробуждались от холодного сна. Когда Бьор и Ингвар начали варить на моле горячий суп из рыбьих голов, на юге появились паруса. По их черно-белой окраске Альрик узнал дромоны.

— Даже дерево растет быстрее, чем они ходят под парусом, — язвительно заметил выпрыгнувший из своей бочки карлик Магнус.

Бьор подал Альрику деревянную миску. От нее поднимался пар.

— Мы еще можем успеть исчезнуть отсюда, — как бы между прочим проронил Бьор. — Мы можем водить их за нос вдоль и поперек через моря, пока их корабли не распадутся сами собой.

В какой-то момент Альрик даже готов был согласиться с этим предложением: то, что он задумал, таило опасность. Но все же это могло принести им больше денег, чем целый год перевозки льда. А потом пусть каждый из его людей возвращается на свою родину. Да хоть пропадет пропадом — все равно, пусть идут, куда хотят.

— Мы остаемся, — объявил Альрик.

На берегу рыбак с той же силой и упорством бил каракатицу головой о камни.

Перед самой гаванью дромоны спустили паруса. Самый большой корабль выпустил за борта свои весла, словно ноги водяного паука, и стал постепенно приближаться к городу. Но вместо того чтобы отправиться к причалу, огромный корабль тяжеловесно встал поперек гавани, заблокировав выход из нее. Теперь уже, даже если бы Альрик и захотел убежать на своем «Висундуре», было поздно.

Бонус из Маламокко велел доставить себя на сушу в шлюпке и вскоре предстал перед Альриком, который все еще сидел на сундуке и вырезал руны.

— Именем Джустиниано Партечипацио, дожа Риво Альто, я конфискую этот корабль и объявляю вас, ледовых пиратов, пленными, — заявил Бонус. Его сопровождали некоторые из охранников. В их руках были все те же копья, которые уже однажды не помогли им в Сицилии.

Магнус оторвал взгляд от своей миски. По его рыжей бороде стекал суп.

— Видимо, акулам таки не понравился твой запах, — процедил он.

Альрик поднялся.

— Вам понадобилось слишком много времени, чтобы догнать нас, — сказал он с едва заметной улыбкой. — Последний раз я видел так медленно плывущий корабль, когда жирный византийский император спускался на нем вниз по обмелевшей реке.

— Ваши насмешки будут отражаться от стен тюрьмы, в которой вы будете гнить! — начал выходить из себя Бонус. — Передайте нам корабль, или мы захватим его силой.

— От корабля тебе не будет никакого толку. Знаешь, как он называется? «Висундур». Это означает — буйвол. Ты когда-нибудь ездил верхом на буйволе?

— Мне придется отдать приказ убить этого буйвола, если вы сейчас же не передадите нам корабль. — Бонус ударил ногой в борт, однако «Висундур» держался на воде, как скала, и даже отказался качаться.

— Если моему кораблю будет причинен хоть какой-то ущерб, я привяжу тебя под килем, — сказал Альрик совершенно спокойно. — Но это не понадобится. Верхом на буйволе могут скакать только настоящие мужчины. Сейчас мы посмотрим, удастся ли это тебе.

Альрик подал условный знак, и его моряки друг за другом вышли на причал и встали вокруг котла с супом. Некоторые перешептывались.

— Вот тебе наш корабль. — Хоть Альрик и старался, чтобы его голос звучал равнодушно, эти слова дались ему с трудом. — Но учти, я не буду тебя спасать, если буйвол воспротивится тебе. А он норовистый.

Бонус наморщил лоб:

— Ты думаешь, что можешь запугать меня? Ты на это надеешься? Ошибаешься! — Повелительным жестом он приказал экипажу дромона приблизиться.

Вскоре после этого подплыли моряки на лодках и забрались в «Висундур». Когда Альрик увидел чужаков на своем корабле, ему показалось, что рыбьи головы в его животе ожили. Ему пришлось собрать всю свою волю и чувства в кулак.

Кендтманн снова принялся нарезать руны, сидя на палубе своего корабля, — они уже отчетливо просматривались. Альрик окинул бересту внимательным взглядом, ощупал руны пальцами, сдул стружку, затем бросил резьбу на палубу и последовал за своей командой на берег.

Никогда ранее Бонус так не радовался ледяному ветру зимней Адриатики. Наконец-то он стал обладателем самого быстрого корабля на Mare Nostrum, а может быть, и во всем мире! И это оказалось так легко! Варвары без боя просто передали ему своего «буйвола». Но, конечно, так было лучше для них самих: еще раз забросать себя камнями Бонус не позволил бы.

Он втянул живот и потуже затянул ремень. Сегодня у него свадьба с «невестой» из досок, киля и весел, а вскорости — и заключение брака с невестой из плоти и крови.

От радости и предвкушения еще большего удовольствия Бонус потирал руки, хоть те и были в шерстяных рукавицах.

Когда он запрыгнул в драккар, то почувствовал, что корабль начал тихо раскачиваться. Гисульф последовал за ним.

— Кажется не особенно устойчивым, — заметил капитан и на всякий случай потопал ногой по днищу, когда его команда уже расселась по скамейкам гребцов.

— Ему незачем таранить торговые корабли, он должен лишь обгонять ветер, — крикнул ему возбужденный донельзя Бонус.

Когда Гисульф взялся за руль на корме, Бонус отодвинул его назад:

— Это я возьму в свои руки.

— Но этим кораблем наверняка не так-то просто управлять, господин. При слишком резком развороте он может легко зачерпнуть воду.

— Ты не доверяешь мне управление кораблем? — Бонус оттолкнул Гисульфа в сторону. В нем вспыхнула злоба, усиливаемая туго затянутым поясом. — Тогда будешь у меня простым гребцом. За весла!

Гисульф уступил и без особого рвения отправился исполнять приказ. Уже со скамейки гребца капитан обеспокоенно оглянулся на Бонуса.

Вот он — решающий момент! Он, Бонус из Маламокко, стал хозяином моря. Громким голосом он прокричал команду на свой дромон, чтобы тот освободил выход из гавани, а затем отдал приказ выбрать канаты. Один из моряков отвязал пеньковые канаты от причала и запрыгнул обратно на палубу. Снятый с привязи, «Висундур» немедленно стал игрушкой волн.

И снова Бонуса ждал сюрприз. Корабли таких размеров считались не особо прыткими, но этот экземпляр реагировал на волнение воды так, словно был маленькой весельной лодкой в открытом море. Ничего, он, Бонус, конечно же, сумеет навязать этому строптивцу свою волю!

Пока что на всякий случай он не будет поднимать парус. Тот был зашнурован и лежал посреди корабля — пусть там и лежит. Бонус вальяжно положил руку на румпель и отдал команду отчаливать.

Молы с двух сторон охватывали акваторию порта, словно щипцы. Уже в следующее мгновение «Висундур» стрелой пронесся между ними. Здесь, в открытом море, ветер усилился, от него из глаз Бонуса потекли слезы, которые тут же замерзли на его узких, обрамляющих рот усах и короткой бородке. Едва море обнаружило на себе корабль, как тут же начало теребить его за киль. Корпус судна накренился на правый борт. Для нормального корабля, такого как дромон, это было обычным делом при совершении маневров. Но борт драккара не превышал садовой ограды. Вода тут же захлестнула корабль. Когда Адриатика протянула свои ледяные пальцы к венетам, команда закричала.

От рывка румпель вылетел из руки Бонуса. Он поспешно поймал его, однако этот кусок дерева дико дернулся и посмел ударить трибуна в грудь! После некоторых усилий тот все-таки сумел взять румпель под контроль, только держал он его уже не одной рукой, как ложку за обедом, а схватил изо всех сил обеими руками, к тому же навалившись на него всем своим корпусом.

Палуба стала скользкой, и у Бонуса не было достаточной опоры, чтобы сопротивляться ударам руля. Днище корабля успело заполниться водой настолько, что ноги некоторых моряков уже скрылись под ней. Бортовая качка, с которой не мог справиться Бонус, быстро привела к тому, что внутри «Висундура» образовался целый пруд. Стало ясно: если Бонус сейчас же не выведет корабль на курс, то контроль над ним будет утрачен окончательно.

— Гисульф! — крикнул Бонус. Румпель снова дернулся и больно ударил его под мышку. — Гису-у-ульф, сюда!

Однако капитан, казалось, не слышал его. Он изо всей силы работал веслом, как ему было приказано, и неотрывно смотрел прямо перед собой.

Злоба Бонуса уже давно уступила место отчаянию: если корабль утонет, то с ним пойдет ко дну и все его будущее. Но пока волны будут бить со стороны его борта, корабль будет не устойчивее поставленного на острый конец яйца! И Бонус решил направить корабль носом против волн. Он изо всей силы налег на румпель, однако ничего не произошло. Только сейчас он заметил, что его команда работает веслами вразнобой: когда передние гребцы делали рывок, сидевшие на задних банках не поспевали за ними. Между левым и правым рядами гребцов тоже не было гармонии. «Ну конечно же!» — прикусил губу Бонус. Он ведь забыл отдать приказ отбивать ритм! Тогда его команда могла бы двигаться как единое целое. Казалось, еще не поздно все исправить. Он обвел взглядом палубу, присмотрелся к пространству между бочками и ящиками, но не заметил ничего похожего на доску или что-нибудь еще, с помощью чего можно было бы отбивать ритм. Значит, они ее где-то спрятали! Если бы он мог залезть под палубу и посмотреть там! Но румпель не позволял отойти ни на шаг, он не рискнул бы еще раз отпустить поводья буйвола.

— Все вместе! — крикнул он. Однако ветер буквально затолкнул эти слова ему обратно в глотку. Отдавать команды было невозможно.

И тут он увидел, как по правому борту к ним приближается торговый корабль. Он шел под парусом прямо по ветру, на полном ходу мчась вдоль побережья точно на беспомощный «Висундур».

— Они его утопят! — закричал Альрик.

До сих пор он, опустив руки, просто наблюдал за беспомощными маневрами венетов. Но когда появился торговый корабль, Альрик больше не мог стоять на месте. Не в силах сдерживать себя, он бросился в волны прибоя, почти не чувствуя ледяной воды, которая сковывала ноги, словно оковами. Он заходил все глубже и глубже, пока причал не закрыл ему вид на корабль.

Альрик приставил обе руки рупором ко рту и закричал:

— Снимите крепление якоря! Бросайте якорь! — И понял, что кричит эти слова на родном языке.

Он повторил их по-гречески — ему показалось, что они и правда достигли борта «Висундура». Разумеется, не могло быть и речи, чтобы венеты поняли его на таком расстоянии. Однако даже среди них могли оказаться смышленые моряки. Хотя, конечно, это плавание на драккаре заставляло думать об обратном…

От бессилия Альрик сжал кулаки и ударил ими по воде. И вдруг между фонтанами брызг он заметил, как «Висундур» начал терять скорость, постепенно замедляя ход. Однако двигался он еще слишком быстро.

Но якорь все-таки помог! Нос драккара медленно развернулся вправо, а его корпус скользнул вдоль корпуса торгового корабля, не коснувшись его. Столкновения удалось избежать. Однако это вызвало колебания такой силы, что они оказались слишком велики даже для такого гибкого судна, как «Висундур». Он накренился на борт, и камни, служившие балластом, выкатились из междудонного пространства.

Альрик мог только стоять и смотреть, как теперь уже четыре человека пытались удержать румпель. Ему даже показалось, что он услышал треск, с которым переломилось перо руля, — хотя это было невозможно, оно ведь находилось под водой. Неуправляемый корабль болтался на волнах. Беспомощная команда пыталась развернуть его и уйти обратно в порт с помощью весел, но эта затея тоже оказалась провальной.

В конце концов положение спас капитан одного из дромонов. Он взял драккар на буксир и потащил безвольный «Висундур» назад, в порт.

На берегу стонали и ругались люди Альрика. Некоторые не могли устоять на месте, бегая туда-сюда. Ингвар пнул ногой котел, и остатки горячего рыбьего супа с шипением полились в воду.

Альрик ходил по берегу, схватившись за голову. Из его обуви выливалась вода.

— Починить корабль без руля зимой, — проронил Бьор, — такое со мной было всего один раз. И этого раза с меня хватило.

— Как бы там ни было, но они не перевернулись, — поднял вверх указательный палец Грид Скрежещущий Зубами.

— Ничего, скоро мы получим наш «Висундур» обратно, да еще в таком состоянии, что он сможет плавать в открытом море. Даже быстрее, чем вы думаете, — успокаивал свою команду кендтманн. Он показал на венетов, которые как раз подходили к причалу на изрядно потрепанном «Висундуре». — А вот и те, кто восстановит все, как было. Еще и будут благодарны за это.

Бьор наморщил лоб и закинул свои длинные светлые волосы за плечи.

— Я достаточно хорошо знаю тебя, — сказал он отцу, — чтобы понимать, что ты никогда не говоришь чушь. И все же на этот раз твои слова очень похожи на нее.