Глава 4
Я стояла на маленьком крыльце дома и соображала, как же мне теперь попасть домой, когда послышался приближающийся рев двигателя. Я приготовилась к тому, что это возвращаются Ковбой и его команда, но на дороге показался спортивный «Харлей».
Патч.
Бросив мотоцикл, он в три шага подскочил ко мне:
– Ты не ранена? – спросил он, ощупывая мое лицо обеими руками и оглядывая меня на предмет повреждений. В глазах его плескалась смесь облегчения, тревоги и гнева. – Где они? – такого жесткого голоса я у него, кажется, еще не слышала.
– Их было трое, все нефилимы, – проговорила я. Голос у меня все еще дрожал от страха и от того удара в солнечное сплетение, который не давал мне как следует дышать столько времени. – Они уехали минут пять назад. Как ты нашел меня?
– Я активировал маячок.
– Ты установил на меня маячок?!
– Да, прикрепил на внутреннюю поверхность кармана твоей куртки. Хешван начинается уже во вторник, в новолуние, а ты нефилим, который еще никому из падших ангелов не давал клятвы. К тому же дочь Черной Руки. Ты дорого стоишь, и это делает тебя очень привлекательной добычей для каждого из местных падших ангелов. Ты не должна никому приносить клятву, Ангел, ты понимаешь это? И если ради этого мне придется нарушать твое личное пространство, что ж, смирись с этим.
– Смириться? Прошу прощения… – Я не была уверена, чего мне больше хотелось: обнять его или стукнуть.
Патч не обратил на мое возмущение ни малейшего внимания.
– Расскажи мне все, что можешь, об этих нефилимах. Внешность, марка машины, все что угодно, что может помочь мне их найти. – Глаза его сверкали яростью. – И заставить их заплатить.
– А мой телефон ты тоже прослушиваешь? – поинтересовалась я, все еще не до конца переварив мысль о том, что Патч вмешался в мое личное пространство, не предупредив меня об этом.
Он ответил без колебаний:
– Да.
– Другими словами, у меня больше нет секретов от тебя.
Выражение его лица смягчилось. В других обстоятельствах то, что сейчас появилось у него на губах, можно было бы даже характеризовать как улыбку.
– Парочка секретов от меня у тебя все-таки еще осталась, Ангел.
О’кей, значит, я все-таки кое-что могу.
– Их главный прятался за темными очками и ковбойской шляпой, но я уверена, что никогда не видела его раньше. А другие двое… мужчина и женщина… на них была совершенно обычная одежда.
– Машина?
– У меня на голове был мешок, но уверена, что это был фургон. Двое сидели сзади вместе со мной, а дверца открывалась с таким звуком, как будто ее вели в сторону, когда меня вытаскивали наружу.
– Еще что-нибудь?
Я сообщила Патчу, что главарь в курсе наших тайных отношений.
– Хм, – произнес Патч. – Если правда о нас выплывет на поверхность, неприятностей не избежать. – Брови его сошлись на переносице, а глаза стали такими темными, что казались бездонными. – Ты уверена, что готова оставаться со мной, когда за тобой так пристально следят? Я не хочу терять тебя, но, если все равно придется, я бы хотел, чтобы это было наше решение, а не их.
Я взяла его за руку, отметив, какая у него холодная кожа. Он стоял, не шелохнувшись, словно приготовившись к худшему.
– Либо я с тобой, либо меня нет совсем, – ответила я.
И я действительно говорила то, что думала. Однажды я уже потеряла Патча, и пусть это звучит слишком мелодраматично, но я бы предпочла умереть. Он был смыслом моей жизни. Он был нужен мне. Мы с ним были двумя половинками одного целого.
Патч крепко взял меня за плечи и заглянул мне в лицо:
– Я знаю, тебе не понравится эта идея, но все-таки: нам стоит подумать о том, чтобы инсценировать публичную ссору. Продемонстрировать всем, что мы расстались. Если эти ребята настроены так серьезно и копают так глубоко, мы не сможем быть уверенными, что они ничего не найдут. Это становится похоже на охоту на ведьм, и лучше, если мы будем опережать их хотя бы на шаг.
– Инсценировать ссору? – повторила я, чувствуя, как меня охватывает ледяная дрожь.
– Мы же будем знать правду, – прошептал Патч мне в ухо, грея мои руки в своих ладонях. – Я не намерен потерять тебя.
– А кто еще будет знать правду? Ви? Моя мама?
– Чем меньше они знают, тем они в большей безопасности.
Я издала протестующий возглас:
– Я и так слишком много врала Ви! Не думаю, что снова могу ее обмануть. Я все время чувствую себя виноватой перед ней и хочу быть честной. Особенно в таких важных для меня вопросах!
– Это твое право, – мягко сказал Патч. – Но они не станут мучить и пытать ее, если ей действительно нечего будет им сказать.
Я понимала, что он прав. Разве есть у меня на самом деле выбор? Разве могу я подвергать свою лучшую подругу опасности только ради того, чтобы иметь чистую совесть?
– Нам, возможно, не удастся провести Данте. Ты слишком тесно с ним общаешься, – продолжал Патч. – И, может, будет даже лучше, если он будет знать правду. Он сможет донести слух о нашем разрыве до влиятельных нефилимов. – Патч стянул с себя кожаную куртку и укрыл ею мои плечи. – Давай я отвезу тебя домой.
– А можем мы сначала заехать к «Камере хранения Пита»? Мне нужно поискать свой телефон и тот, который ты мне дал. Один выпал у меня из рук, когда они напали, а второй остался в сумке. И если нам повезет, то мои новые кроссовки еще тоже там.
Патч поцеловал меня в макушку:
– Оба эти телефона нужно отключить. Они принадлежали тебе, и я склонен предполагать, что нефилимы воспользовались случаем и уже вставили в них жучки. Лучше будет купить новые.
Мне стало очевидно одно: если раньше я еще сомневалась в том, что мне нужны тренировки с Данте, то теперь все сомнения отпали. Мне необходимо научиться драться, и как можно быстрее. В промежутках между попытками скрыться от Пеппера Фрайберга и совещаниями со мной о моей новой роли лидера нефилимов Патч отлично защищал меня, но теперь настало время самой о себе позаботиться.
Когда я вернулась домой, было уже совсем темно.
Я вошла в дверь, и моя мама выскочила из кухни мне навстречу. Она выглядела одновременно встревоженной и сердитой.
– Нора! Ну, где же ты была?! Я звонила тебе, но у тебя включен автоответчик!
Мне захотелось треснуть себя по лбу. Ужин! В шесть! Я совершенно забыла о нем.
– Прости, мам, мне очень жаль, – заговорила я. – Я оставила свой телефон в магазине. А к тому времени, как заметила, что потеряла его, было уже время ужина, и мне понадобилось возвращаться за ним через весь город. Я его не нашла, и теперь я не только осталась без телефона, но и тебя вот расстроила. Прости, пожалуйста. У меня не было возможности позвонить.
Как же ужасно, что снова приходится врать маме. Я делала это столько раз, что, казалось бы, могла уже привыкнуть, но мне все равно было больно. Я все меньше и меньше становилась похожа на ее дочь, и все больше и больше – на Хэнка. Мой биологический отец был просто виртуозным и непревзойденным лжецом. И вот я уподобляюсь ему.
– Ты не могла остановиться и найти, откуда можно было бы позвонить мне? – Ее слова прозвучали так, словно она не слишком верит в мою историю.
– Такое больше не повторится, мам. Я обещаю!
– А ты не с Патчем была случайно? – От меня не укрылась презрительная интонация, с которой она произнесла его имя.
Патч вызывал у моей матери те же чувства, что и еноты, которые вечно переворачивали вверх дном все на нашем заднем дворе. И я не сомневаюсь, что она не раз предавалась сладостным мечтам о том, как стоит на крыльце нашего дома с ружьем в руках, целясь ему в голову.
Я набрала воздуха в грудь, мысленно обещая себе, что это будет последняя ложь.
Если нам с Патчем действительно придется публично изображать расставание, лучше всего начать прямо сейчас. Почва для подобных семян очень даже подходящая. Я убеждала себя, что забочусь о безопасности мамы и Ви, а остальное уже не так важно.
– Я больше не с Патчем, мам. Мы расстались.
Ее брови взлетели вверх, но на лице явно читалось сомнение.
– Да, это случилось только что, и нет, я не хочу об этом говорить. – Я пошла по ступенькам наверх.
– Нора…
Я обернулась, и вдруг слезы потекли из моих глаз. Они были неожиданными, это не было игрой. Просто я вспомнила, как чувствовала себя тогда, когда мы с Патчем действительно расстались. Ощущение потери вдруг нахлынуло на меня с такой силой, что я начала задыхаться. Эти воспоминания всегда будут преследовать меня. Патч был частью меня – лучшей частью. Без него я испытывала только опустошение и растерянность. А не хотела испытывать это снова. Никогда.
Выражение маминого лица сразу изменилось. Она поднялась ко мне по лестнице, ласково погладила меня по спине и прошептала мне на ухо:
– Я люблю тебя. Если ты передумаешь и захочешь поговорить, то…
Я кивнула, а потом закрылась у себя в комнате.
Я уговаривала себя не расстраиваться, стараясь, чтобы это звучало убедительно. Это всего-навсего один шаг назад. Ненадолго. И я вовсе не вру маме и Ви. Я просто хочу, чтобы им ничего не угрожало. Да, честность в большинстве случаев – это лучшая политика. Но иногда нужна и ложь во спасение, правда, ведь? Звучало это довольно убедительно, но желудок у меня все равно болезненно сжимался.
Где-то на краю сознания меня царапала мысль, которая не давала мне покоя: как долго мы с Патчем сможем притворяться… чтобы это не стало правдой?
Пять часов утра понедельника наступили слишком быстро. Я выключила будильник и снова откатилась на подушки, бормоча себе под нос: еще две минутки… Закрыв глаза, я снова отдалась во власть дремы и уже даже начала видеть какой-то сон, как вдруг мне в лицо полетела моя одежда.
– Проснись и пой, – произнес Данте, стоя в темноте около моей постели.
– Что ты здесь делаешь?! – завопила я сонным голосом, хватаясь за одеяло и натягивая его как можно выше.
– Делаю то, что положено делать персональному тренеру. Пытаюсь вытащить тебя из постели и заставить одеться. Если ты не выйдешь на крыльцо через три минуты, я вернусь и вылью на тебя ведро ледяной воды.
– Но как ты сюда попал?
– Ты оставила окно открытым. Стоит отвыкнуть от этой привычки. Трудно контролировать происходящее, когда проход открыт кому угодно.
Он отошел к дверям, а я выскочила из постели.
– Ты что, ненормальный?! Не вздумай выйти в коридор! Мама может тебя услышать. Сам подумай: парень появляется из моей комнаты ночью… Стыд какой! Да меня накажут на всю жизнь!
Его это явно забавляло:
– А кстати… я бы не стал особо стыдиться.
Он вышел, а я еще секунд десять стояла как вкопанная, размышляя, нужно ли искать подтекст в его словах. Ну, разумеется, нет. Конечно, иногда может показаться, что он флиртует со мной, но на самом деле это не так. Точно не так.
Я натянула черные легинсы и футболку из микрофибры, а волосы собрала в хвост. Как бы там ни было, я буду неплохо выглядеть, когда Данте загонит меня в могилу.
Ровно три минуты спустя я встретилась с ним на тропинке. Оглянувшись вокруг, я вдруг поняла, что не хватает какой-то важной детали.
– А где твоя машина?
Данте слегка стукнул меня в плечо:
– Так ты лентяйка? Ай-яй-яй. Я-то думал, мы согреемся, совершив марш-бросок километров на пятнадцать. – И он махнул рукой в сторону леса за дорогой.
Когда-то в детстве мы с Ви любили играть в этом лесу, мы даже построили там как-то летом шалаш. Но я никогда не представляла себе, насколько он большой и как далеко тянется. А ведь как минимум километров на двадцать.
– После вас.
Я колебалась. Если честно, я не очень была готова бежать сейчас в дикий лес с Данте. Он был одним из приближенных людей Хэнка. Этого достаточно, чтобы не доверять ему. Здраво рассуждая, я вообще не должна была соглашаться тренироваться с ним, а тем более в столь отдаленных и уединенных местах.
– После тренировки нам нужно обсудить кое-что относительно морали, нефилимов, их ожиданий и отношения к тебе, – добавил Данте.
После тренировки. Значит, он не собирается бросить меня на дно заброшенного колодца в течение следующих нескольких часов. И к тому же ведь Данте теперь подчиняется мне. Он присягнул мне. Он больше не заместитель Хэнка, теперь это мой заместитель. Нет, он не посмеет причинить мне вред.
В последний раз с тоской подумав о мягкой, теплой постели, я стряхнула с себя остатки сна и побежала к лесу. Ветки над моей головой образовывали нечто вроде шатра, закрывая даже те слабые отблески света, которые давала занимающаяся заря. Но я все видела благодаря острому нефилимскому зрению и бежала, перепрыгивая через поваленные деревья, уклоняясь от низкорастущих веток и стараясь не споткнуться о торчащие корни и прочие препятствия. Дорога была предательски неровной, один неверный шаг на такой скорости мог стоить мне очень дорого и обернуться катастрофой.
– Быстрее! – покрикивал у меня за спиной Данте. – И выше поднимай ноги! Ты бежишь как стадо напуганных носорогов! Я могу услышать тебя и поймать с закрытыми глазами!
Я прислушалась к его замечанию и постаралась ставить ноги на землю как можно мягче и по возможности бесшумно. Данте унесся вперед, обогнав меня без малейшего усилия.
– Поймай меня! – приказал он мне.
Бросившись в погоню за ним, я поразилась скорости и ловкости моего нового тела нефилима. Просто удивительно, насколько неповоротливым, тяжелым и неловким, оказывается, было мое прежнее человеческое тело по сравнению с этим. Мои физические возможности выросли многократно, и это было великолепно.
Я ныряла под ветки, перепрыгивала через огромные валуны и огибала препятствия с такой легкостью, как будто пробегала эту полосу препятствий уже сотни раз и знала ее наизусть. И все-таки, как ни быстро я бежала, как ни взлетала над землей, как ни приземлялась с кошачьей мягкостью и грацией, Данте по-прежнему был далеко впереди. Он двигался, как животное, гонимое охотничьим инстинктом в поисках очередной добычи. Вскоре я и вовсе потеряла его из виду.
Я замедлила бег, вслушиваясь изо всех сил. Ничего. А через секунду он вдруг появился из темноты впереди.
– Жалкое зрелище, – сообщил он. – Давай еще раз.
Следующие два часа я провела, безуспешно гоняясь за ним, чтобы услышать снова и снова: «Давай еще раз. Еще раз. Еще раз… Опять плохо. Еще раз».
Я уже готова была сдаться: ноги дрожали от усталости, а легкие разрывались так, словно по ним водили наждачной бумагой, – когда Данте вдруг возник передо мной и хлопнул меня по плечу в знак одобрения:
– Отличная работа. Завтра начнем силовые упражнения.
– О? Будем таскать булыжники? – предположила я скептически, все еще отдуваясь и стараясь выровнять дыхание.
– Нет, деревья с корнем вырывать.
Я уставилась на него.
– Разбрасывать в разные стороны, – уточнил он жизнерадостно. – Как следует выспись. Тебе это не помешает.
– Эй! – окликнула я его. – Но ведь мой дом в нескольких километрах отсюда!
– В пяти, если быть точным. Как раз хватит для заключительной пробежки.
