Глава 20

Наступил вечер четверга, и наш дом изменился до неузнаваемости. На окнах висели гирлянды из осенних листьев, украшенные золотыми нитями, звездочками и каштанами. Связки высушенных кукурузных стеблей украшали дверь. Марси скупила, кажется, все, что так или иначе напоминало тыкву, в нашем штате, и выстроила их вдоль подъездной дорожки, а также уставила ими все крыльцо. Некоторые из них стали фонариками, и их оскаленные морды жутковато мерцали в темноте.

Мне бы очень хотелось сказать, что все это выглядит как огромная сувенирная лавка, устроенная на нашем газоне, но на самом деле она очень неплохо потрудилась – и у нее хорошо получилось.

Из дома неслась потусторонняя музыка. Повсюду были черепа, летучие мыши, паутина и привидения. А еще Марси арендовала машину, делающую сухой лед, как будто нашего вечного тумана во дворе ей было мало.

У меня в руках были два бумажных пакета с мелочами, которые пришлось докупить в последний момент, и я несла их в кухню.

– Я дома! – крикнула я. – Пластиковые стаканчики, пакетик паутины, два пакета льда и еще конфетти в форме скелетиков. Все, как ты просила! Содовая пока в багажнике. Есть желающие помочь мне занести ее в дом?

Марси впорхнула в комнату, и у меня отпала челюсть: она надела черный лифчик из латекса и обтягивающие легинсы. И все! Ребра у нее торчали, грозя проткнуть кожу, а бедра были похожи на палочки от мороженого.

– Положи содовую в холодильник, лед – в морозилку, а конфетти разбросай по столу, только смотри, чтобы оно не попало в еду! И не уходи далеко. Мало ли что мне еще понадобится. А мне надо закончить с костюмом.

– О, ну это радует. Потому что я-то было испугалась, что это все, что ты планировала надеть, – сказала я, показывая на блестящий латекс.

Марси опустила глаза.

– Так и есть. Я Женщина-кошка. Только мне нужно еще приклеить фетровые ушки к ободку горячим клеем.

– То есть ты пойдешь на вечеринку в лифчике? – уточнила я. – В одном лифчике?

– Это не лифчик. И ты забыла про ободок.

Что ж, становилось забавно. Я не могла дождаться комментариев Ви.

– А кто же Бэтмен?

– Роберт Бокслер.

– Вот как. Полагаю, это значит, что Скотт слился?

Вопрос был скорее риторическим, но я не могла удержаться от соблазна лишний раз насыпать соли ей на рану.

Марси высокомерно дернула плечиком:

– Скотт? Кто это? – Она хмыкнула и пошла по лестнице наверх.

– Он предпочел тебе Ви! – торжествующе крикнула я ей вслед.

– Меня это не волнует. – Марси перегнулась через перила. – Это, наверно, ты его заставила. Ни для кого не секрет, что он делает все, что ты говоришь. И положи, наконец, содовую в холодильник!

Я высунула язык, хотя она не могла этого видеть.

– Вообще-то мне тоже нужно подготовиться, между прочим!

В семь начали прибывать гости.

Ромео и Джульетта. Клеопатра и Марк Антоний. Элвис и Присцилла. Даже Бутылка кетчупа и Бутылка горчицы.

Я предоставила Марси изображать хозяйку, сама расположилась в кухне, наполнив тарелку закусками. Выполняя поручения Марси, я не успела поужинать, да и новая формула «дьявольской силы» давала мне достаточно энергии. Поэтому только сейчас я начала чувствовать, что проголодалась.

Я очень старалась дозировать «дьявольскую силу», поэтому ее оставалось еще на несколько дней. К этому времени уже прекратились те странные ощущения, которые мучили меня поначалу: ночная потливость, головная боль и покалывание в руках и ногах. Я была уверена, что это значит, что опасность отравления уже миновала, и теперь можно использовать «дьявольскую силу» без страха. Умеренность – вот ключ к успеху. Блейкли, может быть, и пытался подсадить меня на зелье, но я оказалась достаточно сильной, чтобы самой устанавливать границы.

А эффект от «дьявольской силы» был просто невероятный.

Я никогда не чувствовала себя настолько хорошо – и физически, и морально. Я знала, что, в конце концов, мне придется перестать ее принимать, но пока был Хешван со всеми своими стрессами и опасностями, пока мы стояли на пороге войны, хорошо, что она у меня была. Если вдруг кому-то из моих подданных опять придет в голову на меня напасть, я буду к этому готова.

Утолив голод закусками и запив их спрайтом из черного котла, я направилась в гостиную, высматривая Ви и Скотта. Свет везде был приглушен, все были в маскарадных костюмах, и мне трудно было определить, кто есть кто в этой толпе. К тому же я видела список гостей: друзей Марси в нем было куда больше, чем моих.

– Симпатичный костюм, Нора. Но ты кто угодно, только не дьявол.

Оглянувшись, я увидела перед собой Мортишию Адамс. Сначала прищурилась в замешательстве, а потом улыбнулась.

– О, Бейли, привет. А я тебя и не узнала с этими длинными черными волосами!

Бейли сидела за мной на математике, в начальной школе мы даже дружили.

Я приподняла свой дьявольский хвост с красным раздвоенным кончиком, чтобы уберечь его от ног парня сзади, который так и норовил наступить на него.

– Спасибо, что пришла сегодня, – сказала я.

– А ты уже сделала домашку по математике? Я не поняла, что мистер Харон нам сегодня объяснял. Каждый раз он начинал писать на доске, останавливался на полуслове, все стирал и начинал сначала. Не думаю, что он сам понимает то, что должен был объяснить нам.

– О да, боюсь, мне придется потратить завтра на это несколько часов.

Ее глаза просияли.

– А давай встретимся в библиотеке и сделаем задание вместе!

– Я… обещала маме, что завтра после школы разберу подвал, – промямлила я.

Если быть откровенной, то домашние задания сейчас меня не слишком-то волновали. Было как-то глупо и странно беспокоиться из-за школы на фоне разгорающейся войны между падшими ангелами и нефилимами. А падшие ангелы явно что-то готовили. И мне надо было приложить все силы, чтобы узнать, что именно.

– О, ну, тогда в следующий раз. – Бейли была явно разочарована.

– Ты не видела Ви?

– Пока нет. А кем она будет?

– Няней. А ее парой – Майкл Майерс из «Хеллоуина», – объяснила я. – Если увидишь ее, скажи, что я ее ищу.

Проходя через гостиную, я столкнулась с Марси и ее парой Робертом Бокслером.

– Что с едой? – спросила Марси командирским голосом.

– Этим занимается мама.

– А музыка?

– Диджей сегодня Деррик Коулман.

– А ты говорила с гостями? Всем весело?

– Я как раз заканчиваю обход.

Ну, более или менее. Марси критически оглядела меня.

– А где твоя пара?

– Это имеет значение?

– Я слышала, у тебя новый парень. Я слышала, он не из нашей школы. Кто он такой?

– А от кого ты это слышала?

Значит, сплетня обо мне и Данте уже распространилась.

– Это имеет значение? – передразнила она меня и сморщила носик с отвращением: – А кем ты нарядилась?

– Она же дьявол, – вмешался Роберт. – У нее вилы, рожки, красная мантия…

– И еще не забудь черные армейские ботинки! – Я выставила их вперед. Надо будет поблагодарить за них Ви. И за красные блестящие шнурки тоже.

– Это я вижу, – ответила Марси. – Но тема сегодняшней вечеринки – парочки. А у дьявола нет пары.

И в эту секунду в дверях появился Патч.

Я даже сначала не поверила, что это он, хотя его трудно было с кем-то перепутать. Не ожидала, что он придет. Мы так и не помирились после нашей ссоры, и я гордо хранила молчание, не делая первого шага и запирая свой телефон в шкафчике, чтобы не позвонить или не написать ему, не извиниться, хотя меня и мучил страх, что он ведь тоже может больше не позвонить. Я ненавидела ссориться с ним. Ненавидела, когда его не было рядом. И если он готов был забыть наши разногласия, я тем более была к этому готова.

При виде его наряда у меня на лице заиграла улыбка: черные джинсы, черная футболка, черная маска на лице. Которая скрывала все, кроме его холодного, оценивающего взгляда.

– А вот и моя пара, – сказала я. – Как и принято, слегка опоздал.

Марси и Роберт обернулись.

Патч махнул мне рукой и сбросил свою кожаную куртку на руки кому-то из фанаток Марси, которая выполняла обязанности гардеробщицы. Надо сказать, что цена, которую некоторые девочки готовы были заплатить за возможность присутствовать на вечеринке старшеклассников, была слишком велика. Если не сказать, унизительна.

– Так нечестно, – произнес Роберт, стаскивая свою маску Бэтмена. – Чувак не надел костюм.

– Можешь делать что угодно, только не называй его чуваком, – сказала я Роберту и улыбнулась приближающемуся к нам Патчу.

– Я его знаю? – спросила Марси. – И кого он изображает?

– Он ангел, – ответила я. – Падший ангел.

– Падшие ангелы выглядят совсем не так! – запротестовала Марси.

«Много ты понимаешь!» – подумала я, а Патч подошел и запечатлел на моей шее легкий поцелуй.

«Я скучал по тебе», – сказал он в моих мыслях.

«И я тоже скучала. Давай больше не будем ссориться. Давай оставим это в прошлом».

«Уже. Как тебе вечеринка?» – спросил он.

«Ну, по крайней мере пока у меня не возникло желание сигануть с крыши».

«Это радует».

– Привет, – обратилась Марси к Патчу кокетливо. Куда более кокетливо, чем она разговаривала со своим кавалером, который стоял буквально в шаге от нее.

– Привет, – ответил Патч, кивнув.

– Я тебя знаю? – Она с любопытством наклонила голову набок. – Ты ходишь в нашу школу?

– Нет. – Патч не стал вдаваться в подробности.

– Тогда где же ты познакомился с Норой?

– Ну, кто же не знаком с Норой! – уклончиво ответил он.

– А это моя пара, Роберт Бокслер. – Она с высокомерным видом кивнула в сторону своего кавалера. – Он нападающий в футбольной команде.

– Впечатляюще. – Патч был достаточно вежлив, чтобы продемонстрировать интерес к разговору. – Как проходит сезон, Роберт?

– Было несколько сложных матчей, и мы пока еще не в лучшей форме, но это ничего, – ответила вместо Роберта Марси, покровительственно поглаживая Роберта по груди.

– Ты в какой зал ходишь? – Роберт смотрел на Патча с нескрываемым восхищением. И даже завистью.

– В последнее время я не часто хожу в зал. Занят.

– Слушай, мужик, но ты отпадно выглядишь. Если захочешь, можем вместе потягать железо, позвони мне.

– Удачи вам в этом сезоне, – пожелал Патч Роберту и обменялся с ним этим особенным рукопожатием, которым они все владеют, кажется, на инстинктивном уровне.

Мы с Патчем прошли по коридору в глубину дома, пытаясь найти укромный уголок. В конце концов, он затащил меня в гостевой туалет, ногой закрыл дверь и повернул замок. Он прислонил меня спиной к стене и провел пальцем по одному из моих красных дьявольских ушек. Глаза его были бездонно-черными от желания.

– Славный костюмчик, – сказал он.

– У тебя тоже. Могу поспорить, ты очень много времени потратил на то, чтобы его выдумать.

Его губы изогнулись в улыбке.

– Если тебе не нравится, я могу его снять.

Я задумчиво постучала пальцем по подбородку.

– Пожалуй, это самое лучшее предложение, которое я получила сегодня вечером.

– Мои предложения всегда лучшие, Ангел.

– Хотя… еще до начала вечеринки Марси предлагала мне помочь зашнуровать ей сзади корсет Женщины-кошки. – Я подняла руки и сделала вид, что взвешиваю что-то на весах: – Даже не знаю… трудно выбрать.

Патч стянул маску и тихо рассмеялся, уткнувшись мне в шею, отбросив мне волосы на спину.

От него просто изумительно пахло. И он был такой теплый, и сильный, и он был так близко… Сердце у меня забилось сильнее, но одновременно оно сжималось от чувства вины. Я ведь лгала Патчу. И не могла не думать об этом. Я закрыла глаза, позволяя его губам исследовать мои, стараясь полностью отдаться ощущениям и забыться. Но моя собственная ложь не давала мне покоя, она билась, билась, билась у меня в голове. Я употребляла «дьявольскую силу», и я вторглась в его сознание. И я и сейчас была под действием «дьявольской силы».

– Недостаток твоего костюма в том, что он не маскирует твою личность, – сказала я, отстраняясь. – А ведь нельзя, чтобы нас видели вместе. Ты помнишь об этом?

– Я зашел всего на минутку. Не мог же пропустить вечеринку своей девочки, – проговорил он и склонил голову, чтобы снова меня поцеловать.

– Ви до сих пор что-то нет, – продолжала я. – Я ей набирала. И Скотту тоже. У обоих включен автоответчик. Как ты думаешь, мне стоит волноваться?

– Может быть, они просто не хотят, чтобы их беспокоили, – прошептал он мне на ухо своим глубоким и хрипловатым голосом. Он потянул подол моего платья вверх по моей ноге, лаская большим пальцем кожу бедра. Угрызения совести растаяли от его горячих ласк, я чувствовала, как возбуждение захлестывает меня с головой. Я закрыла глаза, на этот раз невольно. Все ненужное ушло. Дыхание мое участилось. Патч знал, как нужно меня ласкать. Он приподнял меня и посадил на край раковины, его руки раздвинули мне бедра. Я чувствовала, как внутри становится горячо, как кружится голова, и когда он накрыл мои губы своими, я могла бы поклясться, что вокруг посыпались искры. Его прикосновения заставляли меня дрожать от страсти. Это обжигающее, сводящее с ума желание становилось все сильнее, и поцелуи и объятия не утоляли этой жажды. Я хотела Патча и не верила сама, что делаю это…

Не знаю, как долго была открыта дверь туалета, прежде чем я это заметила.

Я резко оттолкнула Патча, закусив губу: в темном дверном проеме стояла мама и что-то бормотала о том, что этот замок никогда не работает, как следует, и что его надо бы давно поменять. Но вдруг она остановилась на полуслове, потому что ее глаза, видимо, привыкли к темноте, и она смогла разглядеть наши силуэты.

Она резко закрыла рот, лицо ее побледнело, а потом сильно покраснело. Просто налилось кровью. Я никогда не видела ее в таком бешенстве.

– Вон! – Она пальцем указывала на дверь. – Вон из моего дома немедленно, и даже не думай возвращаться! И никогда больше пальцем не дотрагивайся до моей дочери! – зашипела она на Патча, вне себя от злости.

Я соскочила с раковины.

– Мам…

Она повернулась ко мне:

– А ты молчи! Не говори ни слова! – крикнула она. – Ты же сказала, что порвала с ним! Ты сказала… что между вами… что все кончено! Ты мне солгала!

– Я могу объяснить, – начала я, но она снова обратила свой гнев на Патча:

– Значит, вот что ты делаешь, да? Соблазняешь неопытную девушку в ее собственном доме, прямо под носом у ее матери?! Тебе должно быть стыдно за самого себя!

Патч взял меня за руку и крепко сжал:

– Как раз наоборот, Блайт. Ваша дочь для меня значит все. Абсолютно все. Я люблю ее, вот и все. Все очень просто.

Он говорил со спокойным достоинством, но подбородок его был словно выточен из камня.

– Ты сломал ей жизнь! С той минуты, как она познакомилась с тобой, все пошло кувырком! Ты можешь отрицать сколько угодно, но я знаю, что ты причастен к ее похищению! Убирайся из моего дома! – Она буквально рычала.

Я цеплялась за руку Патча, отчаянно бормоча мысленно бесконечное «прости, прости, прости! Мне так жаль…».

Все лето я провела под замком в деревенском доме в каком-то медвежьем углу против своей воли. Организатором моего похищения был Хэнк Миллар, но моя мать не понимала этого. В ее памяти была выстроена прочная стена, некий фильтр, который пропускал к ее сознанию только хорошее об этом человеке и не давал воспринимать информацию о его отрицательных поступках и чертах. И виноваты в этом были Хэнк и эта «дьявольская сила». Мама свято верила, что в моем похищении участвовал Патч, и для нее это было так же очевидно, как и то, что солнце встает на востоке.

– Пожалуй, мне стоит уйти, – сказал Патч, пожимая мне руку и мысленно обещая: «Я тебе позвоню попозже».

– Да уж, я тоже так думаю! – крикнула мама, ее грудь ходила ходуном от тяжелого дыхания.

Она отступила в сторону, выпуская Патча, но тут же преградила дорогу мне, не давая выйти из туалета.

– Ты наказана, – сказала она голосом, в котором звучал металл. – Наслаждайся этой вечеринкой, потому что это твой последний выход в люди на долгое, очень долгое время!

– И ты даже не выслушаешь меня? – закричала я, возмущенная тем, как она выгнала Патча.

– Мне нужно время, чтобы успокоиться. В твоих же интересах предоставить мне эту возможность. Неисключено, что завтра я смогу с тобой поговорить, но сейчас меня не интересуют никакие твои оправдания. Ты солгала мне. Ты действовала за моей спиной. И что ужаснее всего, я застукала тебя в собственном туалете в тот момент, когда ты стягивала с себя одежду, чтобы отдаться ему! В нашем туалете! Ему же от тебя только одно нужно, Нора, и ему все равно, где и как это произойдет. А в том, чтобы потерять девственность в туалете, нет ничего привлекательного!

– Но я… мы… да при чем тут моя девственность? – Я покачала головой и в отчаянии махнула рукой. – Ладно, забудь. Ты права. Ты просто не хочешь слушать. Ты никогда не хочешь меня слушать. Не только когда дело касается Патча.

– У вас тут все в порядке?

Мы обе повернулись в сторону Марси, которая стояла у двери с пустым горшком в руках. Она виновато пожала плечами:

– Простите, что помешала, но у нас кончились глазные яблоки монстров. Ну, по-другому выражаясь, виноградины без кожицы.

Мама отбросила упавшую на лицо прядь волос и попыталась взять себя в руки:

– Мы с Норой… уже закончили. Я могу быстро съездить в магазин за виноградом. Что-нибудь еще надо докупить?

– Еще сырный соус начо. – Марси говорила таким робким голоском, как будто ей было искренне неудобно пользоваться любезностью моей мамы. – Но это пустяки. Ну, то есть это всего лишь соус начо. Конечно, он как нельзя лучше подходит к картошке фри, и я его люблю больше всего, но, серьезно, это пустяк! – И она едва заметно вздохнула.

– Хорошо. Значит, виноград и соус начо. Что-нибудь еще? – спросила мама.

Марси обняла горшок и просияла улыбкой:

– Больше ничего. Только это.

Мама сунула ключи в карман и вышла, движения ее были резкими и нервными.

А Марси осталась стоять на месте.

– Знаешь, ты ведь всегда можешь внушить ей то, что тебе нужно. Например, заставить ее думать, что Патча здесь и в помине не было.

Я холодно взглянула на Марси:

– Сколько ты слышала?

– Достаточно, чтобы понять, что ты вляпалась в конкретное дерьмо.

– Я не собираюсь что-либо внушать своей маме.

– Если хочешь, я могу поговорить с ней.

Я разразилась смехом:

– Ты? Да моей маме плевать на то, что ты думаешь, Марси. Она пустила тебя сюда только из какого-то неправильно понятого гостеприимства. А может быть, чтобы отомстить твоей маме. Потому что единственная причина, по которой ты живешь здесь, это то, что теперь моя мама может бросить в лицо твоей маме: «Да, ты была женой Хэнка Миллара, но я была его любовницей, и я была лучше как любовница. А теперь я лучшая мать, чем ты!»

Я чувствовала себя ужасно, когда говорила это – надо сказать, что в моей голове это звучало гораздо лучше. Но Марси не дала мне возможности придумать более удачные варианты.

– Ты стараешься сделать мне больно, но это не работает. И ты не сможешь испортить мою вечеринку.

И все-таки я видела, как губы ее дрожат. И как она глубоко вздохнула, пытаясь взять себя в руки.

Внезапно она воскликнула неестественно веселым голосом:

– Думаю, пришло время поиграть в «Райские яблочки»!

– Что еще за «Райские яблочки»?!

– Это такая игра: нужно ловить ртом яблоки, которые плавают в воде… ты знаешь такую игру, в нее часто играют на детских праздниках! Единственное отличие нашей игры – на каждом яблоке написано имя того, с кем у тебя должно состояться свидание вслепую. Мы всегда играем в эту игру на моих вечеринках по поводу Хеллоуина!

Я нахмурилась. Мне совершенно не нравилась эта затея.

– Как-то это глупо.

– Свидание вслепую, Нора. Ты же под домашним арестом, что ты теряешь?!

Она втолкнула меня в кухню, где стоял здоровенный таз с водой, в котором плавали зеленые и красные яблоки.

– Эй, народ, все сюда! – заорала Марси, перекрикивая музыку. – Пора играть в «Райские яблочки»! И Нора Грей начинает первая!

В кухне раздались аплодисменты, кто-то свистнул, кто-то подбадривающе кричал. Я пыталась что-то сказать, но не могла найти слов и только мысленно проклинала Марси.

– Не думаю, что я самая подходящая кандидатура для этого. – Мой голос был едва слышен в этом гвалте. – Можно без меня?

– Исключено! – И она толкнула меня, как будто играючи, но достаточно сильно для того, чтобы я упала на колени перед тазом с яблоками.

Я послала ей взгляд, полный негодования. «Ты за это заплатишь!» – мысленно сказала я ей.

– Убери волосы назад. Мало кто любит волосы, плавающие в воде, – инструктировала меня Марси.

Толпа хором закричала «Буээээ», соглашаясь с этим утверждением.

– На красных яблоках – имена мальчиков, – добавила Марси. – А зеленые – это девочки.

«Ладно! Была не была! Просто сделай это!» – сказала я себе. Мне действительно нечего было особо терять: начиная с завтрашнего дня я была наказана. И никаких свиданий вслепую мне в ближайшее время не светило.

Я опустила лицо в холодную воду. Носом я тыкалась в одно яблоко за другим, но никак не могла ухватить ни одно из них зубами. Вынырнув на поверхность, чтобы глотнуть воздуха, я услышала, как толпа неодобрительно ревет и разочарованно свистит.

– Дайте мне передохнуть! – сказала я. – Я не делала этого с пяти лет. Кстати, это хорошо демонстрирует мое отношение к этой игре, – добавила я.

– У Норы не было свиданий вслепую с пяти лет! – вскричала Марси, своим комментарием придавая моим словам совершенно другой смысл.

– А ведь ты следующая, – предупредила я Марси, глядя на нее снизу вверх.

– Если, конечно, до этого дойдет. Потому что вообще-то похоже, что ты всю ночь простоишь здесь, гоняя носом яблоки! – ответила она сладким голосом, и толпа снова взорвалась одобрительными возгласами.

Я снова опустила лицо в таз, пытаясь поймать яблоки зубами. Вода переливалась через край и уже намочила мой костюм. Я была готова уже схватить яблоко рукой и сунуть себе в рот, но не сомневалась, что Марси объявит это неправильным и заставит меня все сделать, как положено. А мне совсем не хотелось делать это снова и снова.

И вот, как раз когда я снова собиралась набрать воздуха, мои зубы вцепились в кроваво-красное яблоко.

Я вынырнула, отряхнула воду с волос под выкрики толпы и аплодисменты, бросила яблоко Марси и схватила полотенце, чтобы вытереть лицо.

– Итак, счастливчик, который отправляется на свидание вслепую с нашей мокрой крыской, это… – Марси вытащила свернутую трубочкой бумажку из яблока, у которого была удалена сердцевина, развернула бумажку и сморщила носик: – Барух? Просто Барух? – Она произносила это имя как «Баруууух». – Я правильно произношу? – обратилась она к публике.

Ответа не последовало. Гости, поняв, что развлечение закончилось, разбрелись кто куда. Я же была благодарна этому «Барууууху», кто бы он ни был, за то, что его не существовало на самом деле. Был и еще вариант: он мог настолько быть разочарован, что его имя вытащила я, что предпочел не показываться публике на глаза.

Марси смотрела на меня сверху вниз, словно подозревала, что я знаю, кто этот парень.

– Разве это не кто-то из твоих друзей? – спросила я, стряхивая капельки с кончиков волос на пол.

– Нет. Я думала, это кто-то из твоих.

Я уже решила было, что это очередная ее дурацкая игра, но в этот момент во всем доме замигал свет. Раз, два… а потом выключился совсем. Музыка вдруг сменилась зловещей тишиной. Сначала все на секунду замерли в растерянности, а потом стали раздаваться крики. И если поначалу эти крики были возмущенными или удивленными, то потом в них явственно стали слышаться страх и боль, причем эти крики сопровождались вполне однозначными звуками – как будто кто-то с силой разбрасывал тела кричащих к стенам гостиной.

– Нора! – крикнула Марси. – Что происходит?!

Я не могла ей ответить. Невидимая сила, казалось, прижала меня к земле, практически парализовав. Что-то холодное и тяжелое словно навалилось на меня, не давая мне двигаться и говорить. Воздух был наэлектризован и как будто трещал под натиском энергии нескольких падших ангелов. Они появились в доме внезапно, словно их принесло порывом арктического ветра. Я не знала, сколько их здесь, не знала, чего они хотят, но чувствовала, как они рассыпаются по дому, обыскивая каждую комнату.

– Нора… Нора… Выходи. Поиграем, – вдруг пропел мужской голос зловещим фальцетом. Голос был мне не знаком.

Я сделала пару глубоких вдохов: по крайней мере теперь было понятно, что им нужно.

– Я все равно найду тебя, моя сладкая малышка, – продолжал он напевать тонким голоском.

Он был близко. Слишком близко.

Я забралась за диван, стоящий в столовой, и обнаружила, что там уже кто-то прячется.

– Нора! Это ты? А что происходит? – спросил меня Энди Смит. Он сидел позади меня на математике, через две парты и был парнем подружки Марси, Эддисон. Я почти чувствовала, как он потеет от страха.

– Тише! – велела я ему шепотом.

– Если ты не хочешь идти ко мне, я сам приду к тебе, – пропел падший ангел.

В меня будто вонзился острый нож. Я задохнулась, когда он проник в мое сознание и начал шарить там, искать зацепки, анализировать образы и мысли, чтобы вычислить, где я нахожусь. Я лихорадочно выстраивала одну стену за другой, чтобы ему помешать, но он разбивал их с такой легкостью, словно они были сделаны из пыли. Я пыталась вспомнить все те способы защиты, которым учил меня Данте, но падший ангел был быстрее. Он все время опережал меня на пару шагов – на пару очень опасных шагов. Раньше я даже представить себе не могла, насколько падшие ангелы сильны. Описать это можно было только одним способом: как будто на его ментальную энергию направили увеличительное стекло, и это усилило его возможности во много раз.

У меня в мозгу внезапно вспыхнуло оранжевое зарево, и я вдруг почувствовала, как кожу обожгло. Я даже чувствовала, как это пламя плавит одежду. Оно проникало под ткань, мне было больно, как если бы настоящий огонь лизал кожу. Это доставляло очень сильные страдания, и я свернулась калачиком, прижав голову к коленям и стиснув зубы, чтобы не закричать. Этот пожар не был реальным – просто фокус с сознанием. Но я не могла поверить в это до конца, настолько настоящим был этот огонь. Мне казалось, будто я нахожусь в самом эпицентре ужасного пожара.

– Хватит! – закричала я, наконец, корчась на полу: я больше не могла сопротивляться пламени, которое сжигало мою плоть.

И тут же огонь исчез, хотя я не заметила, чтобы кто-то заливал его водой. Я лежала на спине, лицо было мокрым от пота. Мне было тяжело дышать.

– Все пошли вон, – скомандовал падший ангел.

А я и забыла почти, что в комнате был еще кто-то. Они ведь запомнят это навсегда. Да и как они смогут забыть? Интересно, кто-нибудь понял, что произошло? Догадался ли кто-нибудь, что это не запланированная инсценировка для вечеринки? Я молилась, чтобы кому-нибудь из них пришло в голову позвать на помощь. Но наш дом находится слишком далеко, и добраться до него быстро не получится.

Да и потом, единственным, кто мог бы сейчас помочь, был Патч. А я не могла связаться с ним.

Я лежала и смотрела, как мимо меня пробегают ноги, много ног. Энди Смит вылез из-за дивана и тоже испуганно рванул к входной двери.

Я чуть подняла голову, совсем чуть-чуть, чтобы только видеть падшего ангела. Было темно, но я разглядела очень худого, высокого, с голым торсом мужчину. А еще – два почти безумных, горящих в темноте глаза.

Это был тот же парень, что и в «Дьявольской суме», а потом в лесу. Который искал меня. Его тело было покрыто иероглифами, и они как будто странно извивались и вибрировали, словно через них проходили невидимые нити. И я была уверена, что они шевелятся в такт его дыханию. А еще мой взгляд все время возвращался в маленькой круглой ране у него на груди.

– Я Барух.

Он произнес это как «Бароух».

Я забилась в угол комнаты, морщась от боли.

– Хешван начался, а у меня до сих пор нет своего вассала-нефилима, – продолжал он, причем голос его звучал даже вполне дружелюбно, вот только в глазах не было света. Ни света, ни тепла.

От избытка адреналина ноги у меня стали тяжелыми и негнущимися. Особого выбора у меня не было: я была слабее. Я не могла драться с ним. Если бы только попыталась, он тут же позвал бы своих приятелей, а их было много. Я на чем свет стоит ругала сейчас маму за то, что она прогнала Патча, ведь он был так нужен мне! Я не смогу справиться одна. Если бы Патч был здесь, он бы знал, что делать.

Барух медленно облизнул губы:

– Лидер нефилимской армии… что же мне с тобой сделать?

Он снова проник в мой мозг. Я чувствовала, как он делает это, но не могла сопротивляться. Я слишком устала, чтобы бороться. Следующее, что я помню, как я подползла к его ногам и покорно легла, словно собака. Он пнул меня ногой, хищно глядя на меня сверху вниз. Ответить ему, попытаться договориться с ним я не могла – челюсти у меня были крепко сжаты, как будто их сшили прочными нитками.

«Ты не можешь противостоять мне, – прошептал он в моем мозгу, гипнотизируя меня и лишая меня воли. – Ты не можешь отвергнуть меня. Ты будешь делать все, что я скажу».

Я безуспешно пыталась не слушать его голос. Если бы мне только удалось избавиться от его контроля надо мной, я все-таки могла бы бороться. Это был мой единственный шанс.

«Каково это, быть новообращенным нефилимом? – продолжал он холодным, полным презрения голосом. – В этом мире нет места нефилимам, у которых нет хозяев. Я буду защищать тебя от других падших ангелов, Нора. Отныне и навсегда ты принадлежишь мне».

– Я не принадлежу никому, – пробормотала я, каждое слово давалось мне с огромным трудом.

Он вздохнул, протяжно и медленно, и это было похоже на удар хлыста.

– Я сломаю тебя, малышка. Вот увидишь, я тебя сломаю, – прорычал он.

Я посмотрела ему прямо в лицо:

– Ты допустил большую ошибку сегодня, Барух. Ты допустил большую ошибку, придя за мной.

Он ухмыльнулся, сверкнув белоснежными зубами:

– И я собираюсь получить удовольствие сполна.

Он приблизился ко мне на шаг, от него шел поток энергии. Он был почти так же силен, как Патч, только в Патче я никогда не чувствовала этой жажды крови. Я не знала, как давно Барух был изгнан с небес, но совершенно не сомневалась, что теперь он служит злу верой и правдой, отдавая всего себя.

– Принеси клятву верности, Нора Грей, – приказал он мне.