Дерево «Висундура» потрескивало в прохладе вечера. День был жарким, на лицах и телах до пояса голых мужчин блестел пот.

— Он был быстрым, это я должен признать. Но все-таки недостаточно быстрым.

Довольно ухмыляясь, Ингвар с грохотом опустил позолоченную шкатулку на палубу.

— Осторожно, варвар! — Бонус опустился на колени рядом с ларцом и, словно защищая его, обнял руками. — Там, внутри, находятся мощи святого человека. Бог тебя покарает!

— Твой бог — бедняга, венет, если он обращается со своими мучениками так, как вот с этим. — Ингвар толкнул ногой ларец. Что-то внутри задребезжало.

— Постойте! — крикнул Альрик и протиснулся между сбившимися в кучу членами команды. — Ингвар! Что там произошло?

— Вот это я и хочу тебе рассказать. — Ингвар переместился на одну из скамеек для гребцов и стал говорить громче. — Когда священник со шкатулкой выскочил из церкви, я погнался за ним. Но там были и другие. Они, наверное, тоже хотели золота.

— Бег наперегонки! — с восторгом воскликнул Магнус. — И ты победил?

— Этих противников победил бы даже ты, карлик! — усмехнулся Ингвар. — Они были слишком тяжело вооружены. Единственный, кто придавал гонке интерес, — их вожак, огромный по здешним меркам мужик.

— Ты с ним подрался? — нетерпеливо поинтересовался Килиан. Франк стоял, прислонившись к стенке борта, и занимался тем, что окунал пеньковые канаты в деревянное ведро со смолой.

— Этого не потребовалось, — ответил Ингвар. — Я позволил ему возглавить гонку. В конце концов, я должен был думать о том, чтобы он не засадил мне кинжал в спину.

— Но ты ведь сказал, что выиграл забег! — возразил Яа. Деревянным черпаком он набирал воду из бочки и поливал себе голову и шею — капли, как жемчужины, скатывались по его темной коже.

— А разве нет? — Ингвар протянул обе руки в направлении золотого ларца.

— Так что там было, в забеге? — поинтересовался Магнус. — Давай, Ингвар, не заставляй нас мучиться от любопытства.

— Значит, так, — начал по порядку сын кендтманна. — Я позволил этому великану обогнать меня. Взгляд, который он то и дело метал на меня, — это надо было видеть! Я вам говорю, это был не человек, а какое-то исчадие из египетской гробницы — кто угодно, только не человек!

Альрик заметил, как притихла его команда. Это были мужчины, которые плевали в лицо смерти. Но когда они слышали историю о жутких огнях или фигурах-призраках, у них начинали трястись колени.

Ингвар продолжил:

— Дело в том, что этот великан бежал так, как франк управляет кораблем, — всегда прямо. Поняв это, я свернул — сначала на одну сторону переулка, потом на другую и в конце концов вообще выскочил из него. Конечно, я мог уткнуться в какую-нибудь стену, или в тупик, или в публичный дом, — Ингвар грамотно выдержал паузу. — Но я знал, что меня направляет Один! А кроме того, я ведь сын кендтманна или кто? Короче, не успел я оглянуться, как снова очутился на главной улице, а человек с ларцом бежал уже прямо на меня, — хлопнул Ингвар в ладоши. — И вот он уже лежит в пыли, а я, с ларцом, был таков!

Команда одобрительно закивала. Это была наивысшая похвала для моряка с «Висундура»!

Дав себе возможность пару секунд насладиться триумфом, Ингвар спрыгнул со скамейки и отодвинул Бонуса в сторону.

— Ну-ка, давайте посмотрим, как выглядит святой, из-за которого мы прошли под парусом почти полмира.

— В этом ящике лежит не святой, Ингвар Танцующий на Ветру, — сказал Альрик спокойным голосом.

Сын резко повернулся к нему.

— Ты смеешься надо мной? — вспылил он и положил руки на оба кожаных ремня, закрывавших крышку ларца.

— В другой раз не упустил бы такой возможности, — улыбнулся Альрик. — Но сейчас я говорю абсолютно серьезно. Посмотри сам.

Ингвар открыл крышку так осторожно, что, если бы в ларце спала змея, она даже ничего бы не почувствовала. Рука Ингвара исчезла в ящике, а когда показалась вновь, в ней было нечто, похожее на палку.

— Ты ошибаешься, Альрик, — сказал он с триумфом. — Это кость!

Бонус, весь в священном трепете, протянул руку к кости, однако Ингвар держал ее вне пределов досягаемости.

— Все может быть, — парировал Альрик. — Посмотри-ка на нее повнимательнее.

Ингвар стал вертеть эту штуку перед своими глазами, даже понюхал ее, а затем ему и этого показалось мало. Облизнув губы, он прижал их к кости. Губы словно прилипли. Ингвар оторвал кость, сплюнул и швырнул ее за борт. «Реликвия» с тихим всплеском исчезла в воде бухты.

— Что ты сделал, языческое отродье? — не своим голосом заверещал Бонус, одним прыжком подскочил к борту и перегнулся через него так, что чуть не выпал.

«Надеюсь, он выпрыгнет», — с надеждой наблюдал за этим Альрик.

Но Бонус не пожелал доставить ему такого удовольствия.

Ингвар с отвращением вытер рот.

— Кость свежая, губы прилипли к ней, — сообщил он.

— Что это значит? — закричал Бонус, все еще не решаясь отправиться вслед за костью.

— Это, — ответил Альрик трибуну, — бывает только со свежими костями. К старым костям губы не прилипают. Лишь Один знает почему! Чьи бы мощи не лежали в этом ларце, он умер не более полугода назад.

— И откуда же у тебя такие познания в области костей, варвар? — Бонус уперся руками в бока.

Теперь уже Альрик не пожелал давать ему какие-либо объяснения. Не видел повода рассказывать Бонусу о тех днях, когда они воровали у ворон дохлятину, найденную в лесах, о костях, к которым не прилипали губы, но мозг, высасываемый из этих костей, все же поддерживал в них жизнь. Это было в те дни, когда они бежали из Снорхейма.

— Это кости свиньи, — пришел к выводу Ингвар, прервав нахлынувшие на Альрика воспоминания. Опустившись на колени перед ящиком, Ингвар вытащил оттуда остальные кости — одну бросил Альрику, парочку — Килиану.

Последний не глядя протянул одну из них Бонусу, и тот буквально вырвал ее из рук франка.

— Свинья, без сомнения, — подтвердил Килиан и передал доказательство по кругу.

— Ты называешь мученика свиньей?! — неистово заорал Бонус. — Вы, франки, такие же лживые христиане, как и эти люди с Севера. Надавать бы тебе по ушам, чтобы из них кровь хлынула! Это все, чего вы заслуживаете!

— Как скажешь, трибун, — легко согласился Альрик. — Так тому и быть, это — человеческие кости. Ингвар! Собери эти отбросы. Завтра же утром отчалим и привезем их в Риво Альто. Заодно полюбуемся, в какой торжественной обстановке дож будет хоронить свинью в церкви.

Несколько раз ударив себя по ладони костью, предположительно, свиньи, Бонус фыркнул и выбросил ее вслед за первой, потопленной Ингваром.

— Ну ладно! — воскликнул венет. — Если вы считаете себя такими умными, тогда докажите это. Где же находятся настоящие мощи, а?

Альрик поделился своими размышлениями.

— Куда бы они ни спрятали реликвию, — заключил Альрик, — она, конечно же, находится в безопасности. И только священники знают это место.

— Но не можем же мы обыскать весь город! — заверещал Бонус и пнул ногой золотой ларец.

— Правильно, — поддержал его Альрик. — Единственная зацепка, имеющаяся у нас, — это церковь Святого Марка, точнее то, что от нее осталось. Мы перевернем там каждый камень, клянусь большим пальцем ноги Аурвандила! Я хочу заполучить эти кости.

Раб подал наместнику шелковый платок. Абдулла промокнул себе рот и бросил кусок материи на пол. Раб моментально поднял его и, пятясь, удалился, оставаясь, однако, на таком расстоянии, чтобы услышать зов и удовлетворить любое желание своего хозяина.

— Чужестранцы, говоришь ты? Возле церкви? — спросил Абдулла Якуба. Ну почему этот еврей, обращенный в истинную веру, всегда в самое неподходящее время отягощает его проблемами, за которые, собственно, отвечает городская стража?

— Клянусь Аллахом!

Абдулла сердито смотрел на вечерний закат над морем. Вот, только что этот свет на горизонте выглядел, словно спелое яблоко в руках райской девственницы. А теперь он стал похож на цвет кровоподтека.

— Именно так, наместник Абдулла, — подтвердил Якуб.

Абдулла ненавидел, когда его так называли. Это «наместник» — словно табличка более низкого по званию. Какие только титулы он мог бы носить сейчас в Багдаде! Абдулла решил нанести наконец ответный удар злобному еврею.

— Не вижу причин беспокоиться. Чужестранцы постоянно посещают город.

Однако укол Абдуллы отскочил от новоявленного мусульманина, как вода от горячего камня.

— Они уже были возле церкви, когда мы пришли ее опустошить, — уточнил он. — Один из них преследовал меня до этого места. Разве обычному путешественнику пришла бы в голову такая идея?

Из уст Абдуллы едва не вырвался стон. Этому Якубу явно везде мерещились призраки. Если бы только можно было избавиться от него! Но он подчинялся напрямую халифу и мог бы предоставить повелителю всех правоверных отчет о благоразумии наместника Александрии. Да, как ни крути, ему необходима благосклонность Якуба, если он и в следующем году хочет оставаться наместником — или даже больше!

— Мои люди расспросили о них в городе. Единственные чужестранцы со светлой кожей прибыли сюда на диковинном корабле. Они все еще находятся в порту, но не занимаются торговлей. Все, что они ищут, — это большой кусок дерева. Вот только ради этого никто не приплывает в Египет.

Абдулла зевнул.

— Ты, вообще, слушаешь, что я говорю, наместник Абдулла? — В голосе Якуба прозвучали недопустимо требовательные нотки. — Что-то здесь не так! Почему неверный, к тому же чужестранец, появляется в церкви христиан именно в тот момент, когда я приказываю ее уничтожить?

— Случайность? — предложил Абдулла.

— Верить в случайность запрещает мне моя осторожность. А ей халиф доверяет свою жизнь. Нет, Абдулла! Этот чужак, кажется, знал, что церковь будет уничтожена, а искал он реликвии. Говорю же тебе, наместник, это был не обычный вор.

Абдулла внимательно посмотрел на Якуба: неужели обращенный в истинную веру еврей хочет таким образом отвлечь внимание от того, что так до сих пор и не выманил берберов?

— Хорошо, — сказал Абдулла, — я услышал то, что ты рассказал, и подумаю над этим. Но о том, что мне действительно хотелось бы услышать, ты пока что умалчиваешь.

— Берберы, — поник Якуб. — Мы не нашли никаких следов. В церквях оказались лишь священники, пытавшиеся спасти свои ларцы и кресты, спрятав их в безопасном месте. — Он вдруг громко рассмеялся. — Как они бежали, когда появились мы!

— А ты встречал священников, которые могли бы убежать от такого, как ты? — резко повернулся к нему Абдулла. — У священников, Якуб, мягкая плоть, тонкие кости и кроткое дыхание. Они не убегают. — Помолодевший от злости Абдулла, заложив руки за спину, стал расхаживать вперед-назад. — Тебя обвели вокруг пальца, — заявил он.

— Никто не обманет меня, — громовым голосом заявил Якуб и одной рукой вцепился в плечо Абдуллы. — Я найду этих берберов. Завтра. Сегодня ночью. Сейчас же! А потом мы сложим их головы к ногам халифа.

— От последнего пункта плана я отказываюсь, — скривился от отвращения наместник. — Будет достаточно, если ты найдешь их укрытие. — По его смазанным маслом волосам скользнул последний луч вечерней зари. — Может быть, в этом помогут нам те же чужестранцы. Узнай о них побольше. Если они заодно с берберами, нам от этого будет больше пользы, чем от всех разрушенных церквей на свете.

С этими словами он сбросил руку Якуба со своего плеча и, не оборачиваясь, направился через райский сад к своему дворцу.